Текст книги "Новости. Инструкция для пользователя"

В идеальной новостной структуре будущего честолюбивые цели увязывания контекста с эффектной подачей материала и его популяризацией будут восприниматься столь серьезно, что материалы о выплатах пособий вызовут такой же (почти) интерес, как и истории о людоедах и совершающих инцест жителях другого полушария.

Капелька надежды

«Центр Манчестера разгромлен мародерами, младшим из которых не больше девяти. Таких бунтов город не знал более тридцати лет. Толпы подростков и бездомных детей прокатились по улицам, разбивая витрины и воруя одежду, мобильные телефоны и драгоценности. Они жгли магазины и мусорные баки, а полиция гонялась за мародерами по всему городу. Вчера полицейское руководство признало, что они «потрясены» таким количеством происшествий, и им пришлось обращаться в соседние полицейские управления за помощью».

«Дейли мейл»

1.

В какой стране мы живем? На кого похож ее среднестатистический гражданин? Следует ли нам бояться или излучать спокойствие, гордиться или стыдиться?

Прежде всего надо признать, что мы не можем ответить на эти вопросы, исходя исключительно из собственного опыта. Это очень трудно – узнать всю страну. Даже в самых маленьких живет столько народу, что один человек может встретиться лишь с малой его частью, даже если ведет активную общественную жизнь. Далее, не так-то много у нас общественных мест, рассчитанных на большое количество людей, где граждане могут непосредственно знакомиться друг с другом. Мы нечасто заводим новых друзей в торговых центрах и не узнаем что-то удивительное от других посетителей кинотеатра. Раньше, возможно, все было проще. В древних Афинах, к примеру, благодаря хорошей погоде, небольшому и компактному центру города и культуре демократического общения (по крайней мере, для некоторых) всегда имелась возможность лично прощупать пульс общества и почувствовать градус его настроений. Мы этого лишены. У нас очень большие города, непредсказуемая погода, запутанные демократические системы, далеко отстоящие друг от друга дома.

Поэтому формировать наше впечатление об обществе мы можем только опосредствованно, через наше воображение, а не напрямую, что мы и проделываем главным образом с помощью двух инструментов.

2.

Первый из них – архитектура. Своим видом улицы, дома, административные здания и парки создают психологический портрет их создателей и наследников.

Пытаясь понять характер современных Нидерландов и оказавшись в доках на востоке Амстердама, мы, опираясь только на архитектуру, можем прийти к выводу, что голландцы устремлены в будущее, веселые, мирные, ориентированные на семью люди, которых хочется узнать лучше, а их существование – источник надежды и спокойствия.

Наглядный пример отличия «других».

Доки Амстердама (вверху), лондонские доки (внизу).

Совсем иначе выглядит послание, исходящее от прибрежного строительного проекта в другом городе. Речь о «Пиэр парад» в лондонском Норт-Вулвиче. Старые, в потеках воды и трещинах бетонные здания наводят тоску и указывают, что здесь лучший способ разрешить спор – орать или стрелять. Смех и искренность тут не приветствуются.

Мы, разумеется, не всегда должны исходить из этих архитектурных посылов. В амстердамских доках могут встретиться разъяренные и печальные, а в «Пиэр Парад» – веселые и всем довольные. Но с меньшей вероятностью.

3.

Второй инструмент, с помощью которого мы можем узнать характер других, естественно, новости. Именно новости знакомят нас с более широким спектром человеческих существ, со многими из тех, кого мы никогда бы не встретили в реальной жизни, и со временем, через сюжеты и комментарии к ним, формируют у нас в головах представление, в какой стране мы живем.

А потому ежедневно, следя за новостями, мы можем рассчитывать на то, что узнаем новые ужасы о людях, которые нас окружают:

«Матери предъявлено обвинение в том, что она уморила четырехлетнего сына голодом.

Сексуальные насильники пригрозили одной из своих жертв, что изуродуют ей лицо и обезглавят ее ребенка, после того как она попыталась обратиться в полицию.

