Текст книги "Кому я должен? Часть 2"

«Из прочитанного я понял, что:

а) кефир полезен на самом деле;

б) встреча с тобой возможна;

в) деньги надо будет передать вперед;

г) и, что особенно для меня важно, можно будет сфотографироваться. Осталось понять, сколько это стоит и когда можно будет реализовать?»

Уж не знаю, оценит ли Мавроди мой классический сарказм, но подстраиваться под него у меня не было никакого желания. Конечно, можно было бы навечно завоевать его доверие, написав что-нибудь в его стиле и вставить парочку «э-хе-хе», но ни необходимости, ни желания этого я не ощущал. Исходя из предыдущего опыта, я ожидал ответ не раньше чем через неделю – уж слишком занят был старик, напевая поздравления на камеру и без устали подписывая собственные книги. Но, зайдя в почту через пару часов, я обнаружил там письмо от Мавроди.

«Э-хе-хе».

А он, видать, и вправду гений. Столь лаконичного и емкого письма я еще никогда не получал. В одном только его «э-хе-хе» я почувствовал гордыню бывшего миллиардера, скорбь последующих лишений и падения вниз, тоску и уныние тюремной жизни, нереализованные амбиции и грандиозные планы. Любовь в этом «э-хе-хе» переплеталась с ненавистью, предательство боролось со справедливостью, и только вера сторонилась этого ужасного кряхтенья.

«Случайно письмо отправилось. Вот ведь доживешь. Начал письмо писать, куда-то нажал случайно, смотрю – письмо отправлено. Куда? Кому? Зачем? Отправлено, и все тут. Хорошо, если сразу два сообщения увидишь и понятно сразу все станет. А если только первое успеешь получить и зачитать? Вот ведь, небось, посмеешься, подумаешь: с ума сошел совсем старик, чего с таким встречаться, еще и за деньги тем более, да и за немалые деньги, в общем-то. Э-хе-хе. Хотя для тебя это, может, и плевок, а для меня пять тысяч – очень хорошие деньги. Вот ведь оно как все повернулось: в былые времена я наличные деньги комнатами считал. Вот доложат мне, бывало, Сергей Пантелеевич, что денег-то три комнаты всего осталось, и я уже паниковать начинаю – считай, что нищий. А теперь одной красной купюре радуюсь как ребенок. Так, на один твой вопрос я ответил. А по второму – ну так чего откладывать, да тянуть, да письма порожняковые друг другу слать? Коль цифра не смущает, пиши адрес и телефон, на послезавтра к тебе курьера зашлю за деньгами. Курьеру придется еще двести пятьдесят рублей заплатить. Но тут моей выгоды нет, ты ж сам не хочешь через интернет-кошелек расплачиваться. После получения денег – через денек – я тебе сообщу пароли и явки».

Ну что тут скажешь, ответы получены, мяч на моей стороне. Какой-то тоской веет от всего этого сообщения. Такой тоской, что лишний раз задумываешься: а на фига мне все это надо? И пять тысяч для меня совсем не плевок, особенно с учетом того, что живу я просто на накопления и черт его знает, когда я начну снова зарабатывать, да и начну ли вообще. Опять же ехать куда-то надо будет на встречу, скорее всего, в Москву или в ближайшее Подмосковье, а там – кто его знает, – может, куда и подальше уже занесло. Опять деньги терять и время. Денег у меня пока еще достаточно. А вот времени? Времени тоже достаточно, но смотря для чего. Я вроде бы и ничего не делаю с точки зрения рядового обывателя. С моей же точки зрения я ищу – ищу людей, которым я должен. Да и не только людей: похоже на то, что собаке своей я уже тоже должен. А есть еще деревья, растения всякие, трава – может, кому-то из них я тоже должен? Надо будет с ними тоже разобраться. Сначала, конечно, разобраться с травой, а после травы можно и с деревьями поговорить…

