Текст книги "Богоборцы. Книга 5"

Глава 10

– Улыбаемся и машем. Улыбаемся и машем, – я бубнил эти слова словно мантру, растянув губы и стараясь, чтобы улыбка не превратилась в оскал. Судя по изображению на экране, получалось не очень.

– Вить, не бурчи. – Таня, идущая прямо за мной, в который раз попыталась меня успокоить. – Прикольно же. Когда в жизни доведётся поучаствовать в международных соревнованиях. Не веди себя, как старый дед.

– Я себя мартышкой чувствую, на арене цирка, – в который раз пожаловался я, всё ещё стараясь улыбаться. – Вон даже ходим по кругу, как дрессированные шавки.

– Ты уж определись, кто ты, собака или макака, – чувствовалось, что Таня стебётся, ничуть не разделяя моего пессимизма. – Давай, не куксись. Отличное шоу, подумаешь, пройдёмся по стадиону. Зато какая память будет.

– Ага, обоссаться от счастья можно, – я всё-таки оставил последнее слово за собой.

На самом деле всё было не так уж плохо. Ворчал я скорее по инерции, чтобы не казалось, что мне всё это нравится. Церемония открытия Героических Игр, как официально они назывались, получилась яркой, красочной, с претензией на пафос и даже некоторую надменность по отношению к Олимпийским. Особенно учитывая, что исторически именно их можно было считать настоящими олимпийскими, а точнее, панэллинскими. Всё-таки больше тысячи лет истории проведения против жалкой сотни что-то да значат.

К сожалению, бренд Олимпийских захапали себе французы, сделав ход конём и якобы подарив его миру. Как можно подарить что-то, тебе не принадлежащее, тот ещё вопрос, но у европейцев это регулярно получалось. Они вообще считали, что всё в мире принадлежит им и лишь случайно находится на территории других государств.

Вот и с играми так же получилось. Греки, правда, пытались даже судиться, но их не поняли. Тем более время было такое, одарённые старались не выпячиваться, отдав бразды правления экономическим корпорациям, пусть даже те всё так же принадлежали владетельным Домам. Но внешне всё было пристойно, соблюдался принцип демократии и равенства и всё такое, так что и эллинам пришлось уйти не солоно хлебавши. Что не мешало им всячески подчёркивать, что только их Игры настоящие Олимпийские, проводятся в городе Олимпия и имеют многовековую историю, а все остальные лишь грубая подделка, не имеющая никакого отношения к истинной истории.

При этом организаторы не стеснялись использовать удачные ходы конкурента, типа олимпийского огня или красочных мероприятий открытия и закрытия игр. Ну и, естественно, команды участвовали в шествии, размахивая флагами своих стран и Домов. Естественно, мне выдалось нести наше знамя и как капитану, и как главе владетельного Дома. Ну и как причина того, что мы вообще здесь оказались.

Но гораздо больше меня интересовали команды соперников. Японцев я уже видел, их капитан показался мне крайне упёртым малым. Об остальных же пока что-то конкретное сложно было сказать, ну разве что кроме греков. Да, Ираклий тоже был здесь, как же без него, и даже открывал шествие вместе со своей командой. И надо сказать, это было то ещё зрелище.

Обряженные в доспехи, напоминающие древнегреческие, с надменными мордами греки вальяжно шли, приветствуя фанатов. А впереди, в одной лишь львиной шкуре на голое тело и с дубиной на плече шествовал, по-другому не скажешь, сам потомок Геракла.

Высокий рост, на полголовы выше меня, длинные волосы до плеч цвета белой соломы, белозубая улыбка, голубые глаза, лавровый венок на голове. Идеальные пропорции античной статуи. Прям хотелось пойти и поднять шкуру, чтобы сравнить, всё ли у него соответствовало вкусу древних греков. Они, как известно, эталоном считали маленький член, который можно тем же фиговым листком прикрыть. Но даже так девки текли ручьём от его вида.

