Текст книги "Порабощение"

На отмеченной территории

В самом начале следующей недели выдался день, когда Фиц явился в назначенное место встречи совершенно обезумевшим и до крайности взволнованным. Его рассеянный взгляд почти ничего не выражал, и Маль очень испугалась, поскольку не знала, как его можно успокоить. Она вдруг поняла, что при ней он еще ни разу не выходил из себя и не поступал необдуманно. При всей своей внешней легкомысленности Фиц оставался рассудительным, внимательным и вполне трезво мыслящим человеком. Одно было ясно на сто процентов: работать под землей он сейчас бы точно не смог.

– Что с тобой? – наблюдая за тем, как он лихорадочно натягивает на себя комбинезон и сапоги, осторожно спросила она.

– Я не знаю, могу ли сказать без Син. Впрочем, я скорее лопну, чем доживу до вечера. – Он выпрямился и потянулся к ней руками, а потом схватил за плечи. – Они вернулись. Они нашли это место. Показали его на карте, которую мы им отдали. Понимаешь? Они нас не обманули!

Маль потеряла способность говорить и вообще издавать какие-либо звуки. Это был первый серьезный успех, что-то настоящее, осязаемое и значимое. Она глупо улыбнулась, даже не пытаясь высвободиться из его рук.

– Они… они сказали, что это целый день пути. На транспорте. Пешком там уйдет целый месяц, если не больше. Ты представляешь?

Она только слушала его, поскольку еще не успела осмыслить всю глубину его слов, да и сказать тоже ничего не могла.

– Мы сможем туда поехать и поговорить с ними, увидеть, как они живут. Мы сможем узнать то, что еще никому не было известно до нас, – распаляясь все больше, говорил Фиц.

В этот момент он очень походил на сумасшедшего или на маньяка, но Маль все еще не предпринимала попыток вырваться.

– Они заходили в это место? Пытались говорить с отмеченными? – когда дар речи все же вернулся к ней, спросила она.

– Нет. – Фиц покачал головой. – Они говорят, что там все огорожено. Хороший контроль и все такое. Но еще они сказали, что перед стеной трубы снова уходят под землю, так что у меня есть надежда на то, что мы сможем пробраться незамеченными. Другое дело то, что мы не знаем, чего там можно ожидать. Нет ли охранных систем под землей, не живут ли по периметру угодий надзиратели. Да и вообще, вменяемы ли эти самые отмеченные? Но самое главное, что мы подошли к черте, за которой находятся эти люди. У нас была масса вопросов, и мы близки к тому, чтобы получить ответы хотя бы на некоторые из них.

Никакой работы в этот день не было. Они просто бесцельно слонялись по уже сто раз изученным тоннелям, проверяли старые отметки и сверялись с картой. Временами они останавливались, чтобы поговорить и обсудить открывавшиеся перспективы и доступные планы. Дожить до вечера получилось с большим трудом. К этому времени они уже решили, что им придется отправиться за город.

Отпустить Фица одного Маль не могла – это было бы слишком опасно. Она вполне объективно оценивала собственные способности и знала наверняка, что ее физическая сила и выносливость могли бы помочь ему остаться в живых. К тому же, присутствие второго человека просто необходимо, если речь идет о путешествии в полную неизвестность.

Конечно, можно было бы отправить Фица в паре с Син. У этого варианта был единственный, но очень весомый плюс – Маль не пришлось бы оставлять дочь и уезжать из дома, зная о том, что она может никогда не вернуться. Однако в этом случае имелся целый ряд минусов. Самыми яркими недостатками этой идеи были напряженные отношения между Син и Фицем, а также физическая уязвимость девушки и ее юный возраст. Кроме того, Син все еще работала в Корпорации, а при новых порядках пропасть на несколько дней означало бы просто уволиться и потерять место. Фиц обеспечивал деньгами и водой Маль, но вытянуть на себе двух самостоятельно проживавших женщин ему бы точно не удалось.

