Электронная библиотека » Алгебра Слова » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 22 мая 2015, 13:54


Автор книги: Алгебра Слова


Жанр: Городское фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Перестройка, развал Советского Союза, построение капитализма, олигархи, бандиты, которых не сажали в тюрьму, а стали считать уважаемыми людьми… Много было всего, что опровергало представления Ферта о справедливости и правильном построении общества.

Случайно увидев название станции: «Неизвестность», Николай, не задумываясь, решил туда поехать. Для того, чтобы «окунуться» в саму неизвестность, выплыв из которой, все прочие неопределенности могли бы казаться ему уже вполне приемлемыми. Аналогично закаливанию организма, Ферт решил натренировать себя неизвестностью, чтобы при дальнейших соприкосновениях со становящейся все более неприятной для него реальностью, не реагировать на нее так болезненно.

Вернее, не решил. Ферт не решал ничего подобного. Такие мысли не могли быть рождены его рациональным умом. Видимо, не только разум определяет действия человека. В общем, зачем он поехал в Неизвестность, Николай не смог бы толком объяснить даже самому себе.

С того самого дня, на небольшой станции, откуда идут поезда в Неизвестность, определенность и незыблемость мира стала расшатываться все сильнее и сильнее, словно молочный зуб, который выпадением своим освобождает место для другого.

«Музыкант – само воплощение неопределенности. Здоровый, сильный, вполне разумный мужик, но вдруг какой-то неправильный. Без жизненного принципа. Без твердого основания. Без забот. Без проблем. Как будто сошел с неба.

Его Катя… С виду полная противоположность Музыканту. Практичная, деловитая, смышленая, рассудительная… Но при более близком знакомстве оказывается, что не он спрыгнул с облаков, а она там живет, разгуливая по небесам, и ненадолго опускаясь вниз. Да и то, только для того, чтобы на полпути встретиться с Музыкантом.

Королев… излишне добродушный и нарочито веселый. Впавший в детство, и стремящийся утянуть туда всех окружающих.

Серый – алкаш, это понятно. Нет, не понятно. Как умный человек так может спокойно и не без удовольствия деградировать? Неужели нельзя занять голову делом, если она так уж сильно болит?

Ванин, на первый взгляд – адекватный. Но не совсем все-таки, если вспомнить распитие спиртного и битье бутылок… Хотя, может быть, он еще полностью не раскрылся в своей неадекватности? Или еще слишком молод? Вообще-то, положа руку на сердце, Сергей Ферту понравился. Но чем именно понравился, он бы и сам при всем желании не смог себе сказать.

Да… компания попалась веселая. Эх, как было бы хорошо, если бы все было по уставу! Где все понятно. Понятно, кто начальник, а кто подчиненный. Кто союзник, кто противник… – Ферт выкинул окурок в урну. – Жизнь не всегда соответствует уставу. Как показала практика, далеко не всегда. Ну что ж… придется приноравливаться к этой внеуставной жизни и, по возможности, вносить в нее упорядоченность и определенность».

Николай обошел отель, сходил к морю, осмотрел окрестности, пока все были в столовой. Никакой опасности. Обычный отель. Заурядное небо. Обыкновенное море.

Быстро стемнело, и Ферт вернулся…

* * *

Музыкант проснулся рано. Ровно в шесть утра. Вернее не то, чтобы так уж сам проснулся. Он упал. Упал с кровати, когда переворачивался с левого бока на правый. Катя придвинула его к самому краю, разметавшись во сне почти перпендикулярно. Музыкант сел, потряс головой и посмотрел на нее, дотянулся, легко коснулся губами ее переносицы. Катя нахмурила во сне брови, затем улыбнулась, но не проснулась. Это было несколько необычно. Как правило, она спала очень мало. Катя поздно ложилась и рано вставала. Но сейчас сон охранял ее, закрыв от мира крепкими объятиями.

– Поспи, маленькая, – Музыкант прошел в ванную и, быстро умывшись, вышел на улицу, через балконную террасу.

Нужно было обдумать произошедшие события, которые утром на миг показались нелепой выдумкой воображения. Но это произошло на самом деле. По вине ли Кати, купившей билеты совсем не туда, куда планировали они до отъезда, или по чьей-то высшей воле. Это уже не имело значения.

