Текст книги "Воланте. Ветер перемен"

Глава 7

Следующие несколько дней прошли как в тумане, зато Дийна потихоньку начала ориентироваться в этом учёном муравейнике, который представлял из себя здешний колледж. Сеньор Мойзес был ректором колледжа Всех Ветров и занимался академическими вопросами. Декан, «донья Кобра», заведовала хозяйственной частью. Также имелось некоторое количество преподавателей, которых здесь называли тьюторами, и двое исследователей-стипендиатов, приглашённых для разработки отдельных научных тем. Привратник, сеньор Гарра, также выполнял обязанности садовника и носил гордый титул Хранителя садов, виноградников и шелкопрядов, хотя ни винограда, ни шелкопрядов поблизости не водилось. Просто в колледже очень любили традиции.

Дийну оформили лаборантом на кафедре ветроведения и даже выплатили аванс. Первым делом она с благодарностями вернула одежду Саине и обзавелась собственным гардеробом: юбкой по размеру, тёплыми ботинками и парой блузок. Вещи были, конечно, не новые и не такие изящные, как у Дейзи, зато свои!

После трёх лет работы у Гаспара, в течение которых она не вылезала из рабочего комбинезона, ей вдруг захотелось чего-то нового. В ней даже проснулось кокетство. По утрам она долго торчала перед зеркалом, приглаживая щёткой непослушные вихры. Иногда возникала мысль сделать модную стрижку, или отрастить длинные волосы и купить гребни с цветными стёклышками, или померить в лавке то нарядное платье с оборками – в общем, ей хотелось всего и сразу!

Скромная зарплата лаборанта не была рассчитана на подобные запросы. Дийна с грустью вспоминала об увесистой пачке денег, спрятанной под половицей в доме Гаспара, но даже в мыслях не допускала, что могла бы туда вернуться. Свою вылазку в город она совершила очень быстро, стараясь держаться подальше от рынка и порта, где теоретически можно было столкнуться с бывшим опекуном. Неизвестно, что думал о ней Гаспар. А вдруг он её разыскивает? Или посчитал, что она разбилась на Сильбандо? Это было бы лучше всего.

Каждый день, в девять утра она приходила на кафедру и садилась за пишущую машинку. Деятельность Гонсалеса и других магистров порождала целые кучи бумаг: докладные записки, учебные планы, тезисы для конференций… Иногда приходилось печатать весь день, не поднимая головы. Дийна больше не удивлялась бумажным завалам, громоздившимся по углам кабинета. Странно, что они ещё не затопили комнату до потолка!

В два часа дня она прерывалась, чтобы выпить чашку какао вместе с Транкильей, а потом возвращалась на место. Гонсалес хвалил её за усердие. Они вообще отлично сработались. С точки зрения Дийны, у магистра было всего два недостатка. Во-первых, он слишком любил красоваться перед студентками, так что на кафедре от них просто отбоя не было. То методичку им принеси, то уточни время семинара… Есть же расписание на Галерее, вот пусть там и смотрят! Во-вторых, Гонсалес часто уезжал по делам, и тогда порхающие бабочки-студентки исчезали, зато на пороге воздвигалась грозная фигура сеньоры ди Кобро, что было ещё хуже. Все попытки Дийны завязать добрые отношения разбивались о лёд её очков. Декан упорно продолжала считать её кем-то вроде прислуги, которой можно помыкать, как захочется, а частые отлучки Гонсалеса предоставляли ей массу возможностей изводить лаборантку, находя для неё всё новые поручения то на кухне, то в прачечной.

Спустя несколько дней Гонсалес опять уехал куда-то на катере, хотя ещё с ночи деревья гнулись под напором Тревизо, и вершина Теймаре поблёкла, спрятавшись за желто-серой вуалью из песка и пыли. Дийна едва успела смахнуть эту пыль со стола, ругая себя за то, что оставила на ночь окно приоткрытым, когда с порога раздался окрик декана:

– Вы здесь? Идёмте. Нужно срочно помочь горничным снять бельё. Да поживее!

