Текст книги "Трагедия в ущелье Шаеста"

«Надо было одного застрелить!»

(Из переписки с Натальей Жуковой)

«Все, что я прочитала в ваших материалах, мне известно. Смущали всякие неточности, казалось, что меня просто обманывали. Теперь понятно, что нет.

Кадыров (бывший командир батальона) и его жена Элеонора приходили ко мне (не скажу точно, в каком месяце). Элеонора говорила, что работает в институте физкультуры на кафедре гражданской обороны. Информация не совсем точная, вернее, я не совсем уверена в правдивости ее. Кадырова она устроила на эту же кафедру работать после увольнения из армии. Это было где-то в 1980–1981 годах.

В августе 1981 года я уехала к родителям в С… Двое маленьких детей (сыну было пять лет, дочке – два годика) заставили меня это сделать. Я бы их одна не смогла поднять на ноги.

Далее. На одной из бумаг, в которых говорилось о гибели капитана Жукова А. В., подпись стояла «Жуков А.В.». Конечно же, я задавала вопрос Кадырову об этом. Он сказал, что все бумаги на всякий случай с указанием нескольких вероятных адресов были написаны заранее. Когда? Перед ночным неожиданным выходом по тревоге?

Теперь о том, что мне Кадыров рассказал о гибели Саши. Они получили задание выйти в поход на помощь ребятам, которые попали в засаду (точно не назову кто, какая часть). Саша как начальник штаба не должен был идти на эту операцию, но надо знать Жукова! Он был слишком настойчив, и Кадыров ему разрешил. Действительно, они встретили пастуха, местного, который предупредил, что их в ущелье ждет засада.

Они рассуждали так: если вернуться, не оказать помощь, сочтут за предательство (возможно, мною неверно подобрано слово), за невыполнение приказа. Продолжили путь, отправив на разведку первую роту. Кадыров сказал, что она продержалась недолго. И не успели укрыться, когда начался шквальный огонь.

Кадыров послал Жукова к ребятам-гранатометчикам, которые отошли немного вперед, чтобы те начали обстрел душманов. Он мне признался, что, отправляя Сашу туда, был уверен, что под таким огнем он не добежит к ребятам. Но он добежал и вернулся! Сказал: «Я не смог их заставить выйти из укрытия!»

Кадыров ему ответил: «Надо было одного застрелить, остальные бы вышли и обработали склон».

Этого не сделали (я ребят понимаю!). А у остальных не было шансов выжить.

Тут же, где они разговаривали, был ранен… (Кадыров называл фамилию, но я сейчас не вспомню). Саша его перевязал, сел рядом и попросил закурить. Кадыров говорил, что было все, как в замедленной съемке: пуля попала Саше в сонную артерию. Жуков упал на раненого, которого только что перевязал, спасая его таким образом от дальнейшего обстрела снайпера. Об этом мне, уже много лет спустя, рассказал один офицер в военном санатории…»

Для справки. Тридцать лет спустя участники боя не могли вспомнить, о каких гранатометчиках идет речь. Возможно, это был «АГС-17» («Пламя») у мотострелков, прикомандированных к батальону. Но даже если бы его удалось развернуть под шквальным огнем, то стрельба в ущелье с крутыми склонами и шириной до пятидесяти метров обратилась бы против обороняющихся. Засада была устроена по обеим сторонам ущелья, в авангарде и замыкании батальона на протяжении полутора километров. Прав оказался безымянный чабан: разведчиков ждали.

(Вена, март 2007 г.)

«Просмотрел все, что доступно по запросу о Шаеста (Кишим, Яварзан, 3 августа 1980 г.). Доступных афганских источников по этому времени не обнаружил».

(Командир разведывательно-десантной роты 783-го орб)

«В памяти сохранилось почти все. Забыл только некоторые фамилии.

