Текст книги "Исповедь махрового реакционера"

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть привет нашим украинским друзьям?

С. КУПРИЯНОВ: Это наша труба будет, мы там акционеры. Внимание, вопрос: где мы будем по такой трубе поставлять газ? По своей или по чьей-то еще?

А. ВЕНЕДИКТОВ: А идея создания, я уже просто упустил, консорциума Европейский союз – Украина и Россия, естественно, она все, мы ее похоронили?

С. КУПРИЯНОВ: Уж точно не мы ее похоронили.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Хорошо. Но она похоронена.

С. КУПРИЯНОВ: Живой я бы ее не назвал. По крайней мере, наверное, году в 2002 еще об этом начинали говорить…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Пришел Янукович к власти – заново начали об этом говорить.

С. КУПРИЯНОВ: А воз и ныне там.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Понятно. То есть так тихо тлеет. Еще одна страна, Грузия. Вопрос: «Нуждается ли Грузия в настоящее время в российском газе? Мы помним, что даже во время войны в 2008 году она еще нуждалась. А сейчас?».

С. КУПРИЯНОВ: Нового контракта у нас нет. Но поставки идут в счет оплаты за транзит в Армению.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А, понятно. То есть некое соглашение, которое… недобор случается?

С. КУПРИЯНОВ: Нет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет. Еще вопрос такой серьезный: «Чем расплачивается Южная Осетия за поставки российского газа?». Или это все кредитуется?

С. КУПРИЯНОВ: Не готов ответить. Не знаю. Давайте я тогда этому слушателю отвечу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, давайте. Головнели слушатель. Он еще обижается, что в Южную Осетию поставляют, а Московская область газифицирована на 35 %. Поэтому давайте вносите, мы отдельно, вы пришлете мне, я напишу.

С. КУПРИЯНОВ: Надо еще посмотреть на объем. Оттуда недавно приезжал к нам губернатор одной из областей. Объемы поставки – 13 миллиардов кубометров газа в год. Это полнитки Северного потока. Представляете себе?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да.

С. КУПРИЯНОВ: Тут еще на это нужно смотреть, потому что сколько там поставляется и сколько реально потребляет Москва и Московская область. Это же колоссальные цифры.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Давайте посмотрим, что нам прислали. У нас еще есть 7 минут. Народ интересуется качественно. «“Роснефть” намеревается купить “Итеру”. А почему “Газпром” ее не покупает?» – спрашивает Сергей.

С. КУПРИЯНОВ: Потому что «Роснефть» ее купила.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ответил как-то хорошо. «Не поняла, – пишет Таня, – сланцевый газ – это конкурент?».

С. КУПРИЯНОВ: Мы работаем на разных рынках. Мы нигде не пересекаемся. Поэтому наша задача – то внимание, которое сейчас привлек этот феномен сланцевого газа, в том числе и в Америке, использовать нам на пользу. Например, сейчас целая кампания развернута по переводу, например, грузовых автомобилей в Америке на газ, или локомотивов.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Слышал такое, да.

С. КУПРИЯНОВ: Это же здорово, это хорошо. Надо делать то же самое. Например, мы с одной американской компанией договорились как раз во время Петербургского экономического форума о том, чтобы поработать вместе в этом направлении.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Карен спрашивает, видимо, из Еревана: «В Армении», – мы просто сказали слово «Армения», сразу Армения, да? – Каждое ваше слово вызывает два следующих вопроса, – «после президентских выборов цена на газ поднялась на 64 %». – Запомнили цифру. – «Власти переводят стрелки на Россию. Вопрос – действительно ли вы так резко подняли цену?».

С. КУПРИЯНОВ: Есть определенные моменты, связанные с ценообразованием внутри. И понятно, что какой-то момент роста внутренних цен сдерживается, потом, естественно, нужно это наверстать. Но цена для Армении действительно выросла, и сейчас мы ведем переговоры о том, благодаря какой схеме можно было бы эту цену снизить.

