Текст книги "Страницы жизни: любовь на расстоянии"

Глава 10. #вархитектурнойсреде
3 июня 2019 года, Технологический университет, Цюрих

В понедельник утром, в десять ноль-ноль мы с папой вошли в кабинет ректора Технологического университета, где должен был решиться вопрос о моей стажировке, которая начиналась в одиннадцать утра. В кабинете, помимо нас, находилось еще восемь человек, как я поняла, преподаватели курса. Все приветливо поздоровались с папой и со мной. Мы все вместе сели за столы, хотя я ожидала, что меня поставят перед всеми, как в школе.

– Мистер Шварц, – начал ректор, – во-первых, я хочу поблагодарить вас, что вы сами сообщили о сложившейся ситуации. Мы высоко ценим Вас и как человека, и как профессионала, своим поступком вы еще раз доказали, что вам можно доверять.

– Спасибо, – спокойно высказался отец.

– Во-вторых, мы успели изучить работы вашей дочери, присланные на конкурс, – замолчал он.

У меня ноги подкосились, хорошо, что я сидела.

– Они очень высокого качества, нужно отметить.

Я выдохнула, хотя все еще тряслась внутри.

– Спасибо, – снова без единой эмоции высказался папа.

– Мистер Шварц, – вступила в разговор женщина, одна из тех, кто принимал у меня языковой экзамен, – я правильно понимаю, что вы узнали о том, что Ксэныа, – еле выговорила она мое имя, – ваша дочь, совсем недавно.

– Да, – ответил отец, – за два дня до ее приезда в Цюрих.

– А вы, мисс Солнцева? – повернулась ко мне женщина.

– В день приезда, – быстро ответила я.

– У нас есть два варианта: либо отстранить вас от преподавания на курсе, либо перевести вашу дочь на платную основу, – высказалась женщина.

Я побледнела, отстранить папу от того, что создал он сам, как минимум неправильно, тем более многие и едут на эту стажировку только ради него.

– Как решите, – спокойно ответил Дэнис.

– Подождите, но отстранять вас – это неправильно, – обратилась я к Денису. – К тому же, я, как и все, ехала на курс только из-за вас, это несправедливо по отношению к другим.

Все участники как один повернулись на меня.

– Извините, – смутилась я за свое выступление. Сейчас вообще отчислят меня, круто будет. Поеду домой ни с чем.

– Почему ваша дочь, обращается на «вы»? – поинтересовался ректор.

– Мы знакомы всего три дня, она еще не привыкла, – спокойно выдал Денис. – К тому же, по сути, я ей никто. Ксения, как воспитанный человек, обращается ко мне так, – выдал он сдавленно.

У меня все упало внутри, ведь Денис повторил мои слова, которые я бросила в ресторане его друзьям.

– Честно говоря, я вообще не вижу препятствий, чтобы мисс Солнцева продолжала обучаться на стажировке по выигранному гранту. Она талантлива – это бесспорно, то что мистер Шварц оказался ее отцом – удивительно, но бывает. Давайте, коллеги, проголосуем, – предложил ректор.

Все единогласно подняли руки.

– Что ж, мисс Солнцева, поздравляю вас с началом обучения, надеюсь увидеть вас в числе наших студентов после окончания школы. Мы действительно ценим таланты.

– Спасибо, – улыбнулась я, чувствуя, что сердце уходит в пятки.

Мы с Денисом вышли из кабинета и пошли в кофейню на территории университета.

– Напугалась? – повернулся ко мне Денис.

– Не то слово, – выдохнула я.

– Я ж говорил, что все будет нормально, – улыбнулся он. – И спасибо, что заступилась за своих однокурсников. Умеешь думать не только о себе – похвально.

– Видимо, этим я – в вас, Денис, – улыбнулась я.

Папа остановился, пристально глядя на меня.

– Что-то не так?

– Нет, все так, просто ты назвали меня Денисом, я удивился, – догнал он меня и открыл дверь ближайшей кофейни.

– Ну, просто я подумала, что ведь это ваше имя, было бы правильно называть вас так, – замялась я, потому как сама не заметила, что назвала его не как обычно.

– Как удобно, – улыбнулся он и заказал нам кофе.