И нет, я не завидовал. Нам пока не довелось пообщаться, но то, что Ираклий меня заметил, – это точно. Это было видно по его реакции, он и так держался гордо, а тут словно ещё выше стал, стараясь предстать в наиболее выгодном свете. И хочу сказать, у него получалось. Уродец явно тренировался, изучал позы, в которых он выглядит выигрышно. Прям так и хотелось подойти и двинуть ему в морду, чтобы брызги кровавые полетели. Потому как не фиг на моих девчонок засматриваться.

Я не ревновал. Вот ещё, было бы к кому. Но присутствие ещё одного альфа-самца выводило меня из себя само по себе. Явно плохое влияние медведя, недаром он заворочался, стоило нам встретиться с Ираклием взглядом. Хотя по-хорошему, стоило уже давно признать, что никакого медведя внутри меня нет, и всё это лишь шутки подсознания. Однозначно, наследие меня изменило и внешне, и внутренне, и какой-то осколок сознания зверя во мне остался, но я его уже давно переварил. Ещё когда с Пауком бодался. И пусть его наличием было очень удобно оправдываться, но и врать самому себе не стоило.

Так что на потомка Геракла я смотрел как на соперника, и неважно, собирался тот подкатывать к моим девушкам или уводить моих людей. Сам факт его наличия меня бесил. С японцем такого не было, его как соперника я не воспринимал. А вот Ираклий был достойным врагом. И он, видимо, чувствовал то же самое, так как старался всем своим видом показать, насколько он круче меня. Даже одну из девиц приобнял, самую высокую, одетую лишь в лёгкую прочти прозрачную тогу и сандалии.

Девушка, кстати, действительно была шикарной. Эдакая Артемида-охотница, высокая, легконогая, с точёной фигуркой, тонкими чертами лица и небольшой грудью, угадывающейся под туникой. Я вроде её даже где-то видел, на обложке журнала, что ли. А что, с такими данными работа модели – это самое оно. Но при этом я с уверенностью могу сказать, что мои ничуть не хуже. Пусть даже на моделей они не тянули, но, как по мне, это даже достоинство. Никогда не привлекали вешалки в человеческом обличье.

Среди одарённых вообще некрасивые девушки встречались редко. Оно и понятно, многовековая селекция плюс тренировки делали своё дело. Точно так же среди парней не имелось откровенных уродов, хоть и до уровня Ираклия не все дотягивали. Ну и плюс алхимия, я живой пример её эффективности. А уж у владетельных Домов наверняка есть выходы на производителей, так что при желании вполне могут подкорректировать внешность и физические данные отпрысков, если те не дотягивают до эталона.

– Вить, не спи, – меня тайком ткнула в бок Таня, заставив собраться. – Скоро жеребьёвку объявят. О чём задумался-то?

– Грек мне не нравится. – Вот кому кому, а Тарасовой я мог честно признаться, о чём думаю. – Стоит, сволочь, лапает девку у всех на глазах. Наглый такой.

– Прям как ты, – хихикнула блондинка, а остальные заулыбались. – Соперника чуешь?

– Вот ещё, – я презрительно фыркнул, – я самый лучший! Надо бы знать такие базовые вещи. Но сдаётся мне, нас сюда вытащили, как раз чтобы стравить с этим… шкуроносцем. И мне это не нравится.

– Немного поздно напрягаться, ты не считаешь? – Мико, естественно, слышала наш разговор, потому что вообще от меня далеко не отходила. – Сейчас уже надо расслабиться и получать удовольствие.

– Если те, кто это устроил, хотят шоу – сделай им шоу, – поддержала её Таня. – Такое, чтобы навсегда запомнили.

– Да морды им начистить, и всё, – агрессивно вставила Катерина, – и этому гамадрилу в шкуре тоже. А то глазами уже не просто раздел, а ещё и изнасиловал. С-скотина!

– Тише, – шикнула на всех Таня. – Начинается! Сейчас председатель речь толкнёт, а потом жеребьёвка.