2 августа 1980 года командир разведывательного батальона майор Кадыров отдал приказ выдвинуться на бронетехнике в район населенного пункта Талукан (в памяти у меня этот город, после него, наверное, был Кишим), оставить технику с водителями и пулеметчиками и кого-то из офицеров, а остальному личному составу в пешем порядке пойти в горы на помощь мотострелковому батальону. Нас было примерно 100–110 человек: первая и вторая разведывательные роты, управление батальона, разведывательно-десантная рота, которой командовал я, старший лейтенант Тарнаев, и приданные подразделения из 149-го мотострелкового полка.

Перед предгорьем командир батальона принял решение не выставлять при движении боковое охранение, так как это замедляло движение батальона. Оставили только головную походную заставу из первой разведроты в количестве двадцати человек, так как к назначенному времени мы не успевали выйти в указанный район. Спорить с командиром или ему что-то советовать было бесполезно.

В 6.00 мы вошли в ущелье в указанном ранее порядке. Через несколько часов движения был объявлен привал. Дистанция между ротами была 50–100 метров. Первая разведрота в ущелье зашла за поворот. Вот тут все и началось. Нас просто ждали. С первых выстрелов я был ранен в голову. Закричали, что меня убили. Меня заменил старший лейтенант Ананьев В. А.

По нам сначала вели огонь с левой стороны с гор по направлению нашего движения. Ущелье в этом месте было шириной метров двадцать. Мы видели, что обстреливалась и вторая разведрота с управлением батальона, но пробиться к ним мы не могли. Впереди, где находилась первая разведрота, шла интенсивная пулеметная и автоматная стрельба, позже слышались разрывы гранат. Только с рассветом (4 августа) мы узнали, что первой разведроты уже нет. Она погибла, остался только один живой солдат – тяжелораненый.

Бой шел на трех участках. Связь отсутствовала. Батальонная радиостанция была разбита, начальник радиостанции старший сержант сверхсрочной службы В. Кузнецов отстреливался из пулемета и погиб. На его теле были следы разрывных пуль. Осталась радиостанция только у меня (Р-129), тяжелая, которая перевозилась на ишаке, во время боя она была далеко от нас. Стали окапываться и строить укрытия из камней. Ситуация была сложной, огонь очень сильный и плотный, но команды выполнялись четко.

Вошли в связь со штабом дивизии. Там обругали нас, как могли, грозились наказать (сеанс связи шел открытым текстом, времени шифровать не было). Нам просто не поверили, а бой длился уже больше часа. К полудню боеприпасы были на исходе, их собирали у убитых.

По ущелью протекала горная речка, шириной полтора-два метра и глубиной в полметра. Несколько солдат и я укрылись под правым берегом. В это время по нам уже били с двух склонов. Мы были закрыты только с одной стороны. Вода была ледяная. К нам пристрелялись. Мы находились на близком расстоянии от душманов. По всей видимости, они были уверены, что уничтожат нас быстро, вся рота была в поле зрения.

В полдень прилетели вертолеты. Стали сбрасывать нам ящики с патронами, но высота была большой, и много патронов оказались поврежденными. Огневой помощи вертолеты нам практически не оказали, боялись задеть своих. Уж очень близко мы были от душманов.

Пробовали выслать группу из моей роты на левый склон, но их сбили. Погибло несколько человек, в том числе замкомвзвода сержант Н. Бричник. Эту группу возглавлял командир первого взвода лейтенант Н. Лось. В той попытке прорыва он выжил. А через месяц погиб, патрулируя ночью Кундуз.

Когда получили команду на отход, убитых решено было не брать, мы просто физически не могли их вынести. С небольшой группой я пытался проверить маршрут выхода (отхода) из ущелья. Но, пройдя метров пятьдесят, мы попали под сильный огонь и потеряли еще несколько человек. Пришлось вернуться.

К вечеру бой утих, стреляли редко, но присутствие душманов мы чувствовали. Окопались, точнее, сложили укрытия из камней и ждали очередного нападения, так как они обычно нападали ночью. Сверху что-то кричали.

Утром мы вышли, нас уже ждал командир дивизии или начальник штаба, не помню. Я ему доложил обстановку.

