Текст книги "Страшное обаяние"

– Мы умрем? – наконец-то спросила я.

– Мы так просто не сдадимся, – утешил меня Антон.

«Ага! Мы будем оказывать сопротивление, прячась в погребе, а потом умрем смертью храбрых», – решила я. Заманчиво!..

– А почему мы прячемся здесь?

– Потому что дом тоже подожгли. Выбежать из него – значит, стать мишенью для убийц. Здесь мы сможем продержаться некоторое время. А там, может, жители деревни придут нам на помощь.

Антон убрал несколько банок с полки и бросил на нее одеяло.

– Ложись и завернись. Здесь сыро и холодно, – сказал он.

– Ничего! Скоро согреемся, когда дом хорошенечко разгорится, – съязвила я.

– Надеюсь, нас спасут раньше.

Я все же завернулась в одеяло и попыталась успокоиться. Я слышала, как потрескивал горящий дом и как начинали падать бревна.

«Быстро же рушится этот старый дом, – думала я, – если он будет так гореть и дальше, деревенские жители найдут только наши обгоревшие косточки». Вот так бесславно и закончится моя жизнь. Одно утешает: я погибну рядом с таким мужчиной, как Антон. А он даже не узнает, что с ним рядом умерла, и не только от огня, а еще и от любви, девушка Анастасия. Наверное, сейчас самое время признаться ему во всем. Я посмотрела в его сторону. Антон сидел на лестнице ссутулившись. Я не видела его лица, но его силуэт казался таким печальным.

Конечно же, он жалел этот старый дом. Здесь жил его единственный родной человек – дед. Здесь прошло его детство, это часть его родины, его воспоминаний. А я эгоистка, жалею себя.

– Антон, тебе холодно? – спросила я.

– Что? – очнулся он.

– Садись рядом со мной. Одеяло большое, и ты сможешь в него завернуться.

– Да, спасибо!

Антон подошел ко мне. Он не смог сесть на полку. Его рост не позволял ему сделать это, поэтому он лег рядом со мной. Он оказался так близко, что я забыла и о пожаре, и о предстоящей смерти, и обо всем на свете. Я почувствовала его дыхание, его тепло. И мне стало так хорошо, так уютно. Я придвинулась поближе к нему, свернулась калачиком и закрыла глаза. Я мечтала о том, что он разлюбит свою жену и полюбит меня. Что я рожу ему много детишек, похожих на него, и как мы будем счастливы вместе. Я, кажется, уснула.

– Степан, – Антон легонько толкнул меня, – ты как? Как себя чувствуешь?

– Я отлично, – честно ответила я.

– Это плохо, – резюмировал он. – Наверное, ты надышался дыма. Это очень плохо. Ты можешь угореть.

«Балда, – ответила я ему мысленно. – Я надышалась тобой! И уже давно от тебя угорела. Так что огонь мне не страшен».

Он встал с полки и принес мне мокрую тряпку.

– На, прикрой рот, – приказал он. – Это все, что можно сделать сейчас.

Я выполнила его приказ и вновь уснула. Антон изредка будил меня. Я отзывалась и вновь проваливалась в сон. Так продолжалось долго. До тех пор, пока пожар не прекратился. Наверное, дом окончательно сгорел, так как перестали падать бревна. Было лишь слышно шипение и потрескивание углей.

«Значит огонь почти погас, а мы все еще живы, – решила я. – Может, нас скоро спасут? Хорошо, что я не призналась Антону, что я женщина, а то бы мне было очень стыдно перед ним».

Прошло еще несколько часов. Мы услышали голоса, мужские и женские.

– Деревенские, – уверенно сказал Антон.

Он поднялся на лестницу и принялся стучать.

– Откройте! – кричал он. – Это я, Антон!

Послышалась какая-то возня, как будто убирали бревна. Потом открылась обгоревшая дверь погреба.

– Антоха! – сказал кто-то, – ты зачем спалил избу?

– Здорово, дядя Семен, – приветствовал кого-то Антон. – Сейчас, погоди! – Он спустился за мной. – Пойдем! Мы в безопасности.

Он помог мне подняться и почти на руках подал меня какому-то усатому дядьке.

– Возьми мальчишку, – сказал он дяденьке, – он почти угорел от дыма.