Мы притихли, глядя, как на сцену поднимается благообразный мужчина лет семидесяти. Его я знал, заставили выучить, хоть это было и непросто. Председателя организационного совета Игр Героев звали Хроре Эсперанса Мигель Ортис, и он являлся испанским доном в тридцать с лишним каком-то поколении и главой Дома Ортис. Честно говоря, чем занимается этот Дом и чем знаменит, я не знал. Да и знать не хотел, не до него сейчас, да и вряд ли лично он принимал решение о привлечении нашей команды.

– Добрый день, – Хроре Эсперанса кто-то-там говорил по-английски, но так как у меня имелся микро-наушник, через который его речь синхронно переводили для таких же неучей, как я, получалось без проблем его понимать. – Приветствую всех вас на открытии очередных тристачетырнадцатых Игр Героев!

Стадион, где проходила церемония, разразился бурными аплодисментами. Мы тоже похлопали, но без общего энтузиазма, царившего вокруг. Другие команды на нас косились, но они и до этого делали так же, так что лично мне было пофиг. Остальным ребятам, похоже, тоже. А всё потому, что слишком неожиданно нас выдернули, мы просто морально были не готовы и ощущали себя посторонними на этом празднике жизни, желая только, чтобы всё быстрее закончилось.

– От лица организационного совета и всех сообществ одарённых призываю Чемпионов, участвующих в Играх, соревноваться честно, не использовать уловки и незаконные приёмы, – тем временем продолжал Мигель Ортис. – Будьте честны и благородны, относитесь к соперникам, как к друзьям. Игры являются символом мужества и отваги Чемпионов, изгнавших богов и освободивших наш мир от их гнёта. Так давайте не посрамим их честь и память, тем более что здесь и сейчас я вижу много потомков этих Героев. Уверен, предки гордились бы вами, если бы присутствовали здесь.

Все опять захлопали, пришлось и мне. Хотя, если честно, было немного смешно. Просто до этого местные мне все уши прожужжали древностью Игр и тем, что именно эти являются настоящими Олимпийскими, и всё такое, да и сам председатель назвал их порядковый номер, берущий начало аж до нашей эры. Но, как по мне, это попахивало лицемерием. Хотя бы потому, что тогда игры проводились в честь богов.

Да, это был один из способов жертвоприношения и восхваления богов. И Чемпионы бились друг с другом, восславляя своих покровителей. Задабривая их, чтобы те пощадили людей и не насылали мор, чуму и поветрие, а наоборот, даровали богатый урожай и хорошую погоду. Только вот боги на практике оказывались теми ещё мразями и очень быстро забывали свои обещания. Да и вообще, мало ли чего они там смертным говорили. Это не считается. Не зря же даже пословица осталась, мол, что позволено Юпитеру, не позволено быку. Вот мы и были для них той самой скотиной, только разумной.

– Итак, настало время жеребьёвки. Но перед тем, как капитаны поднимутся на сцену, позвольте огласить список дисциплин и место их проведения, – испанскому деду было плевать на двуличие, и он продолжал свою речь: – Олимпийский агон. Здесь пройдёт полумарафон с препятствиями и перетягивание каната.

На большом экране появились эпизоды прошлых Игр, где проводились те же дисциплины. Полумарафон, то бишь гонка с препятствиями, был настоящим адом. В прямом смысле этого слова. Потому как преградами тут служили не тоненькие барьеры, которые мог уронить лёгкий ветерок, а настоящие скалы и пропасти, снежные бураны, лавовые озёра и даже море. И это только природные, можно сказать, естественные помехи. А ведь были ещё и реальные противники, не говоря уже о команде соперника.

Обычно трасса состояла из трёх-четырёх биомов, на которых водились соответствующие духи. Горы – тролли, снег и лёд – йети, лес – вполне мог попасться уже знакомый мне вендиго, ну и так далее. Приходилось бежать, преодолевая опаснейшие препятствия и параллельно отбиваться от врагов. То ещё приключение, надо сказать. Хотя зрители всегда были в восторге, сам пару раз смотрел, было очень интересно. Кто ж знал, что мне доведётся на своей шкуре это испытать.