Утро было прекрасным. Солнце, пронизывающее легкие перистые облака, тяжелые листья больших деревьев, чем-то напоминающих одновременно и каштаны и пальмы, пение птиц и волшебный запах моря…

«Хорошо-то как! – Музыкант направился в сторону скал, видневшихся в стороне. – Прежде чем что-то решить, надо посмотреть, куда это нас занесло… В любом случае у нас есть несколько недель, чтобы спокойно понять, что происходит».

Дорожка аллеи была выложена небольшими красными камнями, по обе стороны от нее росли колючие кусты с круглыми белыми цветами, выглядывающими из зеленой гущи. Минут через десять он подошел к пустырю, за которым стояли черные горы. Они были не просто большими, а неправдоподобно огромными, как прочные стены, и напоминали искусственные сооружения, построенные, чтобы оградить территорию.

Музыкант поднял голову. Забраться на такие скалы было практически невозможно. Наверное, альпинист с необходимым снаряжением и мог бы это сделать, но Музыкант им не был. Хотя оснастку можно было бы где-нибудь раздобыть, но маловероятно, что так же легко удастся получить нужные навыки скалолаза. Он пошел вдоль отвесных склонов, желая проверить, нет ли где ущелья или тропинки, по которым можно было бы попытаться пройти дальше. Но нет. Скалы стояли неприступно, не давая никакого намека на то, каким образом можно было бы их преодолеть. В одном месте, правда, Музыканту показалось, что есть нечто вроде пещеры или туннеля, но присмотревшись, он понял, что ошибся. Это был остаток засохшего селевого потока, который, видимо, по весне сходил с гор.

Музыкант обошел отель по периметру. С одной стороны внешняя территория отеля выходила на морское побережье. Там же находился железнодорожный тупик с развалинами поезда. Слева, если стоять спиной к морю, виднелся небольшой городок, а все остальное было невидимо взору из-за высоких скалистых преград. Создавалось некоторое впечатление песочницы… не то, чтобы песочницы, как таковой, а скорее безопасного места, специально выделенного и огороженного для того, чтобы могли поиграть… дети. «Нужно пойти в город и попытаться выяснить, где это мы оказались», – решил Музыкант и направился в отель за Николаем. Ферт был единственным, кому Музыкант доверял, как наиболее здравомыслящему из всей компании, хотя, при этом, не испытывал к нему никакой симпатии. Остальных, как показалось Музыканту вчера за ужином, совершенно не заботило ни место пребывания, ни время…

Ему понравилась конкретность Ферта, упертость и категоричность. Музыкант в отдельных случаях и сам становился таким же. Разница между ними состояла лишь в том, что Музыкант таким был эпизодически, по мере необходимости, а Ферт таким был всегда.

«И вечный бой, покой нам только снится – это выражение подходит к характеру Ферта, – подумал Музыкант, увидев Николая, – но бой должен завершаться победой, хотя и поражения нельзя исключать. При этом целью боя всегда должна быть именно победа, а не следующий бой. Именно вечность боя делает это выражение абсурдным…»

Николай курил у входа в отель. Музыкант подошел и без приветствия изложил суть дела.

– Пойдем, – сказал Николай, – сейчас я соберусь.

– Пять минут. Я подойду, – Музыкант быстрым шагом повернул к своему номеру.

– Где ты был? – тревожно прозвучал требовательный вопрос Кати, как только он открыл дверь.

– Окунулся в бассейне. Ты же просила не будить тебя! – не задумываясь, ответил Музыкант, прекрасно знающий, что в аналогичных случаях наилучшей защитой будет быстрое и неожиданное нападение.

– Когда это я такое просила? – нахмурилась Катя, пытаясь вспомнить.

– Во сне, – невозмутимо соврал Музыкант, но сказал это так твердо, что сомневаться Кате было бы просто неприлично. – Катюш, мы с Фертом пока насчет завтрака подумаем и осмотрим отель, ты поваляйся еще?

– А ты куда?

– С Фертом прогуляюсь вокруг отеля, я же сказал. Семь часов еще. Ты закрой глаза и еще поспи, я скоро буду, – Музыкант знал, что если упомянуть про идею пойти в город, никакая сила не остановит Катю пойти с ним. Но при всех случившихся событиях за эти дни, это могло быть небезопасно.

