Текст книги "Красные командиры Гражданской войны"

Задача, поставленная перед Охотско-Аянским экспедиционным отрядом, была успешно выполнена. Его командир С. С. Вострецов отправил донесение на имя командира 17-го Приморского корпуса Б. М. Фельдмана и корпусного комиссара И. С. Конева:

«После стоверстного тяжелого похода по тундре в порту Аян в 22 ч. 17 июня взят в плен отряд во главе с генералом Пепеляевым».

24 июня 1923 года пароход «Индигирка» с экспедиционным отрядом и 357 пленными пепеляевцами на борту взял курс на Владивосток. 29 участников этой операции было награждено орденом Красного Знамени. По тому времени это было массовое награждение. Сам Степан Сергеевич удостоился этого ордена в четвертый раз. Именной приказ Реввоенсовета Республики № 158 от 18 октября 1923 года гласил:

«Награждается четвертым орденом Красного Знамени бывший помощник командира 2-й Приамурской стрелковой дивизии Вострецов Степан Сергеевич за блестящее выполнение в июне 1923 г. в невероятно трудных и опасных условиях Охотско-Аянской экспедиции, закончившейся ликвидацией банды Пепеляева и пленением самого Пепеляева, чем было уничтожено последнее гнездо контрреволюции на Дальнем Востоке».

По возвращении во Владивосток Вострецов назначается на должность помощника командира 36-й Забайкальской стрелковой дивизии. Вскоре его переводят с Дальнего Востока в город Тулу командиром 84-й стрелковой дивизии. В 1924 году поступает на Военно-академические курсы высшего комсостава РККА, которые оканчивает летом следующего года. Был назначен командиром 27-й Омской Краснознаменной стрелковой дивизии, в которой начинал службу помощником командира роты.

В начале 1928 года С. С. Вострецов был вызван в Москву на краткосрочные курсы переподготовки высшего командного состава РККА. 1 мая того же года получил назначение командиром и комиссаром 51-й Перекопской Краснознаменной стрелковой дивизии. Прошло немногим больше года, и следует новое назначение – командиром 18-го стрелкового корпуса Особой Дальневосточной армии (ОДВА), которой тогда командовал В. К. Блюхер.

Летом 1929 года на границе с Китаем стало неспокойно. 10 июня «китайские белобандиты» совершили налеты по всей линии КВЖД. Погромы и аресты сотен советских служащих носили массовый характер. К границе стали подтягиваться войска китайских милитаристов, то есть всесильных местных губернаторов в генеральских чинах.

Вострецов из Одессы добирался до Читы неделю. 14 октября он принял командование корпусом, штаб которого размещался в Даурии. Он сразу окунулся в службу на неспокойной границе, о чем свидетельствуют его донесения в штаб армии. Так, 30 октября он докладывал Блюхеру:

«Обстрел ст. Олочинская ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем продолжается восемь дней. Задерживается обмолот хлеба, срываются хлебозаготовки. Белобандиты и китайская военщина обстреливают население».

Командир корпуса тщательно изучал обстановку, анализировал разведывательную информацию. Сам вылетал с летчиками для ведения воздушной разведки. Стало ясно, что на сопредельной стороне создана сильная группировка войск, обустраиваются укрепленные районы у Маньчжурии и Чжалайнора. Как потом станет известно, число белокитайских войск здесь доходило до 59 тысяч человек: три пехотные и одна кавалерийская бригады, части усиления, бронепоезда. Здесь же находился агитационный отряд под громким названием «Отряд уничтожения СССР». Было отмечено появление на границе воинских отрядов белых эмигрантов.

В агрессивном настрое противной стороны сомневаться не приходилось. Командующий белокитайскими войсками в районе Маньчжурия – Хайлар генерал Лян Чжуцзян в интервью иностранным корреспондентам заявил: «Я не сомневаюсь в том, что мы разобьем Красную армию и дойдем до Читы».

