Текст книги "Нейроморф"

Алексей Соколов
Нейроморф

Пролог

Тревожно запищали датчики на одном из приборов. Это означало, что операция по синтезированию ДНК была окончена. Брюнет в тонких очках с массивным подбородком и небольшой морщинкой над левым глазом спокойно кивнул стоявшей рядом с ним зеленоглазой женщине.

– Как думаешь, мы поступаем правильно? – неуверенно спросила она.

– У нас просто нет другого выбора, Лиза, – произнес мужчина, открывая шкаф стола и извлекая оттуда запакованный шприц. – Ты же знаешь, правила игры устанавливает общество и всем приходится с ним считаться. В том числе и двум генетикам, одна из которых даже сомневается очаровательно.

Его улыбка была искренней, но Лиза знала, что Семен сильно внутренне напряжен. Да и она сама не была примером спокойствия. То, что делали они сегодня, могло самым серьезным образом повлиять на будущее всех людей.

– Лиза, не волнуйся, мы с тобой планировали это давным-давно и просчитывали все возможные варианты, – спокойно мужчина. – Мы сможем сделать все как надо, я тебя уверяю.

– Хотелось бы в это верить.

– Вот и верь, не вижу пока причин для беспокойства.

– А если кто-то узнает?

– Нет, не узнает.

– Почему?

– Потому что никто не будет знать об этом кроме нас! – отчеканил Семен. – Наши коллеги сейчас празднуют очередное открытие, шанса что сюда кто-то зайдет нет, тем более, что мы наглядно продемонстрировали им для чего хотим уединиться в лаборатории. Что-что, а на корпоративную этику у нас жаловаться не стоит.

– Лучше бы мы и занялись тем, что изображали, – нервно возражала Лиза, в душе понимая, что неправа. – Я чувствую себя как сапер на минном поле.

– Ты всегда раздражаешься и говоришь глупости, когда сильно переживаешь, – успокоил ее Семен, набирая в шприц синюю жидкость. – Ты же знаешь, наука – это всегда промысел божий, помноженный на человеческую практику.

– Что-то я не помню, кто из великих это сказал.

– А это и не великие говорили, – произнес мужчина, извлекая из стеклянной центрифуги бесцветную студенистую жидкость в колбе. – На вид всего лишь холодец…

– А внутри миллиарды генетически измененных цепочек, каждая из которых хранит в себе огромные массивы информации, – закончила Лиза.

– Обожаю, когда не нужно договаривать, – улыбнулся Семен. – А то в такие моменты я становлюсь жутким занудой.

– Еще каким, – хмыкнула супруга, чуть успокоившись. – И как я умудрилась влюбиться в тебя?

– Это Лиза, судьба, – улыбнулся мужчина, медленно набирая в шприц густой студень, – а судьба, как известно, зла… Блин, ненавижу все эти генетические тонкости… Сделай все максимально аккуратно, не оставь следов и не повреди оболочку. Руки начинают ходить ходуном, от чего сама по себе сложная задача становится еще сложнее. И не важно сколько у тебя за спиной НИИ и исследовательских центров, каждый раз все приходится делать заново.

– А может они дрожат от коктейля, что ты предусмотрительно пропустил? – чуть съязвила Елизавета. – Не боишься?

– То, что я пропустил, уже скоро будет…

Крики и стрельба не дали ему договорить.

– Что это? – насторожилась супруга.

– Ничего хорошего, любимая, – ответил Семен, резко выдергивая шприц и закрывая иголку колпачком, заботливая укладывая его во внутренний карман халата, плотно застегивая молнию на нем. – Что-то мне подсказывает, что кому-то стало известно, что мы тут делам, и скорее всего это кому-то не понравилось.

– Но ты же говорил…

– Говорил…, – быстро произнес мужчина. – И думал, что так оно и будет… Проклятье…

– И что мы будем делать?

– Что в таких моментах делают все трезвомыслящие люди – уносить ноги.

– Но ты же знаешь, лаборатория изолирована, вход и выход один, нас никто не пропустит.