Они еле дошли до заднего двора, сгибаясь под яростными порывами ветра. На зубах хрустел песок. Выстиранные простыни хлопали на ветру, как надутые паруса. Возле них суетились две девушки. Дийна помогала складывать огромные полотнища, жёсткие и порыжевшие от пыли.

– Чего уж теперь торопиться! Всё равно всё перестирывать придётся, – махнула рукой одна из девушек с остреньким веснушчатым лицом. Однако Дийна осталась на дворе до самого конца, до тех пор, пока последняя из простыней не была уложена в корзину. У сеньоры ди Кобро была привычка наблюдать за работниками из окна, чтобы потом устроить им выволочку за нерадивость.

Во второй половине дня для неё снова нашлась работа: нужно было отнести техусловия профессору Бермудесу. Старый магистр, страдающий астмой, до смерти испугался нашествия пыли, спрятался у себя в кабинете, обвешал все окна мокрыми полотенцами и отказывался выходить. Потом Дийну позвали убрать стёкла и подмести пол в аудитории, где сорванная ураганом ветка разбила окно.

– А в Библиотеке, случайно, не нужна помощь? – вкрадчиво поинтересовалась она, когда вездесущая «донья Кобра» опять появилась у неё на пороге.

Стёкла очков надменно блеснули:

– Разве вам не сказали, что в Книгохранилище допускаются только преподаватели и студенты старшего курса? – грозно спросила декан. – Безобразие! Я доведу это до сведения магистра Гонсалеса. Архивистам следовало бы усерднее следить за порядком!

Дийна не приняла это шипение всерьёз, и оказалось, что зря. Когда вечером на кафедре стало потише, она спустилась в библиотеку, чтобы раздобыть книгу, в которой Гонсалес хотел проверить одну цитату. Тишина читального зала нарушалась лишь приглушённым шелестом страниц. «Где же, интересно, они прячут Эспиро…» – подумала Дийна. Стоило ей сделать один шаг в сторону запретного второго яруса, как перед ней тут же вырос архивист в коричневой мантии, явно раздражённый её нахальством.

– Запишите название этой книги, и мы отложим её для магистра Гонсалеса, когда он вернётся, – сказал он строго. – Вам здесь нельзя находиться!

Так и пришлось уйти, несолоно хлебавши.

На другой день сеньора ди Кобро отправила её на кухню. Дийна, скрипя зубами, отсчитывала часы до возвращения своего начальника. Стопка черновиков, которые он просил отредактировать и перепечатать, всё никак не уменьшалась. Разве можно сосредоточиться на работе, когда тебя вечно гоняют то в котельную, то в прачечную, то к привратнику?! К сеньору Гарре, привратнику и садовнику колледжа Эль Вьенте, она тоже не испытывала симпатии. У него были грубые манеры и лицо такое серое, словно он полжизни провёл в щели за шкафом.

«Как он справляется с работой садовника, интересно? От его взгляда даже баобабы чахнут!»

На замковой кухне было куда веселее. Шеф-поваром в колледже была донья Люсия – статная, крупная женщина с ловкими руками и властным голосом. Она лихо управлялась с тяжёлыми сковородками и любила яркие краски в одежде. Когда она комбинировала красное платье с каким-нибудь бирюзовым передником, на её габаритах это производило ошеломляющий, почти что звуковой эффект. Непривычные люди, которым выпадала честь пообщаться с доньей Люсией, потом ещё долго приходили в себя.

Дийне она сразу понравилась. Во-первых, Люсия никого не боялась: ни декана, ни Мойзеса, ни призраков ардиеро, по легенде, до сих пор обретавшихся в замке. Во-вторых, она никогда не стремилась подчеркнуть свою власть и, хотя это было против правил, часто оставляла в буфете что-нибудь вкусненькое для замученных учёбой студентов. Заметив Дийну, явившуюся по требованию доньи Кобры, Люсия сунула ей полную корзину уток, грустно свесивших шеи, и потребовала ощипать их на заднем дворе. В помощь ей отрядили дворового мальчишку по имени Кайо, у которого в замке тоже не было чётко определённых обязанностей. Дийна иногда встречала его то в котельной, то на кухне, но чаще всего – с граблями в саду, где он расчищал дорожки и жёг костры из пальмовых веток.

– Не могу поверить, что другим лаборантам Эль Вьенто тоже приходилось ощипывать птиц! – в сердцах пожаловалась она. Кайо расхохотался:

– Да уж! Видать, донья Кобра в тебе души не чает!

Дийна так рьяно взялась за дело, что вокруг неё заклубилось целое облако перьев. Кайо только посмеивался. У него-то дело спорилось лучше. То ли работа была для него более привычной, то ли ему помогала ловкость. Пальцы у него были проворные, как у воришки.

– Ну, а ты как попал в Эль Вьенто? – спросила Дийна больше из вежливости. Не сидеть же молча.

– Меня сеньор Гарра привёл.

При воспоминании об угрюмом привратнике она невольно поёжилась:

– У него мрачноватый характер, тебе не кажется?

– Это он сейчас такой стал, – ответил мальчишка тоном взрослого человека, умудрённого жизнью. – Что ни спросишь, молчит, как снулая рыба. Раньше-то он повеселее был. Даже учил меня кое-чему: обрезка там, подкормка, то-сё… На кухню к донье Лусии часто заглядывал. А теперь сидит целый день у себя в сторожке и молчит. Будто сглазил кто. Потолстел, серый стал, как кора. Донья Лусия говорит, это всё оттого, что времена настали тяжёлые. Может, он за родню беспокоится.

– А что, у него есть родственники? – подняла голову Дийна и осеклась при виде помрачневшего Кайо. Он смотрел куда-то мимо неё, и в глазах у него вдруг скопилось столько горечи, что у неё по спине пробежал холодок.

Из-под арки заднего двора, где они сидели, был виден уголок сада. По тропе размашистым шагом шёл человек в коричневой мантии, в котором Дийна узнала де Мельгара. «Поди, в Библиотеку торопится, – подумала она с завистью. – Везёт человеку, занят нормальным делом, в отличие от меня!»

Непонятно только, отчего Кайо на него так взъелся.

Чтобы вернуть мальчишку в реальность, Дийне пришлось слегка потрясти его за плечо:

– Эй! Ты что?

Он перевёл на неё почерневший взгляд:

– Ты его знаешь?

– Ну да. Он аспирант, живёт во флигеле, а ещё работает в Библиотеке.

– Сволочь он. Первостатейная. Сынок де Мельгара. Такой же мерзавец, как его папаша, даже хуже.

– Он тебя чем-то обидел?

– Обидел?!

Лицо мальчишки вдруг заострилось и стало совсем взрослым.

– Я вообще-то тоже с Сильбандо. Из Коста-Кальмо.

– О! – только и смогла она ответить, не зная, как выразить своё сочувствие.

Коста-Кальмо! Маленький город на юге острова. Три года назад южные провинции Сильбандо восстали против тирании де Мельгара. Граф отправил туда отряд бойцов под командованием генерала Эльканто, известного своей жестокостью. Коста-Кальмо не повезло, что он первым попался им на пути. Этот городок был так мал, что всё его население, слегка потеснившись, уместилось бы на этом дворе. После того как солдаты Эльканто прошли его насквозь, он стал мёртвым городом. Оросительные каналы на милю вокруг покраснели от крови. Не удивительно, что остальные бунтовщики поспешили сдаться!