С канатом проще. Забава древняя, как сама жизнь, берётся верёвка потолще, две команды становятся по краям ямы с грязью и вперёд. Только был один нюанс, что все игроки были одарёнными, и никто не запрещал им пользоваться своими силами. Атаковать напрямую противников был нельзя, но вот заморозить землю под ногами, превратив в каток, – запросто. Ослепить, оглушить, да что угодно для победы. И, казалось бы, простая забава становится азартной и интересной для зрителя.

– Немейский агон, – дождавшись, пока закончится представление прошлых дисциплин, Хроре Эсперанса Мигель Ортис невозмутимо продолжил представление. – Здесь героям предстоит посоревноваться в извлечении предмета из глыбы льда и охоте.

Я тяжело вздохнул. Первое испытание с виду казалось простым. Нужно всего-то достать некую вещь целой из громадного куска льда. Собственно, это были все условия, пользоваться можно было чем угодно, и казалось, для меня со Смешером тут полное раздолье, только вот тот факт, что цель должна остаться целой, всё портил. Потому что обычно это была крайне хрупкая вещь, которая ломалась от малейшей нагрузки.

С охотой было попроще. На пространстве, имитирующем какой-либо биом, нужно было убить как можно больше различных целей и собрать жетоны. Проблема в том, что обычно для этого использовались разные мелкие духи, которые помирать не хотели и всеми силами старались свалить из опасного места. Или спрятаться. И вот тут у нас было огромное преимущество, потому что в способностях Дары быстро и метко стрелять я не сомневался, а спрятаться от меня у духов шансов не было. Так что можно было с уверенностью сказать, что этот этап мы можем выиграть, но расслабляться было рано.

– Агон Пифийский традиционно начнётся с конкурса талантов, – тем временем продолжал председатель. – Как обычно, команды вольны в выборе темы и исполнения. И все мы надеемся увидеть что-то необычное, как это бывало прежде. Также в этом агоне пройдут групповые схватки.

Вот тут я совсем пригорюнился. На экране мелькали кадры представлений, устраиваемых другими командами, и надо сказать, что это были великолепнейшее шоу, включающее использование передовых технологий, таланта и разных даров. Кто-то плясал в воздухе, кто-то устраивал иллюзорные путешествия, кто-то пел, да так, что люди почти сходили с ума. Тогда у одной участницы открылась новая грань дара Сирены. Её, кстати, даже не дисквалифицировали и дали победить, благо обошлось без жертв. Потом девушка успешно выступала по всему миру и продала несколько платиновых альбомов.

К сожалению, нам здесь ловить было нечего. Мои красавицы были умницами-разумницами и отличными бойцами, но вот с искусством у них не сложилось. Нет, каждая, ну, кроме Мико, окончила детскую музыкальную школу и вполне сносно играла на фортепьяно или скрипке. А Дара вообще лабала на виолончели, я, когда узнал, в осадок выпал. Но их уровень опытного любителя был слишком низок для таких соревнований. Правда, имелся вариант отправить Матвея. Вот уж у кого и дар имелся подходящий и инструментарий, подарок цверга Кузнецов привёз с собой, но меня грыз мелкий червячок сомнения. Не на это ли и рассчитала Белка, надеясь показать товар лицом? Ведь до сих пор она мне и слова не сказала о предложении Бенедетти.

За схватку я не волновался. Вот уж где мы сильны, так это в групповом бою. Даже Таня, по факту, слабейшая из всех в прямом столкновении, за счёт своего посоха легко может расшвырять двух-трёх человек того же ранга. О Катерине или Даре вообще молчу. Плюс Мико в качестве поддержки и козыря, способного на любые гадости, и Белка, чрезвычайно опасная на всех дистанциях, получается весьма сбалансированный состав. До которого очень трудно добраться через Матвея, значительно прибавившего в уровне защиты. О себе скромно промолчу, но думаю, вполне в силах выступить в качестве волнолома и авангарда. Так что нашим противникам заранее не завидую. Но и записывать этот тур в абсолютную победу спешить не буду, мало ли у кого какие сюрпризы.