– Я ноутбук включу, посмотрю, все ли в порядке после вчерашнего прыжка, – согласилась Катя.

Музыкант облегченно вздохнул. Если она доберется до компьютера, то вряд ли заметит и конец света, а значит, в запасе будет время.

Катя включила воду в ванной, вышла, повисла на нем, обхватив шею руками:

– Только недолго и недалеко. Я еще кофе попью или виски вчерашнее?

– Кофе!!! – Музыкант опустил ее на пол и вышел.

Ферт сосредоточенно смотрел на дорожку, выложенную красным камнем. Вдалеке открывался вид на город. Город… Неожиданно Николай почувствовал, что неопределенность, постоянно накапливающаяся с самого начала этой поездки в Неизвестность, стала понемногу уменьшаться.

Подошел Музыкант, и они направились вперед.

* * *

Как только за Музыкантом закрылась дверь, Катя натянула на себя брюки и рубашку. Затем, застегивая на ходу пуговицы, выключила воду в ванной и вышла.

Остановившись у дверей соседнего номера, нажала медленно на ручку и заглянула в комнату. Сергей крепко спал. Катя быстро подошла к Ванину. Наклонилась, тряся его за плечо:

– Сергей, вставай! Мне помощь нужна. Они куда-то пошли! – Ванин с трудом открыл глаза. Катя бросила ему со стула шорты: – Вставай, они уйдут. Пойдем! Пойдем, скорее!

Сергей молча оделся и пошел за встревоженной Катей.

– Они что-то задумали! – Катя торопилась к выходу из отеля. – Он мне сказал, что поговорить и возле отеля посмотреть, но я чувствую, что они с Фертом куда-то не просто так направились.

– Сейчас догоним. Погоди, не торопись, а то увидят. Не шуми, – Ванин, наконец, проснулся, – вон они. Пойдем ближе к деревьям…

Город открылся небольшими домиками, покрытыми остроконечными черепичными крышами. Неширокие улицы таились под густыми кронами деревьев. Музыкант с Фертом спустились вниз и вышли к маленькому кафе на краю города.

Сергей и Катя крались за ними, стараясь оставаться незамеченными.

– Николай, – нарочито громко произнес Музыкант, и остановился. – Вот что делать с этим детским садом?

Ферт обернулся. В двадцати метрах поодаль, виновато опустив глаза, стояли Сергей и Катерина.

– В угол поставить! – буркнул Николай.

– А нечего втихаря уходить! – повысила голос Катя.

– Катя, если нам было нужно уйти, то мы и ушли. Значит, мы так решили, а вы устраиваете тут игру в казаки-разбойники. Где порядок, я спрашиваю тебя? Если вдруг возникла бы опасность, ты смогла бы себя защитить? Или он? – произнес Ферт, показав жестом на худощавого Сергея. – Мы в незнакомом городе! В чужом отеле. И вы оба только развлекаетесь, где разумность? Чтоб оба шли смирно и молчали!

Катя прижалась к Музыканту. Сергей даже не обиделся, с любопытством разглядывая вывеску кафе.

– Может, кофейку попьем? – предложил Музыкант. – Заодно что-нибудь узнаем.

– Да, пожалуй, – согласился Ферт. Вчетвером, они вошли в небольшой зал с маленькими столиками, накрытыми белыми скатертями.

За барной стойкой стоял смуглый паренек, который при их приближении белозубо улыбнулся и приветственно помахал рукой.

– Привет! – кивнул ему Музыкант, присаживаясь на высокий стул. – Как тут у вас насчет кофе?

Бармен удивленно посмотрел на Музыканта и начал что-то быстро говорить то ли на испанском, то ли на португальском языке.

– Впрочем, что и следовало ожидать, – усмехнулся Музыкант и повернулся к Кате. – Ваше слово, товарищ маузер.

– Эх! Когда же ты повзрослеешь, – вздохнула она и, обращаясь к бармену, заговорила с ним по-английски…

Катя посмотрела на Музыканта:

– Господин Тэтэ, а у вас есть доллары или евро, дабы оплатить утренний завтрак?

Музыкант полез в задний карман джинсов за бумажником.

– Нет! Нет! – вероятно, бармен понял, о чем спросила Катерина, или правильно истолковал движение Музыканта. – Гости не платят!

