Текст книги "Новый год в стиле хюгге"

Глава 3

Отключаю будильник до сигнала. Сладко потягиваюсь и откидываю одеяло, расслабляться себе не даю. «Устал – отдохни, но после этого ты уже не будешь бойцом революции», – говорил Че. А я боец.

Моя жизнь была борьбой, наверное, с первых дней. Я родилась в беспросветно сером городе: грязь, пыль, асфальт, заводские пятиэтажки – с неистовой жаждой красоты. Откуда это у девочки, чей папа работал слесарем, а мама – продавщицей в мясном отделе?

Но в семейном архиве сохранилась фотография, сделанная на полароид соседом-фотографом – она и сейчас стоит у меня в рамке на прикроватной тумбочке. На снимке мне года полтора. Мама собрала меня на прогулку – серые практичные штанишки и яркая розовая, «девчачья», курточка. Я разбавила этот образ: нацепила огромные голубые крылья феи и зеленые бабушкины бусы (каждая бусина размером с грецкий орех). В тот раз папа отказался со мной гулять, а мама согласилась, но отвела меня в укромное место, подальше от соседских глаз.

В десять лет я носила ее свитера, превращая их в платья с помощью тканевого держателя для штор. Папину белую сорочку использовала как кардиган – правда, только один раз, за нее мне крепко влетело. У меня вызывало отторжение все мрачное, строгое, фабричное. Мои подруги ненавидели школу потому, что им не нравилось учиться, а я – потому, что не хотела носить форму.

В старших классах моя манера одеваться стала двусмысленно восприниматься парнями, интерес ко мне они проявляли, как умели, обычно совершенно по-дурацки. В одиннадцатом классе кто-то из них украл мою шапку – вытащил из рукава. Перед последним уроком еще была, а после – как испарилась. Шапка была необычная, пушистая, с перышками – ко мне из-за нее постоянно цеплялись. Такие броские шапки, кроме меня, никто не носил.

После уроков я вышла из школы с непокрытой головой и начала замерзать еще до того, как за мной захлопнулась входная дверь. Мороз градусов десять, не меньше, еще и ветер, а я в пальто, капюшона нет. Даже шарф в тот день не надела – только свитер с высоким воротником – а так могла бы повязать его на голову как платок.

Я вся сжалась, голову втянула в плечи – лишь бы сохранить хоть чуточку тепла. Спускалась с крыльца, чувствуя, как леденеют уши. Мелкий сухой снег хлестал по лицу, на глаза от обиды наворачивались слезы. И только одна мысль в голове: «Ненавижу этот город, ненавижу эту школу, ненавижу этих дурацких старшеклассников…». Если раньше я лишь мечтала уехать, то тогда, на том самом крыльце, дала себе слово, что непременно это сделаю. Любой ценой.

И тут я заметила, как от компании парней у дороги отделилась темная фигура. Из-за слез я еще не разглядела лица, но по движениям – стремительным, уверенным и каким-то для меня особенным – сразу поняла: Кир.

– Чего без шапки? – спросил он вместо приветствия, хотя с того вечера в кафе прошло больше недели, и мы за это время и слова друг другу не сказали.

– Потеряла…

Он заглянул мне в глаза, и я выпалила ему правду, просто чтобы он перестал так внимательно, так пронзительно на меня смотреть:

– …или украли.

– Разберемся! – бодро пообещал Кир. А потом снял свою шапку – обычную, черную, синтетика пополам с шерстью – надел ее мне на голову и натянул до самых бровей. Шапка прилегла плотно, я сразу почувствовала кожей ледяные уши. – Потом вернешь.

Он подмигнул мне и поднялся по ступеням в школу. А я, не оглядываясь, улыбаясь, побежала домой, впервые забыв подождать Саню.

На следующий день моя шапка снова оказалась в рукаве куртки…

Стоп, Стелла! Хватит!

Я вскакиваю с кровати.

Кир – это вовсе не приятное воспоминание. Он – проблема, которую надо решить. И я обязательно ее решу, она не выбьет меня из колеи.

Теплый душ, пушистое полотенце, ароматные кремы – я снова в строю. Завтракаю овсяной кашей с орехами и семенами льна, листая глянцевый журнал. Пью кофе, просматривая зарубежные фэшн-блоги в поиске интересных style-решений и свежих идей.