– И, наконец, Истмийский агон, – подошёл к концу речи Мигель Ортис. – В нём нашим героям предстоит встретиться один на один с монстром, а также помериться силами в личном противостоянии. Надеюсь, что все участники покажут нам честные и красивые бои, достойные Игр Героев. А сейчас прошу капитанов подняться на сцену. Мы проведём жеребьёвку, в какой последовательности команды будут проходить агоны и кто станет их соперником. Прошу, господа!

Я мысленно вздохнул, передал флаг Матвею и пошёл на сцену вместе с остальными. Толпа получилась приличная, всё-таки участвовало шестнадцать команд, что определялось форматом Игр. Нам предстояло поучаствовать в каждом испытании по кругу, а победитель в итоге определится или в дополнительных раундах, если речь шла о сражениях, или по результатам, у кого лучше. Я, правда, сомневался в конкурсе искусств, но тут такое, на него мы и не надеялись, так что пофиг.

География участников была самой общинной. По сути, здесь был представлен весь мир. Греция, Россия, США, Англия, Франция, Германия, Иран, Египет, Конго, Австралия, Япония, Китай, Индия, Ямайка, а точнее, сборная Карибского бассейна, ещё одна сборная, но уже скандинавская, представлены были все материки и континенты. И каждый рассчитывал на победу, от чего капитаны смотрели друг на друга волками. Мне доставалось больше всего, как новичку и, по сути, случайному человеку здесь, но если они надеялись этим меня напугать, то не на того напали. Так что я слегка бортанул наглого негра, капитана американской команды, пытавшегося пролезть впереди меня, и встал прямо рядом с Ираклием, даже не удостоив того взглядом. Потомка Геракла это задело, он начал грозно сопеть, но всё же сдержался, явно пообещав себе поквитаться на поле боя. Но я был не против, в душе у меня уже вовсю полыхала боевая ярость, заставляя глаза светиться жёлтым пламенем.

– Рад видеть такой энтузиазм, но оставьте пыл до арены, – горящие глаза не остались незамеченными председателем, впрочем, я и не собирался прятаться. – А теперь начнём жеребьёвку. Правила просты. Каждый берёт шар, в котором указан номер испытания первого тура. Дальше команды будут двигаться по кругу и поучаствуют во всех видах дисциплин. Соперники, естественно, будут меняться, чтобы не вышло повторений. Так что прошу, право начать достаётся абсолютному чемпиону прошлых Игр – Ираклию Еврипонидосу!

Грек кинул в мою сторону полный превосходства взгляд и гордо вышел к барабану, который ввезли две симпатичные девушки. Засунул руку, пошерудил там, как будто это на что-то влияло, и вынул шарик. Я про себя подумал, что было бы забавно, если бы он сейчас не смог его открыть, но, к сожалению, потомку Геракла это удалось без проблем. И, продемонстрировав цифру «7», Ираклий вернулся обратно.

Я хмыкнул и вышел следующим, не дожидаясь подсказки. Шары на ощупь были все одинаковыми, так что я не стал играть в угадайку, а взял первый попавшийся. И с удивлением уставился на единицу, оказавшуюся на листке. Выходило, что первым нашим испытанием будет полумарафон с препятствиями. Не самый лучший выбор, надо сказать, я бы предпочёл оставить его на потом, но спорить с судьбой глупо.

– Наш юный участник, впервые выступающий на Играх Героев, сделал свой выбор, и ему сразу выпала одна из самых сложных дисциплин! – не смог промолчать Хроре Эсперанса. – Но кто станет соперником русской команды, давайте узнаем это!

И в этот же момент американец, вышедший следом за мной, поднял руку с листочком, на котором красовалась единица. После чего уставился на меня, словно хищник на жертву. Мол, молись, беги, я иду. Правда, со мной такое не работало, и я ответил ему не менее хищным взглядом, в который подпустил немалую долю звериной сущности. Вот уж чего-чего, а этого после наследия зверобога у меня хватало. Так что теперь уже самому американцу пришлось бледнеть, что из-за его кожи выглядело забавно. Впервые видел, как негр серел на глазах. Выглядело забавно, но я был уверен, завтра его команда доставит нам кучу проблем на трассе. Но и мы без боя не сдадимся, так что о лёгкой победе они могли и не мечтать.

