Текст книги "Игра со Зверем. Ход пешкой"

Серый город, серое небо, серые люди, серое метро, серые улицы, серый подъезд и ее пустая серая квартира маячили где-то на периферии сознания. Не разуваясь, девушка прошла в ванную и уставилась в зеркало. На долю секунды почудилось, что за спиной стоит Амон. Кэсс обернулась, но, разумеется, никого не увидела. Она словно наблюдала за собой со стороны, но при этом глазами двух абсолютно разных людей.

Каркающий хохот нарушил тишину квартиры. Пальцы стиснули края раковины, голова склонилась вниз, а тело затряслось от неудержимого безумного веселья. Кассандра хватала ртом воздух, но не могла остановиться, припадок оборвался лишь после случайного взгляда в зеркало. Оттуда смотрело существо, по мертвенно-белому лицу которого ползли мокрые дорожки слез. Синюшные губы кривились в дикой улыбке.

Загнанная в ловушку собственного ужаса жертва повалилась на пол и завыла:

– Я не могу та-а-ак… Я не могу-у-у!..

Что о ней думали соседи, девушку не волновало. Постепенно сил выть не осталось. Кэсс впала в ступор. Смотрела на мокрые от слез колени, в которые чуть не час тыкалась лицом, и обдумывала финал. Веревка? Негде закрепить. Таблетки? В аптечке только анальгин и зеленка. Прыжок? Страшно. Лезвие? Хм.

Она поднялась и направилась на кухню. Долго и усердно точила об брусок нож для резки овощей (ну не безопасной же бритвой пилить собственные руки?). Проверила пальцем на остроту и удовлетворенно слизнула выступившую каплю крови. Теперь отлично.

Где? Конечно, в ванной.

Как назло вентиль, открывающий горячую воду, повернулся вхолостую, кран поплевался, пофыркал, но в раковину упало лишь несколько ржавых капель. Отключили. Ну да, на двери подъезда висело объявление – что-то про ремонтные работы… Ладно.

Кассандра снова села на пол и сделала глубокий вдох, собирая в кулак всю свою невеликую отвагу. У нее никого не было роднее мамы. Она умерла. У нее никого не было в этом мире ближе демона. Но его не существовало. Однако рука, державшая нож, дрожала, будто оставалось нечто, удерживающее Кэсс среди живых.

* * *

Она стоит на просторной крыше гигантского небоскреба рядом с Ленкой. Та глядит с искренним сочувствием, даже уголки губ страдальчески опущены. Кажется, в мире, кроме них двоих, не осталось больше никого. Девушка боязливо смотрит вниз. От страха потеют ладони – не видно города внизу, все окутывает клубящийся черный туман.

– Прыгнем вместе? – вдруг предлагает напарница и протягивает руку.

Подчиняясь чужой воле, Кэсс двигается вперед. Идти не хочется. Как будто не она всего несколько минут назад мечтала о покое и забвении! Внутри бьется и кричит от ужаса что-то очень-очень важное, какая-то не обезумевшая еще часть сознания: «Жить! Жить!!!» Она вдавливает этот крик вглубь души, делая совсем неслышным.

– Давай, – соглашается Кассандра и берет Ленкину руку в свою.

Время останавливается. Последний шаг. Всего один. Его проще делать, когда рядом есть кто-то, готовый разделить ужас падения и восторг исчезновения. Но позади возникает высокая фигура, и на крыше будто становится меньше места. А Ленка, предательница, тут же вырывает ладонь из холодных пальцев единомышленницы, льнет к мужчине. Прячет лицо в твердое плечо и замирает, блаженствуя. Амон берет белокурую голову кокетки в ладони – сейчас поцелует…

Кассандра хочет зажмуриться (боль, что он снова выбрал не ее, мешает дышать), но демон бросает поверх светловолосой девичьей макушки пронзительный взгляд на свою жертву, и у той холодеет в груди.

Мужчина улыбается и, не отводя глаз, резко сталкивает доверчиво ждущую поцелуя Ленку в клубящуюся мглу. В лице его ничего не меняется. Все с той же холодной улыбкой он смотрит на другую свою жертву, а в зрачках клубится та самая тьма, которая поглотила беззвучно рухнувшую с крыши девушку.

Амон делает шаг вперед. Кассандра смотрит, не отводя глаз.