– Я помню, как они явились по нашу душу, – рассказывал Кайо бесцветным голосом. – Сначала – просто коричневое облако над равниной. Потом стало видно, что это всадники. Огромные, все в железе, и лошади тоже. Я сбежал, как только услышал крики. Пахло гарью. Они сгоняли всех мужчин на площадь и убивали. Всех, без разбора. Я спрятался за сараями. Но этого… наследника запомнил. Он-то по дворам не бегал, не суетился. Сидел на лошади между двух охранников и смотрел. Мерзавец.

Дийна сидела молча, оглушённая чужим горем. За три года трагедия в Коста-Кальмо немного сгладилась, потеряла остроту… но не для всех. Глаза у Кайо сверкнули, как угли. Он вскочил, пнул миску с водой и убежал со двора, чтобы ни Дийна, ни кто-то другой не увидели, как он плачет.

Ветер над её головой лохматил верхушки пальм. Она доделала работу, хотя на душе у неё было тошно. Наконец, вымыв руки и сдав уток кухарке, Дийна направилась в сад. Ей хотелось утешить Кайо, поговорить с ним. Или просто посидеть молча. Она тоже знала, каково это – потерять всех в один день. Эта тяжесть всегда остаётся с тобой, и единственный способ её облегчить – принять чьё-то молчаливое сочувствие…

Кайо нигде не было: ни в теплице, ни возле коттеджей, ни на главном дворе. Вернувшись на кафедру, Дийна долго стояла у окна, бессмысленно чертя пальцем по пыльному рыжеватому стеклу. Рассказ мальчишки словно занозой засел в груди. «Альваро действительно мог остановить эту бойню, – размышляла она. – Он сын графа, его бы послушали! Почему же он ничего не сделал? Неужели он задумал это вместе с Эльканто? Для чего, в качестве акции устрашения? Уничтожить один город, чтобы другие боялись? Чтобы быстрее покончить с мятежниками?» Проще всего было расспросить де Мельгара, но Дийна понимала, что если он начнёт рассуждать о пользе для острова, об интересах Архипелага, то она просто взорвётся. Нет, никакой политикой нельзя было оправдать подобное преступление!

Пишущая машинка смотрела на неё со стола с немым укором. Вздохнув, она вернулась к работе. Однако, не успела она вставить чистый лист в каретку, как дверь кабинета открылась, и приятный голос спросил:

– А что, доктора Гонсалеса сегодня нет?

– А вы сами не видите, что ли? – огрызнулась Дийна, резко щёлкнув машинкой. Только воздыхательниц Гонсалеса ей сейчас не хватало! Непрошеная гостья неловко замялась у порога. Она заметно отличалась от других бойких студенток. На ней было строгое тёмное платье, которое слегка оживлял шёлковый шарф под цвет голубых глаз. Длинная русая коса перекинута через плечо. Девушка смотрела прямо перед собой растерянным и слегка отрешённым взглядом.

«Малахольная какая-то! – сердито подумала Дийна. – Вот приедет Гонсалес, пускай сам разбирается со своими поклонницами!»

Не обращая больше внимания на посетительницу, она принялась яростно печатать. В окрестностях двери послышался лёгкий шорох:

– Что ж, извините.

Девушка вышла в коридор, и тут же за дверью послышался возглас: «Доктор Солано, вы здесь! А я вас повсюду ищу!»

Прошло некоторое время, прежде чем в голове у Дийны, затуманенной чужими трагедиями, требованиями и претензиями, сверкнула вспышка: доктор Солано! Она вспомнила, что сказал Мойзес во время лекции: «Если вас интересует мифологический аспект темпоральных концепций, обратитесь к доктору Солано…»

Откинувшись на спинку стула, Дийна уставилась на печатный лист, торчавший из машинки. В глаза сразу бросились три ошибки. Всё это придётся перепечатывать. Она со стоном уронила голову на руки, потом вскочила и выбежала из кабинета.

