Текст книги "Выжить за бортом"

Наташа разозлилась:

– В следующий раз я попрошу господ Токаревых лично информировать вас о своих намерениях по поводу подбора персонала, – решительно сказала она.

– Ну что вы, я так просто спросил. Может, новая хозяйка хочет набрать новый штат…

– Я не так любопытна, как вы, и не задавала подобных вопросов. Со мной связались по телефону и просили прийти.

– Просили прийти? Но ведь их нет!

– Значит, они скоро подойдут!

– Это невозможно, они в свадебном путешествии.

– Значит, они оставили распоряжения насчет меня.

– Сейчас я узнаю!

Ретивость охранника безумно раздражала Наташу, но она решила идти до конца, тем более что он уже снабдил ее некоторой информацией.

Страж нажал какие-то кнопки у себя на пульте и спросил:

– Привет! Зинуля, Андрей Викторович или Иветта Александровна оставляли распоряжения насчет новой прислуги? Тут одна дама подошла, интересуется.

– Никаких распоряжений не было! – услышала Наташа. – А на какую должность она пришла устраиваться?

Охранник вопросительно посмотрел на гостью.

– На должность домработницы, – сказала та первое, что пришло в голову.

– Что? – поразилась Зинуля. – Ну-ка пусть поднимется!

– Поднимайтесь, – разрешил охранник.

– Спасибо, слышала, – огрызнулась Наташа.

– Третий этаж!

– Угу!

Она специально пошла пешком, чтобы немного обдумать сложившуюся ситуацию. Значит, хозяев зовут Андрей Викторович и Иветта Александровна, они недавно поженились, раз отправились в свадебное путешествие. Имя Елены Борисовны не прозвучало…

Квартира № 24 была одна на этаже, очевидно, состояла из трех расположенных на площадке. На пороге стояла женщина средних лет, по-видимому, Зинуля, которая оглядела Наташу с ног до головы и посмурнела.

– Кто вас нанял? – спросила она, и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Она, да?

Наташа решила рискнуть:

– Да, Иветта Александровна!

И попала в цель. Зинуля, зло блеснув глазами, в сердцах произнесла:

– Я так и знала! Я давно заметила, что она меня недолюбливает, только прикидывается доброй и невинной овечкой. Видишь, какое коварство?

Наташа поняла что к чему и тут же решила повернуть разговор себе на пользу.

– Она, что же, берет меня вместо вас? Как так можно! Это ужасно! Это так подло! Но я ведь не виновата, я не знала!

Зинуля от ее сочувствия растаяла:

– Войди! Поговорим!

Оказавшись в прихожей, Наташа осмотрелась. Невиданное великолепие! В ее времена, когда она была желанной гостьей во многих состоятельных домах, она не встречала подобного достатка. Видно, за последние три года многое изменилось.

Зинуля предложила:

– Пойдем на кухню! Там посидим, поговорим.

– Хорошо!

В кухне, оборудованной по последнему слову техники, было столько непонятных вещей, что Наташа про себя усмехнулась: «Интересно, как бы я справлялась со всем этим, если бы мне в самом деле пришлось здесь работать? Один никелированный холодильник чего стоит. Размером с добротный шкаф. К нему же страшно приблизиться!»

Зинуля, похоже, чувствовала себя здесь на своем месте. Она достала лимон, масло, сыр. Откуда-то извлекла хлеб, быстренько соорудила бутерброды, заварила чай, поставила на стол конфеты. «Какая умница, – подумала Наташа. – Конечно, ей обидно, что ее хотят заменить. Ничего, сейчас выслушаю, что она мне скажет, а потом успокою».

Зина была так обижена и зла, что ее не нужно было подстегивать, чтобы узнать все, что можно. Наташе оставалось лишь согласно кивать, удивленно приподнимать брови, сокрушенно качать головой. В ней еще не умерла актриса, все получалось настолько убедительно и к месту, что у Зинули появилось ощущение – перед ней близкий человек, полностью разделяющий ее чувства. Она рассказала следующее.