«Беги! Беги! Беги!!!» – надрывается все тот же голос, который минуту назад требовал жить.

Словно услышав эти мятежные мысли, палач бросается к своей жертве. Неужели человек может двигаться с подобной скоростью? Хотя какой он человек…

Страшно… Невыразимо страшно! Поэтому Кэсс отпрыгивает в сторону и, зажмурившись, делает шаг с крыши. Ледяной ветер ударяет в лицо, она раскидывает руки ему навстречу, словно надеясь не упасть, а взлететь.

Но где-то наверху слышится яростный звериный рык, и в ту же секунду девичье тело оказывается безжалостно схвачено.

– Хочешь умереть? – шипит мучитель. – Я тебе помогу.

* * *

Ужас стиснул горло. Самоубийца очнулась. По левому запястью одна за другой бежали тяжелые вязкие капли.

Девушка тупо глядела на окровавленную одежду и пол. Бешено колотилось сердце. Сколько бы еще она так просидела – неведомо, но тут резко задребезжал дверной звонок.

Рука скользнула по кафелю, затылок встретился с бортиком ванной. Шипя от боли и злости, хозяйка квартиры поднялась на ноги и побрела к двери.

На пороге стояла Ленка с сострадательной миной на лице – чистая, переодевшаяся и… виноватая.

– Кась, ребята сказали, ты заявление написала, и я… вот… в общем… Ну, прости меня, ляпнула сдуру. Ты ж знаешь – я такая. Чего уж сразу увольняться-то? – и она повисла на створке, пытаясь вдавить ее внутрь и прорваться в квартиру.

– Лен, я не обиделась, – слабым голосом начала успокаивать ее напарница. – Просто надоело все. Ты на свой счет не принимай…

Приятельница кивала, но продолжала отчаянный натиск. Кассандра же упрямо старалась удержать позицию. Однако едва взгляд гостьи упал на окровавленное запястье, нажим на створку усилился, и Ленка буквально ввалилась в квартиру.

– Ты что – сдурела?! – закудахтала она, хватая подругу за ладонь. – Ты вены, что ли резала?

Вены? Кэсс только сейчас осмысленно посмотрела на изувеченную руку, а поскольку адреналин уже схлынул, от одного вида безобразного пореза сделалось дурно. Незадачливая самоубийца начала медленно оседать вдоль стены. Сквозь туманную круговерть она услышала грохот, словно кто-то со всей дури распахнул входную дверь. Ленка что-то кричала, а потом все кануло в темноту.

Густая пелена рассеялась сразу же, как только на руку щедро плеснули чем-то, безусловно, исцеляющим, обеззараживающим и щиплющим. Счастливо спасенная жертва суицида неблагодарно зашипела.

Странно, что верещащую о «скорой» Ленку слышно откуда-то издалека. Тогда кто же обрабатывает рану? Кассандра с трудом повернула тяжелую после обморока голову. На нее смотрел Зверь. Желтые глаза, узкие вертикальные зрачки, хищная искра в глубине. Рот сам собой распахнулся для крика, но звериный взгляд стремительно сделался человеческим – голубым и пронзительным. Девушку затрясло. Она вырвала руку, не заботясь, что на рану еще не наложен бинт, и забилась в угол дивана, на котором, оказывается, лежала.

– Лен, у подруги твоей истерика, – констатировал мужчина, – посмотри, на кухне водки нет? Ну, или другого чего-нибудь. Да хватит вопить! Порезался человек, бывает.

– Да? – Ленка с мокрой половой тряпкой в руках выглянула из коридора, – Андрей, случайно запястье не режут! Ее в больницу надо, глаза же бешеные!

– Проверь, есть ли в холодильнике водка.

Он не повысил голоса, даже не взглянул на обеспокоенную спутницу, но та, обычно до крайности строптивая, послушно развернулась и ушла на кухню.

Дрожащая Кэсс что было сил оттолкнула склонившегося к ней мужчину. Он отшатнулся, а девушка, пользуясь секундным замешательством, вскочила на неверные ноги.

– Не подходи!!! – заорала она, схватила с журнального столика тяжелую вазу с сухоцветами и замахнулась.

Андрей спокойно наблюдал. И хотя он сидел на диване, а хозяйка квартиры стояла перед ним в полный рост, глаза их находились почти на одном уровне. Девушку колотило от бешенства, а незваный гость будто наслаждался ее страхом.