А что, Мавроди – это такой же человек, да хоть даже и не человек, пусть хоть животное или дерево, но я вполне могу быть ему тоже должен. Вот тебе и оправдание предстоящим тратам и денег, и времени. Понятно, что можно просто выйти на улицу, останавливать каждого встречного и просить денег взаймы. Потерь никаких вообще, и деньги все на месте, ну разве что время потеряешь, зато какое количество людей сразу отсеется! Но это слишком просто и, можно даже сказать, непродуктивно. Любой человек почти наверняка откажет, если незнакомец его просто хватает на улице за руку и просит деньги в долг. Конечно, можно схватить за руку покрепче и попросить в долг понастойчивее… Но это не мой случай. С другой стороны, тот же самый человек, который отказал тебе на улице, в иной ситуации может совершенно иначе отнестись к твоей проблеме. Именно поэтому я должен быть терпеливым, я должен писать эти никчемные письма, платить деньги непонятно за что и тратить собственное время.

«Привет. Мой телефон – ниже. Адреса у меня нет. В Москве буду послезавтра. Курьер пусть звонит заранее, там и договоримся с ним, потому как в разное время буду в разных местах.

Я тут чего-то в очередной раз задумался: а чего мне с тобой встречаться? В МММ я не играл, маленький был еще, не то чтоб совсем, ну не важно, в общем, поэтому не было у меня ни выигрышей, ни проигрышей. Эмоций посему к тебе абсолютно никаких не испытываю. Просто посмотреть на тебя? Ну не знаю, видел же на фотках и в роликах всяких, не думаю, что испытаю кучу положительных эмоций. Да и вообще возможно ли испытывать положительные эмоции, глядя на тебя? Ну это так, мысли вслух, я просто подумал, что, может, ты мне подкинешь тему какую-нибудь на встречу? Вот для чего люди с тобой встречаются? О чем спрашивают, чем интересуются? Да и все остальные книжки заказывают с автографом, поздравления там, стишки. Зачем? Ладно, так я что-то, задумался. Жду звонка от курьера, обязательно на послезавтра, ибо не местный я, проездом буду».

И чего это я с ним разоткровенничался? Такими темпами на встрече, поди, в жилетку ему плакаться начну. Мол, какой я несмышленыш в этой жизни, никто меня не понимает, и ничего я сам понять не могу, задумал вот определить, кому я должен. Так и то все ни к черту: порядочные люди жлобами оказались, а дебилам всяким теперь должен по гроб. Одолжи-ка хоть ты мне, Сережа, хоть поллитрушку кефира. Помнишь, как ты расписывал про его пользу? Но только настоящий должен быть, без консервантов. Вот и угости неуча-то настоящим кефиром. От тебя не убудет, поди, а я про тебя в книжке напишу и должен навсегда буду…

«Странный ты какой-то. Коли не знаешь зачем, чего тогда встречаться хочешь? Я тебя, конечно, не отговариваю, вон уже сколько времени на тебя убил. Ты это, если все-таки передумаешь встречаться, так рублей пятьсот мне хоть вышли на траты всякие. Я тебе писем вон уже сколько написал, за интернет заплатить надо бы. Да и вообще сколько информации тебе уже выдал, а информация денег стоит.

