Текст книги "Правило мести, или Смерть отменяется"

– а что предпринимали?

Она неловко улыбнулась.

– мы с другом открыли клинику, ну как клинику? Громкое слово – малое дело. Частный кабинет. Он доктор. Добавлю (не реклама, так просто хвастаюсь), Стас – хороший доктор. Мы с ним друзья с первого класса.

– Опять хвастаетесь? – пошутила Настя.

– да. – грустно ответил он.

Он соскучился по своей работе. По своему бизнесу. Но продолжать эту тему не хотел. Поэтому мысленно стал готовить отпор, как она сказала по поводу того, что не водит машину?: «давайте не поднимать эту тему. Она очень неприятна». Надо будет ей так же ответить по поводу его частного бизнеса.

«Обидится? – сам себя спросил он и ответил – не должна. Поймет. Она же умная»

– а почему прогорел бизнес, раз доктор хороший – спросила Настя.

– аппаратура денег стоит огромных. Бешенных денег. Бешенные деньги, когда их нет, вызывают бешенство – пошутил он грустно, но правдиво.

– очень жаль. Мне кажется это очень хорошее дело – лечить людей.

– возможно. Но я не смог его развить. Потом сидел некоторое время без работы. А потом стал отправлять свои резюме. Так я попал к вам.

– я не читала ваше резюме.

Она неловко улыбнулась. Она не умеет разговаривать с мужчинами.

– я о вас ничего не знаю. Вы не думайте, что я проявляю излишний интерес, просто элементарные вещи о вас я должна знать.

– вы правы, Анастасия Андреевна. Я вообще удивляюсь, почему вы раньше об этом не спрашивали. Я почти неделю у вас работаю, а вы ни разу не проявили бдительность. А вдруг я псих какой.

– не похожи.

– поверьте мне – ни один псих не похож на психа.

– ни на одном убийце не написано, что он убийца.

– это строчка из вашего романа?

– нет, я не пишу детективы. Все больше романтику. У меня творческий склад ума, поэтому выдумываю легкое чтиво. А детективу могут писать только логики. С логическим мышлением легче закрутить сюжет, а потом раскрутить расследование. А я так не могу. А еще я боюсь писать про убийства и убийц.

– почему? – удивился он.

– я немного суеверная.

– к сожалению, я не читал ни одного вашего романа. Но обещаю исправиться.

– не надо. – Настя смутилась – Я пишу женские романы. Мужчинам они не интересны.

Она не умеет разговаривать с мужчинами. И писать для них она не умеет. Хотя в ее романах разговоры складываются сами по себе, без малейшего труда и долгих обдумываний.

Почему тогда она не умеет разговаривать с мужчинами в своей повседневной жизни? Она даже не знает, есть ли у него семья. А вдруг у него жена и семеро детей по лавкам.

– а детки у вас есть?

– нет. Детей нет. Жены нет. Я холост.

Он вспомнил ее, ту, на которой очень хотел жениться, ту, которой сделал предложение, ту, с которой собирался воспитывать детей. Сжал крепко скулы и…

…И взял себя в руки. Нельзя. Не сейчас. Не при ней. Он постарался глубоко вздохнуть, чтоб Анастасия Андреевна не заметила его перемены настроения и продолжил

– некогда было семью заводить. Работа – дом, работа– дом. Это бич нашего времени. Либо семья, либо бизнес. С бизнесом не получилось, с семьей тоже.

– это еще не бич. Бич нашего времени – это когда молодые люди двадцати пяти лет не желают общаться с людьми и еду, такси, билеты заказывают через приложения на телефоне. Вот это проблема. Как они смогут обзавестись семьей?

– если так пойдет, они даже не смогут познакомиться. – поддержал Кирилл. – если только через приложение в телефоне.

– а наши родители в двадцать лет уже были женаты, а в двадцать пять имелся как минимум один ребенок, кот и пес, снимали квартиру и бегали на работу.

Настя улыбнулась и подумала – «я не умею разговаривать с мужчинами, хорошо хоть мужчины умеют со мной разговаривать»

Она не умеет разговаривать с мужчинами. Потому что мужчина у нее был один единственный и неповторимый. Она усмехнулась – правда потом оказалась, что она у него не одна, не единственная и совершенная семья лопнула, как мыльный пузырь. Она осталась без мужа, так и не научившись разговаривать с мужчинами.