О, сейчас Кассандра согласилась бы на любую больницу и палату, лишь бы подальше от этого существа. Все кошмары всплыли в памяти, мыслить здраво больше не получалось – первобытный ужас бился и визжал, требуя немедленно спасаться.

Килограммы хрусталя обрушились в пустоту – только что сидевший на диване мужчина вдруг оказался рядом, перехватил руку своей жертвы и больно стиснул. Девушка разжала пальцы. Ваза выпала, но даже не успела долететь до пола. Как все это случилось, Кэсс не поняла. Вроде только что она стояла над Андреем – и вот уже корчится с вывернутой рукой, а ваза снова чинно стоит на журнальном столе. И лишь сухоцветы на полу означают – не примерещилось.

Сильные руки толкнули Кассандру обратно на диван, и она кулем повалилась туда, откуда героически вырвалась несколько секунд назад. Мужчина снова сел рядом и протянул ладонь, требуя израненную руку для перевязки. В его лице не было ни угрозы, ни гнева – каменное спокойствие и уверенность, что жертва подчинится.

Но та вместо этого задрыгала ногами и завопила, как в припадке. Она хотела проснуться и в то же самое время понимала – этого не произойдет. Кошмар стал явью.

Крик оборвала хлесткая пощечина. Одновременно с этим в комнату ворвалась Ленка с дергающимся лицом и стопкой водки в руке. Она не успела увидеть ничего из случившегося, только услышала безумные вопли подруги, а потом звук оплеухи.

– Пей, – спокойно приказал Андрей.

Еще оглушенная тяжелой затрещиной, Кассандра автоматически опрокинула содержимое рюмки в рот и сползла на пол.

– Послушай. Успокойся, – Андрей встряхнул девушку за плечи. – Я подвозил твою подругу, а когда мы вернулись, ее попросили проведать тебя, и раз уж я взялся сегодня творить добро, то решил доставить ее по адресу. Понимаешь?

– Андрюш, давай вызовем «скорую», ну, пожалуйста… – простонала вышеозначенная «подруга». – Посмотри, у нее же припадок.

Кэсс побелела, мужчина замер и тихо сказал:

– Успокойтесь обе. Сейчас мы попьем чаю, и вас отпустит. Ты приготовишь? – он с улыбкой повернулся к своей спутнице.

И снова Ленка беспрекословно подчинилась, ушла на кухню греметь чашками. Едва она покинула комнату, улыбка слетела с лица Андрея, и он навис над Кассандрой:

– Она права? Ты осмелилась на самоубийство?

Горло снова стиснул ледяной обруч, но девушка заставила себя посмотреть в пристально изучающие ее голубые глаза:

– Не твое дело. Уходи.

– Ты осмелилась на самоубийство? – в голосе послышался нарастающий гнев.

– Пошел вон! – закричала Кассандра.

Он не демон. Просто спортивный малый с хорошей реакцией, самоуверенный и наглый, внешне похожий на ее ночной кошмар. А все остальное вызвано ее расшатавшимися нервами, болью, снами и потерей крови. Но он обычный человек, и, выгнав его, можно будет все обдумать и решить, как жить дальше.

Мужчина замер, а потом, наклонившись к своей жертве, тихо сказал:

– Сейчас ты перестанешь истерить и пойдешь пить чай. Ты будешь спокойна и гостеприимна, иначе я уже наяву и с большим наслаждением вышвырну твою подругу из окна. Поняла?

Сглотнуть засевший в горле ком у Кэсс не получилось. Она закашлялась и растерянно огляделась, словно ища, за что бы ухватиться медленно плавящемуся рассудку. Та же квартира. Те же обои. Все то же самое – родное и привычное. Но на расстоянии вытянутой руки – человек с бездной в глазах. Как он смеет здесь распоряжаться, угрожать, распускать руки? Кассандра не предполагала, что способна так разъяриться. Она притянула склонившегося к ней демона еще ближе.

– Да ты никак надеешься меня испугать… Думаешь, ты такой страшный? Я отлично помню свой сон. Помню, как ты ринулся за мной, как подхватил. Ты очень боялся меня потерять, – она опасно улыбнулась. – Я даже поняла, что у меня есть нечто такое, что тебе крайне необходимо и чего не сможет дать никто другой.

