Текст книги "Глазково"

Глазково
Алексей Шипицин

© Алексей Шипицин, 2024

ISBN 978-5-0062-4832-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Левый берег

Деревня Глазково заканчивалась в районе современных улиц Жуковского и Колхозная, дальше шли парк «Царь-девица» и деревня Титово, за ней – Кузьмиха. Границы современного Глазково проходят там же, а потом начинается Студгородок.

Современное Глазково

Зимовье на Дьячем острове (1652 год)

Город Иркутск начинался именно там, где сейчас располагается Глазково. Долгие годы, начиная с 30-х годов XVIII века, существовала официальная версия об основании города Иркутска в 1652 году. Причем основан он был не на правом берегу Ангары, а на левом.

Историк И. Э. Фишер в своей книге «Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием», изданной на русском языке в 1774 году, писал, что сын боярский Иван Похабов, отправляясь в 1652 году на Байкал, «сделал в устье реки Иркута хижину для казаков, чтобы способнее собирать ясак». Кстати, «сын боярский» в то время означало не происхождение человека, а его звание в казачьей иерархии, то есть сыном боярским можно было стать и за особые заслуги.

Иркутское зимовье было построено на острове Дьячем, в устье реки Иркут. В середине XIX века на Дьячем еще были заметны остатки древних строений, а во время раскопок в 1920-х годах, предпринятых летописцем и краеведом Н. С. Романовым, в центре острова были обнаружены следы от лежащих когда-то в земле бревен.

Остров Дьячий

Сейчас остров Дьячий находится ниже опор железобетонного автомобильного моста через Иркут.

Версия образования Иркутска в 1652 году вплоть до середины ХХ века была единственной и не вызывала сомнений.

Иркут буряты и монголы называли Эркэу (или Эрку). Это название происходит от монгольского слова «эрги» – ворочаться, кружиться, обходить, окружать. На Иркуте много водоворотов с шумом и пеной, кажется, что река ворочается, кружится. Иркут значит «ворочающийся, кружащийся». Русские в своем произношении изменили монгольское название Эркэу на Иркут…

Самый старый дом 1652 года постройки

Как выглядело это зимовье? В 2023 году в деревне Шеметово Качугского района был обнаружен самый старый дом в Иркутской области, а возможно и во всей Восточной Сибири. Дендрологическая экспертиза древесины лиственничных бревен установила, что дом был срублен в 1652 году, то есть одновременно с зимовьем на острове Дьячем. Так как его строили точно такие же енисейские казаки, что были и в отряде Ивана Похабова, то логично предположить, что по конструкции и внешнему виду эти два дома должны быть очень похожими.

«Енисейские» казаки означает, что они были приписаны к Енисейскому острогу. Он стоял в месте впадения Ангары в Енисей, и освоение Приангарья и Прибайкалья шло именно из него.

Самоуправство Якова Похабова

Вопрос о переносе даты основания города возник лишь при подготовке к празднованию 300-летия Иркутска в 1952 году. Просто в тот период город совершенно не был готов к проведению грандиозного праздника – не так давно закончилась война, великие сибирские стройки только начинались. Иное дело 1961 год – закончилось строительство Иркутской ГЭС, Академгородка, город развивался и хорошел. Поэтому днем рождения Иркутска решили считать дату основания острога, то есть 1661 год.

Памятник Якову Похабову «со товарищи» в Иркутске

Обоснованием новой даты послужила челобитная Якова Похабова. В июне 1660 года управителем в Братские остроги (Братск и Балаганск) «для наведения порядка и сыска новых земель» был назначен енисейский сын боярский Яков Иванович Похабов. Эти два Похабова (Иван, который построил зимовье в 1652 году, и Яков) ни в каком близком родстве не состояли, а были просто однофамильцами. Кроме того, Иван был старше Якова примерно на 15 лет.

В декабре 1660 года к Якову Похабову в Балаганский острог прибыл посланец от местных племен, кочевавших по долине Иркута, и просил поставить крепость в устье Иркута для сбора ясака и защиты от притеснений со стороны красноярских казаков. Казаки из недавно построенного Красноярского острога жестко конкурировали с енисейцами за право собирать ясак с приангарских племен.

