Текст книги "Страницы жизни: любовь на расстоянии"

Алёна Макеева
Страницы жизни: любовь на расстоянии

Глава 1. #Мечтысбываются
31 мая 2019 года – аэропорт, Москва.

– Ксеня, пожалуйста, обязательно прямо сразу прочитай в самолете файл из планшета, хорошо? – снова потрясла мама гаджетом перед моим лицом.

– Мам, ну я же обещала, обязательно! – сунула я его в сумку.

– Это очень важно, – вся в слезах обняла меня мама. – Я так люблю тебя, доченька.

– Госпожа Солнцева? – обратилась к маме подошедшая стюардесса.

– Да, – вздрогнула та.

– Я буду сопровождать вашу дочь на борту на рейсе до Цюриха, Анна, – представилась стюардесса.

– Здорово, – растерянно улыбнулась мама девушке.

– Я должна передать Ксению, – посмотрела та в документы, – господину Дэнису Шварцу. Все верно?

– Да, да, – побледнела мама.

– Мам, ты нормально? – начала беспокоиться уже я, как-то странно она вела себя последние пару дней.

Но вместо ответа мама улыбнулась и обняла меня, глотая слезы.

– Давайте проверим некоторые данные, – отвела стюардесса маму к стойке.

– Ну что, Ксю, поедешь в Цюрих, офигеть! – подтолкнула по-доброму меня тетя Настя, моя крестная и лучшая мамина подруга по совместительству, которая приехала в аэропорт со своей дочерью, моей лучшей подругой Катей, чтобы проводить. – Ладно, пойду маме помогу, пока она там в обморок не рухнула, – отмахнулась та.

– Лёль, а что с ней? – остановила я тетю Настю. – Чего она рыдает второй день? Я ее первый раз такой вижу, – напряглась я, потому что мама мне так ничего и не рассказала.

Тетя Настя отвела глаза и тяжело вздохнула:

– Ксю, – как-то неуверенно начала она, что было совсем не похоже на мою прямолинейную крестную, – мама ж сказала, почитай планшет, там все есть, – приобняла меня она и как-то быстро ушла.

– Прямо тайны мадридского двора, – подняла бровь Катька – белокурая красотка, вся в свою маму.

Честно говоря, я ей всегда немного завидовала: мечта всех мальчиков в классе – белокурый ангел. Все у нее было легко и классно, одним взмахом ресниц добивалась расположения людей к себе. В отличие от нее, меня все недолюбливали. Я тоже была смешливая, но выдавала скорее не радостные шуточки, а сарказм и черный юмор. Катьку это очень веселило, но остальные воспринимали меня как грубую и заносчивую. Тяжелый взгляд, не пойми в кого из родни, добавлял нелюдимости. Ну я ж не виновата, что у меня такие глаза, еще и почти черные, как уголек, как говорит моя мама. В кого я только такая уродилась?! Бесит прямо! Говорят, что вижу насквозь. Не знаю. Но Катьке по-доброму завидовала.

– Ага, не говори, развели тут. Ладно, фигня! Катька, Цюрих, до сих пор не верю, что все получилось, – чуть не прыгала я от радости.

– Ха-ха-ха, у тебя и не получилось! Не смеши меня, – отмахнулась Катька. – Ты стены прошибаешь, а уж эта твоя стажировка – тю-юю, раз плюнуть, – улыбнулась она.

– Ага, раз плюнуть, – пробубнила я, вспоминая, чего мне это стоило.

Катька, конечно, была права, если я чего-то хотела, то находила все мыслимые и немыслимые способы добиться желаемого, тоже не понятно в кого такая пробивная, точно не в тихоню-маму. Но Цюрих мне достался и правда сложно. Мало того, что на подготовку проекта дали всего три месяца, задание было, мягко говоря, сложное – вписать жилой дом большого размера в ландшафт берега на озере так, чтобы он гармонично сочетался с природой и горами. Так еще и подготовить все было нужно на немецком, который у меня не сильное место, прямо скажем. Но это полбеды, если твою заявку одобряют, то через пару месяцев – собеседование на немецком, чтобы убедиться в свободном владении языком.

Я, когда узнала все условия, аж разревелась. Но Катька, мой боевой товарищ, сказала: «Ксю, я тебя уважать перестану, если ты сдашься». Тогда, помимо учебы, на минуточку, в девятом классе с ОГЭ в конце года, с сентября месяца я плотно села за немецкий. Маме, конечно, раньше времени ничего говорить не стала, а то б моя стажировка накрылась медным тазом прямо в тот же день. Даже курсы немецкого пришлось выбивать, придумывать, зачем мне все это. Но все срослось.