Реввоенсовет Особой Дальневосточной армии решил, с разрешения, естественно, Москвы, предпринять «активные оборонительные действия и, упредив противника, разгромить его группирующиеся силы». Он считал, что планируемая операция «будет новой и яркой демонстрацией нашей боеготовности, решительности и превосходства Красной армии над противниками».

18-й стрелковый корпус был преобразован в Забайкальскую группу войск ОДВА. Командующим был назначен С. С. Вострецов. В состав группы кроме корпусных частей вошли: 21-я Пермская стрелковая дивизия, отдельный Бурят-Монгольский кавалерийский эскадрон, танковая рота МС-1 и авиагруппа (26-я эскадрилья, 6-й и 25-й авиационные отряды).

План Вострецова на операцию предусматривал нанесение двух ударов. Первый – изоляцию гарнизона Маньчжурии и разгром белокитайцев в Чжалайнорском укрепленном районе. Второй – после решения первой задачи разбить белокитайцев в укреплениях вокруг Маньчжурии.

Переброска войск группы проходила ночными маршами, когда мороз доходил до 30 градусов. К вечеру 14 ноября войска Забайкальской группы заняли исходные позиции. Наступательная операция началась 17 ноября. Первой выступила глубокой ночью 5-я отдельная Кубанская кавалерийская бригада, которой командовал К. К. Рокоссовский, будущий Маршал Советского Союза, прославленный полководец Великой Отечественной войны.

Чжалайнорская группа белокитайских войск подверглась полному разгрому. Вострецов, находясь на поле боя, внимательно следил за ситуацией. В последующем он так описывал бой за Чжалайнор:

«Около 10 час. Пехота двинулась, и, когда выбиваемые танками из блиндажей солдаты противника стали отходить, пехота со спешенной кавалерией начала быстро, местами бегом, наступать. Вижу, момент назрел. Сажусь в машину и еду к окопам. Около 11 час. въехал в крайний дом пос. Джалайнор, около копей. Противник из домов поселка обстреливал наступающие части. Стрельба удалялась все дальше. К 12 час. был выслан кавполк для преследования. Поселок горел».

Затем начался бой за железнодорожную станцию Маньчжурия. Ее гарнизон шесть раз пытался прорваться из «мешка». В последний раз они вышли из города колонной силой до 4 тысяч штыков и 300 сабель и длиной до 2,5 километров. Колонну накрыл огонь артиллерии и бронепоездов. Начала «работу» авиация. Белокитайцы не выдержали губительного огня и «в панике бросились обратно в город». К полудню советские войска ворвались на станцию.

На переговоры с Вострецовым от генерал-лейтенанта Лян Чжуцзана прибыл… японский консул. Белокитайские войска на станции Маньчжурия капитулировали.

Советское командование обратилось к гарнизонам железнодорожных станций Цаган и Хайлар последовать примеру Лян Чжуцзяна и сложить оружие. Предложение принято не было, но и ожидаемого наступления белокитайцев оттуда не последовало.

Командующий Забайкальской группой принял решение продолжить наступление и двигаться в эшелонах по железной дороге на Цаган и Хайлар. Движение началось ранним утром 26 ноября. Впереди шли три номерных бронепоезда с платформами восстановительного отряда 9-го железнодорожного полка: отступавшие китайские части подрывали рельсы, разрушали станционные строения и водокачки. Параллельно железной дороге двигалась колонна из 23 автомашин с пехотой. Вострецов находился в головной колонне.