А встречаются со мной из разных побуждений. В основном, конечно, из-за понтов. Уж не знаю, какие тут понты могут быть. Просто зажрались уже люди: ни икрой, ни „Мерседесами“ давно уже никого не удивишь, а тут на тебе – я с Мавроди встречаюсь сегодня. Бывает, по два, по три встречаются. Ну типа свои терки у них намечены, все занятые, все деловые, и тут – бац! – а у одного еще с Мавроди в это же время стрелка забита. Ну и там начинается: „Ой, Сережа, я про тебя и забыл, ну давай пока присаживайся с нами, закажи себе чего-нибудь за мой счет, я сейчас с ребятками договорю, а потом тогда твой вопрос порешаем“. Ну и все в этом стиле. Собеседники его, конечно, тихонько офигевают. Хотя не всегда. Кто поумней, тот сразу раскусывает, что понты это дешевые. А мне какая разница? Сказал – заказывай за мой счет, я и заказываю, а пока они там дешевые базары трут, я спокойно кушаю. А уж когда расстается клиент со своими друзьями (по типу: „Пока вам, ребятки, у меня тут еще с Мавроди дела нерешенные, и все такое“), так и я следом резюме подвожу: мол, извини, мил человек, спасибо за еду тебе, конечно, но время-то не резиновое, пора бы и мне восвояси. Никто и не возражает обычно, спасибо говорят мне, что отыграл я на отлично, и вопросов ко мне никаких не имеют. Э-хе-хе. А бывает, все же из обиженных ко мне проскальзывают. Чего им надо? Да ничего. Вот увидят, плюнут в меня и довольные уходят. Бывает, и подраться норовят, только не надо этого со мной затевать. Не такой уж я убогий, как кажусь, и на зоне совсем не в шестерках терся. Э-хе-хе. А бывает… Да много чего бывает. Опять я вот начал тебе разглагольствовать, и все не за грош собачий. Не знаю, чего на меня нашло. Обычно у меня четко: вот прайс, вот условия – и все, и никаких исключений, а если вопросы есть – это не ко мне, это в „Что? Где? Когда?“ пиши. А на тебя я как-то спокойно реагирую, отвечаю на твои дурацкие вопросы. Хотя, может, и не такие дурацкие они, чего-то в них есть, искренность какая-то, что ль. Э-хе-хе. Ладно, ответил я тебе. Теперь вот я уверен даже, что не соскочишь ты со встречи. Не знаю, что у тебя ко мне, но интерес большой у тебя. Хоть и пишешь ты мне, что никакого смысла не видишь».

А парень-то действительно не убог. За валким разглагольствованием и кряхтеньем скрывался как минимум тонкий психолог. Он четко прочувствовал и осознал мой интерес к нему. Правда, он так и не смог определить, в чем этот интерес заключается. Да и как он мог это сделать, если и сам я до конца так и не осознал суть этого интереса. Да и чего там искать подоплеку – просто интересная, неординарная личность, способная на большие дела. Да, возможно, в этих делах вовсе нет добродетели, а может, даже и наоборот: зло несет он в себе и хаос сеет, но кто его знает, что все это значит на самом деле, ведь смотреть на вещи можно с разных сторон. А возможно, просто не смог он направить всю свою тонкость ума в нужное русло, ну не было никого рядом, кто бы подсказал, что да как делать нужно.

– Добрый день! – я увидел перед собой протянутую руку. – Я задержался немного, прошу прощения, на метро быстро доскочил, а маршрутка…

– Не преуменьшай, пятнадцать минут – это много, – перебил я его, проигнорировав протянутую руку.

Это был, наверное, классический курьер, студент старших курсов, не очень преуспевший в учебе, приехавший откуда-то издалека, надоевший родителям своими рассказами о Москве и обещаниями обязательно сосредоточиться на учебе, а потому уже оставшимся без денег. Наверняка он был наслышан о романтике курьерской работы, о баснословных чаевых, о новых знакомствах и возможностях посредством этих знакомств найти себе более достойное применение, о перспективах завязывания романтических отношений с клиентами – со всякими там бизнес-ледями, про которых он смотрел в телевизоре, – а значит, о возможности начать карьеру альфонса. И, несмотря на то что в реалии чаевых ему не хватало даже на крем против прыщей, что, безусловно, ставило под вопрос и его карьеру альфонса, он был еще преисполнен оптимизма и смотрел на меня с некоторой надеждой, что вот-вот должно произойти чудо, что сейчас я сниму с него вонючий кроссовок и прямо на дырявый носок примерю хрустальную туфельку.

– Я просто сначала…

– Какая мне разница, что сначала. Я жду – ты опаздываешь. Какие у вас штрафы за опоздание?

– Никаких.

– С сегодняшнего дня вводятся штрафы, за опоздание недополучаешь полтинник.

– Это невозможно, у нас минимальные тарифы, значит, я не заработаю совсем ничего.

– Ну если это невозможно, тогда вообще пошел на фиг отсюда!

Я понимал, что он не сможет просто психануть и уйти, это было не оправданно экономически, а гордость в таких профессиях обычно засовывают в задницу в начале рабочего дня. Лицо курьера скорчилось в ужасе. Казалось, он думал не только о недополученном полтиннике, но и также услышал каким-то образом все мои предыдущие мысли, поэтому теперь под ним просто рушилась земля, все мечты оказались пустыми, а жизнь – неудавшейся.

