Текст книги "Великий пост. Объяснение смысла, значения, содержания"

Продолжая искушать Христа, «берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне» (Мф. 4: 8–9). В данном случае мы сталкиваемся с искушением гордыней, искушением властью, искушением человеческой самостью. Это самое серьезное искушение, которое человека ожидает. Грехи чревоугодия, блуда, сребролюбия, печали, гнева и уныния существуют сами по себе, а вот тщеславие и гордыня поднимают голову именно тогда, когда мы начинаем бороться с первыми шестью страстями. Великим постом с нами такое случается особенно часто, поскольку именно в это время мы уделяем особое внимание молитве, воздержанию и добрым делам. Что-то в нас оживает, мы ощущаем в себе дыхание свободы и вдруг поскальзываемся и падаем в гордости и тщеславии.

Вспомним молитву Ефрема Сирина. В ней речь идет о вещах, крайне важных: «…дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу твоему…». Авва Дорофей учит: если ты просишь у Бога смирения, то знай, Господь непременно пошлет тебе человека, который тебя оклевещет, оскорбит и унизит. И всякий раз, когда ты что-то просишь у Бога, знай, что просишь у Него благословения на подвиг. Нам бы очень хотелось однажды улечься спать гордыми, тщеславными, нетерпеливыми и раздражительными, а проснуться кроткими, смиренными и добросердечными. Однако такого не бывает. С наступлением великопостных дней лейтмотивом наших молитв становятся прошения о любви, терпении и смирении. Господь отвечает на наш призыв, а мы начинаем удивляться: почему весь год все шло хорошо, а постом началось: и тут меня обманули, и там обошли. Почему же меня все обижают? Почему меня никто не любит? Почему все идет наперекосяк?

Мы не готовы трудиться ради Господа, не хотим понять, что с нами происходит на самом деле. А что же происходит с нами во время Великого поста? Что означает эта череда беспрерывных обид? Но ведь мы сами обо всем этом просим у Бога, просто молитвы наши оказываются необдуманными. Почему Великим постом обрушиваются на нас все эти искушения? Потому, что Господь хочет нашего очищения.

О чем свидетельствует состояние возмущения душевного, в котором мы пребываем? Слово «возмущение» происходит от слова «муть». А откуда эта муть появляется? Представьте себе два стакана: один – с чистой водой, другой тоже наполнен водой, только дно его покрыто слоем толченого мела. Как ни взбалтывай первый стакан, вода в нем так и останется прозрачной, в другом же она сразу помутнеет. К сожалению, мы похожи именно на второй стакан. Мы считаем себя добрыми и хорошими, но Господь-то знает, каковы мы на самом деле, видит на глубине наших душ этот мутный осадок злости, раздражения, гордости, тщеславия, самолюбования и мелочной обидчивости – все то, что мы научились скрывать от окружающих, стараясь «держать марку». Неслучайно Он посылает нам именно тех людей, на которых мы обижаемся, которых не любим, за появление которых в нашей жизни не благодарим Его. Между тем пост – это время, когда каждый должен понять, кто он такой на самом деле и что творится у него внутри.

Так и происходит. Человек наконец-то может понять, какой он на самом деле, что в нем нарывает и болит. Потому что до какого-то момента я терплю других людей, но, как только меня кто-нибудь тронет, я раздражаюсь, гневаюсь и кричу, во мне все клокочет, я уверен, что другие виноваты, потому что не делают так, как хочу я. Но это искушение Великого поста можно воспринимать по-другому, а именно как замечательный урок, милость Божию, посланную в ответ на просьбу о даровании смирения. Пока мы живем в иллюзии относительно себя, с душой ничего не происходит, мы ходим по одному и тому же привычному кругу, никуда не двигаясь. Когда же мы поймем, кто мы на самом деле, тогда появляется реальная возможность стать другими. Как только мы правильным образом определим состояние возмущения – увидим муть, поднимающуюся со дна души, у нас появляется возможность очищения с помощью покаяния. И тогда мы действительно способны обратиться к Богу с искренней молитвой: «Очисти мя, Спасе!» Таким образом, пост – это время самоукорения.