Меня подхватили крепкие руки и уложили на траву. Уже было утро. Солнышко встало, а трава была сырой.

«Не очень они торопились, эти местные жители», – думала я.

Вокруг меня охали и суетились тетеньки. Я почувствовала, как с меня снимают шапочку, и мои волосы рассыпаются по траве. Из последних сил я открыла глаза и увидела безмерно удивленное лицо Антона. Потом меня положили на что-то мягкое и пахнущее сеном и куда-то повезли.

Что было потом, я помню туманно. Какое-то время я жила у полноватой добродушной женщины. Она ухаживала за мной как за родной: кормила из ложечки, обтирала мокрой тряпкой, давала пить и изредка плакала, глядя на меня. Несмотря на беспамятство, я ощущала ее сердечность, удивляясь и умиляясь ей.

Мои родители хоть и любили меня безмерно, никогда не проявляли такой заботы – для этого они были слишком образованны и, как следствие, заняты. Они до сих пор пребывают в постоянных разъездах, фактически живя за границей. Моя бабушка была слишком серьезной, чтобы сюсюкать со мной. Хотя, наверное, я никогда не давала повода так опекать меня: болела я редко и несильно, никогда ниоткуда не падала и не ломала частей своего тела. Поэтому не было у них возможности ухаживать за смертельно больной Стешей, такой, как у этой деревенской тетеньки. Получалось, что в этой деревеньке я узнала столько доселе неизведанного, что мне хватит воспоминаний на всю жизнь.

Антон не появлялся.

«Решил бросить меня, обманщицу, – думала я. – Я ведь не один день валяюсь у Марии (так зовут ласковую тетеньку), а он еще ни разу не пришел».

Постепенно моя физическая оболочка начала поправляться, чего не скажешь о сломленном духе. Я с удовольствием ела щи, супы, пирожки и кулебяки, пила настоящее коровье молоко. Мария радовалась, как родная, и порывалась выяснить подробности пожара. Я же прикидывалась душевнобольной (в каком-то смысле это была правда) и изображала беспамятство. Мария жалела меня еще больше и ухаживала все активнее. Когда она поняла, что из меня информацию не вытянуть, решила поделиться своей: слова текли из нее бурной рекой. Так я узнала подробные биографии всех жителей деревни, их близких и дальних родственников до третьего колена. Запомнить все это было невозможно – да и ни к чему. Поэтому я научилась отключаться и думать о своем. Но однажды я услышала знакомое имя – Антон, и сразу же обратилась в слух. Мария рассказывала о детстве Антона, о его несчастной, непутевой матери, о деде. Она поведала, каким хорошим внуком был Антон, как он заботился о деде, как часто навещал его. «Изредка, – говорила Мария, – он приезжал с друзьями, один раз с женой».

– Антон говорил, что с Анной они живут уже девять лет. Странно, что только один раз она навестила его деда, – не выдержала я.

– Ой ты моя пташечка, – обрадовалась Мария, – защебетала. Так мы и сами удивлялись, чего это она сюда носа не кажет. Видать, брезговала она ездить в деревню, не иначе.

– А какая у него жена? – спросила я, стараясь не выдать своей ревности.

Мария пристально посмотрела на меня, и я покраснела. Кажется, она все поняла.

– Ну не так, чтоб очень: высокая, худая, хорошо одета. Сразу видать – не наша. Нам всем было интересно, на ком Антоха женился. Мы по несколько раз бегали смотреть на нее. Так знаешь, что я тебе скажу! Какая-то она как неживая. Я ее спрашиваю, как здоровье, что нового в городе? А она буркнет что-то и уходит, как будто не к ней обращаются. Неприветливая, молчит все время. Могла бы и расстараться, чтоб Антохиным землякам понравиться. Другое дело – его друзья! Для наших мужиков их приезд был как праздник. Они на деньги не скупились, гуляли весело: шашлыки, рыбалка, банька. Умели красиво отдохнуть.

– Значит, друзья Антона много раз бывали у него в гостях? – спросила я.

– Да. Почти каждое лето выбирались. Правда, когда Порфирьич преставился, царствие ему небесное, отдыхать не приезжали. Только на похороны.

– Выходит, что они знали, где находится дом деда?