Наверное, это ее бич – сидеть за своим столом перед монитором, придумывать образы, разговоры общения, отношения, любовь и не иметь этого самой.

***

Он высадил Анастасию Андреевну с детьми возле бассейна, сообщил, что у него неотложные дела и ждать здесь не будет, а приедет к восьми часам. Настя, видимо, сама хотела ему предложить уехать и только улыбнулась и покачала головой, согласилась.

Он мысленно поблагодарил Татьяну Сергеевну, что она быстро всех собрала на спортивную вылазку, купальники, сменные одежды, очки, шапочки-тапочки, все уже было собрано по рюкзачкам. Сама она собиралась доделать ужин и уехать домой, благо выдался непредвиденный выходной вечер, и не надо было сидеть на твердых сидениях в зале бассейна и ждать, пока дети поплавают.

Татьяна Сергеевна ему симпатизировала. Приятная добрая женщина. Она открытая, простая и честная. Сначала он думал, что она мама Анастасии Андреевны, но к маме не обращаются по имени отчеству. Она постоянно крутилась на кухне, прибирала дом и присматривала за детьми, хотя имелась гувернантка. Все это не мешало Татьяне Сергеевне любить близнецов, как своих родных внуков, а их мать называть Настюшей.

Вот гувернантка совсем противоположность Татьяне Сергеевне – надменная и строгая Валентина Васильевна постоянно требовала от Сени послушания и потыкала ему Соней, чему сильно удивлялся сам Кирилл. Она также свысока смотрела на Кирилла. В ее присутствии ему казалось, что он муравей, которого сейчас клюнет птица. Но птица была не голодная и сейчас она только наблюдала за своей потенциальной жертвой, готовая в любой момент проглотить несмышленого муравья. Кирилл знал разных учителей, были в его списке и строгие, которые по своему преподавательскому долгу строго относились к детям, изредка давая слабину, но нормально, по-человечески разговаривали с их родителями, и нормально, по-людски обсуждали учебу и воспитательный процесс. Валентина Васильевна же совсем не такая. Она строго и сдержанно общалась с Анастасией Андреевкой. Она строго и требовательно общалась с близнецами.

Таких людей он мысленно называл человек-бомба – чем дальше ты от нее, тем безопаснее для тебя.

Кирилл удивлялся как Анастасия Андреевна, такая душевная приятная натура, может терпеть в своем окружении такую жесткую и надменную женщину? Как ей не тяжело и не противно?

«Лучше бы Татьяна Сергеевна учила детей, а Валентина Васильевна убирала по дому»

Подумал он и поехал по неотложному делу, которое сам себе и придумал.

***

Человек сидел в машине и жалел, что не может закурить сигарету. Ждать ему пришлось долго, но выдавать себя зажженной сигаретой нельзя. Оставалось совсем немного. Времени осталось мало. Сегодня дети в бассейне. Такое уж расписание. А время поджимает. В доме никого не должно быть. Кто там ходит и что там делает? Неужели домработница? Этого еще не хватало. Но оставлять на другой день нельзя. Другого шанса может и не быть. Нужно идти. Идти по намеченному плану. Получилось непредвиденно, но план менять нельзя.

Человек затянул капюшон, надел перчатки, открыл бардачок, достал флакон и вышел из машины, украдкой направившись в дом, где хлопотала домработница Татьяна Сергеевна.

***

Татьяна Сергеевна негромко напевала себе под нос и дотирала последнюю ступеньку на лестнице. И последнее что она успела подумать – «осталось протереть перила и на сегодня все, генеральная уборка закончена, а завтра можно и отдохнуть».

Но не успела, что-то мягкое и вонючее дотронулось до ее носа, под который она только что пела песню. И все.

Женщина пискнула и мягко сползла в его руки. Он оттащил ее к дивану и уложил на него, бережно подложив подушки под голову и ноги.

«надо было обувь снять» подумал он и стал ходить по комнатам, стараясь не следить. Он заглядывал в каждый шкаф, на каждую полочку. В гардеробной ему хотелось вообще все перевернуть верх дном, но найти. Но ничего не было. Он нервничал и все время оглядывался, проверяя не наследил ли. Фирменная подошва дорогих мокасин могла оставить фирменный след.

