Текст книги "Ее монстр"

«О-о-о…» – В мысленном восприятии эмоциональные оттенки несколько приглушаются, но мне показалось, что Орш смутился.

«Риш, слышишь меня?» – мысленно позвал, стараясь переключить на себя внимание первого ворчуна нашей группы.

«Что за ерунда с этой оболочкой? К чему эти мягкие штуки, что болтаются спереди? И тянут к земле… Неудобно. Как все странно с этими телами… Остальные быстро освоились, а я все спотыкаюсь! И почему они постоянно молчат?!»

Не дойдя совсем немного до островка, мы вновь застыли. Догадка накрыла всех одновременно – не слышит. Он лишился нашего привычного способа общения!

«Риш!» – не выдержав, мысленно завопил Риз.

«Риш?! – одновременно крикнул Шох. – Ты не слышишь нас?»

Орш дернулся и, продемонстрировав поразившую даже нас скорость, выскочил на место стоянки. Миг – и он уже стоит возле Риша, таскающего какие-то куски обшивки.

– Ты оглох? – рявкнул, используя голосовой аппарат организма, опешившему от неожиданности эдаити – первому, получившему странное женское тело.

При этом он основательно тряхнул Риша за плечи. Тот пошатнулся.

Эта реакция заставила Риза и Шоха кинуться на Орша. Оба, забыв обо всем, явно утратив контроль над собой, смазанными тенями метнулись к моему первому соратнику. А он, вместо того чтобы урезонить, отшвырнул их с такой силой, что противники по широкой дуге спикировали в болотную топь и плюхнулись на ощутимом расстоянии от островка.

«Что происходит?!» – Мы все услышали растерянную мысль Риша. Обретя устойчивость, он оглянулся на приводнившихся защитников и заорал, используя голос:

– Орш, ты чего творишь?

«Мы его слышим, он нас – нет», – бросил я остальным, выскакивая на островок в готовности пресечь намечающуюся схватку.

Быстрый взгляд на Трою подтвердил: она заметила проблему. Пусть тяжело, но приподнялась с места, где полулежала, привалившись к контейнеру. И тут же меня накрыло – с Риш все так же, как с Троей! Я ее мысли слышу, она мои – нет! Случайность? Или еще одна прямая взаимосвязь с женскими оболочками?

– Риш, спокойно! – Я вклинился между Оршем и его недоумевающим «подопечным». – Контролируй поведение. Иначе они передерутся.

– А что не так? Что я сделал?

– Если Ризу и Шоху кажется, что тебе больно или грозит опасность, они впадают в ярость, – пояснил и в очередной раз запнулся. Снова как в случае со мной и Троей! Угрожай ей кто-то из собратьев, разве я не поступил бы подобно Оршу? Проблемы нет лишь потому, что она никому не интересна, эдаити просто приняли факт, что Троя – моя добыча, а значит, и моя зона ответственности.

– Разве Орш мне угрожал? – Риш уставился на мрачную физиономию давнего знакомца – мы трое были из первой волны экспансии в физический мир.

– Он просто хотел кое-что выяснить у тебя, но действовал излишне резко.

Высказывать догадку, что поведение Орша сейчас ненормально, посчитал неуместным. Заняться этим можно позже. А еще лучше – предоставить разобраться во всем ему самому.

– Что именно? – Риш успокоился и теперь с интересом смотрел на выбравшихся из болота Риза и Шоха, которых тут же перехватили другие эдаити, позволяя нам завершить разговор.

– Почему-то у тебя отсутствует привычная связь эдаити. При этом все мы твои мысли слышим.

– Я не могу принимать ваши сигналы? То есть вы не молчали?.. – потрясенно выдохнул Риш, только сейчас понимая причину резкости Орша. И задумчиво умолк, прислушиваясь. – А ведь действительно, я слышу только этими… ушами.

Он сжал руками выросты на голове и потянул в стороны, словно желая избавиться.

– Риш, спокойно! – я повысил голос, не позволяя совершить необдуманное действие. – Мы со всем разберемся. Главное – выжили!