Раньше у нее была другая хозяйка. Звали ее Елена Борисовна, молодая и очень добрая. Муж был старше на пять лет и обожал ее. Елена Борисовна – певица, пела в основном на Западе, впереди была блестящая карьера, но после свадьбы она все забросила, посвятила себя Андрею Викторовичу и дочке Юлечке. Все было хорошо. Около пяти месяцев назад Елена Борисовна простыла и тяжело заболела. Муж отказался ее госпитализировать. Доктор приходил на дом, были наняты медсестра и сиделка. Комната Елены Борисовны превратилась в подобие больницы, такое там было количество лекарств. Она уже шла на поправку, как вдруг неожиданно исчезла. Сиделка проспала ее исчезновение, Зинуля самозабвенно готовила ужин для хозяина и ничего не слышала, не заметила этого и няня Юлечки. До сих пор неизвестно, куда она подевалась и почему никому ничего не сказала. Охранник видел, как она выходила, но у них не принято задавать вопросы жильцам. Из дома она ушла одна, рядом никого не было. Хозяин был в ярости, что не углядели за женой. Ну а через несколько дней нашли Елену в ее машине, уже мертвой. Врачи сказали, что у нее были не в порядке сосуды. Похоронили ее на Новодевичьем кладбище. Андрей Викторович утешился в другом браке – с Иветтой, которая неизвестно откуда взялась.

– Не в моих привычках обсуждать поступки хозяев, но как он мог так быстро жениться! – сказала Зина. – Ведь похороны только недавно были, это ведь неприлично! Я, конечно, понимаю, мужику нужно утешиться, ну просто пожили бы в гражданском браке… И что на него нашло? Как он так быстро забыл Еленочку? Вроде бы любил крепко, а видишь – с глаз долой из сердца вон. И Юлечку жаль. Они с матерью были не разлей вода, души друг в друге не чаяли. Елена все сама для нее делала, хоть Андрей Викторович и нанял нянечку.

– А что, новая жена красивая? – спросила Наташа.

– На мой вкус Елена была лучше, натуральней, что ли. Волосы черные густые и длинные, чуть не до колен, глаза синие. Она никогда косметикой не пользовалась и без того была красивой. А Иветта, как кукла, ненатуральная какая-то. Волосы белые, глаза врастопырку, и хлопает ими, как умалишенная. Носик кнопочкой, губы сердечком… Фигура, правда, хорошая. Но говорю тебе, искусственная баба, как эти, из секс-шопа. И все время: «Да, Андрюша! Хорошо, Андрюша!» Слушать противно! Мужики все-таки слепцы!

– Андрей Викторович чем занимается?

– Он у нас владелец мебельной фабрики, даже за границу свою мебель поставляет. Очень богатый мужик!

– А что родственники Елены, как они отнеслись к его браку?

– Так у нее родственников-то всего одна бабуля, которая ее и воспитывала. Жаль старушку, наверное, с ума сошла от горя.

Наташа посчитала свою миссию выполненной, поэтому приступила к утешительной части.

– Знаешь, Зина, что-то я раздумала идти работать в этот дом, не нравится мне все это. Меня звали еще в одну семью, пойду туда. Да и тебя не хочу с насиженного места сгонять. Ты здесь хорошо справляешься, я так не смогу.

Польщенная Зина чуть не заплакала от умиления.

– Спасибо тебе, только если эта стерва надумала меня сменить, то ничего не поможет. Или ты будешь, или кто другой, все равно я работу потеряю. Жаль. Я тут привыкла.

– А ты сделай вид, что ничего не знаешь, и делай свои дела, как раньше, может, еще Иветта и передумает, а может, Андрей Викторович заступится. Глядишь, все и устаканится, тем более что хорошую прислугу, вроде тебя, сложно найти.

– Ты думаешь?

– Уверена! Спасибо за угощение, всего тебе наилучшего!

Уже на пороге Наташа повернулась и сказала:

– Послушай, у меня из головы не выходит эта старушка, бабушка Елены. Жаль ее безмерно. Неужели ей никто не помогает? Как же она живет одна со своим горем? Теперь все время буду думать о ней, такой уж у меня характер. Если что засядет в мозгу, не отвяжется, с ума себя сведу. Может, ей помочь можно, утешить как-то? Нельзя проходить мимо чужого горя, Бог все видит! Давай сходим к ней, поговорим, развеем ее тоску.

