Текст книги "Секретарь Деда Мороза"

Украденный подарок

Девяносто девять роз. Глаза продавщицы буквально вылезали из орбит, когда я забирал предварительно сделанный заказ. В суматохе праздника его не успели собрать вовремя. Корзина для цветов оказалась не самой подходящей, и стебли пришлось подрезать. Я терпеливо ждал, пока обалдевшая девушка суетливо пыталась соорудить в ней нечто приемлемое. Лениво листал новости в телефоне и даже был рад этой заминке. Расставание на восьмое марта давно вошло у меня в привычку. Ни капли ни радовало, но и не напрягало. Очередной год, очередной не сложившийся пазл. Давно пора привыкнуть.

– Все готово, – дрожащим голосом произнесла продавщица, выставляя на прилавок плетеную корзину с россыпью алых роз. Для разрыва вполне достаточно. В любом случае они скоро окажутся в мусорном ведре, но мне было не жаль денег. Жаль нескольких месяцев на очередную пустышку.

Девушка завистливо смотрела на то, что для меня было обычными отступными, и я, спрятав телефон в карман, неожиданно для самого себя произнес:

– Еще букет из пяти розовых роз, пожалуйста.

Она засуетилась, забегала, быстро выдернула из высоких железных ваз самые лучшие цветы и, даже не спрашивая, завернула их в веселенькую прозрачную обертку с красными разводами. Молодец. Надеюсь, найдешь, где пристроить подарок до конца рабочего дня.

Расплатился, подхватил корзину и пошел к выходу.

– Вы забыли букет! – донеслось мне вслед.

– Это для вас, – улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой и решительно толкнул дверь. Люблю чужие восторженные эмоции и искреннюю радость – мне такое давно недоступно.

Выйдя из магазина, я поставил корзину прямо на снег и закурил, облокотившись о перила. Пару сотен метров – и я у знакомого подъезда. Ни разу не нервничал, но было неприятно. Скандалы, слезы, мольбы – я проходил это много раз. Но ни капли не жалел – просто очередная галочка в моем послужном списке, которым и хвастаться неприлично. Ни одна моя женщина не понимала слова «любовница», хотя я никогда не позволял им надеяться на большее. Признаться, я тоже изредка на это надеялся, но каждый раз убеждался, что зря. Аню не заменит никто.

Я выпустил колечко дыма, наблюдая за снующими туда-сюда представителями сильной половины человечества. Было около девяти утра, и многие стремились в цветочный магазин за моей спиной. У большинства были растерянные, но предвкушающие выражения лица; подарки выбраны, осталось купить цветы своим женам или любимым. Какая жалость, что у меня ни той, ни другой… Впрочем, я давно привык, как и расставаться именно на восьмое марта. Пашка, лучший друг, которому я позволяю больше, чем остальным, подтрунивал надо мной, утверждая, что в моей голове срабатывает внутренний таймер на эту дату. Возможно, он прав.

Отбоя от женщин у меня никогда не было. Кто знает, что тому виной – необычные зеленые глаза, которыми восхищались абсолютно все подружки, подтянутая в качалке фигура или счет в банке, но желающие скрасить мой досуг не переводились. Вот только никто меня не волновал так, как Аня…

Опять меня накрыло в этот праздник. Потушил сигарету прямо о железный поручень и оглянулся в поисках урны. И в то же мгновение заметил худенькую фигурку в длинном не по росту пуховике. Мальчишка лет семи цапнул одну розу из моей корзины и бегом припустил прочь. Я даже опешил; многое в жизни повидал – и кошелек пытались стащить, и в ресторане обсчитать, и партнеры кинуть, но цветок… Это что-то новенькое. Хотя все равно воровство, и мальчишку следует наказать.

Мотнул головой стоявшему рядом с джипом охраннику, и он тут же взлетел по лестнице на пандус, выстроенный с этой стороны дома. Жестом указал на корзину и неожиданно для себя бросился вслед за похитителем, даже не сомневаясь, что настигну его довольно быстро, все-таки у меня неплохая физическая подготовка. Воришка несся вперед, спотыкаясь, вероятно, ботинки были ему великоваты, как и пуховик. Я не стал окликать мальчишку, чтобы он не юркнул в сторону, но неожиданно ему преградили путь трое других, чуть постарше. Он притормозил, едва не врезавшись в одного из них, и тут же спрятал цветок за спину. Я удивленно вскинул брови и замедлил шаг. Троица не обратила на меня никакого внимания, сосредоточившись на странно одетом пареньке.

– У тебя появились деньги? – прищурился самый высокий из них, одетый в серую куртку и потрепанные джинсы. – Даже на цветы хватило? А ну, выворачивай карманы!

– У меня нет денег. – Мальчишка отшатнулся от них и неожиданно отбросил розу на снег за спиной, закрыл ее собой, а затем сжал кулаки. – Вы ничего не получите!

– Хра-а-а-абрый, – издевательски протянул второй, подтягивая перчатки. – И давно не битый. Много о себе возомнил, да?

Они обступили его с трех сторон, и я нахмурился.

– У тебя нет шансов, – хмыкнул тот, что повыше и постарше, и выбросил кулак вперед. Мальчишка среагировал быстро, увернулся и, поднырнув под руку обидчика, впечатал крепко сжатый кулак в скулу говорившего. Тот отшатнулся, громко шипя, второй быстро вскинул ногу, попав по руке мальчугана, а третий ударил ему в лицо. Черт. Пора вмешаться.

– Брысь отсюда! – Я подбежал к дерущимся, и они застыли на месте. – Проблем хотите? Сейчас устрою.

Больше ничего рычать не пришлось – нападавшие, не сговариваясь, припустили вниз по ближайшей лестнице, а я повернулся к упавшему на землю воришке и присел рядом с ним на корточки. Он вытирал кровь с разбитой губы окровавленной ладонью. Что ж, свое он получил. Почему-то его поступок с воровством цветка перестал вызывать раздражение.

– Спасибо, – неожиданно сказал мальчишка. – Полицию вызовете?

– Конечно, у меня же вагон свободного времени, – хмыкнул я, подавая ему руку. Он поднялся и сплюнул кровь на снег. Я поморщился.

– Тогда зачем вмешивались?

Я с интересом посмотрел на него:

– Для кого цветок?

– Для мамы, – коротко ответил он и поднял решительный взгляд. – Денег нет, а у нее праздник.

Резонно. Наверное. Но воровство не оправдывает.

– Вряд ли она обрадовалась бы тому, что ты нарушаешь закон.

Он пожал плечами:

– Если бы не Лешка с компанией, она бы ни о чем не узнала. Я бы сказал, что нашел деньги на улице.

– Предприимчивый, – усмехнулся я. – Тебе даже не стыдно?

Он опустил голову и поковырял носком ботинка утоптанный снег:

– Стыдно… Но маму хотелось поздравить, больше некому дарить ей цветы…

Аргумент. Я посмотрел на сбитые костяшки пальцев, рану на губе и внезапно спросил:

– Как тебя зовут?

– Саша.

Тезка, надо же. Вроде не слишком популярное имя теперь.

– А вас?

– Александр.

Отчество почему-то не добавил. Сашка расплылся в улыбке, но ничего не сказал.

– Вот что, Саша, пойдем-ка со мной. – Я решительно подтолкнул мальчишку в спину, и он сразу же напрягся.

– В полицию?

– В скорую помощь, – хмыкнул я, хватая его за плечо.

Он не стал сопротивляться, и я подвел его к машине. Стас вскинул брови, когда я потребовал аптечку, а затем начал обрабатывать перекисью водорода полученные в бою раны. Удивление так и читалось во взгляде Стаса, и чтобы он не начал задавать вопросы, на которые я бы и сам не смог ответить, я кивнул ему на корзину и коротко попросил отнести прощальный подарок по известному адресу. Первый раз за много лет решил не выслушивать истерики, да и зачем? Сама все поймет.

Сашка, на удивление, даже не поморщился, когда я приложил смоченную перекисью вату к его руке. Только поджал губы, а потом горестно вздохнул:

– Наверное, теперь там четное количество роз… это неправильно.

– Ты веришь в приметы? – изумился я, наклеивая пластырь.

– Нет, но мама верит.

Какая у него удивительная мама. У меня тоже была такая подруга… Верила в приметы, гороскопы, доходчиво объясняла, что мы созданы друг для друга, пока я не решил доказать самому себе, что меня может любить не одна женщина. И Анюта не приняла, исчезла… И я ее понимаю…

– Эй, – подал голос Сашка, – если вы не собираетесь вызвать полицию, можно, я пойду домой? Я же сбежал, мне не разрешают выходить из дома одному. Мама проснется и будет переживать. Конечно, она не спала всю ночь, но…

– Почему? – машинально спросил я. – Почему не спала?

– Так статьи писала, – с готовностью ответил мальчуган и гордо добавил: – Она редактор в местной газете. Чтобы снимать квартиру, ей приходится много работать. Мне кажется, что мама никогда не спит…

Да, должность редактора – очень ответственная. Аня закончила филологический факультет и мечтала пойти работать в газету или журнал. Черт, ненавижу восьмое марта, воспоминания так и лезут в голову. Угораздило же меня изменить ей именно в этот праздник. Впрочем, праздник не важен, зачем я вообще это сделал и все разрушил?

Внимательно посмотрел на мальчишку, и напряженный взгляд зеленых глаз был мне ответом. Наконец-то я неплохо рассмотрел воришку и вздрогнул. Надо же, как наши глаза похожи. Разрез, форма, а такой оттенок зеленого – большая редкость.

– Хорошо, – неожиданно сказал я, – провожу тебя.

– Не надо! – испугался мальчишка. – Вам же тогда придется сказать, что я у вас розу украл…

– А мы ей другой букет купим, – подмигнул я, сам не понимая, зачем это делаю. Впрочем, наверняка стоит поговорить с его матерью, мальчишка неплохой, и будет обидно, если пойдет по кривой дорожке. Телефон ожил, видимо, Полина получила свой букет, но я решительно сбросил вызов.

Сашка открыл рот, но промолчал. Взяв паренька за плечо, решительно повел в единственный в округе магазин, тот же самый, где я покупал корзину отступных. У продавщицы глаза на лоб полезли при виде меня, но при этом на лице расцвела довольная улыбка.

– Девять роз… какого цвета? – осведомился я у смущенного Сашки.

– Белого, мама любит белые… Мне просто не из чего было выбирать…

Надо же, какое совпадение, белые розы любят редко. Я знал только одну девушку с такими пристрастиями.

Продавщица красиво упаковала цветы и с довольным видом протянула их Сашке. Он недоверчиво уставился на букет, но после моего кивка выхватил его из рук девушки и прижал к груди. Я сегодня всем приношу счастье, чувствую себя джинном из бутылки. Жаль, что меня вряд ли кто-то порадует.

Сашка открыл дверь подъезда «таблеткой» и решительно направился к лифту. Было заметно, что мое присутствие его стесняет, хотя возражать он не посмел. Но и не понимал, зачем я купил цветы его матери. Да я и сам не понимал, почему так поступил, видимо, хотелось сегодня осчастливить всех.

– Вы же не скажете?.. – потупился он, вжимаясь в стену лифта. – Клянусь, что больше так не буду!

– Не переживай, – отмахнулся я, – будем считать, что я просто остановил драку.

Непедагогично? Ну и ладно.

– Спасибо! – просиял Сашка. – А то мама будет волноваться.

Мое любопытство взлетело до небес – очень интересно посмотреть на такую замечательную маму, ради которой можно украсть, ввязаться в драку, не хотеть ее волновать…

Мальчуган нажал на кнопку звонка, и немедленно распахнувшаяся потрепанная дверь лишила меня дара речи. Нет, не сама дверь, а та, что стояла на пороге. Она почти не изменилась, разве что глубокие тени залегли под самыми красивыми голубыми глазами.

Теперь я понимаю Сашку…

Но Аня, немного растрепанная, в накинутом на халат пальто и полузастегнутых сапогах, видела только своего сына.

– Как ты мог уйти! Я чуть с ума не сошла! Проснулась, а тебя нет! Александр, у тебя совесть есть?!

И тут же притянула к себе ребенка, не обращая внимания на букет.

– Не случилось ничего страшного, – заверил я, и Аня подняла глаза. Вздрогнув, мгновенно отшатнулась.

Сашка смутился, поглядывая на меня.

– Тут такое дело, мам…

– Я вижу, – холодно ответила она.

Мальчуган удивленно посмотрел на нее, но не дождался ответа и затараторил:

– Александр меня от Лешки и его компании спас, он…

– Саша вел себя, как настоящий мужчина, – твердо сказал я.

– Надо же, и в кого только, – усмехнулась Аня, скрестив руки на груди. Сердце болезненно сжалось, а Сашка посмотрел на маму с удивлением. Она шикнула на него, и мальчишка, быстро сняв обувь и пуховик, стремглав бросился внутрь квартиры, предварительно сунув букет в руки матери и даже умудрившись поцеловать ее в щеку.

Я решительно шагнул за порог и захлопнул дверь. Аня сопротивляться не стала, но смотрела исподлобья. Я проводил взглядом исчезнувшего за поворотом коридора Сашку.

– Мой? – выдохнул я, привалившись плечом к стене. Голова кружилась.

– А есть разница? – прищурилась Аня. Зачем спрашивал, это же очевидно…

– Я тебя искал… – вырвалось у меня.

– Напрасно.

– Прости. – К горлу подступил ком, я смотрел на Аню и не мог поверить. Восемь лет без нее… Восемь лет бесплодных поисков… Если она думает, что своим сарказмом может от меня избавиться, то плохо знает Александра Гранина.

Впрочем, она знала меня очень хорошо.

– Если хочешь, можешь с ним видеться, – безразлично сказала она. – А если нет, то дверь за тобой.

Сердце в груди подпрыгнуло, и я не выдержал:

– Меня это не устраивает.

И тут же шагнул вперед и сгреб ее в охапку. Она возмущенно пискнула, но мне было все равно. Из комнаты послышались звуки работающего телевизора, значит, сын занят по полной программе.

Я прислонил Аню к стене и буквально впечатал в нее своим телом.

– Прости меня за все, – прошептал, целуя ее в щеку и захватывая губы. Она пыталась вырваться, но вяло, а затем не сдержалась и ответила на поцелуй. – Я знаю, я дурак, – уперся лбом в ее лоб и закрыл глаза. – Пытался тебе об этом сказать, но ты не захотела слушать. И была права, когда ушла. Но сейчас я не собираюсь тебя отпускать. Мы поженимся, я усыновлю Сашку и…

У нее вырвался смешок:

– А меня спросить ты не хочешь?! И когда будет следующая измена?!

– Не будет никаких измен.

– Ты…

– Нет.

– А мое согласие?!

– Лучше у сына спрошу, не хочется ли ему…

– Это шантаж!

– Именно. Кстати, выброси этот несчастный букет, я скуплю тебе все белые розы в округе.

Она улыбнулась:

– Миллиона тут может и не быть.

– Да и ты алые не любишь, – усмехнулся и прижал ее к себе. – Я потрясу соседний район, если хочешь.

– Не хочу.

– Я знаю, – и вдохнул аромат ее волос. Как же мне его не хватало… – Но придется потерпеть. Правда, розы колются… Совсем, как ты.

– Сашка!

– Наш сын тебя очень любит, даже не представляешь, насколько. Боюсь, мне придется доказать, что я вполне могу составить ему конкуренцию. Я стал ненавидеть этот праздник, когда ты исчезла… Но кто бы мог подумать, что сегодняшний день исправит все.

Аня покачала головой.

– Праздник ничего не может исправить. Только ты сам.

– Я сделаю для этого все возможное. Поверь, это самое лучшее восьмое марта в моей жизни!