Текст книги "Меня зовут ангелом"

МЕНЯ ЗОВУТ АНГЕЛОМ

Пьеса на документальной основе

Действующие лица

ШАМИЛЬ       – лейтенант полиции.

ДЖАМИЛА      – террористка.

САИД            – ее семилетний сын, прозванный Ангелом.

ЛИДЕР       – предводитель террористов.

Сержант полиции, полицейские, террористы.

Роскошная роща возле лебединого озера. Берегом, о чем-то задумавшись, ходит лейтенант полиции Шамиль. Потом, как бы проснувшись, вынимает из карманов три апельсина и начинает ловко ими жонглировать. Два попугая, наблюдая за ним, время от времени покрикивают «жизнь прекрасна! жизнь прекрасна!».

Неожиданно над рощей появляется небольшой воздушный шар, из него с парашютом выпрыгивает мальчик лет семи. Он приземляется у самой воды. Ветер стремится швырнуть его в озеро. Но Шамиль вовремя приходит на помощь.

Мальчик. Спасибо, дядя! Я мог утонуть!

Шамиль. Тут лебедю по колено. Опасности никакой. Я только что искупался в озере.

Мальчик (на уличном слогане). А почему радость из тебя не фонтанит?

Шамиль (грустным тоном). Ожидаю любимую женщину. Уже час прошел, а ее все нет. (Протягивает мальчику апельсин). Бери! Угощайся! Далила, так звать ее, говорила, что, возможно, с сыном придет. Вот я и прихватил три апельсина. Каждому по штуке. Ешь и за нее, и за ее сына. (Очищает второй апельсин, дольками кладет мальчику в рот. Тот, подыгрывая, хватает дольки зубами, аппетитно причмокивает. Заканчивая есть второй апельсин, машет руками).

Мальчик. Все! Хватит! Я наелся! Третий апельсин ешь сам!

Шамиль (ест апельсин и сокрушается). Что помешало Далиле прийти?..

Мальчик. Еще появится! Я представляю ее горбатой, неуклюжей. Скажи, какая она?

Шамиль. Стройная, как эта ель (указывает на ближнее дерево). Волосы, как у барашка, кудрявятся. В глазах – какая-то тайна. Сколько ни смотришь в них – все время хочется разгадать их тайну.

Мальчик (клоунским манером оббегает вокруг лейтенанта и с недетской подозрительностью осматривает его). И на правой руке у нее большой перстень с зеленым камушком?

Шамиль. Да, с зеленым камушком.

Мальчик. Так это ж моя мама!

Шамиль (понимая, что для ребенка самая красивая всегда мать). Нет, это не твоя мама. Просто все красивые женщины – запомни это! – похожи друг на друга. Твоя мама не может ко мне прийти. У нее есть ты, а также твой папа, то есть муж.

Мальчик. У меня нет папы. Два года назад его легавые порешили.

Шамиль. За что?

Мальчик. Застрелил какого-то начальника и пытался что-то взорвать.

Шамиль (прижимает мальчика к груди). Если хочешь, я усыновлю тебя.

Мальчик. Заберешь меня от мамы?

Шамиль. Нет, женюсь на твоей маме.

Мальчик. Так я согласен. Мое имя везучее – Саид. Но все во дворе вслед за моей мамой зовут меня Ангелом. Но я не ангел, я обычный пацан.

Шамиль. А я (пожимает мальчику руку) – Шамиль. Чтобы мы стали с тобой роднее, могу желанную мне женщину называть именем твоей мамы.

Саид (хлопает в ладоши). У моей мамы красивое имя – Джамила!

Шамиль. И вот знай! Я влюбился в Джамилу с первого взгляда.

Саид (с прищуренными глазами). Где вы познакомились?

Шамиль (тоже хлопает в ладоши). Во время купания в этом озере. Я предложил ей плыть наперегонки, и что ты думаешь?..

Саид. Джамила первой пришла к финишу. Молодец, мама! (весело подпрыгивает).

Только теперь Шамиль замечает, что мальчик какой-то особенный. Одет в яркую оранжевую, вздувшуюся сзади, рубаху. Брюки предельно узкие, с нацепленными на коленях блестящими побрякушками. На голове – похожая на петушиный гребень светящаяся изнутри красного цвета кепка. Весь малыш – солнечный, подвижный и смешной, как клоун. Его же большие, по-взрослому цепкие глаза заставляют подпадать под его власть, не перечить его детским выходкам.