В середине декабря я сдала свой дизайн-проект целого жилого дома на берегу Цюрихского озера. Пришлось все карты и снимки изучить, чтобы вписать домик в ландшафт. Катька мне помогала, чем могла, этот гений серфинга находила какие-то нереальные кадры. И уже в начале января мне сообщили, что я вошла в лонг-лист. Мы закатили с подружкой пир в фастфуде и стали ждать результатов. В середине февраля пришло подтверждение, что мой проект взял Гран-при и как раз Дэнис Шварц высоко оценил его. Так я и стала собирать о нем информацию.

Оказалось, он не просто член приемной комиссии и преподает на курсах, но и очень крутой чувак, помимо того, что просто гений в архитектуре и именно по его эскизам я училась в своей студии. Конечно, я загорелась не только поучиться у легенды, но и постажироваться в его компании. Тем более дядя Леша – Катькин папа, дизайнер интерьеров, подбадривал и поддерживал меня в этом, помогая с проектом и держа все в строжайшем секрете. Как я вычитала в одном из интервью, Дэнис берет к себе студентов, но только лучших из лучших, кто в совершенстве владеет языком, чтобы не возникало недопонимания с клиентами. Я стала налегать на немецкий в три раза больше. В общем, за полгода выучила его так, что проще было на немецком общаться, чем на русском.

Оставалось пройти собеседование. Первого марта было назначено интервью с двумя преподавателями в одиннадцать утра по Москве. Тадам! А у меня школа, как бэ. Пришлось прибегать к тяжелой артиллерии и просить помощи у тети Насти. В отличие от наших с мамой отношений, которые, надо сказать, были хорошими, их с Катькой – идеальными. Катька с мамой делилась абсолютно всем и знала, что та ее поддержит. Она, когда с парнем на год старше встречаться стала, то леля ей пачку презервативов купила и единственное, что сказала, чтобы без них ни-ни. Гинеколог, че!

Я в отличие от Катьки парнями не интересовалась вообще, архитектура была моей отдушиной. Хотя пара школьных «мачо» и пытались за мной ухаживать, меня манил Цюрих, так что, не выдержав конкуренции с мечтой, они быстро слились. Так вот, когда я все рассказала про свою авантюру лёле, та сначала побледнела. Понятно, провернуть такое – тот еще квест. Тетя Настя долго молчала и вздыхала. Потом сказала, что один раз она уже в судьбу вмешалась:

– И чем все закончилось в итоге?! – расплакалась она.

Ох уж эти взрослые с их рассуждениями о высоком, прости господи. На мой вопль:

– Да причем тут судьба, вот если я не поеду, засада будет!

Лишь выдохнула и ответила, что когда-нибудь я все узнаю – сюда бы идеально подошел смайл рука-лицо. Леля сказала, что сделает все возможное и невозможное, чтобы у меня получилось! Вот мировая крестная у меня.

Короче, 27 февраля, строго следуя плану, я начала ныть маме, что у меня тянет низ живота, и была, естественно, тут же эвакуирована к тете Насте. На следующий день «боли усилились» настолько, что я вынуждены была остаться под наблюдением лели у нее дома, а первого марта «поехать с ней в больницу на УЗИ». Мама настойчиво была сослана на работу, мне выписана справка о пропуске школы по уважительной причине. Катька оставлена со мной, как боевой друг.

А первого марта, после бессонной ночи, потому что я волновалась так, что поспать удалось всего пару часов, я сидела перед компом, ожидая звонка из Цюриха. Господи, меня трясло так, что я заикалась. Катька меня и подбадривала, и лозунги читала, и кричалки скандировала, придумывая их тут же, на месте, даже массаж плеч делала, ровно в тот момент, когда пришло уведомление в skype. Подруга в секунду рухнула на пол и пролежала у моих ног, как преданный пес, весь час собеседования, держа меня за ногу на удачу.

По отзывам, стандартное интервью длилось не больше пятнадцати минут и дольше, если преподы пытались вытащить человека хотя бы на средний уровень. Короче, после двадцати минут беседы, я поняла, что провалилась с треском, но сдерживала слезы. Тем более что подключился третий парень архитектор и просто расспрашивал меня про то, где я училась рисовать, мою семью, почему я выбрала Цюрих.

