Текст книги "Церебрум"
![](/books_files/covers/thumbs_150/cerebrum-141954.jpg)
Автор книги: Алеся Троицкая
Жанр: Киберпанк, Фантастика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Ирма сделала глубокий вдох. – «Примитив сотворен, чтобы вернуть им радость через проявление покорности и полного послушания. Он не может стать объектом Божьей радости, пока не узнает их волю и не начнет прилагать усилий, чтобы жить в соответствии с ней. Обретя способность познать, что скрыто в Сердце Богов, живя согласно их воле, примитив должен пройти период развития и стать совершенной, просчитываемой личностью».
Женщина открыла глаза. В них Эва уловила отблеск нездорового огня, фанатизма. Ирма свято верила в то, что говорила.
– Если честно, мне непонятно, – девушка нахмурилась, подкидывая в костер веточек.
– А тут и нечего понимать, от тебя требуется слушать и следовать за создателями, благодарить своей покорностью. Если ты делаешь все правильно, то в ответ принципалы бескорыстно будут помогать и заботится о тебе, уберегать и предупреждать об ошибках, которые мы можем совершить. Ведь ты должна понять, мы, примитивы, как маленькие дети, которым нужен большой и мудрый наставник. И если ты принимаешь благодать, дарованную принципалами, ты обретаешь истину…
– Истину чего? – безразлично поинтересовалась девушка, теряясь в словесном потоке, цитируемого Ирмой.
– Истину, каково твое предназначение, конечно. Принципалы делают все, чтобы открыть нам глаза, даже в ущерб себе.
«С трудом верится, что кто-то что-то будет делать в ущерб себе». Но слепая вера, с которой говорила женщина, поражала, заставляя девушку задуматься, почему два человека из этого мира, которых она знала, имели такие противоположные мнения.
Отец всю жизнь только и уверял, что Церебрум – зло во всех проявлениях, а примитивы – безропотное стадо.
Ирма же убеждала в обратном, захлебываясь эмоциями, не переставая восхвалять идеальность места, в котором они скоро окажутся. Она не уставала приводить примеры счастливых примитивов, без зла и агрессии несущих только добро и свет. Эва хотела полюбопытствовать, почему же этого света она не заметила в приятеле Ирмы, Мухе. И откуда тогда взялись преступники, за которыми они якобы гонялись? Но разводить новую дискуссию не было сил.
Когда женщина, наконец, замолчала и улеглась. Эва долго лежала, всматриваясь в звезды, такие родные и близкие, вслушивалась в шум ночного леса, который убаюкивал лучше любого снотворного, понимая, что неважно, какой мир кроется за стеной, прекрасный или ужасный со своей истиной и философией, главное, для нее было встретить отца и вернуться домой. Туда, где без каких либо хитростей она точно знает, кто она и для чего существует.
Смотри, мы уже близко, – прокричала Ирма.
На горизонте показалась огромная стена, которой не было ни конца, ни края. Казалось, эта стена уходила до самого неба и шириной была в целую планету. Поверхность стены была гладкой и отдавала хромированным блеском, так что даже издалека слепила глаза отражаемым светом.
– Что это?
– Граница, – с благоговейным трепетом произнесла женщина, полностью заглушила глиссер и спрыгнула на землю.
– Какая она огромная. Я и не думала…
– Да, она великолепна! Ты посмотри, какая идеальная конструкция, такая же идеальная, как и весь город. Вот увидишь. Гармония читается в каждой клёпочке, в каждом изгибе.
– А что там?
Прищурившись, Эва пыталась рассмотреть кучи чего-то непонятного, и устилающие все пространство перед самыми воротами.
– Кладбище неудачников, – пренебрежительно бросила Ирма, устремляясь вперед и не забывая сломанного дрона. – Не отставай, девочка.
Эва же в недоумении посмотрела на глиссер, а потом на женщину.
– А…?
– За глиссер не переживай. Его никто не тронет, я позже за ним вернусь, как только тебя провожу.