– Я на это и не надеюсь, Лиза, – спокойно заявил Семен, набрасывая на спину небольшую сумку, тщательно припрятанную в глубине лабораторного стола. – Придется воспользоваться старой шахтой, я на днях ее проверял, там можно пройти.

– Я ненавижу замкнутые пространства! – ужаснулась собеседница. – Ты же знаешь!

– А я – когда ты капризничаешь.

– Чья бы корова мычала, – огрызнулась Лиза.

Семен пропустил мимо ушей ее тираду, быстро подошел к одному из стеклянных шкафов и, приложив небольшое усилие, отодвинул его.

– У нас мало времени, – констатировал он. – Давай вперед.

– Надеюсь, ты все правильно рассчитал…

– Правильно, – невозмутимо произнес мужчина, подталкивая супругу ко входу в вентиляционную шахту и вручая ей включенный миниатюрный фонарик. – Нам проползти немного, метров сто, а потом несколько крутых спусков, и мы в канализации.

– Фу! – возмутилась женщина, забираясь в люк. – Если я только измажусь во что-либо неприятное, я тебя убью.

– Все будет хорошо, Лиза, мы никуда не вляпаемся, – успокоил ее Семен, а про себя произнес тихо – Если нас не убьют раньше…

То, что когда-нибудь на лабораторию будет совершено нападение, он знал давным-давно, уж слишком лакомым был кусок – изучение генотипа человека, его модификация. Правительство щедро спонсировало проект по созданию сверхлюдей на основе генной инженерии.

Естественно, эксперименты подобного рода проводили и другие страны, но благодаря разведке и кадрам их отдел был на шаг впереди всех остальных. ДНК структура, которую он изобрел, могла в корне перевернуть мир, сделать его лучше, чище и гуманней. Вот только Семен всегда помнил, что и отцы-создатели атомной и водородной бомбы сначала родили ее, а уже потом поняли, как их детище превратилось в самое смертоносное оружие. Ничего не попишешь, хуже оружия только политики.

Однако ничего больше не притягивает к себе внимание в нашем мире, чем прорывные технологии, обещающие их владельцам невероятные возможности и широко идущие перспективы. А устроить нападение на лабораторию – особого ума не нужно. Можно сказать даже больше – подобное нападение всегда связано с предательством кого-то из своих. Люди, к сожалению, слишком слабы чтобы не поддаться искушению денег или угрозе смерти. А то и того и другого в одном флаконе. И те кто предал один раз, предадут и в другой.

Спускаясь в вентиляцию, он слышал, как очередь прошила стеклянные шкафчики в их кабинете, услышал голоса коллег, которые что-то выкрикивали в панике и ужасе. А потом все поглощала зловещая тишина. То, что они не увидят их больше в живых, было ясно с самого начала.

Разрабатывал план эвакуации полковник ФСБ, курировавший проект – Денис Семененко. В свои сорок пять, спецслужбист уже успел себя зарекомендовать, успешно провел сотни разведывательных операций, эвакуацию ученых в Ливии и Сирии, работал над многими проектами по разработке защитных систем и вооружений. Предложенная им карта эвакуации и была принята за основу Семеном.

Неожиданно сверху раздался звук катящегося предмета. Врезавшись в темноту фонариком, Семен понял, что это граната.

– Быстро за угол! – только и сумел выдавить он.

Раздался взрыв. Вентиляция стала осыпаться, ее сегменты рушились, как карточный домик от сильного ветра. Лиза и Семен вывалились и приземлились на пол одной из комнат лаборатории, находившейся несколькими этажами ниже.

– Ты цела, Лиза? – быстро вскочил на ноги Семен, подбегая к женщине.

– Да. Где мы?

– Где-то внизу.

– Что это было? – растерянно произнесла коллега.

– Граната.

– Граната? – ее глаза округлились от страха. – Нас хотели убить?

– Или убить или заткнуть все выходы.

– Но ты же сказал, что о твоем плане знаешь только ты.