Желваки на его скулах обозначились резче, во взгляде снова разгорелось бешенство. Мужчина резко подался вперед. Но Кэсс не отступила, хотя сердце билось так, что, казалось, вот-вот проломит грудную клетку. Девушка загнала страх поглубже и с нежной улыбкой вложила порезанную руку в пылающую жесткую ладонь.

– Перевязывай, заботливый мой.

Голубые глаза вспыхнули. Из глубины вертикальных зрачков ринулся Зверь, вытесняя все то немногое и хотя бы относительно человеческое, что было в том, кто называл себя Андреем. Кассандра забыла дышать. Хищник рвался в мир людей, когтями срывая с себя остатки человеческой плоти. Ни борьбы, ни попыток удержать Зверя, он был полностью в своем праве.

– Ребята, у меня все готово, – позвала Ленка.

Только это будничное вмешательство и спасло Кэсс. Рассвирепевший Зверь, уже готовый к последнему прыжку, отступил и снова канул в бездну. Мужчина невозмутимо закончил перевязку, помог девушке встать на подгибающиеся ноги и вслед за ней пошел на кухню.

И снова Кассандра словно разделилась надвое. Одна спокойно пила чай, немногословно отвечая на Ленкины вопросы и пресекая все ее попытки заговорить о врачебной помощи, а другая судорожно размышляла.

«Все происходит слишком быстро, – подумала девушка, беря кружку с чаем. – Нужно отдышаться и понять, что со мной такое. Это очередной сон или все-таки явь? Мне обязательно нужно поразмыслить, но именно это он и не позволяет сделать».

– Как здесь мило, – усмехнулся Андрей, окидывая взглядом васильковые занавески и развешанные по стенам картинки забавных котов.

Хозяйка новым взглядом оглядела простенькую кухню: угловой диванчик, обитый дерматином, стол с бамбуковыми циновками, голубой чайник на плите, – и вдруг возненавидела этот уют. Не радовали ни веселые желтые обои, ни рисованные коты. Хотелось все расшвырять, чтобы вместо порядка и чистоты на кухне воцарился хаос. Но тут она поймала взгляд демона и поняла – именно этого он и добивается.

Кэсс поднялась из-за стола, поблагодарила, давая гостям понять, что больше в опеке не нуждается.

– Хорошо, – кивнула Ленка, глядя на нее не совсем с доверием, но без настороженности. – Пойдем, Андрей?

– Уходишь ты, – холодно ответил мужчина.

И упрямая блондинка тут же послушно выпорхнула в прихожую, торопливо оделась, повозилась с замком… Вот хлопнула входная дверь, по ступенькам застучали каблучки.

Заледеневшая Кэсс осталась с чужаком наедине. Если он сейчас не уйдет, она сломается.

– Андрей, мы не знакомы, я не хочу, чтобы ты оставался, – хотела жестко отчеканить, но слова прозвучали жалко и неубедительно. – Не заставляй тебя выгонять.

– Хотел бы я на это посмотреть, – тихо проговорил он, но поднялся.

Высокий, весь в черном – от джинсов до кожаного пиджака, а глаза прозрачно-голубые. Красивые. Если бы не бездна, затаившаяся в глубине зрачков – почти человеческие. Льняные волосы убраны назад, но одна прядь постоянно выбивается и падает на высокий лоб. Он был бы красивым, если бы был человеком.

Кассандра дрожащими руками открыла дверь:

– Прощай.

– Так уверена, что мы больше не увидимся? – усмехнулся он.

– Высказываю желание.

Ее голос не трясся – она старалась. Хотя толку-то? Все равно он чувствует ее страх, наслаждается им.

Девушка чудом сдерживалась, чтобы не дрожать под пустым нечеловеческим взглядом. Демон вернется, понимала она, и продолжит мучить ее во сне. А он понимал, что она понимает, и улыбался. Он был очень улыбчивым. И потому от него хотелось бежать, захлебываясь ужасом и криком.

Он все-таки перешагнул через порог, но вдруг остановился.

– Мне будет очень приятно дотронуться до тебя… когда придет время, Кэсс, – сказал мужчина задумчиво. – К тебе вообще приятно прикасаться. До скорой встречи… завтра.