Саид (замечает на себе пристальный взгляд лейтенанта). Я хочу удивлять всех цветастой одеждой. Мама водила меня в цирк, я влюбился в клоуна, перенял его приколы. Мне нравится веселить людей. Выхожу из дома – и сразу же воображаю себя на арене, развлекаю всех. На лавке сидят женщины – каждой подношу по цветку, который срываю тут же на клумбе. Братва играет в футбол – становлюсь в воротах рядом с вратарем, мешаю ему ловить мячи. Идет хмырь с авоськой – незаметно извлекаю из нее бутылку водки. С меня смеются – я ликую: смог угрюмых развеселить!

В период беседы полицейского с мальчишкой в ближние кусты незамеченной пробирается фигура в черной маске, в руках у нее в чехле снайперская винтовка. Затаившись, «невидимка» слушает разговор. Она в свете прожектора.

Саид (облизывая губы). Чебуреками Джамила тебя угощала? Она такими вкусными их готовит.

Шамиль. Я дома у нее не был. А вот тут недалеко от озера в кафе угощал ее мороженым. (И совсем уже откровенно – как со взрослым другом). А за тем платаном мы впервые поцеловались.

Саид (со свойственным ребенку любопытством). И как она целуется?

Шамиль (шутливым тоном). Горячо, не отрываясь минут пять.

Саид. Но меня Джамила любит больше. Она со мной спит!

Шамиль (воспринимая слова малыша как анекдот, от души хохочет). Так и должно быть. Ты же ее сын!

Саид. Я заслуживаю маминой любви тем, что во всем слушаюсь ее. А ты чем заслужишь?

Шамиль. Постой! Твой полет на гондоле тоже Джамила одобрила?

Саид (ковыряет в носу). Сосед Мамед втихаря меня этим балует, он на десять лет старше. Но я и без него могу летать!

Шамиль. Но ты не ответил на мой вопрос!

Саид. А ты на мой!

Шамиль. Хорошо! Отчитаюсь первым. Покорить сердце Джамилы мне пока не удалось.

Саид (самодовольно). И не удастся!

Шамиль. Почему?

Саид. Она очень горюет за отцом. Для нее забыть – значит умереть.

Шамиль. Такая женщина вдвойне заслуживает уважения и любви!

Саид. Ты от моей мамы откажешься?

Шамиль. А ты как хочешь?

Саид. Ты мне нравишься. Я ей скажу, чтобы отца не забывала и тебя любила.

Шамиль. Она тебя послушает?

Саид (прыгает вокруг Шамиля). Я добьюсь, что будет по-моему! Но ты должен мне помогать!

Шамиль. Как?

Саид. Ухаживать, цветы дарить.

Шамиль (с улыбкой). А стихи посвящать можно?

Саид. Можно. Но только не такие похабные, как пацаны пишут девкам.

Шамиль (уже с серьезным лицом). Послушай, как я воспринимаю Джамилу (целует мальчика в лоб, выпрямляется и декламирует с чувством восхищения).

Ты пришла ко мне с неба высокого

Золотыми дождями очей

И с такой неземной одинокостью,

Что я путаюсь в смысле вещей.

Я зову твои руки белые

Облаками, что греют зарю.

И любовь, что давно не первая –

Самой первой, небесной зову.

Твои чувства, как звезды, сокрытые

В голубых, будто сон, небесах.

Тихий голос звенит лунной скрипкою,

Но душа моя в горьких слезах.

Она жаждет земной беспредельности:

Поцелуев, объятий, страстей.

Но вовек не шагнет к этой дерзости

Через ливень небесных очей.

Саид. Я тоже пришел к тебе с «неба высокого»?

Шамиль (подбрасывает мальчика выше своей головы). Конечно! Но ты конкретно, зримо. А Джамила в метафорическом плане, как идеал.

Саид. Моя мама любит смотреть, как танцуют мужчины. Порази ее танцем!

Шамиль (показывает разные балетные фигуры). Смотри, это подойдет? Я специально для любимой создал «Танец жизни». Давай вместе исполним эту композицию!

Саид. Но танцам меня никто не учил.

Шамиль (берет мальчика за руку, выводит на свободную от деревьев поляну). А ты смотри, как я выкручиваюсь, – и повторяй мои движения.

Шамиль сумел увлечь мальчика азартом танца, закружил его, поставил на ноги, поднял над головой, понес навстречу дуновению ветерка.

Саид (в радостном возбуждении). Я лечу! Лечу! У меня не руки, а крылья. Я – ангел! Ангел!

Импровизируя, Шамиль сажает мальчика на ветку дерева, похожую на шезлонг, и в одиночку продолжает исполнять, выстраивать композицию.

Шамиль (Саиду). А ты внимательно наблюдай, запоминай мой «Танец жизни». После повторишь со мной или сам.

Прожектор высвечивает человека в маске, затаившегося в кустах. Вынув из чехла снайперскую винтовку, человек приставляет ее к плечу, соединяет прицел с мушкой и фигурой Шамиля.

Лейтенант, увлеченный танцем, не замечает опасности. Продолжает виртуозное кружение, прыжки, повороты. Катится колесом, взлетает над землей, картинно падает, танцует на спине, потом на животе, вихрем несется по кругу. Когда завершает пляску и шагом триумфатора направляется к мальчику, – гремит выстрел.

Это человек в маске спускает курок. Шамиль падает навзничь. Саид от испуга сваливается с ветки наземь, от удара ощущает боль, ревет и со всех ног срывается с места. Попугаи кричат: «Смерть врагам! Смерть врагам!»

Террорист продолжает держать жертву под прицелом. Он не уверен, что поразил лейтенанта насмерть. Заученными поворотами головы проверяет, не появился ли кто поблизости. Только после того, как убеждается, что ему никто не угрожает, выходит из укрытия, все так же держит винтовку наизготове, приближается к Шамилю, чтобы добить, если тот жив.

Но этого не происходит. Раненый лейтенант за те минуты, когда убийца шел к нему, собрал волю в кулак и, едва позволило расстояние, схватил противника за ноги, подмял под себя, вырвал из рук винтовку, отбросил в сторону. Двое безоружных сплелись в клубок, завязалась жестокая борьба с такими же жестокими диалогами.

Террорист. У тебя из-под рубахи просачивается кровь, ты все равно умрешь! Сдавайся!

Шамиль. Скрываешь лицо под маской? Значит, ты профессиональный киллер? Сколько несчастных ты убил? Сколько тебе заплатили за мою жизнь?

Террорист. Я – не киллер! Я – боец сопротивления деспотии!

Шамиль. Киллеры и террористы в одинаковой мере грешники. Отобрать жизнь у человека имеет право только Бог. Не Бог же ты?

Террорист. Я – мститель. Близкого мне человека замучили в твоем полицейском участке. Это ты его ногами топтал?

Шамиль. Я в своей жизни никого не убивал, ни над кем не издевался!

Террорист. И меня не убьешь, если сдамся?

Шамиль. По моей религии, да и по твоей, ведь мы единоверцы, я обязан мстить. Зуб за зуб, кровь за кровь. И я это сделаю! Отомщу и за себя, и за жену, и за сына, которых три года назад взорвали в доме террористы. Твои сообщники по борьбе. Но скажи, за что вы боретесь?

Террорист. За независимость родины.

Шамиль. От кого?

Террорист. От захватившей власть мафии иноверцев!

Шамиль. Но позволь! В меня, единоверца, ты только что стрелял. Твои подельники по терроризму убили одной с вами веры мою жену, нашего светлого душой трехлетнего сына. Десять лет ведет террор твоя Лига Справедливости. Каждый день сотнями гибнут люди. Не чужаки, а люди одной с тобой крови и веры!

Террорист вырывается, бежит, Шамиль его настигает, сбивает с ног.

Шамиль (прижимая к земле противника). Школы взрываете! Там же невинные дети!

Террорист. А полиция и внутренние войска проводят облавы, без суда и следствия отстреливают нас, как собак. Вот сейчас ты готов устроить надо мной самосуд? Готов?

Шамиль. Скажи мне, откуда у вас и у нас оружие?

Террорист. Нам заграничные единомышленники поставляют. А вам…

Шамиль. Нам тоже заграница шлет. Вот она и заинтересована, чтобы мы убивали друг друга. За оружие расплачиваемся и деньгами, и жизнями. А эта, «дружественная» и нам и вам межконтинентальная мафия, штампует оружие и считает денежки. Выгода ей есть от нашей войны? Есть!

Террорист. Если мы победим, будет все по-другому.

Шамиль. Как ты победишь, если в твоей Лиге, насколько мне известно, триста бойцов, а власть располагает силой в тысячу раз большей. У нее триста тысяч штыков!

Террорист. Поэтому мы и прибегаем к террору. Не бездушие, а бунт против преступной власти заставляет нас убивать.

Шамиль. Ты милосерден? Ранил меня, а теперь истекающего кровью хватаешь за глотку, душишь.

Террорист. Прости. Предлагаю перемирие. У меня есть бинт, йод, вата, лейкопластырь.

Террорист отнимает руки от шеи противника. Тот, изнуренный борьбой и ранением, тоже прекращает агрессивные действия.

Террорист. Ложись на спину, я обработаю рану.

Шамиль подчиняется. Террорист обрабатывает рану, быстро и умело накладывает повязку, закрепляет лейкопластырем.

Террорист. Ты в рубашке родился. Пуля прошла вдали от сердца, всего лишь бок поцарапала. Чего же ты падал, как убитый? От испуга?

Шамиль. Чтобы не последовал второй выстрел. Полицейских обучают таким приемам ради спасения жизни.

Террорист. Обманом, притворством побеждаете?

Шамиль. Спасибо за медицинскую помощь. Откуда в твоем сердце рождается то жестокость, то милосердие?

Как бы отвечая на этот вопрос, террорист вскакивает на ноги, в прыжке хватает прежде вырванную из его рук и отброшенную метров на семь винтовку, направляет оружие на противника.

Террорист (громко). Хватит отлеживаться! Подъем! (Шамиль медленно поднимается). Руки за голову!

Шамиль (выполняет приказ). Может, продолжим дискуссию?

Террорист. Молись, убийца! За всех своих мне ответишь! Кровь за кровь!

Два попугая поочередно выкрикивают: «Смерть врагам!», «Смерть врагам!»

Шамиль. Клянусь всеми святыми, я в своей жизни никого не убивал!

Террорист. Тогда объясни, как погиб самый дорогой мне человек – Саид Хусейн?

Шамиль. При его попытке взорвать нефтебазу мой взвод, находясь в засаде, обезоружил Хусейна, доставил в полицейский участок.

Террорист. А дальше?

Шамиль. Меня с взводом срочно перебросили в соседний город. Я передал пленного прибывшей из Центра спецкоманде. Спецы вели допрос, били Хусейна, и от побоев он умер.

Террорист (с прежней злостью). Есть сведения, что именно ты устроил экзекуцию над Хусейном!

Шамиль. Это ложь! Клянусь погибшими женой и сыном. Бойцы моего взвода, а это около тридцати человек, подтвердят мое алиби!

Террорист. Я – археолог и знаю: тут, в нашей местности, появился первый на планете Земля homo sapiens – человек разумный. Это наши предки изобрели письменность, первыми применили в работе колесо, создав телегу. А ныне нами правят никчемные люди – мафия преступников. Избавиться от них можно только террором!

Шамиль. Это тупиковый путь! Теракты участились – штат полицейских удвоился. Власть прекратила ассигнования на культуру. Я работал балетмейстером – пришлось надеть мундир лейтенанта, а мои танцоры служат у меня во взводе рядовыми. Ансамбль песни и пляски с пистолетами. Видел такое? Смешно?

Террорист. Очень грустно. Страна превратилась в тюрьму. Взрывать! Взрывать всех!

Шамиль. Это мечты правящей в стране мафии. Вы ей помогаете?

Террорист. Лидер нашей организации именно тебя к мафии причисляет.

Шамиль. Ваш лидер занимался контрабандой. Я перекрыл его каналы. Вот он твоими руками и хочет от меня избавиться.

Шамиль хватается за бок, на лице гримаса боли, ноги подкашиваются.

Террорист. Что с тобой, лейтенант?

Террорист приближается к противнику. Тот вот-вот свалится без сознания. Но это всего лишь новая уловка полицейского. Воспользовавшись ситуацией, он вырывает из рук террориста винтовку, отскакивает на несколько шагов, кричит.

Шамиль. Одно движение – и стреляю!

Террорист. Ты предлагал дискуссию? Давай, расскажи, как побороть деспотию, если у нее такие, как ты, натренированные и коварные оруженосцы?

Шамиль. Скажу, но только открой свое лицо. Может ты и террорист, и филлер, работающий на диктатора?

Террорист. А ты служишь двум мафиям? Той, что у власти, и той, что борется с ней?

Ловким движением Шамиль срывает маску с террориста – и от неожиданного шока роняет винтовку.

