Текст книги "Клятва Маат"

Алексей Шашок
Клятва Маат

Глава I

1

206 г. до н. э.

Пустыню еще наполняла ночная прохлада, и легкий свежий ветерок играл с песком, занося следы людей, приехавших к роднику утолить свою жажду. Утреннее марево размывало горизонт, так что любой приближавшийся к водопою путник казался лишь бесформенным силуэтом. Однако палящее пустынное солнце брало верх, и от утренней свежести не оставалось ничего, как и от следов путников, заметенных песком. С каждым часом становилось все жарче и утолять жажду приходилось чаще. Многие путники, торговцы, купцы и другие обитатели пустыни останавливаются у этого места, наполненного живительной водой и сочной растительностью.

В этом месте бил родник. Естественную чашу маленького оазиса укрепили кирпичами из песчаника, покрашенного в светло-красный цвет – так путники могли заметить его издалека, хотя густая растительность справлялась с этим куда лучше. В местах стыка кирпичей виднелись небольшие дыры, выделанные пустынным ветром. Песчаник, укреплявший чашу родника, покрывала растительность, в основном состоящая из тиса. Ветви растений склонились к роднику, издали напоминая сгорбившихся животных и людей, пришедших сюда утолить жажду. Благодаря склонившимся ветвям возле чаши образовывалась небольшая тень, позволявшая отдохнуть и собраться с мыслями перед грядущим продолжением поездки. Некоторые посетители Рабиана (так был назван путниками родник) устанавливали около живительного островка огромные шатры из пестрой светлой ткани и жили здесь месяцами. Дорога, ведущая через Рабиан, была довольно посещаемой, однако была известна лишь людям, проводящим в пустыне больше времени, чем у домашнего очага с семьей.

2

Этим утром (на удивление достаточно жарким) небольшая повозка с запряженной лошадью приближалась к Рабиану. По обе стороны от нее ехали, проваливаясь в песок, двое всадников с короткими мечами, закрепленными на поясах. Для того чтобы сберечь товар, повозка была покрыта большим куском белой ткани. Кое-где ткань обнажала содержимое. На повозке располагались аккуратно сложенные квадратом платки и шарфы и небольшие также сложенные квадратом куски ткани. Вид у охранников и того, кто держал узды повозки, был уставшим. Платки, покрывавшие их головы, были грязны и в некоторых местах порваны. Их полузакрытые глаза были устремлены в пол, взирая, как подгоняемый ветром песок медленно полз в сторону. Один лишь торговец, сидевший в повозке, увидел родник и глубоко вздохнул: «Наконец-то!», а вслух произнес:

– Спешиться.

Измотанные охранники сползли со своих лошадей.

– Напоите лошадей и себя заодно приведите в порядок, – скомандовал торговец и начал слезать с повозки.

Возле родника располагались несколько пустующих палаток. Судя по всему, хозяев не было давно – внутрь палаток уже налетел песок.

Измотанные охранники повели лошадей к чаше родника. Места у чаши было много, так что две лошади и двое людей могли спокойно разместиться рядом. Охранники сняли платки со своих голов. Песок, накопившийся за время странствий, начал сыпаться с головных уборов. Их уставшие и раздраженные глаза взирали на воду, как на нечто ценное – ведь вода в пустыне была ценнее любого сокровища. Волосы их выцвели и имели рыжеватый оттенок. Набрав бурдюки прохладной водой, охранники принялись жадно ее глотать. Торговец, только что подошедший к чаше, наполнил и свой бурдюк. Платки, покрывавшие головы, служили им мочалами. Протирая лица и шеи от песка, путники уселись и уперлись в песчаник. Ветви растений скрывали их в тени. Торговец приказал своим телохранителям следить за лошадьми. Долгая изнуряющая поездка лишила их сил, а прекрасное тенистое место давало возможность отдохнуть.

На горизонте появился размытый темный силуэт. Дрожащий от жара воздух скрывал происхождение этой фигуры.