Последнюю фразу она произнесла, надеясь на то, что Зина откажется идти, но скажет ей адрес. Наташа была уверена, Зина сейчас считает ее сумасшедшей. И действительно, домработница смотрела на нее как на ненормальную. Чтобы опередить зарождающиеся вопросы, Наташа быстро заговорила опять:

– Я понимаю, что кажусь тебе немного странной, но в моей жизни была одна история, которая все объясняет. Я долгие годы не навещала свою бабушку, не могу назвать причину. Перед смертью она сказала: «Передайте ей, что я ее прощаю». Она-то, может, и простила меня, только я себя не прощаю и уже много лет живу с болью в сердце и раскаиваюсь. Как могу, пытаюсь искупить этот грех, вот и жалею всех старушек. Если ты занята, хочешь, я сама схожу, а от тебя привет передам?

– Знаешь, если она не умерла за это время, то, уверена, что ее можно застать возле Елениной могилки. Она там, наверное, все глаза выплакала. Хочешь, сходи, раздели ее горе, может, действительно ей легче станет.

На обратном пути Наташа обдумывала, что скажет подруге. Вся эта история была довольно странной. Несомненно, Женя и есть Елена Борисовна. Но кого тогда похоронили на Новодевичьем кладбище? И как сообщить Жене, что у ее мужа теперь другая жена?

Наташа решила сначала рассказать все Сергею. «Как хорошо, – подумала она, – что есть человек, с которым можно посоветоваться. Сколько лет я полагалась только на саму себя, самостоятельно принимала решения, выживала сама и помогала выжить другим. Тяжело все-таки быть одной…»

По дороге Наташа заехала к знакомому в химчистку. Звали его Алексей, вернее, Леха, он был невероятно талантливым. Когда-то возглавлял кафедру химии в одном из московских институтов, но по причине мягкости характера, плохих организаторских способностей и пристрастия к спиртному докатился до своего теперешнего положения. Он никогда не отказывал Чуме. Она же, продав ту или иную вещь, приведенную им в порядок, делилась своим скромным доходом. Взаимовыгодные отношения потихоньку переросли в подобие дружбы. Сегодня Наташа зашла с центрального входа и спросила Леху. Работники заведения с недоумением рассматривали ее, вероятно, задавая себе вопрос: зачем такой даме понадобился вечно пьяный сотрудник. Слегка пьяным он был и на этот раз, посмотрев на Наташу, растерянно оглянулся, не понимая, кто же его спрашивал.

– Леха, привет.

Она взяла его под руку и отвела в сторонку.

Химик силился понять, что у него может быть общего с этой дамой. Ее голос ему явно кого-то напоминал, но кого, он никак не мог припомнить. Работа мысли была написана на лице, так он трудился.

– Не тужься! – засмеялась Наташа. – У тебя вон, аж вены вздулись, так и инсульт схлопотать можно! Это я, Чума.

Леша то таращил глаза, то закрывал их, то тер кулаками, даже попытался прогнать видение, но ничего не помогало.

– Все, допился! – констатировал он.

– Да успокойся, Лешечка, это действительно я, только слегка похорошевшая. Ты не находишь?

– Я много раз видел, как хорошеют женщины, но чтобы до такой степени… Так не бывает!

– Бывает! Я влюбилась, и это все объясняет!

– Ты думаешь, я никогда не видел влюбленных женщин? И все равно говорю тебе, что так не бывает!

– Хочешь сказать, что я не существую?

– Вот именно, ты плод моего нетрезвого мозга, моя белая горячка.

– Леха, возьми себя в руки, мать твою! – прикрикнула Наташа.

Алексей почти протрезвел:

– Значит, я еще не совсем спился?

– Пока что нет. Но пора завязывать, а то скоро черти начнут мерещиться.

Леша пробубнил: «Наверное, это предупреждение свыше, что пора завязать. Сейчас прислали ангела, а потом черти придут. Тогда уже точно – все».

Наташа, услышав сказанное, улыбнулась и не стала его переубеждать. Глядишь, может, и правда бросит пить.