Раненых на вертолетах отправили в Кундуз на аэродром, тяжелораненых сразу перегрузили с вертолетов в самолеты и отправили в госпиталь в Ташкент. Я оказался в Ташкенте.

Уже позже мне говорили, что мы вели бой с душманами и подразделениями регулярной армии Пакистана. Правда ли это? Не знаю. Потери были очень большие. Погиб личный состав первой разведроты вместе с двумя офицерами – Сериковым и Буровым.

Большая благодарность батальонному медику старшему лейтенанту Шадыходжаеву, он под шквальным огнем оказывал помощь раненым. Старший лейтенант Ананьев В.А., замполит, на первом, очень тяжелом, этапе боя практически командовал ротой.

Мне известно, что на входе в ущелье встречный житель предупреждал нас, чтобы мы туда не входили, я сам его видел. Но старику не поверили.

В моем письме могут быть неточности, ведь прошло уже 29 лет. О случившемся и о потерях тогда предпочитали молчать».

(3-я разведывательно-десантная рота 783-го орб)

«Бой начался… утром и длился до ночи. К ночи бой закончился, работали только вертушки. Батальон отошел, вынеся часть раненых. Наутро собрали остальных, эвакуировали вертушками, один из вертолетов разбился при взлете с ранеными. Ударился хвостом о скалу, никто не пострадал.

Вина Кадырова несколько преувеличена, он сделал то, что ему приказали: максимально ускорить продвижение батальона, а боковые дозоры не давали возможности двигаться быстро, поэтому было принято решение снять дозоры и выставить только головной дозор из состава первой роты. Рота погибла вся. Расследованием провала операции занималась комиссия из ТуркВО. Возглавлял член военного совета генерал-лейтенант (фамилию не помню)…

Нет кишлака с названием Шаеста. Он был придуман для того, чтобы указать в похоронках место гибели ребят, и указывался как село Шаеста. На самом деле была гора и речка с одноименным названием. В засаду мы попали утром 3 августа 80-го. Бой длился до ночи. Первыми была убита первая рота – они шли в головняке, уцелел один узбек, был ранен в живот, комбат приказал его расстрелять, никто его приказ не выполнил, слышал, что он умер в госпитале. Наша 3-я РДР замыкала колонну, отход назад был тоже отрезан. Мы пробовали пробиться, но только потеряли ребят. Потом был штурм одного из склонов – безуспешный. Ребят били с противоположного склона, кто не погиб от пуль, разбились с 15-метровой высоты. Добавлю, что все это время батальон был без связи, т. к. станции везли на ишаке и при первых выстрелах он рванул к духам. Ишака убил особист. Станцию авианаведения под шквальным огнем снял Серега Подшивалов, разведчик из взвода спецразведки, по ней авианаводчик указал наши координаты, по которым штурмовики и нанесли бомбовый удар. К счастью, мы тогда уже отошли с того места, правда, не совсем далеко, оставив раненых, тех, кого не смогли унести с собой. Остальных забрали уже только утром следующего дня.

В начале операции начальником разведки дивизии была поставлена задача на штурм высоты 3200 на захват и уничтожение складов оружия и укрепрайона «духов», там уже работал батальон 149-го полка. Получилось так, что нам пришлось идти к нему на выручку, поэтому шли ускоренным маршем без боковых дозоров, так как они замедляли продвижение батальона… Поэтому было принято решение двигаться по ущелью с одним головным дозором. При разборе провала операции комиссии из ЦК нашего комбата понизили в звании и должности. От трибунала его спасла карта, на которой было обозначено рекомендуемое движение батальона, и проходило оно по дну ущелья. Я обычный рядовой разведчик, рассказал то, что видел сам, без прикрас и конечно же не все, чтобы не будоражить общественное мнение. Знаю, что многое мы сделали не по уставу ведения боевых действий в горной местности, но выбора у нас не было. Нас торопили из дивизии даже матом, да и сами понимали, что надо спешить. Я общался с пацанами из тех, кого мы шли выручать. Им уже был кирдык, когда «духи» неожиданно прекратили атаку и переключились на нас. Не дошли мы совсем немного…»

За службу Родине?