– Так отчего ж не знать? Им этот дом как родной! Заместь курортов сюда ездили.

Получается, что напрасно Антон прятался в этой деревне. Теперь я еще больше убеждена, что в покушении на него замешан кто-то из его друзей: очень уж быстро киллеры вычислили его местонахождение.

– А где Антон? – наконец-то решилась спросить я.

– Так он в город уехал. Велел моему Николаю, как ты поправишься, отвезти тебя, куда ты скажешь. Денег дал на ремонт нашего «москвичонка» и на бензин. И был таков.

Мои глаза налились слезами. Как я ни моргала, чтобы скрыть их!.. Они все же брызнули из глаз. Я перестала стесняться Марию. Чего уж теперь?! И рыдала вовсю, размазывая слезы по лицу, громко сморкаясь в принесенный Марией платок.

«А что ты ожидала? – спрашивала я себя. – Думала, он простит твое вранье? Он и так запутался, и ты еще! Глупая!» – я не унималась.

Мария не мешала мне заниматься самобичеванием. Однако, когда поняла, что моим рыданиям не видно конца, вмешалась.

– Он ведь тебе записку оставил, – спохватилась она. – Сейчас принесу.

Я мгновенно замолчала. Она протянула мне небольшой листок бумаги:

Не знаю, как твое настоящее имя и что значит твое переодевание. Не знаю и знать не хочу! Мне некогда с этим разбираться. Мария и Николай позаботятся о тебе. Прощай, «Степан»!

Вот что было там написано. Лучшего я и не ждала.

И все же записка отрезвила меня. Я поняла, что моему вынужденному отдыху пришел конец, и необходимо собрать себя в кучку. Я всегда предпочитала решать проблемы, чем плакаться над ними. Необходимо действовать!

– Тетенька Марусенька, мне нужно уехать, – сказала я.

Мария с серьезным лицом посмотрела на меня.

– Хорошо, – сказала она, – езжай, коли нужно. Мой Николай отвезет тебя.

– Тогда я прямо сегодня и поеду? – осторожно спросила я.

– Ладно. Я сейчас скажу Коле, чтоб приготовился, – вздохнула Мария и вышла из дома.

Я встала с постели, прошлась по комнате. Мое тело окрепло и рвалось в бой. Сколько же дней я провела в этом доме?! Эти дни пошли мне на пользу, давно я не чувствовала себя так хорошо.

Я оделась в выстиранную и вычищенную одежду: почему-то она стала мне мала. Я подошла к зеркалу.

Сначала я даже не узнала себя. Мария так щедро кормила мое обездвиженное тело, что я, видимо, набрала килограммов шесть, не меньше. И самое удивительное, что эти килограммы меня необычайно прихорошили. Лицо округлилось и приобрело здоровый румянец, а на щеках появились смешные ямочки. Теперь рот казался не таким большим, щеки не давали ему расползаться во всю ширь. Я стала пусть не красивой, но очень даже милой. Я осмотрела свою фигуру. Талия осталась тонкой, а вот бедра и грудь округлились. Я стала фигуристой, как девушки с «Плейбоя». Всегда считала, что худоба мне идет, но теперь мое мнение кардинально изменилось. Мария украсила меня больше, чем матушка природа. Вот чудеса!

Хозяйка вошла в дом.

– Оделась уже? Вот и хорошо! Сейчас отобедаем и поедете, а я пока тебя в дорогу соберу.

Я возражать не стала. За то время, пока я «гостила» у Марии, я поняла, что отказаться от ее еды не представляется возможным – проще согласиться. Тем более что готовила она очень вкусно, а когда мне предстоит еще так пировать – неизвестно.

Пришел Николай, крепкий молчаливый мужчина. Мы сели за щедро накрытый стол, Мария все время вздыхала: очень ей не хотелось расставаться со мной, – и сокрушалась, куда же я поеду.