– Кстати, – начал Денис, когда мы сели за столик, – это тебе, – положил он передо мной банковскую карточку. – Пинкод – твой день рождения.

Я подняла ошарашенный взгляд на отца.

– Ну тебе же нужно будет покушать, купить кофе, да просто на шопинг с Вероникой сгонять, порадовать себя, – попытался ответить он на мой немой вопрос.

– У меня есть деньги, мама дала, – выдавила я из себя.

– Ну и оставь их маме обратно отдать, пригодятся. А тут пользуйся картой. Лимит, конечно, небольшой, потому как ты – подросток, но она привязана к моему телефону, как деньги закончатся, я увижу – пополню счет, – пододвинул он карту мне поближе. – Забирай.

– Спасибо, – пробурчала я растерянно и убрала карту в сумку.

– Если понадобится сделать крупную покупку, говори, купим вместе, хорошо? – улыбнулся Денис.

– Ладно, – хлопала я глазами. – А крупная – это сколько? – поинтересовалась я, думая, что сто евро – это уже очень большая сумма.

– Ну, тысяч пять, – пожал плечами Денис.

– Евро? – переспросила я его.

– Ну да, мы ж в Европе, – усмехнулся Денис.

А я лишь открыла рот от изумления.

– Пойдем, – посмотрел Денис на часы, – скоро начинается твое обучение. А мне как председателю этого колхоза еще слово приветственное держать, – состроил он гримасу.

Мы быстро дошли в нужного корпуса, параллельно Денис показал мне, где и что находится. Все-таки здесь немного иначе устроена инфраструктура, так что я старалась все запомнить.

В аудитории, куда набилось двадцать человек участников программы и десять преподавателей, было шумно. Я отсела подальше, чтобы не выдавать своего сходства с папой, как я поняла, в Европе это скорее минус, чем плюс. Я, похоже, была младше всех, судя по виду. Стало как-то не по себе, знакомиться с новыми людьми – не мой конек.

Денис сказал очень классную приветственную речь, познакомил нас с преподавателями.

– Ваши вопросы? – закончил он выступление.

– Скажите, – на ломаном немецком начала одна девушка, – а что нужно сделать, чтобы попасть лично к вам на стажировку, – накрутила она локон на палец и посмотрела на Дениса исподлобья.

Папа лишь усмехнулся, в упор глядя на нее. Вот теперь я отчетливо поняла, что значит тяжелый взгляд. Нет, он не сделал ничего такого, он просто смотрел, казалось, в самую суть ее, не моргая, от чего девушка нервно заерзала на стуле.

– Отточенное мастерство, собственный стиль, инициативность, великолепные знания и идеальный язык, – без единой эмоции выдал папа.

По залу пробежался шепот, что с таким преподом будет сложно.

– Ну, с языком у меня все нормально, – демонстративно надула пузырь из жвачки девушка, – и инициативностью тоже.

Меня затрясло от ярости просто, как можно клеиться к мужику, который на тридцать лет тебя старше, господи?

– Возможно, я недостаточно четко выразился: язык – немецкий, инициативность – в проектах. Остальное сыграет против вас, – безапелляционно поставил Денис девушку на место.

По аудитории прокатился смешок. А я зауважала отца еще больше.

Преподаватели удалились, оставив нас только с одним, который рассказал оргмоменты, нужную информацию.

И уже в три часа дня я стояла на крыльце с одногруппниками, обсуждая проекты, кто куда собирается идти и какие лекции брать.

– Воу, – вдруг прервал наш диалог один парень из Испании, – вот это тачила, – восхищенно пробормотал он.

Все разом обернулись на ультрамариновую с серым машину, аккуратно припарковавшуюся у корпуса.

– Это ж «Бугатти», – восхищенно выдал кто-то из парней.

– Девочки, тут свободный мажор нарисовался, кому? – поржал кто-то.

Из открывшейся двери вышел блондин.

– Привет, красотка, – поднялся он по ступенькам, – уже закончила? – подошел ко мне Андре.

Все как один обернулись на меня. Вот спасибо, удружил!

– Пока, – бросила я ребятам и поскорее спустилась с Андре вниз.

Он помог мне сесть в его машину, честно говоря, она сильно выделялась из всего, что мне доводилось видеть.