«Господу Богу Твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф. 4: 10), – отвечает Господь сатане. А как поклоняться Богу «в духе и истине» (Ин. 4:23)? Это значит научиться подражать Христу, потому что Он «кроток и смирен сердцем» (Мф. 11: 29). И вот важнейшее дело, важнейший плод Великого поста – приобретение, пусть пока незрелого, малого, плода смирения.

Уроки смирения, которые мы должны Великим постом понять и усвоить, проявляются прежде всего в общении с нашими ближними. Они – наши учителя в некотором смысле. Если мы поставим себе задачу всегда помнить, что другие люди будут нас учить, а мы будем у них учиться, тогда можно правильным образом разрешать внутренние духовные проблемы.

Пост и послушание. Исповедь и Причастие

Известно такое высказывание: «В главном – единство, во второстепенном – многообразие и во всем – любовь»[14]14
  Вариант высказывания: «В главном – единство, во второстепенном – свобода и во всем – любовь».


[Закрыть]. Как понять, что есть главное, а что – второстепенное? Бывает так, что повседневные обязанности человека, как кажется, вступают в противоречие с пониманием обязанностей христианина. Я не люблю четких вопросов о том, как именно человеку поступать в той или иной ситуации. И еще больше не люблю отвечать на такие вопросы, потому что у каждого человека свой жизненный опыт и он знает такие нюансы, которые священник учесть не сможет. Поэтому ответственность и свобода выбора, в том числе уровня строгости поста, лежит на каждом из нас, независимо от того, что говорят священники. У каждого священника также свой опыт, поэтому их рекомендации иногда вступают между собой в кажущееся противоречие.

Руководствоваться рекомендациями сразу нескольких священников я бы не рекомендовал. Потому что жизнь человека складывается в определенных индивидуальных условиях. У вас есть ваша вера, ваш опыт сердца, ваш разум, есть свобода, дарованная Христом и Евангелием. Важны общие цели поста. И попытка их достижения всегда будет индивидуальной. Это будет ваш опыт, ваш подвиг.

Я вообще сомневаюсь в необходимости послушания духовнику, имея в виду тот смысл, который православные люди обычно вкладывают в эти слова. Одно дело, когда это монастырское послушание – люди дают монашеские обеты, в том числе и этот – обет послушания, вручают свою жизнь, свою волю в руки духовного руководителя. Их жизнь проходит в рамках строгого устава: у каждого свои обязанности и свой духовник. В приходских условиях, мне кажется, совсем иная практика. Духовное руководство приходского священника имеет другие законы. Если приходской священник начинает из себя разыгрывать монастырского старца, то это, конечно, катастрофа, потому что духовное руководство и послушание – сложная область духовной жизни.

Необязательно священник, которому ты исповедуешься, должен быть твоим духовником. Некоторые ошибочно полагают: есть духовник, принимающий мою исповедь, а есть духовный отец, с которым я решаю важнейшие проблемы своей жизни, и уж как он скажет, так я непременно и поступлю. Но мы не вправе возлагать на приходского священника обязанность регламентировать нашу жизнь! Почему служитель Церкви должен решать за нас задачи, с которыми мы вполне можем справиться самостоятельно? Почему он должен предписывать: менять ли нам квартиру, делать ли ремонт, переходить ли на новую работу или нет? Больший или меньший духовный опыт священника в данном случае значения не имеет. Духовничество – это духовное родство, глубокое духовное единомыслие между человеком и священником, священником и какой-то частью его прихода. При рукоположении иерею не вменяется в обязанность вести жизнь каких-то конкретных людей у себя на приходе.

Священник, прежде всего, проповедует Евангелие, благовествует о Господе, служит Божественную литургию и собирает людей вокруг Христа. Но каждому из нас дана та свобода, которой мы обязаны распоряжаться. В этом состоит наша ответственность, как за самих себя, так и за семьи, которую невозможно переложить на кого-то другого.