– Как учишься?

– Что?…

– Учишься как, говорю? Оценки какие?

– Я не учусь, закончил уже.

Опа! А я разглядел в нем студента старших курсов. Что же это, теряю сноровку? Затупилась проницательность? Да не, не может быть, ну расслабился просто, подумаешь, какой-то курьер, и думать-то о нем нечего.

– Вообще-то не совсем закончил, еще один курс, сейчас просто академический отпуск взял.

Вот, другое дело, молодец паренек, хоть и врешь через слово.

– Ладно, пошутил я. Чего так напрягся-то из-за полтинника? – я даже слегка ударил его по плечу. – Плачу тебе двойную цену, если ты мне даешь всю информацию о получателе средств на том конце.

Курьер обрадовано заморгал глазами. Я был удивлен столь быстрой сменой настроения. Обычно в людях это был признак искренности и неподкупности, но в этом малом я счел это признаком дебилизма.

– Окей, без проблем, – быстро залепетал он, – женщина, лет тридцать пять, волосы русые, зовут, кажется, Светой. Она часто делает заказы, но я точно не знаю. Среднего роста, носила джинсы, верхние пуговицы на рубашке расстегнуты.

– Блузка.

– Что?

– Ну вот рубашка, которую носят женщины, называется блузкой.

– Я знаю. А рубашка, которую носят мужчины, называется сорочка.

Я поймал себя на мысли, что начинаю беситься от присутствия этого курьера. Полный идиот. Хотя как сказать, женщину-то вроде как даже описал и одежду вспомнил. Правда, описание как-то не очень подходит под Мавроди. Я с ним, конечно, не встречался, вот только планирую, неужели так изменился после тюрьмы?

– А размер какой? – намекнул я на груди, быстро что-то изобразив на себе.

– Что?

– Ну ты же неспроста заметил расстегнутые пуговицы на рубашке, ты же пялился на ее сиськи. Так чего там с размером?

Курьер улыбнулся, будто мартовский кот, и глаза его стали смотреть куда-то внутрь себя, выдавая обращение к воспоминаниям. Руками он стал показывать на себе размер груди получателя денежных средств. Вряд ли он даже знал, что размер женской груди может выражаться в цифрах, и тем более он не знал, что означает каждая цифра, поскольку никогда не делал деликатные подарки в виде дорогого нижнего белья. Глядя на трясущиеся руки курьера и зачем-то сжимающие воздух пальцы, можно было бы предположить размер груди в диапазоне от второго до пятого. Интересно, кто была эта женщина? Курьер курьера, очередное звено в череде курьеров, призванное обеспечить спокойствием опасающееся за свою целостность сознание Мавроди? А может, кто-то из близких? Подруга дождалась его из тюрьмы, и теперь они жрут кефир вместе? А может, жена? Я даже не знаю, был ли он женат. Вроде я читал в его книжках, что еще во время МММ его жена покончила собой. Но это же очень давно было, потом много лет он был в розыске, замутил еще одну финансовую пирамиду, теперь уже международную, наверняка он мог за это время найти себе жену. А может, кто-то из родственников? Но я слышал только про брата, который тоже вроде как аферист и сидит за мошенничество, но только по совсем другой теме… Да на фига мне вообще сдалась эта дама!

– Слушай, у меня к тебе дело очень серьезное, – я приобнял курьера как-то даже по-отцовски. – Я тут встрял немножко, одолжи мне денег, десятка нужна, на пару дней всего.

– Не, я сам на мели, да и вообще редко такие деньги водятся, так что извините.

– Да не спеши ты, дело-то серьезное, ну для меня серьезное, ты себе и представить не можешь насколько. Я понимаю, что у тебя нет столько денег, но у тебя же есть друзья, у твоих друзей есть друзья. Я уверен, что ты сможешь собрать. Я через неделю все верну с процентами и пиво поставлю.