Ноги новообретенной оболочки Риша задрожали, тело неловко и грузно осело в грязное месиво под ногами. Я заметил оборванное движение Орша, как если бы он неосознанно дернулся на помощь, но остановил сам себя, едва осмыслив намерение.

Риз и Шох тоже рванулись, пробивая блокаду тел, в которые были заключены эдаити. Но, оказавшись рядом с Ришем, неловко застыли, топчась на месте и не решаясь дотронуться. Всех останавливало выражение лица его оболочки. Вот еще одна новинка нашей отныне материальной жизни – возможность определять настроение и состояние собрата по его мимике. И она сейчас трактовалась однозначно – Риш был зол.

– Я таким и останусь? Неполноценным? – не пытаясь встать, лишь подняв на меня взгляд. И в нем отчетливо читалось: неполноценным даже на общем фоне всех нас, отныне ущербных в сравнении с прежними эдаити.

Орш, тяжело вздохнув, резко отвернулся и отошел в сторону.

– Возможно, это временно, а возможно – нет, – честно ответил я. – Помимо тебя есть другие собратья, заточенные в женские оболочки. Когда получится разобраться, кто в них, пронаблюдать процесс их свыкания с телами, появится больше информации.

Среди нас не принято скрывать правду – никто не принял бы подобного к себе снисхождения.

«Просто скажи ему, чтобы не вздумал сдаваться, – пришла надрывная мысль Орша. – Риш, тот Риш, которого все мы знали, ничего не страшился. Его нельзя победить этим! Пусть он не позволит этой странной оболочке и даже проявившейся глухоте стать его слабостью. Пусть станет сильнее вопреки всему!»

«Сам и скажи, – потребовал я. Орш и Риш еще с той, уже прошлой, жизни в мире эдаити всегда были поддержкой друг другу, собратьями, слепо полагавшимися один на другого. – Никто из нас не представляет, чем обернутся перемены в существовании. Надо быть готовыми ко всему. И перестать реагировать… остро. – Последнюю мысль сопроводил предупреждающим взглядом в сторону нависших над Ришем Шоха и Риза, недовольно косящихся друг на друга. – Хватит создавать проблемы! – хлестко шикнул на них. – Это лишь начало, прежней наша жизнь уже не будет. Примите как факт и сосредоточьтесь на том, что принесет реальную пользу. Всем нам. И Ришу тоже. Побег мало что изменил. – Я обвел взглядом застывших в неподвижности собратьев, прислушивавшихся к моим словам. – Мы еще не освоились окончательно в этом мире. Поэтому сосредоточимся на том, чтобы стать сильнее, Орш прав. Что до потери самоконтроля… – снова перевел взгляд на смутьянов. – Если продолжите в том же духе, то поставите под угрозу всех нас. Это недопустимо и… – задумался, принимая решение, – повлечет наказание. Уясните!»

– Тро, – с тяжелым сопением зашептал Игерь, напоминая мне, что моя добыча не единственная среди пленников находится в сознании и слышит наш разговор. По крайней мере словесную его часть. – Они ссорятся? Может, поубивают друг друга, наконец?

Штурман точно был в лучшей форме, чем моя добыча!

– Слышно плохо. Но по позам похоже на ссору… Да мне плевать, – непривычно сипло прошептала в ответ Троя. – Сдохну сейчас… Жарко, а забрало поднять боюсь. Кто знает, зачем он его опять опустил?..

То, что пленники считали тихим шепотом, переданным по голосовой связи между скафандрами, для чуткого слуха наших более совершенных оболочек было подобно громогласному крику. Каждый эдаити в этом мире отчетливо слышал малейший звук их переговоров.

«Все разговоры с использованием функций тела вести максимально тихо, – немедленно предупредил я, торопясь заняться Троей. – Шох, чуть позже донеси эту мысль и до Риша. И не топчитесь возле него! Используйте частоты, которые наши пленники почти не воспринимают. Не стоит им знать о нас много».

– У тебя температурный регулятор поврежден, – пыхтел Игерь одновременно с моим обращением к эдаити. – Тро, ты все же сними шлем, пока сознание не потеряла. Эти звери не подумают первую помощь оказать. Скорее наоборот, сожрут. Вон те двое стерегут, ни на шаг не отходят…

Раздражающий механик был живее всех живых! И у него, судя по всему, со скафандром был полный порядок! По крайней мере перегрева, как у Трои, я не ощущал.