Глава 11

– Наша команда не будет этого делать, – я изо всех сил старался держать себя в руках и не сорваться на рык. – Ни сейчас, ни когда-либо вообще.

– Но почему? – представитель организаторов уставился на меня коровьими глазами. – Выразить солидарность в борьбе против расизма и угнетения…

– Да потому что у нас в стране негров никогда не было! – я всё-таки не выдержал. – Ни рабами, ни кем-либо ещё. Поэтому становиться на колени и целовать их грязные лапы я не собираюсь!

– Витя, спокойнее, – тут же попыталась урезонить меня Обрескова, тоже недовольная происходящим, но в своей безэмоциональной ипостаси легко справляющаяся с ситуацией. – Держи себя в руках и не говори лишнего.

– Вата фак, мэн! – зато капитан американской команды подскочил, словно его оса ужалила, и двинулся на меня. – Ю колл ми а нигга?!

– А кто ты, уголёк? – я в ответ уставился ему прямо в глаза своими, светящимися алым. – Эскимос, просто на солнышке загорел?

– Простите, но мы не используем слово на букву «н», – вмешался организатор. – Это неполиткорректно.

– Да мне посрать, что вы не используете! – рыкнул я в его сторону, впрочем, не отводя взгляда от американца. – Можете их хоть горшками называть, а для меня представители негроидной расы – это негры. Поскольку этот термин не несёт для нас уничижительного значения. Как и мавры или арапы. Если вы хотите, чтобы вашу культуру уважали, потрудитесь уважать чужую. И историю подучите. Узнаете много интересного на тему, кто на самом деле был главным работорговцем в Африке.

– Вэ а ю талкин абаут, мазафака! – на помощь капитану подтянулась то ли баба, то ли мужик, короче, существо непонятного пола, но тоже чернокожее и считающее, что ему обязан весь мир. – Блак лайф из метер!

– Все жизни имеют значение, если ты не в курсе. – я презрительно сплюнул на землю. – И белые, и чёрные, и жёлтые, и даже зелёные в крапинку. Так что не надо тут расистских лозунгов.

– Простите, но местоимение мисс Филипс – они, – вмешался организатор.

– Болеет? – я с жалостью уставился на неопределённополое существо. – А почему тогда человека с шизофренией допускают до соревнований?

– Мисс Филипс здорова, – опешил тот, не зная, что ещё сказать.

– Как может быть здоров человек, считающий, что его много, – я пожал плечами, – это раздвоение личности. Или даже растроение, не знаю, я не психиатр. А тут точно нужен специалист.

– Виктор, довольно. – Юлия поняла, что если меня сейчас не тормознуть, я им выскажу всё, что думаю, и нас точно дисквалифицируют. – Дальше я сама. Иди к ребятам, готовься. Гриша! Подойди!

– Вы повели себя крайне неразумно! – стоило мне отойти, тут же прицепился мужик из нашей делегации. – Ваше поведение…

– Иди на хрен, – оборвал я его, не собираясь выслушивать нотации от канцелярской крысы. – Можешь вместе с пиндосами, и по дороге разрешаю целовать их в задницу. Тебе не привыкать.

– Да как ты смеешь?! – тот сначала опешил, а потом налился дурной кровью, собираясь обрушить на меня гром и молнии. – Я тебя, щенок…

– Три секунды у тебя, если не исчезнешь, я вырву тебе ноги, – спускать оскорбление я не собирался. – Раз… два…

– Это было крайне неразумно, – Александра, ни на шаг от меня не отходящая, взглядом проводила улепётывающего чиновника. – Он может доставить вам кучу неприятностей дома.

– Плевать, – отмахнулся я. – Где были эти уроды, когда нас кинули с трансфером? Или когда нам самим пришлось искать тренировочную базу? Их не было. Но как только появилась возможность торгануть лицом в телевизоре – сразу налетела толпа. Да их там больше, чем нас и членов семей, вместе взятых! И я ещё должен выслушивать от этих уродов поучения?! Хрен им по всей жирной роже! Мне вон американцев хватило.