«Батюшка мне дал послабление на пост», – говорят некоторые. Возникает вопрос: если ты хочешь поститься, зачем тебе послабление? Если ты не можешь чего-то не есть, тогда зачем тебе просить у священника благословения, ты и так знаешь, что не можешь от этого отказаться? Зачем просить благословение на то, что и так понятно? «Вот у меня язва желудка. Я иду к священнику и прошу благословить меня вкушать молочное». Разве от того, что кто-то попросит благословение, у него язва перестанет болеть? Или что-то молочное станет немолочным? Что изменится после получения благословения? Ничего. Однако человек успокаивается. Но что означает такое спокойствие? Лишь то, что мы не понимаем, Кем для нас является Бог. Но если не понимаем, зачем же тогда постимся? Увы, мы не видим в Боге любящего Отца, живем в недоверии к Нему, полагая, что, если по любому поводу не спросим разрешения у иерея, Господь нас за это накажет.

В чем же тут послушание, позвольте спросить? Зачем батюшке знать обо всем этом? Для чего ему знать, да простят меня дорогие женщины, сколько раз вы приложились к иконе в нечистоте? Только лишь для того, чтобы снять с вас ответственность? А собственно говоря, что страшного случилось, особенно если произошло это по неведению? Вопрос, вообще-то говоря, весьма спорный. Но в любом случае, зачем посвящать священника в такие подробности?

Все это не имеет ничего общего к отношению человека с Богом. Испрашивать благословение на всякую чепуху – значит абсолютно не понимать, что такое взыскание Царства Небесного и правды его. В этом нет свободы и ответственности, а значит, нет христианской любви и настоящей веры.

Без сомнения, человек имеет право и должен советоваться со священником. Но это – не послушание, а, скорее, духовная консультация. Послушание всеобъемлюще – мы же так не живем, ограничиваясь послушанием выборочным. Зачастую мы испрашиваем благословение на вещи, к духовной жизни никакого отношения не имеющие.

Послушание Богу мы понимаем как безоговорочное исполнение Его святых заповедей, при этом совершенно забываем о том, что Сам Господь пребывает в послушании у человека, ведь мы то и дело просим Его услышать и исполнить наши молитвы. Послушание возможно только тогда, когда старший проявляет послушание по отношению к младшим. Родители внимательно прислушиваются к своим детям, реагируют на каждое их неудовольствие, слезы и радость. Если родители вовремя научились слышать своего ребенка, находясь у него в послушании с младенчества, то и дети окажутся в послушании у родителей. При этом послушание не воспринимается как исполнение чужой, навязанной извне воли.

Приходя к врачу, человек раздевается, и доктор внимательно выслушивает его и выписывает рецепт. Прием назначенных лекарств – послушание, которое больной должен исполнить по отношению к врачу. Но сначала врач слушал его и таким образом был «в послушании» у пациента. Когда послушание взаимно, мы слушаем и слышим друг друга. Точно так же Господь слышит нас, а мы слышим Господа. Мы хотим слышать Бога, потому что хотим быть услышанными. А если хотим быть услышанными, но в свою очередь прислушиваться к Нему не собираемся, – о чем вообще может идти речь?

Церковь – это не армия, здесь не существует команд и приказов, зато есть послушание любви. Если у человека есть духовник, значит, духовник находится в послушании у своего духовного чада. Он должен очень хорошо его знать, слышать и понимать – только в этом случае его слово по отношению к духовным чадам будет восприниматься как истина, а если они его не послушают, то будут пожинать плоды своего непослушания. Но приказывать, жестко руководить человеком не может никто, поскольку у каждого – своя жизнь, свой ум и своя воля, которые даровал Господь. Думать о своем спасении человек должен самостоятельно. В этом и состоит его ответственность перед собой и перед Богом.

Впрочем, в некоторых случаях для того, чтобы человек смог преодолеть охватившую его страсть, необходимы серьезные духовные упражнения и испытания, предписываемые священником, например сугубая молитва, частая исповедь или даже отлучение на некоторое время от Причастия. Это можно назвать епитимьей.

Можно ли самочинно назначить себе или ужесточить уже наложенное наказание, но при этом не ходить на исповедь? Исповедоваться мы должны в любом случае, ибо это Таинство установлено Самим Богом. Мы не можем сами себе прощать грехи, но усугубить свой пост и молитву имеем право. Однако при этом следует сохранять внутреннюю трезвенность, поскольку возникает опасность экзальтации. Необходим серьезный духовный опыт, приобретаемый многолетней жизнью в Церкви, если же такого опыта недостаточно, от самодеятельности лучше воздержаться, полностью оставив выбор средств на усмотрение священника.

А вообще-то, и большие и малые дела всегда надо предварять молитвой. Если мы хотим, чтобы наши усилия были сопряжены с волей Божией, мы должны помолиться (желательно в храме) и попросить Господа наше начинание благословить. Существуют и специальные молебны о призывании Святого Духа на всякое благое дело.

Мы привыкли жить руководствуясь категориями «можно» и «нельзя», однако пора пересмотреть эту незамысловатую схему, в том числе и применительно к посту. Ведь мясо, в сущности, ничем не хуже и не лучше рыбы и дело не в том, что все разрешенное – хорошо, а все запрещенное – плохо. В нашей стране, например, курение марихуаны запрещено законом, а в Голландии разрешено. Но это не значит, что курение ее на территории этой страны делает такое занятие приемлемым для христианина. Само по себе оно дурно в глазах Божиих. Добро – не то, что разрешено, а то, что совершается во благо ближнему. Мы творим добрые дела не потому, что этим заниматься можно, и даже не потому, что этим заниматься следует, а потому, что таково естественное устремление души христианина.

И когда мы собираемся сделать некое большое и серьезное дело в жизни, мы понимаем, что в этом нам нужна помощь Божья. Благословение священника в данном случае является молитвой. Но вы можете и не просить благословение. Когда вы готовите пищу, обычно солите ее, но можете и не посолить, однако посоленная пища вкуснее. Так и с благословением священника.

Что же касается покаяния и Таинства Исповеди, то любовь, к которой нас призывают Христос и его ученики, без Таинства Исповеди сама по себе покрывает грехи. Но это не значит, что любовь освобождает человека от ответственности за грех. Покрывая грехи другого человека, мы являем любовь, то есть мы в состоянии принять другого таким, каков он есть, и своей любовью помочь исправиться.

Авва Дорофей рассказывает о том, как монахи, узнав, что в одной из келий обители скрывается женщина, отправились к игумену и рассказали ему об этом. Праведный гнев бушевал в сердцах братии. Игумен пришел в келью и убедился в том, что молодой инок действительно прятал в бочке блудницу. Тогда он уселся на эту бочку и предложил братии: «Ищите!» Иноки никого не обнаружили и ушли посрамленные. Игумен же сказал монаху: «Брат, подумай о своей душе» – и ушел. Вот так любовь покрывает грехи. Авва своей любовью призвал брата к покаянию, покрыв его грех, и тот оказался от этого греха исцеленным. Если бы согрешившего брата изгнали из монастыря, что, вообще-то, следовало сделать согласно уставу, его душа, скорее всего, погибла бы. Значит, в тот момент истинная любовь заключалась не в скрупулезном следовании букве устава, а в покрытии греха.

Мы призваны смиренно и с любовью смотреть на других людей. Бывает так – постимся, хотим ощутить Пасхальную радость, а приходим и не ощущаем ее. Не постившийся же человек пришел, как и мы, в храм и в Пасхальную ночь ощутил ту великую радость Воскресения Христова, что и постящийся хотел бы почувствовать. Не надо ему ничего говорить и пытаться учить. Ведь человек свободен – не хочет, не может поститься, пусть не постится, это его дело. Ведь пост нельзя использовать как способ «зарабатывания» пасхальной радости. Постом нельзя «купить Бога». Пост – это не работа, за которую мы ждем оплаты. Не зря в огласительном слове св. Иоанна Златоуста (ок. 347–407) говорится: «Постившиеся и непостившиеся, веселитесь ныне»[15]15
  Слово огласительное на Святую Пасху иже во святых отца нашего святителя Иоанна Златоуста.


[Закрыть]. Бог любит всех одинаково. Любви Божьей хватает на всех. Цель поста для нас – не заслужить пасхальную радость, а прийти в такое состояние, чтобы и нашей любви тоже хватало на всех.

Состояние радости и счастья прекрасно, хотя, к сожалению, оно не часто посещает нас. В этом состоянии не нужно забывать благодарить Бога, воспевать Ему хвалу, произносить Его Святое Имя. Ведь наша молитва не всегда заключается в просьбе, и не всегда заключается в покаянии, в ней также должно быть место благодарению. Бог знает все наши прошения наперед, но наша молитва дает Богу возможность вмешаться в нашу жизнь. Гос подь ограничивает Свою свободу, не вмешиваясь в нашу жизнь, потому что очень ее ценит. Когда мы просим Бога о чем-то, то тем самым говорим: «Господи, я даю Тебе свободу вмешаться в мою жизнь». Бог хочет иметь возможность вмешиваться в нашу жизнь: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр. 3: 20).