Сон и усталость притупили внимательность охранников и торговца, не давая возможности подготовиться к предстоящей опасности. Через полчаса к роднику вернулись хозяева пустующих палаток. Косо смотря на новых посетителей, они принялись очищать палатки от залетевшего песка. Взгляд хозяев все чаще останавливался на торговце с охранниками. Но как только они увидели лошадей и повозку, стоявшую неподалеку, их глаза приобрели дикость, несвойственную для обычных людей. Нечасто в пустыне встретишь такую легкую добычу. Ведь повозка и лошади могут стать отличным трофеем, тем более лошадей можно подороже продать на черном рынке. А спящие хозяева повозки и двух замечательных лошадей не помеха.

Один из разбойников приказал остальным действовать аккуратно. Они разобрали палатки так, чтобы не разбудить потенциальных жертв. Взяли деревянные стойки, на которые ложилась ткань, и использовали их в качестве оружия (на всякий случай). Не став будить жертв, разбойники бесшумно двинулись к чаше родника. Услышав шорох, охранники открыли глаза. Сквозь сон они могли различить лишь бесформенные силуэты, растущие в их глазах с каждым шагом. Не успев опомниться и вскочить на ноги, охранников наградили ударом деревянной опоры по голове. Сторожа пошатнулись и упали, ударившись головой об ограду из песчаника. Торговец, услышав звуки удара, от страха резко (на свое удивление) вскочил на ноги, пытаясь сообразить, что к чему. Пока разбойники связывали охранников, напуганный торговец ринулся в сторону повозки за что был вырублен куском песчаника, прилетевшего тому по затылку. Тело торговца рухнуло на песок, и на нем от удара по голове появились капли крови.

Силуэт, видневшийся на горизонте в виде размытого пятна, с каждой минутой приобретал все более резкие очертания. И сейчас можно было понять – это человек, едущий на верблюде, за спиной которого торчало что-то длинное.

3

Бессознательных охранников и торговца усадили в тени, облокотив на красный песчаник. Один из разбойников, видимо их главарь, указал на лошадей и приказал запрячь их в повозку.

– Потом будем радоваться! Наше дело забрать товар и дело с концом, – объявил главарь и направился в сторону телеги с товаром.

– А что с этими делать? – спросил один из разбойников, указывая стойкой для палатки на пленников.

Главарь ухмыльнулся. Зубы, показавшиеся во время улыбки, были гнилыми, однако своего хозяина не беспокоили. Косой взгляд главаря был направлен точно на одного из своих подручных, но из-за косоглазия приспешник терялся, не понимая в какой глаз ему смотреть. Хорошо, что косой глаз был ранен и смотреть в него не было смысла – он все равно ничего не видел.

– Бросьте их подальше отсюда, отлично сойдут на корм для гиен, – рассмеялся главарь.

Двое других сообщников тоже рассмеялись. Один из них даже закашлялся. Залезая на лошадь, тянущую телегу, главарь обратил внимание на торговца, который начал ерзать на месте. Торговец еле-еле произнес:

– Нет, прошу. Стойте. Дайте мне… – так и не успел договорить торговец, как главарь его перебил.

– Эй! Разберитесь с ним сейчас же.

Двое подручных, видимо, являющиеся друг другу братьями, направились в сторону чаши.

– Попрощайся со своим товаром и жизнью тоже, – ухмыльнулся один из нападавших.

Не успев замахнуться острым концом палки, младший брат упал на землю, забился от боли и притих. Песок рядом с ним обагрился, а из его ноги торчала стрела, глубоко вошедшая в бедро. Банда разбойников резко повернулась в ту сторону, откуда прилетела стрела. Главарь покачнулся от удивления и еле удержался в седле.

Со стороны прилетевшей стрелы виднелся человек, сидящий на верблюде. В его руке находился лук с вложенной в него стрелой. Резкое появление незнакомца заставило разбойников отступить на несколько шагов. Корчась от боли, младший брат одного из разбойников так и остался лежать на песке. Все внимание было сосредоточено только на всаднике с луком в руке.

Голову незнакомца покрывал ярко-красный шарф, обмотанный кругом. Лицо было прикрыто платком, так что можно было разглядеть только темные глаза, отстраненно смотрящие на происходящее. Взгляд, устремленный куда-то вдаль, не сулил ничего хорошего.

Придя в себя от шока, вызванного появлением грозного противника, главарь со страхом соскочил с лошади и вынул из-под грязной одежды ржавый кинжал, который мало чем помог в нынешней ситуации. Стрела опередила кривого разбойника, устремилась на главаря и попала ему чуть выше колена. Тот свалился с лошади, ударившись головой о колесо повозки.