– Я тебя не впущу.

– Я войду сам.

– Андрей, зачем я тебе?

Уголки его губ слегка дрогнули. Светловолосая голова склонилась, горячее дыхание коснулось виска собеседницы:

– Ты же дала мне другое имя. Как ты называешь меня, когда спишь, когда бодрствуешь и когда… – он сделал паузу, – мечтаешь обо мне?

Кассандра слушала вкрадчивый шепот, и голова у нее кружилась. Он не был человеком, но человеческие эмоции мог изображать в совершенстве. Все вокруг казалось каким-то ненастоящим, кроме этого шепота и щекочущего висок горячего дыхания Зверя.

– Я не мечтаю о тебе! – она отпрянула, уцепившись для верности за дверной косяк.

Он выпрямился и сказал:

– Может, и нет. Но имя. Мое имя. Назови его, – и снова склонившись, шепнул: – Я хочу узнать, угадала ли ты. Смогла ли понять меня, понять, что я такое?

– Ты демон, – выдохнула Кэсс.

– Верно. А мое имя? Ну же!

– Амон. Ты Амон!

Ставшие вмиг желтыми глаза полыхнули торжеством, он отступил от двери, и девушка, растеряв остатки смелости, с грохотом ее захлопнула.

* * *

Проснулась Кассандра, словно ее толкнули. Электронные часы на журнальном столике показывали 00:00. Старый тополь за окном качался под ветром и размахивал ветками, из-за чего темная спальня наполнялась движением теней.

– Наступило завтра, – она нарочно сказала это вслух – хотелось рассеять атмосферу одиночества.

Но одиночество и не подумало рассеиваться. Пришлось сесть на диване и зябко обхватить руками плечи. Почему так пусто? Вроде бы все есть – работа, учеба, квартира… Отчего же постоянно кажется, будто что-то не так?

Девушка поднялась и направилась в ванную. На стиральной машине все еще лежал нож. И блестел маняще, обещал избавление. Только протяни руку и… нет. Нужно жить.

Она повернула вентиль горячей воды, с опозданием вспомнила, что ее нет, и тоскливо вздохнула. Ну, хоть холодной быстренько окатиться. Ледяные струи обрушились на макушку, обожгли кожу. Девушка пискнула и заплясала в студеной воде, осознав всю опрометчивость своего поступка. Полотенце! Теплое! Мягкое!

Кэсс отдернула целлофановую штору – и застыла с нелепо тянущейся к пустой вешалке рукой, с мокрыми волосами, облепившими тело почти до поясницы, покрытая мурашками и ледяными каплями. Амон стоял напротив и смотрел с интересом.

– Замерзла? – низкий ровный голос.

И все же в пустом взгляде промелькнуло какое-то выражение, какое-то чувство, которое девушка не успела истолковать. Да и не до толкований было! Она залилась густой краской и рванула занавеску обратно. Из своего укрытия Кассандра услышала короткий смешок.

– Как… как… – пролепетала она, в смятении озираясь.

Чем прикрыться? Ну не мокрой же клеенкой, которая единственная сейчас отгораживала ее от демона?!

– Не задумываешься, как я вышел из сна в реальный мир, но при этом недоумеваешь, как попал в убогую квартирку с хлипкой дверью, – насмешливо сказал он. – Завтра настало. Я вернулся.

Занавеска медленно поползла в сторону. Кэсс в ужасе вцепилась в край, не позволяя отдернуть ее совсем, и при этом с ужасом понимая, что данная попытка сохранить приватность до крайности смешна. Да разве остановит его какой-то целлофан?

Однако в образовавшийся проем просунулась рука с полотенцем, которое девушка поспешно схватила, пока Амон не растерял остатки благодушия.

Жгучий стыд разогнал кровь по жилам. Кассандра заворачивалась в полотенце и злилась – нарочно, что ли, подал самое узкое? Ведь висело же на двери широкое банное! Кое-как спрятавшись за полоской тонкой махровой ткани, девушка решительно отдернула клеенку.

Как вылезти-то, господи?! Надо перешагнуть через бортик, а на ней это посмешище. Несчастная застыла. А ночной гость стоял недвижимо и наслаждался ее смятением. Он словно занимал все свободное пространство без того тесной ванной и забирал себе воздух, которым дышала девушка.