Поэтому было решено, что уже завтра к назначенному месту отправятся Маль и Фиц. Син восприняла эту идею достаточно холодно, но возражать открыто не стала. Она, как и все, понимала логичность такого решения. Единственное, что ей понравилось – возможность жить в доме Маль и ночевать рядом с Хельгой. Одиночество и страх перед соседями нередко изводили ее бессонными ночами, и она лишь сейчас смогла в этом признаться. Маль заверила ее, что в случае удачного возвращения она обязательно примет ее в своем доме навсегда. Ее расчетливый ум сразу же нашел место, где стена безнадежности давала трещину – Маль подумала о том, что могла бы оставить свою дочь с Син, если умрет первой. Проблема заключалась в том, что они обе работали уборщицами, а значит, были одинаково обречены.

Ранним утром Фиц пришел к ней в дом, оставил большую сумку с вещами, а затем удалился, предупредив, что вернется через пару часов. Маль, которая уже успела собраться и попрощаться с дочерью, разочарованно вернулась в комнату. Прощаться с Хельгой еще раз ей не хотелось, но делать было нечего – пришлось ждать.

Он вернулся даже раньше, и, судя по его лицу, принес ей хорошие новости.

– У нас есть машина. Она тесновата, но для однодневного путешествия вполне подойдет.

Маль кивнула, еще раз обняла плакавшую Хельгу, а потом уложила ее в кровать и вышла за дверь. Ее сердце разрывалось от боли и тяжелых предчувствий.

Фиц предупредил ее, что машина была спрятана возле его хранилища. Для начала они прошли к нему, забрали запас воды в тридцать литров, упаковали некоторые инструменты, пересчитали свои вещи и проверили застежки рюкзаков, а потом направились к арендованному автомобилю. Машины не были редкостью, но в городе чаще пользовались общественным транспортом. Несколько дней назад Син со смехом продемонстрировала Маль некоторые иллюстрированные книги, оставшиеся у нее от прабабушки. На тех изображениях были люди, летевшие верхом на крылатых машинах с красивыми очертаниями и огнедышащими хвостами. Предки видели мир будущего прекрасным и удивительным. Тогда Маль подумала о том, что они даже не представляли всей правды. Очевидно, никому и в голову не могло прийти то, что происходило с миром сейчас.

Старенький автомобиль едва вместил весь нехитрый багаж и двух пассажиров. Заверив ее, что он умеет управлять транспортом, Фиц завел мотор и поехал прочь из города. На карте были проведены красные линии. За последнее время Маль привыкла работать с разными картами, а потому довольно быстро поняла, что двигались они точно по этим самым алым указателям.

– Что это за маршрут? – поинтересовалась она, когда они проехали очередной поворот.

– Это путь, которым пользуется наша группа контрабандистов, – просто ответил Фиц. – Я заплатил им еще, чтобы они показали, как безопасно выехать из города. Как видишь, я обо всем позаботился. Ты можешь поспать.

Маль решила, что он прав, и немедленно воспользовалась его советом. Проспать долго ей не удалось – она проснулась уже через полчаса, когда солнце стало подниматься над горизонтом.

Дорога убегала вперед и вверх неровным пыльным полотном. Это была старая трасса, которой пользовались только по великим праздникам, коими были вылазки владельцев незаконного бизнеса. Монотонное движение укачивало и успокаивало, но сон не возвращался. Маль глядела вперед, кутаясь в легкую куртку и стараясь отогнать мрачные мысли. То, к чему они так упорно двигались навстречу, можно было назвать надеждой или смертельной опасностью.

Скоро дорога закончилась, и Фиц поехал уже по песку и мелким камням. Ориентиры на карте были слабыми, а в реальной жизни их вообще не было. Маль сверялась с компасом и время от времени подсказывала Фицу, куда нужно ехать. Они не говорили между собой, и лишь обменивались необходимыми замечаниями. Видимо, ему хватало своих собственных предположений и сомнений.

Когда впереди показались черные трубы, стелившиеся по земле подобно неестественно прямым змеям, Маль даже вздрогнула. Она помимо желания схватила Фица за локоть и взволнованно зашептала:

– Вот они, вот они!