– Соберись и займись делом, – вслух, но едва слышно обратился к Ришу. – Наша цель – выбраться из болота. Не становись обузой.

Говорил быстро, уверенный, что все сосредоточатся на самом первоочередном, и устремился к своей добыче. Женщина продержалась до моего возвращения, но дольше испытывать ее организм на прочность я не желал – понимал, что не выдержит. А потерять ее был не готов.

– Хорошо, что их обучили всеобщему, а не языку какой-то конкретной расы, – продолжал возбужденно шептать Игерь. – Хотя бы сможем узнать что-то полезное!

Неудержимый болтун! Даже такая встряска, как авария транспортника, его не изменила.

– Не знаю… – едва слышное бормотание заставило меня напрячься. – Чем это по…

Кивнув Руху, позволяя ему отойти от пленников и заняться помощью начавшим переход через болото соратникам, я стремительным касанием снес шлем с головы Игеря.

– А-а-а! – заорал штурман, дернувшись от испуга. Верно, решил, что «звери» пришли его есть. Но у меня были иные планы.

Один, два, три… Выждав и убедившись, что судорожные глотки местного воздуха не причинили вреда мужчине, я аккуратно стянул шлем и с головы Трои. Перехватив ее податливое тело, устроил так, что голова женщины оказалась на моем плече. Одну ладонь приложил к щеке, ощущая явственный жар. И попытался сделать то, что задумал еще на пути к островку: заставил температуру своего тела измениться, существенно понизив ее.

– Н-не надо. Не убив-в-вайте ее… – запинаясь и в ужасе уставившись на меня, предположил худшее штурман.

– Сдвинешься с места – умрешь, – снизошел до лаконичного ответа, чувствуя, как волны прохлады от моей руки растекаются по телу Трои. – Откроешь рот, когда не надо, – умрешь.

Поперхнувшись и немедленно умолкнув, мужчина впился в меня ненавидящим взглядом.

«Этого, – мысленно указал на Игеря ближайшему собрату, – и второго пленника захватите. Надо их тоже перенести».

Другой мужчина по ощущениям все еще был без сознания. Впрочем, это и к лучшему – достаточно с нас болтовни суетливого механика.

– Ты? – Троя открыла глаза, уставившись на меня. Я чувствовал, что температура ее тела начала приближаться к норме. – Вернулся?..

«Как и обещал», – поймал проскользнувшую мысль. А с ней и удивление, сменившее неверие.

Она во мне сомневалась? Я ощутил неудовольствие: предупреждал же – всегда буду возвращаться. Почему эта странная женщина не доверяет моим словам?

«Кин, останешься дожидаться тех, кто придет за второй частью ресурсов? – отвлек от размышлений вопрос Руха. – Первая группа уже добралась до середины болота. В ней идут Орш и Риш».

Я невольно кивнул, реакцией тела подтверждая услышанное. Хорошо. Орш направит всех к нужному месту, упредив столкновение с подавляющим влиянием хищного гиганта. Окинув взглядом небольшой островок, наше первое пристанище в этом мире, уверенно откликнулся:

«Нет. Забираю свою добычу, смогу унести еще что-то из оставленного и ухожу».

Пришла пора двигаться дальше – к новой цели эдаити, сумевших вырваться из смертельного плена.

Глава третья
Переход

Троя

Хлюп-хлюп… Чавк-чавк… Хлюп…

Мерные звуки, рождающиеся под ногами бредущего сквозь болото амиота, меня одновременно радовали и тревожили. Радовали – потому что это был практически единственный источник шума в давящей тишине раскинувшегося вокруг болота. Тревожили – из-за того, что Седьмой по колено, а иногда и по бедра проваливался в топь.

Воняло нестерпимо. С момента, как он стянул ненавистный уже шлем, а я наконец-то сделав первые глотки местного воздуха, почувствовала прохладу и – адову вонь, от которой начали слезиться глаза и засвербело в пересохшем горле.