Получив это донесение, енисейский воевода 22 июня 1661 года отправил к Похабову подмогу в 60 казаков и распорядился «отыскать на усть Иркута реки или вверх Иркута самого угожево места… и на том месте поставить острог». Послание воеводы дошло до Похабова не раньше осени – дорога от Енисейска против течения Ангары, да еще через пороги, занимала более двух месяцев.

«Сибирские казаки исследуют новые земли», худ. Н. Каразин, 1870

Однако Яков Похабов, не дожидаясь ответа из Енисейска, уже сделал это 6 июля 1661 года по собственной инициативе. То есть он грубейшим образом нарушил распоряжение начальства. Ему было приказано поставить острог или в устье Иркута, или вверх по его течению. В первом случае острог располагался бы как раз на месте Глазково, а во втором – где-нибудь в районе современной Смоленщины. Вместо этого он выбрал низменный болотистый противоположный берег.

И все последующие века иркутянам приходилось мужественно бороться с последствиями этого опрометчивого решения. Вплоть до постройки плотины ГЭС город практически ежегодно переживал катастрофические наводнения. Транспортное сообщение было очень проблематичным, ведь и купцам, и путешественникам приходилось дважды переправляться через Ангару – сначала чтобы с Московского тракта попасть в город, а потом из города на Кругобайкальский тракт. Ну, или наоборот. До постройки мостов город был фактически отрезан от основных путей сообщения.

Самыми страшными были зимние наводнения, 40-е годы XX века

Древние люди ведь были вовсе не глупыми, они жили в единении с природой и прекрасно знали, где место лучше. Недаром же все их захоронения обнаруживаются именно на левом берегу, на территории современного Глазково (стр. 104).

Деревня Глазково

Но как случилось, так и случилось, история не имеет сослагательного наклонения, так что Глазково теперь не центр города, как должно было быть, а лишь предместье, заречный район.

Мельница на Кае, 1880 год

В самом начале XVIII века, когда Иркутский острог стремительно застраивался и развивался, на левом берегу Ангары, у самой воды, было всего несколько домиков да государева мельница на речке Кае, которая называлась так в честь Кайской горы (от слова «хай», что означает камень). Примерно в том месте сейчас переходит Каю теплотрасса и есть пешеходный мостик. В горе на берегу Иркута была каменоломня, где Ванька Каменщик добывал материал для строительства Спасской церкви, сплавляя камни на плотах. Остатки каменоломни видны и теперь.

Первое сообщение о жителях в этом районе принадлежит знаменитому путешественнику Николаю Спафарию, побывавшему в Иркутском остроге в 1675 году. Там, где сейчас находится железнодорожный вокзал, он обнаружил заимку (земельный участок в один двор) иркутского казака Ильи Могутова. В конце XVII века другой казак – Кузьма Могилев, бравший устье Иркута в откуп для рыбной ловли, построил свою заимку. Иркутску надо было как-то пополнять свой бюджет, и сдача в аренду принадлежавших городу земель и угодий – пашенных, сенокосных, рыболовных и так далее – была одним из способов это сделать. Казачьи поселения левого берега отмечены на «Чертеже земли иркуцкого города» Ремезова 1701 года.

В документах того времени упоминается Ефим Глазков. Именно его потомки, заселив со временем район, дали этой местности свое имя.

Именные заимки левого берега на карте Ремезова, 1701 год

Могутов, Могилев, Михалев, Глушков, Усов, Паршенников – вот фамилии первых поселенцев-казаков. В конце XVII века именно первопоселенцы должны были своевременно оповестить обитателей острога о приближении неприятеля. Были и дальние пограничные караулы – Тункинский, например, или Бельский остроги. Но и возле города нужна была сеть небольших заимок-караулов, где жили казаки. Необходимость создания таких казачьих застав стала очевидна после неожиданного нападения на Иркутский острог объединенного бурят-монгольского войска летом 1696 года. Мирные отношения между иркутскими поселенцами и бурят-монголами продолжались недолго. Острог осадили бурятские воины князя Богдоя, поддержанные халха-монгольским войском под руководством женщины-воительницы Эрдени-Нойон и тунгусами.