– Я вижу, – кивнул он, выруливая ближе и останавливаясь в этом месте. – Давай-ка поглядим на них повнимательнее.

Они вышли из машины и приблизились к трубам.

– Мы сейчас там же, где уже бывали, только на земле, а не под ней, – выдохнул Фиц, не отрывая взгляда от места, где трубы выходили из земли. – Помнишь, как мы искали эту точку? Мы не ошиблись.

В его словах сквозила гордость, и Маль ощутила примерно то же самое.

– Но почему мы ехали так долго?

– Потому что нам пришлось сделать крюк для отвода глаз. Да и дорога проходила не очень удобно. Впрочем, не расстраивайся, рисковать нам ни к чему.

Насмотревшись вдоволь, они снова влезли в машину и поехали дальше, держась точно рядом с трубами. Этот путь протянулся на несколько часов до самого обеда. После короткой остановки они вновь двинулись и ехали без передышек еще очень долго. Фиц сказал ей, что взять машину с полным баком было очень тяжело, но она не сразу поняла, что это значило. Лишь к позднему вечеру он объяснил ей, что для длительного переезда нужно много топлива. Она выслушала его, а потом вдруг с любопытством спросила:

– Сколько же ты успел скопить за это время?

– Достаточно, – уклончиво ответил Фиц.

– У тебя всегда есть вода и деньги, ты платишь мне, даешь взятки, покупаешь запрещенные товары и продаешь их, опять платишь контрабандистам, еще берешь в аренду дорогую технику. Достаточно по твоим меркам – это очень много.

Он неохотно кивнул, а потом признался:

– Осталось у меня не очень много. Но лучше истратить эти деньги для пользы, чем просто высиживать на них яйца. Их могли бы украсть, убив меня в придачу. Что толку копить, если не собираешься тратить?

– Ты необычайно мудр, – заметила она, отворачиваясь к окну и плотнее укутываясь в куртку.

– Спасибо, мне приятно, – поблагодарил он, и в его голосе звучала улыбка.

Маль улыбнулась в ответ, но этого он уже не увидел.

Она и сама не заметила, как задремала. Когда Фиц довольно резко толкнул ее в плечо, она вздрогнула и открыла глаза, с удивлением обнаружив, что сумерки перешли в ночную темноту.

– Отдохнем, а потом снова в путь, – извиняющимся тоном сказал он. – Прости, я не думал, что ты спишь, иначе не стал бы трогать.

Проспав примерно четыре часа, они вновь двинулись вперед. Дорога странным образом не надоедала ей, и Маль постоянно смотрела в окно, изредка беспокоясь о том, что сам Фиц не успел отдохнуть. Вернувшись к своим сомнениям в очередной раз, она повернулась к нему и, внимательно глядя на его усталое лицо, спросила:

– Может быть, нам остановиться еще раз?

– Обязательно остановимся, когда дойдем до конца и увидим место, где трубы уходят под землю. Нам придется решить, что с этим делать. Земля пока что ровная, копать вглубь придется слишком долго, мы такого сделать не сможем. Не представляю, чем мы там займемся. Для начала глянем, а потом остановимся еще раз. Если ничего не удастся решить, то поедем к отмеченной точке, где, по словам наших наемников, и начинается стена.

– Как знаешь, – безразлично пожала плечами она.

Трубы тянулись вдаль, и конца им было пока что не видно. Маль терпеливо ждала. Фиц упрямо молчал. Чем дальше они пробирались в эту пустошь, тем сильнее становились их страхи перед неопределенным будущим. Сколько отмеченных живет на той территории? Теоретически около восьми или семи тысяч, но может статься, что их гораздо больше. Что они скажут этим людям? Чем объяснят свое вторжение в их жизнь? Обожженная солнечными лучами пыль залетала в салон даже через плотно поднятые оконные стекла, и Маль постоянно вытирала лицо платком. Всякий раз после этого она сама вытаскивала другой платок прямо из нагрудного кармана Фица и вытирала ему лицо. Он не возражал. Когда она отвлеклась на это в очередной раз, Фиц вдруг улыбнулся и выдохнул:

– Вот и конец.