(Выписка из «Книги Памяти о советских воинах, погибших в Афганистане»)

СЕРИКОВ Виктор Михайлович, лейтенант, командир разведывательного взвода отдельного разведывательного батальона, родился 10.01.1957 года в с. Бульзан Называевского района Омской обл. Русский. В Вооруженных силах СССР с 01.08. 1974 года, окончил Омское ВОКУ.

В Республике Афганистан с февраля 1980 года. В боях проявил высокое воинское мастерство, мужество и отвагу. 17.04.1980 года при выдвижении в указанный район разведгруппа, которой он командовал, подверглась внезапному обстрелу. Не растерявшись, разведчики с ходу вступили в бой. Встретив организованный отпор, противник был вынужден отойти в ущелье. Опасаясь в ходе преследования попасть в ловушку, Сериков В. М. взял с собой трех солдат, решил лично осмотреть местность. Его предположения подтвердились – разведчики обнаружили засаду. Оставив солдат для прикрытия, Сериков В. М., рискуя жизнью, незаметно подобрался к укрытию противника и забросал его гранатами.

03.08.1980 года при выполнении очередной боевой задачи Сериков В. М. погиб в бою.

Награжден орденом «За службу Родине в ВС СССР» 3-й ст. Похоронен в г. Омске».

Для справки. Странно, но роль лейтенанта Виктора Серикова в бою у Шаеста в этом фундаментальном источнике не указана, как и факт посмертного награждения. Вместо этого относительно подробно изложен бой в марте 1980 года и названа награда, которой по статусу можно было удостоиться за отличные показатели в боевой и политической подготовке в мирной жизни. Участники боя определенно утверждают, что лейтенант В. Сериков погиб в первые минуты боя, находясь в головном дозоре, когда моджахеды открыли огонь по разведчикам из крупнокалиберных пулеметов.

«Первая рота зашла за выступ, и началась стрельба. Били из крупного калибра. От выступа прибежал боец: «Там, впереди, всех убили…» И тут же началась стрельба сверху по всей колонне. А что касается награды Серикову, так скажу, это был такой офицер, из каких генералы настоящие вырастают, но в то время ко второй награде, даже посмертно, не представляли. Мол, хватит и одной». (Из воспоминаний участника боя, 3 августа 2010 г., Москва, Поклонная гора.)

(Продолжение письма)

«В первый день моего приезда в санаторий я пришла в свою комнату, а там сидит моя соседка по комнате и мужчина. Они выпивали. Мне было предложено присоединиться. Я отказалась. Юра, так звали мужчину, сказал: «Что, боишься мужа?»

Я ответила, что мой муж погиб. Он, видимо, не расслышал это слово и говорит мне: «А кто твой муж, где служит?»

Я только успела сказать, что мой муж – капитан Жуков.

Он мне говорит: «Не ври! Капитан Жуков погиб в Афгане». Оказывается, Юра где-то рядом был (я из его слов немногое помню, мне стало плохо). Тот парень, которого Саша перевязал, был другом Юрия. Он жив, у него двое детей. Он рассказывал Юре, что остался жив благодаря тому, что Жуков на него упал.

Этот Юра на следующий день уехал, я не успела взять адреса. Только помню, что он из Волгограда. Да мне тогда и не до этого было! Поймите: я не верила Кадырову! Много лет не верила! Ждала, что вот-вот кто-то постучится в дверь и скажет, что произошла чудовищная ошибка! Помните эти странные документы о гибели моего мужа, подписанные им собственноручно?

А после рассказа Юры все рухнуло! И сейчас без слез не могу об этом вспоминать! Юра мне тогда рассказал, что ребят, как цыплят, расстреляли в ущелье. Объяснил это тем, что не было опыта ведения боя в горных районах, и тем, что это произошло в день закрытия московской Олимпиады, а начальству (штаб дивизии) было не до ребят! Мне Кадыров говорил, что Степанова (полковник, командир дивизии в 1980 году) наказали и отправили в Союз!

Думаю, что скрывают правду об этой трагедии по разным причинам. Те, кто не вышел из укрытия, с ними понятно! Как об этом расскажешь! А в верхах потому, что совершили не меньшее преступление. Я читала в ваших материалах, что «они не поверили и обругали». Допишу немного позже. Успокоюсь! И вышлю копию извещения о гибели Саши.

Для справки. Полковник Степанов В. А. командовал 201-й мотострелковой дивизией с 30.08.1979 г. по 27.03.1981 г. Майор Кадыров А. К. командовал 783-м орб с 01.1980 по 08.1980. После боевых действий у Шаеста был понижен в должности до начальника штаба, по другим данным – до заместителя начальника штаба батальона, и в этой должности еще некоторое время находился в Афганистане.

(Материал из Википедии – свободной энциклопедии)

Кундузский разведбат – 783-й отдельный разведывательный батальон 201-й Кундузской мотострелковой дивизии ограниченного контингента советских войск в ДРА (ранее – 201-й Гатчинской мотострелковой дивизии 40-й армии Краснознаменного Туркестанского военного округа).

Батальон принимал активное участие в боевых действиях в период пребывания советских войск в Демократической Республике Афганистан с 1979 по 1989 год. База находилась в городе Кундуз. Перед вводом в Афганистан в значительной мере был укомплектован военнослужащими срочной службы из внутренних округов и Группы советских войск в Германии, изъявившими желание служить в Афганистане.

3 августа 1980 года в провинции Бадахшан (Файзабад) близ населенного пункта Кишим 783-й орб попал в горном ущелье в засаду, устроенную афганскими моджахедами. В ходе ожесточенного боя батальон потерял 47 человек убитыми и 49 ранеными. Это одна из наиболее тяжелых потерь, понесенных советскими войсками в ходе афганской войны в период с 1979 по 1989 год.

16 июня 1986 года 783-й орб был десантирован в район населенного пункта Ишкамыш провинции Тахар с задачей овладеть укрепленной базой душманов, которыми командовал известный полевой командир Кази Кабир. Батальон должен был уничтожить формирование моджахедов и захватить склады с оружием.

Грамотно построенная оборона моджахедов, неправильно рассчитанные силы и средства при подготовке операции, а также активные контратакующие действия обороняющихся привели к окружению батальона и блокированию путей отхода. В образовавшемся котле батальон попал под шквальный огонь с сопредельных высот. В ходе ожесточенного продолжительного боя погибло 18 и ранено 19 человек личного состава батальона и приданных ему подразделений.

Командование батальона:

м-р Кадыров Алибек Кадырович, 01–08.1980 год. Переведен на должность начштаба батальона;

майор Кривенко Александр Петрович, 08.1980–02.1982 годы;

майор Воробьев Валерий Иванович, 02.1982–06.1983 годы;

подполковник Тихонов Валерий Николаевич, 06.1983–10.1984 годы;

майор Козлов Алексей Валентинович, 10.1984–02.1985 годы, погиб 9 февраля 1985 года, подорвавшись на мине;

капитан Корытный Петр Васильевич, 03.1985–05.1986 годы, заменен по тяжелому ранению;

подполковник Митин Иван Федорович, 05.1986– 07.1988 годы;

майор Евтодий Александр Сергеевич, 07.1988–02.1989 годы.

Для справки. Полное наименование дивизии в 1980 году: 201-я Гатчинская Краснознаменная мотострелковая дивизия, позже, в 1984 году, после награждения вторым орденом, дважды Краснознаменная. «Кундузская» дивизия – такого почетного наименования не существовало.

Они похоронены рядом

(Из писем Натальи Жуковой)

«…На извещении плохо просматривается фамилия Назаренко (капитан). Извещение заламинировано для сохранности. Лучше, чем есть, снимок не получится.