А. ВЕНЕДИКТОВ: 64 %.

С. КУПРИЯНОВ: Ну, смотря за какой период смотреть.

А. ВЕНЕДИКТОВ: После выборов.

С. КУПРИЯНОВ: После выборов выросли внутренние цены. За какой период на эту величину выросли наши цены, надо смотреть, да? Я думаю, что, конечно, они это сделали не так одномоментно. Но есть понимание, как мы можем придти к более низким ценам в Армении, потому что наше совместное предприятие, которое там работает, наверное, мы в нем сможем увеличить долю, и это создаст дополнительные возможности по снижению цены.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Понятно. Борис спрашивает: «Удалось ли вам сделать прибыльной белорусской газотранспортную систему? Не жалеете ли, что купили “Белтрансгаз” по явно завышенной цене?». Во как народ знает!..

С. КУПРИЯНОВ: В этом году мы проводили корпоративный фестиваль самодеятельности, а он у нас проходит каждые два года. Финал проводили в Витебске. И когда после гала-концерта, уже после всех награждений на сцену по одному стали выходить руководители «Белтрансгаза», исполняя песню.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Так. Они еще и поют.

С. КУПРИЯНОВ: Они еще и поют. И когда один руководитель, другой, третий, я думаю – молодцы. Потом когда появились зампреды, я уже удивился. Потом когда появился и генеральный тоже, я понял, что они полностью интегрировались в нашу систему. На самом деле, это, может быть, шутки, но там в этом смысле все довольны, и мы довольны, потому что мы сейчас работаем как одна система, никаких сбоев, единое диспетчирование, понимание, как можно дальше развивать эту систему. И учитывая, что это уже наша труба, мы понимаем, что это наиболее эффективный, наиболее экономически выгодный способ наземной, подчеркну, транспортировки газа в Европу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Последний вопрос. Сергей, если говорить о сложности решения проблем, что сейчас сверху на столе у Миллера, у Алексея Борисовича – украинское досье или европейское досье?

С. КУПРИЯНОВ: Азиатское.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Тогда почему?

С. КУПРИЯНОВ: Потому что там возможен наиболее серьезный прорыв и наиболее серьезные крупные решения и крупные проекты. Причем когда я говорю «азиатское», я говорю, безусловно, и о востоке нашей страны тоже, то есть это вся наша восточная программа, где и газопроводы, и месторождения, и обсуждение новых контрактов. Конечно, это Восток.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Включая Восточную Сибирь, Дальний Восток, Китай.

С. КУПРИЯНОВ: Да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Кто еще наши партнеры там?

С. КУПРИЯНОВ: Корея, Япония, Индия.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть все туда?

С. КУПРИЯНОВ: Все туда. И там очень активно сейчас идет работа.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо большое. Сергей Куприянов, пресс-секретарь Алексея Борисовича Миллера. Начали с Аршавина, закончили Китаем. К чему бы это, Сергей?

С. КУПРИЯНОВ: Может, он там потом будет играть?

А. ВЕНЕДИКТОВ: О, надо предложить. Спасибо большое.

2013 г.

Все говорят «девальвация»
^{(беседа с Антоном Силуановым, министром финансов РФ)}

А. ВЕНЕДИКТОВ: У нас в студии Антон Силуанов, министр финансов РФ. Антон Германович, вы не могли бы объяснить для наших слушателей, что вы имели в виду, когда говорили о возможности ослабления рубля? А кругом все говорят слово «девальвация». Могли бы объяснить?