– Я и полковник Семененко, – уточнил мужчина, беря ее за руку.

– Значит, он нас предал!

– Значит, предал, – согласился Семен. – Значит, путь к отходу закрыт. Будем искать другие варианты. Не волнуйся…

После «удачно» посланной гранаты в вентиляцию сомнения отпали у него окончательно и бесповоротно. Знать куда двинется человек с необходимым «грузом» мог только тот, кто разрабатывал план эвакуации. Допустить что это был кто-то «случайный» не приходилось – номер шахты знал только проектировщик операции. Отсюда и неутешительные выводы – живыми они никому не нужны. Умело заткнуты все дыры, пути к отходу наверняка или уничтожены, или их там ждут.

– Обложили, как дичь на охоте, – подумал про себя Семен. – Вот и все Лизонька, нужно было и правда заняться чем-то другим, чем идти в эту лабораторию. Прости меня, это моя ошибка… Прости…

– Это значит мы умрем, да? – спросила Лиза, возвращая его из размышлений. Слезы побежали по ее щекам. – Нас убьют, да?

– Так, иди сюда, – он прижал плачущую женщину к себе. – Мы выберемся отсюда, без паники, слышишь!

– Слышу, – пыталась унять слезы Лиза, но у нее ничего не получалось. – Слышу.

– Прости меня за это, – сказал Семен, отвешивая женщине звонкую пощечину. – Прости.

Пощечина подействовала, Лиза начала успокаиваться. А вот Семен все отчетливее понимал, идут последние минуты их жизни. Прочесывание комплекса не займет много времени, каждый этаж поделен на сектора и в случае тревоги они просто герметизируется. Ключи на посту безопасности, считай у Семененко.

– Вот только зачем тебе все это полковник? Насколько сильная у тебя крыша, что ты решил «кинуть» свою страну? И главное зачем? Неужели тебе платят здесь мало? Или все прозаичнее – мавр сделал свое дело, мавр может идти? – думал про себя мужчина, стараясь не выпускать из объятий свою возлюбленную. Ощутив, что та уняла дрожь, Семен сказал:

– Сейчас я осмотрюсь, и мы придумаем что-нибудь. Ты пока заберись под стол, так будет проще сохранить наше местоположение в тайне.

Женщина не стала спорить и немедленно забралась куда ей указали, на ходу вытирая размазанную из-за слез тушь.

Осмотревшись, Семен понял, что находится в центре репродуктологии. А если быть еще точнее, то в настоящем родильном доме, где в мутном растворе жили искусственные человеческие эмбрионы. Их было много, больше десятка. Абсолютно новые особи, с новым ДНК, новыми возможностями, новыми судьбами. А на душе было горько – плоды сотен коллег почти созрели, а пожинать из будут другие… Несправедливо. И тут в голове промелькнуло – «А почему бы не устроить диверсию?». Это будет последнее, что они смогут сделать. Так пусть их смерть будет не напрасной.

– Замечательно, замечательно, – начал бубнить себе под нос Семен, нервы всегда вызывали в нем желание поговорить. – Это то что нужно. То, что нужно, То, что нужно нам всем.

– Ты что-то нашел? – раздался полный надежд голос Елизаветы.

– Да, но не то, что хотелось, – произнес Семен, подходя к последнему стеклянному инкубатору. – Не то, что бы могло нам сейчас пригодиться, но все же.

Здесь, в псевдорастворе, жил и развивался генетически улучшенный эмбрион мальчика. Это был его любимчик, его личное и персональное творение, о котором он позабыл, когда пытался убежать. Имя ему генетик еще не выбрал, хотя и собирался это сделать в самом скором времени.

– Судьба, – усмехнулся про себя Семен. – Судьба, малыш.

Неожиданно в терзающуюся страхом душу влетел поток спокойствия, своего рода покорности и принятия неизбежного. За осознанием этого пришло и понимание жизни и роли в этом бесконечном цикле энергетических перевоплощений. Он знал, что нужно делать.

Мужчина достал из внутреннего кармана шприц с концентратом ДНК и ввел его в специальную трубку, которая тут же доставила генетический материал по месту назначения. Усвоение аминокислот шло очень быстро, поэтому никаких следов модификации в этот момент выявить было невозможно.

– Теперь ты малыш будешь творить за нас, – улыбнулся Семен, глядя на эмбрион. – Я знаю, тебя рано или поздно вытащат из этой пробирки и тогда, ты отыграешься за все. Ты всем им покажешь, ты…

Пули вошли в его плечо и спину, дробя позвонки и разрывая мышцы. Не отпуская из головы светлого образа, Семен стал медленно опускаться на пол.

Из-под стола с криком и визгом выпрыгнула Лиза, и тут же получила очередь в грудь. Падая, она задела рукой несколько пробирок с образцами, которые тут же превратились в пятна на полу.

Когда Семен открыл глаза, то увидел перед собой человека в маске. Тот неспешно подошел к телу супруги и сделал несколько выстрелов из пистолета с глушителем, после чего посмотрел на него и спросил:

– Где концентрат?

– В Караганде, – огрызнулся ученый, ощущая свою полную беспомощность. – Он разбился, когда какой-то идиот кинул гранату в вентиляцию.

– Значит, ты мне больше не нужен, – мрачно заключил мужчина, поднимая пистолет.

– Я тебе и не был нужен с самого начала. Ты получил что хотел, полковник, – обреченно произнес Семен. – Модифицированные дети здесь, забирай их.

– Догадливый ты сученок, Семен, – ухмыльнулся собеседник, стягивая маску. – Правда ты поздно спохватился.

– Лучше поздно, Денис Александрович, – тихо произнес ученый. – Ты спровоцировал меня, заставил действовать так, как тебе было нужно. Ты знал, с чем я буду работать и что при внезапной эвакуации постараюсь забрать с собой. Ты мерзавец полковник, но ты не получил того, что хотел. Дети твои, забирай их, но вот концентрат – накося-выкуси. Ты проиграл Денис, проиграл.

– Согласен, – кивнул полковник и выстрелил.

Голова Семена дернулась и застыла. Из отверстия на лбу медленно вытекала струйка темной крови. Запищала рация.

– Да.

– Полковник комплекс зачищен, необходимые специалисты собраны, остальные устранены. Не хватает только семьи Сайкиных.

– Я с ними поговорил сам.

– Понял. Куда перевозить контейнеры?

– Контейнеры с детьми доставить на базу – остальное уничтожить.

– Принял! – пиликнула рация и замолчала.

Полковник вновь склонился над телом подчиненного и еще раз нажал на курок, после чего переступил через мертвого и подошел к контейнерам:

– Новое светлое будущее для всего человечества, новое начало и новый мир, – прошептал Семененко, гладя контейнер с эмбрионами. Потом он еще раз посмотрел на мертвого Сайкина и злобно произнес:

– Жаль концентрат так и не удалось захватить. Сука ты, Семен, сука!

Глава 1. Начало

Прошло 100 лет.

В мозгу неистово крутились нули и единицы, причудливо сплетаясь в слова, становившиеся предложениями, а потом и огромными статьями. История, социальный уклад, статус, общество, безопасность, общение, отношения – все загружалось напрямую.

Основные исторические вехи:

2025 год – кризис международных отношений, закончившийся Первой ядерной войной. Последствия: полное уничтожение Европы и части России, уничтожение США, Латинской Америки и Австралии. Из-за нанесенных повреждений полностью разрушена дамба в Нидерландах, что привело к затоплению ранее жилых территорий Евразии. Кроме этого, из-за взрывов боеголовок произошла активация сейсмически активных точек планеты, приведших к резкому смещению литосферных плит, знаменовавших появление новых территории на месте малазийского архипелага. Количество выживших людей -20 %.

2045 год – наука и религия становятся двумя основными силами консолидации человеческой расы, способствующих эволюции их взглядов на мир и переосмыслению морали.

2072 год – возникновение трех протогосударств: Этран (Ближний Восток, остатки уцелевшего побережья Европы, Сибирь и Дальний Восток), где исповедовали христианство, Храм (Китай, Индия, Пакистан) – буддистские течения и Халифат (материк Африка) – ислам.

2091 год – из государства Этран выделяется новое образование Рослан, получившее сначала статус автономного, а в 2095 году обретшее полную независимость.

2098 год – образование пятого государства в Западном полушарии – Катарина (Канада и уцелевшие части Южной Америки).

2107 год – заключение дружеской Хартии Истинных верующих, восстания недовольных в Халифате, гражданская война двух режимов в Рослане.

2117 год – временное перемирие между радикальной оппозицией и представителями правящей иерархии Рослана. Новое наводнение на Катарине. Ликвидация последствий.

2119 год – начало исследований и колонизации новых земель на месте Малазийского архипелага.

Основные достижения в науке:

2020 год – использование генной инженерии для создания первых генно – модифицированных людей, провал.

2050 год – создание первого прототипа нейротрона.

2053 год – на государственном уровне разрешены любые генные эксперименты, массово распространяется клонирование и другие опыты.

2055 год – создание куполов из специального нейродного волокна, работающего на основе нового вида топлива – нейроэнергии.

2063 год – введение в эксплуатацию нейротронов, оснащение ими всех живущих.

2068 год – введение в работу новых способов перемещения в пространстве – нейрокапсул.

Сведение об объекте:

Имя – Тим.

Автобиография: не указано.

Профессия: нет.

Авторизация: сейчас.

Социализация: не проведена.

Пробуждение: через 10 секунд.

9

8

7

6

5

4

3

2

1

Пробуждение…

Цифры и буквы перед глазами закончились. Тим неспешно приоткрыл веки – красные роговицы несколько раз дернулись, привыкая к освещению. Все вокруг не имело никакой четкости – только темнота и расплывчатые образы: бесконечно слепящий, невыносимо яркий свет и всепоглощающий мрак, в котором тонуло все…

Затем свет стал слепить все меньше и меньше. Ушла боль, пропала резь, ритм сердца стал приходить в норму. Тим стал различать предметы, их очертания и цвета. Особенно много в комнате было синего и голубых оттенков. Причем они попеременно менялись местами: то преобладала гамма синего, то голубого.

Когда его глаза окончательно перестали болеть, он медленно повернул голову и посмотрел туда, откуда лился этот яркий свет. Оказалось, это была его левая рука. Именно по ней лихорадочно струилось голубое свечение, проникая под кожу.

– Это мой нейротрон, – скорее напомнил, чем спросил сам у себя Тим, а поток мыслей уже побежал дальше. – Какая-то странная штука, позволяющая все делать в этом мире. Если я хочу выжить в нем, то мне придется разобраться, как им пользоваться. Вот только для начала приду в себя окончательно…

Голова болела жутко. Тим ясно осознавал, что проснулся, что находится в какой-то комнате, однако мысли были спутаны и не упорядочены, словно, словно… Слов не хватало, чтобы выразить его состояние. Точнее, он просто не мог найти нужного в данный момент словосочетания, словно у него не было всех уровней доступа к базе данных, хотя, как пользователь, он знал и умел туда входить.

Юноша попробовал встать, но это оказалось не так легко: ноги не хотели двигаться, руки свисали плетьми. В итоге он оказался на полу.

– С чего вдруг такая слабость? – подумал Тим, переваливаясь на левый бок. – Должно быть, тело еще не адаптировалось. Да и голова раскалывается. Я видимо только проснулся…

Во рту было сухо, вдох и выдох давались с трудом, иногда его пробивало на кашель и рвоту. То и дело в груди неистово колотилось сердце, а дыхание становилось прерывистым.

– Мне необходимо привести в порядок свое тело и разум, – говорил сам себе разбуженный. – Только так я смогу понять для чего я здесь. Мои мысли спутаны, и в данный момент я не могу полагаться на них. Однако я могу строить простейшие логические цепочки. С этого и стоит начать.

Повертев головой в разные стороны, отметив небольшую боль в шее, Тим увидел поблескивающий на небольшом столике возле стены прямоугольный предмет средних размеров, отливающий таким же голубым светом:

– Вряд ли они окрашены в один и тот же свет случайно. Возможно это какой-то стимулирующий препарат, который мне необходимо принять или какое-то иное средство, предназначенное для употребления, – подумал очнувшийся. – Иначе, зачем оно здесь вообще? Но сто против одного, это именно то, что мне нужно. Осталось только добраться до него. Вот только хватит ли у меня сил находясь на полу добраться до столика? Или мне стоит подождать? А кого? Если бы здесь кто-то был, то он находился рядом со мной с первых секунд. Значит, никого ждать не стоит…

Выгнувшись и переместив, на сколько это возможно, центр тяжести вперед, юноша неспешно пополз навстречу странному предмету, который он почему-то классифицировал как некий стимулятор. Чем же на самом деле являлась эта штука, он сказать не мог, но сам факт движения к цели делал пробуждение более приятным, убирал боль и стирал дискомфорт.

На то чтобы выполнить эту нехитрую операцию пришлось потрать много времени, причем последние усилия дались Тиму совсем непросто:

– Если это такое испытание, то я бы с удовольствием… его… пропустил, – одними губами произнес он, неуклюже подбирая под себя ноги, стараясь дышать как можно чаще. – И почему они не догадались оставить тело рядом с этой ерундой, или хотя бы вводили его непосредственно при пробуждении? Но вот так… издеваться… Я явно не из числа сильных мира сего… И какого черта эта штука на моей руке молчит. Она ведь должна говорить… Я помню… Должна… Ей ты!!! Говори!!!

– Да, я слушаю, – отозвался прибор на руке металлическим голосом.

– Ты заговорил! – обрадовано прошептал Тим. – Значит, я на верном пути.

– Да, – подтвердил прибор.

– А раньше почему молчал?

– Шел процесс синхронизации твоего разума. Мне нужно было дождаться окончания данного процесса.

– Дождался? Или еще нужно время?

– Да. Все протоколы загружены в необходимой последовательности, отрапортовал голос. – Я готов к работе.

– А я вот не готов, – вымученно произнес Тим. – Голова не проходит до сих пор и ноги не слушаются совершенно. В чем причина?

– Нужно время для окончательно синхронизации, – пояснил прибор. – И мышечное восстановление.

– И сколько оно должно продлиться?

– 15 часов.

– Н…да, – чуть грустно произнес Тим, продолжая рассматривать мигающий прибор на руке. – Стало быть, терпеть мне боль еще очень долго.

– Это необходимое время. Именно за этот период пройдет ускоренный процесс интенсивного восстановления, и тело придет в норму.

– Да я уже понял это, – с досадой произнес юноша, переводя взгляд на ранее выбранную цель. – Хорошо, раз я теперь знаю, сколько мне мучиться с головой, ответь, пожалуйста, что это за штука, что стоит на столе?

Нейротрон на руке слабо пискнул, вновь по комнате разнесся металлический голос:

– Мышечный тоник 6 порядка, принимается внутрь, путем введения через нейротрон. Стимулирует выработку нейроэнергии, восстанавливает мышечный тонус.

– Ясно, – коротко резюмировал юноша. – Я вижу, он в каком-то контейнере находится, верно? Там есть замок? И если есть, как его открыть? Если ты заметил, я в данный момент очень органичен в ресурсах.

– Это стандартный пластиковый контейнер с магнитным замком, – бесстрастно отрапортовал прибор. – Открывается нажатием двух пальцев на магнитной защелке. После этого необходимо извлечь ампулу с жидкостью и поместить в отверстие нейротрона.

– Ага, – согласился Тим, с трудом подползая к ножке стола и оборачивая его на пол. Руки по-прежнему не слушались и висели плетьми. Однако цель была почти достигнута – заветная коробка лежала в нескольких метрах.

– Еще немного и я достигну цели, – приободрил себя Тим, касаясь контейнера. – Теперь нужно отпереть его. Вот только руки меня ни черта не слушаются!!! Вот черт!!!

С третьей попытки ему удалось непослушными пальцами добраться до замка и открыть его. Перед глазами застыл небольшой пластиковый ящик с отверстиями, вот только емкостей в нем было сразу две: голубая, чей свет он увидел сразу, и бесцветная.

– А это что такое? – удивился Тим, переворачиваясь на спину.

– Это мозговой тоник, – сказал нейротрон. – Обычно он используется лишь в случае выбора человеком какой-либо специализации.

– Специализации? Поясни.

– Все люди, живущие в нашем кластере, т. е. в Рослане, делятся на четыре основных типа: духовные лица – примархи, военные – инквизиторы и духовные инквизиторы, управленцы – младшие и старшие министры и рабочие. В типе рабочих насчитывается свыше 150 самых различных профессий, каждая из которых является важной и неотъемлемой частью нашего сообщества.

– Какие еще есть кластеры?

– Сейчас на планете насчитывается пять кластеров: Этран, Рослан, Храм, Катарина и Халифат. Шестой кластер пока еще строится и не может считаться законченным. Кроме того, идет разведка и освоение новых территорий, которые возможно тоже будут внесены в реестр кластеров. Каждый из пяти уже известных и сформированных насчитывает до миллиона жителей. Разделение осуществляется на основе религиозной принадлежности субъектов к тому или иному течению.

– Т. е. ты хочешь сказать, что я исповедую религию Рослана?

– Нет, вы пока еще не выбрали религию и находитесь в данном кластере по умолчанию. Как только вы выберите религию, вы сможете сменить место проживания.

– Понятно, – тихо произнес Тим. Происходящее в настоящее время на поверхности планеты интересовало его, но без контроля над телом юноша не чувствовал себя частью нового мира. Это нужно было исправить, и он знал теперь как:

– Пора уже поставить себя на ноги, остальное расскажешь позднее, когда я смогу нормально двигаться. Где тут это отверстие?

– Правый край нейротрона, крайнее отверстие с иглой, – бесстрастно уточнил металлический голос. – Какой режим ввода предпочитаете: быстрый или медленный?

– А разница?

– При медленном вводе процесс восстановления будет идти постепенно, и окончательный мышечный тонус будет достигнут через пятнадцать часов.

– А при быстром?

– При быстром восстановление закончится через восемь, но при этом выработка нейроэнергии завершится раньше установленного срока, что может привести к неудобствам и нарушению баланса, – отрапортовал прибор.

– Какого баланса? – не понял юноша.

– Социального баланса. Нейротрон – это прибор, который выполняет не только роль инструмента, но и является источником нейроэнергии. Она используется как средство оплаты за товары и участвует в других процессах жизнедеятельности. Потеря большого количества нейроэнергии сделает вас недееспособным и резко ограничит возможности, вплоть до летального исхода.

– Тогда в чем смысл быстрого ввода?

– Быстрый ввод используется в случае экстренной необходимости, например, данный способ используют инквизиторы, чтобы бороться с нарушениями или ученые, когда им необходимо провести точные расчеты.

– Что-то не густо, – вздохнул Тим, вставляя баллончик с голубой жидкостью в нейротрон. – Давай медленный вариант, и расскажи мне про возможности нейротрона и про нейроэнергию.

Голубое свечение усилилось, жидкость в емкости стала убывать. По телу мгновенно стал разливаться попеременно то жар, то холод, мышцы стало неприятно покалывать. Вместе с этим стало как-то внутренне спокойно и умиротворенно.

– Мммм…, – промычал от удовольствия Тим, процедура восстановления была не такой уж и болезненной.

– Тоник содержит в себе небольшую часть гормона эндорфина, который снимает часть боли, успокаивает нервную систему и делает процесс более приятным, – пояснил голос. – Данная разработка является стандартной и используется всеми представителями социума. Однако эффект быстротекущий. Он призван лишь максимально ослабить стрессовую реакцию, а не полностью избавить организм от боли.

– Да, я чувствую, что эта штука работает, – сказал Тим, медленно сжимая и разжимая левую руку. – Действительно, стало легче. Расскажи мне про нейротрон и нейроэнергию.

– Вас интересует конкретная информация?

– Нет, давай начнем с простых истин, – сказал юноша, продолжая радостно сжимать и разжимать ладонь. – Рано мне еще в премудрости жизни вникать, понять бы общие принципы для начала.

– Технология нейротрона сыграла важную роль в процессе спасения людей, – сообщил компьютер в руке. – После ядерной войны все человечество находилось в упадке. Те, кто пережил бомбардировку, умирали от радиации. Часть пепла и пыли после взрыва тактических ядерных зарядов поднялась в атмосферу и на несколько десятилетий закрыли солнце. Оставшиеся в живых люди решили найти способ выйти из сложившейся ситуации. В специально созданных бункерах они проводили ранее запрещенные генетические эксперименты, клонировали и выводили новые породы людей, устойчивые к губительному влиянию радиации и способные обходиться меньшим количеством содержания кислорода в атмосфере.

– Стоп, – остановил голос Тим. – Ученые не могли самостоятельно создать группы, которые к тому же были оснащены всем необходимым. Такие операции могли быть осуществлены только за счет хорошей организации. В данном случае это могла быть какая-то спецслужба, причем под крылом государства. Я не верю в то, что все образовалось само собой и на ровном месте. Все действия ученых были санкционированы, они должны были снабжаться необходимыми ресурсами, плюс должен был быть и канал транспортировки, и эвакуации.

Мысли текли из него рекой. В голове одна за другой складывались цепочки умозаключений, которые тут же обретали форму и встраивались в единое полотно, словно мозг сам руководил процессом без участия в нем Тима. Это пугало, но в тоже время и радовало.

– Информации нет, – отозвался нейротрон.

А Тим продолжал делиться с прибором на его руке аналитическими изысками своего неподконтрольного разума:

– Потом, раз спецслужба существовала, значит, такой сценарий рассматривался. А потом он вдруг взял и осуществился. Стабилизация и точность в количестве живущих сейчас в других странах людей говорит об искусственном управлении обществом, а, следовательно, и о контролируемой ситуации. Ошибки и форс-мажора здесь быть не могло. Получается то, что произошло на планете, было искусственно создано какой-то организацией с четко определенными целями.

– Данная гипотеза была высказана 18 лет назад младшим министром Дейгом. Она не получила широкой популярности в обществе и была зачислена в разряд домыслов, – пискнул нейротрон.

– А потом министра нашли мертвым или он умер в расцвете сил. Да?

– Не верно. Младший министр Дейг сейчас продолжает заниматься своей работой, попутно продолжая расширять и доказывать свою теорию.

– Что ж, понятно, – немного огорчился Тим неправильному выводу, однако через минуту улыбнулся, ощущая, как по лицу прокатилась новая волна тепла, заставившее его разум немного попридержать мысли. – Оставим пока что эти мыли. Расскажи про нейроэнергию.

– Нейроэнергия была открыта в 2054 году во время синтеза новых человеческих тканей, которые были способны выдерживать длительное пребывание на загрязненной радиацией территории и заниматься синтезом поврежденных органов.

– Т. е. нейроэнергия – это побочный результат генетических экспериментов? – уточнил Тим.

– Да, – подтвердил нейротрон. – Полученная в результате синтеза энергия была подробно изучена. Благодаря изменению функций окончаний синапсисов человеческое тело получило возможность перерабатывать нейроэнергию для собственных нужд. Это дает преимущество для выживания на загрязненной территории.

– А где синтезируется нейроэнергия?

– В головном мозге. Синапсы нервных окончаний благодаря модификациям могут преобразовывать энергию мозга в другую. Она позволяет существенно усилить тело или иные качества человека, которые затем становятся их спецификацией на всю оставшуюся жизнь.