Это отличный шанс для парня. Буквально в этот момент, в эту секунду реализовывались все его мечты, и сплетни о курьерской службе превращались в реальность. Он всего лишь одолжит мне десятку, и я буду… Я буду должен ему. И что это значит? Значит, я заставлю его доучиться, подыщу ему нормальную работу, познакомлю с кем-нибудь. Я уже представлял его рожу без прыщей, представлял, как он одет в шикарный костюм, дешевый, но качественно подделанный под бренды. Вот он уже с видом знатока размышляет о размерах сисек…

– Я что, похож на лоха?

Парень просто взял и разбил мои мечты о его светлом будущем. Это были не его бредовые желания, основанные на вере тому, что говорят ведущие ток-шоу на телевидении, и на мнении таких же придурков, как он, только на пару лет старше. Это были мои мечты, а моим мечтам свойственно исполняться. Тем более и желал-то я не так уж и много. А он взял и все разбил. И вот он стоит передо мной – прыщавый идиот, еще минуту назад мявший на себе виртуальные сиськи.

– Знаете, сколько я встречал таких умников, как вы? – парень явно старался выглядеть суровым. – И почему вы решили, что умнее остальных? Классная идея. Это я должен свою пятерку передать получателю, пятерку еще вам наварить, а потом…

Он продолжал о чем-то говорить, играя тембром своего голоса, видимо, стараясь быть убедительным, но, с другой стороны, понимая, что если он повысит на меня голос, то и схлопотать может. Я достал кошелек, отсчитал пять тысяч двести рублей и протянул ему. Не то чтобы протянул – просто повернул кисть руки с деньгами в его сторону. Он взял и стал старательно пересчитывать купюры, а я стал старательно припоминать, что где-то я уже видел точно такие же жесты.

– Здесь пять двести, – сказал он с вызовом в голосе.

– Я знаю. Я сказал тебе при встрече, что за опоздание недополучаешь полтинник.

– Но вы мне обещали двойную цену, если я опишу получателя денег.

– Я тебя обманул, а ты мне поверил. И после этого ты еще спрашиваешь у меня, похож ли ты на лоха? – где-то в подсознании я заметил, что начинаю кричать на него. – Ты не просто похож, ты и есть лох. Самый настоящий лошара. И кого ты мне описал? Под такое описание каждая вторая шмара подходит. Ты даже размеры сисек не знаешь.

Я развернулся и быстро зашагал в сторону, где, как мне казалось, я оставил свою машину. Третьим глазом на затылке я видел, как курьер скривился в обиде и дергает своей ручкой в моем направлении, сжав ее в кулак и подняв средний палец.

* * *

Стрелка, указывающая на уровень топлива, показывала всего одно деление из восьми существующих. Я никогда не приезжал в Москву с пустым баком, стараясь заправиться еще на трассе на проверенных станциях, поэтому начал вспоминать, почему я не поступил сегодня, как обычно. Вспоминая, как я ехал и о чем думал в дороге, я решил, что просто я слишком увлекся, ну задумался, с кем не бывает, поэтому теперь вот стою в московской пробке почти с пустым баком бензина.

Проехав в непонятном направлении еще пару километров, я наконец увидел заправочную станцию. Бело-красный окрас явно был выбран неслучайно и был призван ассоциироваться с компанией «ЛУКОЙЛ», однако это была одна из многих «левых» заправок с паршивым бензином, название которой начиналось с нескольких букв, выбранных наобум, и обязательно заканчивалось на «ойл».

Обладательница светлых волос за кассой, как мне показалось, мило улыбнулась, увидев меня. А может, мне показалось. А может, мне хотелось, чтобы она мне улыбнулась, и поэтому мое сознание, стараясь быть услужливым, нарисовало мне ее улыбку, исказив реальность. А может, мне захотелось, чтобы она мне улыбнулась, и она, повинуясь силе моей мысли, улыбнулась мне вопреки своей воле.

– Девяносто второго на тысячу.

Ну вот опять, вот опять мне показалось, что она мне улыбнулась.

– Какая колонка? – прощебетала она милым голоском, забирая из моих рук пятитысячную купюру.

– Не знаю.

Она стрельнула глазками за мое плечо, посмотрев расположение моего авто, и принялась что-то набивать в компьютер. Довольно милое создание, скорее всего, совсем недавно работает в сфере услуг, поскольку и голос, и мимика казались достаточно живыми, а не были той непробиваемой маской с нестираемой улыбкой, свойственной матерым продавцам.