Шамиль. Это ты – Далила? В мужских доспехах?

Террористка (с чувством превосходства над противником). Данное имя – мой псевдоним.

Шамиль. Какое же твое настоящее имя?

Террористка. Джамила. Я мать мальчика Саида, с которым ты тут подружился. Удивлен? Да, я и его мать, и твоя подружка Далила, и террористка. Все трое в одном лице. Кстати, псевдоним я позаимствовала у женщины, жившей в одиннадцатом веке до новой эры. Она завлекла в любовные сети богатыря Шамшона, а затем предательски отдала врагам на пытки.

Шамиль. Ты повторила предательство проклятой в веках филистимлянки Далилы?

Джамила. Превзошла ее. Не моим сообщникам отдала тебя на истязания, а сама лично вынесла тебе приговор, и этот приговор сама привела в исполнение.

Шамиль. Целых три месяца пудрила мне мозги. Бегала со мной на танцы, вместе мы загорали на озере, бултыхались в воде. Вчера даже позволила поцеловать себя. А сегодня?

Джамила. Явилась на свидание с оружием, чтобы убить целованного!

Шамиль. В когорте известных в истории прожженных террористок ты, наверное, единственная, кому удалось разработать такой коварный, такой блистательный план расправы над своей жертвой.

Джамила. Ты прав (садится на ветку, похожую на шезлонг, на которой недавно сидел ее сын). Мои товарищи по Лиге собрали на тебя досье, охарактеризовали как матерого мафиози. Я как бы случайно познакомилась с тобой, узнала, что в свободное от работы время ты в этой роще любишь прогуливаться, сочинять стихи. Вы, полицейские, боясь террора, по городу ходите группами.

Шамиль. А на свидание с тобой я, дурак, пришел один и без оружия. Все ты рассчитала?

Джамила. Не учла только, что в последнюю секунду рука дрогнет, и пуля не поразит цель.

Шамиль. Понимаю твое разочарование. Твои товарищи три месяца учили тебя стрельбе, а ты промазала, мое сердце оставила живым.

Джамила. Знаешь, когда после моего выстрела ты упал – у меня из глаз брызнули слезы.

Шамиль. У крокодила, съедающего жертву, тоже льются слезы.

Джамила. Точно так я подумала в тот момент, но слезы продолжали капать.

Шамиль. Рождалось сожаление?

Джамила. За три месяца наблюдения за твоим поведением я ощутила, что имею дело с порядочным мужчиной. Ты скромно ухаживал, не принуждал к близости, только вчера первый раз поцеловал. Этот твой поцелуй залег в глубинную эмоциональную память. Это он помешал попасть в «десятку».

Шамиль. Ты нажимала на курок, а «глубинная память» говорила: счастье свое убиваешь?

Джамила. Да, мне стало жалко и тебя, и себя. Теперь вот, понимая, что ты не убивал моего мужа (прежде я называла его близким мне человеком) Саида Хусейна, испытываю двойной стресс.

Шамиль. Успокойся. Я все тебе прощаю.

Джамила. Но все равно мой муж погиб от истязаний твоих сослуживцев. Неужели ты, офицер, не мог предотвратить экзекуцию?

Шамиль. Я же говорил, что высшее начальство, замыслив убийство Хусейна, срочно командировало меня и мой взвод в соседний город усмирять бунтовщиков. Мы прибыли на место, но там никакого бунта не оказалось.

Шамиль подхватывает с земли винтовку, вкладывает в руки Джамиле.

Шамиль. Если считаешь меня убийцей, вгони в меня смертельный свинец! Мне незачем жить на свете, если любимая женщина видит во мне монстра.

Джамила направляет на лейтенанта ствол винтовки, прикладывает оружие к плечу.

Джамила. Падай на колени! Проси прощения!

Шамиль. Мне не в чем каяться! И знай! Честь мне дороже жизни. Да и это же счастье – умереть от пули любимой женщины. Стреляй!

Джамила. Не могу! (Отбрасывает в сторону винтовку). Я тоже люблю тебя. Я верю тебе, верю, верю! (Приближается к Шамилю, всматривается в его глаза). Верю!

Шамиль. Наше начальство всячески провоцирует конфликты. Зная, что я не допущу экзекуции, меня просто убрали с дороги.

Джамила. Почему же лидер нашей организации тебе приписал убийство?