Мужчина держал жену в подвале закованной в кандалы и порол собачьим поводком.

Прихожанка одной церкви в возрасте пятидесяти одного года использовала антифриз, чтобы убить мужа, которого ненавидела, и сына, которого считала хуже чем паразитом, после чего отравила дочь, которая не могла найти работу.

Фабричный рабочий сексуально надругался над двумя тринадцатилетними девочками, собирая фрукты.

Летчик забил до смерти богатую жену, почувствовав себя униженным.

Малыш истек кровью в больнице из-за «катастрофической» несогласованности в работе врачей.

Мужчина попытался отрубить кисти своей бывшей подружке мясницким тесаком».

«Дейли мейл»

4.

Эти истории оказывают на нас больше влияния, чем кажется. Их каждый день прочитывают миллионы. Они куда интереснее большинства романов и даже некоторых из наших друзей. И пусть мы этого не подозреваем, они просачиваются в наше сознание и формируют наши взгляды о незнакомых нам людях. После чтения таких историй многое усложняется.

Становится труднее лелеять надежду:

«Британия на пороге тройной экономической катастрофы».

Заказ такси сопряжен с риском:

«Ни одна женщина не может чувствовать себя в безопасности, садясь в такси, предупреждает судья по процессам, связанным с сексуальным насилием».

Как и поездка на поезде:

«Бездомный признан виновным в том, что столкнул с платформы восьмидесятичетырехлетнюю женщину. Падение повлекло за собой смерть».

Приходится волноваться и перед госпитализацией:

«Тридцатидевятилетний пациент умер, прождав восемь часов без воды из-за чудовищной халатности медперсонала».

Нынче все стремятся вновь стать молодыми:

«Майли Сайрус для пошлой утренней передачи надела облегающие белые шортики и черные, до середины бедра, сапоги».

Но теряют веру в невинность:

«Учительница снабжала шестнадцатилетнего ученика «травкой» и занималась с ним сексом более восьми раз».

Все заботятся о своем теле:

«Хлоя Севиньи демонстрирует свои ножки в шортах с цветочками на премьере «Оранжевый – хит сезона»».

И знают, как будут судить о них, когда они станут старше:

«Что случилось с лицом Мег Райан?»

Люди тревожатся из-за птиц:

«Покупатель пришел в ужас, обнаружив во время еды в контейнере с салатом дохлую птичку».

И насекомых:

«Женщина нашла пять гигантских египетских кузнечиков в пакете с зеленью».

Политиков ненавидят:

«Лидеры Европейского союза за ленчем пили вино по сто двадцать евро за бутылку, рассуждая о том, что нет никакой возможности сократить бюджет Брюсселя».

Но и на обычных людей надежды немного:

«Прикованный к инвалидному креслу пятидесятидевятилетний консультант по вопросам равноправия осужден за попытку заняться сексом с пятилетней девочкой и ее матерью в Трейвлодж».

Мужчин боятся:

«Отец убил своего одиннадцатимесячного сына, тряхнув его что есть силы и бросив на пол через несколько минут после ссоры с подругой».

Но в равной степени боятся и женщин:

«Сорокатрехлетняя мать арестована за любовную связь с четырнадцатилетним приятелем своей дочери-подростка».

Люди понимают, насколько пустая у них жизнь:

«Кейт Мосс и Наоми Кэмпбелл до пяти утра веселились с Грейс Джонс после вернисажа в известной галерее».

И какими выхолощенными выглядят отношения обычных людей:

«Медовый месяц словно и не закончился: Кира Найтли не может оторваться от своего супруга»».

Осталось не так и много поводов не впадать в отчаяние, думая о будущем человечества:

«Семилетняя Сури Круз создала свою линию одежды».

«Дейли мейл»

5.