– Интересная у тебя тачка, – бросила я Андре, когда он плюхнулся рядом со мной.

– Гоночная, – погладил он ее любовно по изогнутому рулю.

– А почему руль такой странный? – поинтересовалась я.

– Чтобы маневрировать было удобнее, – уставился на меня Андре. – Ни разу не видела «Бугатти»?

– Неа, – честно ответила я, хотя скорость меня и привлекала.

– Ясно, тогда придется немного нарушить данное отцу слово и показать, на что способна эта малышка, – подмигнул мне Андре. – А пока в ресторан, – завел он авто и так плавно тронулся с места, что я даже не почувствовала движения.

Вот бы не подумала, что на такой машине можно ездить настолько аккуратно, я почему-то считала, что все водители гоночных авто – жуткие лихачи.

Глава 11. #профессиональныйподход
Вечер 3 июня, дом Андре

Мы классно пообедали в ресторанчике, все время болтали, смеялись. Андре оказался совсем не заносчивым, а открытым и искренним парнем, с шикарный воспитанием и обаянием. Казалось, галантность у него в крови – француз, что уж и говорить.

В пять вечера мы подъехали к их шикарному дому, находившемуся рядом с центром города, недалеко от озера. Два этажа роскошного особняка, подъездная дорожка, усыпанная гравием, колонны, белоснежная изгородь и отделка дома. Я ахнула.

– Только не говори, что тебя впечатлила эта стерильность, – насупился Андре, подавая мне руку, чтобы я вышла из машины.

– Просто поражают размеры по сравнению с папиной квартирой, – разинула я рот.

– Это только внешне, – усмехнулся Андре.

– Почему? – уставилась я на него.

– Потому что Дэн – успешнее и богаче. У него бизнес раза в два больше, чем у моего отца, – открыл он мне входную дверь.

Из дома повеяло ароматом лаванды и роз. Я сделала глубокий вдох, наслаждаясь запахами. Но, зайдя внутрь, сощурилась – реально все было белое и графичное. Да, разные оттенки и формы, но белое. Аж глаза резануло.

– Ну как тебе палата в дурке? – усмехнулся Андре.

– М-да уж, реально как в психушке, – ухмыльнулась и я. – Жаль, углы не круглые, было бы вообще в стиле.

Андре рассмеялся.

– Округлости у нас в семье люблю я, – улыбнулся он, скользнув взглядом по моей груди.

Я отвернулась, якобы рассматривая гостиную. На самом деле спрятала явно выскочивший румянец на щеках. Нет, мне, конечно, льстило, что такой видный парень, как Андре, пялится на меня, и, если бы меня интересовали эти вещи, я бы, наверное, из кожи вон лезла, чтобы понравиться ему. Но я – серьезный человек, приехала в Цюрих, чтобы учиться архитектуре, а не романы крутить. К тому же не хотелось разочаровывать папу, и так уже показала все свои худшие стороны, о существовании которых сама не подозревала.

– Пойдем, покажу тебе единственное адекватное место в этом доме, – потянул меня за руку Андре вверх по лестнице. – А ты духами не пользуешься? – так резко сменил он тему, что мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, о чем вообще идет речь.

– Нет, – замялась я. – А что?

– Просто интересуюсь. Это принципиальный момент или пока не нашла свое? – снова застал он меня врасплох, уже ведя по просторной гостиной второго этажа, переходящей в коридор.

– Не нашла, – пожала я плечами.

– Попробуй пачули и удовые, с дымными нотками – тебе пойдет, – остановился Андре перед очередной белоснежной дверью. Как он вообще понимает, что где расположено, это ж невозможно запомнить просто.

– Добро пожаловать, – открыл он передо мной дверь.

Честно говоря, его комната напоминала скорее рабочий кабинет: черный компьютерный стол и офисный сетчатый стул, плазма на стене, встроенный шкаф с обычной деревянной дверью, пара черных стеллажей и коралловое кресло-кулек, которое меняет форму под весом тела. У стены кровать с двумя разноцветными пледами, электронное фортепиано на подставке и несколько постеров машин – все. Ни единой лишней вещи, казалось, тут не подросток жил, а работал кто-то очень педантичный. Но действительно складывалось впечатление, что это единственное нормальное место в белоснежном дурдоме. Я усмехнулась своим мыслям.