В 2 часа 27 ноября головная колонна советских войск, совершив без сна и отдыха 150-километровый марш, вступила в Хайлар. Город был пуст: его гарнизон, не вступая в бой, «бежал за Хинганский хребет». Началась политическая работа среди местного населения. Был создан местный комитет самоохраны города. Проводились митинги и собрания. В городском кинотеатре демонстрировались советские фильмы. «Трудовому народу» Хайлара было передано 2 тысячи пудов муки, для бедняков выгрузили 300 кубометров дров и 500 тонн угля…

Итогом Маньчжуро-Чжалайнорской операции, проведенной силами Забайкальской группой войск ОДВА, стал полный разгром войск белокитайцев на сопредельной стороне. Было взято свыше 8 тысяч пленных, среди которых оказался командующий Северо-Западным фронтом генерал Лян Чжуцзян со своим штабом. Белокитайцы понесли потери только убитыми около 1,5 тысячи солдат и офицеров. Войска Забайкальской группы потеряли 123 человека убитыми и 605 ранеными.

22 декабря 1929 года в Хабаровске был подписан советско-китайский протокол. Все права СССР на КВЖД полностью восстанавливались. На границе устанавливалось нормальное мирное положение. Войска обеих сторон с границы отзывались.

Особая Дальневосточная армия была награждена орденом Красного Знамени и теперь именовалась Особой Краснознаменной Дальневосточной армией.

Командующий Забайкальской группой войск ОДВА С. С. Вострецов был отмечен первейшей в то время воинской наградой для высшего командного состава РККА – Почетным революционным оружием. На эфесе шашки с орденом Красного Знамени шла надпись: «Доблестному бойцу РККА от ЦИК СССР. 1929 год».

Первым поручением Вострецову после успешного завершения наступательной операции стало ее описание. Оно было разослано всем командующим военных округов.

В августе 1930 года он учился на курсах при Военно-политической академии. В конце ноября получил должность командира и комиссара 2-го стрелкового корпуса. Но возглавить этот корпус ему не пришлось: болезнь на несколько месяцев отправила Степана Сергеевича на больничную койку. По выздоровлении, в мае 1931 года, Вострецова направили в Северо-Кавказский военный округ на должность командира и комиссара 9-го стрелкового корпуса. Там, в мае 1932 года, прославленный герой Гражданской войны ушел из жизни.

Именем С. С. Вострецова были названы улицы во многих городах Советского Союза, поставлены памятники и открыты мемориальные доски… Родное село полководца Казанцево и пристань на реке Белой были переименованы в село и пристань Вострецова.

Геккер Анатолий Ильич
Командующий пятью армиями, установивший советскую власть в республиках Закавказья

Штаб-ротмистр старой русской армии, сумевший за шесть лет, с 17-го по 22-й год, покомандовать шестью (!) армиями, родился в городе Тифлисе (ныне Тбилиси) в 1888 году. Анатолий Ильич Геккер появился на свет в многодетной семье военного врача. В гимназии учился примерно, поскольку с детства отличался любознательностью, усердием, добросовестностью, желанием углубить уже полученные знания. Эти качества были привиты ему еще в семье.

После окончания гимназического обучения 19-летний Анатолий Геккер избрал себе жизненным поприщем военное дело. Он не пошел по стопам родителя, а решил стать пехотным офицером, поступив во Владимирское военное училище в Санкт-Петербург. Успешно окончив его в 1909 году, новопроизведенный подпоручик получил назначение в 102-й пехотный Вятский полк 26-й пехотной дивизии. Полк был расквартирован в белорусском городе Гродно. В 1912 году получил производство в поручики.

Служба в «царице полей» дала Геккеру очень многое на будущее. То есть он на деле познал тактику действий роты и батальона, стрелкового полка. Как участник Первой мировой войны, Анатолий Геккер, как говорится, «звезд с неба не хватал», но воевал на Румынском фронте доблестно, не раз отличаясь в боях с австро-венграми, познав особенности войны в горах, в лесистых Карпатах.

Командование, пусть и не сразу, но все же по достоинству оценило способности молодого пехотного офицера. В 1916 году, в условиях идущей войны, 28-летний армейский поручик направляется на краткосрочные курсы при Николаевской военной академии (до 1909 года – Академии Генерального штаба). Курсы Геккер окончил успешно, вернувшись обратно на Румынский фронт, где его ожидала боевая работа.