Шамиль. Ваш лидер – провокатор. Я видел его в офисе нашего министра. Министр всему личному составу офицеров велел: «этого человека», то есть вашего лидера, «не трогать – не стрелять по нему и в плен не брать».

Джамила. Получается, лидер превратил меня в куклу, которую дергает за веревочки?

Шамиль. Мы с тобой оба дураки. Почему не поговорили об этом на первых наших свиданиях?

Джамила. Нет, я одна виновата! Я подлая, коварная, хитрая, злобная. Проникла в твою душу, как змея. Втерлась к тебе в доверие, и даже ответила на твой поцелуй – а сегодня нажала на убийственный курок. Сволочь! Предательница! Имеешь полное моральное право застрелить меня, как исчадие ада!

Джамила с лихорадочной спешкой хватает брошенную на землю винтовку, вкладывает в руки лейтенанта.

Джамила. Осталось три боевых заряда. Направляй ствол на меня. Это будет справедливая казнь. Чего замер? Давай, кончай комедию!

Шамиль (отбрасывает винтовку в сторону). Не друг с другом мы должны сводить счеты. На днях мне подарили электронный диск. На нем воззвание не вашего, а какого-то нового лидера сопротивления деспотии. Он предлагает противостоять нынешней власти не терроризмом, не убийствами.

Джамила. Разве можно нашу деспотию, отполированную веками, без пуль сразить?

Шамиль. Можно! Сплочением добрых людей!

Джамила. Не дадут сплотиться.

Шамиль. Будем следовать примеру Индии. Там в середине двадцатого века мудрый политик Махатма Ганди со своими единомышленниками пошел в народ. Убедил не только рабочий люд, но и руководителей фирм, чиновников, солдат, полицейских в такой-то день всем одновременно отказаться от работы на власть. Это всеобщее мирное гражданское неповиновение вынудило колонизаторов покинуть Индию. Страна стала свободной.

Джамила. Выйдем на улицы с революционными лозунгами и попадем под град пуль?

Шамиль. А кто будет стрелять, если мы, полицейские, и те же солдаты будем идти в одной колонне с рабочими заводов и фабрик?

Джамила. Разве это возможно?

Шамиль. Трудно это будет. Ваш лидер, я уверен, не согласится. Наш полицмейстер – тоже.

Джамила. Они получают лакомые куски от властей?

Шамиль. Объективные данные говорят именно об этом. А нам, рядовым полицейским, по полгода не выдают зарплату. Вас, рядовых террористов, лидеры превращают в пушечное мясо. Выполняется предписание тиранической межконтинентальной мафии. Мы, люди одной страны и одной веры, натравливаемые друг на друга, должны самоуничтожиться, то есть собственными руками опустошить страну и исчезнуть с лица земли. Мафии нужны наши чернозем, нефть, газ.

Джамила. Где же выход?

Шамиль. В нашем единстве! Полицейских и террористов в первую очередь!

Джамила. Я читала книгу русского гения – писателя Льва Толстого. Это у него Ганди позаимствовал идею непротивления злу насилием. Он учит: деспотов надо обезоруживать, сажать в тюрьму, но не убивать.

Попугаи кричат: «Жизнь врагам! Жизнь врагам!».

Шамиль. Вслед за тобой поддерживаю Толстого. Объявляю о создании Союза ненасильственной борьбы с деспотией. Наша цель – без выстрелов, без крови отстранить от власти мафию.

Джамила (переходит на шутливый тон). Ты полгода без зарплаты? А я рассчитывала на твои деньги в ближайшем кафе посмаковать мороженым. Как?

Шамиль. Карман пуст, зато сердце переполнено ожиданием счастья.

Джамила (неожиданно). Поцелуй меня!

Шамиль и Джамила обнимаются. Попугаи как бы подсмеиваются над ними, выкрикивают: «Жизнь врагам! Жизнь врагам!» Но тут же попугаям приходится ретироваться – из-за кустов выходят вооруженные винтовками террористы во главе с Лидером.

Лидер (обращается к Джамиле). Ты бездарно тренировалась стрелять. А вот целуешься талантливо. Отойди от лейтенанта на десять шагов! Мы его прикончим!

Джамила. За что?

Лидер. За убийство твоего мужа!

Джамила. Он не убивал! Вы не имеете права лишать жизни невиновного человека! И вообще не имеете права лишать жизни любого человека!

Лидер. Кто навязал тебе эту мещанскую философию?