Разбойники, еще не тронутые незнакомцем, ринулись на него в слепой ярости, вызванной падением того, кому они подчинялись. Спешившись с верблюда, несшего на себе вещи, незнакомец взял в руки лук, словно это был шест, и несколькими точными и спокойными ударами выбил из приспешников весь пыл. Придя в себя, разбойник со стрелой в ноге устремился на помощь своему брату и сообщнику, но тут же получил удар ногой в грудь, выбивший из него всю дурь. Разобравшись с приспешниками, незнакомец спокойным шагом направился к валявшемуся главарю. Тот, еще не отошедший от удара, начал лихорадочно махать кинжалом, не понимая бессмысленности своих действий. Всадник без труда схватил его за кисть, загнул ее и вонзил в плечо и провернул. Бьющийся от боли разбойник бил незнакомца по плечу свободной рукой, затем всадник вырубил главаря ударом в голову. Потерявший сознание главарь больше походил на податливую массу, чем на разбойника, наводящего страх на торговцев. Взяв за край одежды главаря, незнакомец потащил его к чаше родника. После того как вся банда была усажена в ряд, опершись о песчаник и связана, всадник принялся освобождать торговца и его охранников. Очнувшиеся после удара палкой сопровождавшие повозку удивленно смотрели на бой незнакомца с разбойниками. Точнее это был не бой, а урок, преподанный всадником. Скорее всего, эта шайка больше не будет докучать простым жителям – этот урок они запомнят навсегда и будут бояться появления такого странника.

4

Телохранители торговца с недоверием посмотрели на незнакомца и отстранились. Мало ли что у него может быть в голове. Вдруг он специально расправился с разбойниками, чтобы самому забрать трофеи? Всадник понял, что охранники ему не доверяют, и взглядом показал им – спокойнее. Избавив охранников от пут, незнакомец принялся освобождать торговца. Охрана растирала передавленные запястья и лодыжки, с недоверием поглядывая на всадника. Они были готовы действовать. Хотя, как это показала практика, незнакомцу не представляло труда разделаться с преступной шайкой, а два уставших стражника ему тем более не будут помехой.

Торговец, немой от пережитого, глядел на руки, режущие путы, связывавшие его. Невольно переводя взгляд с рук на голову, старик уставился на глаза незнакомого ему человека. На удивление они ничего не излучали, лишь молча говорили «я помогу тебе». Это немного успокоило торговца, однако ему стоит быть настороже. Он так и продолжал поглядывать на свою повозку. Заметив устремленный на телегу взгляд старика, незнакомец негромко хмыкнул.

Оправившись и придя в себя, охрана помогла встать своему хозяину и под руки повела его к повозке.

Незнакомец тем временем подошел к своему верблюду, снял вожжи и повел его к чаше родника. Убрав лук за спину, где висел и колчан, всадник размотал ремни и ткань, покрывавшие его предплечья. Медленно, наслаждаясь прохладной водой, всадник опустил руки и принялся приводить себя в порядок. На глубине вода была прохладной, поэтому незнакомец старался почерпнуть воду оттуда. Размотав шарф и платок, покрывавшие его голову, странник опустил их в воду и словно мочалом умыл свои лицо, руки и плечи. Но перед этим как следует смочил ткань шарфа и аккуратными движениями убрал скопившийся на краях еще не заживших ран прилипший песок. Прочищая раны, обработанные до этого, незнакомец не допускал заражения, которое без труда могло скосить в пустыне – занесенное песком тело навсегда погребется под ним, не давая шанс на нахождение. Прохладная вода действовала словно свежий ветер, дующий с реки. Красный песчаник был испачкан мелкими кровавыми точками, оставшимися от раненых разбойников, сидевших спиной к чаше родника. Набрав в бурдюк свежей воды, незнакомец размеренно начал утолять жажду. Намокший песок, скопившийся в волосах незнакомца, оставлял разводы на лбу и висках. Из-за этого всаднику пришлось как следует протереть голову мокрым шарфом. Шарф и платок незнакомец положил на край чаши намокшим комком.