Он направился в подсобку и, все еще пребывая в состоянии прострации, вынес платье, совсем как новое – обычно таким и бывал результат Лешиных усилий.

Сергей дома с нетерпением ожидал милого сердцу человека. Когда Наташа вошла, на его лице отразилась вся гамма переполнявших его чувств. Он оживился и начал рассказывать Жене, как оторопел, когда к нему подошла невероятно красивая женщина и поцеловала его. Как люди смеялись и подбадривали его. Как он за считаные минуты заработал свою дневную норму и поэтому решил пораньше уйти домой. Женя сначала порывалась расспросить Наташу о результатах ее «разведки», но потом развеселилась и громко смеялась, представив описанную Сергеем картину. За это время Наташа собралась с мыслями и решила пока не все говорить Жене. Сообщила только, что узнала два имени: Андрей Викторович и Иветта Александровна и что дома никого не было. Женя разочарованно вздохнула. Тогда Наташа достала из пакета платье и велела ей примерить.

Когда она появилась в обновке, Наташа и Сергей не могли сдержать восхищения. Несмотря на худобу, выглядела Женя потрясающе. Все единодушно решили, что эксклюзивный наряд стоит приберечь на торжественный случай, а Наташа заверила подругу, что это произойдет обязательно и очень скоро.

Ночью Сергей и Наташа долго совещались и пришли к выводу, что пока рано сообщать Жене то, что удалось узнать. Надо постараться выяснить все обстоятельства этой странной истории. Для начала Наташа пойдет на Новодевичье кладбище, разыщет могилку Елены Борисовны и, если повезет, увидится с бабушкой.

На следующий день, согласно намеченному плану, Наташа отправилась на кладбище. Узнав, где похоронена Токарева Елена и поплутав по кладбищенской территории, отыскала нужное захоронение, огороженное низким заборчиком: заросший фиолетовыми цветочками холмик посредине, рядом скамеечка. Могила выглядела ухоженной. Не было и намека на сорняки, узенькие дорожки вокруг посыпаны мелким гравием, в вазе почти свежие цветы. Чистота вселяла надежду, что, может быть, ухаживает бабушка, хотя нельзя было исключать и посторонних людей, нанятых за деньги. На могильном холмике стояла фотография, при взгляде на которую у Наташи по спине поползли мурашки. С большого цветного портрета на Наташу смотрели необыкновенного синего цвета глаза, обрамленные длинными черными ресницами. Эти глаза были редкостной красоты и бесспорно могли принадлежать только одному человеку – Жене. Длинные густые волосы лишь подтверждали сходство.

Наташа присела на скамеечку и предалась невеселым мыслям. Мало того что бедная Женечка настрадалась за последние полгода, ко всему прочему получается, что еще и официально не существует. Невеселые мысли одолевали Наташу. Сколько она просидела так, трудно было определить, время как будто остановилось. Ей показалось, что она уснула, встрепенулась, лишь когда почувствовала, что кто-то смотрит на нее. Она подняла глаза и увидела пожилую женщину, которая с удивлением рассматривала ее. Женщина была среднего роста, довольно крепкая на вид, с приятным лицом и седыми волосами. В глазах ее было такое глубокое отчаяние, такая скорбь, что в них было больно смотреть. Сразу же стало ясно – это и есть бабушка Елены.

– Здравствуйте! – сказала Наташа.

– Здравствуйте! – тихо ответила женщина. – Вы знали Леночку?

– Думаю, да!

– Как, вы не уверены, знали ее или нет?

– Давайте познакомимся, и я постараюсь объяснить причины своей неуверенности. Меня зовут Наташа.

– Вера Федоровна, – представилась бабушка.

Наташа подвинулась, освобождая место на скамеечке для Веры Федоровны. Та присела.

– Понимаю ваше удивление, – сказала Наташа. – Дело в том, что я знакома с девушкой, которая очень похожа на ту, которая изображена на портрете. Моя знакомая ничего не помнит из прошлой жизни, поэтому я и не могу с уверенностью сказать – Елена это или нет.

– Подождите, я ничего не понимаю, – заволновалась бабушка. – Как же вы нашли Леночкину могилу?

– Долго объяснять! Если захотите, я расскажу, но прошу сначала ответить на один вопрос: вы уверены, что здесь похоронена именно Токарева Елена Борисовна?

Бабушке стало плохо, она трясущимися руками открыла сумочку, достала нитроглицерин и положила несколько шариков под язык. Наташа засуетилась вокруг нее, пытаясь помочь. Она достала бутылку воды из своего пакета и предложила Вере Федоровне, дула на нее и даже попробовала уложить на скамейку. Вера Федоровна показала жестом, что ничего ей не нужно и что скоро все пройдет. Наташа села на место и стала ждать, когда подействует лекарство. Через некоторое время бабушка окончательно пришла в себя.

– Извините, что напугала вас, но вы своим вопросом попали в самое больное место. Я не нахожу покоя, так как я не просто не верю… За свои годы я видела много смертей и знаю, как может измениться человек, когда отлетает душа. Но когда я смотрела на Леночку во время похорон, не могла поверить, что это она. Вроде бы и похожа, но как будто не она. Внешнее сходство бесспорное, но вроде бы не она. Я позже решила, что мне почудилось, что таковы защитные свойства психики. Что мозг специально так воспринимал все, чтобы я не сошла с ума. Неуверенность поселилась во мне и не уходит, хотя я понимаю, что другой человек с такой примечательной внешностью вряд ли мог существовать.

– Может, вы не ошиблись? Но тогда возникает вопрос, кто же похоронен в этой могиле. Расскажите все с самого начала, и, может быть, мы найдем подсказку, чтобы ответить на этот вопрос.

– Хорошо, слушайте! Тридцать лет назад моя несчастная дочь Ирина вышла замуж за молодого лейтенанта Бориса. Я никогда не одобряла этого брака, так как Ириша была слабого здоровья, а быть женой военного, это значит мотаться по гарнизонам, постоянно менять местожительство, приспосабливаться к различным климатическим и бытовым условиям. Для этого нужно иметь много сил. Но дочь была так влюблена, что я не посмела противиться. Нужно сказать, что Борис был красив как бог, и я понимала чувства дочери, которая ради его прекрасных глаз готова была терпеть любые неудобства. Все мои попытки образумить ее приводили к скандалу, вот я и решила – пусть все идет своим чередом. Надеялась, что вскоре она сама не выдержит и сбежит от него. Если бы я знала, чем закончится этот брак, ни за что бы не допустила его, пошла бы на все. Но я ничего не сделала и тем самым погубила свою дочь.

Вскоре после женитьбы Бориса направили в Таджикистан. Там в то время было неспокойно, да и худших условий для моей дочери трудно было найти. У Ирины была астма, а местный климат и антисанитария усугубляли ее болезнь. Прошло два года, приехал Борис и сообщил, что моя единственная дочь умерла при родах. Я, всю жизнь мечтавшая о счастье и благополучии дочери, получила большую оплеуху от судьбы. Такого исхода я не ожидала. Моя милая девочка умерла и похоронена неизвестно где, так и не пожив как следует и даже не увидев своего ребенка. Борис сказал, что привез мне внучку – Леночку, так как ей тяжело будет выжить в Таджикистане. Появление Леночки помогло мне немного забыться. Я полностью посвятила себя ее воспитанию и уже не представляла себе жизни без нее.

Девочка была хорошенькой, умной и послушной. Огорчало только одно – она совершенно не была похожа на мать. Сочетание смоляных волос и голубых глаз, наследство от отца, не принесло ей счастья. Прошло много лет. Борис не появлялся, лишь изредка присылал деньги для дочери. Мы так и жили вдвоем. У Леночки оказался редкостной красоты голос, и я приложила все силы, чтобы сделать из нее профессиональную певицу. Когда ей исполнилось девятнадцать, ее заметили и стали приглашать на различные престижные конкурсы. В двадцать четыре она пела на знаменитых сценах Нью-Йорка, Парижа, Рима. Только в России ей не было места, у нас все еще, даже в этой области искусства, действует блат, продвигаются фавориты. Леночка чувствовала себя немного оскорбленной, но я убеждала ее, что придет время, ее заметят и на Родине. Только вот я не учла, что она молодая, никогда не любившая девушка, что рано или поздно она влюбится и неизвестно, как это отразится на ее карьере. В двадцать шесть лет она потеряла голову от любви к русскому бизнесмену Андрею. Это произошло в Париже, видимо, сам город располагал к этому. Внучка проявила твердость и решительность своей матери, последовала за своим любимым, забросив сцену. Я проиграла и эту битву. Любовь взяла верх над благоразумием. Леночка вышла замуж за Андрея, с карьерой было покончено. Вроде бы все у них было хорошо, я успокоилась. Но видимо, злой рок преследует моих девочек. В марте Лена ушла из дома, и больше ее живой никто не видел. Что с ней произошло, до сих пор неизвестно. Но больше всего меня огорчает то, что спустя всего несколько месяцев после смерти Леночки Андрей женился. Вот такая грустная история.

– Мне тоже это кажется странным. Может, новый брак давно был запланирован Андреем?

– Не знаю. Только мне горько сознавать, что мою внучку так быстро и легко вычеркнули из памяти, как будто и не было ее вовсе.

– А как отец Елены отнесся к ее смерти? Вы сообщили ему?

– Да, я подумала, что он имеет право проводить в последний путь дочь, все-таки он дал ей жизнь. Но то, как он вел себя на похоронах, удивило меня. Я никак не ожидала, что он будет настолько безутешен. Они ведь виделись только один раз, и дочь, по сути, была для него посторонним человеком. Однако он очень близко принял к сердцу ее смерть и, не стесняясь, плакал. Все твердил: «Прости меня, Леночка, прости меня, доченька». Думаю, это были запоздалые раскаяния в его невнимательности к ней.

– А он что, живет в Москве?

– Нет, в Подмосковье, в Химках.

– А вы не допускаете, что они могли втайне от вас видеться?

– Все возможно, но зачем скрывать, я не противилась их общению. Думаю, что Леночка рассказала бы мне об этом. Лет в четырнадцать она разыскала его и договорилась о встрече, но потом сказала, что отец отнесся к ней очень холодно, да и она не испытала никаких дочерних чувств. На этом все и закончилось. Теперь прошу вас рассказать мне о девушке, которая потеряла память и очень похожа на Леночку.

– Знаете, давайте я расскажу вам все по дороге. Не уверена, что правильно поступаю, но, думаю, вам следует увидеть ее. Может быть, тайком. Боюсь, как бы ваша встреча не принесла ей вред. Она только недавно начала что-то вспоминать о своей прошлой жизни.

– Вы правы! Я сделаю так, как вы считаете нужным, но умоляю, давайте поторопимся, пока я совсем не потеряла силы… Я понимаю, что Леночкино воскрешение невозможно, я сама видела ее и в морге, и в гробу, но все равно надеюсь на чудо.

С кладбища они направились к метро. По дороге Наташа рассказала, как несколько месяцев назад нашла девушку без памяти и документов, что та все время жила у нее и что только недавно в кармане ее брюк они обнаружили клочок бумаги с телефоном банка и счетом. Наташа опустила много подробностей из их жизни, чтобы не шокировать бабушку. Придет время, решила она, и, может быть, Вера Федоровна и так все узнает. Она боялась вопросов, на которые не смогла бы дать ответ. Например, почему до сих пор не сообщила в милицию о странной девушке. Нельзя же признаться, что она, в общем-то, – бомж и ей лучше не сталкиваться со стражами порядка. Поможет милиция вряд ли, а вот принести неприятности – это запросто.

В метро Наташа обдумывала, как обставить встречу бабушки и внучки, чтобы не причинить им обоим вреда. Ничего оригинального на ум не приходило. Она решила, что просто позовет Женю погулять, а во дворе их будет ждать бабушка, что дальше – там будет видно.

Женя, которой надоело сидеть дома одной, с радостью приняла предложение, а Наташа настояла на том, чтобы она надела на голову платок – так сходство с Еленой было сильнее.