Укладываю волосы, наношу легкий макияж.

Одеваюсь не по погоде – струящаяся юбка из джерси до колена, хлопковый джемпер и кроссовки. Одежда должна быть легкой и удобной: сегодня два шопинга, значит, проведу на ногах часов семь, не меньше.

Вызываю бизнес-такси. Прохожие провожают меня взглядами; уверена, кто-то даже из окон подглядывает: на фоне местных авто мой «Мерседес Е213» выглядит как канарейка в курятнике.

На первом шопинге я помогаю рядовому консультанту нашего агентства. Работы немного – в основном таскаю вещи по бутику и подбираю нужный размер. А вот на втором шопинге я ассистирую Зарине.

Она входит в магазин, и, кажется, даже раздвижные двери закрываются за ней позже, чем за другими людьми.

Клиент еще не пришел, до шопинга пятнадцать минут. Зарина шествует между вешалками, присматриваясь к новой коллекции. Я набираю в легкие воздух и направляюсь к ней.

– Зарина Альбертовна, я по поводу тестового клиента…

– Он умер? – и бровью не ведя спрашивает она.

Я замедляю шаг, потом догоняю ее.

– Нет. В здравом уме и твердой памяти.

К сожалению.

– Тогда какие могут быть вопросы?

– Я подозреваю его в неблагонадежности, – уверенно говорю я, почти не вру. – Видели бы вы его дом…

– Он внес предоплату.

Зарина разворачивает джемпер, лежащий на тумбе, и смотрит на него с таким выражением лица, что стоящий рядом продавец замирает – вероятно, хочет сойти за манекен.

– Да, но вот второй платеж…

– Значит, сделай свою работу так, чтобы клиент заплатил. Даже если он неблагонадежный. – Ее лицо расплывается в улыбке – явление такое редкое, что мне становится не по себе, и только потом я понимаю, что Зарина смотрит мимо меня – на вошедшего клиента.

– А если…

– Тогда, – не переставая улыбаться, произносит она, – можешь тоже собирать вещи в коробку.

Весь шопинг я хожу с таким сосредоточенным выражением лица, словно от выбора сорочки зависит моя жизнь. Я должна что-то придумать. Кир всегда был простым и прямолинейным, как ружье. Я возьму его хитростью и умом. И у меня уже созрела идея.

Я больше не размышляю – действую. После работы в магазинчике внизу покупаю бутылку бордо – заодно покажу ему, что такое хороший вкус.

Вбиваю в «Яндекс. Такси» адрес Кира и ловлю себя на том, что чувствую легкий мандраж. Что за черт? В моей жизни были ситуации куда сложнее, чем эта. Просто Кир… от него же никогда не знаешь, чего ожидать. Он из тех людей, с которыми лучше дружить, чем воевать, а пока что я для него враг.

Когда такси останавливается у дома Кира, в окнах его гостиной гаснет свет. Нехороший знак. Но я решительно выхожу и отпускаю такси – сжигаю путь к отступлению. Кир, я не сдамся. Должность будет моей, и никто, тем более ты, ты не встанет у меня на пути.

Меня не отпускает легкое ощущение дежавю. Вчера был такой же вечер, такая же грязь под замшевыми сапогами, и редкие снежинки кружились в воздухе, будто дразнили, мол, где-то есть красивая, кружевная зима, но точно не здесь.

Я почти уверена, что видела движение за занавеской.

Жму на кнопку домофона, жду долго – ничего, только собаку раздразнила. Звоню ему на мобильный. Само собой, абонент недоступен. Меня это будто бы даже радует: по крайней мере, Кир предсказуем.

Переминаясь с ноги на ногу, хлопаю по себе ладонями в перчатках. Прохлада уже залезла под юбку, а пальцев ног я и вовсе не чувствую. Мозг так и пытается меня провести: «Тебе показалось, окна не горели – это свет фар отразился в стекле». Но я отбрасываю эту мысль.

– Кир, открой, я пришла с миром и бутылкой вина! – кричу я и оглядываюсь. Темный тоннель улицы. Редкие пятна фонарного света. Тихо, только собака шумно дышит за калиткой. Не хотела бы сейчас кого-нибудь здесь встретить. – Кир, ну что за детский сад?! Я видела свет в твоем окне, открывай!