***

Алексей даже не думал паниковать

– это не паника, – возразил он в трубку телефона – я подумал… я тогда пьяный был… сразу и не понял толком… но из-за этого же не убивают. Не хочу я грех на душу брать. И тебе не советую. Надо вернуться и все обратно сделать. Да мне страшно. Но я же не убийца. Сам я не убиваю, но то, что я сделал, может ее убить. Это же грех. Нет, не могу я. Пожалуйста, давай все вернем обратно. Да не паникую я. Я просто представил, что может быть. Тогда я пьяный был, вот и согласился. Давай. Не могу спать. Ничего не могу. Давай вернем, исправим все. Пожалуйста.

Алексей не паниковал, его мучила совесть в купе со страхом. А вдруг кто узнает, а вдруг случится страшное и непоправимое. Он же не убийца. Ему страшно. Он не может с этими мыслями жить. Он уже несколько ночей не спит. Он даже водку не пьет, от страха и ужаса. Хотя думал, что будет наоборот. Его гложет и жжет совесть. Он каждое утро включает компьютер и, с предыханием и замиранием сердца, просматривает новости, не погибла ли? А должна. Руки трясутся, глаз дергаться стал. Каждое утро он просит себя идти и просить все исправить.

Он ходил по своему гаражу, нервно выстукивая шаги.

Гараж был оснащен всем необходимым для уединения от надоедливого бати и его женушки. Раскладушка, стол, кресло и ковер на стене. Сюда бы еще машину, но он ее продал. Все чаще стал запивать пиво водкой. Он редко здесь ночевал, и надеялся, что об этом его тайном месте батя не узнает. Леша схватил со стола пластиковую бутылку и жадно попил с горла. Нервно поставил ее обратно и продолжил

– если ты не хочешь, я сам пойду. Да. Точно. – обрадовался он своей идеи – я сам схожу. Тебе ничего делать не надо.

Он послушал трубку и вздохнул с облегчением, радостно затараторил:

– да. Спасибо тебе. Спасибо. Я тебя не выдам. Чес слово. Я все сделаю. И тебе легче станет. А мне тем более. А то я уже есть перестал. Спасибо тебе. Спасибо.

Разве он знал, что этим самым подписал себе смертный приговор?

Если бы он знал. Он бы не открыл дверь гаража и сидел бы здесь взаперти еще день, а может два, а может неделю, или год. Но разве ж он знал, что сегодня вечером его голова треснет после удара тяжелым железным автомобильным ключом. Разве он мог знать, что идя делать благое дело по спасению ее души и своей тоже, он потеряет эту самую душу. Разве он мог себе представить, что последнее, что он услышит хруст и треск сломавшихся костей черепа. Он их услышал и даже почувствовал, как потекла кровь из раны и душа, которую он не успел спасти, вылетела из его, уже бесчувственно падающего тела.

Разве ж он знал? Никто не знал, что его неживое тело заволокут в гараж и бросят на его любимую раскладушку.

***

Из бассейна возвращались в приподнятом бодром настроении, все наплавались, Настя даже устала, но усталость эта была бодрящая и приятная.

Вся шумная компания вошла в дом.

На диване лежала Татьяна Сергеевна.

Мирно посапывала.

Дети подскочили к ней и стали наперебой рассказывать, как хорошо было плавать в бассейне, и какая теплая была вода.

Татьяна Сергеевна открыла глаза и потерла себе виски.

– вы же домой собирались – засмеялась Настя. – передумали? Решили с нами остаться?

– нет – помотала головой Татьяна Сергеевна. – не решила. Ничего не понимаю.

– опять уборкой занялись? И вас затянула эта уйма дел? – смеялась Настя.

– я кажется, заснула. Как странно.

– ничего странного – Настя присела рядом с ней на диван – если столько работать, как вы, то и засыпать начнешь стоя. Как ломовая лошадь.

– но я вытирала лестницу – Татьяна Сергеевна попыталась поднять с пола тряпку, которой собиралась протирать перила – ой.

– что случилось? Вам плохо? – засуетилась Настя.