Иркутский Кремль на гравюре Николааса Витсена, 1692 год

Тут надо уточнить, что в остроге в то время сложилась уникальная ситуация – не только для Иркутска, но и для всей Российской империи. А, может быть, и для всего мира.

В 1695—1696 годах иркутским воеводой был Афанасий Савелов. За время своего правления он настроил против себя все население. Дошло до того, что казаки подняли бунт. На смену Савелову из Москвы был послан новый воевода Полтев, который по дороге умер. В Иркутск приехала жена Полтева с сыном-младенцем. Воеводой по логике вещей до прибытия другого назначенца должен был опять остаться Савелов, но иркутяне решили во что бы то ни стало избавиться от него. Воспользовавшись указом о назначении нового воеводы, «мирской совет» иркутских жителей постановил утвердить воеводой младенца Николая Полтева, а в помощь ему избрать управителем иркутского служивого человека Ивана Перфильева. При сдаче дел в приказную избу был принесен на руках малолетний воевода Полтев (летописец рассказывает, что воевода плакал). Таким образом, в Иркутске сложилась невероятная ситуация, когда воеводой стал младенец.

Макет Иркутского острога

И тут к острогу подошло вражеское войско. Битва произошла 11 августа. Понятно, что командовал не младенец-воевода, а Перфильев. Боевые действия продолжались около суток. Бурят-монголы пошли на штурм. Как только сотни конников и пеших воинов приблизились, распахнулись ворота острожной башни, и конный отряд казаков бросился в атаку. Бурят-монголы ринулись на казаков дружной лавиной и опрокинули их. Казаки повернули лошадей обратно, многие из них упали сраженные в беспорядочном отступлении. Враги бросились вдогонку, но они не учли, что в остроге были три пушки. Несколько залпов – и войско нападавших моментально рассеялось.

Реконструкция боевой амуниции бурят-монголов XVII века

Ночью бурятские лазутчики-запальщики подползли к городской стене. Каждый тащил с собой солому, берестяные трубки, наполненные смолой, и трут. Они ждали только приказа, но прозвучал сигнал не поджигать крепость, а возвращаться. Эрдени-Нойон и Богдой решили отступить. На восходе солнца бурят-монгольский стан опустел. Русские увидели надпись на стене, толмач прочитал: «Были под стеной, а огонь не пустили – мир».

Но в остроге решили по-своему. Налетели на бурят-монгольские юрты казаки. Жестокой расправы не ожидали бурят-монголы. Погиб бурятский князь Богдой. Погибла и Эрдени-Нойон. Ее небольшой отряд настигла казачья погоня в районе современного села Максимовщина, и, чтобы не попасть в плен, она приказала своему телохранителю пронзить её копьем. Так погибла героиня бурят-монгольского народа Эрдени-Нойон. И теперь никому не известно, где возле Максимовщины находится тот неприметный курган, под которым нашла свой последний приют легендарная женщина-воительница.

Это был единственный случай нападения на Иркутский острог в его истории, когда он выполнил свое прямое предназначение и выступил в роли неприступной крепости.

Казачьи заимки должны были не допустить повторения подобного неожиданного нападения, особенно со стороны Иркута и Тункинской долины – естественного «прохода» в Саянских горах до самой Монголии.

На заимках казаки вели личное подсобное хозяйство, что помимо государева денежного и хлебного жалования позволяло прокормить себя и свою семью. Казаки держали скотину, сено для которой запасали либо на островах на Ангаре, либо на побережье Иркута в месте слияния его с Каей. Здешние луга до сих пор называют Казачьими.

«Вид Иркутска из Глазково», худ. Е. Мейер, В. Резанов. 1867 год

Название Глазково появляется в 30-х годах XVIII века, это была деревня в несколько дворов. Самыми распространенными фамилиями в Глазково были, естественно, Глазковы, а еще Могилевы. Причем Могилевы обосновались здесь раньше Глазковых. К тому же в этом роду было немало уважаемых людей, известных всему городу.