Обессиленная, давясь источаемым болотом смрадом, я болталась на плече Седьмого, то щурясь из-за страха ослепнуть от капель гнилой жижи, что в изобилии разлетались от рассекающего топь амиота, то судорожно сглатывая комки грозящего выплеснуться наружу содержимого желудка. Но готова была терпеть любые неудобства, несравнимые с вызванной тем кошмарным звуком мукой, что я испытала, очнувшись на этой планете.

Взгляд вновь и вновь возвращался к чернеющей мутными разводами, пугающей жиже. Нечто похожее имелось на Земле, хоть и отличалось в деталях. И мои знания подсказывали: сама я не отважилась бы сунуться в это гиблое место. А амиоты о подобном не тревожились…

Как Седьмой вообще движется в этой вязкой топи, которая наверняка затягивает в себя не хуже земной трясины?! Идет размеренно, дышит ровно, при этом на себе тащит немалых размеров контейнер и придерживает меня.

Лежать, то есть свисать с мужского плеча, было не слишком комфортно. Оно, конечно, широкое, и ноги мои Седьмой обхватил своей немалой лапищей, чтобы не свалилась. Но никак не получалось пристроить куда-то руки. Держать на весу, силясь прикрыть ими лицо, сил не хватало. Оставить безвольно болтаться, по локоть проваливаясь в грязь, было жутко – не покидало ощущение, что там, под темной пеленой, притаилось что-то невидимое, но страшное! Вопьется в пальцы и… Отринув сомнения, попробовала обхватить руками торс мужчины, удобно разместив их на покатой спине, но… Бугрящиеся мышцы его обнаженного тела постоянно были в движении, и скользкие от грязи руки срывались, лишая меня опоры. Всякий раз пугалась, что лишь мешаю Седьмому своим ерзаньем, и не сразу решалась вновь обхватить его. Болото есть болото. Топь. Трясина. Отвлеку, оступится и…

Представив страшную перспективу, зажмурилась. Погибнуть, захлебнувшись гнилистой грязью… От одной мысли стало тяжело дышать.

– Я все контролирую. Трое не о чем беспокоиться.

Безэмоциональный голос, такой же спокойный и ровный, как и дыхание мужчины. Никакого напряжения и признаков усталости. И это учитывая, что он уже в третий раз пересекает болото! Вновь осознав собственную немощность в сравнении с ним, я инстинктивно вздрогнула. Облегчения не добавила и его способность читать мои мысли.

Силясь переключиться на что-то, не связанное с амиотом, я невольно прогнулась, приподнимая голову и отыскивая глазами ставшее почти незаметным желтоватое пятно относительно плотного, чуть возвышающегося среди бескрайнего болота участка суши, который мы покинули.

Дым от горящих останков транспортника окончательно растворился в белесом небе, а сам корабль, доставивший нас сюда, полностью исчез в мутной топи. И если в розовых сумерках болото казалось мрачным и неживым, то сейчас, в более ярком голубом свете, ожило. Оно нагрелось и стало парить, насыщая воздух душной влагой. С его поверхности срывались, устремляясь ввысь, плотные белые пузырьки, образуя сгустки туманной взвеси. Вслед за ними, подобно юрким насекомым, из болотных недр будто выпрыгивали серые кляксы-мушки, охотившиеся за каплями. Поймав, падали обратно, беззвучно шлепая по вязкой топи.

И все это в абсолютной тишине, вызывая у меня лишь слепоту от мельтешащего перед глазами туманного роя. Единственными звуками были чавканья, с которыми трясина неохотно отпускала ноги идущих по ней амиотов, и мое тяжелое дыхание.

Седьмой неумолимо форсировал трясину, используя тело на манер тарана. Следом пробирались его спутники, по пояс проваливаясь в грязь. Они с той же легкостью тащили на себе груз. Контейнеры, какие-то непонятные тюки, не способных самостоятельно передвигаться себе подобных – видимо, тех, кто до сих пор не освоился с телами.

Перекинутые через плечо одного из амиотов, в той же позе, что и я, болтались Игерь и мужчина, имя которого я так и не узнала. Еще один из выживших пленников – он хоть и пришел в себя, но сознание его оставалось спутанным.

Сглотнула наполнившую рот обильную слюну, мысли вдруг утратили четкость. В растерянности испугалась, осознав – не помню, о чем только что размышляла!

Неведомая цель, к которой стремились амиоты? Куда несет меня Седьмой? Об этом, да? Или о надежде, что путь скоро завершится, а место, в котором мы окажемся, не станет причиной нашей гибели?

Почему я не помню? Снова сглотнула, едва не захлебываясь от нестерпимой потребности насытиться. Там можно будет поесть?

Вот оно! То, что взбудоражило, захватив все мысли и ощущения, отодвинув на задний план… Что? Я и этого не могла сообразить. Лишь вновь и вновь сглатывала слюну, умирая от вожделения, дурея от желания испытать столь знакомое ощущение вкуса…

Жареного мяса? И кусочков картофеля, запеченных в масле? Все это я обожала есть на Земле и не пробовала с самого начала вахты.

Перед мысленным взором неожиданно возник образ любимой еды, в нос ударил умопомрачительный аромат, вытеснив преследующую по пятам вонь. Сумасшествие! Не в силах себя контролировать, забыв о слабости и риске, яростно уперлась ладонями в поясницу Седьмого и потянулась… К чему?

К еде, что ощущалась совсем рядом. Такая доступная, сочная, свежая… В отчаянной жажде добраться до вожделенного блюда я забилась, впиваясь ногтями в тело амиота, грубо лупя кулаками его бока и спину. Я зубами готова была в него вцепиться, без страха и сомнения рвать его плоть на куски, лишь бы освободиться и… сожрать наконец до боли родную жареную картошку с куском мяса!

Забилась и с удесятерившимися силами рванула из безжалостных тисков рук Седьмого. Голова крутилась как лопасть вентилятора, взгляд слепо шарил по округе, отыскивая источник пробудившего голод аромата. Лишь краем сознания отметила, что топь закончилась и ноги амиота ступали по пористой серой поверхности, похожей на вулканический туф.

Но все это мало занимало. Надо мной довлело единственное желание: вырваться и устремиться навстречу еде. Голод ошеломил, ослепил и разъярил, превратив из жалкой немощной землянки в алчущую добычи неустрашимую хищницу.

Мое тело жило собственной жизнью, используя все прежние навыки, опыт и рефлексы в этой борьбе. Сейчас амиот не был для меня сверхъестественным неодолимым противником, да я едва ли вообще осознавала его конкретное присутствие. Просто билась отчаянно и яростно, используя какие-то неведомые резервы тела.

– Терпи. – Словно и не ушами слышала амиота. Настолько одержима была борьбой, что и досады не ощутила: он легко справлялся с моей дикой активностью. Седьмой так сильно стиснул мои бедра и ноги, что возможности вывернуться или ударить не осталось. Я дышала-то с трудом! – Скоро наваждение исчезнет. Мы пройдем мимо.

Смысл слов я воспринимала ничуть не менее абстрактно. О чем он? Все, кроме осознания близости вожделенной пищи, сейчас раздражало. Больше того – провоцировало неконтролируемый гнев и злобу.

Какое наваждение?! Я продолжала биться, не понимая и толком ничего не слыша. И так до момента, когда не смогла пошевелиться. Резко – как рухнуть в бездну, окаменев за секунды в параличе онемения, – застыла от бессилия. И, почувствовав усталость, накрывшую неподъемной плитой, осознав все противоречие недавно сводящего с ума ощущения голода, я наконец услышала:

– Закончилось.

Что бы ни подразумевал амиот, прочувствовала истину его утверждения на собственной шкуре: меня стошнило. Подобного упадка сил мое тело еще не знало.

– Плохо, – снова озвучил он мою мысль. Впрочем, даже на раздумья сил не осталось. Глаза закрылись. Что бы ни происходило вокруг, я не способна была реагировать. А амиот не унимался: – Нужна энергия… пища. Трое.

– Мысль о еде отозвалась реальной болью – за время недавнего помешательства на мясе и картошке я столько раз сглатывала слюну, что нижнюю челюсть свело судорогой.

– Картошка и мясо? – безжалостно повторил Седьмой.

Если б могла пошевелить хоть пальцем, треснула бы! К чему этот мучитель бормочет все, что – и это несомненно – берет из моих мыслей? Изверг!

– Здесь этого нет. Я проанализировал состав и компоненты.

Ненависть затопила сердце. Что я сейчас ненавидела больше, и сама не понимала. этого бесчувственного монстра? Или жареную картошку с мясом? Кажется, отныне, случись чудо и повстречайся мне они, – съесть не смогу. Стошнит от одного вида и запаха. Сразу вспомню это омерзительное, сравнимое разве что с каннибализмом ощущение голода.

– З-заткнись…

Титаническим усилием открыв рот, прошлепала пересохшими губами всего лишь одно слово, но после этого минут пять дышала как марафонец по завершении дистанции. Руки, повиснув безвольными плетями, болтались подо мной.

Что удивительно, амиот послушался и больше не доводил до исступления своими заявлениями. Наступившая тишина принесла облегчение, через какое-то время я совладала с накатывающей слабостью и смогла открыть глаза. Мысль о насыщении уже не довлела надо мной с прежней неотвратимостью, но еще присутствовала на задворках сознания, отступая с неохотой.

Болото? С запозданием поняла: мы выбрались. Конечно, все лавры в очередном чуде положены амиоту, а я с приступом голода еще и доставила хлопот, но… Широко распахнув глаза от любопытства и напрочь забыв о смущении при необходимости хвататься за тело своего пленителя, уперлась локтями в поясницу Седьмого, с невообразимым упорством продолжавшего шагать вперед. Куда? Что там, за границей болота?

Едва голодное безумие развеялось, я задалась естественным вопросом – что будет дальше? Повиснув вниз головой на плече амиота, многого не выяснишь. Сейчас же, извиваясь ужом и выгибая шею, я принялась целенаправленно озираться, осматривая неведомые территории опасной планеты. Местный световой день продолжался, в ярких лучах голубого светила все было хорошо видно.

Возвышенность, усыпанная серым пористым камнем и ведущая к туфовой горе, граничившей с топкой низиной, осталась в стороне. Окончательно рассеялась болотная вонь, воздух наполнился куда более приятным запахом озона. Теперь мы двигались по сухой желтоватой поверхности, схожей с песчаной. Взгляд сразу приковали к себе рассыпанные на ней образования, похожие на кустики, внешне напоминающие небольшие кристаллы – тот идеальный вариант, что часто изображают в земных визофильмах. Вот только мне никогда не приходилось видеть разноцветные прозрачные кристаллы, ощерившиеся острыми гранями и торчащие на поверхности земли, словно кусты черники. Впрочем, с безобидными растениями родной планеты у этих кристаллических образований было мало общего. Скорее уж они устрашали на манер зубастых щеток, грозя неизбежным ранением при малейшем соприкосновении.

Однако впечатление оказалось обманчивым. Наблюдая, как босые ступни Седьмого легко приминают «кристаллики» при каждом шаге, поняла – они мягкие! Как жевательный мармелад. Или губка… Они не крошились, а сплющивались, чтобы, избавившись от давления немалого веса амиота в довесок со мной, медленно распрямиться вновь.

Неужели живые? Отсутствие жесткости, свойственной истинным камням, навело меня на это предположение, а ассоциация с мармеладом потянула мысль еще дальше. Возможно… Возможно, эти кристаллы съедобны? Вроде желе?

Желе… Сладкое, апельсиновое, ароматное, с кусочками фрукта! Хочу-у-у… Безмолвный вопль стал ответом пережитому стрессу, не иначе.

Подумала и вздрогнула от ужаса – опять начинается?! Но нет, мысли о еде не стали навязчивым кошмаром, заставляющим вновь слететь с катушек. Просто есть уже хотелось. И пить!

– Скоро привал. Желе?.. Не знаю. Но отдых – да. И… все другие потребности.