– не плохо. Непонятно. Голова закружилась.

– может воды?

Настя побежала на кухню, принесла стакан воды и подала его Татьяне Сергеевне.

– выпейте. Что болит? Говори. Не молчи. Где?

– нигде. – она опять потерла виски и сделала несколько глотков из стакана – голова чумная. Я наверное заснула.

– точно нигде не болит? – суетилась вокруг нее Настя.

– нигде. Просто странно.

– ну что странно? Ты можешь мне объяснить?

– я помню вытирала лестницу. Еще подумала, сейчас домой пойду. И заснула.

– ну ничего странного. Устала, прилегла и заснула.

– в том то и дело. Я не помню, как на диван ложилась.

– фух. – с облегчением вздохнула Настя – это ты автоматически. Устала и заснула. Ничего страшного. Главное, что ничего не болит. Сейчас поужинаем и тебя Кирилл отвезет домой. А, лучше, оставайся сегодня с ночевкой.

– нет, Настюш, правда. Мне кажется стало плохо…

– да что с тобой, Татьяна Сергеевна? Может врача вызвать.

– нет. У меня ничего не болит.

– так что же тогда? Я ничего не понимаю – опять заволновалась Настя.

Татьяна Сергеевна села на диване и в недоумении пожала плечами.

– может это мне приснилось.

– ну что? Татьяна Сергеевна, ну что ты меня пугаешь? Что с тобой?

Татьяна Сергеевна махнула рукой и поморщилась.

– наверное приснилось.

– может, ты хочешь отдохнуть – несколько спросила, а предложила Настя.

– так я не устала.

– заметно – скептически ответила Настя – отдохни пару тройку дней.

– не хочу я отдыхать.

– хорошо, не хочешь отдыхать, тогда не переутомляйся и не болей.

– я похожа на больную – попробовала пошутить Татьяна Сергеевна.

Настя пристально ее порассматривала и ответила, улыбаясь.

– естественно, нет. На щеках румянец, в глазах искра.

– мне просто приснилось, что я мыла полы, вернее лестницу, вернее не приснилось. Я точно мыла полы, вернее лестницу.

Настя перестала улыбаться. Татьяна Сергеевна ее удивляла: никогда прежде не замечалось за ней путанность в разговоре и неуверенность в произносимом, а также сомнения в происходящем.

Татьяна Сергеевна же, не замечая своего нескладного рассказа, продолжала

– потом мне что-то послышалось, или мне это приснилось, кажется даже, к моему носу что-то дотронулось и все.

– что все?

– Все. Я проснулась, вернее меня разбудили дети, Сенечка говорил, что вода теплая в бассейне. А я спала?

Настя откинулась на спинку кресла и вздохнула.

– тебе точно нужно отдохнуть. Когда мы приехали, то ты мирно посапывала на диване.

– кошмар – засмеялась Татьяна Сергеевна – я сама не помню как добралась до дивана и заснула. А сон-то какой глупый приснился, как будто меня усыпили. Точно пора на пенсию. Но я не хочу на пенсию, я уже там была, там скучно. Я еще молода, а на пенсии я состарюсь. Мне нельзя на пенсию.

– а никто и не говорит о пенсии. Я тебе предлагаю отдохнуть пару дней. Хочешь на недельку в санаторий?

– не хочу. Там одни старики.

– тогда в дом отдыха.

– ты мне еще в дом престарелых предложи.

Настя цыкнула языком.

– скажешь тоже.

– я шучу. Но если серьезно, я не устала, просто так получилось, извини.

– не извиняйся, Татьяна Сергеевна, это я виновата, нагрузила на тебя. Дом, уборка, дети.

– так – строго возразила Татьяна Сергеевна – прекращай, ты же знаешь, если бы мне было в тяжесть, я бы здесь не помогала тебе. И это даже не работа. Ладно, все уже хорошо, я отдохнула, правда сама не понимаю как это я так умудрилась, ну что ж теперь. – она засмеялась – Лестницу же я домыла и слава богу. Осталось только перила домыть.

Она встала с дивана и сообщила:

– марш руки мыть и ужинать. Сеня, Сонечка руки помыли?

– а я их в бассейне помыл – сообщил Сеня.