– Ну как? – гордо встал хозяин комнаты посредине своей вотчины.

– Скучно, – честно ответила я и тут же осеклась, боясь обидеть его.

– Вот, ты меня понимаешь!

Я внимательно осмотрела каждую деталь в комнате, пока Андре наблюдал за мной, сидя на стуле.

– Слушай, а почему ты не носишь мини? – слегка приподнял он мне край платья ногой.

Я резко одернула подол и отошла. Совсем оборзел, что ли?!

– Тебя это не касается, – резко бросила я.

– Извини, не хотел обидеть, я же так, – запнулся он, – по-братски, как Верóнике, – поднял он руки.

«Ах, по-братски», – резанула меня эта фраза лишь сильнее, к горлу почему-то подкатил ком. Хотя понятно, меня выбесило это панибратское отношение. Тоже мне, нашел себе подружку.

– Знаешь что, – взорвалась я, – то, что ты хорошо знаешь папу, еще не дает тебе право вести себя так со мной, ясно? – чуть не орала я.

– Ксения, – попытался меня остановить Андре, подойдя в упор и взяв за руки.

– Отвали, – оттолкнула я его руки и отступила назад, но уперлась ногами в торец кровати и, запнувшись, полетела на матрас. Андре попытался поймать меня, но лишь завалился на меня сверху и расхохотался.

«Вот что смешного нашел этот придурок, а?» – думала я, придавленная тяжестью его тела. Сердце бешено колотилось, от злости задрожали руки.

– Идиот, – выругалась я, сталкивая его с себя.

Подскочив с кровати, я рванула к двери.

– Ксю, подожди, – все еще веселясь, догнал меня Андре и полез под юбку.

Это было уже просто за гранью, я развернулась и со всей дури врезала ему пощечину, чтобы знал, что я – не какая-то там девка, которую он может лапать, и выскочила из двери.

– Ау, – взвыл он, – за что?

– А по-твоему, это нормально лезть ко мне под юбку? – заорала я.

– Да у тебя просто платье задралось, я поправить хотел, – показал он мне на подол, край которого действительно задрался так, что была видна попа и белье. Черт! Еще и голой задницей ему сверкнула. У меня загорелись щеки, как будто бы кто-то поднес полыхающий огонь к ним. Вот позорище! Я резко одернула юбку, чтобы прикрыться. И со всех ног бросилась искать выход в этом долбаном однотонном доме, какой идиот только придумал все сделать белым.

– Ксенья, подожди, – догнал меня Андре у лестницы, которую я нашла только с третьего раза.

– Что тебе нужно от меня? – гаркнула я.

– Ты вроде бы мне комнату делать должна, – взял он меня аккуратно под локоть.

– Сам делай свою комнату, еще руки распускает, – бесилась я, хотя, по сути, сама же и не поняла, что происходит.

– Ксень, я ж случайно упал на тебя, ну прости, – попытался меня остановить он. Но я оттолкнула Андре, шагнула на лестницу, зацепилась каблуком за ковер и вскрикнула от того, что стала терять равновесие.

– Ксюша, – поймал меня Андре одной рукой, второй вцепившись в перила, чтобы не рухнуть вместе со мной. Он крепко прижал меня к себе, что я чувствовала, казалось, такие места, которые совсем бы не хотела, если честно. Его дыхание жаром отражалось на моей коже, от чего я снова покраснела.

– Осторожно, – чуть ли не прошептал он мне на ухо, от чего у меня мурашки побежали по коже. Он осторожно отступил от меня на шаг и как-то нервно сглотнул. Ну да, кому нравится, когда тебе сначала по роже надавали, потому что ты пытался прикрыть задницу телке, а потом еще и спасать ее пришлось на лестнице, потому что она страшно неуклюжая.

Я стала спускаться, но, не пройдя и двух ступенек под пристальным взором Андре, почувствовала, что как-то шатко стою на одной туфле. Я подняла ногу, чтобы посмотреть, что случилось, – конечно, я сломала каблук. Да зашибись! Как же я домой теперь пойду, а? Нет, все, ну абсолютно все сегодня шло наперекосяк.

– Подожди секунду, – скрылся Андре за поворотом.