Вытягиваясь на цыпочках, пытаюсь рассмотреть двор. Машина вроде стоит. Но ведь Кир мог уехать и на такси. И что тогда? Вернуться сюда завтра? Возвращаться каждый день?

– Кир, ну открывай! – почти умоляю я.

Даже собака уже устала лаять, замолкла.

А если Кир вообще здесь больше не живет? Мне надо как-то убедиться, что его точно нет дома. Но как? Что такое нужно сказать Киру, чтобы он точно объявился? Ну что?.. Чего он ждет?..

Я поднимаю голову к небу: снег невесомо падает на лицо, путается в ресницах.

И внезапно до меня доходит.

– Кир, прости меня. – Надеюсь, мой голос звучит искренне, ведь я действительно хочу извиниться. – Я хочу попросить у тебя прощения. Слышишь?

Пара секунд – и замок на калитке щелкает, приглашая меня войти.

Глава 4

– Я в душе был, не слышал, – с порога говорит Кир, хотя я его ни о чем не спрашивала. Он в одном полотенце, обернутом вокруг бедер, волосы влажные, змейками липнут ко лбу – так что верю. Но за то время, пока я торчала под окнами, можно было и ванну принять, не то что душ.

– Ну ничего, не так я и замерзла. – А сама боюсь пакет уронить – от холода не чувствую рук. – Итак, – перехожу сразу к делу и ставлю на стол бутылку вина. – Это тебе.

– Я не пью. – Кир прислоняется плечом к стене и скрещивает руки на груди.

Вот так новость!

– Я обычно тоже…

Стою и смотрю на него, зажав бутылку в руке. Что за дурацкая ситуация… Снова.

Кир отлепляется от стены и исчезает в недрах кухни, из которой, к слову, уже пахнет не трупами, а свежезаваренным кофе. Возвращается со стеклянным кофейником и двумя глиняными кружками. Ставит их на стол и плюхается в продавленное кресло.

– За что будем пить? – спрашивает Кир, разливая кофе по кружкам.

– Ну… – Я распахиваю пальто и присаживаюсь на табуретку, как на трон. Нога за ногу, руки сцеплены в замок на коленях. Напротив меня – Кир, полуприкрытый полотенцем. Мы словно какую-то сценку разыгрываем – настолько по-разному выглядим. – В последний раз мы нормально общались еще совсем юными. Теперь повзрослели, выбрались из той дыры…

– Кое-кто даже имя поменял.

– …Мы так сильно изменились, что можем выпить за знакомство!

Чокаемся чашками. Мне так неловко, я настолько не знаю, как и о чем с ним разговаривать, что делаю сразу несколько больших обжигающих глотков.

– Ну, расскажи, как ты оказался в этом городе, – пробую я наладить диалог.

– Я переехал сюда два года назад. Нашел подработку, кручусь здесь потихоньку, скопил денег, теперь хочу изменить свою жизнь: купить долю в бизнесе и войти в предпринимательское сообщество.

Я делаю еще один крохотный глоток – просто чтобы скрыть улыбку, но все равно давлюсь кофе, откашливаюсь.

Спохватываюсь – я же еще сыр купила – и достаю упаковку бри. Разворачиваю.

– Этот сыр плесневелый, – сухо говорит Кир.

Очень осторожно уточняю:

– Ты же понимаешь, что это специальная плесень?..

Губы Кира дергаются.

– За кого меня принимаешь? Конечно, понимаю! Я просто ненавижу такой сыр.

Тяжело вздыхаю. Кажется, я была ближе к своей мечте до того, как сегодня сюда пришла.

– Слушай, Кир… Ты и меня ненавидишь, знаю. И я готова избавить тебя от своего общества. Но нужно что-то придумать с твоим имиджем. – Смешно, что мы ведем этот разговор сейчас, когда Кир сидит передо мной в одном полотенце. – Давай поступим следующим образом: ты пойдешь в самый крутой бутик и попросишь подобрать себе самый крутой костюм для твоей деловой встречи. А потом позвонишь в агентство и скажешь, что сломал руку или ногу или головой ударился… В общем, сейчас тебе не до имиджа. А я, – поднимаю указательный палец – останавливаю порыв Кира что-то сказать, – тебе заплачу. Так сказать, компенсирую моральный ущерб. И все от этого только выиграют!