Смелость и злость даже не думали приходить на помощь Кэсс. Сердце предательски ушло в пятки. Перед ней был Зверь. Огромный, сильный, жестокий. Она не боялась умереть, но боялась Амона. Почему? Что же такое, что дороже жизни, ему по силам у нее отобрать? Беспомощная жертва стояла, тяжело дыша, и тщетно боролась со страхом.

– Мне… надо выйти, – кое-как выговорила она, надеясь, что он поймет намек и покинет крохотный пятачок свободного пространства перед ванной.

Снова стало зябко. Короткое полотенце прилипло к телу, кожа покрылась мурашками. К тому же совсем не хотелось стоять беззащитной под пронзительным взглядом насмешливых глаз.

– Я не мешаю.

Он не спеша приблизился и провел горячей ладонью по влажному плечу, сдвигая мокрую прядь огненных волос. Кэсс окаменела. Демон задумчиво смотрел на ее напряженную шею и прерывисто вздымающуюся грудь, облепленную влажным полотенцем. Кончики пальцев, будто хранящие тепло огня, дотронулись до жилки на шее, скользнули вниз, к впадинке между ключицами. Кассандра вздрогнула, а улыбка мужчины стала чуть шире. Он забавлялся ее дрожью! Горячие пальцы медленно, очень медленно опустились и соприкоснулись с краем полотенца, мягко сдвигая его в сторону.

Девушку заколотило. Он не раздевал и не ласкал, скорее, изучал, но сердце почему-то сумасшедше билось, изнутри поднималось тепло. Казалось, будто вся кровь прилила к лицу. Полотенце медленно поползло вниз, и Кассандра поспешно прижала его руками к телу, однако вырваться и сейчас не осмелилась. Амон, как пламя – то затаится, то вспыхнет, и предсказать, как он поступит через мгновение, было невозможно. Поэтому она предпочитала стоять, не шелохнувшись.

Но тепло исходившее из его рук, согревающее, ласковое…

– Разве зло может согревать? – тихо, словно спрашивая саму себя, прошептала Кэсс.

Демон, услышал и озадаченно повел бровью, после чего сжалился, наконец:

– Одевайся.

И вышел, не до конца прикрыв дверь. Девушка кожей чувствовала его присутствие. Поспешно одеваясь, она забыла, что на стиральной машине все еще лежит злосчастный нож, и, натягивая халат, нечаянно задела его. Рукоятка звонко ударилась о кафель. Дверь тотчас распахнулась, Амон возник на пороге, перегородив выход. Кассандра увидела, как застыло спокойное лицо при взгляде на тускло мерцающий клинок. Он смотрел, и глаза словно сковывал иней.

– Если ты еще раз посмеешь… – начал мужчина, но Кассандра перебила.

– Захочу умереть, не остановишь, – сказала она твердо.

– Остановлю, – в его голосе звучала такая незыблемая уверенность, что девушка взбесилась.

Уж чем-чем, а своей смертью она вольна распоряжаться!

– Не сможешь!

Недобрый взгляд хлестнул по нервам.

– Я могу с тобой делать все, что захочу. Запомни, – и он так красноречиво посмотрел в глубокий ворот халата, что ладонь сама собой взметнулась для пощечины.

Зря. Смиренная покорность была эффективнее.

Стальные пальцы сомкнулись на запястье. Еле уловимое движение, и рука оказалась неестественно вывернута.

– Я быстрее тебя, сильнее и, чего уж там, умнее, – ледяным голосом сообщил Амон, без труда удерживая жертву, – поэтому именно я буду решать, когда тебе умирать.

В этот самый миг Кэсс поняла, что как раз теперь демон всерьез намерен принять решение, для нее не совместимое с жизнью, и обреченно рванулась. Раздался отвратительный хруст. Белая как полотно, девушка стала оседать, хватая ртом воздух. В голове помутилось от боли. Вскинув страдальческий взгляд на своего мучителя, Кассандра заметила, как в хищных глазах промелькнуло нечто, что она из-за подкатывающей дурноты приняла за испуг.

Конечно, это воображение – существа вроде Амона не умеют бояться и переживать. Однако же он подхватил ее на руки и с досадой выругался, словно только теперь понял, с каким хрупким и хлопотным материалом имеет дело.