Смотри я на лицо мужчины, при слове «потребности» точно рухнула бы замертво. Вот зачем Седьмой снова заговорил, если я ничего не спрашивала? Почему вообще снисходит до общения, при том, что иногда ему сложно подбирать нужные слова? И он в принципе единственный из них общается со мной. Больше того – единственный, кто интересуется мной. Вон про потребности уразумел! Каково?

Зажмурилась и потрясла головой, силясь прогнать ворох неуместных и дурных мыслишек – от воспоминаний о расправе, учиненной этим заботливым сейчас монстром на станции, до… парочки тел, сплетенных в страстных объятиях. Б-р-р… жуть какая. И почему я вдруг подумала о сексе? Не об угрозе помочиться в штаны или о риске прозаично сдохнуть от жажды, а о… Нет! Стоп! Только не это! Не думать, не думать! Не хватало еще навести его на мысли о… Нет!

Что за наваждение? Фактически находясь на грани жизни и смерти, думаю о всякой бредятине, схожу с ума по земной картошке или, того хуже, начинаю видеть в Седьмом муж… Ох, нет, об этом даже думать жутко!

Содрогнувшись всем телом, закрыла лицо руками. Доран оценил бы, вакуум ему пухом! Видно, правду рарк говорил: воздержание – это проблема. Во всех смыслах! Такими темпами скоро оправдаю нападки капитана Жьерка.

Нет, нет! Что с моей головой? Может, я просто брежу, и амиоты мне просто пригрезились в кошмаре? Эх, если бы… Пришлось ущипнуть себя за щеки, возвращая ясность мыслей.

Так, что там бормотал Седьмой? Привал? Отдых? Счастье-то какое! Висеть вниз головой, еще и с регулярной опасностью вывернуть шею, отыскивая положение для лучшего обзора, оказалось сложно – начало ломить виски. На миг с усилием зажмурив веки, я собралась было с облегчением вздохнуть, и…

Ой!

Падение с высоты, пусть и смягченное перехватившей меня мужской рукой, стало неожиданным. Поперхнувшись воздухом, в инстинктивном стремлении избежать удара невольно схватилась за амиота. Вцепилась, как детеныш мартышки в мать. Впрочем, в моем случае причина была схожей – в паническом страхе остаться один на один с окружающим миром, без защиты от множества угроз. Один ультразвук чего стоит! При мысли о разрывающем голову вое горло сдавил сухой спазм.

– Звука сейчас нет, – ровным голосом пояснил Седьмой, не отводя руки, за которую я держалась. Чуть помолчал и добавил: – Звезда другая.

Скажи это кто-то иной, не монстр-амиот, приняла бы за слова поддержки. Но в случае с этим конкретным субъектом испытала очередной прилив раздражения: мы прямо на одной волне! Мысли для каждого из мне подобных – извечно сокровенный дар, на который ни у кого не было возможности посягнуть. Прежде…

Сейчас же, всякий раз натыкаясь на очевидное их чтение, ощущала себя использованной. Словно меня обокрали, вероломно и насильно лишив единственной оставшейся ценности – свободы духа.

Проклятие! Стоило подумать об этом, как вспомнилась лаборатория, где я впервые соприкоснулась с фиолетовым туманом, которым по своей сути и был амиот. Тот самый «дух», отныне и по воле мне подобных обманом, насильно заточенный в тело, что сейчас служит мне же единственной опорой.

Это было бы смешно, если б не было так грустно! Даже обреченно.

«Вон из моей головы!» – не сдержав эмоций, мысленно завопила, адресуя посыл Седьмому. Одновременно страшась и желая, чтобы он его получил. Безумно страшно было осознать, что я обречена понять мотивы его жестокости. Их мотивы!

Нет! Мы разные! Надо помнить об этом. Разные в самой сути существования.

С нахлынувшей решительностью я оттолкнула руку амиота, заставила себя разжать почти сведенные судорогой пальцы и окончательно рухнула, медленно съехав по его телу на упругие «кристаллы» рядом с грязными ногами мужчины.

На фоне желтоватой песочной поверхности и разноцветных кустиков босые широкие ступни с довольно узкими для такого исполина длинными пальцами смотрелись дико. Неестественно. Этим своим бессознательным вызовом всему цивилизованному, близкому и понятному мне амиот тоже раздражал.

«Словно дикарь», – мелькнула удивленно-презрительная мысль, которую я, вспомнив, о ком подумала, спешно постаралась прогнать.

Этому чудовищу не пришло в голову, что небезопасно шлепать босиком по неизвестной поверхности? Разумеется, трусливые мыслишки для таких, как я. Ну и бездна с ним! Наши «смертные» проблемы этим «новосозданным» не понять.

Услышав непонятные звуки – чье-то бормотание или скулеж – я невольно оглянулась. Взгляд выхватил фигуры, сваливающие в кучу остатки ресурсов. Обоих пленных заметила тоже – несший их амиот как раз сбросил мужчин на землю. Игеря судорожно рвало – упираясь ладонями в песчаную поверхность, он содрогался всем телом. Второй мужчина, стянув с себя шлем и закрыв глаза, тяжело дышал. Именно его приглушенные рыдания я и услышала.

Причина их состояния казалась очевидной. Меня Седьмой нес аккуратно, придерживая так, чтобы голова оставалась выше уровня болотной топи. А если судить по корке грязи на голове и плечах Игеря и шлеме другого выжившего, то их не раз макнуло в мерзкую жижу. Возможно, механик глотнул грязи, и теперь его тошнит. Только бы не отравился…

Или?.. Одуряющий голод и состояние полного изнеможения как итог? Могли испытать что-то подобное моему приступу отупляющей жажды насыщения? Впрочем, они живы – это в нашей ситуации уже победа.

Взгляд скользнул дальше, к подобию растительного массива. Присмотревшись, сообразила: его образовывали такие же кристаллические образования, как желеобразные «щетки» на желтой почве. Только в «лесу» они были в разы крупнее и выше. Своеобразные местные деревья поднимались ввысь острозубой стеной от границы поляны, на которой мы находились, и загораживали ту часть горизонта, к которой медленно опускался голубой гигант.

Амиоты, видимо, решили разбить тут лагерь?

– Лагерь, лагерь, – тут же забубнил Седьмой, возвращая к себе мое внимание.

Отвечал он или просто проговаривал новое слово с понятным значением? Медленно выдохнув, прикрыла глаза, смиряясь с неизбежным. Зачем амиот меня сюда притащил? Зачем вообще таскает меня с собой с самого начала?

Ответ для себя нашла, исходя из очевидного наблюдения: Седьмой с терпением попугая повторял за мной все что угодно. Выходит, я для него важный, а главное, очень удобный источник информации. Слышимый. Разговорчивый…

Зло зыркнув на злополучные босые ноги монстра, мысленно показала ему язык. Наверняка он и сейчас меня «слушает». Это раздражает, но что я могу противопоставить? Да и стоит ли в условиях моей полной зависимости от него? Конечно, я могу думать черт-те о чем… по сути, так чаще и бывает. Могу запутать его? Доказать свою бесполезность не словом, а делом! Ха…

Допустим, докажу. А что дальше? Без помощи амиота меня бы уже в живых не было. Приземление, этот кошмар с ультразвуком… А что было на выходе из болота? Когда я с полным осознанием пыталась грызть – ни больше ни меньше – бок его тела, вожделея жареное мясо?.. Конечно, это тот случай, когда вероятнее зубов лишиться, чем откусить кусок от Седьмого. Но сам факт?! Что за наваждение? И какое уже по счету на этой планете?!

Забыв обо всем, завыла в голос. Понимание нахлынуло лавиной мыслей и эмоций, вызвавших холодную испарину. Все следы тошнотворного голода и недавнего умопомрачения смыло осознанием простых истин. И самая отрезвляющая из них – я перестала бояться монстра.

Проклятье, как? Это ж немыслимо, противоестественно! Но… хоть я и не признавала его права на совершенное, не принимала их кровожадное и безальтернативное восприятие мира, твердо знала: сейчас мне нужен Седьмой.

Одобрительный смешок? Мне не послышалось? Как же это невыносимо – быть для него открытой книгой!

Яростно клацнув зубами, заставила себя думать о первоочередном. Точно, о потребностях! Об этом же твердил и Седьмой, будь он неладен…