Девушка успела уйти довольно далеко – её тёмное платье мелькало в самом конце коридора. Она медленно шла вдоль стены, скользя по ней кистью руки. Странная привычка. Навстречу ей из-за угла вывалилась кучка буйных весёлых юнцов, но тут же отхлынула к противоположной стене. Гогот почтительно стих. Несколько человек вразнобой смущённо поздоровались, а потом доктор Солано скрылась за поворотом, и Дийна потеряла её из виду.

* * *

«Это же надо – так всё испортить! Я просто гений!»

Закрывшись на кафедре, Дийна злилась на себя и рвала в клочья очередной испорченный черновик. Ей удалось попасть в Кастильо Вьенто, но Эспиро по-прежнему был для неё недосягаем. Она встретила единственного человека, который мог ей помочь – и тут же испортила с ним отношения! Вот балда!

От очередного приступа самокритики её спасли Саина с Орландо, неожиданно нагрянувшие с визитом.

– Мы сейчас ведём практикум у первокурсников, – улыбнулся Орландо.

– Да, и подумали: вдруг тебе будет интересно? Ты же вроде интересуешься флайром!

– А то после занятий у Мойзеса многие остаются под впечатлением, что мы тут слегка ненормальные.

– Сеньор Мойзес, конечно, гениален, но его методы, как бы помягче выразиться…

– Довольно спорные.

Дийна с радостью согласилась присутствовать на занятии. Ей просто необходимо было отвлечься.

Практикум проходил в маленькой комнате, которая раньше, вероятно, была чьей-то спальней. На стенах ещё сохранились остатки фресок, а потолок был украшен лепниной. Белые гипсовые фигурки по углам потолка застыли в самых вычурных позах и отдалённо напоминали тритонов, занимавшихся йогой. Строгие учебные столы и чёрная доска, висевшая на стене, выглядели здесь слегка неуместно.

Дийна скромно заняла одну из последних парт и улыбнулась Орландо, который ей подмигнул.

«Вот прекрасный человек, добрый и понимающий, без всяких мрачных тайн в прошлом и отягчающих обязательств!» – подумала она с теплотой. Такие ребята, как Орландо с Саиной, делали жизнь в колледже более сносной. Почему все не могли быть такими?

Впрочем, перед студентами Орландо Ортис тут же напустил на себя учительскую суровость. Он видел перед собой одиннадцать молодых людей, полных бурлящей энергии, и по выражению тоски на их физиях было заметно, что всякие там расчёты напряженности и конфигурации поля флайра кажутся им полной дичью. Они с удовольствием занялись бы чем угодно – игрой в мяч, флиртом, запуском воздушных змеев или даже праздным шатанием по городу, лишь бы не сидеть сейчас в кабинете, повторяя унылые формулы. Собственно, из всей аудитории только один человек слушал его с неподдельным интересом – новенькая лаборантка.

Дийна действительно узнала кое-что новое. Она, конечно, подозревала, что поле флайра не везде однородно: не зря же воланте годами разрабатывали маршруты, где можно пройти с нагруженной джунтой, а где еле-еле проскочишь порожняком, да и то лишь при сильном ветре. Но то, что конфигурацию флайра можно было просчитать, для неё явилось сюрпризом. К сожалению, те значки, которые Орландо выводил на доске, сопровождая это пояснениями, были для неё так же непонятны, как петроглифы ардиеро. Ей не хватало базовых знаний. Но она всё равно слушала, стараясь уловить самую суть.

После вводной лекции Саина раздала одной группе студентов самостоятельную работу. Орландо тем временем пытался вытащить к доске какого-то паренька, длинного и тощего, словно жердь, с копной ярко-рыжих волос.

– Пойдёмте, дон Пабло, блеснём интеллектом!

– Разве что вашим, – отозвался рыжик под хихиканье одногруппников.

– Вот вам данные метеорологов, – сказал Орландо, подчеркнув условие, написанное на доске. – Используя результаты их наблюдений, изобразите нам поле флайра в районе Сильбандо с помощью силовых линий.

Рыжик сделал комически-испуганное лицо и первым делом схематически нарисовал остров Сильбандо, формой похожий на бумеранг. Неуверенно оглянувшись на смешливые рожи приятелей, добавил несколько формул. Затем начертил волнистые линии. Сзади снова послышалось хихиканье. Бросив взгляд в сторону преподавателя, Пабло поспешно стёр линии рукавом и нарисовал другие. Потом снова засомневался. Взял тряпку и надолго задумался. Начертил заново. Опять стёр. Он проделал это несколько раз под растущее веселье благодарной аудитории.

Наконец, он иссяк, положил мел и, весь красный, остался стоять у доски.

– Хм. Это окончательный результат? – спросил Орландо.

– Ну… да.

– То есть, по-вашему, поле флайра будет слабее всего в районе Калеты? – и Орландо ткнул указкой в порт на восточном побережье Сильбандо.

Рыжик совсем завял:

– Выходит, что так, но более умная часть моего мозга в шоке от такого предположения.

– Я склонен с ней согласиться.

– Поле там сильное! – вырвалось у Дийны. Она понятия не имела, чем Пабло занимался у доски в последние полчаса, зато помнила, что долина Калета между хребтами Харса и Коральехо для воланте всегда была как караванный тракт для купцов. Флайр держал там отлично!

– Я рад, что хоть кто-то внимательно меня слушал! – просиял Орландо.

– А вам эта задача останется на дом! – грозно обернулся он к притихшим студентам. – И на этом закончим.

Когда последний из первокурсников с радостными воплями ускакал в коридор, Саина грустно подняла глаза к потолку, встретившись взглядом со скрюченными тритонами. Неизвестно, кто из них чувствовал себя более усталым.

– Это надо запить. Я пойду домой, сварю кофе. Дийна, ты тоже идёшь?

– Нет, мне нужно ещё поработать. Спасибо, что пригласили! Это было… познавательно.

За один день она узнала о флайре больше, чем за три года полётов!

– Ты хоть обедала? – заботливо спросил Орландо. – Сходи в столовую, там в это время должно быть свободно.

– Я так и сделаю, спасибо.

* * *

Трапезная колледжа, которую Орландо непочтительно назвал «столовой», была одной из самых роскошных комнат в замке. Высокий веерный свод, огромное витражное окно в торце и длинные, натёртые до блеска столы придавали ей торжественный вид. Вдалеке на возвышении стоял отдельный стол для ректора и преподавателей. Каждый вечер к ужину его украшали серебряными канделябрами. Здесь всё блестело, а витражи, исполненные радости бытия, сверкали всеми красками радуги. Попав сюда в первый раз, Дийна подумала, что в такой обстановке можно только вкушать амброзию под звуки органной музыки. Тем не менее, студенты спокойно ходили сюда каждый день, поедая с тарелок с эмблемой колледжа вполне прозаическую кашу и тушёное мясо.

Когда она вошла в гулкий зал, большинство столов пустовали, только в одном углу разместилась шумная группа ребят. Ей навстречу попался Кайо, жонглируя пустым подносом. Вероятно, донья Люсия опять привлекла его к работе на кухне. Дийна кивнула ему, но мальчишка отвернулся и скрылся в посудомойне. Зато за ближайшим столом обнаружилась хмурая физиономия де Мельгара, который, сидя в коричневой мантии архивиста, заканчивал поздний обед. Рядом с ним на столе лежала стопка книг. Дийна обрадовалась. Как удачно, что она застала его одного! Конечно, де Мельгар был не самым приятным собеседником, а, если верить Кайо, то ещё и военным преступником, но зато он представлял собой живой пропуск в Библиотеку. В конце концов, с Эспиро надо было что-то решать!

Взяв себе кружку какао и булочку, она присела напротив. Аспирант, казалось, удивился её нахальству.

– Мне нужна одна книга в Библиотеке, – начала Дийна, сразу взяв быка за рога.

Брови де Мельгара от удивления поднялись ещё выше:

– Тебе? Интересно. Так и быть, я раздобуду для тебя букварь, хотя для этого придётся тащиться в город. У нас в колледже такого нет.

Дийна спокойно проглотила это оскорбление.

– Как говорится, «верный способ быть обманутым – считать себя умнее других», – парировала она, постучав пальцем по корешку верхней книги.

– Франсуа Ларош, – узнал цитату Альваро. – Ладно. Я потрясён. Так чего тебе нужно?

– Я хочу попасть в Книгохранилище.

– Исключено. Ты даже не первокурсница.

– Ой, да ладно! Ты что, никогда не нарушал правила? Я же буду там вместе с тобой.

– Нет, не нарушал. И я не готов взять на себя ответственность за твой неокрепший мозг, когда ты попадёшь в наше святилище Знания. Правила были придуманы не на пустом месте, знаешь ли.

– Ну и что со мной может случиться?

– Мало ли что. – Альваро задумался. – Я ведь и сам там недавно работаю. Говорят, что самые опасные реликвии спрятаны в железных сундуках под тремя замками, ключи от которых хранятся у трёх разных преподавателей. Таким образом, чтобы их открыть, требуется одновременное присутствие трёх человек. А на нижнем, самом глубоком уровне дремлет Дух Книгохранилища. И когда он ворочается во сне, новички забывают дорогу назад. Так и бродят среди книжных полок, пока кто-нибудь из архивистов не выведет их наружу.

Дийна даже притихла, слушая эти россказни, но озорной блеск в прищуренных тёмных глазах аспиранта её отрезвил. «Стоп. Он же просто меня дурачит!»

– Мне не страшен твой Дух, – заявила она. – Я люблю книги, так что мы с ним поладим.

– Сомневаюсь, но мне нравится твой оптимизм!

Как она ни старалась, все её попытки повлиять на Альваро разбивались о его хладнокровные шуточки. Дийна решила, что просить его бесполезно. Даже хуже – это может его насторожить. Ей придётся прощупать других архивистов…

– Ладно, – сказала она безразличным тоном. – Не хочешь помочь – и не надо. Это не так уж важно. Просто я не ожидала, что ты у нас такой любитель инструкций!

– Ну, они экономят время. Опыт – тоже хороший учитель, но вечно опаздывает.

– Не удивительно, что у тебя нет девушки! – поддела его Дийна. Она была расстроена, что из-за тупого упрямства Альваро дело опять откладывается, и ей ужасно хотелось уязвить его напоследок. – Жаль, не изобрели ещё инструкцию для человеческого экземпляра женского пола! А может, где-то и есть такая? Поискал бы архивах, всё равно целый день там торчишь!

Она осеклась, заметив, что черты де Мельгара вдруг стали жёсткими. Словно напротив Дийны сидел не живой человек, а статуя.

– Спасибо за совет, – произнёс он безупречно пустым голосом и ушёл.

Кажется, она всё-таки сумела ему досадить! Но почему-то это не доставило ей удовольствия…

«Надо же, так взбесился, что даже ручку свою забыл!»

Рядом с тарелкой Альваро, на сложенной треугольником салфетке лежало чёрное с золотом перо.

На секунду её посетило виноватое желание догнать аспиранта, извиниться и заодно вернуть забытую собственность. Судя по виду, перо явно дорогое. Вдруг это чей-то подарок? Но потом, вспомнив прежние обиды, она отмела эту душеспасительную мысль. Взрослый же человек, пусть сам следит за своими вещами! А оставленный им компот она выпила, чего добру пропадать. Поставив стакан, Дийна задумалась, кто бы мог познакомить её с другими архивистами. На Альваро рассчитывать нечего, это и ежу понятно. Может, Транкилья что-нибудь посоветует? Отодвинув стул, она решительно поднялась. Нужно осторожно заглянуть в приёмную декана, так, чтобы не нарваться на «донью Кобру». Кроме того, её ждут документы для распечатки. И вообще, у неё масса дел!