– Неужели мои прикосновения настолько противны? – прошипел демон. – Ведь ты не так давно сама звала меня и просила не оставлять!

Из глаз девушки потекли слезы. Он и вправду ее не понимал. А она не понимала его. Да и как? В нем господствует нечто, идущее вразрез с человеческими представлениями о самосохранении. В нем живет огонь: свирепое пламя и ласковое тепло. Вот он опустил ее на диван, но по лицу ходят жуткие тени.

– Ты… ты страшный, – простонала Кэсс, глядя во тьму, беснующуюся в его взоре.

– Я? – он склонился ниже, – а если покажусь настоящий?

И тут же отступил на несколько шагов, выпрямился и небрежно повел плечами. В этом простом движении было столько силы, что у распростертой на диване жертвы перехватило дыхание.

За спиной демона развернулись два огромных, словно сотканных из дыма и рдеющего пламени крыла, кожа стала антрацитово-черной, на лице проступили переплетенные багровые узоры. Даже волосы потемнели и тяжелой волной заструились по плечам. Амон сделался еще выше ростом, еще мощнее. Длинные пальцы заканчивались теперь звериными когтями, глаза полыхали желтым огнем, вертикальные кошачьи зрачки пульсировали в такт трепету крыльев.

Монстр шагнул к сжавшейся в комок девушке и усмехнулся, обнажив белые хищные зубы.

– Сейчас я не так страшен? – Зверь вырвался из клетки.

В человеческом голосе прорывался низкий утробный рык, в движениях – хищная вкрадчивость. Кассандра напрасно призывала обморок. Боль в вывернутой руке сводила на нет и страх, и ужас, и дурноту. Боль заставляла плакать молча, и смотреть на мистическое чудовище, в мыслях умоляя его лишь об одном – перестать мучить.

– Что же ты молчишь? Загнанная, испуганная. Видишь, с тобой можно делать все, что угодно, и ты не возразишь. Правда? – демон навис над трясущейся жертвой, сверля ее взглядом желтых глаз. – Все, что я захочу. Ты моя.

Он наклонился. Когтистая антрацитовая рука стиснула девичье плечо, горячие жесткие пальцы куда-то надавили. Сустав хрустнул и встал на место. Кэсс вскрикнула, но тут же стиснула зубы, не желая, чтобы он наслаждался ее болью. В звериных глазах промелькнуло что-то похожее на одобрение.

– Прекрати дрожать, это раздражает, – без прежнего рыка в голосе приказал мучитель.

Кассандра постаралась взять себя в руки. Навлекать гнев этого существа хотелось меньше всего. И уже через мгновение вместо черно-огненного монстра перед ней опять стоял мужчина из снов.

– Зачем ты пыталась себя убить?

– А почему ты ушел с ней? – выкрикнула она ему в лицо вместо ответа.

Во взгляде вспыхнуло удивление, но Амон быстро вернул себе прежнюю невозмутимость и… промолчал. Какое-то время в комнате стояла тишина. Потом жалобно скрипнул диван, когда мужчина уперся в него коленом. Кэсс мужественно нашла в себе силы не отпрянуть к стене. Демон одним неуловимым движением намотал на кулак огненные волосы жертвы, вынуждая ее запрокинуть лицо.

– Ты моя. Подтверди, что принадлежишь мне.

– Зачем? – простонала Кассандра, не отрывая от него глаз, – отпусти, дай передышку, я больше так не могу.

– Ты моя. Подтверди, и все закончится.

Раздавленная, опустошенная, она кивнула. Она устала бороться.

– Вслух.

– Принадлежу.

– Громче.

– Принадлежу.

– По своей воле?

– По своей воле.

Амон еще несколько секунд сверлил ее взглядом, но потом отпустил и спокойно сказал:

– Ты трижды дала согласие. Запомни. А теперь спи.

Кэсс легла на бок и последнее, что заметила – странную задумчивость на холодном лице.

Ее разбудил солнечный луч. За окном стоял яркий осенний день. Как хорошо! Девушка счастливо потянулась и тут же вспомнила все, что случилось накануне. В душ. Срочно в душ, который так и не удалось толком принять.

– Кофе, хочу кофе! – бубнила она под нос, то так, то эдак поворачиваясь под ласкающими водяными струями.