Я сама задала себе тот же вопрос: «А действительно! Куда мне ехать?» Дома у меня – о, ужас! – либо окончательно разложившийся труп, либо полицейская засада. В квартире родителей живут их приятели из Англии, или приятели из США, или из Новой Зеландии. В общем, какие-то заграничные гости обязательно ее занимают. Друзей полно, но я ведь так и не знаю, кто из них и за что меня подставил. Значит, каждый из них под подозрением, и обратиться к ним нельзя. Остается только Гошка, конечно же. Только Гошка! Даже если он и хотел бы мне как-то насолить (что маловероятно, я доверяю ему как себе), у него на эту подлость просто не было времени: после женитьбы он собирался в свадебное путешествие, и ему было не до меня. В любом случае, выбирать мне не приходится. Гошкина квартира кажется самой надежной и наименее опасной.

– Сколько дней я у вас? – спросила я.

– Сегодня уже седьмой день, – ответила Мария, – осталась бы, еще погостила, а?

– Спасибо! Я к вам еще приеду, обязательно. Только мне сейчас нужно домой.

– Я понимаю, – сказала Мария.

– А что, о пожаре что-нибудь известно? – спросила я.

– Представляешь! Все шито-крыто, никакого следа. Говорят, вроде видели мужичка какого-то, кто-то говорит, что двух, но наш народ и приврать может. А точно никто ничего сказать не может: кто был, сколько, на машине или пешком. В общем, ничего неизвестно.

– Понятно. А Антон куда уехал?

– Я его в Москву отвез, высадил возле памятника Маяковскому. Куда он дальше пойдет – он не говорил. Распрощались, и я домой поехал, – разговорился Николай.

– Ничего, милая, еще увидитесь, – утешила меня Мария и погладила по руке.

– Меня зовут Настя, – представилась я, так как Мария все время называла меня «милой» и ни разу – по имени.

– Будем знакомы, – развеселилась Мария, – столько дней прошло – только сейчас узнала твое имя! А Антон думал, что ты мальчик. Видела бы ты его лицо, когда до него дошло, что ты женщина! Мужчины иногда такие слепцы!

Николай покосился на жену.

– А что не так?! – разошлась Мария. – Как можно такой цветочек, такую куколку за мальчика принять?

И она туда же.

– Вы считаете меня симпатичной? – удивилась я.

У Марии даже глаза округлились:

– А что, кто-то считает иначе?! Да ты такая красотка! Скажи, Коль! – толкнула она мужа.

– Это факт! – подтвердил он.

– Поверить не могу! Сейчас я, конечно, изменилась в лучшую сторону благодаря вам. Я поправилась, и мне кажется, что слегка похорошела из-за этого. Но я всегда считала себя страшненькой.

– Вот глупая девка! Ты что, слепая? – Мария осерчала. – Коль, ну хоть ты ей скажи!

– На актрису похожа американскую, забыл, как ее. Про мафию снималась, – сказал Николай.

– Точно! А я все гадаю, кого Настя мне напоминает! – согласилась Мария.

Про актрису я не первый раз слышу. Даже знаю, как ее зовут, много раз сравнивали. Только я никакого сходства с ней никогда не видела. Какое сходство может быть между вороной и райской птичкой?…

– Мишель Пфайффер, – подсказала я.

– Она! Верно! Все не мог вспомнить, – подтвердил Николай.

Ну даже не знаю, что сказать! Мои друзья в один голос твердили о моем сходстве с этой милой и глубокоуважаемой мною актрисой. Теперь еще два голоса прибавилось, этих деревенских жителей. Может, стоит им поверить? В любом случае, их комплимент заставляет оценить мою внешность по-новому. Хорошо, приеду в Москву, при случае проверю правдивость их слов на мужском населении. Если не попаду в закрытое заведение, где обитают только женщины. Стоп! Не думать о плохом! Раз я красавица, как оказалось, буду радоваться этому факту и начну поиски Антона.

Мария собрала в дорогу «тормозок», который занял полбагажника, чтоб я, упаси бог, не схуднула в пути. Сердечно поблагодарив хозяйку, я села в «москвич».

Николай молчал всю дорогу, а я размышляла о своих дальнейших планах. В кармане куртки я нашла связку ключей от своего дома, в который мне путь заказан, и удостоверение журналиста. Но на связке также был ключ от Гошиной квартиры – а это уже начало моих стратегических действий.

– Курить хочу, – вдруг сказал Николай.

Я даже вздрогнула от неожиданности.

– Так курите, – предложила я.

– В машине нельзя. Маруся мне потом задаст.