Они вышли из подъезда и сели на лавочку недалеко от Веры Федоровны. Бурной реакции со стороны бабушки не последовало, она исподтишка наблюдала за девушкой, но по ее лицу трудно было что-либо понять. Наташа заговорила о погоде, Вера Федоровна поддержала разговор, он плавно переключился на обсуждение разных бытовых проблем. Но Женя была безмятежна, было очевидно – она не узнает бабушку. Наташа так надеялась, что память Жени оживет, но была расстроена – чудо не произошло. Теперь ей не терпелось узнать, что думает бабушка, она сказала что хочет есть, и попросила Женю принести немного бутербродов и яблок. Та поднялась в квартиру.

– Ну что вы скажете? – спросила она. – Это ваша внучка?

– Я в замешательстве, – призналась Вера Федоровна. Эта девушка очень похожа на Леночку, но я не могу с уверенностью что-либо утверждать. Эта совсем другая: робкая, измученная, неживая. Леночка была очень энергичной, любила поболтать, пошутить, подурачиться. Хотя Жене, наверное, не легко пришлось в жизни, может быть, Леночка так же выглядела бы, доведись ей испытать то же самое. – Вера Федоровна вытерла слезы. – Простите меня, я сама не знаю, что ожидала увидеть. Может быть, на старости лет со мной случился маразм и я не узнаю свою девочку. Внешне они очень похожи, только Женечка невероятно изможденная, нет блеска в глазах, задора. Но я все равно верю, что это Леночка… Если позволите, я бы хотела повидать ее еще раз. А сейчас простите меня, я очень устала и плохо себя чувствую. Все это свалилось так неожиданно, мне нужно время, чтобы прийти в себя. Позже, если позволите, я позвоню вам. И спасибо вам за Леночку, за то, что вы ей помогаете. Как только окрепну, я заберу ее домой. Вот вам мой номер телефона, звоните в любое время.

Наташа в свою очередь написала номер телефона Сергея, отдала Вере Федоровне и сказала:

– Мне нужен адрес, по которому проживает отец Леночки. Хочу навестить его, может, он узнает ее или расскажет что-либо, что позволит ей помочь.

Вера Федоровна ушла. Вернулась Женя и сразу спросила:

– Скажи, эта женщина моя знакомая?

– Ты что, помнишь ее?! – воскликнула Наташа.

– Нет! Она рассматривала меня с такой надеждой в глазах, как будто я ей кого-то напоминала. Но кажется, так и не вспомнила. Такое впечатление, что это она потеряла память, а не я.

«Действительно, – подумала Наташа, – может, у бабушки от горя помутился рассудок, потому и не узнала свою Леночку. Хотя рассуждает она вполне здраво и не похожа на сумасшедшую. Может, это такая форма ненормальности? Бог мой, о чем я думаю! – пресекла она свои размышления. – Нужно искать дальше и не сдаваться, Женя должна найти своих родных и стать такой же счастливой, как я».

– Скажи, а у тебя действительно ничего не ёкнуло внутри при взгляде на эту женщину?

– Кажется, нет.

– Но ты не расстраивайся, я обязательно найду тебе человека, увидев которого, ты все вспомнишь. Только наберись терпения!

– Если бы я знала, куда мне торопиться, – вздохнула Женя.

– И то верно!

Они еще долго сидели на скамейке, ели, говорили на разные безобидные темы и ждали Сергея. Когда тот появился, Наташа бросилась к нему, как тогда в метро, поцеловала и покатила кресло к подъезду. Сергей смутился.

– Наташа, прекрати, ты меня скоро избалуешь…

– А для меня, может, удовольствие тебе помогать.

– Но я чувствую себя беспомощным калекой!

Наташа огорчилась.

– Я не подумала об этом, – призналась она и позвала Женю домой.

Наблюдая эту сцену, Женечка подумала – стоит ли кого-то искать, ведь, по сути, Наташа, а теперь еще Сергей, и есть ее семья. Ей хорошо с ними, спокойно. Неизвестно, почему она оказалась на улице. Может, в результате несчастного случая, а может, в результате интриг родственников. Ее не ищут, вдруг она не нужна им вовсе. А Наташе нужна, ей не безразлична судьба подруги, об этом говорят все ее поступки.

В субботу Наташа направилась в Химки. Без труда отыскав нужный адрес, она позвонила в дверь. Ей открыла симпатичная женщина восточного типа, лет пятидесяти. У нее были большие карие глаза, как у лани, две длинные черные косы почти до пола, на лице следы от оспы. Она вопросительно взглянула на Наташу.