Нередко случается и так: человек усердно молится, строго постится, но, как ему кажется, ничего с ним не происходит, ничто в нем не меняется к лучшему. Он хочет понять, насколько приблизился к Богу, но увидеть не может. Мне неоднократно приходилось слышать на исповеди: «Десять лет назад я был гораздо лучше, добрее и чище, а теперь…» Но я-то вижу, что человек духовно и нравственно вырос за эти годы, просто сместилась планка требований, предъявляемых им к самому себе. При этом человек заметил, что он сейчас не такой, каким себя ощущал раньше, – уверенным, хорошим, добрым. Сейчас эта уверенность прошла.

Мы редко видим изменения в себе в лучшую сторону. Иногда человек ощущает легкость и свободу, потому что его оставила какая-то маленькая страсть. Чаще всего это ненадолго, потому что вместо нее поднимается другая. Святые по мере очищения своей души становились все более и более смиренными, они все больше и больше плакали, укоряли себя, потому что раньше на черном не могли видеть черного. «Как на черном, так чист, как на белом – рябой». При приближении к свету вся нечистота становится заметной, как пятно на платье невесты.

Хотелось бы сказать о Причастии во время Великого поста. С одной стороны, мы, верующие люди, должны стремиться к более частому Причащению Святых Таин Христовых, а с другой – исповедь при частом причащении нередко превращается в перечисление мелочей. Как разрешить это противоречие? Я советую своим прихожанам причащаться без исповеди, если их души не обременены тяжелыми неисповеданными грехами и совесть их по-настоящему не обличает. В мелких повседневных прегрешениях мы каемся при исполнении вечернего молитвенного правила. В случае обращения человека, которого прежде я никогда не видел, я, конечно, спрошу у него, был ли он на исповеди, и если нет, то почему. Если он ответит, что исповедовался и причащался неделю назад в другом храме, я его причащу, если же он давно или никогда не приступал к исповеди, то не допущу до Причастия Крови и Тела Христовых. Но воспринимать исповедь в качестве шлагбаума на пути к Святой Чаше – значит уничижать Таинство Покаяния. Нельзя устраивать на пути ко Христу какие-то дополнительные препятствия.

К Таинству Исповеди не нужно подходить формально. Церковь – это не место, где ставят штамп «Проверено». Христианство и Евангелие не дают нам гарантий – они дают свободу, и у нас есть право на ошибку. Люди могут ошибаться, и Господь знает такую нашу немощь. Наши ошибки исправимы. Поэтому исповедоваться всю жизнь по книге о. Иоанна (Крестьянкина) все же не стоит (хотя она все-таки одна из лучших книг о покаянии и подготовке к исповеди)[16]16
  Архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Опыт построения исповеди.


[Закрыть]. Книга предназначена, скорее, недавно пришедшим в Церковь и дает понимание того, как надо готовиться к исповеди, как заглянуть в себя. Это пособие для тех огромных толп людей, которые приходили в монастыри еще в 60–70-х годах прошлого века, лишенные духовного воспитания, духовных традиций. Таким образом, книга о. Иоанна выражает некий исторический опыт.

Однако, если какие-то человеческие традиции, возведенные даже в ранг церковных, становятся препятствием к Причастию, значит, эти традиции отжили, их время закончилось. Мы все время движемся – одни традиции отмирают, другие встают на их места. Это не касается, однако, основополагающих догматов нашей Церкви, это не касается Священного Писания и Священного Предания. Это касается человеческих преданий, о которых говорит Христос[17]17
  См.: Мф. 15: 1–20; Мк. 7: 1–23.


[Закрыть].