– Значит, нужно остановиться?

– Да. Я недолго.

– Ну и хорошо! Заодно ноги разомнем.

Мы остановились возле лесополосы. Николай полез в карман за сигаретами. Когда вынимал их, из кармана чуть не выпал сотовый телефон. Я помогла Николаю, поймав телефон на лету.

– Ничего себе, какой у вас крутой телефон! – сказала я.

– Да зараза, такой непонятный и неудобный! Кнопок нет – пока нужный номер найдешь…

– Так зачем же вы такой купили? – удивилась я.

– Я б ни в жизнь такой не купил! Это Антон со мной поменялся – сказал только, чтоб я симку другую вставил и зарядное устройство купил.

– Вы купили?

– Купил! Одна морока с ним. Если б знал, что он такой, лучше б новый телефон купил недорогой и не такой мудреный.

– Значит, ваш телефон у Антона?

– Наверное, – предположил Николай.

– А вы номер свой бывший помните?

– А то! Восемь, девять, семь, девять, четыреста пятьдесят четыре, пятьдесят четыре, пятьдесят четыре. Хороший был номер – легко запоминался.

– Правда легко. Спасибо!

Я этот номер навсегда запомню – только бы Антон ответил на него.

Николай высадил меня возле дома Георгия и отбыл в деревню.

Я позвонила – никого. Потом открыла дверь ключом. Отлично! Замки Гоша не сменил. Квартира была пустой и нежилой. Холодильник разморожен и выключен. Значит, молодожены все же в свадебном отпуске. Гошкин холодильник едва вместил все Мариины припасы. Хорошо, так как покупать провизию мне теперь некогда, а терять приобретенную форму не хотелось. Да и денег нет… Правда, в прихожей за зеркалом торчали три тысячи рублей. Но эти деньги могут пригодиться на другие нужды.

Первым делом я позвонила Антону. Номер был недоступен. Что ж, не все так просто.

Я сварила и выпила кофе. Приняла ванну, вымыла и уложила волосы. Теперь мне нужна другая одежда. Нынешняя по размеру и для моих планов не годилась.

«Извини, Наташа, – сказала я вслух Гошиной жене, – придется пошарить в твоих вещах».

У Наташи оказался хороший вкус и множество одежды и обуви. Обувь была впору, а одежда слегка тесновата в груди. С ума сойти, какая я теперь грудастая! А Гошка-то девушку выбрал почти моих нынешних параметров, не дурак! Ну да ладно! Я уже не в обиде. У меня теперь тоже любовь, своя собственная.

Весь вечер и полночи я прочесывала интернет, собирая всевозможную информацию о компании «Росстрой», Антоне и его друзьях. Фотографии Антона, которые я там отыскала, заставили мое сердце учащенно забиться. Бог мой! Как же я люблю его. Сама не верю, что так бывает! Что ж, даже если мы не будем вместе, я хотя бы попробую помочь моему дорогому человеку, а сама сдамся полиции и умру от тоски в тюремной камере, в общем, сгорю как мотылек. Пока же не раскисать, напрячь свои журналистские мозги и отфильтровать информацию!

Я создала несколько папок, в которые отсортировала добытое. Одна – о компании «Росстрой» в целом, вторая – о ее совладельцах по отдельности, третья – небольшие статьи, даже отдельные фразы о компании.

Я внимательно вчитывалась в статьи, всматривалась в фотографии, пытаясь между строк найти интригу, увидеть в лицах то, что могло насторожить и подтолкнуть к разгадке.

Своих друзей Антон описал довольно точно. Максим был жестким, отстраненным, даже неприятным человеком. Виталик смазлив до невозможности, море обаяния. Женщины в таких души не чают. Для меня так уж слишком «сладкий». В ранних публикациях нашла фото Сергея. Подтянутый, стройный, лицо открытое, честное. Из всех друзей он мне понравился больше всех, не считая, конечно, объекта моего обожания – Антона. На фото он был невероятно хорош собой: в офисной обстановке, на стройке, на отдыхе – глаз не отвести.