Почему же в названии деревни фигурирует фамилия именно Глазковых, а не Могилевых? Скорее всего, из-за более привлекательной и благозвучной фамилии.

Но и Могилевых не забыли. В Глазково вплоть до 1934 года существовала Могилевская улица (сейчас улица Касьянова), как и другая улица, названная в честь первопоселенца – Глушковская (Шмидта).

В 1796 году в деревне Глазково проживало 111 человек (49 мужчин и 62 женщины). Деревня была самой крупной на левом берегу.

На планах того времени Глазково представлено одной улицей в полторы версты с застройкой в несколько кварталов, проходящей по набережной и по тракту. Первые дома глазковцев стояли у самого берега, а выше по горе шел березняк и сосновая роща, которую пересекали ручьи и целый каскад озёр в районе от нынешних улиц Пушкина и Профсоюзной до улицы 2-й Железнодорожной.

Глазково и Кругобайкальский тракт на карте 1849 года

По соседству на берегу Ангары растянулись еще несколько таких же мини-деревушек в три-пять дворов: Михалево, Титово и Кузьмиха. Живущие в них люди были заняты, как сейчас бы сказали, в сфере логистики, то есть обслуживали торговые маршруты.

Иркутск очень рано вышел на арену международной торговли. В 1684 году первый караван из Монголии подошел через Тункинскую долину к Иркутску. Он состоял из 120 верблюдов, груженных товарами – в основном китайскими. И караваны приходили потом почти каждый год. К их приходу в Иркутск съезжались торговые люди, которые стремились обменять пушнину на редкие бухарские товары, китайские ткани и чай.

Дачи на реке Кае, 1910 год

С 1690-х годов торговля начала производиться и в другую сторону, то есть из Иркутска. Собирали казенный караван, скупали товары у разных торговцев, и этот караван отправлялся в Китай. Казаки выполняли функцию охраны. На один караван требовалось до 100 человек сопровождающих.

В середине XIX века к деревенским домам в уютном зеленом Глазково прибавились дачи. Жители Иркутска облюбовали это место для проведения досуга и отдыха. Особенно эта тенденция усилилась с появлением понтонного моста через Ангару.

Лучшие дачи стояли по берегу Ангары и в долине реки Каи, а также в сосновом бору над Иркутом, в том числе известная дача «Луна».

Дача Болеслава Шостаковича в Глазково

Но до наших дней крупные усадьбы не сохранились – в конце XIX века началось строительство железной дороги, все постройки на берегу Ангары попали в зону отчуждения и были снесены.

Единственная чудом уцелевшая дача в Глазково – дом Болеслава Шостаковича, ссыльного поляка, ставшего городским головой и почетным гражданином города, деда знаменитого композитора. Сейчас это уникальное здание в стиле модерн расположено по адресу улица Профсоюзная, 87.

«Большой иркутский пожар 1879 года». Худ. Дм. Романов, 1913

Пожар и дома из ковров

Великий пожар 1879 года тоже поспособствовал росту численности населения. Когда горел почти весь Иркутск, народ, бросая дома и имущество, переезжал за Ангару и отсюда, с Кайской горы, в ужасе смотрел, как пылают сотни домов города, утопая в море огня и дыма. После пожара многие остались в Глазково – здесь можно было получить участок и дешевле построиться. После тех событий в предместье стали жить уже более 800 человек.

В Глазково развернулось массовое строительство, но городские власти ужесточили противопожарные меры, например, в центральной части требовалось строить только каменные дома, а крыши из металла. Но каменные дома были доступны лишь очень богатым жителям. А что делать остальным горожанам? Для них придумывались новые методы противопожарного строительства домов. Например, в газете «Восточное обозрение» был предложен новый метод строительства огнеупорных домов – очень простой и, самое главное, доступный и недорогой. Дома эти делались… из ковров, которые ткались на обычных крестьянских ткацких станках, но немного увеличенных размеров. Для основания ковра шла тонкая бечёвка, а вплетались лыко и пучки соломы. Сотканный ковер напитывался глиной, разведенной до густоты сметаны, просушивался и использовался как теплоизоляция и огнезащита в несколько слоев. Чтобы крышу не размывало дождями, ее пропитывали составом из глины, песка и извести, либо окрашивали проваренной с известью смолой, а сверху посыпали песком.