Торговец и охранники лихорадочно шарили в повозке. Найдя спрятанное, торговец громко вздохнул, давая понять своим телохранителям, что все хорошо. Придя в себя после потрясения, связанного с разбойничьей шайкой, торговец махнул своей охране, и те двинулись в сторону родника. Двигались они медленно и как будто виновато, опустив голову. Скорее всего такое действие обуславливал страх, а не уважение к своему спасителю. Ведь мало ли кем мог оказаться этот человек, появившийся из ниоткуда и ничего не говоривший. Незнакомец, услышав шаги приближающихся людей, однако, никак при этом не отреагировал. Но, как только охранники приблизились на расстояние вытянутой руки с зажатым мечом, незнакомец повернул голову вбок. От страха охранники замерли. Не зная, как себя вести, телохранители так и остались стоять на месте. Торговец, находившийся за их спинами, покачал головой. Он подошел и хлопнул свою охрану по плечу и улыбнулся:

– Дальше я сам. А то вы производите дурное впечатление на нашего спасителя.

После этих слов незнакомец выпрямился и уселся на край красной ограды. Торговец впервые увидел лицо всадника целиком. Вид его было суровым и не подающим никаких признаков наличия эмоций. Если темные карие глаза незнакомца и были направлены на торговца, то смотрели они куда-то вдаль, словно игнорируя его присутствие. Однако лицо его не было испещрено шрамами, как это бывает у весьма воинственных людей. Старик напряженно улыбнулся, пытаясь добиться какой-нибудь ответной реакции. Ответа же не последовало. Даже дыхание его не было слышно, хотя только что незнакомец был в потасовке.

Всадник так и продолжал смотреть в их сторону. После нескольких секунд молчания, по мнению охранников, длившегося целую бесконечность, незнакомец заговорил:

– Вы смотрите на меня так, словно ожидаете ответа, когда сможете вернуть мне долг за ваше спасение.

Из его уст это звучало угрожающе, хотя и странно. Затем он продолжил:

– Я вижу ты промышляешь тканью. Так продай мне свой лучший товар. За оплату не беспокойся.

Глаза торговца загорелись огоньком – старик включил свои навыки продажи. Звать же к повозке старик его не стал.

– Я торгую лучшей тканью в этой округе, – начал торговец, – она отличается особой прочностью, мягкостью и отлично защищает от палящего солнца и песка.

Всадник ничего не ответил на хвалебные слова. Лишь уточнил:

– Мне нужна ткань для палатки, новые шарф и платок.

– Без проблем! Сейчас подберем.

Старик оставил своих охранников наедине с незнакомцем. Те, чуть-чуть привыкшие к обществу их спасителя, стали увереннее себя чувствовать. Они встали и ровно и следили за происходящим вокруг. Пока торговец ходил за товаром, всадник подошел к чаше родника, где оставил свои мокрые вещи. Струйки воды, стекавшие с шарфа, устремлялись вниз, к основанию чаши, где впитывались в песок, попадая обратно в чашу источника. Выжав и расправив их на горячем песчанике, всадник принялся ждать старика с товаром.

Торговца ждать не пришлось. Улыбаясь, он быстро шел к незнакомцу, держа в руках свертку из лучших, по его словам, вещей, пестривших разными цветами. Старик махнул головой охранникам, стоявшим рядом с чашей родника, чтоб те шли охраняли повозку. Затем, остановившись и разложив ткани на специальной подстилке, чтобы не запачкать товар, старик принялся ждать слова одобрения от всадника. Незнакомец взял в руки ткань, предложенную торговцем, и одобрительно кивнул.

– Ты прав. Твоя ткань действительно хороша.

– Рад, что тебе понравилось.

На этом разговор с всадником завершился и напряжение спало. Оплатив покупку, достаточно дорогую – дороже, чем у торгашей на площадях, ткань же оказалась достаточно прочной и легкой, идеально подходила для дальних путешествий по пустыне. Незнакомец направился к своему верному спутнику, служившему ему транспортом, и сложил обновку в сумку, перекинутую через горб верблюда. Шарф и платок, оставленные им сохнущими на песке, еще были влажными, но скоро и они высохнут. Пока торговец сворачивал подстилку для товара, всадник обратился к нему:

– Она у тебя смышленая, – с улыбкой сказал незнакомец.

Старик удивленно вытаращил на странника округленные глаза. Однако в этот раз старик не увидел бесчувственный взгляд, а наоборот – глаза незнакомца понимающе смотрели на него. Торговец обернулся и покачал головой.