Если спросить, зачем нам все это рассказывают и в результате не в такой уж малой степени приближают к черте, за которой лежит безумие, новости резонно ответят, что у них нет выбора. Это их обязанность – «говорить правду». Не им решать: что происходит в стране. Эти истории – не выдумки. Отец действительно убил своего одиннадцатимесячного ребенка. Прикованный к инвалидному креслу консультант подготовил все к тому, чтобы заняться сексом с пятилетней девочкой и ее матерью в Трейвлодж. Скрывать все это от широкой общественности – предательство журналистского долга. Журналисты обязаны рассказывать правду о стране столь же откровенно и без всякой брезгливости, как врач сообщает об ужасном диагнозе.

6.

Это правда, но не вся. В любой стране в каждый отдельный момент информация о происходящем в ней весьма противоречива. Да, несколько педофилов-убийц творят свое черное дело, но при этом есть десятки миллионов, которые крайне отрицательно относятся к жестокому обращению с детьми, не говоря уже об их убийстве. Отдельные личности за измену готовы зарубить партнершу по сексу мясницким тесаком, но большинство ограничивается злобными криками, может быть, парой оплеух. Есть люди, которые впадают в глубокую депрессию из-за экономических неурядиц, но очень и очень многие держат удар, не впадая в прострацию. Некоторые будут орать и блевать на улицах, круша витрины и убегая с награбленным, но большинство предпочитают ухаживать за цветами в саду и поддерживать идеальный порядок на кухне. Кое-кто постоянно посещает гламурные вечеринки, но многих вполне устраивают радости, достоинство и свобода обыденной жизни. Легко, конечно, расстроиться из-за того, что тело стареет, но впечатление можно произвести не только стройностью ног.

Странное дело, но светлая сторона медали никогда не попадает в новости. Ниже приведены заголовки, которые тоже полностью соответствуют действительности, но при этом не появятся в новостях:

«Пятнадцатилетняя девушка помогла подняться по лестнице на платформу незнакомой ей восьмидесятисемилетней старушке».

«Учительница не дает волю своим чувствам в отношении ученика».

«Мужчина после короткого раздумья отказался от намерения убить жену».

«65 миллионов человек каждый вечер ложатся спать, никого не убив и не ударив».

Версий «действительности» так много, что нет никакой возможности говорить о стране как о чем-то едином, сущность которого может быть отражена решительно настроенными новостными структурами. Новости могут представляться авторитетным портретистом действительности. Могут заявлять, что у них есть ответы на все вопросы о происходящем, но способности всесторонне описать эту самую действительность у новостных структур нет. Они избирательно формируют действительность, делая выбор, какие истории достойны внимания широкой общественности, а о каких можно никому ничего не говорить.

В этом дремлет огромная и по большей части недооцененная сила: именно она складывает картинку, в которой каждый гражданин видит других, диктует, каким должно быть наше представление о посторонних людях, создает образ нации в нашем воображении.

Сила эта столь существенна, потому что сюжеты в новостях обретают кумулятивный эффект. Если нам постоянно твердят, что многие наши сограждане безумцы и насильники, мы проникнемся страхом и будем испытывать неуверенность всякий раз, когда возникает необходимость выйти на улицу. Если нам то и дело прозрачно намекают, что деньги и статус превыше всего, мы начинаем ощущать себя униженными обыденной жизнью. Если нас убеждают, что все политики лгут, мы тихонько отбросим идеализм и наивность и начнем высмеивать все планы и заявления. И если нам сказали, что экономика – самый важный индикатор процветания, а как минимум через десятилетие нас ждет катастрофа, мы уже не сможем с прежней уверенностью воспринимать реальность.

7.

Прежде чем впадать в отчаяние от бед, которые, кажется, окружают нас со всех сторон, надо вспомнить, что новости в конечном счете всего лишь набор историй о том, что происходит вокруг, не больше и не меньше.

Наша страна – не только отрубленная рука, изувеченная старушка, три мертвые девочки в подвале, неловкая ситуация для министра, миллионые долги, двойное самоубийство на железнодорожной станции и фатальное столкновение пяти машин на прибрежной автостраде.

Она также и облако, проплывающее над церковным шпилем, и мысль – не причини сильную боль – доктора, подносящего шприц к руке пациента, и полевая мышь у живой изгороди, и маленькая девочка, стучащая ложкой по скорлупе только что сваренного яйца под любящим взглядом матери, и атомная субмарина, решительно и смело патрулирующая морские границы, и завод, производящий новый тип двигателя, и супруг, который, несмотря на постоянные провокации и грубые слова, находит все новые резервы выдержки и прощения.

Это тоже действительность. Новости, которые сообщают нам о стране, это не страна.

8.

Почему новостные структуры так сосредоточены на мрачном? Почему так много жестокого и так мало надежды? Может, они думают, что их аудитория по своей природе чересчур наивна, укрыта от потрясений и довольна собой, а потому в немалой степени нуждается в том, чтобы узнать негативные стороны действительности, переосмыслить свои ожидания относительно других и принять все необходимые меры предосторожности. Идея в том, что без темного реализма новостей в стране возникнет опасная тенденция видеть все в розовом свете и чувствовать глупую удовлетворенность происходящим вокруг.

Если даже оставить в стороне логику этого тезиса, можно, во всяком случае, представить себе, как новостные структуры должны подбирать содержимое своих программ. Располагая бесконечным выбором потенциальных сюжетов, им следует останавливаться на тех, которые, по их мнению, в наибольшей степени отвечают потребностям страны, и ей необходимо узнавать о них в любой конкретный момент, чтобы компенсировать свои слабости и становиться еще более сильной. Именно на таком фундаменте должен строиться процесс отбора новостей.

Эта логика не чужда и нынешним новостным структурам. Что вызывает вопросы, так это верность их суждения о национальных потребностях. Большинство стран, видящих свое будущее в мрачном свете, разуверившихся во всем и ощущающих беспочвенные надежды, проделывают все с точностью до наоборот. Они в опасности по причинам, далеким от тех, которые в настоящий момент нащупаны средствами массовой информации. Они упускают свои шансы из-за чрезмерного страха, озабоченности и уныния. Они слишком хорошо знакомы с длинным перечнем стоящих перед ними проблем и, однако, чувствуют себя такими маленькими, беззащитными и слабыми перед их лицом. Они не видят другого пути, кроме скатывания в пропасть к распадающимся семейным взаимоотношениям, неконтролируемым подросткам, озабоченности статусом, физической уязвимости и экономической разрухе.

Вот тут и возникает стоящая перед новостями задача: не только рассказывать о самом худшем, творящемся в обществе, но также – иногда – примерами напоминать о его гордости, выдержке, надеждах. Падение нации может быть ускорено не только – и не сколько – необоснованным оптимизмом, но созданной средствами массовой информации атмосферой депрессии.

9.

Архитектура предлагает примеры того, как положительное служит обществу. Члены команды, которой поручили проектирование велодрома для Олимпийских игр 2012 г. (менее чем в миле от Норт-Вулвича), прекрасно знали о стоявших перед Британией проблемах: классовое разделение, экономическое неравенство, провалы в образовании, нехватка жилья, большое число разводов, деградация поведения и морали… но решили в данном конкретном случае не заморачиваться этим.

Возможно, это то, какими «другие» смогут стать в Британии: предложение от Олимпийского велодрома, Лондон, 2012 г.

Наоборот, они поставили перед собой задачу создать сооружение, которое красноречиво выразит вежливость, современность, классовую гармонию и воссоединение с природой, в надежде, что все эти качества лучше представят страну в целом языком велосипедного трека, обрамленного стеклом, сталью и западным красным кедром. Здание стало чем-то вроде лести. Оно намекает, что желаемые качества уже широко представлены в стране, хотя на самом деле они только нарождаются или проявляются время от времени.

Мы привыкли думать о лести как о чем-то сентиментальном и опасном, как об уходе от реальности, но это лишь недооценка того, какой может стать действительность. Ребенку, которого хвалят за первые проявления доброты (когда он делится игрушкой с соседским мальчиком или девочкой) и называют молодцом, показывают, в какую сторону двигаться. И предположение, что он вырастет таким вот добрым, конечно же, лесть, но идет она только на пользу.

В этом смысле с новостями та же история, что и с архитектурой. Помимо привычной сосредоточенности на катастрофах и зле, новостям следует иногда выполнять и важнейшую функцию: раздувать искру надежды, которая необходима стране, чтобы проложить правильный курс в море стоящих перед ней проблем. Помогая обществу вскрывать дурные поступки и честно рассказывая о недугах, новости не должны пренебрегать не менее важной задачей: показывать воображаемое общество, достаточно благое, прощающее и здравомыслящее, в построение которого каждому захочется внести свою лепту.

Страх и злость

ПАНИКА ОХВАТЫВАЕТ СОТНИ ЛЮДЕЙ, СЛОВНО МЕТЕОР

Эн-би-си

АТИПИЧНАЯ ПНЕВМОНИЯ БУДЕТ РАСПРОСТРАНЯТЬСЯ

«Сидней морнинг герольд»

ОФИСНЫЕ СТУЛЬЯ МОГУТ БЫТЬ СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНЫ

«Бизнес уик»

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ ВРЕДНЫ ДЕТЯМ

«Гардиан»

ПОЛИТИЧЕСКОЕ БУДУЩЕЕ В РУИНАХ

Си-эн-эн

НЕДОПУСТИМОЕ ГОЛОВОТЯПСТВО В ПАРЛАМЕНТЕ

«Дейли телеграф»

1.

Страх и злость – две эмоции, с которыми мы все более ассоциируем новости.

Новости не оставляют никаких сомнений в том, что в мире полным-полно причин для страха: объекты внеземного происхождения, мутирующие вирусы, офисная мебель… К этим и многим другим напастям новости формируют у нас определенное отношение: мы должны ощущать робость, панику, уязвимость. Наши шансы пережить трудности, с которыми сталкивается человечество, представляются крайне сомнительными… однако они слегка возрастают, если мы по привычке продолжаем следить за заголовками.

2.

В разжигании страхов новости беспощадно эксплуатируют нашу слабость по части перспективы.

В изобразительном искусстве чувство перспективы означает способность увидеть разные предметы в их истинном относительном положении в пространстве: далекое выглядит маленьким и смутным, близкое – большим и четким. Для художника это на удивление трудно: научиться переносить перспективу на холст… а это означает, что и в других сферах нашей деятельности с чувством перспективы та же история.

ДЕРЕВНЯ ЭВАКУИРОВАНА В РЕЗУЛЬТАТЕ ОБРУШИВШЕГОСЯ НА БРИТАНИЮ НАВОДНЕНИЯ

Уоллингтон стал одним из многих затопленных районов Британии, автомобилисты попадали в ловушку на дорогах, машины уходили под воду, если их не смывало с асфальта.

Касательно новостей чувство перспективы предполагает способность сравнить некое ужасное событие в настоящем с аналогичными ситуациями из прошлого – с тем чтобы определить уровень внимания и страха, которое событие это должно вызывать.

Держа в уме перспективу, мы скоро осознаем – в отличие от расписываемого в новостях, – что совершенно новое случается крайне редко, по-настоящему удивительного совсем мало, а абсолютно ужасного и того меньше. Революция не означает конца истории, это всего лишь перемена очень многого, как в большом, так и в малом. Экономические индексы не радуют, но в прошлом столетии мы неоднократно попадали в такие же ситуации, и даже самые худшие сценарии предрекают возвращение к жизненным стандартам, на которые мы выходили несколько десятилетий назад, когда считалось, что жить еще можно. Ужасный птичий грипп может внести сумятицу в международные пассажирские перевозки и какое-то время брать верх над известными лекарствами, но исследовательские лаборатории поймут, с чем имеют дело, и справятся с ним. Наводнения – это кошмар, но затрагивают они лишь небольшую часть населения, а вода достаточно быстро сходит. У рака и сердечных заболеваний множество причин, которые до конца так и не удастся понять, но вечная жизнь никогда не стояла на повестке дня. Рим пал, но через шестьсот лет все опять пришло в норму.