Но все же, в ванную комнату побежал наперегонки с сестрой.

Татьяна Сергеевна бодренько направилась в столовую и стала накрывать на стол. Настя некоторое время понаблюдала за ней и успокоилась окончательно. Все было привычно в ее настроении, в ее бодром поведении и отношении к окружающему. Она с заботой расставляла тарелки на стол, раскладывала вилки и выкладывала из кастрюль вкуснятину. Настя закрыла глаза и потянула носом, оказывается, она проголодалась. Она еще посмотрела на Татьяну Сергеевну – ничего не напоминало о путанном рассказе, скорей всего она от усталости заснула на диване и ей приснился сон.

– Настюш, – позвала Татьяна Сергеевна – какие у тебя планы на завтра.

Настя встала с дивана и прошла в столовую

– на завтра у меня план – хорошо поработать. И главное не передумать хорошо поработать.

– я в тебя верю – ты не передумаешь.

– спасибо. А что?

– да я тут подумала. Я завтра действительно отдохну.

– согласна. Завтра пятница. Субботу и воскресенье тоже отдыхай.

–я наготовила, там и на неделю хватит. Справитесь без меня?

– конечно. Завтра я справлюсь без тебя. А на выходные дети поедут к Николаю. – грустно добавила она.

– а еще, я тут подумала… – она задумчиво посмотрела на Настю и попросила – сходи, на всякий случай, проверь, ничего не пропало?

– опять? Я уж думала ты пришла в себя. Извини. Я шучу.

– нет. Серьезно. На всякий случай. Проверь.

– ну раз ты так просишь. Проверю.

– сходи, сходи. Только чтоб я успокоилась.

Настя обошла дом, заглянула в тайники и сейфы. Самое ценное, что имелось в доме – это ее компьютер, сбережения и драгоценности. Компьютер на столе, все остальное в закрытых сейфах. Все на местах и в порядке. Она заглянула даже в гардеробную, чтобы потом с чистой совестью сказать Татьяне Сергеевне, что осмотрела весь дом. Хотя из ценного здесь была только шуба из норки и платье обшитое стразами и бисером, платье кажется дороже шубы, потому что ручной работы, несколько умелиц трудилось над его созданием, обшивали, нашивали и вышивали. Настя купила его по случаю чествования и награждения ее, как лучшую романистку года. Больше в гардеробной в список к ценному отнести ничего нельзя. Хотя можно туфли на высоченном каблуке, усеянные камнями сваровски, или чем-то подобным. Но если их украдут, Настя плакать не будет, она бы их и сама выкинула, но боится, что их подберет какая-то хорошая женщина и сломает себе ноги, ходя на таких каблучищах.

Все обошла, все спокойно, чисто, следов пребывания чужих людей она не заметила, поэтому спокойно вздохнула и уверовала, что Татьяна Сергеевна действительно переутомилась и нужно уговорить ее несколько дней отдохнуть.

***

Как ни просила Настя Татьяну Сергеевну, отдохнуть, утром та все равно явилась на работу, хотя с вечера даже согласилась на три выходных.

– не хочу я отдыхать – бубнила она, хлопоча на кухне, варила кашу детям, заваривала чаи и кофе для Насти – я не устала. Подумаешь, вчера утомилась, но отдохнула же. И здесь на диване и дома еще. Что я вам старуха что ли? Нашли пенсионерку. Мне, наоборот, дома сидеть не хочется. Что мне там делать в скворечнике? Как девица в темнице в четырех стенах сидеть? Та хоть косу на улицу выкинуть могла, я у меня ее не имеется.

Кирилл усмехнулся. Эта милая женщина не давала Насте вставить даже слово возражения и она махнула рукой и согласилась.

– как хочешь.

– вот и правильно. И не надо меня отправлять, я же вам не посылка бандероль.

– я не отправляю.

– вот и правильно. Тем более я перила не домыла.

– кошмар – улыбнулась Настя – они-то и запачкаться не успели.

– это тебе кажется – строго возразила домработница. – перила в доме самое грязное место.

– да? А я думала? – Она махнула головой в сторону санузла, усомнившись.

– ну уж нет – замахала руками Татьяна Сергеевна и приложила руки к груди – я его мою чаще, чем лестницу, так что я права. Недавно передачу смотрела, ручки дверей, банкоматы, перила в метро самые грязные.

– но у нас же дом, а не метро. У нас мало людей хотят. Ты да я, да мы с тобой.

– не спорь, Настюш, я все равно буду их мыть.

– ну ладно.

Настя пожала плечами, надеясь, что Татьяна Сергеевна домоет эту лестницу и можно будет ее уговорить погулять по саду вокруг дома, потом посидеть на качели и почитать журналы.

Так все и случилось.

Долго уговаривать Татьяну Сергеевну не пришлось. Настя просто сказала, что нужно погулять с детьми, та быстро собрала себя и милых деток на прогулку. Татьяна Сергеевна любила с ними гулять, тем более ей всегда хотелось спасти детей от Валентины Васильевны, ее всегда пугали методы и принципы воспитания и обучения этой гувернантки. Конечно же в них не было ничего жестокого и из ряда вон выходящего, просто домработнице не нравилась гувернантка и она очень ревностно относилась к общению детей с ней. Но что она могла поделать, та хорошо преподавала и готовила деток к школе. Дети почти весь день были заняты полезными делами, как в детском саду, они и лепили и рисовали и занимались активными играми, но самое главное ударение было на обучение письму, счету и английскому. Татьяна Сергеевна искренне не понимала, зачем им нужен этот английский? И почему решили, что чем раньше начнешь его учить, тем лучше. Она наоборот думала, чем раньше начнешь учить всякую не русскую речь, тем больше будет у тебя забита голова всякой нерусской всячиной. А еще она искренне считала, что если уж учить не русский язык, то лучше китайский. Китайцев на планете больше всех и скоро они заполонят всю нашу страну. Как тогда общаться? Но Валентина Васильевна китайский не знала, а Татьяна Сергеевна все время пыталась спасти своих любимых внучков от нерусской ереси. Спасение детей удавалось редко, поэтому она радовалась всякой минуте гуляния по свежему воздуху с детьми, а они в свою очередь радовались общению с Татьяной Сергеевной.

Насте же удалось плодотворно поработать. И как бы она не боялась передумать это сделать, она не передумала и порадовала себя написанием продолжения романа и даже набросала на бумаге начало следующего и краткий план работы по нему.

Она расправила плечи, откинулась на спинку кресла и зевнула, решив лечь пораньше.

Подумала и вспомнила, что сегодня должен приехать Коля, взять детей на выходные к себе.

Настроение сразу упало на самый низ души и подниматься не собиралось. От куда она знала, что оно может упасть еще ниже?

Ниже оно упало, когда за Сеней и Соней приехал не папа.

– Твоя пунктуальность меня удивляет – вместо приветствия негромко сказала Татьяна Сергеевна, открыв входную дверь.

Ирина тоже не стала здороваться и ответила

– вы хотели сказать, не удивляет, а бесит? Моя пунктуальность вас бесит.

– ты бы лучше опаздывала… или совсем не являлась – озвучила Татьяна Сергеевна свое заветное желание.

Ирина бесцеремонно обошла женщину и прошла в зал, шипя в ответ

– мне ваши советы, Татьяна Сергеевна, не нужны. Я же вам не советую…

Она заметила Кирилла, мирно пьющего чай за столом на кухне, сбавила обороты своего гонора, и сладко пропела

– а это новый водитель. Хороший у Анастасии Андреевны вкус. Красавец. Не то, что Лешка. Умудрился пьяным на собеседование прийти. Идиот – она цыкнула языком, закатила глаза и помотала головой – он иногда выпивает, иногда долго. Я-то думала, пристрою его на хорошую престижную работу, он употреблять водочку бросит. Я же из хороших побуждений. Так он вообще два дня уже дома не появляется. – она махнула рукой – опять наверное с дружками завис. Может…

Татьяна Сергеевна не дала договорить:

– может, перестанешь сюда своих родственников устраивать.

Ирина скривила ротик и парировала:

– может, перестанете выдавать себя за хозяйку.

Кирилл наблюдал за этой картиной и уже собирался встать на защиту оскорбленной Татьяны Сергеевны, но женщина только махнула рукой и пошла на кухню, стала нервно суетиться, схватила тряпку, в сто первый раз смахнула пыль, протерла шкафчик, включила чайник, он сразу закипел, она его выключила, громыхнула кастрюлей, чуть не уронила чашку.

– позовите детей – крикнула ей в след Ирина и села на диван.

– у них еще занятия.

– как будто нельзя раньше отпустить детей. – капризно затараторила она – Плюс минус пять минут роли не сыграют.

– тебе нет, а им надо заниматься – не могла остановить спор Татьяна Сергеевна.

– я подожду, мне не сложно.

Кирилл с интересом наблюдал за незваной гостьей. Она взяла пульт от телевизора и стала щелкать каналы. Остановилась на передаче «как стать миллионером»

Как бы она не пыталась показаться взбалмошной, капризной и скандальной, Кирилл отметил, что выбор ее пал на серьезной программе, а не на взбалмошной, капризной и скандальной передаче.

Она внимательно смотрела передачу, изредка поглядывая на кухню, Кирилл, в свою очередь сидел сбоку от нее и мог беспрепятственно наблюдать за ней.

Ирина красивая, даже очень, отметил он. Такая, при желании, может голову вскружить любому мужчине. Смотря на нее, можно потерять связь с реальностью.

Охотница с ярко красными ногтями, как хищница с кровавыми когтями. Что могло привлечь мужа Анастасии в ее противоположности? Да все. Красота, причем естественная, стройная фигура, подростковая несерьезность в дуэте с элегантностью и стилем, звонкий голос, и наконец, улыбка. У нее очень красивая белоснежная улыбка в тридцать два зуба, с такой голливудской улыбкой только в кино сниматься. Что противоречит хищным когтям.

Ирина взглянула на него, успела поймать его взгляд и улыбнулась. Глаза ее как магниты притягивали его. Такую женщину трудно будет забыть, но не хотелось бы попасть к ней на крючок.

Ирина одним магнитиком подморгнула и отвернулась. Ему стало не по себе. Как-то неудобно вышло.

Дети спустились со второго этажа минут через десять. Сеня перескакивал через ступеньку и громко кричал

– ура, Ира, приехала.

– мама, мы сегодня едим к папе? – в предвкушении радости спросила Соня.

Настя с гувернанткой Валентиной Васильевной не спеша шла следом за детьми.

– да, поедите.

– ура – закричали дети вместе и кинулись обнимать Ирину.

Настя грустно посмотрела на них, махнула Ирине, поприветствовала и остановилась в холле с Валентиной Васильевной

– вот видите, Анастасия Андреевна, о чем я вам и говорю? О воспитании. Они кидаются на людей, как дикари. Я, в свою очередь, ставлю себе цель, усмирить этот пыл, сделать их более сдержанными в проявлении своих эмоций.

– зачем? – крикнула ей Ирина.

– затем, что воспитанные дети не ведут себя так громко и шумно. Затем, что воспитанные люди, здороваются при встрече, а не вешаются на шеи.

– кто как? На хороших людях можно и на шеи посидеть – возразила Ирина.

Валентина Васильевна удивленно на нее взглянула и возмутилась

– теперь я вижу кто именно дает детям неправильное воспитание. Анастасия Андреевна, вы бы сократили общение с Ириной.

– я…– попыталась вставить Настя.

Ирина парировала

– это не возможно. У детей и так очень сокращенное общение с отцом. – она чмокнула Соню в волосы, подтолкнула Сеню и сказала – бегите собираться, сейчас к папе поедим.

Она встала с дивана и вышла в холл и ласково пропела

– здравствуйте, Валентина Васильевна. Я очень воспитанная девушка. Не кричу, не скачу и здороваюсь.

– и хамите – строго ответила Валентина Васильевна.

– когда это? – наигранно удивилась Ирина.

– Ирина, я хотела бы поговорить с Анастасией Андреевной, с мамой – сделала она ударение на последнем слове.

– я не против – ответила Ирина, но не ушла.

Валентина Васильевна выждала паузу, решила не акцентировать внимание на Ирине и продолжила

– все хорошо, умненькие, способные, светлые головы, но…

Ирина цокнула языком

– вот это ваше «но…» уже портит красивую картинку «Умненькие, способные». Но…

– Ира, я тебя прошу – сказала Настя.

– ладно – ладно, продолжайте – разрешила Ирина.

Валентина Васильевна, стараясь не обращать внимание на девушку, продолжила.

– всему виной взбалмошный характер Сени.

Ирина косо на нее посмотрела и спросила

– какой? Ой, ладно, молчу, продолжайте.

– вы все время меня перебиваете – стала выходить из себя гувернантка.

– сори. Молчу.

– на уроке его хватает на пятнадцать минут…

– так это вообще много – улыбнулась Ирина.

– Ирина, – опять попросила Настя – ты можешь послушать молча?

– хорошо.

– этого – строго ответила Валентина Васильевна – мало для урока. Он отвлекается и переговаривается.

– переговаривается – ужаснулась Настя округлив глаза – быть того не может.

– вы мне не верите?

– ой, извините, верю. Просто не замечала никогда.

– а что тут замечать? Сегодня сделала замечание, чтоб не бегал по кругу, а то голова закружится. И что он мне ответил?

– очень интересно – хихикнула Ира.

– что? – поинтересовалась Настя.

Валентина Васильевна развела руками:

– что он будет бегать по квадрату.

Ирина не выдержала и прыснула смехом

– ха-ха-ха.

Настя прикусила губу и посмотрела в сторону, встретилась взглядом с Кириллом, тот пытался не засмеяться в голос, как Ирина, Татьяна Сергеевна подняла большой палец вверх.

– я не вижу ничего смешного, Ирина – возразила преподаватель.

– а я напротив, вижу.

– Теперь я окончательно убеждаюсь, что это вы настраиваете детей на плохую волну. Вам бы пересмотреть свое общение с детьми.

– ну да конечно – саркастично заметила Ира – кто виноват? Конечно Ира. Я, между прочим, такая же преподаватель, как и вы, Валентина Васильевна. И не надо меня учить.

– с Сени можно электричество вырабатывать – скептично добавила гувернантка.

– это он для сестры старается – не смогла удержаться от комментария Ирина – чтоб ей светлее было.

Валентина Васильевна принципиально повернулась к Ирине спиной и продолжила:

– я так понимаю, что на любое мое замечание, будет шквал скепсиса. Я вас, Анастасия Андреевна, предупредила. Как бы поздно не было.

– поздно что? – уточнила Настя.

– воспитывать и перевоспитывать.

– ну им же не по сорок лет.

– в том то и дело. Когда сорок будет, будет поздно что либо менять. Подумайте.

– я думаю, – начала Настя – успеем. Не упустим.

– я занимаюсь этим и вы мне должны помогать. Многое зависит от родителей, от вас и от… – она окинула строгим взглядом Ирину – …и от отца.

– передам – язвительно согласилась Ира и ушла в кухню.

Она мило улыбнулась Кириллу и сказала, усаживаясь рядом

– из-за этих милых дам – она взглянула на Татьяну Сергеевну – мы не успели познакомиться. Как вас зовут?

– Кирилл.

– Ирина. Можно Ира, Ирочка. Как вам нравится?

Кирилл пожал плечами

– я подумаю.

– Валентина Васильевна хочет, чтоб дети повзрослели в один миг. И именно сейчас. Сию же минуту. Баловаться нельзя, бегать нельзя, прыгать и кричать тем более. А играть в простые, как она говорит: не содержащие смысла и пользы, игрушки, вообще табу.

Татьяна Сергеевна тяжело и прерывисто вздохнула.

Кирилл взглянул на Татьяну Сергеевну, она чуть успокоилась и уже не натирала до дыр мебель и столешницу, разгружала посудомоечную машину и протирала посуду до блеска и скрипа. Как бы ей не хотелось поспорить с Ириной, но она была согласна с девушкой.

– только учись. Учись читать, учись писать, русский, иностранный, а когда дитю бегать и мультики смотреть? На выходных, когда к отцу приедут? Сеня молодец. В карман за словом не лезет. В прошлый раз – Ирина понизила голос, чтоб Валентина Васильевна с Настей не услышали, и наклонилась к Кириллу – говорю детям, чтоб руки после прогулки помыли, собак кошек трогали. Знаете, что мне Сеня отвечает?