А. СИЛУАНОВ: Вообще интерпретация этой темы последнее время пошла в неправильном направлении. Потому что откуда все пошло, расскажу. Журналисты спросили, было ли обсуждение в правительстве вопросов об ослаблении курса рубля как инструменте стимулирования роста экономики. Я говорю, было. Обсуждение, разные эксперты есть. И к чему пришли. Пришли к тому, что курс как у нас формировался на рыночных условиях, так и будет формироваться. Никакими административными мерами регулировать не предполагается. Но договорились, что мы будем участвовать на рынке покупки валюты за счет тех нефтегазовых доходов, которые мы собираем в течение года и в начале следующего года передаем ЦБ. Так вот мы теперь в течение года договорились с ЦБ, что будем эти средства направлять на валютный рынок, покупать валюту. Потому что, не делая этого, происходит стерилизация. То есть что происходит. Экспортеры получили валютную выручку, продали ее ЦБ, заплатили нам налоги, и мы эти рублевые средства передаем в конце года ЦБ, и происходит стерилизация. Нам сейчас стерилизация на нынешнем этапе не нужна. Два-три года назад нужна была.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А почему не нужна?

А. СИЛУАНОВ: А потому что сейчас, наоборот, вопрос о ликвидности в банковской системе достаточно остро стоит. Банк России представляет ликвидность, но и правительство, получается, за счет того, что передает рублевые нефтегазовые доходы Банку России, не выбрасывает деньги на рынок. То есть получается, что экспортеры, получив валюту, ее продали, получив рубли, и если Минфин отдаст эти рубли ЦБ, то происходит изъятие денег из обращения. По сути, стерилизация. Сейчас на это обратили внимание и договорились с Банком России о том, что мы просто будем участвовать. Вопрос: повлияет ли это на курс. Я могу сказать, что у нас по этому году предполагалось, что мы пополним Резервный фонд на 520 млрд. рублей. Но у нас сейчас не идут пока наши доходы от приватизации. Мы можем этими ресурсами заместить по законодательству – нефтегазовыми доходами – недопоступающие доходы от приватизации. И если у нас приватизация в этом году не достигнет наших плановых размеров, такое теоретически может быть, то объем участия на рынке будет значительно меньше, и воздействие на курс, соответственно, будет малозаметным. Поэтому эта тема наделала много шуму, но из ничего, по сути. Поэтому я считаю, что вообще говорить о смене, изменении курсовой политики или специальном выходе Министерства финансов для того, чтобы изменить курс, – это абсолютно неправильно. Это просто наша политика по регулированию ликвидности, согласованная с Банком России. Ликвидность нужна банкам для того, чтобы осуществлять расчеты, предоставлять кредиты. Вот мы в этих целях и собираемся выходить на рынок и не допускать той стерилизации, которая осуществлялась.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Тут до вас сидел Сергей Кириенко, Сергей Владиленович, он, как Борис Николаевич в 1998 году, сказал: девальвации не будет.

А. СИЛУАНОВ: А потом она была.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот какие гарантии в деятельности правительства того, что девальвации не будет?

А. СИЛУАНОВ: Тогда ситуация была совсем другая. Тогда…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Просто память историческая есть у людей.

А. СИЛУАНОВ: Тогда условия были совершенно другие. Тогда были большие обязательства по долгам. В том числе по внешним. Тогда не было таких золотовалютных резервов. Тогда был совершенно другой платежный баланс. Ведь что такое курс валют. Он зависит от ситуации, как профессионалы говорят, платежный баланс, который регулирует потоки валюты в страну и из страны. Вы можете спросить, а что может привести к ослаблению курса. Могу сказать. Если резко увеличится отток капитала, если резко понизится цена на нефть, тогда конечно, для того чтобы нам не сокращать наши золотовалютные резервы, ЦБ – любой ЦБ, не только наш, – производит некую корректировку валютного курса, который приводит к балансировке платежного баланса. Но сейчас, еще раз повторю, ожидать того, что резко упадут цены или усилится отток капитала, который уменьшается по сравнению с прошлым…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Уменьшается?

А. СИЛУАНОВ: Да, не приходится. Поэтому каких-то оснований говорить о том, что мы сильно ослабим валюту, нет, это неправильно. У нас валютный коридор есть. ЦБ сдерживает курс колебания в пределах этого коридора. Сейчас курс не находится даже в верхней части этого коридора.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть правительство не будет выходить с предложением расширить коридор, например.