Вы спрашиваете, когда Саша уезжал в Афганистан? Из отпуска 25 мая 1980 года. Поезд шел в Термез. Дальше я не знаю, как он добирался.

Я отправила фото его могилы. В «Одноклассниках» я познакомилась с Игорем Дробышевым, в группе «Земляки». Он служит в Н… Они были в церкви перед Пасхой, и он написал об этом. Когда я прочитала сообщение, попросила его сходить на Сашину могилу, убрать по силе возможности. Они подкрасили буквы, но дождь помешал покрасить ограду. Игорь (дай Бог ему и его семье здоровья и долгих лет жизни) прислал фото. Я не очень хорошо владею навыками работы с компьютером, если сейчас получится, то перешлю Вам это фото. Хотя у меня еще есть фотографии. Дело в том, что, когда я уехала из Душанбе, там остались мои родственники, они ухаживали за Сашиной могилой. Я все надеялась на перезахоронение, собрала, еще живя в Душанбе, все документы на перезахоронение, но по не зависящим от меня причинам это мероприятие не состоялось. Когда уехали мои родственники, остались друзья, однокурсница. Теперь и они выехали из Таджикистана.

Скажите, а почему Вы спустя много лет решили поднять эту тему? Что Вы хотите узнать? Я сегодня пыталась дозвониться до Оли Дворской, хотела еще раз с ней поговорить, вспомнить, может быть, я что-то упустила. Не получилось. Она живет в Т… Саша Дворский погиб в той роте, которая шла впереди. Ребята похоронены рядом в аллее. Ее не называли раньше аллеей Героев, как вы написали, хотя ребята это заслужили! Погибнуть в мирное время?! Осиротить детей?! Ради кого и чего?! Интернационального долга?! Кому это было надо? Нашим детям точно не надо было! Жить без отцов? В неполных семьях, когда всякий мог сказать что угодно, а защиты не было? Хорошо, что я работала в школе и оберегала своих детей всеми силами. А другие дети? Как они пережили такую потерю?! Как выжили?!

Продолжаю отвечать на Ваши вопросы. Письма из части никакого не было. Пришли офицеры из дивизии, сказали, что Жуков погиб. Я не поверила и стала названивать (не помню куда), дозвонилась до Афганистана, до части, в которой Саша служил. Мне сказали, что их еще не забрали из ущелья, но скорее всего надеяться не надо. Через два дня позвонили из какого-то военкомата, сказали, чтобы крепилась, Ваш муж погиб.

Это было НЕЧТО! Позвонить по телефону!

Кадырову я тогда, при встрече, не поверила, потому что показалось невероятным то, что, по его словам, они сидели рядом. Снайпер Сашу «снял», как говорили, а Кадырова «пожалел»! О снайперских задачах и возможностях я кое-что знаю!

Думаю, чтобы найти Кадырова, надо сходить в Институт физкультуры, поговорить об Элеоноре, узнать, куда они выехали. Наверняка сохранились какие-то архивы, по которым можно узнать, в каком году они выехали из Таджикистана. Да и поможет ли Вам сам Кадыров?! Наверняка уйдет от разговора, как это многие делают!»

Для справки. Вопрос о времени прибытия капитана Жукова А. В. в ДРА возник в связи с тем, что в «Книге Памяти…» указано: «Жуков Александр Васильевич, капитан… В Республике Афганистан с августа 1980 года. 3.08.1980 развед. батальон в р-не нас. пункта Кишим попал в засаду… В этом бою Жуков погиб…»

В таком случае капитан Жуков не успел даже формально принять должность начальника штаба. Явно ошибка! Жуков не мог оставаться в Душанбе, поскольку 783-й орб вошел в Афганистан с дивизией 14 февраля 1980 года.

Дворский Александр Евгеньевич. В «Книге Памяти…», том 1, стр. 331, его фото, как и у Жукова, отсутствует. Из чего следует, что при составлении мартирологов к родственникам не обращались.