Джамила. Это выстраданная мной философия. Это самая прогрессивная в мире философия. Она обрела законную силу во многих странах!

Лидер. Но не у нас. У нас пацифистские штучки не пройдут. Отойди на десять шагов!

Террористы взметнули винтовки, беря на прицел Шамиля. Понимая, что разговор окончен, Джамила заслоняет собой лейтенанта.

Джамила (в отчаянном порыве). Стреляйте! Я хочу умереть вместе с полицейским! Он – не убийца! Это вы, нажав на курки, станете убийцами! Я нажимала на курок… Мне поделом!

В эту заряженную трагедией минуту с неба в рощу спускается гондола. От внезапности ее появления напряжение возросло. Террористы невольно задирают головы вверх. Гондола снижается к самой земле, из нее выпрыгивает Ангел. И в то же мгновение он оказывается между конфликтующими сторонами.

Саид. Что тут происходит? (К Джамиле). Мама, я вихрем примчался домой, чтобы позвать тебя спасать усыновившего меня Шамиля. Вот он! А ты уже здесь, рядом с ним, как это случилось?

Джамила. Потом расскажу. Сейчас важно убедить этих людей (указывает на террористов) не стрелять. Видишь, они держат винтовки наизготове?

Саид. Но это ведь твои и мои друзья. Это по моему зову они приехали сюда. Я звал их защитить Шамиля, а они хотят его убить?

Джамила. Я собой закрыла лейтенанта. Первой погибнет твоя мать.

Саид бросается к Джамиле, становится впереди нее.

Саид (кричит террористам). Первым убивайте меня! (Громко плачет, истерично просит). Нет, не убивайте нас! Мы жить хотим! Я знаю, солнце каждый день хочет видеть нас…

Внезапно рощу накрывает черная туча, молния перечеркивает небо, гром, без дождя оглушает людей. Все замерли в страхе. Только Саид неожиданно преображается, становится улыбчивым и веселым.

Саид (обращается к террористам). А вы знаете, что мама и все соседи зовут меня Ангелом? Я с неба пришел. У меня получается угрюмые лица делать приветливыми, злость превращать в доброту. Сейчас я этим займусь, а вы наблюдайте и, пожалуйста, улыбайтесь.

С детской непосредственностью, пританцовывая и напевая «Мама зовет меня Ангелом», Саид подходит к ближнему террористу, вырывает у него из рук винтовку, укладывает ее рядом со снайперской, что лежит на песке. После, с такой же напористостью отбирает оружие у второго, третьего террориста… Только Лидер не отдает мальчику винтовку.

Лидер (в адрес своих сообщников). Трусы! Вас же перебьют, как мух!

Спотыкаясь, Лидер задним ходом удаляется в лабиринт деревьев. Уже оттуда неожиданно производит выстрел. Пуля поражает одного из попугаев. Тот падает к ногам террористов. Второй попугай слетает с ветки к своему другу, пытается понять, что такое смерть. Саид берет в руки мертвую птицу, гладит по голове и причитает.

Саид. Бедная пташка. Ты никому не мешала. Но пуля злого человека тебя нашла (у мальчика из глаз катятся слезы).

Джамила. Такой же беззащитный и человек. Выстрел – и жизнь оборвалась.

Шамиль пожимает руки тем, кто только что хотел его убить.

Шамиль. Спасибо, братья! Эта жестокая встреча, переросшая в праздник, соединила нас, добрых людей, узами солидарности. Три года назад террорист подорвал мой дом. Погибли жена и маленький сын. Сегодня, благодаря вам, судьба восполняет потери. У меня снова будет семья: жена и сын (обнимает Джамилу и Саида). Приглашаю вас на свадьбу и на усыновление.

Незамеченные, со всех сторон идут цепью полицейские. Они прочесывают рощу. У каждого в руках подготовленная к стрельбе на поражение винтовка. Вперед выступает сержант.

Сержант (обращается к Шамилю). Господин лейтенант! Этот мальчик (указывает на Саида) поднял крик в отделении, чего, мол, задницы отсиживаете, когда лейтенанта убивают. Кто вам угрожает? Эти четверо? (указывает рукой на террористов).

Шамиль. Тревога ложная. Я жив, здоров. Это собрались друзья моей невесты Джамилы. А мальчик, он позвал вас, сын Джамилы и мой с сегодняшнего дня приемный сын по имени Саид. Это имя имел и его родной отец, которого два года назад до смерти избили в нашем полицейском участке. Никто из вас, слава Богу, в этом не участвовал. Убийств без суда и следствия не должно быть.