«Ну, хотя бы шанс попрактиковать язык. Когда еще такое будет?!» – подумала я и с удовольствием стала болтать, тем более что парень работал помощником Дэниса Шварца.

В общем, когда меня спросили, есть ли у меня вопросы, осознавая, что мне не светит ровный счетом ничего, я просто стала расспрашивать про Дэниса, его работы, критерии, как он создает проекты. Это был единственный шанс научиться у реально крутого чувака. В итоге мы проговорили еще тридцать минут.

В конце собеседования меня вежливо поблагодарили за интересное общение. Ага, я так и поверила. И положили трубку. Вообще-то я – кремень, как говорили все вокруг. Уже с трех я не плакала, когда разбивала коленки, а только недовольно пыхтела, сжав губы. Но ровно в ту секунду, когда положили трубку, слезы сами полились из глаз, как будто бы ждали все эти годы. Нет, я не плакала, я рыдала в голос, не в силах остановиться, что своими руками запорола мечту.

Короче, после часа моей истерики, а по-другому это не назвать, домой срочно была вызвана леля. С воплями:

– Что мать, что дочь! – Она отпаивала меня успокоительными и бормотала: – Значит не судьба, девочка, не судьба. Может, и к лучшему это все, не надо тебе туда, ой, не надо.

На мое:

– Почему? – вперемешку с всхлипываниями она сама разревелась.

Тут напряжения не выдержала и Катька – короче, так нас в обнимку рыдающими втроем и нашел дядя Леша, Катькин папа, который, честно говоря, воспитывал меня, как родную. Никогда ни в чем между нами с Катькой не было различия для него. Он даже подарки нам всегда покупал двоим. Ну, и еще сыну Артурке, конечно, который был нас на три года младше. Как смеялась леля, что он случайно усыновил меня. А мама каждый год на день рождения дяди Леши благодарила его «за все, ты сам знаешь» и глотала слезы.

– О, что это за три девицы под окном в слезах! Что-то случилось? Кто умер? – усмехнулся дядя Леша, зайдя в Катькину комнату.

Когда же сквозь мое: «А-а, я все завалила», Катькино просто «аа-аа-аа-а» во всю глотку, прорвался более или менее связный рассказ тети Насти, чего мы тут рыдаем, с лица дяди Леши сошла улыбка. Он судорожно сглотнул и сполз по косяку. Тут даже я рыдать перестала, потому что от кого-кого, но от Катькиного стойкого отца, который не ломался, казалось, ни от чего вообще, такого не ожидала.

– Это просто… – выругался он матом, чего тоже не бывало никогда.

Тут перестала рыдать уже и Катька.

– Ты понимаешь? – плакала тетя Настя.

Мы только хлопали глазами, вытирая слезы.

– Так не бывает. Так просто не бывает! – встал дядя Леша. – Мне надо выпить, – поплелся он на кухню. При условии, что почти не пил, только иногда по праздникам, а тут…

– Нажраться лучше, – чуть не поползла от нас тетя Настя.

В общем, мы ни черта не поняли в этом глубокомысленном трепе, но вся опухшая и на валерьянке, я осталась ночевать у них, чтобы не вызывать вопросы у мамы.

Утром, вперемешку с мелкими ругательствами, мы втроем сидели то в косметических масках для лица, то в патчах, которых у тети Насти было в избытке, она любила всякие бьюти-штуки. Мы с Катькой даже смеялись, что ей бы свой бьюти-блог вести. Но в школу мы завалились с Катькой в божеском виде. Правда, вспоминая о вчерашней провале, я каждую перемену наматывала сопли на кулак в туалете, и первый раз с сентября месяца прогуляла немецкий. А на кой он мне теперь нужен?!

Каково ж было мое удивление, когда 3 марта мне на почту пришло письмо, мол, уважаемая Ксения Солнцева, вы произвели на нас такое неизгладимое впечатление, что для нас будет честью пригласить вас стать участником международной программы стажировки для одаренных архитекторов и дизайнеров. В этот момент я села, хотя и так сидела. Но когда прочитала, что парень из бюро Дэниса так поразился моему мастерству и знанию работы его работодателя, что они оплатят мне еще и все расходы на поездку, включая билеты, то разрыдалась, на этот раз от счастья. Что ж я реву-то все время?!