– Кстати, с одной стороны, я этих ребят понимаю, – вдруг разоткровенничалась девушка. – В то время их предками торговали словно вещами, и виноваты в этом именно европейцы.

– От того места, где я живу, до Китая ближе, чем до Европы, – не поддался я на провокацию. – К тому же самыми главными работорговцами всегда были сами негры. А что бывает, если дать им власть, можно увидеть, если почитать об истории Ямайки и прочих Гаити. И нет, я не расист, как говорится, я ненавижу всех людей одинаково. Просто не считаю, что вот эти афроамериканцы имеют право что-то требовать. Хотя бы потому, что сами они выросли в совершенно ином обществе, где у них прав и свобод больше, чем у бывших колонизаторов. И если уж у кого там и есть право что-то требовать, так это у латиносов. Тех гнобили не меньше и продолжают до сих пор, только почему-то всем на это плевать.

– Не думала, что ты настолько хорошо знаешь историю, – странно взглянула на меня Александра.

– Конечно, – я пожал плечами. – Ты же считала меня тупым бычарой, которому случайно достался дар. Животным, только и способным, чтобы всё крушить и ломать.

– Я никогда… – вскинулась девушка, но я её перебил.

– Да ладно, не психуй. На самом деле это правда. Только в будущем постарайся не так презрительно кривить лицо, когда думаешь, что никто не видит. – И, отвернувшись от ошарашенной гречанки, направился к наставнику. – Ну что, какие новости?

– Китайцы тоже отказались вставать на колени, – обрадовал меня Олег Евгеньевич. – Как и бразильцы, Ямайка, Конго, Египет, индусы и Иран.

– Короче, половина ровно, – я удовлетворённо кивнул. – А африканцы-то чего против своих пошли?

– Там вообще забавно получилось, – рассмеялась подошедшая Таня. – Американцы их за своих не считают и относятся даже хуже, чем к белым.

– Обратный расизм в чистом виде, – кивнула Мико, никуда далеко от меня или Тарасовой не отлучающаяся. – Причём в худшем его проявлении. Кстати, мне показалось, что сами африканцы на этот счёт совершенно нормальные. Никакого бзика про цвет кожи у них вроде нет.

– Ну и правильно, – фыркнула Дара, – какая разница, какой у кого цвет. Надо по поступкам судить. А эти американские негры уже всех задолбали.

– На самом деле в той же Италии большинство не поддерживает все эти новомодные движения, типа БЛМ или ЛГБТ, – с видом специалиста прокомментировала тему разговора Белка. – Одарённым из владетельных Домов оно как кость в горле. Думаю, что и по всей Европе так.

– Чего они тогда ведутся на всю эту чушь, – скривилась Катерина. – Надавали бы им по башке и всё!

– К сожалению, теперь правят не Дома, а политики, – теперь уже Бенедетти поморщилась. – А ими – американцы. У тех и Дома такие же, как они сами, отщепенцы, преступники и прочие отбросы. Ни чести, ни совести.

– Не то что у итальянцев, правда? – не смог промолчать я, но тему развивать не стал. – Так, собрались! Вроде этот цирк заканчивается, значит, сейчас на старт пригласят. Тянуть точно не будут, за трансляцию большие деньги уплачены, а это важнее всяких геев и негров вместе взятых! Так что готовимся, разминаемся. Матвей, что у тебя? Всё-таки думаешь щит взять?

– Да, – кузнец любовно погладил ростовой башенный щит, напоминающий скорее дверь. – Он понадобится, Вить, вот увидишь!

– Дело твоё, – я пожал плечами. – Но если увижу, что бежать не можешь – заставлю выкинуть. Зачёт идёт по последнему, за сошедших с трассы серьёзный штраф. Так что рассчитывай свои силы.

– Конечно, босс, – не стал кобениться кузнец. – Я если пойму, что не тяну, сам его брошу.

– Молодец! – и, повернувшись к остальным, продолжил командовать. – Все готовы? Попрыгайте, чтобы ничего не болталось. Если кому надо в туалет…

– Тор, задолбал уже! – перебила меня Дара. – Ты третий раз нас туда гонишь за последние полчаса! У меня даже если что и оставалось – давно вышло!