Карта Глазково 1903 года

Прекрасные огнезащитные свойства таких домов были продемонстрированы иркутянам 28 июня 1889 года. Построенный по распоряжению генерал-губернатора А. П. Игнатьева архитектором В. Рассушиным дом был обложен дровами и подожжен. Пламя было настолько сильным, что в 20 метрах невозможно было стоять, а дом остался невредим. Опыт был достаточно убедителен, но иркутян не впечатлил, и «дома из ковров» почему-то популярными не стали, в Глазково продолжали строить старые привычные деревянные дома…

Свердловский район

В 1920 году предместье Глазково было переименовано в Свердловское предместье (Свердлово), а в 1944 году образован Свердловский район, охвативший, кроме самого Глазково, также Титово, Кузьмиху, Мельниково, Синюшину гору. Постепенно к нему добавлялись Академгородок, Студгородок, Первомайский, Радужный, Университетский, Энергетиков, Юбилейный, Южный. Но начиналось все с Глазково. С 1990-х годов эта часть города стала Свердловским административным округом.

«Ворошилов в Иркутске», картина из архива ИВВАИУ

Вообще переименования в советское время происходили регулярно. Остается радоваться, что город сохранил свое название. А попытки изменить его предпринимались. Так, в 1931 году Иркутск предложили переименовать в… Ворошиловск. В августе того года народный комиссар по военным делам Климент Ворошилов приезжал в Иркутск на открытие Иркутской военной авиационной школы авиамехаников (будущее ИВАТУ-ИВВАИУ). Ворошилов был знаменитым героем революции и гражданской войны, и в честь этого события трудовые коллективы предлагали назвать его именем цеха, бригады или целые предприятия, например, швейную фабрику. На стадионе «Динамо» иркутяне устроили многотысячный митинг. В конце мероприятия толпа начала скандировать: «Переименовать Иркутск в город Ворошиловск!». Это коллективное предложение вызвало всеобщую эйфорию и аплодисменты. К счастью, развивать эту инициативу партийные органы не стали. А ведь могли бы. В этом Иркутску повезло – ведь тогда по стране шла волна переименований.

Стела на въезде в Свердловский район – старая и новая

А 26 июня 1959 исполком Свердловского района принял решение – установить памятник Я. Свердлову в сквере на Кругобайкальской улице (Терешковой) около школы №63 на перекрестке с улицей Чайковского. Но решение было отклонено городскими властями. Памятник был установлен на въезде в район с Глазковского моста, в стрелке улиц Маяковского и Джамбула. Автор барельефа, изготовленного из кованого алюминия – скульптор Владимир Молев. В 2022 стелу полностью реконструировали, придав ей современный облик, барельеф оставили старый.

Яков Михайлович Свердлов

Яков Свердлов прожил всего тридцать три года (1885—1919), однако успел стать одним из видных советских государственных деятелей. Его именем называли города, улицы, площади, устанавливали памятники как соратнику Ленина.

Яков Свердлов, 1918 год

У Якова есть значительный сибирский отрезок жизни. В 1910 году за революционную деятельность его сослали на три года в село Нарым Томской губернии. Здесь он по-прежнему активно участвовал в деятельности партии большевиков, создал местную организацию, а в сентябре 1912 года после неоднократных неудачных попыток все-таки бежал. Но через полгода Свердлова вновь арестовали и отправили в Туруханский край Енисейской губернии, где он был до самой февральской революции 1917 года. Вскоре Свердлов возглавил Всероссийский центральный исполнительный комитет – высший законодательный и административный орган РСФСР. В 1919 году умер после тяжелой болезни.

Улица Терешковой

Кругобайкальская улица

До 1963 года улица называлась Кругобайкальской, потому что это было начало Кругобайкальского (Кругоморского) тракта. Это самая старая улица Глазково.