– Ей много раз приходилось прятаться в таких ситуациях. Если бы не ты, всадник, мы бы легко не отделались. Ты спас меня, мою внучку и моих братьев. За это я тебе буду должен.

– Сочтемся, когда представится возможность, – кивая ответил старик.

Недолго они стояли в полной тишине. Лишь слабый звук льющейся воды доносился до них и мычание обездвиженных разбойников. Ветерок нагонял песок, которые образовывал вокруг чаши родника насыпь.

– А что будет с ними? – поинтересовался один из стражников.

Ответ последовал незамедлительно:

– Пустыня решит их судьбу, – ответил всадник.

5

Подождав, пока высохнет шарф с платком, незнакомец ненадолго задержался возле Рабиана. Он сидел, облокотившись о ствол тиса, наслаждаясь живительной прохладой. Его верный друг – верблюд Мирах – лежал, опершись на колени и пожевывая сочную растительность. Незнакомец прикрыл глаза, но внимательности не убавил.

Вскоре он услышал шаги старика, бредущего по песку. Проваливаясь в песок, торговец подошел к нему и спросил разрешения сесть. Всадник не отказал старику в компании.

– Откуда и куда путь держишь, незнакомец? – спросил, как бы намекая на то, что он хочет узнать его имя.

– С юга на север.

– Не в Фивы ли случаем? – поинтересовался старик, так и не дождавшись ответа продолжил: – О, Фивы, великий город! И мы туда держим путь. Не хочешь составить нам компанию?

– Ты просишь моей защиты? – с улыбкой спросил незнакомец, не обращая внимания на то, что старик догадался, куда он держит путь, хотя это и так было очевидно.

– Что-то такого я и прошу, – чуть выдержав паузу, старик продолжил: – Меня зовут Хасим, я из Фив. Мою внучку – Зана, а моих двух младших братьев – Сик и Фавор. Они не очень обучены военному мастерству, ты и сам в этом убедился. А как звать тебя, всадник?

Немного помолчав, незнакомец встал и, отряхнув испачканную в песке тунику, ответил:

– Я – Маджет, – сказал всадник, направляясь к своему верблюду. Мирах при виде приближающегося хозяина привстал. Пустынный странник влез на верблюда, готовый продолжить изнуряющее путешествие.

– Стой, – послышалось сзади.

Хасим протягивал всаднику медальон.

6

Я частенько вспоминаю тот роковой день, заставивший меня покинуть родной дом и попрощаться со своими близкими. Каждый раз я прогоняю в голове события той ночи. Мог бы я поступить по-другому? Возможно, что нет. Тогда я попытался сделать все, чтобы защитить свою семью. Я не мог себе простить беспечность и неосторожность, которые притупили мое чутье. Но самое главное, я не мог простить себе излишнее доверие к людям, которых я считал близкими людьми. Понимая, что мое прошлое может негативно сказаться на настоящем, я старался как можно больше внимания уделять охране своей семьи. Но моей осторожности, подготовки не хватило сдержать натиск напавших персидских наемников.

7

Полтора года назад

– Попробуй еще раз. Сосредоточься и не держи тетиву натянутой слишком долго.

Я подошел к сыну и дал ему еще одну стрелу. Он вложил ее в тетиву и прицелился. Я немного исправил положение рук и лука – чуть приподнял их и сместил вправо.

Его лицо стало сосредоточеннее. Взгляд устремился на мишень – красную точку на соломенной кукле, специально сшитой для тренировок. Еще с малых лет я начал обучать своего сына Иду искусству, которому сам когда-то обучался в военном подразделении, входившем в состав одного из отрядов наемников при царской гвардии. Это было искусство ведения боя. Мое прошлое сделало из меня настоящего воина, каким я бы хотел видеть Иду в свое время. Однако в мою голову часто закрадывались мысли о том, что я могу подвергнуть моего сына тем же опасностям, каким когда-то подвергался я сам. Когда Иду засыпал, моя жена часто говорила мне при свете огня об опасности, которой я могу подвергнуть нашего сына в будущем. Конечно, она поощряла тренировки Иду и разделяла мои мысли об опасности, которой я его подвергал. «Ты ведь не хочешь такой же жизни для нашего сына?» – со слезами на глазах говорила она каждый раз после тренировочных дней. Я понимал, что ему, когда он вырастет, придется идти по моим стопам. Возможно, что это будет даже не мое решение, а его. Этого я и опасался. Прошлое меня не отпускало, да и в настоящем еще оставалось множество проблем. Я подвергаю большой опасности мою семью, хотя давно уже оставил жизнь наемного воина.