– Но почему мы не можем лететь на нем?
– Это запрещено, – женщина обернулась к растерянной девушке.
– Понимаешь, принципалы же не только о нас заботятся, они заботятся обо всем живом на планете в целом. Понимаешь?
Девушка замотала головой.
– Короче, не заморачивайся. Сама все увидишь.
Пожав плечами, Эва поправила лямки на своем рюкзачке и побрела следом.
Она не понимала, где они оказались и что это за место, но оно навевало жуткие образы. Вокруг, куда не взгляни, были кучи железного мусора, отбрасывающие зловещие тени и своими вершинами затмевающие солнце. Хотя запах разнился от обычной мусорной ямы, но этот был ничем не лучше. В нем ощущались металлические и химические испарения, заставившие Эву не только сморщится, но и чихнуть.
Кучи были большие и маленькие, блестящие и ржавые, поеденные коррозией. Провода и микросхемы вперемешку с тряпьем.
«Откуда столько?»
Эва опустила взгляд, уставившись на маленький ботиночек с розовым бантиком, который был втоптан в грязь и давно потерял былое очарование. Не зная, зачем, она потянулась к этой находке, и тут до нее донесся детский плач. Такой жалобный и горький, что сдавило сердце.
– Ирма, ты слышала?
Но женщина уже скрылась за грудой очередного металла. В своих наушниках она увлеклась переговорами и ушла вперед, упустила Эву из вида.
Понимая, что Ирма никуда не денется, девушка прижала ботиночек к груди, свернула влево, где не было тропы. Чтобы добраться до обладателя голоска, ей пришлось бежать по опасному острому мусору, в котором любая железяка могла покалечить.
Бежать вверх было сложно, сначала Эва зацепилась рукавом, потом штаниной. Хлипкая ткань не выдержала и разорвалась, но девушка не обратила на это внимание, главное – добраться до несчастного ребенка, непонятно как оказавшегося в таком жутком месте.
– Эй, тут есть кто-нибудь? – позвала Эва, оказавшись на вершине.
Она замерла в трепете, ее взгляд приклеился к маленькой хрупкой фигурке, придавленной чем-то большим и тяжелым. Белые волосы накрывали лицо, одна рука была неестественно повернута. Ужаснувшись, Эва что есть сил побежала, кубарем скатившись к подножью кучи, получив несколько мелких порезов.
– Подожди, милая, я сейчас. Я сейчас помогу!
Она осторожно опустилась возле ребенка с необычайно белым цветом кожи и осторожно, чтобы не причинить больше вреда, откатила тяжелую трубу, лежащую поперек хрупкого тельца.
– Сейчас, потерпи, я тебе помогу.
– Мама?
В слезах и трясущимися руками Эва откинула белесые волосы, чтобы рассмотреть детское личико, и не сдержала крик ужаса, отшатнулась назад.
Вместо симпатичного лица на нее уставились пустые глазницы, из которых торчали провода. Вместо кожи лицо покрывал обугленный пластик, а нижней челюсти вообще не было, из обнаженных трубок, железок и тонких проводков, стекала синяя едкая жидкость. В том месте, где ядовитая дрянь попадала на когда-то белое платьице, образовалась прожжённая дыра.
Сдерживая рвотные позывы, девушка попыталась встать. Но тварь, почувствовав движение, с нечеловеческой реакцией схватила за запястье и сильно сдавила, голова медленно повернулась и черными глазницами уставилась на Эву. Из центра груди демона начала нарастать вибрация, преобразовываясь от милого и детского голоса в жуткий и гортанный:
– Ма-ма… ты пришла за мной!
– А-а-а-а!
Глава 4
– Приве-е-е-т!
– Привет, – буркнул мальчишка, подозрительным взглядом осматривая угловатую девчонку с копной темных волос, которые сильно оттеняли ее бледную кожу и синячки под глазами.
«И откуда она взялась?»