Наша способность к спокойствию целиком и полностью зависит от нашего уровня ожиданий: если мы исходим из того, что многое, если не все, обычно хоть в чем-то разочаровывает (но это нормально), что изменения происходят медленно (зато жизнь длинная), что большинство людей не такие уж хорошие, но и не совсем плохие (включая нас самих), что человечество постоянно сталкивается с кризисами (но как-то выбирается из них)… если мы удержим в голове эти совершенно очевидные, но так легко ускользающие мысли, тогда кому-то придется сильно постараться, чтобы нагнать на нас в панику.

Но нас не должно удивлять, что новости всеми силами пытаются лишить нас этого стоицизма: эффективная игра на нашей уязвимости расширяет аудиторию и является прямым экономическим стимулом. Мы очень нужны новостям возбужденными, испуганными, встревоженными… поэтому наша прямая обязанность – сохранять спокойствие.

3.

Если новости нас не пугают, то стараются разъярить. Публикация комментариев после онлайновых новостных сюжетов призвана показывать невообразимый уровень злости населения в целом. Если судить по этим комментариям, большинство из нас постоянно пребывает в ярости:

«ЕС ПЫТАЕТСЯ ЗАКЛЮЧИТЬ БЮДЖЕТНОЕ СОГЛАШЕНИЕ

КОММЕНТАРИИ

Озабоченный гражданин, 2 часа т. н.

Когда, ну когда мы выйдем из этой говорильни!!!!!!

Чаффинч, 2 часа т. н.

Налицо кризис, но беда в том, что политики не могут его разрешить. Почему? Потому что основная идея, послужившая созданию Европейского союза, не сработала… да и не могла сработать. Нам требуется двухуровневая система. Почему не решили эту проблему прежде всего… только после этого можно заниматься реалистичным бюджетом.

Мюшкин, 4 минуты т. н.

Этот комментарий удален, потому что модераторы сочли его нарушающим правила сайта, запрещающие использование ненормативной лексики».

Би-би-си

Под яростью ощущается трогательная вера в принципиальную возможность решения мировых проблем. Просто берутся за них недостаточно быстро и решительно, и по той простой причине – каждый новый день приносит тому доказательства, – что правят нами шарлатаны и идиоты. Решения, безусловно, есть, да только знают их совсем не те люди, которые принимают решения. В этом и кроется главный парадокс новостей: нам дают инструмент, чтобы составить мнение о серьезных и важных решениях, которые оказывают непосредственное влияние на нашу жизнь. Нас зовут на конференции и в парламент, нам представляют ключевых игроков, а потом рассказывают о необъяснимых задержках, странных компромиссах, сводящих с ума отговорках. И возникает ощущение, что нас каждый день приглашают беспомощно наблюдать, как за прозрачной перегородкой тонет близкий друг.

Новости привычно дразнят нас обещаниями радикальных изменений или улучшений. Они назначают определенных политиков провидцами и выражают уверенность, что те смогут фундаментально трансформировать страну буквально за несколько месяцев пребывания в должности. Затаив дыхание, они ожидают прибытия нового главы центрального банка, который сможет высвободить стреноженную силу капитализма. Они ведут нас с собой на конгрессы и убеждают поверить, что за три дня политического торга делегаты смогут решить некоторые из главных мировых проблем, имеющих отношение к экономике, африканской нищете и повышению температуры атмосферы.

Потом все разваливается. Политик на поверку оказывается дураком и отметается, как самодовольная пустышка, новый глава центрального банка в качестве оснований для осторожности приводит поведение рынка облигаций, на конгрессах одни препираются с другими, а дело не сдвигается с мертвой точки, да к тому же выясняется, что один или два делегата мухлевали со счетами на проживание в отеле.

Если после той или иной статьи мы и пытались оставить комментарий с ненормативной лексикой, причина, возможно, в том, что у новостей нет желания представить нам достаточно полное описание проблем, на которых завязаны рассматриваемые вопросы. Наиболее логичные решения обычно выглядят так, будто их игнорируют исключительно по глупости. Мы спрашиваем с вполне понятным нетерпением и разгорающейся яростью: «Почему они просто не?..» И этот уместный вопрос, если не впадать в фатализм и доверчивую покорность, должен заставить нас насторожиться. Он должен стать ниточкой к целому спектру серьезных вопросов, а не нести в себе исключительно риторическую нагрузку. Новости предпочитают не упоминать о том, почему плохое не меняется, почему сила и ресурсы не могут одним ударом разрешить наши трудности. Они не знакомят нас с истинными причинами, почему решение называют «трудным». Вместо этого они оставляют нас с ощущением – которое, конечно же, вызывает нарастающую ярость, – что каждая вновь возникающая проблема является результатом лени, глупости или злого умысла и может быть решена достаточно решительными и простыми средствами умным и нестандартно мыслящим человеком (возможно, самим журналистом).

Наша ярость могла бы значительно поутихнуть, если бы нас познакомили со спектром проблем, которые остаются за кадром, потому что ни одна из сторон не хочет привлекать к ним внимание, если бы нам подсказали, что так называемое решение может вызвать вторую волну проблем, если бы нам дали почувствовать, какое напряжение царит за столом переговоров, перед каким сложным выбором стоят их участники и сколь многое зависит от доброй воли и доверия, если бы мы в полной мере ощутили, почему трудные решения – трудные.

4.

Хотя злость – пессимистичная реакция на ситуацию, она также и симптом надежды – надежды, что мир станет лучше. Мужчина, который кричит всякий раз, когда теряет ключи от дома, предает прекрасную, но опрометчивую веру во вселенную, где ключи никогда не теряются. Женщина, которая приходит в ярость всякий раз, когда политик нарушает предвыборные обещания, демонстрирует необоснованную утопичную веру в выборы, свободные от элемента обмана.

Новости не должны исключать сердитых откликов, но должны помогать нам злиться по надлежащему поводу, в надлежащей степени и надлежащий период времени… да и еще в рамках конструктивного диалога.

А если такое невозможно, новости должны помогать нам, скорбя об извращенной природе человека и примиряя нас с тем, что мы уже способны представить себе, каково оно, совершенство, но не знаем, как его добиться… из-за глупых, но тем не менее непреодолимых причин.

Новости упорно отказываются предлагать нам единственную и наиболее успокаивающую реакцию, которую должны вызывать определенные проблемы: убеждать, что проблемы эти нормальны и должны возникать у существ, которые по природе своей (а не в редких случаях) несовершенны. В погоне за нездоровым интересом и экономическими выгодами новости грубо игнорируют возможности утешения.

Самый существенный факт политической жизни, который не решаются признавать практически все новостные структуры – потому что он одним махом перечеркнет половину домыслов и разочарований, – состоит в том, что в некоторых ключевых областях политики ничего нельзя добиться очень быстро усилиями одного человека или одной партии, никто не сможет – не только этот дурак или та компания кретинов – что-то менять со скоростью, соответствующей ожиданиям новостных структур, и по части некоторых проблем единственных так называемых «решений» придется ждать сотню лет или других сопутствующих изменений, а не мессианского лидера, международной конференции или быстрой войны.

5.

В своем неуместном оптимизме новости – разочарованный потомок просвещения. Отказываясь приспосабливаться к человеческой природе, они позволяют нашим надеждам раз за разом разбиваться о те же подводные камни, они приветствуют каждый день с фальшивой невинностью младенца только для того, чтобы к вечеру накопить в нас ярость и разочарование. Они исходят из потенциального существования идеального мира, который всегда на расстоянии вытянутой руки, да только странным образом ускользает при каждом шаге политического процесса. Они не позволяют нам признать, что по многим позициям мы фундаментально – а отнюдь не случайно – неисправимые существа, и в ключевые моменты нам хватит мудрости отказаться от истерического раздражения в пользу глубокой и спокойной меланхолии.