А я села на лестницу, и слезы сами потекли из глаз. Да что ж такое-то, я только и делаю, что реву в этом идиотском Цюрихе. Никогда столько слез не лила, как за последние несколько дней. Я сняла туфлю и помахала болтающимся каблуком. Ну и что мне теперь делать, а?! Это единственная обувь на каблуке, которая у меня была.

– Держи, – протянул мне Андре одноразовые тапочки.

– Ну и как я в этом по улице пойду? – посмотрела я на него.

– Я довезу тебя, – ткнул он в меня тапками.

– Не нужно, – буркнула я.

– Так, надевай, и поехали, – строго сказал он.

Я послушно напялила тапочки, сил ни сопротивляться, ни отстаивать свои позиции уже просто физически не было, и, прихрамывая, стала спускаться по лестнице, то и дело всхлипывая.

– Извини, что все так глупо получилось, – припарковал Андре машину у папиного дома, к тому времени я уже успокоилась, теперь мне было жутко стыдно за свое поведение.

– Ничего, – буркнула я и открыла дверь машины.

– Ксень, – остановил меня за руку Андре, от чего у меня снова побежали мурашки по руке, – у тебя, кстати, очень красивые ноги, – улыбнулся он.

Нет, ну это уже было совсем ни в какие ворота. Я так рассвирепела, что, выскочив из машины, со всей дури хлопнула дверью и, пролетев мимо офигевшего отца, побыстрее скрылась в подъезде.

Глава 12. #самадуравиновата
Вечер, дома у папы

– Ксень, – догнал меня папа уже в дверях квартиры, – что случилось?

Я вздрогнула от неожиданности и повернулась к отцу, за плечом которого маячил Андре.

– Пусть вот он расскажет, – бросила я и открыла дверь.

Папа молча развернулся, но с таким видом, что я тут же пожалела о том, что открыла рот. Андре судорожно сглотнул.

– Да я, – начал как-то неуверенно оправдываться он.

Ну вот а правда, что он должен сказать отцу, что его дочь – дура последняя, сама запнулась о кровать, рухнула, потом врезала за то, что он пытался поправить мне платье, чтобы я задницей своей не светила, а потом поймал на лестнице, чтобы я себе шею не переломала, а я на него обиделась. Угу, так себе рассказ, конечно!

– Я туфли сломала на их лестнице, – потрясла каблуком в воздухе и разревелась от собственной тупости, бессилия и вообще непонятно чего.

– И все? – уставился на меня недоумевающий Денис.

– Они у меня единственные на каблуке, – всхлипывала я, чувствуя себя полной идиоткой.

Андре тяжело вздохнул.

– Господи, ну я ж дал тебе карточку, да купим мы тебе завтра еще туфли, да хоть сто пар, вот все, которые понравятся, возьмем, хорошо? – подошел ко мне папа и трепетно прижал к себе.

– Угу, – буркнула я и посмотрела на Андре из-за плеча, который тихонько прикрыл дверь и вышел.

Поревев еще пару минут, пока папа успокаивал меня сквозь смех и умиление, что я расстроилась из-за такой чепухи, я поплелась наверх, чтобы принять душ. Нет, это реально какой-то кошмар. Мне было безумно стыдно перед Андре за все случившееся, да и свой первый проект я завалила, даже не начав, – полное ничтожество. Спасибо хоть папа нормально ко всему отнесся.

Выйдя из душа, тут же написала подружке – единственному человеку, с которым могла поделиться всем этим дерьмом, и которая не будет смеяться надо мной.

– Привет, – набрала Катьке по видеосвязи.

– Ты чего, ревела, что ли? – тут же перешла к делу подруга.

Я лишь качнула головой.

– Так, быстро рассказывай, что случилось, – скомандовала она.

Опустив детали разговора в ресторане, я рассказала про друзей Дениса, про Андре и как умудрилась облажаться в первый же рабочий день, если его можно было так назвать.

Ладно, я ошиблась, Катька ржала так, что даже тетя Настя прибежала, выяснить, что случилось. Когда та в двух словах, сквозь слезы рассказала о произошедшем, тетя Настя, похрюкивая от истерики, выползла из комнаты со словами: «Сами разберетесь».

– И чего ты ржешь, вот объясни мне! – бесилась я.