Маме пришлось во всем признаться, когда я орала Катьке в трубку: «Меня взяли! Они меня взяли! Взяяяяялииииии!» – точнее так. Тетя Настя сказала, что говорить с мамой я буду только в ее присутствии. Приехали они всей толпой к нам, благо добираться было пятнадцать минут. Дядя Леша налил маме коньяку и заставил выпить весь бокал залпом. После этого леля сказала:

– Леночка, только спокойно, ты не имеешь права отказывать.

Мама слегка опешила от происходящего, но молчала. Когда я ей все рассказала и с мольбой:

– Мамочка, ну, пожалуйста, я клянусь, со мной ничего не случится, мам, – попросила отпустить меня. Та лишь качнула головой и прямо из горла стала хлестать коньяк. Моя мама, которая и бокал вина-то никогда до конца не допивала. Я, мягко сказать, была в шоке.

– Леночка, – отбирала у нее бутылку тетя Настя, – я все понимаю, но ты не имеешь права.

Мама то бледнела, то краснела, то зажимала рот руками, то вскакивала с места и принималась расхаживать из угла в угол, потом садилась, бледнела и зажимала рот руками, казалось, сдерживая крик. Ну, еще бы, она меня максимум куда отпускала одну – к бабушке на лето и то под строгий присмотр Катькиной бабушки. Моя-то почему-то никогда особо меня не любила. Да и плевать.

Короче, допив весь коньяк и протерев дыру в ковре на полу, мама глубоко вдохнула, а потом просто расплакалась. Нас с Катькой отправили в мою комнату, а они там еще о чем-то долго говорили с тетей Настей, пока дядя Леша повез Артура домой спать. Утром за завтраком мама сказала, что если я провернула такое – она прямо выделила это слово, за ее спиной и сама со всем справилась, значит, пришла пора меня отпустить.

– Ты стала такая взрослая, черныш, – обняла она меня.

Мама всегда называла меня так, чем несказанно бесила. Мне вот нравился ее рыжий цвет волос и серые глаза – мои любимые цвета. Но она лишь улыбалась, гладила меня по волосам, укладывая спать, и каждый божий раз говорила:

– Спокойной ночи, черныш.

Глава 2. #лечу
Чуть позже, все тот же аэропорт

– Ксю, – вывела меня из забытья воспоминаний Катька, – ты сделала невозможное и заслужила эту поездку. И, несмотря на то, что я буду жутко скучать, проведи время круто! Восхищаюсь тобой, подружка, – обняла меня Катька.

– А-а, – взвизгнула я и, запрыгав на месте, тоже обняла подругу, как-никак на три месяца расстаемся.

Тем более ей еще и без меня экзамены сдавать. Я сдала все досрочно, еще в апреле, когда поняла, что моя афера с Цюрихом выгорает. Мы с мамой еле успели документы подать на досрочную сдачу, но все сложилось, слава богу. Так что, несмотря на самое начало лета, я уже свободна и лечу в Швейцарию, да еще и познакомлюсь с кумиром – Дэнисом Шварцем. Надеюсь, в этом планшете мама написала, откуда она знает этого красавца. Он очень брутальный, хоть и старый, конечно.

– Ксю, – подошли ко мне мама и стюардесса.

Мама тяжело вздохнула и, выдернув из объятий Катьки, которая уж всхлипывала, можно подумать, я на всю жизнь уезжаю, а не на лето, прижала к себе.

– Какая ж ты стала красивая и целеустремленная, доченька, – отстранив, погладила она меня по лицу, – как твой папа.

Я открыла рот от изумления. После того, как папа, которого я всегда почему-то называла просто Артем, ушел от нас, когда мне было всего пять лет, эта тема была табу в семье.

– Прочитай все, это очень важно, – на глаза мамы снова навернулись слезы.

– Мам, сразу же начну, как только пройду досмотр, – обняла я ее.

– Ксения, Елена, нам пора, – подошла стюардесса чуть ближе.

Мы еще раз обнялись со всеми, эти трое рыдали уже не скрывая. Я тоже еле держалась, честно говоря, было такое чувство, что это последние секунды моей старой жизни, и как только я отойду от мамы, то все изменится и никогда уже не будет прежним. В общем-то, да, я стала взрослой и сама принимаю решения о своей жизни. Так что, так и есть. Да и вообще, жизнь меняется каждую секунду.

– Доченька, – прижала меня мама напоследок, – просто знай, что я тебя очень люблю, очень-очень, – поцеловала она меня, – и прости меня.

– За что, мам? – удивилась я.