Следует заметить, что еще в офицерской молодости Анатолий Геккер критически относился к существующему строю. Поэтому 1917 год стал для него в жизни переломным. Он приветствовал Февральские события, которые для России обернулись свержением династии Романовых. Избирается в состав (солдатского) комитета 33-го армейского корпуса, выступает против «корниловщины». В сентябре 17-го офицер-фронтовик, орденоносец вступает в ряды партии большевиков.

Геккер на фронте ведет пропагандистскую, партийную работу. Активно участвует в создании военно-революционных комитетов (ВРК) на Румынском фронте. Октябрь встретил восторженно. В постановлении комитета 33-го армейского корпуса от 22 ноября, подписанном А. И. Геккером, говорилось следующее:

«Приветствуем Революционный комитет, как истинную демократическую власть в корпусе, созданную самими солдатами и офицерами, а не по указке сверху органа, оторвавшегося от солдатской массы и не отстаивающего интересы исстрадавшихся окопных жителей».

Русский фронт Великой войны митинговал. В ноябре месяце состоялся съезд Военно-революционного комитета 33-го армейского корпуса, на котором штабс-ротмистр Анатолий Геккер был избран начальником корпусного штаба. Это была генеральская должность, хотя таких чинов в разваливающейся русской армии уже не жаловали.

По сути дела, Геккер дублировал должность командира корпуса, взвалив на свои плечи львиную долю его забот. Шла демобилизация старой армии, которая зачастую принимала стихийный характер. Одновременно требовалось принять все возможные меры для поддержания боевой способности тех войск, которые еще не покинули фронт. Одновременно шло формирование частей и подразделений, способных выступить на защиту советской власти.

События развивались стремительно. 14 декабря 1917 года на съезде военно-революционных комитетов 11-го и 33-го армейских корпусов штабс-ротмистр Анатолий Геккер избирается начальником штаба знаменитой 8-й «брусиловской» армии и членом ее ВРК. И на этой выборной тогда должности он демонстрировал твердость характера и верности делу партии большевиков.

Судьба уготовила А. И. Геккеру стать одним из первых советских командармов. 23 января 1918 года на объединенном заседании исполнительного и военно-революционного комитетов 8-й армии штабс-ротмистр назначается временным командующим той же армии.

В этой должности Анатолий Геккер пробыл недолго, поскольку вскоре армия перестала существовать как таковая. Румынский фронт окончательно развалился, в России зачиналась Гражданская война. Уже в марте месяце большевик Геккер получает ответственное партийное собрание: отправиться в Донецкий каменноугольный бассейн для формирования пролетарской, красной Донецкой армии. Он становится ее первым командующим.

Особенностью этой армии было то, что она не только вела борьбу с контрреволюцией, но и обеспечивала Советскую Республику углем, который так был нужен для работы железнодорожного транспорта.

Донецкая армия, численностью около 8,5 тысячи человек, была создана из донецких рабочих для защиты Донбасса от наступающих германских войск. Первоначально это были воинские формирования Центроштаба Донбасса, которые для усиления обороны района свели в армию «во главе с выборным командующим 8-й армии бывшего Румынского фронта А. И. Геккером». Донецкой армии передавалось вооружение и военное имущество, вывезенное с фронта.

В приказе Геккера от 30 марта указывалось, что опасность вторжения германских оккупантов в Донбасс ставит перед Советами и революционными штабами задачу немедленно «приступить к сооружению опорных пунктов, блокгаузов, укрепляя оборону отдельных мостов, частей, опушек леса, перерывая проезжие для бронированных автомобилей дороги, разрушая плотины, затопляя броды и т. д. Необходимо привлечь специалистов инженерных полков: саперов, понтонеров, подрывников».

В ожесточенных боях рабочая Донецкая армия прикрывала Северо-Донецкую железную дорогу. В апреле она держала оборону на линии поселок Боровой – река Оскол – река Северский Донец – Яремович. В конце месяца ее отряды влились в состав советской 5-й армии, которой командовал К. Е. Ворошилов.

В начале апреля бывший офицер, теперь военспец А. И. Геккер становится начальником штаба Верховного главнокомандующего советскими Вооруженными Силами Союза Южных республик В. А. Антонова-Овсеенко.

Тем временем Страна Советов оказалась во вражеском кольце. Ситуация в начавшейся Гражданской войне накалялась и быстро менялась. Начался мятеж Чешско-Словацкого корпуса. На Русском Севере, в Мурманске и Архангельске высадились экспедиционные войска союзников старой России по Антанте. Они взяли Шенкурск и начали наступление на Котлас, стремясь в перспективе соединиться с войсками адмирала А. В. Колчака, Верховного правителя России.

Красногвардейские отряды Севера предстояло свести воедино, чтобы дать отпор интервентам и белым. Для этого там требовались опытные, надежные командные кадры. Большевик Геккер получает новое назначение, ставшее для него партийным поручением: 26 мая он назначается военно-политическим комиссаром Беломорского военного округа.

В июле Геккер участвует в подавлении левоэсеровского мятежа в Ярославле. Это было разоружение (со столкновениями) боевых дружин левых эсеров, проходивших тогда в ряде городов России. Во главе мятежников стоял полковник А. П. Перхуров, начальник штаба подпольного антисоветского «Союза защиты родины и свободы». Местные военные власти и ВЧК не смогли пресечь выступление заговорщиков, и Ярославль 16 дней находился в их руках.

Белые мемуаристы Л. Бек и Б. Годлевский рассказывают о том, как началось Ярославское восстание: «…За полчаса до рассвета с 5-го на 6-е июля 105 невооруженных офицеров и юнкеров, во главе с полковником Перхуровым, атаковали склады (вернее – склад) оружия на окраине Ярославля (в нем хранилось оружие, свезенное с фронта и приводимое там в порядок).

Обезоружив караул, охранявший склады, и вооружившись винтовками и револьверами, офицеры разделились на “роты” по 11 человек в каждой. Всех участников этой смелой операции полковник Перхуров здесь же наградил Георгиевскими ленточками. Малочисленные роты сразу заняли почту, городской телеграф и другие советские учреждения в центре города. Забыли тоько занять банк, оставив большевикам пятьдесят шесть миллионов рублей.

Через несколько минут после взятия артиллерийского склада 30 кадет Ярославского корпуса въехали на автопулеметных машинах в город. К полудню, приказом полковника Перхурова, было мобилизовано около 1500 (?) офицеров из различных учреждений штаба Северного фронта. К ним присоединились 600 железнодорожников и около четырехсот матросов Волжской флотилии, защищавших заволжское пространство.

В ту ночь в губернаторомском доме проходил съезд полковых комиссаров – около 120 человек. Восставшим легко удалось арестовать комиссаров, посадить на баржу и, отведя ее от берега, поставить на якорь. Арестованных стерег только один часовой. Восставших вначале было мало, и каждый боец был на счету».

Точное количество «мятежников» Ярославля не известно. Известно то, что по приказу полковника Перхурова было роздано до 7 тысяч винтовок. Артиллерия состояла из двух трехдюймовых орудий, у которых быстро вышли снаряды. Кавалерия состояла из одиннадцати человек: «К этой коннице присоединились все кавказцы, проживавшие тогда в Ярославле».

Ярославский мятеж был подавлен сводным воинским отрядом А. И. Геккера, прибывшего из Беломорского военного округа. Большую помощь ему оказали красногвардейские отряды московских рабочих (2-й Московский советский полк), Путиловская артиллерийская батарея, части интернационалистов – китайцев, латышей (два латышских стрелковых полка), мадьяр, поляков, бывших немецких и австрийских военнопленных, два бронепоезда (один был вооружен морскими дальнобойными орудиями крупного калибра).

Полковнику Перхурову с частью мятежников удалось бежать из города. Позднее он служил в колчаковской армии, эмигрировать из России не стал. В 1922 году был опознан и расстрелян, будучи привезен из Москвы в Ярославль.

Ярославский мятеж в советское время описывался только с «одной стороны», и все жестокости сваливались на белых из «Союза защиты Родины и свободы». Потери сторон за 16 дней боев не известны даже приблизительно. Но известно другое: С. П. Мельгунов в своей книге «Красный террор в России» указывает, что всего это время было расстреляно 5004 человека. Первыми были расстреляны около 500 участников восстания, которые сдались в плен.

В ходе боев за город, его артиллерийского обстрела и возникших пожаров «побежденный Ярославль представлял жуткое зрелище. На протяжении целых кварталов вместо домов на грудах развалин возвышались лишь почерневшие трубы. Из 7618 жилых строений от советских снарядов сгорело до основания 2147 и почти столько же имели повреждения от взрывов… Совершенно без крова осталось около 30 тысяч жителей».

В августе военспец Геккер, в чей послужной список красной строкой вошло подавление Ярославского мятежа, назначается командующим Вологодским тыловым районом. Затем он принимает должность командующего войсками Котласского района и Северной Двины Северо-Восточного участка завесы. На Русском Севере шли бои с белыми войсками генерала Миллера и интервентами из стран Антанты. Далеко от Архангельска продвинуться им не удалось, хотя основные удары наносились в направлении на Вологду и Котлас. Бои шли по линии железной дороги и вдоль берегов реки Северная Двина и ее притоков.

Войска Котласского района обороны (вместе с Архангельским и Вологодским) имели задачу «не допустить соединения и связи между противниками, действующими в областях рек Онеги, Северной Двины и Мезени, с противником, действовавшим в пределах Восточного фронта…»

Летом 1918 года Анатолий Геккер сблизился и подружился с командиром Нижне-Двинской бригады И. П. Уборевичем, ставшим впоследствии крупным советским военачальником. В начале сталинских репрессий их обоих ожидала печальная судьба.

В декабре 1918 года А. И. Геккер покидает Север, будучи послан на новый фронт Гражданской войны, на Нижнюю Волгу. Он получает должность начальника Астраханского укрепленного района. Там в его оперативном подчинении кроме армейских войск находилась Астрахано-Каспийская военная флотилия, которая на 30 декабря имела в своем составе 6 эскадренных миноносцев, 3 миноносца, 17 вооруженных пароходов, 4 подводных лодок, 8 катеров-истребителей, 4 минных катеров, 2 плавучих батарей, 2 гидроавиаотрядов и истребительного авиационного отряда. Часть этих кораблей пришла с Балтики. Личный состав флотилии численно доходил до 3,5 тысячи человек.

Главной базой флотилии являлся город Астрахань. Ее отряды поддерживали сухопутные войска, оборонявшие Царицын, и защищали дельту Волги со стороны Каспия. Роль моряков в обороне Астрахани была огромна.

Астрахани грозило «отсечение» от территории Советской Республики в случае взятия белыми Царицына. Городу угрожали с обеих берегов Волги отряды Астраханского казачьего войска, белокалмыки. Но Астрахань выстояла на протяжении всей Гражданской войны. Заслуга в этом была и А. И. Геккера, проявившего себя в новой должности умелым организатором.

В феврале 1919 года Геккер назначается начальником 13-й стрелковой дивизии, которая была сформирована на территории Воронежской губернии. Она входила в состав советской 8-й армии. В начале 1918 года дивизия вела бои за овладение городами Россошь, Бахмут и Донецк.

О том, как воевал Геккер в должности начальника стрелковой дивизии, описано в труде «Гражданская война в СССР» (том 2):

«…С рассветом 27 марта 1-й Донской армейский корпус нанес мощный удар 15–25 км юго-восточнее Луганска по заслону и развертываемым соединениям (советской) 8-й армии. Передовые части 41-й стрелковой и 1-й Московской рабочей дивизии не выдержали удара врага и начали отходить по пересекающимся маршрутам. Это привело к перемешиванию боевых порядков соединений. Обстановка на левом фланге армии стала критической. Командование армии стало вводить в сражение свежие силы – правофланговые соединения, предназначенные для действий на главном направлении против группировки генерала Май-Маевского. Это и спасло положение.

13-я стрелковая дивизия А. И. Геккера (военкомы Н. Н. Баранов, С. М. Жигур), осуществляя частью сил поворот на 90 градусов в восточном направлении и заняв выгодный рубеж на левом фланге 1-го Донского корпуса, нанесла по нему короткий, но сильный удар. В то же время Инзенская стрелковая дивизия, выйдя на пути отхода левофланговых соединений 8-й армии, закрепилась на дальних подступах к Луганску…

Противник был остановлен на восточной и южной окраинах Луганска… Началась героическая оборона Луганска».

Военспец Александр Ильич Геккер с дореволюционным партийным стажем пользовался большим доверием у Реввоенсовета Республики. Он демонстрировал умелое ведение боевых действий, отличался профессиональным отношением к военному делу. Имел отличные рекомендации с предыдущих должностей и опыт борьбы за Донбасс.

Поэтому его назначение 16 апреля 1919 года командующим в будущем прославленной 13-й армией выглядело для исследователей истории Гражданской войны вполне закономерно. Тем более, что двумя армиями он, пусть малое время, уже командовал в столь недалекое время. То есть это было вполне заслуженное повышение.

Геккер принял должность у первого командующего 13-й армией И. С. Кожевникова, пробывшего на этом посту немногим более месяца. Поэтому сколачивание армейского организма стало личной заслугой Александра Ильича Геккера, а не кого-либо другого военачальника.

Армия была сформирована приказом Реввоенсовета Южного фронта из группы войск Донецкого направления. Начальниками штаба при Геккере были известные военспецы А. А. Душкевич, затем А. М. Зайончковский, будущий известный советский военный историк. Среди членов Реввоенсовета армии значились такие известные партийные работники, как И. В. Косиор, Г. Л. Пятаков и А. П. Розенгольц.

Армия постоянного состава не имела: за годы Гражданской войны в ее рядах временно перебывало более двух десятков стрелковых, кавалерийских, именных дивизий. С января 1920 года армия из состава войск Южного фронта вошла в состав сил Юго-Западного франта.

Весной 1919 года 13-я армия участвовала в тяжелых для войск Южного фронта боях. Стороны стремились вырвать друг у друга инициативу в боевых действиях. В мае и июне армия Геккера, ведя упорные бои с наступавшими войсками Деникина, отступила на север. Ей пришлось оставить город Курск. Деникинская «Московская директива», как тогда казалось, имела под собой реальную почву.

В августе и сентябре 1919 года 13-я армия своей 42-й стрелковой дивизией в составе группы войск В. И. Селивачева участвовала в августовском контрнаступлении Южного фронта. Группа наносила атакующий удар в стык Добровольческой и Донской белоказачьей армий. Она продвинулась почти на 150 километров и на дальние подступы к Харькову, будучи от него всего в 40 километрах.

Но белое командование нанесло по группе Селивачева сильный контрудар, и ей пришлось отойти, по сути дела, на исходное положение. 42-я стрелковая дивизия возвратилась в состав своей армии.

В октябре – ноябре армия А. И. Геккера участвовала в Орловско-Курской наступательной операции 1919 года. К ее началу 8-я армия занимала центральное положении на линии Южного фронта. Она включала в себя четыре стрелковые дивизии, Ударную группу бывшего генерал-майора А. А. Мартусевича и насчитывала в своих рядах 33,2 тысячи штыков и 3,7 тысячи сабель. Мобильная Ударная группа состояла из Латышской стрелковой дивизии, Отдельной стрелковой бригады и 1-й кавалерийской бригады Червонного казачества (9700 штыков и сабель).

Контрнаступление Южного фронта началось 11 октября, с первых часов которого завязались ожесточенные встречные бои. Успех сначала сопутствовал войскам Южного фронта, в том числе и 13-й армии. В ночь на 12 октября ее Ударная группа вышла на северо-западные подступы к Кромам. Командованию Южного фронта казалось, что задуманная операция идет по утвержденному плану.

Но в центре линии фронта белое командование инициативу продолжало держать в своих руках. Корниловская пехотная дивизия нанесла поражение соединениям 13-й армии и 13 октября захватила город Орел. Три стрелковые дивизии советской армии (9-я, Сводная и 55-я) оказались разбитыми и с большими потерями в людях отступили на рубеж севернее Орла. От полного разгрома их спасли действия Ударной группы Мартусевича, которая зашла в тыл корниловцам.

Остатки этих трех дивизий командующий 13-й армией А. И. Геккер своим распоряжением свел в 9-ю стрелковую дивизию во главе с П. А. Солодухиным. Левофланговые дивизии армии – 3-я и 42-я стрелковые – атакующий удар белых добровольцев выдержали, отходя под их натиском организованно, яростно отбиваясь. К исходу 15 октября они сумели остановить продвижение Марковской пехотной дивизии и закрепились на рубеже Новосиль, Елец.

Отход войск 13-й армии создал серьезную угрозу Ударной группе, которая с 14 октября была переподчинена командующему соседней советской 14-й армии И. П. Уборевичу. Но в итоге боев с 11 по 15 октября ни Южному фронту, ни белой Добровольческой армии генерала В. З. Май-Маевского не удалось добиться ощутимого перевеса.

Добровольческая армия продолжала атаковать со всей настойчивостью и яростью в полосе 13-й армии Геккера. 17 октября белые захватили Новосиль, отбросив части 3-й и 42-й стрелковых дивизий за железную дорогу Орел – Елец. Но, отступив, они смогли сохранить свою организованность и боеспособность.

Командующий Южным фронтом А. И. Егоров требовал от Геккера ускорить наступление на Орел с задачей отбить у неприятеля город. В сражение за него был введен фронтовой резерв – Эстонская стрелковая дивизия (начдив Я. К. Пальвадре), на время переданная под командование Геккера. Она нанесла по городу удар с запада и в ходе двухдневных ожесточенных боев совместно с атакующими 9-й стрелковой дивизией 13-й армии и Ударной группой, сломив стойкое сопротивление Корниловской пехотной дивизии, 20 октября освободила Орел.

13-й армии в те дни сопутствовал еще один большой успех. Ее 3-я стрелковая дивизия начдива В. К. Гонделя вернула с боем 19 октября Новосиль. Это была маленькая, но весомая победа в той сложной ситуации для обеих сторон.

Победа под Орлом положила начало перелому в противостоянии сторон на орловско-курском направлении. Командование Южного фронта приказало 13-й армии продолжать наступать на Курск. Тем временем Добровольческая армия вновь пошла вперед, имея целью отбить у красных город Орел. Особенно жестокие бои завязались у Кром южнее Орла, которые несколько раз переходили из рук в руки.

28 октября соседние 13-я и 14-я армии вновь перешли в наступление, успев перегруппировать свои силы. Однако оно развивалось медленно, встретив самое упорное сопротивление белых добровольцев, которых не сломило заметное численное превосходство противника. Белые начали отход на юг после того, как кавалерийская дивизия В. М. Примакова отбила у них Поныри, Фатеж и Льгов.

Оборона Добровольческой армии этим ударом оказалась дезорганизованной, что содействовало продвижению вперед 13-й и 14-й армий. В ходе наступления дивизии армии А. И. Геккера освободили с боями 7 ноября город Малоархангельск, 8 ноября – станцию Щигры и в ночь на 18 ноября – город Курск.