– А ты не понимаешь? – не унималась Катька.

– Я понимаю, что #самадуравиновата, но не обязательно ТАК ржать, – надулась я.

– Кс, ты вообще тупая? Ты, правда, не понимаешь, чего ты психуешь? – вытирала слёзы подружка.

– Нет! – гаркнула я.

– Да ты в него тупо влюбилась, – улыбнулась Катька в экран.

– Что? – взревела я. – Ты совсем, что ли?

– Нет, это ты совсем, – снова расхохоталась она.

– Ничего он мне не нравится! – поджала я губы, такая обида подкатила к груди, я всегда доверяла Катьке, своей единственной подруге, а теперь она обвиняет меня не пойми в чем – это уже ни в какие ворота не лезет!

– Да ты его хочешь, – успокоилась наконец-то Катька.

И тут меня просто накрыло от злости!

– Что? – прошипела я. – Да как ты вообще можешь обвинять меня в таком ужасе! Никого я не хочу и уж тем более не влюбилась. Несешь бред какой-то. У самой одни парни на уме, и меня туда же приплетаешь, – бухтела я в экран.

– А что в этом плохого-то? – обалдела Катька. – Э, фурия, подругу мне верните, пожалуйста, – постучала она в камеру пальцем.

– Нет у тебя больше подруги, – нажала я на отбой и бросила телефон на кровать.

Да как у нее язык повернулся обвинять меня в таком, нет, в ТАКОМ! Тем более в кого, в этого заносчивого сноба Андре! Да он мне даже не нравится совсем. Меня так оскорбили ее слова, что я села, опершись на спинку кровати, и поджала под себя ноги, надувшись, как ребенок. Что-то день сегодня не клеился совсем.

Очнулась от того, что папа подсел ко мне на кровать:

– Ксюш, с тобой все нормально? – аккуратно коснулся он моей руки.

Я немного вздрогнула от неожиданности и снова разревелась.

– Господи, малыш, – приобнял он меня, – да ты все из-за туфель убиваешься, что ли?

– Неа, – всхлипнула я на его плече.

– А что стряслось? – оторвался он от меня.

– С подругой поругалась.

– Из-за чего? – так искренне поинтересовался он, что я выболтала ему все, даже не подумав:

– Она обвинила меня, что я в Андре влюбилась, представляешь? – выпалила я и только тут поняла, что лучше было бы помолчать.

Но вопреки моим ожиданиям, папа не стал ругаться, а лишь заулыбался.

– Ну как меня можно в таком обвинять?! – смотрела я на него с недоумением.

– А что плохого в том, чтобы влюбиться? – мягко поинтересовался он.

– Ну… – задумалась я.

Хм, а действительно, что в этом, в принципе, плохого?! Я сидела и хлопала глазами.

– Ну, не в Андре же, – попыталась я оправдаться.

– А что с ним не так? – снова спросил папа.

Я снова лишь пожала плечами.

– Он хороший парень, очень воспитанный, заботливый, умный. И, по-моему, ты ему нравишься, – вытер мне папа слезы.

Как с ним все было легко и просто, из трагедии он тут же все превратил в нормальную жизнь. Представляю, что бы сказал мне мама, если бы поделилась с ней всем произошедшим. Я лишь вздохнула, все проблемы как рукой сняло.

– Кстати, Андре звонил и интересовался, как ты. Он очень извинялся, что обидел тебя, хотя я так и не понял чем, – продолжил папа, улыбаясь, – ясно, что вы не все рассказываете, – ухмыльнулся папа, но расспрашивать не стал. – А еще он сказал, что если ты откажешься от него, то он все поймет, хотя вздохнул так, как будто бы очень переживает.

Я подняла на папу зареванные глаза.

– Уж не знаю, что там между вами произошло и из-за чего, – приобнял он меня за одно плечо, – но если кто-то нравится, то нужно давать ему шанс, – подмигнул он мне.

– Да не нравится он мне, – снова разревелась я, взбесившись.

Они что, сговорились все, что ли, а?!

– Ну нет и нет, тем более не вижу тогда причин бросать клиента, – тут же успокоил меня папа.

– Я и не собиралась, – буркнула я обиженно, – не в моих правилах бросать начатое, – выдохнула я.