А. СИЛУАНОВ: Да нет, нет. Нас вполне устраивают те параметры коридора, которые сегодня есть.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Второй вопрос и вторая тема. Тоже людей волнует. Это возможные изменения налогов и прежде всего плоской шкалы. Видится ли вам в обозримом будущем возможность изменения кардинального подхода к налогам на физических лиц?

А. СИЛУАНОВ: Обозримое будущее – это какое?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну какое у вас обозримое будущее. Конец правительства – 2016 год. Конец полномочий думы. Или конец полномочий президента – 2018 год. Вот это обозримое будущее.

А. СИЛУАНОВ: Я считаю, что в обозримом будущем изменения плоской шкалы не произойдет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это правильно?

А. СИЛУАНОВ: Я вообще противник в нынешней ситуации устанавливать дифференцированную шкалу. Почему? Потому что как только мы это сделаем, зарплаты пойдут в тень, опять будут занижать фонды оплаты труда, сокращаться страховые взносы. И пошло-поехало. Мы сейчас, наоборот, говорим о том, что нужно восстанавливать зарплаты, часть которых после повышения страховых взносов опять ушла в тень.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это правда.

А. СИЛУАНОВ: Если мы сейчас еще введем дифференцированную шкалу, еще больше добьем вопрос, нам это не надо, наоборот, выводить это из тени. И я считаю, что в ближайшее время говорить о дифференцированной шкале просто нет оснований. Мы даже в основных направлениях налоговой политики прописали, что плоская шкала будет сохраняться. На три года, что и потом это будет сохраняться. Поэтому еще раз повторю, что мы не планируем менять условия налогообложения населения по оплате труда.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А вот можете ли вы назвать экспертно, сколько вы не добираете налогов? Процент. Из-за ухода в тень. 15 %, 40 %. Приблизительно, это же экспертная оценка, естественно. Не математическая.

А. СИЛУАНОВ: Сложно сказать, давайте подумаем, что если теневой сектор у нас процентов 15, наверное, 20.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы меня спрашиваете?

А. СИЛУАНОВ: Если у нас ВВП где-то 60 триллионов, если 10 % это сколько, 6 триллионов, значит 15 это 9, если у нас бюджет, в целом могу сказать, налогообложение, не НДФЛ…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Давайте в целом.

А. СИЛУАНОВ: Уровень изъятия из экономики у нас примерно 35 %. Так вот от 9 триллионов 35 % это около…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Треть. Три триллиона.

А. СИЛУАНОВ: По разным уровням бюджетов внебюджетные фонды. Из этой суммы из 35, 20 % поступает в федеральный бюджет. То есть, соответственно, большие суммы прячутся у нас в теневой экономике.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я посчитал приблизительно треть тогда.

А. СИЛУАНОВ: Большие цифры.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это много. А вы говорите плоская шкала. Или это другие налоги тоже?

А. СИЛУАНОВ: Нет, я говорю в целом. По всем налогам. НДФЛ я могу сказать, сколько поступает в региональные бюджеты. Составляет около 2 триллионов рублей. Поэтому…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это весь налог НДФЛ.

А. СИЛУАНОВ: Да. Он весь поступает в региональный бюджет. В федерацию ничего не поступает. Региональные местные бюджеты. Поэтому вывод серых зарплат из тени, это задача и регионального уровня и конечно, федерального. Потому что наполнение региональных бюджетов это важно в условиях больших обязательств, которые на них свалились. И мы с налоговой службой видим эту задачу, налоговики в этом направлении уже работают.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Последний вопрос. Ровно те же вопросы я сегодня задавал Игорю Шувалову. Пытаюсь сравнить разность подходов. Пока не вижу, к сожалению. Сейчас попробую. В чем затык с исполнением майских указов президента? Я высказал предположение, что просто денег нет в казне, потому что… Игорь Иванович говорит, есть, но обсуждают, как их расходовать. А как министр финансов ответит на этот вопрос?