Бармен принес кофе, который был сварен в большой старинной кофе-машине. Бодрящий напиток был отличным, немного отдающий горчинкой, которая нисколько не портила вкус, а наоборот, делала его экзотическим и приятным…

– По информации, полученной от бармена, дело обстоит следующим образом, – стала переводить Катя. – Город называется «For you» – «Для тебя», если по-русски. Но город также имеет и аналогичные названия на других языках: «Como quieres», это на испанском… на португальском – «Ate voce», на итальянском – «Fino a Lei», на французском «Comme tu veux».

– Комета, – улыбнулся Музыкант, – пусть по-французски будет! Боюсь спросить, в какой мы стране.

Катя перевела. Бармен замялся и скомкано ответил:

– Вроде Испания…, а может Франция…, или Португалия…

– Оригинально, – поперхнулся Ферт.

– И как патриотично! – покачал головой Музыкант, в принципе, нисколько не удивившись. Ему самому было абсолютно все равно, к какому государству мог принадлежать тот или иной город, лишь бы в нем было комфортно проживать.

– Михаил, не надо язвить. Не знать своей страны, не знать истории – это позорно!

– Да бросьте, Николай! Он не знает власти, а значит, она не доставляет ему никаких забот. Мы вот, к примеру, знаем историю, а живем все равно позорно, если рассматривать в целом. Это не показатель.

– Мы приехали на поезде, – стала подбирать английские слова Катя.

– Нет, нет – это невозможно, – категорично развел руками бармен. На этот раз перевод не потребовался. Его жест поняли все.

– Почему это? – возразил Сергей.

– Мы находимся на острове, сюда поезда не ходят, – в полной тишине перевела Катя.

Бармен снова белоснежно улыбнулся и, оживленно жестикулируя, начал объяснять.

Как смогла понять Катя, город и отель находятся на большом острове. Горожане считают отель волшебным местом, в котором периодически появляются какие-то люди – гости. Жители следят там за порядком, убирают территорию, готовят, если требуется, еду. Они очень трепетно относятся к гостям. Иногда к причалу приходят корабли, где местные жители покупают вещи и продают то, что удается добыть в море, и растущие здесь в изобилии фрукты. Среди них есть один особенный, наиболее востребованный плод, который нигде, кроме как на этом острове, не растет. Он называется «engine». Этот фрукт наподобие больших яиц с вкусной вязкой жидкостью, которая дает очень много силы, энергии и хорошего настроения. Чем больше гостей бывает на острове, тем больше этих плодов созревает.

– Так что, если вы приехали, – в завершении сказал бармен. – Я сообщу всем. Добро пожало…

– Катя, скажи ему еще раз, что мы действительно приехали на поезде. Мы приехали из России, – в полном недоумении повторил опять Ферт.

Бармен рассмеялся, когда Катя сказала ему, что они приехали на поезде из Европы. Она не стала уточнять, что из России, справедливо предполагая, что название страны ему ни о чем не скажет.

– Так ведь Европы нет! Вы еще скажите, что из Атлантиды приехали! – медленно перевела Катя.

– Пойдем-ка, выйдем, Михаил… – вставая из-за стола, кивнул Ферт в сторону выхода. Сергей с аппетитом уплетал горячие булки, ничуть не расстроившись вновь открывшимися фактами. Катя задумчиво мешала ложкой сахар в пустой чашке.

– Как выбираться будем? – задал вопрос Николай Музыканту, когда, выйдя на улицу, они закурили.

– Так три варианта-то. Перепрыгнуть через скалы или попроситься на корабль, – прикинул Музыкант.

– А третий?

– Не выбираться вовсе.

Николай с раздражением выкинул сигарету и окликнул ребят. Сергей встал, добродушно пожал руку бармену. Музыкант, спохватившись оставленного на столе бумажника, вернулся к столу. Поцеловав Катю, прошептал:

– Спроси у него, как уезжают люди, которых он называет гостями? Катя подошла к бармену и задала вопрос.

– Ну? – Музыкант ждал ответа.

– Что «ну»?

– Как они уезжают?

– Они не уезжают, – помотала головой Катя, – они исчезают так же, как и появляются.