Джамила. И вообще их не должно быть. Лить кровь людскую не имеют права ни революционеры, ни власть.

Шамиль. На планете ширится движение гражданского осуждения всякого насилия.

Джамила. Мы с вашим лейтенантом создаем партию бескровной смены общественного строя.

Шамиль. Без террора, без баррикад мы добьемся изгнания из страны межконтинентальной мафии, насаждающей произвол, коррупцию и деспотию на всех уровнях нашей жизни.

Один из полицейских. Разве это возможно?

Шамиль. Для этого всем людям доброй воли надо объединиться. Вступайте в наш Союз мирного противления злу. Эта наша партия обеспечит победу над мракобесием, утвердит демократию. Я с вами – ваш балетмейстер!

Даря полицейским бесхитростную детскую улыбку, пританцовывая и напевая «Мама зовет меня Ангелом», Саид с храбростью мальчишки-бойца отбирает у сержанта винтовку, приобщает ее к уже собранному арсеналу. Затем с такой же клоунской веселостью отнимает оружие у остальных стражей порядка, складывает его на общую кучу. После собирает сухие ветки, листья, зажигает костер.

Шамиль (экспромтом выдает стихи).

Сожжем автоматы, винтовки, пистоли.

Любой человек долгой жизни достоин.

Отнять ее может один только Бог.

Прервать ее может один только Бог.

Джамила и Саид с дерзкой неугомонностью увлекают полицейских и террористов в азартный хоровод вокруг костра. Танцуют под мелодии мобильных телефонов. Веселье перерастает в жаркую пляску. Ведь во взводе Шамиля в полном составе его ансамбль. Несколько новых попугаев выкрикивают: «Жизнь врагам! Жизнь врагам! Союз! Союз! Союз!» Со стороны озера по одному и группами проходят в рощу люди в купальниках, присоединяются к танцующим.

Звучит песня в исполнении хора детей, запевает Ангел:

Слушайте, люди!

Слушайте, люди!

Отныне убийств на планете не будет.

Мы, ангелы, с неба на землю сошли,

Чтоб люди здесь жили в добре и любви.

Хор детей сменяется хором взрослых:

– Не будет ни казней, ни войн, ни терактов.

Мы все станем мирным и любящим братством.

Сожжем автоматы, ракеты и бомбы.

Мы мудрости племя, не скот мы, не зомби.

Дети и взрослые поют вместе:

Слушайте, люди!

Слушайте, люди!

Отныне убийств на планете не будет.

Не будет ни казней, ни войн, ни терактов.

Мы все станем мирным и любящим братством!

Постепенно рощу покидают и певцы, и танцоры. Остаются только трое: Шамиль, Джамила и Саид.

Шамиль (обнимая невесту и сына, поет):

Ты пришла ко мне с неба высокого

Золотыми дождями очей

И с такой неземной одинокостью,

Что я путаюсь в смысле вещей.

Я зову твои руки белые

Облаками, что греют зарю.

И любовь, что давно не первая,

Самой первой, небесной зову.

Твои чувства, как звезды, сокрытые

В голубых, будто сон, небесах.

Тихий голос звенит лунной скрипкою,

Но душа моя в горьких слезах.

Она жаждет земной беспредельности:

Поцелуев, объятий, страстей.

Но вовек не шагнет к этой дерзости

Через ливень небесных очей.

Саид (заглядывает поочередно в глаза Шамиля и Джамилы). Я тоже пришел «с неба высокого»? Ведь ангелы оттуда приходят?

Джамила. Я родила тебя здесь, на земле.

Шамиль. Ты наш сын, родной, земной.

Саид с причудами клоуна похаживает по сцене, высоко подняв голову, увенчанную кепкой с петушиным красным гребнем. Подражая клоуну, корчит рожи, подходит ближе к попугаям.

Саид (обращается к птицам). Вы думаете, что я ангел. Нет, я не ангел, я обычный клевый пацан.

Попугаи повторяют: «Клевый пацан! Клевый пацан!»

Шамиль и Джамила целуются.

Саид от попугаев идет на авансцену, обращается к публике.

Саид. Теперь я знаю. Я не ангел. Я обычный смешной пацан.

Шамиль подхватывает на руки Саида. Джамила уже рядом. Втроем провозглашают: