Текст книги "Из пепла"

Очевидно, моя улыбка не смогла скрыть всех моих чувств.

– Это не значит, что я тебе не доверяю, – поспешила заметить она. – Я доверяю. Просто… Мне тяжело оставлять их с кем бы то ни было.

– Нет. Я все понимаю. Тебе не нужно оправдываться. – Я пощекотал живот Мэдисон – все что угодно, чтобы не смотреть на Бри.

Она положила руку мне на плечо.

– Но я благодарна за предложение.

– Да. Конечно. – Я выдавил из себя улыбку. – Всегда пожалуйста.

Бри протянула руки, и Мэдисон чуть ли не прыгнула к ней, оставив меня стоять в одиночестве и удивляться, как мне удалось одновременно опозорить себя и разрушить тот прогресс, которого мы достигли в плане комфортного сосуществования.

– Эй, я, м-м‐м, заберу Луну переодеться. Похоже, она использовала банан, который я ей дал, в качестве геля для волос, а не завтрака. – Я протиснулся мимо Бри, стараясь не касаться ее, и достал Луну из ходунков.

– Изон… – Бри замолчала, прокашлялась, а затем улыбнулась. У нее не получалось так же хорошо притворяться, как у меня, так что улыбка была скорее близка к гримасе. – Еще раз спасибо. За все. Кроме сиропа.

Я вздернул подбородок и подмигнул.

– Какого сиропа?

Не оставляя ей времени на ответ, я распахнул заднюю дверь и проскользнул в нее, пока моя малышка продолжала что-то лепетать.

Глава 7
Бри

– Точно больше ничего не нужно? – спросила Джиллиан, секретарша Роба, убирая фантики от батончиков и коробки из-под сока, которые она ранее волшебным образом, прямо как Мэри Поппинс, извлекла из ящика стола. Кажется, воспитав уже девять внуков, в свои шестьдесят пять она поняла, что нужно быть готовой ко всему.

Я плечом прижала телефон к уху, натянуто улыбнулась и соврала:

– Нет, все в порядке. Спасибо.

По правде говоря, я была на дне. Зайти в офис Роба было испытанием высшего уровня. Он должен был быть там. Сидеть за этим огромным столом из красного дерева, приветствовать нас теплой улыбкой – или, если бы я была без детей, озорным блеском в темно-карих глазах.

Без него огромный угловой офис, заставленный книжными полками и с зоной отдыха на шесть персон, казался слишком пустым. Я пообещала себе, что не пробуду здесь долго. Я лишь сделаю самое необходимое, а остальное заберу домой и поработаю ночью, когда дети лягут спать. Однако найти что-то в его захламленных ящиках оказалось не такой простой задачей. Каким бы чистоплотным и опрятным ни был Роб практически во всех остальных сферах жизни, его система распределения документов заставляла мой глаз дергаться.

Джиллиан знала, где находится большинство контрактов, которые были мне нужны, причем основная часть была оцифрована, но обнаружилось и несколько заказов, которые я не смогла найти. Так что мои надежды на то, чтобы просто забежать на минутку, не сбылись: вместо этого я уже второй час сидела на телефоне, обзванивая наших поставщиков по всему миру.

Джиллиан кивнула. Ее ортопедические туфли заскрипели по деревянному полу, когда она направилась к двери.

– Ну, если что-то понадобится, зовите.

– Хорошо, – вновь соврала я. С легкостью принимать помощь мне все еще было трудно.

Роб был замечательным мужем, но он очень много времени уделял работе. Я не могла винить его за то, что он пытается обеспечить свою семью. Довольно часто я оставалась наедине с детьми. В этом заключалась моя работа. Работа, которую я выбрала. Работа, которую я очень любила. Работа, которую я должна была научиться выполнять, не рассчитывая на чью-то помощь. Я понимала всю эту концепцию о том, что нужна община, чтобы вырастить ребенка, и когда кто-то нуждался в помощи, я первой протягивала ему руку. Но вот быть по другую сторону давалось мне нелегко.

Люди хотели как лучше, я уверена в этом. Но мысль о том, чтобы хоть ненадолго утратить контроль, не приносила мне утешения. Особенно учитывая то, что в последнее время почти все в моей жизни было совершенно непредсказуемо. Я потеряла опору, и мне нужно было ухватиться за что угодно, чтобы удержаться. Я не могла просить о помощи. Даже если речь шла о таком пустяке, как попросить Изона или Джиллиан присмотреть за детьми в течение нескольких минут, чтобы я смогла наконец что-нибудь доделать. Но я просто не могла на это пойти.

Щелчок двери дал мне понять, что Джиллиан ушла, оставив меня в одиночестве, которое, как я боялась, будет теперь сопровождать меня всегда.

– Ашер, успокойся! – прошипела я, когда сын протащил по полу шестифутовую цепочку из скрепок.

Мэдисон визжала от восторга, пытаясь догнать ее, как юная олимпийская чемпионка. Ногой я подняла цепочку так, чтобы она не смогла дотянуться до нее и, без сомнения, засунуть в рот.

– Эй! – возразил Ашер, причем сделал он это отнюдь не тихо. Половина сотрудников «Призм», должно быть, слышала его крик.

– Мистер Уинтерс? – на линии раздался мужской голос.

Я быстро поднесла телефон к другому уху, от злости чуть не выронив его из рук.

– Да. Здравствуйте. Только я не мистер Уинтерс. Я его жена. – Я перевела взгляд на Ашера. Он уже нашел себе другое занятие – запихивание бумаги, которую я дала ему для рисования, в шредер. Черт бы побрал Изона и его сироп. Повернувшись к нему спиной, как будто бы это могло оградить меня от реальности, я продолжила: – Мой муж скончался в прошлом месяце. – Как и всегда, эти слова, будто клинком, пронзили мое сердце.

– Роб? Серьезно? Что случилось?

Не ваше гребаное дело.

– Несчастный случай.

– Мне так жаль. Роб был очень хорошим человеком. Но я не могу помочь вам с заказами, миссис Уинтерс. Мне нужно поговорить с кем-то из «Призм».

Эти слова повторяли все, кому я звонила в этот день. И я делала все возможное, чтобы не разъяриться окончательно каждый раз, когда это слышала.

Я построила этот бизнес с нуля. Да, Роб занял пост генерального директора, но вряд ли за прошедшие пять с чем-то лет меня могли совсем забыть. Я по-прежнему посещала собрания и имела право вето, когда дело касалось творческих аспектов. Конечно, большая часть этих решений принималась за ужином или на диване с бокалом вина после того, как дети ложились спать, но я все еще оставалась частью компании.

– Тогда вам крупно повезло. Я владею этим бизнесом. И мне нужно, чтобы вы отправили заказы на покупку по электронной почте до конца дня.

– М-м-м… – протянул он.

Но у меня не было времени расписывать этому человеку всю структуру руководства «Призм». Особенно после того, как я повернулась и увидела Мэдисон, сидящую на коленях Ашера, откручивавшего крышку хрустального графина, который Роб держал в своем баре в стиле сериала «Безумцы».

Дважды щелкнув пальцами, чтобы привлечь его внимание, я прошипела:

– Поставь на место.

Как послушный ребенок, которым он бывал крайне редко, Ашер тут же поставил графин на пол – прямо перед лицом своей сестры.

– Нет! – закричала я, бросая телефон в сторону: Мэдисон опрокинула графин – он разбился вдребезги, и осколки разлетелись по полу из красного дерева. Я подскочила к детям. Мэдисон кричала как резаная; адреналин ударил мне в голову, когда я увидела, как с ладошки моего ребенка капает кровь. Порез был небольшим. Но волна паники, захлестнувшая меня, оказалась непомерно огромной.

Это уже слишком. Слишком знакомая эмоция. Слишком пожирающая изнутри.

Я почти ничего не соображала от страха. Дрожащими руками я подхватила ее, а затем подняла Ашера, унося его подальше от стекла, после чего усадила обоих на кожаный диван. У меня кружилась голова. Я рухнула перед ними на колени, безуспешно пытаясь отдышаться.

Три капли крови.

Рана была такой крошечной, что здесь едва понадобился бы пластырь.

Но мое тело отреагировало так, будто снова наступил конец света.

– Прости! Прости! – истерически кричал Ашер при виде капающей у его сестры крови.

Посреди всего этого хаоса в комнату вбежала Джиллиан.

– У вас все в порядке?

Нет. Можно было с уверенностью сказать, что все было совсем не в порядке.

Мой муж мертв. Мое сердце разбито. И я поняла, что, как бы сильно мне этого ни хотелось, я никогда не превращусь в суперженщину.

В этот момент в мире был только один человек, который мог бы меня понять.

Прокашлявшись, я усадила обоих детей к себе на колени, обнимая их так крепко, будто это могло меня успокоить. Я отчаянно боролась со слезами, чтобы не напугать их еще больше, и дрожащим голосом попросила:

– Можете, пожалуйста, позвонить Изону Максвеллу?

* * *

В Атланте было прохладно для июня. Накинув кардиган на плечи, я устроилась поудобнее в плетеном кресле. Подушки для него были сшиты на заказ из моего любимого синего дамаска после того, как Роб сделал мне сюрприз, построив террасу с местом для костра и видом на бассейн и превратив наш задний дворик в мой личный оазис.

– Зима и лето. Теперь нам все нипочем, – сказал он, зная, как сильно я люблю по вечерам любоваться звездами.

Иногда он присоединялся ко мне с книгой или телефоном, но по большей части я сидела там в полном одиночестве, переваривая все произошедшее за день и планируя следующий.

И все же в ту ночь, когда я смотрела на огни, мерцающие у бассейна, я не смогла обрести покой, которого так отчаянно ждала.

– Не против компании? – спросил Изон, появляясь около дивана с бокалом красного вина в одной руке и пивом в другой. Я была не в состоянии отказаться. Не после того, как он бросил все свои дела и присматривал за детьми весь день, пока я пялилась в стену, как робот с севшей батарейкой.

– Конечно, – ответила я, забирая бокал у него из рук. – Спасибо.

Он вытащил из задних карманов два монитора видеоняни и передал один мне, прежде чем устроиться на дальнем конце дивана.

– Дети сдались довольно легко. Эш сегодня много спрашивал о Робе, так что, мне кажется, ему нужно немного отвлечься. Я сказал, что он может почитать книгу с фонариком часов до девяти. Он держит книгу вверх ногами, но читать – это ведь в любом случае хорошо? – Он глотнул пива, придвигая к себе стул и закидывая на него босые ноги. – Ох, – простонал он, растягиваясь между этими двумя предметами мебели: его подтянутые мышцы расслабились от усталости.

Меня пронзило чувство вины. Конечно, он устал. У Изона и без того было достаточно своих проблем, чтобы еще взваливать на его плечи мои.

– Прости, – прошептала я. – Мне не стоило звонить тебе, и потом…

Он повернул голову в мою сторону – его теплые карие глаза встретились с моими.

– Нет, определенно стоило. Я именно тот, кому ты должна была позвонить, и я рад, что ты это сделала.

Боже, почему эти слова только усиливали мое чувство вины?

– Нет, все в порядке. Я теперь мать-одиночка. Мне придется привыкнуть, что я должна решать свои проблемы самостоятельно. Я не могу рассчитывать, что все вокруг меня поставят собственную жизнь на паузу, если у меня случится нервный срыв. – В носу защипало, и я сделала глоток вина, чтобы скрыть слезы.

В какой момент я наконец-то перестану плакать каждую чертову секунду?

– У тебя нет нервного срыва, Бри. Месяц назад ты потеряла своего мужа и лучшую подругу. Прояви к себе капельку сострадания. У тебя тоже могут быть плохие дни. Это нормально, если ты даешь волю чувствам. Тебе не обязательно держать себя в руках двадцать четыре часа в сутки только потому, что у тебя есть дети.

– Но это не должно так сильно влиять и на твою жизнь тоже. Ты тоже потерял жену и друга. У тебя есть ребенок, которому должно быть уделено все твое внимание. Изон, ты пропустил встречу по работе из-за меня.

Он внезапно сел, опустив обе ноги на землю.

– И я благодарен тебе за это. Я боялся браться за эту гребаную работу всю неделю. Мне не нравилось там, поэтому я и уволился десять лет назад, и я почти уверен, что и сейчас ничего не изменилось. Честное слово, мне даже снились кошмары о том, как я вновь играю «Милую Каролину».

– Что? – ахнула я. – Но ты сказал мне, что был рад возвращению за пианино.

– Бри, я тридцатичетырехлетний мужчина, живущий бесплатно в домике у бассейна, принадлежащем моему лучшему другу, причем еще и с дочерью. Нищие не выбирают – мне нужна была эта работа.

Я поставила вино на бортик и повернулась к нему лицом, положив ногу на подушку между нами. Тревога в моем голосе нарастала.

– Верно. А теперь у тебя ее нет.

– Я не потерял ее. Я все еще могу пойти и заполнить документы завтра, если захочу. – Он опустил голову, но продолжал смотреть на меня краем глаза, улыбаясь уголком рта. – Или ты можешь наградить меня за то, что я сегодня заставил Мэдисон надеть пижаму, и не выгонять меня еще недельку, чтобы я мог поискать работу, где мне не нужно будет играть «Пони» Джинувайна каждый раз, когда приходят отмечать девичник. – Он сопроводил свою речь лукавой улыбкой, которая каким-то образом прошла сквозь все заслоны горя и чувство вины и заставила меня засмеяться.

– Я тебя не выгоняю.

– А следовало бы. Я ужасный нахлебник, который на прошлой неделе пробил дыру в стене в твоей ванной.

– Что? – Я снова засмеялась.

Он пожал плечами и глотнул пива, прежде чем ответить:

– Похоже, что мои плохие дни сопровождаются чуть большей агрессией, чем твои.

– М-м-м. – Я понимающе кивнула. – Такие у меня тоже бывают. Но я просто кричу в подушку.

– В следующий раз попробую. Скорее всего, это безопаснее, учитывая, что мне все-таки потребуются две руки, чтобы играть нескончаемую дуэль песен «Джорджия» и «Джорджия Тех».

Я закатила глаза.

– Не соглашайся на эту работу, Изон. Найди то, чем захочешь заниматься. Вы с Луной можете жить здесь столько, сколько нужно. Или сколько захотите. Или любая комбинация того или другого.

– Честное слово, не знаю, как бы я пережил этот последний месяц без тебя. – Он прерывисто вздохнул. – И детей.

– И я тоже. – Я почувствовала тепло в груди, поднимая свой бокал в его направлении.

Он столкнулся с его пивом на полпути.

Мэдисон пошевелилась, чем на мгновение привлекла мое внимание к экрану монитора. Она перекатилась на бок и немного поерзала, прежде чем снова заснуть, прижавшись к деревянным перекладинам. Но я наклонилась поближе к маленькому экрану не из-за этого.

Пижама в розово-белую полоску прикрывала ее руки, но остальная часть тела была надежно укрыта одеялом на молнии. Ее кроватка была пуста: одеяло и две мягкие игрушки, которые предназначались исключительно для украшения интерьера, были убраны, а угол комнаты освещал ночник в виде замка принцессы. Свечение увлажнителя воздуха рядом с кроваткой дало мне понять, что он включен: одним движением я увеличила громкость видеоняни и услышала мягкое шипение белого шума.

Я не говорила с Изоном ни о чем из этого. Я ни разу не упоминала, что ночью Мэдисон непременно стаскивает с себя пижаму, если спит без спального мешка. Или то, что из-за одеяла или игрушек малышка может задохнуться, поэтому я убираю их каждый раз, когда укладываю ее. Я не объясняла ему, что в последнее время Мэдисон очень беспокойно спит, поэтому я включаю увлажнитель воздуха, а включенный ночник помогает мне разглядеть, как она. Я также не говорила ему, что без белого шума она просыпается по утрам из-за Ашера.

Пока я сидела снаружи, потерявшись в мире боли и заново переживая воспоминания о пожаре, Изон успел сделать все это. Он был хорошим отцом, у которого была своя дочь; неудивительно, что он знал, как уложить ребенка спать.

Мэдисон не была его дочерью. Но он любил ее и заботился о ней так же, как если бы она была таковой.

Я нажала кнопку и переключила экран на комнату Ашера. Он не читал. Дюжина фигурок окружала его, в то время как пожарный и динозавр сражались так яростно, что ими мог бы гордиться Тайлер Дерден.

Он не плакал из-за тоски по отцу, как это случалось много раз за последние несколько недель. Я не знала, какие вопросы о Робе и его пребывании на небесах он задавал, но Изону удалось умерить его любопытство, в то время как я настолько обезумела от горя, что не могла утешить сына.

Изон бросил все и примчался в «Призм» в тот день не из-за чувства ответственности или долга. Он сделал это, потому что независимо от того, признавала я это или нет, Роб был прав.

Изон правда был одним из лучших из нас.

Я положила монитор себе на колени и перевела взгляд на мужчину, небрежно потягивающего пиво рядом со мной.

– Чем планируешь заниматься?

Он скривился и отвел взгляд.

– Ты серьезно?

– Более чем.

– Музыкой, – заявил он, и эти три слога заставили его лицо просиять.

– Да? Я заметила, что ты еще не нашел замену своему пианино.

Он усмехнулся.

– Пианино – недешевая вещь. Прямо сейчас в приоритете такие мелочи, как работа, жилье, мебель и, возможно, покупка какой-то одежды, кроме похоронного костюма, трех пар джинсов и парочки футболок. – Он демонстративно провел рукой по своей простой черной футболке.

Я сделала еще один глоток вина, затем покрутила ножку бокала между пальцами.

– А что, если я могу помочь тебе с тремя из этих четырех пунктов?

Его губы изогнулись в кривой усмешке.

– Как бы привлекательно это ни звучало, думаю, я откажусь от дополнительных подачек. Я уже исчерпал все запасы.

Положив руку на подушку, я полностью развернулась в его сторону.

– Дела в «Призм» обстоят гораздо хуже, чем я полагала. Никто не понимает, что, черт возьми, происходит. У нас нет готовых изделий. Нет надежного производителя. Поставщики, которые раньше всегда были со мной на связи до того, как я отошла от работы, чтобы воспитывать детей, теперь не отвечают на звонки.

– Вот черт, – вздохнул он. – У тебя и так забот по горло. Тебе сейчас уж точно не до этого дерьма.

– По правде говоря, именно этим мне сейчас и стоит заняться. Потому что в противном случае «Призм» конец. Мне нужна эта компания, Изон. Моей семье нужна эта компания.

Он провел рукой по волосам. Его светлый пушок все еще был слишком коротким, чтобы хоть как-то его уложить.

– Черт. Ладно, чем я могу помочь?

Вот и оно.

Причина, по которой все, кого я любила, – Роб, Джессика, Ашер, Мэдисон и Луна – обожали Изона Максвелла.

– Переезжай к нам, – выпалила я.

Он открыл было рот, скорее всего для какого-нибудь остроумного комментария вроде того, что он уже живет у нас, но я поспешила его прервать.

– Насовсем. Домик у бассейна полностью в твоем распоряжении. Я вернусь на работу на полный рабочий день. И если тебя это устроит, я бы предпочла не нанимать какого-то незнакомца, чтобы тот присматривал за детьми и переворачивал нашу жизнь с ног на голову. Они могли бы оставаться здесь, с тобой и Луной, в течение дня. Когда я буду возвращаться домой, я могу брать Луну себе. А ты сможешь ходить куда-то, выступать с концертами или просто запираться и писать. Если тебя устроит заниматься музыкой по вечерам и выходным, ты можешь делать все, что захочешь.

Гордясь своим планом, я смотрела на него с самодовольной улыбкой, ожидая радостных возгласов. Искреннего смеха. Праздника. Может быть, еще одного раунда пива и вина.

Все, что я получила, – это унылое выражение лица, балансирующее на грани раздражения и скептицизма.

– Почему? – спросил он.

– Почему что?

– Не притворяйся, – прошипел он. – Не веди себя так, будто вы с Джессикой не потратили целые годы, вынашивая план о том, как заставить меня бросить играть. Ты всегда говорила моей жене, что мне нужно перестать тратить время впустую и найти настоящую работу.

Я тут же выпрямилась.

– Я… – Честно, я и не подозревала, что он знал об этом. Вот черт!

Он встал и посмотрел на меня сверху вниз, его тяжелый печальный взгляд пробирал меня до глубины души.

– Послушай, я ценю то, что ты пытаешься сделать. И если тебе нужна будет помощь с детьми, я никогда не откажу. Я люблю их и готов сделать для них все что угодно. Но давай не будем притворяться, что моя музыка будет когда-либо достаточно хороша для тебя.

Я яростно замотала головой.

– Дело было не в том, что ты недостаточно хорош, Изон. Ты потрясающий, и не только потому, что хорошо поешь или играешь, но и благодаря чувствам, которые ты вызываешь в людях во время трехминутной песни: они сводят меня с ума. И поверь, я слышала их все. Потому что каждый раз, когда ты записывал новое демо, Роб включал его у нас дома целыми сутками. Я лишь беспокоилась о ней.

Я обняла руками колени. Одновременно скорбеть о двух самых важных людях в моей жизни в какой-то степени помогало мне сохранить равновесие. Признаться, в течение последнего месяца большую часть моих мыслей занимал Роб. Но бывали моменты, когда я сидела и плакала, жалея, что не могу взять телефон и позвонить Джессике хотя бы еще один раз. Послушать, как она смеется.

Я с трудом проглотила слезы, но одна все равно выкатилась из уголка глаза.

– У Джессики было тяжелое детство, и, насколько бы ты ни был талантлив, быть женой музыканта – тяжелая ноша. А я хотела, чтобы она не знала никаких забот. Будь моя воля, она вышла бы замуж за бухгалтера.

Он усмехнулся.

– Она бы страдала от скуки. Зато, возможно, была бы жива.

Мне и так было стыдно за все те вещи, которые я думала о нем после пожара, но слышать, как он озвучивает такие уничижительные мысли, было просто невыносимо.

Он приходил мне на помощь бесчисленное количество раз, последний – как раз в этот день. Сейчас настал мой черед быть тем другом, в котором он нуждался.

– Возможно. – Я специально смягчила свой тон и заговорила с ним так, как разговаривала бы с Джессикой, так, как разговаривала бы с моим другом. – Но без тебя никогда не было бы Луны. Она бы никогда не отказалась от этой малышки, даже зная, как все закончится.

Его кадык дернулся, когда он отвернулся и потер глаза большим и указательным пальцами.

Поднявшись на ноги, я подошла ближе к нему.

– Если мы чему-то и научились за последнее время, так это тому, что жизнь коротка и ее значимость измеряется отнюдь не количеством прожитых лет. Купи пианино, Изон. Пиши песни. Стань звездой. Переверни всю музыкальную индустрию с ног на голову. Но главное покажи Луне, что, если усердно работать и никогда не сдаваться, мечты могут стать реальностью. – Я быстро вытерла слезы, струящиеся по щекам. – И знаешь что? После всего этого кошмара мне правда не терпится увидеть, как сбывается чья-то мечта.

Волнение сверкало в его светло-карих глазах, когда он вновь повернулся ко мне лицом.

– Ты уверена? Я имею в виду, что мне стоит остаться здесь и присматривать за детьми. Мы же очень разные как люди и как родители, Бри. Это будет не так просто, как кажется.

– Да, я знаю. Но мы сделаем это вместе. Давай просто попробуем в этот раз обойтись без нашего обещания ненавидеть друг друга.

– Это я могу, – поклялся он с такой надеждой в голосе, что у меня сдавило грудь.

– Только пообещай: больше никакого сиропа.

Улыбаясь, он обнял меня за шею и пристально посмотрел в глаза.

– Клянусь больше никогда не кормить твоих детей тем, что им действительно понравится.

Я издала непонятный звук, нечто между смехом и плачем, после чего он нежно притянул меня к себе.

Этот парень – вечный любитель обниматься.

Он покачивался из стороны в сторону, что было похоже скорее на укачивание плачущего ребенка, чем на медленный танец.

– Мы справимся, Бри. Я и ты. Мы справимся.

И впервые с тех пор, как наш мир обрушился, я почувствовала, что он, может быть, прав.