– За все, родная, не самая я лучшая мать, – снова стиснула меня мама.

– Ты – лучшая, перестань. Я тоже тебя очень люблю. Мам, я всего лишь на три месяца еду, буду звонить тебе три раза в день, а писать еще больше, достану, – попыталась я успокоить ее.

– Напиши, как тебя встретят, – через силу улыбнулась она.

– Хорошо, пока, – помахала я всем и поспешила за торопившей меня стюардессой.

Проходя первый контроль перед досмотром, я обернулась и посмотрела на своих девчонок: маму, Катьку и тетю Настю, которая что-то говорила рыдающей маме, а подружка стояла с бледным лицом и смотрела на обеих. Ох уж эти трепетные души! Глядя на них, и меня накрыла смутная тревога. Оправданно – одна за границу на три месяца, еще и жить с каким-то мужиком, хотя и гением, как-то не по себе, конечно. Но я побыстрее отогнала от себя смутные мысли и погрузилась в трепетное предвкушение самого лучшего приключения моей жизни – стажировка в Цюрихе. Господи, я не верю, что это происходит на самом деле.

Не спеша мы прошли досмотр, таможню и прошли к гейту. До посадки оставалось еще сорок минут, так что я устроилась в уголочке кафе с кофе и чизкейком, пока моя сопровождающая пошла решить все вопросы, раскрыла новый блокнот, в котором и пишу эти строки. Будет моим дневников в поездку. Включила музыку на телефоне, достала планшет, чтобы прочитать все еще до самолета и успокоить маму, видимо, было очень важно, раз она стопятьсот раз мне повторила «прочитай, умоляю».

Я открыла файл, ожидая там три-пять страниц текста.

– Сто? – аж вслух вскрикнула я. – Ни хрена себе чтиво с объяснением!

Мама никогда не отличалось любовью к написанию фолиантов, но тут ее, видимо, прорвало. «С чего вдруг она стала таким графоманом?!» – удивилась я, понимая, что десятью минутами я не отделаюсь, хотя читала быстро.

– М-да, – выдала я вслух, – зря только книги себе загружала, чтобы время интересно провести, – недовольно пробубнила я, надеясь, что будет хотя бы не сильно скучно, не рассчитывая на захватывающее чтиво. Мне повезет, если не все сто страниц она дает наставления, как вести себя одной – в этом моя мама профи.

Я отпила кофе, дожевывая чизкейк, и открыла файл, но не успела прочитать и буквы, как получила сообщение. Конечно, мама – наверняка интересуется, как дела, несмотря на то, что я написала, что все прошла и сижу в кафе.

«Привет, Ксения», – прилетело мне сообщение от Дэниса на русском.

– Да ладно, – открыла я рот от изумления и перечитала еще раз. Мне кажется или он сам мне пишет? Хотя чего я удивляюсь, мама наверняка ему уже весь мозг вынесла, а он сто раз пожалел, что ввязался в эту авантюру под названием «пусть Ксю поживет у тебя». Откуда она вообще может знать такого чувака, а? Но вместо размышлений я поскорее ответила:

«Здравствуйте, Дэнис».

«Мама написала, что ты уже в аэропорту и ждешь посадки на самолет», – ответил мне он.

Ну вот, о чем я и говорила! Моя мама – очень тревожная барышня. При всей ее стабильности и серьезности она вздрагивала от любого шороха. Можно подумать, нам – среднестатистическим жителям Москвы, которые ничем не выделяются, может что-то грозить! Ой…

«Да, так и есть. Извините, моя мама очень переживает за меня, наверное, засыпала вас сообщениями», – поспешила извиниться я.

«Ничего, мне приятно», – тут же прилетело от него.

«Надеюсь, я вам не сильно много хлопот доставила?» – ответила я.

«О чем ты! Для меня это большое счастье и честь!»

Я залилась краской, какой все-таки воспитанный человек – европеец, хоть и русский. В груди разлилось тепло вперемешку с тревогой.

«Спасибо», – настрочила я.

«Не буду тебя отвлекать, Ксюша. Не против, если я буду называть тебя так?» – поинтересовался Дэнис. Господи, чувак, да я не мечтала, что ты мое имя в принципе запомнишь! А тут так. Да называй меня хоть цветочком аленьким.

«Конечно! ☺» – ответила я, сияя от счастья: «Ксения, Ксюша, Ксю, даже Кс ☺, как зовет меня лучшая подруга», – что-то понесло меня поболтать.