– Вот и отлично, – чмокнул меня папа, – пошли ужинать, – встал он и подал мне руку.

– Сейчас приду, – выдохнула я и пошла умываться, устав от собственных эмоций и себя самой. Никогда меня так не штормило, как здесь. Правда, причин этого расколбаса я совершенно не понимала.

За ужином мы с папой разговорились о том, как прошел мой день, он рассказал о своих проектах и клиентах, что я даже забыла обо всем случившемся. Мы обсуждали мое рабочее задание: что мне понравилось, что нет – в доме и комнате. Долго смеялись над белым интерьером, папа тоже считал всю эту затею дурдомом и не любил ходить к Джастину в гости:

– У меня там башка начинает кружиться через двадцать минут, не понимаю, как они там вообще живут, – хохотал он.

– Я там заблудилась, пока лестницу искала, – вспоминала я, от чего он рассмеялся еще сильнее.

А потом мы вместе пошли в его мастерскую, где он предложил мне показать, как бы он начал работать над проектом, потому как я, честно, вообще не знала, с чего начать. Мысли путались в голове.

– Ну, по сути, нужно сделать чертеж комнаты, – начала я деловито.

– По сути – да, – поддержал меня папа. – А внутренне, как бы ты поступила? – поинтересовался он.

– Ну, – задумалась я, вспомнив Андре, и залилась краской, хотя и не подала вида, – я бы подобрала к нему цвета и формы.

– Интересно, – поставил мне отец лист на мольберт. – Какие?

Я задумалась.

– Я так мало его знаю, – вдруг осознала я, стало так грустно.

– Хочешь, я расскажу? – улыбнулся он. – Я же друг семьи, – пояснил он, – не обязательно информацию от первого лица собирать, правда же?!

– Давай, – приободрилась я, что он помог найти мне выход.

Папа заулыбался:

– Андре – очень чувственный и чувствительный, он если любит что-то или кого-то, то отдается этому полностью и без остатка, – начал папа. – А еще он умеет любить, что странно для его возраста.

– Это ты про его девушку? – поинтересовалась я непонятно зачем, потому как его драмы меня совершенно не интересовали. Ну, только если так, из любопытства. Нет, совсем не интересовали, отвернулась я к мольберту.

– В том числе, – улыбнулся папа.

– А она красивая была? – зачем-то выпалила я. Какая мне разница, вообще.

– Ну, если оценивать только внешность, то да. Такая длинноногая блондинка с третьим размером, самое то для подростка, – усмехнулся папа. – Но если смотреть глубже, то… – запнулся он.

– Что? – насупилась я.

– Да слово подбираю, – усмехнулся он.

– Скажи, как есть.

– Да шлюха обыкновенная, которая только на деньги его отца и позарилась, – передернуло отца.

Я открыла рот от удивления, вот не ожидала от него такой откровенности.

– А почему они расстались? – снова выпалила я до того, как успела подумать.

– Оо-оо, – протянул отец и закатил глаза, – там такая стори, – присвистнул он. – Ну ладно, тебе можно. Только никому, ясно? Андре со мной общаться перестанет, если узнает, что я проболтался.

Я показала пантомима, что застегнула рот на замок, а ключик выбросила.

– Моя дочь, – подмигнул он мне. – Короче, телка была его старше на четыре года, они начали встречаться, ей было двадцать. А он неопытный, до нее с одной только девушкой и встречался месяца три. Короче, она его соблазнила по полной программе.

Меня передернуло при таких подробностях.

– Ну, а много ли пацану в шестнадцать лет нужно?! Примерно полгода она его охмуряла, как могла, а потом переключилась на меня, – закусил он губу.

– Что? – выпалила я.

– Говорю ж – шлюха, где бабло, там и она, – отмахнулся он. – Ну и как-то на вечеринке у них дома она перебрала с алкоголем и стала на меня просто откровенно вешаться, говоря, что ей этот сосунок не нужен, а она хочет опытного мужчину и прочее бла-бла. А Андре все это услышал и увидел.

– Ой, – вздохнула я.

– Короче, я был для него персоной нон-грата месяца три, пока он не успокоился и не понял, что мне до его девки было, мягко говоря, по фиг. Правда, чудить он начал жутко: учебу забросил, на траву подсел плотно, стал со стритрейсерами пропадать.