Последние новости были примерно следующие: владелец крупной строительной компании Антон Ворошилов больше недели назад исчез при невыясненных обстоятельствах. По неподтвержденным слухам, в него стреляли накануне исчезновения. Совладельцы компании обратились в органы полиции с просьбой о розыске Ворошилова А. Д. Жена Антона в связи с этим происшествием не упоминалась. В общем, ничего нового я не узнала. Антон, похоже, не обнаружил себя. На досуге я более внимательно изучу всю собранную информацию, а сейчас нужно познакомиться с окружением Антона поближе. План таков: приодевшись, прихорошившись, под видом журналистки нужно прийти в «Росстрой» и пообщаться с Максимом и Виталием. Если потребуется, то еще с секретарями, уборщицами и прочими сотрудниками.

Мне необходимо добыть больше денег. На три тысячи, которые я нашла у Гоши, особо не разгуляешься. Еще нужно найти другую квартиру. Гошкиным гостеприимством я и так злоупотребляю сверх всякой меры. У меня есть приличная сумма на счету в банке: родители меня балуют и ежемесячно пересылают мне по тысяче евро, поскольку я с восемнадцати лет их почти не снимаю с карточки, то сумма там примерно около пяти с половиной миллионов рублей вместе с процентами. Еще у меня есть акции «Промгаза», которые мне оставила в наследство моя дальновидная бабушка – они вообще стоят баснословных денег. У меня никогда не было необходимости тратить много денег. Просто не на что: квартира с хорошим ремонтом и мебелью мне досталась от бабушки, одежду я покупала не от кутюр, а на распродажах, и редко что-то дорогое. Я хотела купить машину, но все как-то руки не доходили. У моих друзей были разные предпочтения в марках автомобилей. Каждый из них рекомендовал свой вариант, рассказывая о преимуществах, и разносил в пух и прах автомобили конкурентных марок. В итоге они так рьяно отстаивали свои мнения, что сбивали меня с толку, и я, чтобы не обидеть кого-нибудь из них, вообще ничего не покупала.

Хорошенько осознав, что я очень даже состоятельная девица, я решила, что сейчас самое время потратить немного денег на расследование и на новый гардероб для себя, иначе расползающиеся на груди кофточки Наташи создадут обо мне неправильное мнение. Что же делать? Иметь сколько денег на счету и не иметь возможности ими воспользоваться… Будь у меня паспорт, проблем бы не было. Но он остался в сумке на дороге, а банковская карта – дома. Я вглядывалась в монитор компьютера, надеясь найти подсказку, и… Ну-ка, ну-ка… Реклама кредитной карты, обещают доставить домой… А что, если?… Кажется, может получиться…

Я заказала по интернету кредитную карту, переслав им копию своего паспорта (зашла в свой почтовый ящик и там нашла отсканированную копию, которую куда-то когда-то высылала). Уже вечером пришел курьер. Я предъявила ему копию паспорта, которая не очень-то его удовлетворила, поэтому я дала ему три тысячи рублей и одарила пятью тысячами улыбок. Курьер не смог устоять и сдался. Я забрала карту. Остальное – дело техники. Льготный период кредитования по карте до двух месяцев, на карте – триста тысяч рублей. На первое время хватит, а там, может, смогу добраться до своей банковской карты. Теперь я спокойно смогу снять нужную мне сумму.

Утро началось с шопинга. Оказалось, что кардинальная смена гардероба – утомительное, но и увлекательное занятие. Я приехала в большой торговый центр, где обошла с десяток бутиков. Мои намерения потратить крупную сумму отражались в моем решительном взгляде, поэтому опытные продавцы магазинчиков, увидев меня, принимали стойку суслика и готовы были служить верой и правдой, пока я не расплачусь. Я постаралась отвлечься от расследования и насладиться их обхаживанием – в итоге меня одели, как светскую даму. Я даже засомневалась, что в таком виде меня будут серьезно воспринимать как корреспондента. Но поскольку процесс увлек меня и результат был весьма впечатляющим, я решилась остаться в этом образе. Если не прокатит – снова надену джинсы и старый свитер. Гошиной жене из благодарности я купила меховой жилет, легкий, как перышко, и теплый, как валенки, а Гоше – лайковые перчатки. Себе взяла сотовый телефон с подключенным интернетом, предъявив распечатанную копию паспорта, – это уже для «дела». В общем, пошла вразнос.