– Здравствуйте! Я могу видеть Бориса Алексеевича? – спросила Наташа.

Из кухни послышался мужской голос:

– Джамиля, кто там?

– Это к тебе, – ответила женщина, пригласила Наташу войти и проводила ее на кухню. Сходство сидевшего там мужчины с Женечкой было поразительным, только выражение лица совсем другое – оно выдавало властный характер. «Бывший военный, – подумала Наташа, – но вряд ли дослужился до высокого чина. Наверное, звание имел не выше майора».

– Что вам угодно? – спросил Борис Алексеевич.

– Мне угодно поговорить с вами, – не растерялась Наташа от его неприветливого тона.

– Присаживайтесь и говорите! – скомандовал хозяин.

– Честно сказать, я не знаю, с чего начать. У меня множество вопросов, но я боюсь причинить вам боль.

– Мне трудно причинить боль большую, чем та, с которой я живу. Недавно я потерял дочь! – сказал он.

– Вот именно из-за этого я к вам и пришла. Дело в том, что со мной живет девушка, она ничего не помнит из своего прошлого, даже имени. Я зову ее Женя. Сейчас, когда я увидела вас, у меня не осталось сомнений, что это именно ваша дочь.

– Мила, – позвал Борис Алексеевич Джамилю, – накрой нам стол! И дай водки!

Женщина быстро выполнила его требование и тут же исчезла. Борис Алексеевич налил себе и Наташе водки:

– Давайте выпьем, а то, как говорят, здесь без ста грамм не разберешься.

Наташа не стала возражать, может, так ему будет легче говорить.

Они молча выпили и закусили малосольными огурчиками.

– Так вы говорите, что, возможно, нашли мою дочь? – с горькой усмешкой спросил Борис Алексеевич.

– Да, я почти уверена в этом!

– Остается только выяснить, которую из двоих.

Наташа опешила:

– У вас что, было две дочери и обе пропали?

– В самую точку! Именно две, и обе пропали! Как вас зовут?

– Наташа!

– Хорошо, Наталья, сейчас я постараюсь тебе все объяснить, но вот поймешь ли ты меня… Ты откуда адрес мой узнала?

– Вера Федоровна сказала.

– Та еще змея, хотя ее понять можно. Ладно, слушай.

Он налил еще водки, выпил и начал рассказ:

– Иришку я любил больше жизни, и, хотя ее мамаша не верила в мою искренность, я клянусь, что дороже нее у меня никого не было. Я знал, что она больна, и не хотел брать ее в Таджикистан, но Ирина настояла. Она говорила, что жена всегда и везде должна быть рядом с мужем. Мне и самому не хотелось с ней расставаться, поэтому легко дал себя уговорить. Несмотря на все бытовые неудобства, мы жили очень счастливо. Ирина была хорошей женой, настоящей спутницей военного. Эти два года счастья навсегда остались в моей памяти, я поэтому потом и женился именно на Джамиле… Джамиля – таджичка, из бедной семьи. Когда я взял ее замуж, она считалась старой девой, у нее уже не было шансов найти мужа, поэтому она мне благодарна и по-своему счастлива. А мне нужна была жена, которая помогала бы по дому и не требовала чувств. Их я не мог дать, так как все еще любил Иринку. Она умерла во время родов. Я даже проститься с ней не успел, так все стремительно произошло. А родила она двух девочек – Леночку и Лерочку. Валерия была крепким ребенком, Леночка очень слабенькой. Врачи сказали, что она вряд ли выживет, советовали сменить климат. Но как я мог сменить его? Я военный, человек подневольный. Послали – значит, служи, не нравится – пиши рапорт об увольнении. Тогда я и решил отдать Леночку Вере Федоровне, только умолчал о том, что у нее есть сестра. Если бы Вера Федоровна узнала, что есть еще и Лера, она бы забрала и ее. Я не мог расстаться с обеими дочками, тогда бы у меня от Ирочки ничего не осталось. В общем, получилось, что я разлучил сестер. Они ничего не знали о существовании друг друга.