На планах города 1827 и 1849 года тракт обозначен как Кругоморский, но, начиная с 1869 года, он носит уже название Кругобайкальский.

Тракт от Иркутска к Байкалу по Кругоморской (Кругобайкальской) дороге начинался от Троицкого перевоза через Ангару (названного по имени Троицкой церкви), продолжался по предместью Глазково, шёл по Кайской горе, потом по долине реки Каи, поднимался на Синюшину гору, а оттуда спускался в долину Иркута и по ней доходил до первой почтовой станции Введенской. Затем дорога из широкой переходила в узкую, просёлочную. И опять горы и лес, повороты, спуски и подъёмы.

Преодолев более 90 вёрст и еще две почтовые станции, путники попадали на берег Байкала у села Култук.

Подъем от Троицкого перевоза на Кайскую гору и есть тот участок тракта, который сейчас является улицей Терешковой.

Кругоморская дорога на плане 1827 года

Современная улица Терешковой повторяет все изгибы старого тракта, что хорошо видно на современных картах города – своей конфигурацией она разительно отличается от всех окружающих улиц, геометрически правильных и прямых.

Начиная с XVII века существовало два пути от Иркутска на восток: водный через исток Ангары и озеро Байкал и гужевой возле южной оконечности Байкала, то есть через Култук и далее в горы Хамар-Дабана.

История строительства дороги начинается, когда согласно Кяхтинско-Китайскому мирному договору 1727 года внешняя торговля с Китаем была разрешена.

В это время и была организована Кяхтинская торговля с Монголией и Китаем. Всё общение велось через Кяхту и Иркутск, причем именно в Иркутске находилась таможня. Но тогдашние главные центры сибирской торговли – Иркутск и Кяхта – не были соединены между собой обустроенной дорогой.

Кругобайкальская улица и Кругобайкальский тракт (1903 год)

Основным путем сообщения Иркутска с Кяхтой была дорога через Байкал. Товары везли по Ангаре, переправлялись через Байкал между Голоустным и Посольском, поднимались Селенгою до Петропавловской крепости, оттуда уже сухопутной дорогой на гужевом транспорте добирались до Кяхты.

Путь этот был труден, долог и опасен, особенно при переправе через Байкал. Сильные внезапные ветры, продолжительные бури и штормы, ненадежность дороги по льду весной (осенью сообщение вообще прерывалось почти на два месяца) причиняли купцам большие убытки.

Назрела необходимость строительства круглогодичной полностью сухопутной дороги через хребет Хамар-Дабан. Указ о строительстве тракта был издан в 1796 году.

Вид на Кругобайкальский тракт с вершины Кайской горы

В дальнейшем существовали разные маршруты этого тракта – через Тункинскую долину, через сам Хамар-Дабан, по берегу Байкала и долине Селенги, но все они начинались именно здесь, с подъема на Кайскую гору.

Возникает вопрос – если тракт потом все равно выходил в долину Иркута, то почему бы сразу не проложить его там? Зачем штурмовать в лоб две крутых горы – сначала Кайскую, а потом Синюшину?

Дело в том, что берег Иркута у места его слияния с Ангарой – это отвесная скала, и проложить там дорогу не представлялось возможным. Но, даже если бы это каким-то чудом и произошло, то периодические разливы Иркута не позволили бы использовать эту дорогу. Поэтому единственным реальным вариантом оставалась только Кайская гора, то есть участок, который сейчас является улицей Терешковой.

Что же везли по этой дороге? Здесь проходил тот самый знаменитый Великий чайный путь. Да-да, именно здесь, по улице Терешковой.

Карта вариантов маршрута Кругобайкальского тракта

Можно смело сказать, что каждый килограмм чая, доставленный из Китая сухопутным путем, был провезен по этой дороге. Как и все другие грузы. Других вариантов просто не было.

Но возили из Китая и других стран Востока не только чай. Мало того, в течение многих лет значительную часть прибыли приносил купцам вовсе не он. А что же?