А. СИЛУАНОВ: А почему затык?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, потому что президент гневно и нервно требует исполнения. А, видимо, правительство не исполняет. Раз он требует шаг за шагом, значит, есть какие-то, видимо, и объективные трудности, а не только нерасторопность отдельных министров, условно говоря.

А. СИЛУАНОВ: На самом деле майские указы направлены на решение целого ряда задач. В основном дискутируются вопросы, если говорить о нехватке денег, то нехватка денег на повышение зарплат работников бюджетной сферы. Это самая затратная часть, одна из затратных частей этих указов. Но какова здесь позиция Минфина: просто давать деньги и повысить зарплату – это ни к чему не приведет. Потому что мы должны добиваться лучшего качества услуг, оказываемых бюджетными учреждениями. Я имею в виду образование, здравоохранение, культуру. Ну, что получается, работник получал 15 тысяч, а сейчас он будет получать 25 тысяч. Ну и что? Ему если не вменить новые обязанности, если сказать, что ты должен более качественно работать, если не определить ему задания по повышению производительности труда в бюджетном секторе… Ну, простое повышение ни к чему не приведет. Поэтому президент уже об этом говорил, что нужно повышать в случае повышения эффективности работы бюджетных учреждений. А зачастую у нас в министерствах и ведомствах говорят просто о том, что мы повысили зарплату до такого-то уровня. Мы повысили зарплату, предусмотрели деньги на повышение до такого-то уровня. Надо спросить: а качество услуг повысилось или нет? Вот у нас здесь поэтому идут некие споры с отраслевыми министерствами, которые просто «давай деньги», а мы говорим: нет, ты покажи оптимизацию численности, ты покажи сокращение сети, покажи улучшение работы своей отрасли. Потому что у нас взять, предположим, количество коек на больных. Самое высокое, наверное, в Европе. Взять количество учителей, количество учеников на учителя. Самое высокое в Европе. Даже в Советском Союзе было ниже. Мы сейчас так раздули эти сети. Нужно в нынешних условиях проводить какие-то структурные преобразования, поэтому деньги должны идти вообще-то за реформами. Все время говорю, реформы проводить сложно, поэтому все хотят просто денег и отчитаться.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Такое человеческое чувство. Все хотят просто денег.

А. СИЛУАНОВ: А мы говорим: нет, ребята, давайте сначала все-таки проведите преобразования, потом будут деньги. Потому что можно делать те же самые функции с меньшей численностью, и денег много не потребуется для этого.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть указы будут все-таки выполнены.

А. СИЛУАНОВ: Указы будут, безусловно, выполнены. Знаете, президент серьезную поставил задачу, мы в любом случае выполним эти указы. В денежном, я имею в виду, эквиваленте. Но вопрос в качественном эквиваленте выполнения указа. Потому что нужно создать новые рабочие места, 25 миллионов новых рабочих мест. Это сложно, тут не столько деньги, сколько структурные меры. Можно добиться доли инвестиции в ВВП 27 %, это же не деньгами бюджетными делается. Не деньгами. Повысить зарплаты, обеспечить многодетные семьи дополнительными участками, стимулировать рождаемость – это все будет в денежной форме выполнено. Но еще раз повторю, что есть качественные показатели, которые нужно выполнять независимо от наличия или отсутствия денег. Это уже структурные преобразования. Это инвестиционный климат в России, а это не только деньги, это и общая политика, которую проводит правительство по тем или иным направлениям.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо большое. Антон Силуанов, министр финансов РФ.

2013 г.

Позиции правительства и Центробанка совпадают
^{(беседа с Игорем Шуваловым, первым заместителем председателя правительства РФ)}

А. ВЕНЕДИКТОВ: Игорь Иванович, первый вопрос – девальвация рубля. Собственно говоря, то, что говорил, может быть, не очень понятно, министр Силуанов. Конечно, взбудоражила людей. Люди стали скупать валюту. Народ стал хватать валюту.

И. ШУВАЛОВ: Зачем они это делают? Обманутся. Не нужно. Во-первых, министр финансов не говорил о том, что девальвация происходит или произойдет. Это одна из страшилок, которую запускают. Он говорил про курс, про то, как собирается ближайшие месяцы вести себя Минфин, Банк России, какие будем использовать новые инструменты. И всем казалось, что в этих словах что-то было такое, что курс не изменится и рубль станет дешевле.

Я на это говорю следующее – что для целей бюджетной политики нам, конечно же, хотелось, чтобы рубль был чуть слабее. И тогда, вы понимаете, у нас будет больше бюджетных доходов для выполнения существующих обязательств и для выполнения каких-то отдельных программ, в том числе инфраструктурных. Но может ли правительство и центральный банк в настоящий момент какими-то отвертками или какими-то инструментами сделать так, чтобы моментально повлиять на усиление или удешевление курса?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Конечно, может.

И. ШУВАЛОВ: Нет, не может. Вы должны посмотреть, что в предыдущие годы была построена политика Банка России так, что это абсолютно прозрачные правила, основанные на коридоре, бивалютной корзине и так далее. Поэтому сейчас уже, как слон в посудной лавке, никто действовать не будет, даже если, как вы говорите, мы могли бы, никто уже этого не допустит, потому что Банк России действует как институт. Вот это институциональное оформление и рамка, в которой действует Банк России – никто туда вмешиваться не будет: ни правительство, ни законодатели, никто.

Поэтому может ли произойти какое-то ослабление рубля? Конечно, может. Также может произойти и моментальное укрепление. Поэтому всех тех, кто собирается непрофессионально заниматься обменными операциями, скорее всего, эта никому не нужная деятельность приведет к потере доходов семьи. Поэтому самое правильное – сидеть в рубле, но, и как мы всегда говорили, что людям, которые хотят проявить наилучшее умение и понимание, как себя вести, застраховаться можно всегда, разделяя свои денежные вклады на три равные части: рубль, доллар и евро. В совокупности стоимость этих денег будет неизменной в зависимости от колебаний курс. Это тоже очень сложная операция, сложный подход.

Для людей, которые зарабатывают в рублях и тратят в рублях, самое правильное – и хранить денежные средства в рублях.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть то, что говорят, что сейчас реально правительство приняло решение доводить доллар до 33 и евро до 43 – это фантазии?

И. ШУВАЛОВ: Это фантазии, это неправда. Я сказал ровно так, как есть. Если бы чуть подешевел рубль, это было бы очень здорово для доходов федерального бюджета. Но можем мы для этого что-то делать или сделаем, ничего делать не будем и считаем вредным. Поэтому это будет объективно складывающийся обменный курс.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Значит ли это, что позиции правительства и Центробанка совпадают?

И. ШУВАЛОВ: Позиции правительства и Центробанка совпадают.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И второй вопрос, который тоже сейчас обсуждается. Игорь Иванович, это вопрос все-таки о подоходной шкале. Потому что, как я понимаю, денег в казну надо много, а их не хватает, говорят о том, что все-таки…

И. ШУВАЛОВ: Это спекуляции. Мне сегодня эти вопросы задавали, ссылались на позицию президента России. Я внимательно посмотрел высказывание президента и посмотрел затем, что дали агентства. Запутали всех окончательно.

В том году, когда президент вступил в должность и сформировал правительство, было публично объявлено, что налоговая политика будет стабильной. И те решения, которые мы обещали принять, – по акцизам и по налогу на роскошь – эти решения будут приняты. Вот, по акцизам сейчас правительство ведет работу, по налогу на роскошь до конца работы осенней сессии Государственная Дума, я надеюсь, законы примет, и уже с Нового года эти все решения будут действовать.

Что касается других налогов, они, скорее всего, будут изменяться в сторону улучшения, но не ухудшения ситуации.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Улучшения для кого, Игорь Иванович?

И. ШУВАЛОВ: Улучшения для налогоплательщиков. В первую очередь, система администрирования, то есть взаимодействие налоговых органов и налогоплательщиков, должна упрощаться, становиться более понятной. И мы сейчас с Мишустиным работаем, чтобы предъявить обществу конкретные понятные планы Федеральной налоговой службы ежегодно – что будет по количеству представляемых документов, по времени, которое нужно потратить, для того чтобы пройти соответствующие проверки или отчитаться об уплате налогов. Мы вот эти все процедуры сейчас приводим к определенным стандартам и считаем, что за 5 лет мы сделаем вообще так, что наше налоговое администрирование будет одним из лучших в мире, то есть одна из лучших будет практик.

Ну, знаете, что по «Doing business» в прошлом году и так уже налоговая служба значительно улучшила свои позиции.

По вообще всем остальным налоговым новациям мы будем переживать дискуссию. Мы все пять лет будем серьезно обсуждать. Что обсуждать? Какой налоговый режим было бы лучше применять в следующий политический цикл? Например, пройдут выборы в 2018 году, будет приведено к работе новое правительство. И для тех условий, которые уже будут складываться, нужно понимать, что оптимальным должен быть и налоговый режим. Поэтому мы будем в том числе обсуждать, выполнил ли НДФЛ свою функцию с плоской шкалой; нужно ли при таких запросах общества на социальные институты продолжать эту плоскую шкалу применять, либо оставить такую плоскую шкалу для большей части населения, например, для 95 % и ввести прогрессивную шкалу для суперсостояний. Это вопрос, который необходимо обсудить.

Я, кстати, знаю, что для особо богатых людей это уже не проблема. Все готовы, потому что такая прогрессия будет введена. Просто это не нужно делать сейчас. И если такое решение будет принято парламентом, его одобрит президент, то его надо вводить все равно не раньше 2018 года. Но вместе с другими решениями. То есть в настоящий момент у нас есть совокупность всех налоговых законов, которые, по сути, и представляют нашу налоговую систему. И сейчас что-то менять нет никакого смысла – это только людей пугать.

Мы выполним эту работу последовательно, как обещали, до 2018 года постараемся ничего не менять в сторону ухудшений. Если каких-то кризисных явлений не произойдет, мы будем работать нормально, то тогда правительство не будет предлагать никаких налоговых новаций. В сторону улучшения будем стараться делать это ежегодно, сокращать административный барьер и так далее. А по уровню налогообложения, включая то, что вы сказали о НДФЛ, то если такое решение будет принято, – специально говорю «если», это результат сложной дискуссии, – то только нужно это решение вводить в 2018 году.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну и последний вопрос тогда. Так называемые майские указы президента. У тех, кто наблюдают за дискуссией, складывается такое ощущение, что в совокупности эти указы требуют гораздо больше средств, чем есть у правительства сейчас.

И. ШУВАЛОВ: Это неправда. Есть все средства, для того чтобы выполнить указы, и мы в бюджетном процессе сейчас, 24 числа будет заседание бюджетной комиссии, которую будет проводить председатель правительства. Деньги на выполнение всех этих указов есть. Вопрос не в наличии денег или отсутствии, а в том, что очень много споров о том, что следовало бы направлять эти денежные средства на оплату труда, в то время как оплата труда не связана с производительностью труда. И, знаете, спорить можно сколько угодно. Это предвыборное обещание президента, это его указание правительству. Выполнить эти указания – наш долг. И в любом случае правительство средства зарезервирует, и в полном объеме указы будут выполнены. Но споры, нужно ли оплачивать такое качества труда такими средствами, а, может быть, следовало бы их направить на некоторые инвестиционные проекты, такие споры существуют. Под этими спорами есть желание обсудить, поспорить, но у правительства в данном случае нет маневра и нет никакого желания вот этими спорами прикрыться для невыполнения указов. Указы будут выполнены.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо.

2013 г.