Я не хотел нагружать Иду до потери сил, он был еще маленьким. Но к нагрузкам он должен привыкать с ранних лет. Одно мне не давало покоя – каждое его новое достижение, каждая стрела, поразившая цель, приближала его к жизни, которую я так старался забыть.

– Попал! Папа, я попал! – с радостными возгласами и прыгая от счастья, веселился Иду.

Его глаза горели от возбуждения, которое ему принесла поразившая цель стрела. Он было хотел взять еще одну стрелу, горстку которых я сжимал в руке, но в это время к нам подошла его мама и по совместительству моя жена.

– На сегодня хватит, – сказал я, смотря на приближающуюся женщину, – иди принеси ту стрелу.

Иду даже не стал препираться, как это он обычно делал, когда у него начинало что-то получаться. Он был настолько рад первой попавшей стреле и явно был доволен собой. Иду с гордо поднятой головой зашагал за застрявшей в соломенной кукле стрелой, припрыгивая при каждом шаге.

Мама Иду неспешно подошла к месту нашей тренировки:

– На сегодня достаточно лука и стрел, – с поощрением сказала моя жена.

Ее слова были обращены больше к Иду чем ко мне. Затем она повернулась в мою сторону и произнесла:

– И тебе тоже достаточно тренировать. Ты уже не тот мальчик, который служил в армии, – с доброй ухмылкой на лице произнесла женщина.

Мне же оставалось только одобрительно кивнуть. Я поцеловал Наиму и обнял ее.

Солнце уже клонилось к закату. Теплые солнечные лучи окрашивали канал Юсуф, на котором был расположен фаюмский оазис, в яркий, слепящий глаза, оранжевый цвет. Лицо моей жены под оранжевым цветом заходящего солнца стало еще теплее и излучало не только внешнюю, но внутреннюю красоту. Ее темные и красивые глаза отражали свет, и создавалось впечатление, что она светится изнутри. Лицо, словно отражение одной из богинь, имело черты, присущие истинной египтянке. Ее волосы, всегда заплетенные во множество кос, опоясывающих голову с вкраплениями красных и белых лент, спадали на ее обнаженные плечи. Дотронувшись до них, можно почувствовать тепло, накопившееся в ней за день. Она оставалась такой всегда – теплой и красивой. Ветерок, дующий с водной глади, играл с полами наших туник, таких же золотистых цветом, как и сам песок. В этот момент подбежал Иду со стрелой в руке. Его темные волосы окрасились в яркий цвет. А глаза все еще пылали от недавнего попадания в мишень. Он также излучал внутреннюю силу, даже большую чем он мог себе представить. Я потрепал его по голове. Затем мы в обнимку направились в дом отдыхать от тяжелого дня. Наш оазис с его садами, водоемами и храмами, полностью окруженный пустыней, обладал некой уникальность, и мой дом был идеальным местом для созерцания красот здешних мест.

Песчаник, из которого были сделаны почти все дома в Фаюме, окрасились в цвет заката. Весь город за считанные секунды наполнился мягким светом, игравшим на всем, к чему прикасался. Жители оазиса неспешно шли домой после жаркого трудового дня. Пастухи загоняли овец в хлева, растениеводы любовались своими садами. Они выращивали инжир, оливы, виноград и финики. Все, что можно было вырастить в этом прекрасном месте. Особенно хорошо получались сладкие финики и виноград, из которого делали замечательное вино, пользовавшееся здесь особым спросом.

Сегодня, в столь прекрасный вечер мы решили отужинать на улице. Наш дом стоял на пригорке, чуть выше остальных. С такого возвышения было особенно наблюдать за оазисом и за всеми остальными жителями. Соседние с нами дома образовывали небольшую равнину, которая на востоке образовывала небольшую горную цепь. Вокруг оазиса раскинула свои пески Ливийская пустыня, и Фаюм был одним из островков жизни, разбросанных по изнуряющему морю песков.