К исповеди можно относиться по-разному. Можно – как к прачечной: вот я прихожу на исповедь и снимаю с себя ответственность за грехи. Я прожил неделю и, конечно, нагрешил за это время. И чтобы перед Богом ни за что не отвечать, я исповедуюсь. На самом деле это ничего не дает. Это не исповедь. Потому что исповедь – результат человеческого покаяния. Это некий плод жизни, прожитой в борьбе с грехом. Мы привыкли жить размеренной жизнью: согрешил, попостился, исповедался, прочел правило, причастился. Тогда исповедь становится в нашем сознании не самостоятельным Таинством, а лишь элементом подготовки к Причастию. Некоторые записывают грехи и с этими списками за неделю приходят на исповедь. Думаю, такие люди не понимают подлинного смысла исповеди. А вот представьте, если бы нам была дана возможность исповедоваться лишь четыре раза в год? Тогда, наверное, было бы совсем по-другому. Тогда возможны были бы два варианта: либо я о моем грехе забываю, либо я начинаю жить с памятью о нем, как с болезнью, себя укоряю и очень внимательно отношусь к ближним. Частая исповедь делает нас безответственными людьми – по отношению к молитве, по отношению к ближнему. Потому что мы знаем, что всегда сможем исповедаться. И если согрешим, – ничего страшного не будет. И не нужно труда те самые мелочи, про списки которых я сказал выше, исправлять. У нас есть возможность принести их на исповедь, и нам простится. А если б у нас не было такой возможности, вот тогда – доживи до следующей исповеди с этим ворохом грехов. И попробуй после этой нечастой исповеди вернуться к тому, что ты совершил раньше. Страшно будет, потому что в следующий раз придется исповедоваться только через полгода. Поэтому вопросы, что мы называем исповедью и что с нами на исповеди происходит, очень серьезные.

Но все же не надо бояться жить. Некоторые люди говорят: подольше поспишь, поменьше нагрешишь. Я думаю, что Великий пост – это время, когда нам по-настоящему надо жить. И если Господь нам посылает испытания, то и они промыслительны. Не надо бояться Промысла Божьего. Если мы не боимся читать книгу, которая начинается с такого страшнейшего события, как смерть ни в чем не повинных младенцев, то не должны бояться жить. Да, с нами может случиться все что угодно в любой момент нашей жизни. Однако за каждой литургией мы можем приступать к Чаше, где Ломимое Тело Христово и Его Кровь Излиянная. И трудно, решаясь приступать к Причастию, всерьез рассчитывать в своей жизни на благополучие. Задумайтесь, особенно Великим постом: мы приступаем к Распятию Христа. Зачем мы идем к Чаше, если не готовы к страданию?

Наше отношение к Таинству Евхаристии во многом потребительское. Мы воспринимаем Причастие как присутствие благодати в нашей жизни: это всегда что-то доброе, хорошее, мощное, укрепляющее, оживляющее. Воистину это так. Но мы уверены, что какая-то энергия «должна» после Причастия нас окрылять, мы «должны» после участия в Таинстве чувствовать радость, а если мы ее не чувствуем, начинаем сомневаться: может мы что-то не так сделали? может правило неправильно прочитали? может неправильно исповедались?

Если мы внимательно посмотрим на ход литургии, на те молитвы, которые читает священник, все станет на свои места. Потому что в центре христианской жизни лежит Крестная жертва Спасителя. Пост неизменно подвигает нас к Страстной неделе. Таким образом, пост формирует христиан, которые постятся, чтобы во время Страстной недели войти в некое состояние вечности, чтобы оказаться внутри Евангелия. Страстная неделя для нас – это открытое Евангелие, в которое мы мистически входим и становимся участниками описанных там событий вместе с апостолами и со Христом. Накануне Страстной с вербами в руках мы «яко отроцы, победы знамения носяще»[18]18
  Слова из праздничного тропаря Входа Господня в Иерусалим.


[Закрыть] восходим в Иерусалим, и наша жизнь, где бы мы ни жили, – вся в Иерусалиме, рядом с Распятым Христом. Приходит понимание того, что ты вошел в жизнь Христа и распятие Господне совершается на твоих глазах, ты его непосредственный участник. Такое личное восприятие потом дает человеку возможность принять все остальное в своей жизни как из рук Божьих. Если ты был с Ним до Распятия и Гроба, значит, дошел и до Воскресения. И воистину познал не только умом или сердцем, а всем своим существом, что Христос воистину Воскрес. И вот тогда не страшно жить, можно уже ничего не бояться, все вопросы сняты.