* * *

В отеле Ферт увидел пришедших местных. Они были доброжелательны, улыбчивы и несуетливы. Пахло свежеприготовленным мясом и овощами. Дорожки были чисто выметены, газоны политы водой, в номерах появились чистые комплекты постельных и туалетных принадлежностей, лежаки возле бассейна аккуратно расставлены и заботливо накрыты полотенцами.

Собрались в столовой, где Музыкант рассказал о том, что им удалось узнать в городе. Серый с удовольствием подкреплялся изрядной порцией виски и был в прекрасном расположении духа. Ванин задумчиво поглощал какой-то салат, не замечая, что съедает уже третью порцию. Королев просто ел, стараясь никому не мешать.

Царящая атмосфера была весьма эмоциональной. Однако, эмоции не выплескивались наружу, а скапливались внутри. Никто не предлагал никаких решений, не рассуждал, не строил догадок. Все были заняты своими мыслями.

– За успех нашего безнадежного предприятия! – весело поднял бокал Серый, резюмируя возникшую ситуацию.

– Я прогуляюсь в город, – Петр никогда не считал никакое «предприятие» безнадежным. Ему не терпелось своими глазами посмотреть на цивилизацию или отсутствие таковой. Королев торопливо доел и вышел на улицу.

Петр был крайне общительным человеком. Очень любил детей. Отель угнетал его безлюдной тишиной и замкнутостью пространства. Едва Петр прошел через ворота, как впереди стал виден утопающий в зелени городок. Тягостное ощущение, возникшее у Королева за завтраком, тут же исчезло, уступив место обычному, приподнятому настроению. Как будто он вынырнул из глубины и вдохнул свежего воздуха.

* * *

Услышав Катин крик во дворе, Музыкант бросился из столовой.

Катя сидела возле дверей открытого номера на корточках. Возле ее ног лежал маленький щенок немецкой овчарки. Собака была полуживой, передняя лапа и живот кровоточили.

– Я иду, – стала объяснять Катя, – а он падает сверху, прямо передо мной, точно кто-то его бросил с неба, или он скатился с крыши!

Ванин склонился над щенком, рассматривая его.

– Что теперь делать? – забеспокоился Сергей.

– В город надо, в ветлечебницу, – Музыкант присел рядом, – неизвестно, что с ним.

– Ему недели три, – сказал Ванин, – откуда же он тут?

– С алтаря, вестимо, – ответила Катя, – не ты ли вчера заказывал собаку? Только вот нюансы места и времени, а также небольшие подробности исполнения повелитель желаний взял на себя.

– Да ну… Нет! – Сергей не отрывал взгляд от несчастного щенка, который подрагивал хвостом. – Так разве можно исполнять желания?

Катя попробовала приподнять щенка, но голова его не держалась.

– Шея перебита или позвоночник сломан.

– Не трогай! – оттолкнул Сергей Катины руки. – Я его сейчас положу на что-нибудь и отнесу в город! Отойдите!

Серый вернулся из столовой с чашкой молока.

– Давайте его покормим?

Ванин медленно нагнул чашку на морду щенка, которую чуть приподнял на ладони, но щенок не сделал никаких движений.

– Ты полей ему, чтобы в рот попало, – предложила Катя. – Или пальцы намочи, может, оближет?

Но щенок только обводил всех мутным взглядом и никак не реагировал на молоко.

– Сергей, клади его, – Музыкант подтащил картонку и полотенце, – пошли в город. Может, найдем там понимающего в этом деле… Врача, что ли.

– Королев, вроде, у нас смыслит в животных, – поднимаясь с колен, сказала Катя, – ой, аккуратнее, у него кровь идет из живота!

– Петр в город ушел, – ответил Сергей, перекладывая щенка, который застонал почти по-человечески. – Не будем его ждать. Кать, пойдем с нами! А то мы с Музыкантом и сказать ничего не сможем.

* * *

Пройдя несколько кварталов, Королев присел на причудливую скамейку с изогнутой спинкой, сплетенной из веток. Перед ним находилась небольшая песчаная площадка, на которой играли дети. Они, увидев Петра, нисколько не смутились, а радостно заулыбались и подбежали к нему, протягивая большую деревянную рыбу, со сломанным плавником. Самый маленький парнишка забрался ему на колени. Королев повертел в руках рыбу.