– Понятно, откуда у него тачка такая, – усмехнулась я.

– Вообще, он – бывший гонщик, даже за Швейцарию выступал среди юниоров, но однажды на соревнованиях случилась сильная авария, там трое парней погибло прямо на трассе. Андре миновал эту кучу малу, но Джастин запретил ему заниматься гонками.

– Боже, – вскрикнула я.

– Да, мы все тогда напугались, если честно. Джас отобрал у Андре карточку доступа к гонкам, права, но договорились, что купит ему взамен крутую тачилу. А тот после истории с Оливией стал в уличных гонках участвовать и один раз чуть не расхлестался, машину сильно побил, но на нем ни царапины – к удивлению. Потом тачку сам лично восстанавливал год. В общем, и эту машину у него тоже отобрали.

Я стояла бледная как стена, слушая все это.

– Так он же ездит на ней, – вспомнила я, что сегодня мы были на его машине.

– Джас вернул ему ее на пару раз в месяц при условии, что он возьмется за ум и закончит выпускной класс на «отлично», поступит в вуз, который Джастин выберет. А Андре умный до жути, ему было раз плюнуть, взялся за ум, за месяц все подтянул. Бросил траву и свою компашку, но стал замкнутый и перестал улыбаться вообще, – грустно усмехнулся Денис, скорее каким-то своим мыслям, чем тому, что говорил, и замолчал, погрузившись в себя.

Мне казалось, что папа понимает Андре, как никто другой. О чем он думал в тот момент, интересно?

– О чем я там говорил? – очнулся он через пару минут. – А, об Андре. Короче, классный он. На фортепиано офигенно играет, он тебе не играл?

Я отрицательно покачала головой.

– Нет! – вскрикнул Денис. – Попроси его, там просто восторг, реально.

Я лишь тяжело вздохнула:

– Боюсь, он со мной общаться больше не будет.

– Не зарекайся, – подошел ко мне папа и обнял, – он отходчивый и потрясающе тонкий. Он тебе понравится, – подмигнул он мне. – Ладно, рисуй. Я тоже своими делами займусь пока, – поставил он чистый лист на второй мольберт и взял карандаш в руки.

А я погрузилась в мысли об Андре, на ум приходили насыщенные холодные цвета с вкраплениями яркого света, как вспышки, и плавные обтекаемые линии.

Очнулись мы с папой от работы только в одиннадцать вечера, за чаем еще немного обсудили, что у нас обоих получилось. Папа дал несколько рекомендаций, детально разобрал мои эскизы. Честно говоря, я за один тот вечер научилась большему, чем за год обучения в школе дизайна. Я слушала и смотрела на него с таким восторгом и восхищением, что даже забыла про усталость и сон.

– Ксюшка, – вдруг подскочил он, – время-то почти двенадцать ночи, вот заболтал я тебя. Ну-ка марш спать, – поставил он чашки в раковину. – Не выспишься ни черта ж.

– Не страшно, с тобой так интересно, – честно призналась я, сладко зевнув.

– Мне тоже с тобой, – чмокнул он меня в нос, – как классно, что ты появилась в моей жизни, – снял меня папа со стула, и мы поплелись спать. А я счастливо улыбалась всю дорогу до спальни.

В постель я завалилась с таким чувством, что усну еще на подлете к подушке и в полном блаженстве. Сегодняшний вечер был настолько классным, что даже не хотелось, чтобы он заканчивался. Я поплотнее завернулась в одеяло и свернулась калачиком, готовясь уснуть.

Закрыв глаза, тут же начала проваливаться в сон, вспоминая крепкие объятия Андре, когда он подхватил меня на лестнице, прижав к себе. Его горячее дыхание на своей коже, по телу разлилось тепло и внизу живот заскребло. Я резко открыла глаза – что со мной? Я никогда не ощущала ничего подобного. Прислушалась к телу: ничего не болит, но сердце стучит с бешеной скоростью. Устала, видимо, просто.

Я сильнее укуталась в одеяло и закрыла глаза, проваливаясь в забытье. Тяжелое одеяло давило на мое тело так же сильно, как тело Андре, когда он упал на меня на кровати, его руки скользили по моим бедрам, я тяжело вздохнула.