Это могло бы прозвучать зловеще, если бы не его почти счастливое лицо. Без сомнений, дорога сильно утомила его, и он был рад остановиться. Маль повернулась к окну и увидела, что вдали трубы обрывались, словно исчезая в воздухе. Когда они подъехали немного ближе, стало ясно, что трубы действительно загибались вниз и уходили под землю.

Он остановил машину, и они выбрались наружу, а затем обошли вокруг впившегося в грунт пучка здоровенных металлических труб. Две самые толстые были чем-то соединены у «подножья» и Фиц предположил, что их вроде как «спаяли» для большей прочности. Остальные украшали композицию идеальными плавными и пыльными линиями.

– Они могут быть проложены не очень глубоко. В таком случае никакого тоннеля нет, и копать дальше не имеет смысла. Однако если они идут метров на пять, то, вполне возможно, там внизу есть место для прохода. Тогда можно было бы проникнуть на водоснабжающую станцию уже внутри закрытой территории. Это было бы идеально. Но вот в чем беда – мы с тобой будем копать три дня и все равно еще не известно, сможем ли проникнуть в тоннель. Слишком много вопросов.

– Ты сейчас с ног валишься и у тебя слипаются глаза. Поспи хотя бы пару часов, а потом решим. Во всяком случае, мы не можем остановиться, когда заехали так далеко, – сказала Маль, с тоской глядя на эту массивную конструкцию.

Соглашаться с ней Фицу не очень улыбалось, но он послушно полез в машину, чтобы устроиться на уже надоевшем сидении, откинуть спинку и накрыться своей запасной рубашкой. Маль направилась следом.

Он был уже в машине, когда за ее спиной вдруг раздался подозрительный шорох, и она, вздрогнув, остановилась. Находясь так далеко от дома, она боялась практически всего, а потому присутствие другого человека почти обожгло ее своей неожиданностью. В спину ткнулось что-то тонкое и твердое.

– Кто вы такие? – последовал за этим грубый голос.

– Мы? Мы…

Слова застряли по дороге к языку, и Маль просто закрыла рот, понимая, что все равно не сможет ничего сказать. Она слишком поздно подумала о том, что нужно предупредить Фица – до него уже добралась пара людей в серых рабочих одеждах. Эту форму она узнала бы где угодно – в такой ходили сотрудники Корпорации. Определить по внешнему виду род занятий этих людей было невозможно, поскольку все нашивки были закрыты или просто оторваны от рукавов – скорее всего, нарочно. Маль вглядывалась в одежду этих людей, но не могла найти ни одного отличительного знака. Обычно охрана носила красные нашивки в форме коротких стрел, и она пыталась разобрать хотя бы цвет ниток, оставшихся на местах отпоротых аппликаций.

– Фиц! – крикнула она, не двигаясь с места.

– Да, я уже вижу, – недовольно отозвался он. – Я уже вижу, любовь моя.

Его выволокли наружу и подтолкнули к ней. Он не стал провоцировать их и беспрекословно зашагал к ней. Когда он встал рядом, Маль почувствовала себя намного лучше. Воцарилось молчание.

Устав стоять в тишине, Фиц решил начать разговор первым и выбрал для этого довольно-таки банальный вопрос.

– Кто вы такие?

За спиной зашушукались, а потом и засмеялись.

– Нет, этот другой. Тот был повыше и покрупнее. А девчонок совсем не было. Тем более таких смуглых.

Они словно и не слышали его. Фиц посмотрел на Маль и сдвинул брови.

– Вы видели контрабандистов? – спросил он.

– Это он о тех оборванцах с пукалками, – засмеялись сзади.

Маль решила ответить этим незнакомцам тем же. Не поворачивая головы, она обратилась к Фицу:

– Знаешь, по-моему, они тычут нам в спины обструганными палочками и ничем больше.

– Хочешь проверить? – задиристо заискрился другой голос.

– Да, я тоже так подумал, – не обращая на них внимания, заулыбался Фиц. – Это же отмеченные. Земледельцы и скотоводы, откуда им знать, что такое оружие.

Кто-то ударил его по спине, и Фиц удержался на ногах лишь потому, что вовремя схватился за нее.

– Что ты знаешь о нас? – прохрипел кто-то у нее над ухом. Скорее всего, это был человек, ударивший Фица.

Маль развернулась, рискуя при этом получить дубинкой по лицу. Она позволила себе это, поскольку знала точно, что не имеет дела с охранниками или надзирателями. Стал бы кто-то из них так реагировать на замечание Фица?

– Мы из города, – сказала она, держа руки на виду. – Мы те, для кого вы работаете. Жаль, что наша жизнь никакой ответной пользы вам не приносит.

Стоявший за ней мужчина отступил на шаг, увеличивая расстояние.

– Так вот как вы нас называете? Отмеченные?

– Да. Скажите, к вам уже привезли младшее поколение? Последний класс? – сама не зная, зачем, спросила она.

Незнакомцев было трое. Это были мужчины среднего возраста и достаточно крепкого сложения.

– Вы из города? – переспросил тот, кто стоял ближе. – Из Корпорации?

– Нет. Мы просто из города.

– И зачем вы пришли?

Маль опустила голову, пытаясь обуздать беспорядочно метавшиеся мысли или хотя бы ухватить одну из них за хвост.

– Некоторое время назад вам всем сделали укол, – через некоторое время начала она. – После этого вы примерно неделю лежали с дикими болями и спазмами, но потом все прошло. Жидкость, которую вам ввели, имела желтый цвет и была густой. Вам говорили, что нужно делать после того, как болезненные ощущения исчезли?

Они слушали ее как зачарованные, а потом все тот же мужчина ответил:

– Некоторым дали воды в бутылках и заставили выпить. Выбирали по одному из сотни. Что теперь с ними будет? Что будет со всеми нами? Это был опыт над людьми? Вы заразили нас чем-то? Что это было?

Маль затрясла головой:

– Нет, нет, вы останетесь живыми, никто ничем вас не заражал. Просто теперь вы адаптировались к отравленной воде.

– К какой воде? – уточнил незнакомец.

Маль покосилась на Фица, а затем повторила:

– К отравленной. К той, что наполняет все реки и озера.

К их удивлению люди снова засмеялись.

– А откуда, по-твоему, берется вода, которую мы пьем? – издевательски спросил мужчина.

Они ничего не знают. Им не известно о том, что мир умирает от жажды. Недостаток воды обошел их стороной, они выросли в искусственно созданном мире, где трубы давали достаточно воды для каждого из них. Маль вспомнила о том, как тяжело ей было объяснить Хельге, что нельзя пить воду из крана. Они все, включая взрослых, были такими же неразумными созданиями. Никто из них не имел понятия о том, как жил весь остальной мир.

Она беспомощно посмотрела на Фица.

– Как объяснить им все это? – прошептала она. – Они же ничего не знают.

Сам Фиц даже позеленел от таких новостей. Он, как и она, совсем не был готов к тому, что встретившись с отмеченными, они столкнутся с непробиваемой стеной дезинформации.

– Что вы знаете о городе? – прочистив горло, спросил он. – Что вам о нем рассказывали?

– Мы знаем, что работаем на вас, вот и все.

– Эти трубы ведут в город. Если вы проследите их путь, то сможете выйти на других людей.

– Эти трубы уходят под землю с другого конца, а оттуда все следы теряются.

Фиц закивал:

– О, понимаю. Местность гладкая, открыты все направления, слишком много вариантов. Никто так и не осмелился начать поиски?

– Вы только посмотрите на них, – протянул незнакомец. – А вы знаете, что нас пересчитывают каждое утро и каждый вечер? И если кого-то нет на месте, то изолируют весь блок. В каждом блоке есть маленькие дети и беременные женщины. Как пережить двое суток без еды и в тесных камерах при таких условиях? Вы тоже ничего не знаете.

– А что еще с вами делают? – вступила Маль. – Как еще контролируют? Если ответите на мой вопрос, то я расскажу вам, как живут люди в городе.

Мужчина немного поразмыслил, прежде чем ответить:

– Никак, только пересчитывают. Поначалу контроль был очень жестким, но эти времена помнят только наши родители. Сейчас ограничиваются обысками раз в три месяца и перечетом всех жильцов. И мне надоело с вами болтать.

После этих слов двое молчавших схватили их за локти и поволокли к трубам.

Теперь стало ясно, откуда вылупилась эта троица отмеченных – между двумя самыми толстыми трубами, в том самом месте, где Фиц увидел спаянный участок, скрывалось нечто вроде сторожки в одну комнату. Незнакомцы называли это первым пунктом. Здесь было тесно и до ужаса жарко, но они втиснулись туда впятером. Фица и Маль прижали к дальней стенке.

– Очень и очень мило, – пробурчал Фиц. – Что дальше?

– Ничего. Сейчас Ксен сходит во второй пункт, а оттуда парни доберутся до третьего, после чего за вами пришлют кого надо и заберут.

– Это такая система связи?

Открытиям не было предела – с каждой минутой появлялся новый повод удивиться.

Когда за ними прислали людей, Маль и Фиц успели настолько известись и утомиться, что уже не хотели ничего кроме как спать. Несмотря на это, их вывели под руки и потащили под конвоем. Впрочем, никакого страха теперь они не испытывали – было ясно, что отмеченные не горят желанием пытать или держать в тюрьме тех, кого видят в первый раз.

Сопровождение состояло из двух людей. Шли они молча, без лишних движений, временами направляя их в нужном направлении. Как им удавалось ориентироваться в этом пустом месте, было непонятно, но приехавшие горожане послушно шагали впереди своих конвоиров. До поселения добрались уже к вечеру, когда Фиц буквально валился с ног. Маль, которой удалось поспать еще в дороге, чувствовала себя немного лучше. Она с любопытством оглядывала странные жилые строения, больше походившие на сложенные друг на друга коробки разных цветов. Они соединялись приставными лестницами и выглядели как-то неуютно и беззащитно. «Коробки» были расставлены ровными рядками, а между ними играли и бегали маленькие дети. Несмотря на общее унылое настроение пейзажа, жизнь в этих металлических домах кипела полным ходом. Даже будучи совершенно чужой, Маль ощутила другое настроение. Городские дети никогда не резвились на улице, и уж тем более не носились между домами без присмотра родителей. Там никто не рискнул бы оставить дверь открытой.

Их втолкнули в один из таких домиков, а потом тонкая дверь с громом закрылась. По обеим стенам коробки сиял ряд аккуратненьких окон, и внутри было светлее, чем она ожидала. Сидевшие внутри люди предложили им два стула. Во всем ощущалось ожидание – кажется, им уже рассказали о визитерах все, что удалось узнать.

Фиц с облегчением рухнул на свой стул, Маль осторожно опустилась рядом.

Все сидевшие перед ними люди были старше сорока – по крайней мере, на вид. Это было необычно и неожиданно.

– Как вас зовут? – спросил мужчина, сидевший с самого краю и находившийся к ним ближе остальных.

– Маль, – тихо ответила она. – А его Фиц.

– Какие странные имена, – улыбнулся он. Его лицо ничем не выдавало любопытства или волнения. – Меня зовут Георг.

Маль подняла глаза и мысленно пересчитала этих людей. Их было пять. Вероятно, они пользовались среди отмеченных наибольшим уважением.

– У большинства людей в городе короткие имена, – пояснила она. – Только у некоторых они длинные.

– И много человек живет в городе?

– Почти десять миллионов. На центральной площади есть табло, где каждый день выводят точную цифру, но я редко туда хожу.

Георг еще раз улыбнулся.

– Вас тоже считают.

– Разве что для развлечения, – улыбнулась в ответ она.

– Хорошо. Расскажи, как ты жила.

– Я?

– Если будешь говорить обо всех, уйдет слишком много времени. Расскажи о себе.

Она растерялась.

– Что я могу… первые годы прожила с родителями, но потом они умерли. Меня взяли те, кто был рядом. Я выросла с их сыном, а потом вышла за него замуж. Родила дочь. В тот момент был набор в третье поколение отмеченных, и она прошла по биометрическим параметрам. Ее переселили в Корпорацию, а мне как родителю дали право работать там. Я стала уборщицей. Получала деньги и воду. Мужа к тому времени уже не было в живых, и я была рада хорошей работе. Только через год узнала, что уборщицы живут не очень долго – умирают к тридцати или тридцати пяти. Было уже поздно. Единственное, чего я хотела, чтобы моя дочь жила хорошо. Нам обещали, что отмеченным дадут образование и достойную жизнь. Что они будут занимать хорошие должности. Однако для полного счастья моя дочь должна была пройти три теста, и на последнем, проводившемся на пятом году, она была отсеяна. Я уволилась из Корпорации. А потом… потом очень много рассказывать. Последний год моей жизни был чересчур насыщенным.

– Спешить некуда, перечет только через два часа.

Маль забеспокоилась:

– Как вас пересчитывают? Что скажут, если увидят нас?

Георг махнул рукой:

– Мы выходим на улицу, и нас снимают с вертолета. Потом делают анализ и запрашивают число больных, которых нельзя вывести на открытый воздух. Сличают цифры и улетают. Ты просто оставайся здесь, вот и все.

– Вертолеты исчезли уже очень давно, – осторожно возразила она.

– Выгляни в окно, когда нас будут пересчитывать, и посмотри на один, который не исчез, – засмеялся он.

Она согласно кивнула – ей действительно стало спокойнее. Умиротворяющий и доброжелательный тон Георга подействовал на нее соответственно – она начала рассказывать. Ей дали стакан воды, и она, помедлив, сделала несколько глотков. От внимательных взглядов отмеченных не ускользнула ее осторожность, и одна женщина серьезно сказала ей, что у них не бывает отравленной воды. Они вообще о таком никогда не слышали.

Потом Маль начала говорить. Она рассказала все без утайки, сама удивляясь проснувшемуся красноречию. Временами ей приходилось делать паузы, поскольку информации было слишком много. Ее пустая и размеренная жизнь полностью изменилась после встречи с Син и дальнейшего знакомства с Фицем. Только сейчас стало ясно, какую большую работу они проделали, как сильно рисковали и сколько раз им просто везло. Она ожидала, что Фиц будет ей помогать, но он все это время сидел, привалившись к спинке стула и опустив голову. Его странное спокойствие тревожило ее, но во время очередной паузы Маль услышала его размеренное дыхание и с ужасом поняла, что Фиц просто уснул, сидя перед теми, от кого зависела его жизнь. Она поспешила заговорить, боясь, что они обратят на него внимание, и Георг засмеялся.

– Он спит почти с самого начала, не мешай ему, лучше говори тихо, – посоветовал он. – Извелся совсем?

– Да, он был за рулем, – едва заметно кивнула она.

– Его очередь еще настанет, – заверили ее другие.

Ей пришлось рассказать им даже о ночи, проведенной в комнате Никона. На этом моменте все они притихли. Услышанное привело в ужас даже их. До конца рассказа никто не прерывал ее и не задавал вопросов.

Когда она закончила, Георг вздохнул, выпрямился и тоже выпил немного воды.

– За столько лет вы первые, кто решился искать.

– Может, были и другие, просто им не хватило удачи, – неохотно промямлила уставшая после необычно длинного монолога Маль.

– Может быть, – согласился Георг. – Мы бы тоже искали, но когда всю жизнь живешь по часам, не очень-то развернешься.

– Мы вас не виним.

– А кто вам разрешит? Ладно, теперь моя очередь. Я надеялся услышать о тебя рядовую историю горожанина, но, подозреваю, что вышло не совсем то. Хотя, многое было интересным. А вот что знаю я.

Сколько себя помню, я не знал своих родителей. Дети второго поколения знали, а мы нет. К тому моменту я был уже достаточно взрослым, чтобы не задавать вопросов. Отдаленные воспоминания рассказывают мне о хорошем доме, игровых площадках и прочих прелестях детства. Однако когда нам всем исполнилось по пятнадцать, нас привезли сюда. Первые два ряда домов были заселены именно в тот момент. И с тех пор я не знаю ничего другого кроме работы в поле. Год за годом, изо дня в день я трудился как проклятый, наблюдая за тем, как мои друзья превращаются в людей, лишенных целей и мечтаний. Мы знаем только эту жизнь. Поначалу это меня беспокоило, но потом, когда я женился, все изменилось. У меня есть семья – жена, два сына и одна дочь. И я, как и ты, очень хочу, чтобы они жили иначе. Не так, как мы. Однако я смотрю на них, вижу, как они привыкли работать в поле, как они спешат каждое утро к своим тракторам и машинам, и понимаю, что иной жизни им уже не надо.

– Если бы моя дочь могла работать с вашими детьми, я была бы счастлива, – сказала Маль. – Но там, в городе, все иначе. Вы знаете, что такое проституция? Знаете, что такое грабежи и убийства? Мы видим это каждый день. И в этой грязи должны расти наши дети.

– Забавно, – вздохнул Георг. – А как бы ты отнеслась к тому, что твои дети не научатся ничему кроме как писать и читать, у них никогда не будет возможности стать умнее и лучше? Они будут вставать каждое утро в четыре утра, пересчитываться, завтракать, работать на поле до двенадцати, обедать, работать до шести, ужинать, а потом ждать вечернего пересчета? Каждый день, без перерывов и исключений. А когда ты станешь непригоден, тебя просто выгонят или увезут в город, откуда ты больше никогда не вернешься. Рано или поздно это случится с одним из твоих детей, но ты никак не можешь этому помешать.

Маль промолчала, поскольку согласиться с ним она все равно не могла. Жизнь в полной изоляции, без перспектив и свободы – это ужасно. Но в городе была точно такая же жизнь, к которой добавлялись другие факторы, делавшие ее не просто беспросветной, но еще и очень опасной.

Фиц так и не проснулся. Его разбудили, когда наступило время пересчета, причем нужно было это, только чтобы он прошел к ближайшей кровати. Им дали поесть, сказали оставить посуду на полу и лечь спать. Маль не знала и не могла знать о том, что вокруг коробки, в которой им дали место, всю ночь ходили любопытные. Они заглядывали в окна и глазели на уставших с дороги пришлых. На тех, кто явился из другого мира, пробив брешь в сплошной стене однообразности впервые за десятки лет.

Утром их подняли вместе со всеми. Когда основная масса людей ушла на поля, к ним пришел Георг.

– Мы думали всю ночь, и пришли к выводу, что должны вам рассказать кое-что. Фильтры, о которых вы говорили. Мы знаем, где они. Не так уж мы и бесполезны, правда?

– Вы совсем не бесполезны, – усмехнулся Фиц. – Без вас городу конец.

Георг кивнул, явно довольный такими словами, а затем продолжил:

– Каждый месяц мы отдаем триста человек для обслуживания фильтров воды. На следующий месяц они возвращаются, и взамен уходят триста других. Это очень тяжелая работа. Я видел, как это происходит – три ступени очищения. Первая чистит воду от камней и прочих загрязнений.

– От камней? – удивилась Маль.

– Конечно. За дамбой вода слишком неуправляемая, там невозможно сразу во всем разобраться.

Дамба. Фильтры. Маль растерянно перевела взгляд на Фица, а тот покачал головой, без слов говоря, что тоже ничего не понял. Поймав их переглядывания, Георг тяжело вздохнул и погрузился в раздумья.

– Хорошо, начнем с того, что водоочистительная станция находится под дамбой. Если дамбу убрать, то вода хлынет таким потоком, что сметет все живое. Ее слишком много, понимаете? Приходится сдерживать ее стеной. Вода затекает в первый фильтр через специальное отверстие в дамбе. Первый фильтр – крупная сеть, которая меняется через каждый час. За час там успевает накопиться очень много камней и разной грязи. Я работал именно там. Попадал в ту смену трижды. Четыре раза мне везло работать на второй ступени фильтра – там мелкая сеть. Тоже неприятная работа, и воняет так, что тошнота преследует неотступно.