– Ничего сложного. Нужно всего лишь зафиксировать на деревянном валу болтающийся плавник. Сейчас починим, – Королев посмотрел по сторонам и, найдя подходящую тонкую веточку прямо под ногами, отломил от нее кусочек и закрепил плавник. Для верности стукнув два раза получившимся штифтом по краю лавки, он загнал отломанный кусочек ветки полностью в паз и протянул рыбу пареньку. – Ну, вот и готово!

Мальчишка схватил игрушку и, держа ее над головой, побежал, подпрыгивая и радостно что-то крича. Детвора с восторгом смотрела на Петра, разговаривая с ним на своем языке. Королев лишь улыбался им и кивал в ответ.

Вскоре парнишка вернулся, таща за собой сломанную деревянную игрушечную тачку. Петр починил и ее.

– Петр! – окликнул его Музыкант. – Иди сюда, у нас беда!

Петр поспешно подошел. «Беда», лежавшая на руках Сергея, уже закрыла глаза и судорожно вздрагивала, время от времени приоткрывая рот.

– Ты же ветеринар, посмотри, – Ванин опустил щенка на землю, полотенце под ним уже стало багровым.

– Да это когда было-то, что я сейчас сделаю, брюхо ему разрежу? Эх, ты… Бедолага, как же ты так, а? Эх, ну как же так-то… – бормотал Королев, бережно ощупывая маленькое серое тельце. Пальцами приподнял и опустил веки щенка. – Ключица сломана, шея тоже, лапа вывихнута. Головой ударился, смотри, взгляд не фокусируется.

– Ну, давай, делай что-нибудь! – не выдержала Катя.

– Мы ходили, искали врача, но у них нет ветеринаров, – сказал Музыкант, – а человеческий врач был один, да и тот помер, с год назад.

– Как же они лечат животных? – растерянно произнес Королев.

– Да никак, – ответила Катя, – просто дают им умереть. Они не сторонники выхаживания слабых. У них естественный отбор. Я и не заметила у них в этой деревне животных. Попередохли, наверное.

– А люди? Заболеют, если?

– Тоже, наверное, по этому же принципу. Они сказали, что у них никто не болеет. Смутные, они люди. Жрут какие-то фрукты от всех бед, – пожала плечами Катя.

– А лекарства? Есть лекарства-то хоть какие-нибудь?

– Нет, они даже не знают такого слова.

– Пошли назад, что поделаешь, резать без наркоза я не буду, шины поставлю. Ждать будем.

– Смерти? – уточнила Катя. – Давай ему плодов дадим, вдруг поможет?

– Катя, замолчи! – Сергей помедлил. – Он выживет. Он будет здоров.

– Ну, где это видано, собак фруктами кормить? Ему все равно сейчас не еда нужна, – развел руками Петр.

– Королев, помоги ему. Ну, сделай что-нибудь, пожалуйста, – проговорил Ванин.

– Да что ты молишься на меня, словно на бога? – Королев был очень огорчен тем, что помочь не в силах.

– Пойдемте, – сказал Музыкант, беря щенка у Ванина.

Вечер настал в тревоге и беспокойстве. Все ходили вокруг щенка, которого Ванин не спускал с рук. Щенок то впадал в забытье, то открывал глаза, в которых была смирная обреченность и дикая боль. Изредка он начинал издавать какие-то звуки, словно просил прекратить его страдания.

Королев сделал все, что мог. Наружные раны промазал и перевязал. Кости зафиксировал твердым картоном и плотно перебинтовал.

Щенок, балансирующий на грани жизни и смерти, заставил задуматься всех. О том, что две противоположные стороны бытия могут неожиданно сомкнуться. В чьих руках находится эта жилка, заставляющая биться сердце человека… собаки… и любого другого живого существа?

Королев ходил из угла в угол. Музыкант сидел у бассейна, Катя полулежала, положив голову ему на колени, и смотрела на воду. Музыкант легонько ее покачивал, обняв рукой. Время от времени они вставали и подходили к щенку. Ферт больше курил.

Никто не понимал, откуда взялся щенок. Собак на острове не было ни одной. И местные не смогли объяснить. О предположении Кати, что это исполнилось вчерашнее желание Сергея – получить собаку, старались не думать. Только потому, что мысли в этом направлении ни к чему не приводили и казались неправдоподобными. И не совсем приятными.