– Елена, – обратился я к ней, доверившись информации на нагрудном бейджике, – у меня к тебе дело есть.

Одной рукой она продолжала совершать какие-то манипуляции на компьютере, второй уверенно ковырялась в кассе.

– Четыре тысячи сдачи, – она веером положила передо мной четыре купюры. – Я вас слушаю, только сразу предупреждаю, что я замужем.

– Хорошо, что сразу предупредила, – попытался сострить я, и она даже слегка улыбнулась. – Да не, я сам женат, дело не в этом. Я немножко о другом.

Елена посмотрела на меня с неподдельным любопытством, а я отметил про себя отсутствие кольца на безымянном пальце правой руки.

– Одолжи мне денег.

Любопытство продолжало висеть на ее лице еще примерно пятнадцать секунд, после чего сменилось смущением, потом на лицо опять вернулось любопытство, а затем, как мне показалось, ее лицо перестало выражать вообще что-либо.

– Пять тысяч, на пару дней всего, ты меня здорово выручишь, – продолжил я.

Последнее время мне что-то не везло со случайными кредиторами. Я не описываю здесь все случаи, поскольку десятки раз описывать то, как меня посылают в разные места в прямой или завуалированной форме, мне неинтересно. Именно поэтому я решил уменьшить требования и сократить сумму.

– Я вам только что дала четыре тысячи рублей сдачи. Ай да Елена, сама наблюдательность! А я вот думаю: что за фигню ты здесь разложила передо мной веером? Оказывается, ты дала мне четыре тысячи рублей сдачи. Подумать только!

– Да, я знаю, – я попытался улыбнуться как можно радушнее, – я, конечно, учел их, но мне не хватает еще пятерки. Мне правда очень нужно, и я тебе все верну, у меня с собой паспорт, если хочешь, посмотри или запиши что-нибудь.

Я протянул ей документ, слегка приблизившись, но она шарахнулась от меня в сторону.

– Я сейчас нажму тревожную кнопку!

Заправщик уже вынимал пистолет из горловины, когда я вышел на улицу. Надо бы глянуть на табло, поди, не долил пару сотен, упырь.

– Держи, – я протянул ему полтинник в качестве чаевых, удостоверившись в количестве залитого топлива.

Не то чтобы я всегда раздавал полтинники заправщикам, но сегодня я сэкономил полтинник на курьере, поэтому был настолько щедрым.

– Спасибо, – бодро ответил заправщик, суховатый мужичок средних лет, – хорошая машина.

– Да, мне тоже нравится.

Я отъехал метров десять, после чего остановился, опустил стекло и махнул рукой заправщику, подзывая его к себе.

– Как тебя зовут? – спросил я, несколько секунд рассматривая его перед этим.

– Сухой, – коротко ответил заправщик.

И правда, чего я спрашивал? Можно было и так догадаться.

– Сухой, ты не сочти меня за аферюгу и каталу, но мне сейчас реально нужны деньги в долг. Нужна пятерка на два-три дня, не больше. Если нет, просто скажи, я не обижусь.

– Да какие тут обиды, с кем не бывает! – Сухой немного прищурил левый глаз. – Конечно, каких только клоунов не встретишь тут, на заправке. И в долг нередко просят, телефоны крутые в залог предлагают оставить, только фуфло это, а не телефоны, подделка китайская. Посылаешь их на фиг и отпускаешь с богом. А иногда так наказать хочется, потому что есть они никто и звать их никак.

Заправщик сделал паузу, внимательно осматривая то меня, то машину прищуренным глазом.

– Ты-то не из таких, видно сразу, на зоне быстро учишься разбираться в людях, по-настоящему разбираться. Это, пожалуй, единственное, чему учишься на зоне, – Сухой еще сильнее прищурил свой глаз. – Я-то тебе вроде верю, но все равно что-то не так. Чего-то ты темнишь. Может, в залог оставишь чего-нибудь – телефон, например?

– Не, не могу. Мне по нему звонить надо. А китайской подделки на такие случаи почему-то не держу. Давай уже, выручишь – значит выручишь, и я твоим должником буду, а на нет и суда нет.

Левый глаз Сухова совсем закрылся в прищуре, и он начал прищуривать второй.

– Добро, магарыч с тебя будет, пять сек подожди, сбегаю к Ленке за деньгами.

– Погоди-погоди, – быстро остановил я заправщика, вспомнив про обещанную тревожную кнопку. – У тебя-то есть деньги?

– У меня своих два косаря только.

– Годится, давай уже, а то чего-то спешу я уже.

Глаз заправщика опять закрылся в прищуре, а лицо выражало подозрительность. Еще несколько секунд, и рука заскользила во внутренний карман. Пистолет или все же деньги? Деньги. Много денег. Пачка денег с неуклюже сложенными купюрами содержала в себе под сотню банкнот. Она была, конечно, раза в два толще стандартной стокупюровой банковской упаковки, но, учитывая неряшливость сложения и явную ветхость купюр, содержала примерно ту же сотню бумажек.

– Пересчитывать будешь? – спросил Сухой, широко улыбнувшись. – Тут в основном десятки, ну и полтинники, с чаевых вот набирается.

– Да ладно тебе, пересчитывать! Ты мне веришь, а я пересчитывать буду?

Я взял пачку денег и небрежно бросил на пассажирское сиденье. Подмигнул Сухому, отчего он опять стал подозрительным, и молча поехал на выезд. Вот еще один день и еще один человек, которому я должен. Конечно, я сильно подвинулся в своих первичных требованиях и скатился до займа в две тысячи. Хотя и требований-то первичных как таковых не было. Я должен был максимально напрячь кредитора. Напрягся ли заправщик? Пожалуй. Не думаю, что для него это совершенно плевые деньги, которые он может отдать каждому, абсолютно не задумываясь. Но мне он их отдал. Мне он поверил, несмотря на то, что, по его же словам, многие аферисты то и дело просят деньги в долг. Видимо, поэтому и Елена, не задумываясь, метнулась к тревожной кнопке. А Сухой никуда не метнулся. Просто отдал мне деньги. Все деньги, которые у него были. А помимо этого, еще был готов взять деньги у той же Лены для себя и отдать мне. Конечно, я ему должен.

Я остановился возле самого выезда с заправочной станции и продолжал осмысливать произошедшее только что. Да, я ему должен. Оставалась еще небольшая формальность. Мне надо будет запомнить расположение этой заправки, поскольку ранее в этом районе я никогда не бывал, и завезти сюда долг Сухому. Надо будет еще как-то попасть в его смену, наверняка же он не каждый день здесь работает. Надо будет еще как-то истратить эту пачку десятирублевых купюр. Хотя зачем их тратить? Обычно я возвращал долг теми же самыми купюрами, просто никуда их не тратил и возвращал. Обычно никто этого и не замечал, поскольку номера банкнот никто, конечно, не переписывал, а достоинство купюр в одну и пять тысяч рублей достаточно распространенное. Другое дело – пачка денег из десяток и полтинников… Не, фигня полная, я нашел человека, которому должен. Это главное, а из-за пары тысяч рублей тащиться сюда еще раз – это бред.

– Сухой! – прокричал я заправщику, выйдя из машины и брезгливо сунув в карман пачку денег.

Заправщик бодро зашагал в мою сторону, а я не спеша побрел по направлению к нему.

– Чего, все-таки пятерка нужна? Сбегать в контору, одолжить? – заправщик не выражал никакого подозрения, а выглядел смирившимся.

– Не, наоборот. Мне отзвонили только что, перечислили там деньги на карту какую-то. В общем, отбой. Спасибо тебе! Это твое, – я протянул ему деньги, стараясь не выражать брезгливости.

– А в чем прикол? – заправщик опять начал прищуривать глаз.

– Какой прикол?

– Может, пересчитать? – Сухой при этом слегка подкинул пачку, видимо, стараясь определить сумму по ве су.

– Может, пересчитать.

Слишком сложно это будет для тебя, Сухой. Не сомневаюсь, что на зоне ты видел много разных людей и научился неплохо в людях разбираться, но идиота, подобного мне, ты вряд ли встречал ранее. Ну как я могу объяснить тебе, что просто ищу людей, которым я должен?

– Это моя визитка, – я протянул ему карточку, – на заголовки не смотри, я там не работаю. Телефоны все порожняковые. А вот мобильный номер у меня остался. Звони, если что. Ты меня выручил, я тебе вроде как должен теперь.

Я сделал несколько шагов в сторону машины, после чего повернулся и еще раз внимательно посмотрел на Сухова.

– А сидел-то за что?

– Вам правда интересно?

– Нет.

Сквозь стекло за нами наблюдала испуганная Елена. А поначалу она мне даже улыбалась. Дура…

* * *

В электронной почте висело пять непрочитанных писем. Одно из них было откровенным спамом, успешно обхитрившим спамовые фильтры гугл-мейла. Два письма были приглашениями на конференцию, причем на одну и ту же, но в одном письме меня приглашали слушателем за определенные денежные средства, в другом же мне как опытному топ-менеджеру предлагалось выступить с докладом, но опять же не бесплатно. Четвертое письмо было приглашением на собеседование для последующего трудоустройства. Не сказать, что я прям искал работу, но иногда мне ставилось скучно, и к тому же, поскольку я имел постоянное отрицательное сальдо в личном финансовом балансе, сумма активов постоянно уменьшалась. Последнее сообщение было от Мавроди.

«Деньги мне передали. Спасибо тебе, мил человек. А то вот пишу тебе все, пишу, и ты мне все пишешь, пишешь, все чего-то спрашиваешь. А толку-то в этом все нет никакого. Для тебя, может, ничего и не поменялось, коль ты даже не знаешь, для чего хочешь встречаться со мной. А я вот теперь хотя бы при деньгах. Теперь хочешь встречайся со мной, хочешь не встречайся, я вроде как уже при своем. Э-хе-хе. Да, там должок за тобой небольшой образовался. Ты курьеру пятьдесят рублей не доплатил. Уж не знаю, не хватило у тебя денег или по каким убеждениям, но факт остается фактом. Обманывать они меня не будут – люди проверенные, – а если уж обманывали бы, то явно не на пятьдесят рублей. Так что мне пришлось доплатить деньги из своих. Надеюсь, что при встрече смогу компенсировать себе пятьдесят рублей?»

Вот ведь мудак старый! Полстраницы текста – и ни слова про встречу. Когда? Где? Чего? Пять тысяч денег от меня получил, а теперь печется о полтиннике. А может, повод ищет, чтобы соскочить? Сейчас полтинник, потом еще какие-нибудь обиды придумает? Не, не должно быть. Захотел бы кинуть, просто перестал бы писать мне, и все. Чего там отмазки детские придумывать? Так что же, дело действительно в пятидесяти рублях? Да чего там гадать? Поживем – увидим.

«Да, чего-то я там сбился со счета с курьером. Полтинник закину при встрече».

«Вот и ладненько. Ты там не подумай на меня чего плохого. А то вроде как пять тысяч от тебя получил, а из-за пятидесяти рублей начинаю тягомотину разводить, просто порядок должен быть во всем, в деньгах особенно. Если бы я в свое время на такие мелочи внимание бы не обращал, то и не было бы никакого МММ. Оно и так, конечно, воровали – еще как воровали! Любой клерк мог миллионами таскать, и таскали ж ведь, скольких за руку ловили тогда, ну а большинство, конечно, под шумок так и остались незамеченными. Э-хе-хе. Вот ведь было время. Ладно, о чем мы тут говорим-то? Встретиться, значит, желаешь? Оно можно, что ж не встретиться с хорошим человеком. Коль и полтинник, как ты сказал, закинешь при встрече, так и вообще вроде никаких преград для встречи нет. Встречаться в кафе будем, поэтому если чего изволишь, то рассчитывай на себя сам, я уж свой чай как-нибудь сам оплачу. Эх, опять я все про деньги. А куда ж без них?… В былые времена комнатами наличные считал, а теперь вот копейки мусолю. Про место я тебе сообщу, а дату, может, и сам предложишь, ты ж вроде не местный, а я постараюсь подстроиться».