Дома у Гоши я решила, что пока не буду искать квартиру – когда они вернутся из отпуска, я объяснюсь с ними и, если понадобится, съеду. Немного отдохнув и набравшись храбрости, я позвонила на работу. Я волновалась, так как это было первое столкновение с прежней жизнью. На работе, как всегда, царил хаос.

– А! Стеша! Куда ты пропала?! – спросила секретарь Лариса. – Совсем на расслабоне, нужно иногда и на работу ходить, – пожурила она меня незлобно. – Да, кстати, тебя тут из полиции спрашивали. Что натворила?

– Ничего, – честно ответила я. – А что спрашивали?

– Ну, кто ты, где ты и тому подобное. Туману напустили, ничего не объяснили. Мы начали беспокоиться, но была такая запара, что некогда с тобой возиться. Шеф побуянил немного да и успокоился. Могу соединить с ним. Номер сдали, тираж раскупили – так что он сейчас добрый.

– Отлично! Соедини, Лариса.

– Алло, – услышала я голос главного редактора. – Ну и где мы ходим? – это он мне. Действительно, настроение у него самое благостное. В такие моменты из него можно веревки вить. Я не премину воспользоваться:

– Вы слышали что-нибудь о покушении на Антона Ворошилова, владельца «Росстрой»? – по-деловому начала я.

– Да. Ты что-то нарыла? – шеф наверняка привстал из кресла. Он всегда чуял сенсацию.

Я не стала его огорчать.

– Рою, – ответила я.

– Ух ты ж умница! Давай, давай! Когда дашь информацию? – шеф хоть и был ужасно любопытным, умел держать себя в руках и не давить на сотрудников.

– Надеюсь, не больше недели, – отрапортовала я.

Откуда такая уверенность – непонятно. Теперь придется расшибиться, но через неделю представить такие факты, чтоб шеф был доволен. Он не любит ждать.

– Чем тебе помочь?

– Пока что я сама справляюсь. Позже позвоню.

– Давай! Ни пуха…

Фу, пронесло! Итак, теперь я буду расследовать покушение не только из любви к Антону, но и как сотрудник газеты. Еще меня все-таки ищет полиция. Значит, «утопленника» нашли. Нужно бы и в этом направлении поработать. Выяснить, кто и зачем, но сначала – «дело Антона». Одно хорошо, что труп не будет разлагаться у меня в ванной. Это поднимает настроение.

Завтра я должна прибыть в «Росстрой» в лучшем виде. Нужно подготовить почву. Зная любвеобильный и легкий характер Виталия, я решила начать с него и позвонила в приемную.

– Анастасия Полетаева, корреспондент газеты «Городская черта», – представилась я, – мне необходимо встретиться с господином Шаблинским.

– Не уверена, что он сможет вас принять, – ответила секретарь.

– Думаю, для меня он найдет время завтра, – с натиском сказала я.

Моя уверенность обескуражила секретаря:

– Что ж, в одиннадцать у него есть небольшое окно. Приезжайте.

– Благодарю!

Остаток этого дня я провела в салоне, где мне «почистили перышки».

Наутро, выспавшись, хорошо позавтракав, тщательно накрасившись и эффектно одевшись, я отправилась в «Росстрой».

– Анастасия Полетаева, журналистка, – представилась я охраннику и предъявила удостоверение журналиста. Он пристально оглядел меня. Потом сверился со списком посетителей и назвал этаж. Пока я шла к лифту, к этому охраннику подошел еще один, и я услышала вопрос:

– Кто это, к кому?

– Журналистка, к Шаблинскому.

– Где он таких баб находит? – удивился второй охранник.

Окрыленная подслушанным комплиментом, поднялась к Виталику в офис. Секретарь удивленно приподняла бровь и сообщила Виталию Генриховичу, что пришла журналистка.

– Зови ее, – послышался приказ, – у меня мало времени.

Я вошла. Виталий просматривал какие-то бумаги и, не поднимая головы, спросил:

– Чем обязан?

Я не ответила. Ждала, когда он посмотрит на меня.

– Проходите, – сказал он и оторвал взгляд от документов.