– Это хорошо! – ничуть не смутился я. – Легче будешь.

– Хочешь сказать, я толстая? – опасно прищурилась лучница, а остальные девчонки обожгли меня осуждающими взглядами. – Жирная, да?

– А ну цыц! – не дал я разгореться скандалу. – Ты в самый раз, но обсуждать это мы сейчас не будем. Вообще выбросьте из головы посторонние мысли. Наша задача – победить! Только так! Никаких вторых мест. Вы готовы?!

– Да!!! – взревели ребята, и, хлопнув руками, мы пошли к стартовой площадке, куда как раз нас позвали организаторы.

Что я мог с уверенностью сказать за последние сутки, так это то, что изнутри соревнования выглядят далеко не так захватывающе, как когда их смотришь по телевизору. Даже в прямом эфире редакторы выбирают самое интересное, чтобы зрители не заскучали. А вот когда ты сам в этом участвуешь, оказывается, что на десять процентов активного действия приходится девяносто рутины и всяких разных посторонних активностей. И даже когда мы оказались на точке старта, того ощущения шоу совершенно не было. Только внутреннее напряжение и желание уже наконец начать.

К счастью, надолго затягивать процесс не стали. Американцы, находящиеся на другой стартовой площадке, всё же бухнулись на колени, что зрители особо не оценили и встретили свистом и криками. А потом сразу же объявили тридцатисекундную готовность. Я осмотрел своих. Ребят потряхивало, но в глазах читалась готовность к борьбе и желание победить. Пусть все считали, что мы здесь в роли мальчиков для битья, плевать. Мы всем докажем, на что способны и начнём прямо сейчас.

– Десять! Девять! Восемь! – весь стадион в едином порыве принялся отсчитывать последние секунды перед стартом. – Три! Два! Один!! Начали!!!

И мы рванули. Бежать было легко, чего сложного двигаться по асфальтированной дороге, но, к сожалению, уже метров через пятьсот начинался первый этап – горы. Радовало, что соперников мы встретим только лишь через пару-тройку километров, это было сделано специально, чтобы не превращать забег в бойню с самого начала. А там, глядишь, кто оторвётся, и противники могут вообще ни разу не столкнуться. Правда, я чувствовал, что это не наш случай.

– Грёбаные правила, – я берёг дыхание, но всё же не выдержал, глядя на почти отвесную скалу, по которой нам предстояло взбираться. – Уроды могли хотя бы в последний момент трассу дать посмотреть! Пиндосы-то наверняка в курсе, что их ждёт!

– Её меняют, каждый раз тасуя участки и место расположения, так что вряд ли. – Таня тоже уставилась на гору, к которой мы подбегали. – Что будем делать?

– Прыгать, что же ещё, – я зло оскалился. – Матвеич, ты как насчёт полетать?

– Ч-чего? – немного опешил кузнец. – Ты о чём?

– Сейчас узнаешь, – я зло усмехнулся и повёл рукой, ощущая в ней привычную тяжесть оружия. – И… лети!

Смешер в виде копья вспорол воздух и вонзился глубоко в камни. А в следующую секунду я схватил Матвея, и мы взмыли в воздух. Весил кузнец немало, но всё же мой Прыжок не подвёл, и мы сумели преодолеть метров тридцать, как раз достав до копья. Тут уже наш мастеровой сориентировался, хоть и был ошеломлён и немного испуган внезапным взлётом. Но пришёл в себя и, уцепившись за копьё, быстренько прорубил в скале выемку и воткнул в неё щит, сделав удобную полку. Я удовлетворённо кивнул и, выдернув копьё, снова схватил Матвея и прыгнул ещё выше.

Всего ровная скала возвышалась метров на сто. Это очень много, любой альпинист скажет. Но теперь у нас были места для отдыха. Да и к тому же я собирался использовать все наши возможности по максимуму. А потому, оставив кузнеца рубить лестницу на последнем участке, сам просто спрыгнул вниз.