«Одноклассница?» – вежливо поинтересовался Дэнис.

«В том числе, Катя – дочка маминой лучшей подруги», – коротко ответила я, чтобы не грузить, наверняка ему не интересно.

«Насти?» – прочитала я, и улыбка сошла с моего лица. Он что, знает и тетю Настю? Не поняла, это как так?!

«А вы и ее знаете?» – тут же задала я вопрос. Ничего так себе поворот. Реально интриги мадридского двора какие-то.

«Так и знал, что мама ничего тебе не расскажет (смайлик рука-лицо). Хотя не удивительно! Ситуация, мягко говоря, неординарная».

Так все, надоели мне эти загадки:

«Нет, не рассказала, сказала, что все написала, и попросила прочитать файл в самолете. Правда, там сто страниц, видимо, объясняет всю неординарность. Может, вы расскажете в двух словах? Если не отвлекаю, конечно».

«Я с удовольствием с тобой поговорю, ты даже не представляешь с каким, но если можно, то лично, видя твои глаза. Я очень рад, что ты летишь сюда и остановишься у меня. Не терпится с тобой познакомиться!» – написал мне Дэнис.

Да что за хрень, а?! Почему никто не может мне просто ответить на вопрос: откуда эти два совершенно разных человека могут быть знакомы.

«Придется читать эпос в сто страниц», – поставила я в конце смайлик.

«Хорошего чтения! С нетерпением жду тебя в Цюрихе, Ксю!» – от слов Дэниса стало как-то тепло и легко.

Честно говоря, мне всегда не хватало отца, несмотря на то, что дядя Леша относился ко мне как к родной, после того как папа ушел из семьи, но близости, как у них с Катькой, все равно не было. Видимо, поэтому я с таким трепетом отнеслась к заботе Дэниса. Ох уж эта психология! Ладно, осталось тридцать минут, а фолиант сам себя не прочтет.

«Спасибо. И я очень жду встречи», – написала я, отпила кофе и разблокировала потухший планшет.

«Случилась эта история давно, еще в начале двухтысячных», – начала я читать мамин опус. «Ого, – мелькнуло в голове, – маме тогда было всего двадцать пять лет. Отличное начало было бы для романтической истории», – усмехнулась я и погрузилась в чтение.

– Ксения, – потрясла меня за плечо стюардесса, – нам пора на посадку.

– Ага, – растерянно выдала я, потрясенная тем, как откровенно рассказывала мне мама о своей жизни, но самое странное, что я так вовлеклась, что не могла оторваться. Даже не допила кофе.

Вот чего-чего, но даже в самых смелых фантазиях не ожидала, что моя тихоня мама могла соблазнить родного брата жениха! Да офигеть – секс-бомба. Честно говоря, я даже как-то уважением к ней прониклась. И хотя свет на интригу их знакомства с Дэнисом так и не пролился, я догадалась, что их познакомил Денис – мамин ухажер. Он ведь приехал из Швейцарии. Интересно даже, где он сейчас. Вау!

Сев в самолет, я тут же достала планшет, не терпелось узнать о маминых приключениях в молодости. Надеюсь, об их знакомстве с папой и причинах развода там тоже есть.

«И последнее, Ксю, милая моя девочка, я прошу тебя, нет, умоляю, не поступай с отцом так, как я семнадцать лет назад. Дай ему шанс, он ни в чем не виноват, он просто не знал! Денис обязательно понравится тебе, когда ты узнаешь его, тем более, вы так сильно похожи, и ты поймешь, что он – очень хороший человек. Хотя нет, самый лучший… на всем белом свете!» – закончила я читать мамин опус с трясущимися руками.

– Блин, мама! – всхлипнула я, выключая планшет. – Что значит он мой отец?! – в шоке закрыла лицо руками и судорожно вдохнула. Я не могла поверить в то, что все это правда. Дэнис не мог быть моим отцом, просто не мог. «Нет, это неправда, неправда!» – орало все внутри меня. Сквозь пальцы потекли слезы, которые я не могла остановить. Внутри все тряслось от ужаса – я всю жизнь жила во лжи, считая Артема своим отцом, а тут…

«Уважаемые пассажиры, просим вас пристегнуть ремни безопасности, наш самолет готов совершить посадку в аэропорту Цюриха. Температура в Цюрихе составляет + 22 градуса по Цельсию», – услышала я голос капитана.

Долбаный Цюрих!