И тут я «включила» обаяние: улыбка во все лицо, проникновенный взгляд и плюс моя нынешняя внешность. Виталий обомлел. Какое-то время он справлялся с эмоциями, потом пришел в себя и подскочил ко мне:

– Прошу вас, проходите, присаживайтесь, – он не сводил с меня глаз. Раньше меня бы это смутило, тем более что Шаблинский был весьма симпатичным мужчиной, но теперь моя уверенность в себе зашкаливала, а сердце было плотно занято.

– Виталий Генрихович, – начала я.

– Для вас – Виталий, – поправил он.

– Я – Настя.

– Очень рад знакомству, – искренне сказал он.

– Так вот, Виталий, мне поручено выяснить обстоятельства исчезновения Антона Даниловича.

– Мы сами мало что знаем, но я постараюсь вам помочь. Кофе, чай?

– Спасибо, пока не хочу.

– А может, нам спуститься на первый этаж? Там есть неплохой ресторанчик. Поговорим в неформальной обстановке.

Виталий форсировал события. Я решила не сопротивляться.

– Можно, – согласилась я.

В лифте Виталий норовил придвинуться поближе, напирая на меня. Думаю, он уже решил, что я у него в кармане, и представил нас в самой интимной обстановке. Он, наверное, не привык к отказам со стороны женщин, вот и действует по схеме. Но ничего, позднее я отрезвлю его. Думаю, с ним нужно поиграть, то приближая, то отдаляя его, чтобы разбудить его интерес и распалить страсть так, чтоб он был готов на все.

Что-то возомнила я себя роковой женщиной. Еще две недели назад мне бы и в голову такое не пришло. Что делается?…

В ресторане за столиком я, глядя во все глаза на Виталия, сказала:

– Расскажите мне все, что вам известно о произошедшем с вашим компаньоном.

– Настенька, давайте на «ты», – предложил он и накрыл мою руку своей.

Я не стала отбиваться. Его прикосновение не было неприятным. Он знал Антона и был ниточкой к нему. Сейчас мне нужно флиртовать с Виталием, поэтому нужен настрой. И я настраивалась.

– Конечно, давай, – ответила я и так заглянула в его глаза, что чуть не прослезилась.

Все, Виталик мой! Он уже был поглощен только мной. Теперь его можно спрашивать, о чем угодно. Он потерял контроль. Бог мой, как просто! Не знаю, насколько меня хватит. Да и он, думаю, потеряет интерес, как только наиграется в любовь. Но пока мы оба в этой игре. Главное – не перестараться, чтобы у него не отключились мозги от вожделения.

– В четверг Антон вышел из офиса, как обычно. Сел в машину и после этого больше не появлялся. Говорят, что кто-то слышал выстрел на стоянке, но я думаю, что это только слухи. Да и зачем было в него стрелять? Он же не бандит, а нормальный бизнесмен.

– Слухи тоже неспроста рождаются. Может, действительно в Антона Даниловича стреляли?

– Я думал об этом. Ну не вижу я оснований для стрельбы! Правда, полиция вроде бы нашла гильзу на стоянке, но мало ли откуда та могла там взяться.

– Вот как?! Но согласись, Виталик, – это я чтоб уж совсем сблизиться, – гильзы где попало просто так не валяются!

– Да, согласен. Но повторюсь: не могу гильзу связать со стрельбой в Антона. Не могли в него стрелять! Зачем?!

– Значит, кому-то дорогу перешел.

– Нет таких людей. Бывают трения с несговорчивыми людьми или с конкурентами, но все они разрешаются рано или поздно. И все это рабочие моменты.

– А кто из конкурентов самый опасный для вас? Может, они пытались подмять «Росстрой»?

– Самые сильные – это «Мострест». Они многие мелкие строительные компании поглотили. Но эти компании не в накладе, они бы еще долго боролись за место под солнцем. А под крылом «Мостреста» развиваются быстрее, прибыли капают сразу. В их случае влиться в крупную компанию – только на благо. Нас они пока не трогали, мы не мелкая сошка, лишь на ступеньку ниже их по строительной иерархии. В нашей стране не приветствуется монополия, поэтому мирное сосуществование всем на пользу. Наши агенты – сотрудники «Мостреста», которые иногда сливают информацию об их намерениях, давно бы доложили, если бы нас хотели поглотить. Пока все стабильно.