Артур оглядел пустой коридор, в котором оставила его мать, чтобы переговорить с доктором.
– А я тут гуляю, правда, немного заблудилась, а ты? – девчонку как будто не тревожило, что она потерялась. Она с таким оживлением всматривалась в его лицо, что Артуру стало неуютно.
– Чего уставилась?
– Ничего, – даже не смутилась настырная и резко вытянула руку, чтобы дотронуться до его волос.
Артур совсем растерялся и попятился назад. Неизвестно почему, но эта странная потеряшка его пугала.
– У тебя удивительные волосы. Я никогда прежде таких не видела, —протянула она, пытаясь вновь до них добраться. – Но знаю точно, они тебя уродуют.
– Ты чокнутая! – Артур онемел, не зная, как реагировать. Никто не смел, во-первых, к нему прикасаться – настырную, наверное, не обучили элементарным правилам этики, – а во-вторых, такое говорить! Обзывать его уродом, того, кого считают образцом красоты!
Увидев, что парень покраснел от злости, девчонка хмыкнула.
– Я Эванджелина, а…
– А мне неинтересно, – перебил парень и скрестил руки на груди.
Но недружелюбие девчонку не трогало.
– Хочешь, покажу, что у меня есть? – глаза Эванджелины в предвкушении загорелись.
А вот Артур под ее напором совсем сдулся, вся бравада, которую он хотел обрушить на прилипалу, куда-то делась. Теперь он оглядывал ее с любопытством. Темная косичка растрепалась, в карих глазах плясало пламя, зато от фарфоровой кожи, напротив, веяло холодом, подчеркнутым бледно-голубыми губами и кругами под глазами. Девочка явно была больна, но чем, Артур не мог догадаться, а спросить не позволяло воспитание. Но несмотря на недуг Эванджелина была такая живая и подвижная, что это казалось неестественным.
– «Точно чокнутая», – решил окончательно Артур.
Эванджелина не нуждалась в утвердительном ответе: она уже полезла в карман не по размеру большой толстовки и вытащила оттуда миниатюрного робота.
– Это шаробот Ронни, – с гордостью представила она свое, безусловно, самое дорогое сокровище.
– Ух ты! – присвистнул Артур.
– Он из простейших роботов, но я его сама сделала.
– Роботов? – протянул парень.
Несложно было заметить, как в его глазах сверкнул интерес. – Артур первый раз видел такое чудо. На подвижном шаре устойчиво балансировал цилиндр с одним захватом вместо рук; голова – подобие камеры с множеством мелких цветных проводков на верхушке, похожих на безумные спутанные волосы. Артуру так понравился ро-бо-т, слово вкусно легло на язык, что он захотел такого себе. И кто сказал, что он не может отнять его у этой настырной? Мальчик потянулся к боту, как тут же резко отдернул руку.
– Ай, он щипается!
– Конечно, он не любит, когда его трогают посторонние, у него очень ранимая душа.
– Душа! У него? Ха-ха, а ты еще совсем ребенок, раз в такое веришь.
Девчушка гневно сверкнула глазами:
– Да кто ты какой, чтобы обижать моего Ронни!
– Ты точно чокнутая! – Артур покрутил у виска пальцем.
Девочка насупилась, в глазах сверкнули слезы.
– Слезы! Ты правда хочешь разреветься?
Обидевшись, Эванджелина не ответила и смотрела себе под ноги.
Ох уж эти девчонки, такие мнительные… Артуру стало стыдно за грубость.
– Ладно, извини, может, дашь посмотреть его поближе?
Эва тут же встрепенулась, вытерла рукавом мокрые дорожки и протянула Ронни Артуру.
– Ай, он снова меня ущипнул!
– Смотре-ть то-ль-ко из-да-ле-ка, – недовольно пробурчала железяка. Артуру даже показалось, что робот нахохлился, потому что голова-камера спустилась по цилиндру ниже.
– Прости, – смутилась чокнутая, – я думала, он больше не будет…
– Не-пра-вильные вы-воды – удел примити-вного мо-зга.
Ронни поднял клешню и, пытаясь придать словам вес, постучал по своей голове, а затем пояснил:
– Я просто не люб-лю, ког-да ме-ня тро-гают гря-зными рука-ми.
– Эй, у меня не грязные руки, – выпалил Артур, краснея, и быстро проверил, на самом деле это так или нет.
– Сильно больно, да? – Эванджелина убрала робота обратно в карман-«кенгуру» и взяла его за кисть, чтобы осмотреть палец.
Артур, порывавшийся не дать ей до себя дотронуться, замер. Девчонка с такой пристальной внимательностью смотрела, как из его пальца показалась капля крови, что Артур тоже притих, только наблюдая не за пальцем, а за тем, как Эванджелина, будто видя чудо, широко распахнула огромные карие глаза. В них плескалось столько эмоций, непонятных для ребенка, что он решил следить, боясь спугнуть момент.
В конце коридора показался серьезный седовласый мужчина, Артур в спешке отпрянул от чокнутой.
– Эва, – окликнул мужчина безразличным тоном. – Я же просил…
– Папа! – девочка обернулась, – он такой же, как я…
– Глупости, – мужчина мельком взглянул на Артура, взял Эву за руку. – Немедленно уходим. Как ты вообще оказалась в башнях… – ни к кому не обращаясь, произнес мужчина.
– Но папа, – с мольбой в голосе протянула Эва, упираясь.
– Эванджелина…
Девочка печально выдохнула, сдаваясь.
– Да, папа, я знаю.
Она пожала плечами – мол, я не виновата, извини.
Перед тем, как скрыться за поворотом, она вновь задорно улыбнулась, помахала рукой:
– До встречи, настоящий мальчик! Надеюсь, ты пострижёшься.
Лукавая улыбка это последнее, что он запомнил.
***
Артур резко открыл глаза и заморгал, стряхивая наваждение. Он почувствовал под животом постороннюю вещь. Этой вещью оказался его альбом с рисунками.
Он перевернулся на спину и потер лицо руками, попытался восстановить обрывки навязчивого сна, который мучил его годами. Почему за столько времени, десять или двенадцать лет, он так и не избавился от этого странного воспоминания его жизни? Почему она засела у него в мозгу? Появилась непонятно откуда, накинулась на него со своим бешеным ботом, а затем ушла в неизвестность со странным принципалом. Еще это ее «До встречи, настоящий мальчик!», так и отдавалось в ушах мелодичным голоском.
Артур открыл альбом, нащупал под собой один из карандашей и стал быстро рисовать. Но черты лица исказились, и девчонка выходила неправильной и неестественной. Артур отложил карандаш и захлопнул альбом, ему было непривычно чувство безысходности, но именно его он и испытывал.
Безысходность от того, что он не понимал, почему этот сон его мучает? Или безысходность от того, что с каждым годом детали той встречи стирались, и пробелы начали заполняться ошибочными воспоминаниями. Например, в сегодняшнем видении ее глаза были карими, а месяц назад голубые. А самое главное, безысходность от того, что он теперь уже действительно не мог сказать наверняка, была та встреча реальной или это плод его воображения.
– Артур! – в комнату настойчиво постучали.
– Да.
– Можно войти?
– Можно, —ответил он, пряча альбом под подушку и переводя взгляд на панорамное окно во всю стену, за которым новый день возвестил о своем приходе ослепительным солнечным диском.
– Милый мой мальчик, какой чудесный день!
В комнату с лучезарно-растянутой улыбкой вплыла не женщина, а прекрасное видение под именем Мими Бейн. Мать Артура. Ее внешность сегодня, как и каждый день до этого, была безукоризненной. Длинные светлые волосы были уложены в искусную причёску. На лице – легкая косметика, подчеркивающая свежесть и утонченную красоту. Прекрасно скроенное платье с синим пиджачком сидело идеально, мастерски были подобраны украшения. А ее всегда замечательному настроению мог позавидовать закоренелый оптимист.
– Мама, вот скажи, как можно в шесть утра быть такой безупречной?
– Спасибо, сынок. Приятно слышать.
Артур дежурно улыбнулся, отмахиваясь от назойливых камер. Как называла их «Кнопка», младшая сестра Артура, «прилипалы». Эти маленькие камеры следовали за Артуром и за его сестрой в последнее время по пятам, не давая ни минуты покоя. Если бы ни ухищрения Артура, они бы и в туалет за ними летели. Даже во сне, спинным мозгом он иногда чувствовал, что всевидящие, настырные глаза за ним наблюдали. И неважно, сколько раз Артур просил родителей избавить его от их внимания, на эту просьбу они оставались глухи, объясняя, что это делается не только ради безопасности, но и из-за популярности их детей.
– «Вы с Майей самые успешные. Каждый добился неимоверных высот, в свои двадцать один тебе, Артур, нет равных в спорте, а твоя сестра в свои шесть неустанно нас радует в искусстве и танцах. Вы популярны, поэтому люди хотят знать о вас все.
– Но, мама, нельзя выставлять на всеобщее обозрение, как я с утра хожу в туалет. По меньшей мере это неприлично.
– Глупости! – отмахивалась Мими, прекращая бесполезную дискуссию».
Вот и сейчас две камеры, которые Артур сумел на ночь оставить за дверью, влетели вслед за женщиной, и тут же начали маячить перед его лицом. Маленькие серебряные шары имели несколько камер слежения. Хорошо, что материал отснятого не шёл в прямой эфир, а ведь раньше мама предлагала и такую идею.
Поморщившись, Артур попытался схватить одну из прилипал, но они были проворнее, отлетели на безопасное для себя расстояние.
– Артур, ты не забыл, какой сегодня день?
– Как можно…
– Хорошо, тогда завтракай и собирайся.
Женщина подошла, церемонно поцеловала сына в лоб, оставив след яркой помады, и вышла из комнаты. Настроение из разряда хмурого скатилось в диапазон отвратительного.
– Иди сюда, маленький «прилипала», – парень схватил одну из многочисленных подушек и прицельно швырнул в летящего бота. Тот не успел сориентироваться и завалился на пол, но уже через секунду невозмутимо воспарил к потолку.
– Я до тебя позже доберусь, – пообещал Артур и, резво вскочив с кровати, скрылся в ванной.
За спиной послышался глухой хлопок. Не рассчитав скорость, бот врезался в закрытую дверь. Артур остановился возле прямоугольного горизонтального зеркала и с неодобрением вгляделся. Слишком светлые глаза, серо-зеленного цвета. Слишком белые и курчавые волосы, которые он мечтал когда-нибудь обрезать. Слишком правильные черты лица – с заостренными скулами, прямым носом и тонкой линией губ. Все чрезмерное, что ли. Артуру даже иногда в голову забиралась непрошеная мысль взять лезвие и оставить на щеке глубокий след, чтобы после того, как он заживет, кожу покрыл шрам. Но при нынешнем уровне медицины и это было ему недоступно. Все раны можно залечить без особого труда, стирая даже воспоминания о травме. Он взял ленту и связал свои длинные волосы в хвост.
Артур злился сам на себя. Возможно, всему виной дурацкий сон, в котором нереальная девчонка ощущалась более живой, чем он сам себя воспринимал, скованный правилами и условностями. А возможно, все дело в предстоящих соревнованиях. Хотя Артур давно научился блокировать волнения, он убедил себя, что только соревнования виноваты в его изменчивом состоянии.
Соревнования! Очередные пустые соревнования, которых в жизни Артура было чересчур много. Парень провел пальцем по зеркальной поверхности, превращая в удобный гаджет и заглядывая в свое расписание.
– Плаванье.