Вытирая голову, она буквально воочию видела свою любимую желтую кружку, над которой поднимался ароматный парок. Свежесваренный горячий кофе со сливками и сахаром! А еще – плитка шоколада. Плевать на калории и на кариес! Должны ведь быть хоть какие-то радости в жизни?

В ванной Кассандра замешкалась у зеркала. Увы, круги вокруг глаз, конечно, никуда не делись, но зато стали бледнее, кожа уже не казалась восковой, да и след от веревки на шее больше не мерещился. Вывихнутая накануне рука не беспокоила, словно и не было кошмарной ночи. А может, это был еще один сон? Такой же реальный, как остальные? Девушка перевела взгляд на левое запястье – глубокий порез, перебинтованный демоном, никуда не делся, но… вдруг все же примерещилось?

Странно, теперь при мысли об Амоне сердце не сковывал страх, более того, в глубине души хотелось верить, что все произошедшее – не плод воображения. Нет, нет, только не еще одно разочарование! Только не новые мысли о том, что реальность, а что нет! Сердце похолодело… И в этот самый миг Кэсс услышала шум – на кухне кто-то хозяйничал.

– Тебе никто не говорил, что ты слишком громко думаешь? – спросил Амон, не оборачиваясь.

Хозяйка робко вошла и села за стол. Гость с бесподобной самоуверенностью поставил перед ней столь желанный желтый бокал с кофе – горячим, источающим умопомрачительный аромат.

– Мне эта кружка теперь мерещиться будет.

Он выглядел бодрым и свежим. Интересно, а он спал? Демоны вообще спят?

Светлая щетина на скуластом лице делала Амона почти человеком (если такое понятие вообще применимо к монстру). Почти. И это «почти» вселяло в сердце первобытную жуть. Однако страшнее для Кэсс было выражение его глаз: несмотря на поселившуюся в их глубине хищную искру, смотрел ее мучитель задумчиво, словно что-то решая.

– Почему тебе так нравится меня терзать? – обреченно спросила девушка, уронив голову на руки. – Что тебе от меня надо? Я же обычная. И вообще, как ты мои мысли прочитал?

Такое количество вопросов его явно не смутило. Сев напротив, он протянул руку, взял Кэсс за подбородок, вынуждая посмотреть на себя, и вгляделся в ее лицо.

– Ты меня больше не боишься? – уточнил на всякий случай.

– Вот перестану тебя видеть, вообще стану смелой, как никогда, – огрызнулась она, слегка отстраняясь и глядя в кружку.

Нехорошее предчувствие сдавило грудь и заставило съежиться. Демон смотрел как-то странно. Что его гнетет? Раньше Кассандра чувствовала себя если не в безопасности, то хотя бы на знакомой территории, а теперь…

– Ты не ответила.

– Я не знаю, – она бросила быстрый взгляд на своего собеседника, а потом снова уткнулась в кружку. – Ты меня путаешь. Сначала я была уверена, что ты способен причинять только боль, а теперь временами… Чего ты хочешь от меня? Зачем я тебе?

Амон молчал. По его спокойному лицу было невозможно определить, о чем он думает, и Кэсс, устав гадать, махнула на все рукой. Будь что будет.

– Допила? Встань.

Набаты в голове загрохотали с оглушительной яростью. Что-то не то. «Нет, только не смотри так пронзительно! Почему я не могу понять, что у тебя на уме?!» – девушка была близка к панике. Демон протянул ей руку. Лицо его было каменно неподвижно, глаза погасли. Очевидно – он боролся с собой, словно собирался сделать что-то, в чем не был уверен.

– Руку мне опять не ломай, – неловко пошутила Кассандра, поднимаясь.

– Руку не буду. Только жизнь, – так же мрачно ответил мужчина. – Итак, у тебя сегодня день рождения.

– Как сегодня? Нет, он…

– Сегодня. Ты родилась ровно 21 год назад, двадцать четвертого октября. Поздравляю. У меня для тебя два подарка. Первый – сниться в кошмарах больше не буду, а второй… я покажу тебе твою родину.

– О чем ты…

Он прервал вопрос, прижав к ее губам палец. Кэсс чувствовала себя ребенком. Рядом был большой и сильный взрослый, который все решал за нее. Девушка замерла, с детской доверчивостью глядя в голубые глаза, сейчас смотревшие задумчиво.