Кир молчит, я замираю с чашкой в руке. Пусть он просто согласится… Ну пусть он просто согласится…

– Ты хотела попросить у меня прощения, – напоминает Кир.

– Ах да! – Я отставляю кружку, складываю руки на коленях и честно, со всей серьезностью произношу: – Прости, Кир, что сравнила тебя с обезьяной. Это было слишком.

Он смотрит на меня так, будто ждет продолжения.

– Ну, а дальше?

Он и в самом деле его ждет. Только я не могу понять, какого именно продолжения.

– Это все. В целом. – Прочищаю горло.

– Этого мало, Света. Я впустил тебя, потому что рассчитывал на извинения другого рода.

– Какого другого? – я искренне не понимаю; ответ мне подсказывают его напряженное лицо и сжатые губы. – Ни за что!

– Я хочу, чтобы ты извинилась за то, что сделала раньше.

Мотаю головой.

– Не-а.

– Без этого ничего не будет.

– Что за дурацкий принцип? Это же просто слова!

– Если это просто слова, почему тебе так сложно их произнести?

– Потому что я не считаю себя виноватой! Неужели это не понятно?! Даже если ты и вытащишь их из меня шантажом, это будет вранье! Неискренне!

– Да, ты права, – задумчиво говорит Кир, потирая указательным пальцем подбородок. – Но тогда… тогда мне больше ничего от тебя не нужно.

Я сначала ликую: ну наконец! Кир сдался! – потом настораживаюсь. Что-то не так. Больше ничего не нужно, значит… я могу идти? И потерять Кира как своего клиента? И вместе с ним – возможность исполнить мою мечту.

– Попроси что-нибудь другое.

– Как я и сказал, мне больше ничего от тебя не нужно.

– Придумай что-нибудь! Сделка хорошая.

– Ну, допустим… – Все его лицо изображает суровую мыслительную деятельность. – Допустим, мне нужно полы помыть. Вот, точно! Ты как раз жаловалась, что у меня грязно. Помоешь пол?

«Еще чего!» – вопит моя эмоциональная часть.

– И мы закроем эту тему со сменой имиджа? – уточняет разум.

– Я обещаю внимательно подумать над этим вопросом.

– Этого мало.

– Это все, что у тебя есть.

Рядом с ним так сложно думать! Может, Кир просто издевается надо мной? Или это действительно шанс? У себя дома я мою полы, руки не отвалились. Здесь, в общем, тот же процесс. Немного унизительно, но не такая уж и огромная плата за мечту.

– Хорошо, Кир, – строгим голосом произношу я. – Я помою полы.

– Серьезно? – оживляется он.

– У тебя есть чистые – внимание, Кир! – чистые спортивные штаны и футболка?

Он поднимается, делает шаг ко мне, и я застываю. Не знаю, чего от него ожидать: он совершенно непредсказуемый. Но Кир проходит мимо. «К шкафу с одеждой», – думаю я и ошибаюсь. Он опускается на корточки перед печкой, забрасывает поленья в черное нутро, поджигает лучину. Только сейчас ловлю себя на том, что продрогла, даже горячий кофе не помог.

Смотрю на Кира, на его обнаженную спину, дорожку позвонков, на то, как двигаются мышцы, когда он подбрасывает полено в огонь… Стоп… Стоп! На мгновение меня накрывает паника: не хочу это вспоминать! Нельзя разрешать себе обманываться. Я это уже проходила. Усилием воли заставляю образ в голове исчезнуть.

– Так что с чистой одеждой? – спрашиваю я.

– Иди домой, – вполголоса говорит он, орудуя кочергой.

– В смысле?

– Я в состоянии и сам помыть пол.

Какое-то время мы сидим в тишине, только завывает ветер за окном и потрескивают дрова. Этот звук почему-то меня волнует.

– А наша договоренность? – тихо спрашиваю я.

– Я обещал подумать – и подумал. У нас и в самом деле ничего не выйдет.

Кир оглядывается, и я на мгновение выхватываю его взгляд: вовсе не мстительный, не злобный и даже не довольный. Он словно… болезненный. Или мне просто очень этого хочется.

– Но ты же…

– Света. Просто уйди.

Он не издевается и не пытается уколоть. Он по-настоящему просит. По-настоящему хочет, чтобы я ушла.

– Так ты уйдешь или нет? – в его голосе появляется сила. – Мне завтра рано вставать, важная встреча.

Возможно, и существуют какие-то правильные слова, чтобы уговорить, убедить его, но я не могу их вспомнить. Меня прожигает обида. Обида? Почему?.. На мгновение зажимаю пальцами переносицу. Этого еще не хватало…

– Больше ничего не хочешь мне сказать?..

– Сыр забери, воняет.

Нет уж. Пусть сам разбирается с сыром, это подарок.

Не прощаясь выхожу на улицу, на свежий морозный воздух. В голове ни одного плана, ни одной цели. Такая странная пустота, как в этом декабрьском небе. Подставляю лицо снежинкам. Высовываю язык и пытаюсь поймать хоть одну, но челюсть сводит быстрее, чем мне это удается. Господи, какой же ерундой я сейчас занимаюсь… Мне просто нужно домой. Но вместо того, чтобы вызвать такси, я отправляюсь к трассе пешком, по вздыбленной, подмерзшей грязи, по улице, освещенной лишь редкими фонарями. Холодно… Надо было хотя бы шапку надеть, уши мерзнут…

На следующий день после истории с шапкой Кир выловил меня после уроков. Я только что вышла из мрачного школьного коридора на улицу, Кир поджидал меня на крыльце.

– Привет, Звездочка! – сказал он так просто, будто это было наше обычное приветствие, и я зажмурилась от счастья, которое обрушилось на меня вместе с солнечным светом, отраженным сверкающим снегом.

– Почему «звездочка»? – спросила я с такой улыбкой, что до ушей достанет.

Кир остановился напротив меня, так близко, что сложно было смотреть ему в глаза. А хотелось еще ближе. Его особенный аромат, смешанный с запахом свежего снега, окутывал меня, дурманил. Что тогда со мной творилось? Такое ни на физике, ни на химии не объясняли. Это было вообще что-то за пределами науки и логики.

– Ты отличница, на контрольных по математике всегда решаешь задачи со звездочкой, еще ты «звезда» театра. Продолжать?

Я с трудом улавливала смысл его слов – меня штормило от желания приподняться на носочках и его поцеловать. А ведь я еще никогда не целовалась по-настоящему. Только на спор и во время игры в бутылочку на вечеринке, и приятного тогда было мало.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила я.

– Да это все знают. Я проведу тебя?

Киру, конечно, не нужен был мой ответ. Он забрал у меня тяжеленный рюкзак и закинул себе на плечо с такой легкостью, будто тот был набит ватой. Затем взял меня за руку, и я отчаянно пожалела, что сейчас зима и у меня варежки.

С тех он встречал меня после школы каждый день.

За спиной раздается звук двигателя, и из-за поворота выныривают широкие конусы света фар. Мне вовсе не радостно от того, что кто-то еще оказался на этой планете. Не оборачиваясь, продолжаю идти вперед, жмусь к обочине, мысленно уговаривая машину проехать быстрее – пока я не свалилась в какую-нибудь яму. Но водитель будто назло замедляет ход и нагоняет меня постепенно, словно крадется.

Эта ассоциация заставляет меня взглянуть на ситуацию под другим углом. А что, если у водителя плохие намерения? Ведь я здесь одна, еще и в светлом пальто, будто нарочно привлекаю внимание. Надо позвонить кому-нибудь, чтоб были свидетели… Тянусь к сумочке за мобильным телефоном – и понимаю, что оставила ее у Кира.

Че-е-е-ерт!

От осознания происходящего волоски на затылке встают дыбом.

Меня нагоняет темно-синий бумер, подстраивается под мою скорость. Я продолжаю идти, по-идиотски надеясь, что он все же проедет мимо.

Окно со стороны водителя приоткрывается.

– Садись, – повелительным тоном произносит мужчина, и сквозь пелену страха до меня долетает знакомая интонация.

– Кир! Какого черта крадешься?! – Но я счастлива его видеть.

Оббегаю машину и запрыгиваю на переднее сиденье. Кир достает с заднего сиденья мою сумку и кладет мне на колени.

– Ты свой вонючий сыр оставила, а так бы и не заметил.

– Ага, спасибо! Ну, пока!

Дергаю ручку двери, чтобы выйти, но Кир хватает меня за шиворот.

– Куда-а-а?! Зима на дворе, а у тебя, судя по одежде, наступил апрель. А еще сейчас ночь, тебе кто угодно может тут встретиться. Идешь такая расфуфыренная – прямо взгляд притягиваешь. Я отвезу тебя.

Смотрю на него, и на душе теплеет. Сейчас Кир такой… настоящий. Понимающий, заботливый. Я так скучаю по этому Киру… но отдаю себе отчет в том, что это не весь он, а только малая светлая часть. Есть еще другая.

– Говори адрес, – командует Кир.

Покорно пристегиваюсь ремнем безопасности. Во мне не осталось ни капли бравады. Хочу домой, под плед.

А еще мне не хочется ругаться с Киром. Не из-за работы, а просто не хочется.

Мы молча катимся по пустынным улицам. Я незаметно за ним наблюдаю, впитываю то новое, чего не видела раньше: как он ведет машину. Пальцы скользят по рулю, ладонь сжимает рычаг переключения передач, взгляд твердый, спокойный, устремлен вперед.

– Ты сказал, что я притягиваю твой взгляд, – снова говорю быстрее, чем думаю.

Кир паркуется возле моего подъезда. Смотрит на меня внимательно, глубоко – впервые так с момента нашей новой встречи. Все во мне замирает. Кажется, сейчас он скажет что-то очень важное.

– Не звони мне больше. – Кир перегибается через меня и открывает дверь. – И не приезжай. Закрыли этот вопрос.

Глава 5

Пять утра. Надо попытаться уснуть – завтра, то есть сегодня, очередной сложный день. В голове словно вата, в глазах стекло – чтобы нормально себя чувствовать, мне нужно спать часов восемь, не меньше.

Кутаясь в одеяло, подхожу к окну. Фонарь освещает площадку у моего подъезда. Пять часов назад здесь стоял Кир. Это так странно, будто тоже сон.

Мысли об этом заставляют меня грызть ноготь – давно такого не было. Прячу руку за спиной, словно кто-то может за мной подглядывать.

«Не звони мне больше и не приезжай». Словно Кир плохо меня знает. Он уже пробовал однажды остановить меня на пути к мечте – не вышло.

Раз мирно расстаться с Киром не получится, значит, придется с ним работать.

Я распахиваю шкаф в коридоре и из самого дальнего угла достаю длинную черную дутую куртку. Не думала, что когда-то еще ее надену. По правде говоря, я вообще о ней забыла – эта куртка мамина, я ходила в ней на первом курсе, когда еще не устроилась на работу и денег было совсем мало.

Надеваю под нее шерстяной свитер. Вытаскиваю обувную коробку с верхней полки – там белые угги, тоже остались еще со студенчества. Надо бы пересмотреть антресоли. Но хорошо, что я не сделала этого раньше, иначе пришлось бы сегодня мерзнуть.

Надеваю свою любимую шапку с перышками – очень похожую на ту, которую носила в школе, перебрасываю через плечо ремень серебристой сумочки и смотрю на себя в зеркало во всей этой красоте. Меня разбирает внутренний хохот. Хорошо, что никто из моего агентства даже не проезжает мимо такого района, как тот, в котором живет Кир. Иначе меня бы уволили сразу. Нет, сначала бы высмеяли, потом уволили.

Вызываю такси «эконом». Приложив ухо к двери, убеждаюсь, что в подъезде тихо и вряд ли я кого-то встречу. Под покровом зимнего темного утра запрыгиваю в машину и, съехав по сиденью пониже, отправлюсь к Киру.

Я слишком умная и находчивая, чтобы опускать руки. Я слишком многим пожертвовала, чтобы оказаться на этом самом месте (не в эконом-такси, конечно, я образно). Кир сдастся.

Прошу таксиста остановиться за пару домов от Кириного, дальше пробираюсь украдкой, как воришка. Утро постепенно розовеет, грязь подтаяла, и каждый мой шаг отзывается тихим хлюпаньем. Ничего, в такой одежде я могу и полосу препятствий преодолеть.

В окнах Кириного дома горит оранжевый свет, и от него словно становится теплее. Мне и в целом тепло: куртка и на минус двадцать сгодится.

Хорошо, что он еще не уехал. Значит, все идет по плану.

Я жду еще с четверть часа, когда свет наконец гаснет. Потом скрипит дверь: Кир выходит во двор, заводит машину – прогревает двигатель. Затем он идет открывать ворота, а я бросаюсь к березе метрах в десяти от дома и замираю, мысленно сливаясь со стволом.

Машина задом выезжает из ворот. Кир выходит, чтобы их закрыть. Вот тот момент, которого я ждала все утро. Пригибаясь, я несусь к машине. И как только Кир садится на место водителя, открываю соседнюю дверь и плюхаюсь на пассажирское сиденье. Я счастлива так, будто одержала великую победу, но это только начало сражения.

Кир настолько не ожидал меня увидеть – да еще такую довольную – что первое время смотрит на меня округленными глазами.

– Поехали, – говорю я. – У тебя же важная встреча. – Бросаю сумочку на заднее сиденье и пристегиваюсь.

Кир молча включает передачу. Расчет был верный – смутить его настолько, чтобы ему и в голову не пришло просто вытащить меня из машины.

– Ты в своем уме? – спрашивает он, когда мы уже выкатываемся из деревушки.

Оглядываюсь – все, теперь вряд ли высадит, на трассе-то, – и от азарта облизываю губы.

– Это вынужденная мера. Поверь, обычно я не заскакиваю в машины к мужчинам. – Кир смотрит на меня так, будто очень сомневается в правдивости этих слов, и я поспешно продолжаю: – Это в первый и последний раз, обещаю. Если не договоримся, ты больше меня не увидишь.

Кир сопит и хмурится, но потихоньку его отпускает. Он смотрит на часы.

– Пока я не доеду до работы. У тебя минут двадцать от силы.

– Договорились! – По моему лицу против воли расползается глупейшая улыбка.

Некоторое время я просто молчу, наблюдая за его поведением: не выкинет ли он чего-то или просто меня – из машины. Но Кир рулит как ни в чем не бывало, даже не сильно превышает скорость. Спохватываюсь – время-то идет.

– Слушай… Я знаю, что тебе есть за что на меня сердиться…

– Сердиться? Мне есть за что тебя грохнуть! – Он жмет на педаль газа, и я поспешно с ним соглашаюсь.

– Но ведь чувства ко мне не должны влиять на твои цели, верно? – мягким, но уверенным тоном продолжаю я. – Кто я такая, чтобы вставать у тебя на пути к новому имиджу?

– Да мне все равно! – рявкает Кир мне в лицо.

Я замираю.

– Вот оно! – щелкаю пальцами перед его носом.

– Что «вот оно»?

– Раньше ты бы не подбирал эвфемизмы. Ты бы сказал… короче и… убедительнее. Значит, тебе важно, что думают другие. Ты хочешь другой жизни.

– Ну…

– Новый имидж, – торопливо продолжаю я, – это действительно другая жизнь. Он многое может изменить, он притягивает неожиданные ситуации…

Кир с энтузиазмом кивает:

– Даже мысли о новой одежде притягивают неожиданные ситуации. Потому что сейчас ты, сидящая в моей машине, – это охренеть какая неожиданность.

Пропускаю его слова мимо ушей. Тебе не сбить меня с толку, Кир!

– Новый имидж – это и новые перспективы. У меня был клиент, который все время сомневался насчет имиджа. Но как только он оплатил полмиллиона, ему тотчас же позвонил партнер – прямо при мне позвонил! – и предложил сделку на два миллиона. Представляешь?!

– Не может быть!

– А это правда!

– …не может быть, чтобы кто-то заплатил за шмотки пол-ляма.

– Вообще-то, это даже не самый дорогой тариф, – обиженно говорю я.

Карауля Кира сегодня утром, я придумала отличную убедительную речь, но диалог не клеится и все тут. Пробую зайти с другой стороны:

– Новый имидж нужен тебе, чтобы стать частью бизнес-сообщества, верно?

– Ну.

– А я лучше кого бы то ни было знаю, как это важно – стремиться к чему-то. Да, наши прошлые отношения сбили меня с толку, и я повела себя непрофессионально, но ведь на то они и в прошлом, чтобы забыть старое и строить новую жизнь. – Так, что-то меня понесло, надо сворачиваться, Кир и так уже как-то расслабился – не к добру. – В общем, я понимаю, почему ты хочешь попасть в бизнес-сообщество, и уважаю твое стремление к мечте.

Вот сейчас я должна предложить ему работать со мной, а он должен согласиться. Но Кир никак не реагирует на мою речь. Кажется, он вообще не особо меня слушает – тихонько барабанит пальцами по рулю в такт попсовой мелодии, которая фоном звучит по радио. Возможно, это и есть его план – подождать, пока я выговорюсь, а потом заявить: «Все, приехали, выметайся». И больше шанса у меня не будет.

– Учитывая все вышесказанное… и то, как тебе важно получить новый имидж… – Что делать-то?! – Я предлагаю… – Кир бросает на меня вялый, незаинтересованный взгляд – это очень, очень плохой признак. – Предлагаю исключить меня из этой цепочки. – Я ошарашена этим предложением не меньше Кира. – Пусть твоим имиджем займется другой человек, я подберу тебе лучшего специалиста!

«Кого?! Кого ты подберешь?! – вопит мой внутренний голос. – У тебя вообще нет никого, кто бы в такое вписался!»

– Другой человек все сделает: и анкету поможет заполнить, и гардероб разберет, и по бутикам только вы вдвоем будете кататься, – уверенно продолжаю я, а лоб стремительно нагревается, как процессор, которому нужно решить сложнейшую задачу. – Я просто буду контролировать, чтобы все шло хорошо. Мы даже можем не пересекаться. Тогда я получу свою должность, а ты – новый имидж, и при этом никакого стресса. Вообще. Ну как?

Выдыхаю и смотрю на Кира. Нормальное предложение. Давай, соглашайся!

– Нет, – не глядя на меня, отвечает Кир.

– Почему нет?! – Я едва не выпрыгиваю из кресла. – Идеальный же план!

– Я передумал. Ты была права, когда сказала, что человека из меня не сделать. Это не мое. Не по мне все эти стилисты, моды. Фигня все это.

Я таращусь на него, пытаясь понять, он шутит или нет. Но, похоже, Кир совершенно серьезен.

– Я тогда пошутила, – запинаясь, отвечаю я.

– Ну… насчет того, что мне поможет только труд, допустим. Но в целом-то ты права. И к тому же я видел твое лицо, когда ты поняла, что к чему. У меня нет шансов и нет денег на то, на что у меня нет шансов… Предоплату я внес, но где взять деньги на остальное – ума не приложу.

Я мысленно представляю, как подхожу к Зарине и говорю ей, что клиент передумал менять имидж. Прокатит?.. Ничего не прокатит! «Сделай свою работу так, чтобы клиент заплатил. Или можешь тоже собирать вещи в коробку».

– Так, стоп! То есть нет, не тормози!

– Так чего ты хочешь?! – взрывается Кир.

– Я не о машине. Хочу, чтобы ты остановил свои мысли, которые направились не в ту сторону. Это раньше считалось, что мужчина может не обращать внимания на свою внешность, что это делает его брутальнее. Но те времена прошли. Сейчас символ успеха – это не дорогой автомобиль, не яхта, а сама личность. Успешные мужчины стали вкладывать в себя: в спорт, здоровье, внешность. Одежда – один из самых простых способов рассказать, кто ты такой. Дать понять, что ты – свой в бизнес-сообществе.

– И даже если я соглашусь, – вдруг продолжает Кир, и появляется крошечная надежда, – у меня все равно нет на это времени. И анкеты, и вот это с гардеробом, и магазины. Я думал, это как-то быстрее происходит.

– Ну а если это все не займет особо времени? Если ты даже и не заметишь толком, как все будет происходить? Тут вопрос, там вопрос?.. Ну согласись, у тебя просто не осталось возражений. Ну?..

– Допустим…

Допустим!!!

– Так… – я хаотично скролю сайт нашего агентства в поисках нужного консультанта. – Вот. Это единственный свободный сейчас специалист – ну, кроме меня. Но она хороша, она просто ураган! – Кир упорно смотрит на дорогу, как я ни тычу ему в нос телефоном. – Всего каких-то пару недель рядом с тобой, бок о бок, и все, твоя шикарная сделка у тебя в кармане. Да что там сделка! Ты в любой закрытый клуб сможешь входить, открывая дверь ногой…

– Я и так могу войти, открывая дверь ногой.

– Я же образно выражаюсь! Ты везде сойдешь за своего. Тебя никогда не попросят выйти через черный вход.

Вижу по его косому взгляду: цели я достигла. Когда-то он работал помощником повара в ресторане, и ему не разрешали проходить через зал. Как же его это задевало…