Отлично, это единственное, кроме, конечно, рисования, что доставляло неподдельное удовольствие и где ему не было равных. Все друзья отмечали любовь Артура к воде. Пролистав список дальше, Артур заметил, что в ближайшую неделю помимо изнурительных тренировок, у него соревнования по бегу и скалолазание. И кто составляет подобные графики? Скрыв с монитора все записи, Артур включил воду и перевел экран в режим новостей, где помимо мировых отчетов министров и ситуации в городе в целом, блистало изображение Артура на последнем благотворительном вечере в честь восстановления популяции сусликов.
Почему именно этих животных решили реанимировать биоинженеры, для Артура оставалось загадкой. Хотя там на торжестве звучали заумные речи о правильности такого решения, парень так и не понял ни одну из них. Он даже полюбопытствовал, почему бы не возобновить более интересные виды, как, например, тигров или слонов. На самом деле, выбирать есть из кого. На что получил в свой адрес удивленные взгляды и жеманные смешки, которые не трогали. Только Милена… прекрасная Милена его поддержала.
Закончив утренние приготовления, Артур уже в более приподнятом настроении вышел из ванной, одетый в легкий спортивный костюм, для утренней пробежки и похода в спортзал. На столе перед кроватью его уже ожидал завтрак.
– Как всегда без опозданий, – взглянув на свой коммуникатор, отметил он.
– Артур! Артур!
В комнату, словно хромающий маленький смерч, влетела его младшая сестра, которой совсем недавно исполнилось шесть.
– Кнопка? Что случилось?
– Я не могу… Я не могу, – задыхаясь от еле сдерживаемых рыданий, произнесла Майя.
– Ну же, говори, – присев возле девочки на колени, попросил Артур.
– Я думала, что смогу, но нет…
– Ну, глупая, – вытирая щеки от слез, произнес Артур, – чего ты не сможешь?
– Ну как! Я не смогу завтра выступить, нога, она не проходит. А мама и папа так ждут… а я… я их подведу и не получу первого места.
Рыдания девочки, наконец, вырвались наружу.
– Я… я… Мне больно… еще вчера… тренировка….
– Тс-с-с… все хорошо! Не переживай. Ничего страшного не случится, если завтра ты не примешь участия в своих танцах. У тебя их будет еще миллион. А родители поймут. Ты ведь знаешь?
Девочка резко замотала головой.
Она не поверила словам брата, как, и не верил себе Артур. Родители никогда не поймут, если их дети не будут лучшими. Иногда он задавался вопросом, а действительно им нужны дети или только их достижения? Но через какое-то время сам себя успокаивал, что это глупости. Естественно, родители их любят, иногда даже слишком, душа своей заботой и чрезмерной опекой.
– Кнопка… Кнопка? Посмотри на меня.
Девочка нехотя подняла небесно-голубые глаза на брата.
– Я тебе обещаю, что поговорю с родителями, и они все поймут.
– Обе-щаещь? – дрожащим голосом произнесла поинтересовалась девочка, хлюпая носом.
– Обещаю! – улыбнулся он, заправляя за ушки Майи выбившиеся пряди из хвоста.
Девочка робко улыбнулась.
– Можно…
– Что, Кнопка?
– А можно, я с тобой поем, а то мне… одиноко.
– Конечно, Кнопка, хоть каждый день приходи.
Девочка робко, но благодарно улыбнулась.
– Спасибо.
– И вообще, давай договоримся…
Майя с новым любопытством посмотрела на брата.
– Договоримся, что с сегодняшнего дня, ты, то есть мы будем завтракать, обедать и ужинать вместе, у меня.
– А мама с папой разрешат? – в глазах ребенка промелькнуло сомнение.
– А им необязательно об этом знать.
– Но прилипалы, – Майя указала под потолок, где к двум следящим ботам примостился еще один. – Прилипалы, они все покажут.
– Эм-м-м… об этом я не подумал. Дай мне день, и я решу эту проблему, хорошо?
Кнопка кивнула, прыгнула на шею брату, крепко его обняла.
– Ты самый лучший на свете! Я тебя люблю!
– И я тебя, моя маленькая кнопка.
***
В небольшой комнатке Рируар и Мими Бейны через следящих ботов с полным недоумением наблюдали за своими примитивами.
– Рируар, объясни, почему девочка плачет. Ей больно из-за ее ноги?
– Думаю, да. Человеческая натура слаба, – Рируар неспешно выпустил клуб белого дыма в потолок, имитируя курение со специальной электронной сигарой.
– Но почему она терпит боль так долго?
– Может, людям нравится чувствовать боль.
– Думаешь? – Мими прищурилась, вглядываясь в своих примитивов.
– Вспомни, как Артур в раннем возрасте отказывался от помощи врачей, наверняка, по той же причине. Ведь боль – это чувство, а чувствовать что-то это прекрасно, – высокопарно произнес мужчина, изящно жестикулируя.
– Да, наверное, ты прав. Но все равно я расстроена, – Мими притворно вздохнула.
– Из-за чего, милая?
– Девочка не пришла ко мне, а обратилась к нему, – она указала красным ноготком на монитор. Похоже, это ее действительно волновало.
– Ты расстроена.
– Я просто хочу, чтобы мои примитивы больше мне… то есть, нам доверяли. Может, нужно навестить психолога?
– Навестим, – кивнул Рируар. – Иначе, если мы перестанем их понимать, то и контролировать. А неподдающийся контролю примитив опасен. И нам ничего не останется, как… усыпить их.
– Но не раньше, чем случим его с Анной, примитивом Моров.
– Почему с ней?
Мими стала загибать пальцы, перечисляя достоинства:
– Анна породистая, имеет множество наград и регалий. Физически неплохо сложена, красива, а самое главное, мы сделаем министру большое одолжение, так как первое потомство от спаривания наших примитивов достанется им. А я уверена, будет зачат великолепный экземпляр. Он наверняка возьмёт все достоинства нашего Артура.
– Ты думаешь, Моры согласятся?
– Я заметила, как они восхищаются нашим мальчиком.
– Хорошо, я не против.
На следящем экране девочка и парень уселись за стол, стали делить завтрак. Артур был очень внимательным и услужливым, помогая Майи намазывать на свежеиспеченный хлеб масло.
– Что они делают? – лицо Рируара вытянулось, и он подался вперед.
– Едят.
– Я вижу, но почему для девочки важно, чтобы они делали это вместе? Она недоедает? Ты ее плохо кормишь?
Женщина усмехнулась.
– Она всего лишь хочет съесть больше, чем ей положено. Вот увидишь, она сначала съест все, что предложит ей Артур, а после вернётся в свою комнату и возьмется за то, что приготовлено для нее. Помнишь, лет семьдесят шесть назад у нас была собака, вот она делала то же самое.
– Но невозможно потребить столько пищи?
– Ошибаешься. Человеческая натура такова, что ей всегда мало. Это называется «жадность», так говорит доктор Нивара, к которому я хожу за психологическими консультациями. Сначала примитивы довольствуются малым за неимением большего, потом, если возможности увеличиваются, они расширяют пределы своих требований. Ну, а когда приходит понимание, что ограничений нет, они больше себя не сдерживают.
– Мне кажется, твой психолог шарлатан, – выпустив последний клуб дыма, произнес Рируар, тщательно анализируя слова своей жены и задумываясь над очередной головоломкой, которую преподнесли его дети. Он произнес мысли вслух: – Где в примитивах находится источник желаний?
Мими безразлично пожала плечами, теряя интерес к монитору и сверяя свое внутренне расписание, по которому ее уже ожидали стилист и визажист. Ее примитиву сегодня обеспечена очередная награда высшего достоинства, и она как примерная мать должна быть безупречной, чтобы раздавать интервью и принимать поздравления вместе с ним.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?