Умирающий щенок на фоне прекрасного южного вечера воспринимался неестественно и чудовищно. Не менее жутко выглядел Ванин, который чуть не плакал от безысходности и жалости к щенку. Он, как оказалось, был заядлый собаковод. По случайности ли щенок, вдобавок ко всему, был самой любимой его породы – немецкой овчарки…

Стемнело. Зажглись уютные фонари, мягко освещая дорожки желтым светом. Окна столовой и веранды подкрашивали траву оранжевым оттенком. На небе появлялись звезды. Обычный вечер, который неизменно сменит утро. Только смятение, боль и горечь за маленькое существо примешались сегодня и сделали ночь тяжелой.

* * *

Серый ушел к морю, взяв с собой бутылку, давно ставшей ему неизменной спутницей в радости и в печали.

Нельзя сказать, что Александру нравилось пить. По вкусовым качествам алкоголь его вовсе не устраивал. Но то, как спиртные напитки влияли на его мироощущение, Серому пришлось по душе. Александр получал удовольствие не от процесса, а от результата… Поэтому отсутствие или присутствие компании никак не влияло на его решение выпить.

Не нравилось Серому жить, особенно в трезвом состоянии. Но и завершить жизнь самостоятельно у него духа не хватало. К тому же совестно было бы перед теми, кто остался бы «на этой стороне».

Вот и «маялся» Александр все время, пока вынужден был сохранять трезвость. На работе. За рулем. Да и дома в постоянном опьянении тоже находиться было нельзя. Периодически можно, конечно, по праздникам или семейным торжествам. А вот постоянно не удавалось.

Любые обыденные проблемы раздражали Серого. Он не понимал, почему человек должен всегда и всего добиваться. Ему хотелось не трудностей и забот в жизни, а плавности и простоты бытия. Но легко жить не получалось. Вот и нервничал Серый. Практически из-за всего. И боялся. С вечной тревогой на душе он просыпался и засыпал… если не был пьяным.

Как и большинство людей, Александр имел самое необходимое и даже излишек этого самого необходимого. Но для того, чтобы существовать, ему приходилось работать, выполнять различные бытовые обязанности… Это было не так уж и тяжело, но… Серый считал, что «игра не стоит свеч». Он не был лентяем, в классическом понимании этого слова. Его раздражала бессмысленность существования и то, что для этого бессмысленного существования необходимо что-то делать.

В результате же принятия спиртных напитков раздражение уменьшалось. В определенный момент оно пропадало полностью, и появлялась эйфория, создающая настроение, что все не так уж и плохо, а может быть, даже и совсем хорошо.

Однако, каждое действие рождает противодействие. И когда эта эйфория пропадала, то наступала расплата в виде похмелья, когда осознание бессмысленности существования усиливалось и многократно усугублялось страданиями физического и психологического характера.

Серый поехал в Неизвестность не столько потому, что так уж хотел оказаться в неизвестности, а потому, что он очень не хотел оставаться в «известности».

Не устраивала его реальность, а изменить ее или сделать приемлемой, он не мог. Если Ферта реальность не устраивала по причине того, что она не была правильной, по его мнению, то Серого реальность не устраивала вообще.

Понравилось Александру название станции, вот он и решил туда отправиться. И в отличие от Ферта, Серый именно решил поехать в Неизвестность. Никакое подсознание тут на него не действовало. Или действовало, но скрытно, как, собственно, оно всегда это и делает. Молча. Без объявления войны.

Можно было бы поехать и куда-нибудь еще. Разницы особой не было. Да и какая разница может быть для того, у кого единственным желанием было желание уйти от реальности?

* * *

К рассвету щенка не стало. Ванин и Музыкант ушли к скалам, вырыли небольшую яму. Положили туда забинтованного щенка. Сергей опустился на землю и закрыл лицо руками.

– Сереж, ну не расстраивайся так, ничего не поделаешь уже, – тронул его за плечо Музыкант.

– Катя права. Это алтарь, – шепотом сказал Сергей. – Ты знаешь, я больше никогда ничего просить не буду. Никогда. К черту такие желания! Ведь так и в жизни получается. Захочется чего-нибудь, а иной раз так проявится, что думаешь – лучше бы никак не было, чем так, как получилось…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации