Текст книги "Две Лии и Иаков. Книга 1"

Девушка протянула руки серебряному диску, заливающему всю окрестность смертельно ярким светом:

«О, героическая Иштар, совершенная из богинь,

Светоч небес и земли, сияние земель,

Первенец Сина, первенец Нигаль.

Чем я провинилась, о бог мой, Син, богиня моя, Иштар.

Как с тем, кто не боится богов, обошлись со мною!

Немощь, головная боль, страхи выпали мне на долю,

Гнев и ненависть богов и людей, отвернувшиеся лица – вот моя участь,

Узрела я, госпожа моя, дни мрака, месяцы отчаяния, годы скорби!

Я продолжала надеяться, но никто не взял меня за руку,

Я рыдала, но никто не встал рядом,

Я возносила мольбы, но никто меня не слышал,

Я сражена, не могу видеть, беда держит меня в рабстве,

О, милосердный бог, о всесильная богиня,

Припадаю к стопам вашим, перед вами распростерта я в прахе.

Заберите душу мою, дабы служила я вам…»

Лия, сделала короткий шаг, пошатнулась. Падение, удар, темнота.

Глава 3

Сообщение национального информационного портала службы тыла: «В связи с погодными условиями, установившимися на территории страны, в южных районах ожидаются наводнения и сход селевых потоков. Возможно перекрытие потенциально опасных участков шоссе, пролегающего вдоль Мертвого моря. Перед любой поездкой или выходом в поход следует заранее проверять прогноз погоды».

Такие сообщения регулярно в течение многих лет звучали на всех каналах и присутствовали во всех новостных сайтах, но сейчас прогноз погоды был особенно важен. Лия собиралась в давно ожидаемый поход и боялась, что родители не разрешат ей вырваться из дома.

– Лия, быстрей за стол. Все готово, и папа только тебя ждет, – мамин голос раздался неожиданно громко. Она стояла на пороге и с улыбкой наблюдала, как Лия вертит в руках две футболки, выбирая между рисунком милого ежа и предостерегающим от вольностей логотипом.

– Бери обе, и завтракать, – футболки были затолканы в сумку, и вихрь ворвался на кухню, чмокнул отца, приластился к маме и умостился за столом с физиономией самой послушной девочки на свете. Нельзя было не заметить мимолетной искорки, промелькнувшей между глазами родителей.

Первым не выдержал Натан. Служба в полиции заставила его с полной серьезностью относиться предупреждениям, от кого бы они ни исходили. Было совершенно неважно, то ли это был прогноз погоды, то ли собрание фанатов перед футбольным матчем или очередная демонстрация. Все, что выбивалось из привычного ритма жизни, заставляло настораживаться и прислушиваться к себе. У Натана за годы службы выработалось нечто такое, что не поддавалось никаким объяснениям, какое-то чувство тревоги. Вот и сейчас, глядя на свою девочку, (впрочем, уже даже девушку, Натан мысленно улыбнулся), он ощущал давление в груди, руки беспокойно двигались, как будто не находя себе места. Даже пальцы слегка подрагивали.

– Лия, ну, может, все-таки отложим? – Натан переглянулся с Орой. Но мама только пожала плечами.

– Папа, мама! Мы же смотрели, дожди возможны только во второй половине дня в районе Мертвого моря, а поход у нас с утра и в Араве, – Лия просительно посмотрела на отца, перевела взгляд на маму – Мам, я же тебе обещала насобирать разных листочков – цветочков для твоих настоек.

– Опять травы разной натаскаешь, – проворчала Ора.

– Нет, мамочка. Я все-все помню. – Лия поняла, что она уже едет и напряжение в разговоре спало, – мам, я же тебе целый экзамен сдала, построже, чем в школе. Твои больные сразу вылечатся. Я лучшая собирательница трав, а ты самая умелая лекарка. Ведь так называли врачей, которые лечат без лекарств.

– Без лекарств, к сожалению, вылечить нелегко, – Ора помолчала. Говорить, не говорить. Посмотрела на мужа, может не стоит при нем, – ты там с мальчиками поаккуратнее.

Лия заулыбалась и переглянулась с отцом.

– А вот тут ты опоздала. Папа давно показал мне пару приемчиков, я даже боюсь, что переусердствовала с ними. Раньше с мальчишками было хорошо. И в футбол с ними играла, и уроки вместе делали, и в кружке приемы вместе отрабатывали. А теперь какие-то ненормальные стали. Одни гордые такие стали, ходят, как петухи, а вокруг них курочки – дурочки вьются, от других кроме уси-пуси слова толкового не услышишь, третьи хвастаются какие они ловкие, вот и пришлось показать самым настырным какие они на самом деле.

– Но, но, – Натан встрепенулся, – ты там не очень-то распространяйся. Это опасно и не для всех. Прекращай баловство.

– Папочка, мамочка. Мне уже правда пора. – Лия вскочила и засобиралась. – Все помню. От группы не отходить, руководителей слушаться, ни с кем не задираться и куча других разных не, не, не.

Лия выскочила из-за стола, на бегу поцеловала маму и папу, и через минуту с рюкзачком уже вылетела из дома. Надо было поторапливаться.

– Так и осталась «попрыгуньей», – голос Оры потеплел. – Помнишь?

– Конечно помню, – Натан встал и приобнял жену, – Как мы боялись, когда она шла перед нами спиной вперед. Да и шла, все время подпрыгивая, настоящий попрыгунчик.

Автобус уже ждал. Лия заняла свое привычное место рядом с подругой. Так они сидели уже десять лет, ссорились и мирились, смеясь и шепотом делясь секретами, учили уроки и обсуждали новости. Правда, интересы в последнее время были разные, да и их самих все чаще сравнивали с ночью и днем. Лия была брюнеткой с черными, как смоль волосами. Ее короткая стрижка всегда была заметна на спортивных площадках школы, немногие сверстники мальчишки могли похвастаться победами над ней. Гила была совсем другой. Стройная, давал о себе знать танцевальный кружок, длинноволосая блондинка спокойно и немного насмешливо поглядывала на поклонников. Гила изучала парней так же, как Лия овладевала приемами в своем, совсем не в девичьем, кружке.

Последним в автобус зашел экскурсовод. Им оказался загорелый улыбчивый высокий мужчина, одетый, как все его экскурсанты – футболка и джинсы. Постриженный по молодежной моде, он не особо отличался от туристов, разве что аккуратно выбритая борода на лице.

«Не буду просить вашего внимания, надеюсь мой рассказ заинтересует всех, – начал он, – Меня зовут Симха, и я с удовольствием расскажу об этих прекрасных местах, где сплелись воедино прошлое и настоящее.

Негев – пустыня в Израиле, занимающая около 60% его территории. По форме Негев напоминает треугольник, острой вершиной обращенный к городу Эйлат на юге. С востока Негев ограничен пустыней Арава, а на западе граничит с Синайской пустыней, на севере простирается до Иудейских гор и прибрежной равнины. Нас особенно интересует пограничный район северного Негева, где он соседствует с пустыней Арава, расположенной вдоль долины Иордана».

Потом он долго рассказывал о природе, фауне и флоре пустыни, но подруги уже не слушали. Гила, наконец-то, умудрилась вскрыть блокировку планшета, и теперь они изучали сайт «Как покорить мужчину».

У сайта было множество вкладок, но сейчас Гила решительно настояла на интересующем ее разделе интригующим названием «Секс». Переглянувшись, начали с истории. Оказалось, что в древней Индии сексуальные отношения были вознесены в ранг религии. Древние индийцы придавали одинаковую значимость и телесным и духовным началам, одни видели в скульптурах, вырезанных на стенах храмов, указания для продолжения рода, другие воспринимали их как пособие для молодежи, а третьи считали любовной поэзией в камне. Никаких табу в отношении секса не существовало. Но было и четкое понимание того, какое место в жизни человека должен занимать секс. Все картины слияния изображены только снаружи храмов на низших уровнях стен, чтобы каждый молящийся мог очиститься от низменных чувств и научиться их контролировать. Фотографии скульптур манили и заставляли краснеть, отводить глаза и вновь возвращаться к ним.

С видом величественных храмов перекликалось и содержание классического труда индийских философов «Камасутра». Там, наряду с размышлениями и поучениями о том, как быть хорошим гражданином, о взаимоотношениях мужчин и женщин, приводились описания шестидесяти четырех сексуальных позиций. Пытаясь представить некоторые из этих «любовных упражнений», подруги нервно хихикали, пытались представить себя в этих позах, а иногда брезгливо кривились,

Щеки разгорались, ладони сжимались, а по телу пробегала легкая дрожь. Подруги посмотрели друг на друга, и вдруг прыснули смехом так громко, что на них зашикали.

Не прошло и часа, как автобус завернул на стоянку у экскурсионной базы. К этому времени подруги уже насытились увиденным и устало откинулись на спинки кресел.

Наконец, с облегчением выбрались из автобуса, и их захватила привычная сутолока. Все было не впервые, только планшет, только сайт крутился в голове. Хотелось…, ну сами знаете, что хочется молодежи, когда вокруг весна, друзья, свобода, хоть и относительная, но все-таки свобода.

На закате пустыня меняет свой облик: сгущающиеся сумерки постепенно окрашивают пейзаж во все более темные оттенки красного и фиолетового, и вот уже над Аравой раскинулся усыпанный звездами и залитый лунным светом небосвод. Потрескивая и выбрасывая искры, разгорается костер. В стороне слышится звук гитары.

Лия тоже нашла интересную компанию. Раздвинула сидевших на прямо на земле товарищей и удобно устроилась, не обращая внимания на ворчавших.

«Я тогда служил в спецподразделении, и районом нашего внимания была пустынная местность, которую использовали контрабандисты, – Лия пододвинулась ближе к Максу, так звали их инструктора, – признаюсь, что таких красот, как там я не видел нигде. Я вам расскажу то, что вам может пригодиться, чтобы поразить друзей. Ну и подруг, естественно.

В нашей части служил следопыт. Не надо улыбаться, настоящий следопыт. Сто очков форы дал бы книжному герою. Ну да, индейцу Чингачгуку, тому самому, что у Фенимора Купера. Так вот, он рассказывал, как искать воду на плоскогорье и в пустыне…»

Лия постепенно перестала воспринимать сказанное. Нет, она слышала, запоминала, но осознавать? Ее заворожил низкий спокойный голос Макса. Он обволакивал волшебством, заставлял забыть о времени, уносил к звездам, усеявшим небосвод. Полная отрешенность от внешнего мира – вот что ощущала Лия, когда парила над просторами пустыни, и только Голос поддерживал ее. Внезапно все стихло, она резко покачнулась и… очнулась, натолкнувшись на плечо сидящего рядом товарища. Все молчали. Уж больно много информации, новой и интересной.

Ночь уже вступила в свои права. Большинство ребят уже разбрелось. Кто спать, кто в места более интересные, в общем, кто куда.

«Кажется, я все пропустила. Что-то про воду, пустыню. Что со мной было? Гипноз? Зачем?» – запрыгали вопросы в голове у Лии. Она уже не слушала, вдруг почувствовав, как начинает быстрее биться сердце, как на лбу выступил пот. «Что это со мной?» – подумала и испугалась.

Макс продолжал рассказывать тем немногим оставшимся, кого интересовала тема поиска воды в пустыне. Лия слушала вечернюю лекцию, прислушиваясь к себе, к новым, доселе незнакомым ощущениям.

Но вот они уже остались вдвоем. Макс поднялся, собираясь уходить, и подал Лие руку.

– Подожди, подожди. Еще один, самый последний вопрос, – Лия заволновалась. Неужели уже все, ведь так хорошо. Ночь, звезды, ветерок, даже мурашки по коже. Еще бы подвинуться немножко. – Ладно, не хочешь здесь, пойдем к костру. Видишь, там есть кто-то. Ну, Ма-а-акс.

– Ладно. Ох, и влетит мне. Но это уже точно будет последний вопрос.

– А ночью воду искать тоже можно? – спросила, на ходу заглядывая парню в глаза. «Это же надо, остался, получилось. Все, как сегодня в автобусе читали с Гилой. Не врет интернет, – подумала, а сама покраснела, – Хорошо, что темно и не видит. Точно бы погнал спать».

– Ночью нельзя. Что ты ночью увидишь, глупышка.

– Ну-у-у… Меня Лия зовут, кстати.

– Извини. Воду нужно искать с пяти до шести утра или с восьми до девяти вечера, – они уже усаживались на бревно у догорающего костра. Лия постаралась сесть поближе, чтобы ну хоть чуточку дотрагиваться. – Хватит о воде. В другой раз. Одну– две мелодии на гитаре, и спать. – Гитара, которую ему с удовольствием передали, издала первые робкие звуки. Не было громких бравурных песен, длинных баллад. Тихо и негромко переговаривались между собой звезды и огоньки костра, темнота ночи и черные глаза Лии, теплый ветерок и нежный перебор струн. Лия немного подвинулась. Она уже касалась Макса. Он косо взглянул в ее сторону, но отодвигаться не стал. Делая вид, что наклоняется к тусклым углям костра, Лия придвинулась еще ближе.

– Пора, – Макс решительно поднялся, но Лия успела заметить и покрасневшее лицо и то, как оттопырились его брюки, и он пытается отвернуться.

«Чего это он? – и тут ее просто буквально ошарашило. – Неужели…». Лия посмотрела на Макса и вдруг, ощутив, как соски оттопыривают ткань футболки, как розовеет ее лицо, как внизу живота защекотало по коже, будто бабочки, пролетая, задели крылышками, как по телу пробегает легкий озноб, вскочила и запахнула курточку.

– Спасибо. Пойдем, – и, с надеждой, – проводишь?

Стараясь не смотреть друг на друга, они направились к зданию базы.

– Действительно интересно было? Понравилось? – первым не выдержал молчания пришедший в себя Макс.

– Очень. Ты так много знаешь. И рассказываешь интересно, – а сама думала: «захочет узнать телефон или нет? А, если попросит, давать или нет? Только бы спросил, только бы… Ну, пожалуйста, спроси».

Когда остановились возле входа, услышала и облегченно вздохнула.

– Может, обменяемся телефонами, мне кажется, мы даже не начали разговаривать.

– Записывай, – не задавая никаких вопросов, продиктовала, – проверь.

Бодрая мелодия звонка прорезала тишину ночи.

– Тише, тише. Есть. – Макс тихо засмеялся. – Теперь ты от меня не скроешься, найду.

Лия юркнула в здание, остановилась, прижала холодные ладони к щекам и ощутила их жар.

«Что это было, – подумала, – неужели это то, о чем читали и шептались? И что теперь?»

В комнату заходить не стала, пристроилась ближе к лампочке в коридоре, смотрела на экран и вспоминала, зачем нужно открывать телефон:

«Мне нужно позвонить? Посмотреть? Ах, да. Сообщение от мамы. Как некстати», – решительно нажала иконку вызова:

– Ты что себе думаешь? – мамин шепот появился уже после второго сигнала вызова, – ведь договаривались.

– Мам, подожди, понимаешь, – и решительно, – мам, я его нашла.

– Кого его?

– Ну, помнишь, ты рассказывала, что я почувствую, когда встречу его. Ну, помнишь. Все так и было.

– Дочка, девочка моя, – Ора помолчала, – ты уверена?

– Ма-а-а, я не знаю. Или точно знаю. И вообще знаю-не знаю, какое это имеет значение, – тишина в трубке.

– Так Лия, успокойся. Приедешь – расскажешь. До завтра уже всего-ничего, – мама поменяла тему, – папа волнуется. Говорит, что тревожит его что-то.

– Все хорошо, – было понятно, что мысли Лии где-то далеко-далеко.

– Да уж, – в мамином голосе послышалась насмешка.

– Завтра приеду, все расскажу. Поздно уже. Папу обнимай и целуй.

– Что делать с папой, я знаю, – Ора засмеялась, – привет передам. До завтра, попрыгунья. Уже начали ждать.

Глава 4

«Лия, вставай, ну вставай же», – голос Гилы звучал издалека, прерывая разговор с Максом. Она только-только начала рассказывать, как ей нравится его слушать, смотреть в эти спокойные и ласковые глаза, ощущать рядом тепло его тела. Было совсем неважно, о чем он говорил, она не понимала смысла сказанного, слышала лишь голос, лишь бы говорил, говорил, говорил.

«Ну, пожалуйста, скажи еще что-нибудь», – проворчала, перевернулась на другой бок и свернулась клубочком.

– Сейчас я тебе скажу, – Гила начинала сердиться, – всю ночь ворочалась, спать не давала, а теперь: «Скажи еще что-нибудь» – вставай, соня.

Подруга продолжала трясти Лию. И только, когда пощекотала ее, та пришла в себя. С трудом поднялась и, всклокоченная, с закрытыми глазами, побрела к умывальнику. Вдруг задумчиво остановилась и, будто вспомнив нечто важное, резко повернулась и решительно, нет, не побежала, рванула в душевую. Минут через десять, уже пришедшая в себя Лия, набирала на поднос все, что могла предложить столовая голодной молодежи. Молча подсела к Гиле, молча начала есть и вдруг бросила ложку.

– Знаешь, а у меня парень есть. Я уверена, – она смотрела прямо перед собой, – и не смейся. Я во сне видела, честно. Бабушка говорила, что только правдивые сны запоминаются.

– Я и не смеюсь. И кто он? Принц на белом коне? У меня таких «принцев» тоже хватает, даже лишние есть, могу поделиться.

– Нет. Я вчера познакомилась. У тебя ведь те, кто к тебе прилипли, те, кто выбрал тебя. А этого выбрала я, он мой. Да и не выбирала я. Он один был. Кажется, я совсем запуталась.

– Что-то я тебя не пойму, подруга, так приснился или познакомилась. – насмешливо глядя на Лию, протянула Гила, – Та-ак, кое-что начинает проясняться. Неужели тебя зацепило? И можно на него взглянуть?

– Вон он, за дальним столом, – покрасневшая вдруг Лия кивнула в сторону Макса, – только не глазей долго.

Лия пыталась съесть хоть что-то, но все время ерзала, поглядывая на усмехавшуюся Гилу. Наконец не выдержала и быстро пошла к выходу.

– Во дворе подожду, – бросила через плечо.

Остановившись в стороне от выхода, обратилась к солнцу и, закрывая глаза, и прошептала: «Спасибо». Легкий ветерок унес благодарность вверх, к белым облачкам на самом краю горизонта. Было хорошо и совсем спокойно.

– Доброе утро, – приснившийся ей ночью голос неожиданно прозвучал за спиной. Лия не испугалась. Она знала, это Макс, знала, что он придет, не мог не прийти. Медленно повернулась, не открывая глаз, подняла к нему голову и стояла так, стояла, будто ожидая чего-то.

– Не знаю, как обратиться к тебе. Лия слишком официально, а… А как тебя мама называет?

Лия открыла глаза. Смотревшие на нее зрачки были веселы́ и невероятно глубоки́. Ей вдруг захотелось туда, в эту черную глубину, утонуть и раствориться в ней.

– Так как все-таки. Неужели просто «дочурка». Невероятную девушку дома должны и звать как-то необычно.

– Попрыгунья. Только не говори никому.

– Действительно необычно, только вряд ли мне будет позволено звать тебя так. Наверное, да нет, я уверен, что у нас будет свой секрет и новые, только наши имена. А Лия и Макс останутся для других, – он замолчал.

– Может познакомишь, – прервала повисшее молчание Гила, подходя и понимающе улыбаясь. – Идешь? Или здесь останешься?

– Конечно, знакомьтесь: Гила, Макс, ну а меня вы, конечно, знаете, – Лия засмеялась, и напряжение встречи сразу спало.

«Внимание, – голос из репродуктора раздался прямо над головами, – встречаемся через час в столовой для последнего инструктажа. Все должны быть готовы к походу. Инструкторам собраться в кабинете начальника базы».

– Пора, встретимся через час, – Макс заторопился.

Через час, начитавшись в интернете кучу противоположных по смыслу советов, с опухшими от информации головами, но внешне свежие и подтянутые, они делали вид, что внимательно слушают начальника базы:

– Этот поход – настоящее приключение, по местам, где пустыня Негева соприкасается с пустыней Арава. Здесь время замирает среди разноцветных скал, сухих водопадов и многочисленных промоин, – никто не ожидал от подтянутого с военной выправкой мужчины столь эмоционального вступления. – Мы пройдем по пересыхающему руслу ручья, преодолеем с помощью скоб и прикрепленных к стенам лестницам отвесные участки узкого каньона, увидим небольшой естественный бассейн и вот, в конце маршрута, вам откроются умопомрачительные виды Моавских гор в Иордании. Наш поход проходит по «красному» маршруту. Отметки маршрута нанесены в виде красных полос на белом фоне. Вы увидите их на крупных валунах и пирамидах из камней, которые размешены на поворотах и развилках тропы.

В начале маршрута вам откроется вид на достаточно широкий ручей, протекающий между сравнительно невысокими холмами. Здесь мы цепью по одному спустимся в русло. Сама тропа удобна и практически все время идет под уклон, но есть несколько участков, где тропа поднимается, огибая пересохшие водопады притоков. В некоторых местах поход проходит по очень узкой тропе, проходящей возле обрыва. Здесь следует быть особенно внимательным и оказывать помощь соседям по группе.

Самой красивой частью маршрута является нижняя часть ручья. Его длина составляет около трех километров и проходит по узкому, глубокому и извилистому каньону. Эта часть маршрута не только самая красивая, но и самая опасная, основная трудность – спуск по крутым склонам и сухим водопадам. Я призываю вас быть предельно внимательными и осторожными. На время прохождения этой части ручья все разговоры должны быть прекращены. Напоминаю, что стены каньона оборудованы скобами, и металлическими лестницами для подъема наверх.

В начале и конце группы будут находиться инструкторы. Членам группы не разрешается ни перегонять ведущего, ни отставать от замыкающего. Запомните своих соседей и придерживайтесь сложившегося порядка по ходу следования.

Прогноз погоды в этом районе обещает кратковременный слабый дождь ближе к вечеру, когда все уже будут в автобусах по дороге домой.

Все должны проверить свою обувь, головные уборы и наличие воды.

У меня все. Вопросы? Если нет вопросов через пятнадцать минут собираемся у ворот базы. На что потратить это время сами сообразите.

Все всё поняли, прониклись, обещали, в общем, все привычно и понятно. Зашумели стулья, все загалдели и потянулись к выходу

– Где пристроимся? – Гила пропускала мимо себя толпу ребят.

– Я не знаю, посмотрю, где будет Макс, пристроюсь возле него, – Лия как-то виновато пожала плечами, – поговорить хочется. После похода сразу уедем и что тогда? И как тогда? Нет, я хочу сказать и знать!

– Что знать? Что сказать? А я должна все это слушать? – нет, Лия не обиделась. Она уже побывала в таких щекотливых ситуациях и теперь с улыбкой уже много повидавшей, по ее мнению, женщины смотрела на подругу. – Не волнуйся, не помешаю. Все у тебя получится.

Под внимательным взглядом начальника базы отряд вытянулся на тропе, напоминая издали извивающуюся сороконожку. Самые активные ребята открыли головную часть колонны, девочки со своими поклонниками, составили ее ядро, а самые стеснительные и спокойные оказались в конце группы. Никогда «попрыгунья» Лия с ее взрывным характером не могла оказаться в такой непривычной ситуации, и группа подружек с недоумением перешептывалась, поглядывая на нее. Все привыкли, что на спортивной площадке в команде класса среди рослых игроков мелькает стремительная девичья фигура, что в походе или на экскурсии место Лии в передней группе. Привыкли и смирились. Поначалу пытались оттереть, даже учителя пробовали утихомирить непоседливую ученицу, но потом поняли, что проще дать ей свободу. Со временем все притерлось и успокоилось, и теперь шедшие впереди ребята начали оглядываться и искать Лию глазами. Хорошо, верная подруга, Гила, крикнула: «Все в порядке, вперед», и махнула подросткам. С Гилой было легко и просто. Вместе росли, взрослели. И хотя с возрастом интересы разошлись, привычка делиться с секретами с подругой осталась у обоих.

«Плевать, раз Макс оказался замыкающим группу инструктором, значит мое место здесь. И вообще, сегодня я хоть и не беспомощная, но самая застенчивая в группе стеснительных», – думала Лия, пристраиваясь последней в колонну.

Срочное сообщение: «Полиция и руководство регионального совета просят израильтян и гостей страны не приезжать в ближайшую неделю в район Мертвого моря и Аравы из-за наводнений, вызванных тяжелыми погодными условиями. Особенно опасно находиться в районах, где пролегают пересохшие русла ручьев. Всем туристическим группам вернуться на свои базы».

Они молчали. Иногда улыбаясь, иногда хмурясь, просто шли и молчали. Временами просящий или притворно сердитый взгляд обернувшейся девушки натыкался на шутливый или ласковый взгляд юноши. Им хватало встречи рук, когда требовалась поддержка и помощь, хватало ощущения чего-то родного рядом.

Лия вспоминала бабочек, что запорхали вдруг внизу живота, щекоча кожу, поток истомы, поднимающийся вверх, напрягшуюся вдруг грудь, и голова. Она кружилась, кружилась. Звуки смолкли, Лия осторожно и недоверчиво познавала себя новую, незнакомую.

Макс улыбался. Он вспоминал, как он играл на гитаре, а она, сидя рядом, приближалась к нему. Играть было неудобно, тесно, но он не отодвигался, ощущая тепло тела, ставшего вдруг родным. Волна возбуждения, незнакомых чувств захлестнула его. «Остановись, не делай ей больно. Нам суждено познать друг друга, у нас все впереди. Остановись», – он решительно встал, покрасневший, напряженный. Пытался повернуться так, чтобы Лия не видела этого напряжения, старался не растерять тех неизвестных ранее радостных ощущений, которые она подарила. Они молчали.

Они разговаривали. Рассказывали о себе, вспоминали смешные случаи, случившиеся в их короткой жизни, делились заботами, строили планы, мечтали. Никто не слышал этого разговора, потому что нельзя услышать мысль. Им не нужны были слова. У них была невидимая связь, принадлежащая только им, и никто никогда не смог бы отобрать ее. Они были вместе, были одним целым. Они разговаривали.

Легкие белые облака, где-то на линии горизонта, провожавшие отряд в начале похода, потемнели и начали быстро приближаться. Когда группа прошла уже больше половины маршрута и вошла в узкий каньон, стал накрапывать мелкий дождь.

Внезапно потемнело, солнце уже не могло пробиться через толстый слой тяжелых свинцово-черных туч. Инструкторы заволновались и начали подгонять всех к скобам и лестницам, ведущим вверх. Макс закричал отставшим девушкам, показывая рукой направление, схватил Лию за руку и потянул ее в сторону куста, пустившего корни прямо в стене. Там была надежда удержаться и переждать ураган. Грозы в этих местах агрессивные, но не очень долгие. Опасность представляло то, что группа находилась в узком каньоне с крутыми, местами отвесными склонами. Все заторопились и из-за этого стали еще больше спотыкаться и чаще падать.

Вдруг хлынуло. Тяжелые дождевые капли, смешанные с крупными градинами, падали сверху, струи воды мощными потоками стремительно скатывались с обрывистых стен ущелья. Страшный шум стремительно несущейся сверху массы речного песка, волочащей внутри себя валуны, обломки стволов, ветки и накопившуюся грязь, накрывал все пространство. Сейчас каньон представлял собой воронку, через которую наполняли ручей, а на дне его, надеясь на чудо, пытались спастись люди. Вода в пересохшем русле начала стремительно подниматься, высота ее быстро достигла пояса, и сопротивляться потоку стало абсолютно невозможно. Набирающее силы бурное месиво неслось к выходу из теснины. Внезапный толчок оторвал и унес Макса. Грохот нарастал. Свет померк.

Лия осталась одна.

Она повернулась к надвигающемуся ужасу и подняла глаза. В них не было страха, в них не было мольбы, в них была просьба:

«Я не хочу умирать! Не хочу! Я не умру! Помоги мне! Я даже не жила еще, только сейчас, только начала́. Помоги мне!» – она не знала, что это. Крик? Мысль? Это был Зов.

Все остановилось, замерло. Мертвая гнетущая тишина подчеркивала нереальность происходящего. В застывших дождевых каплях отражались отблески далекого света, матовые шарики градин мешали рассмотреть извергшие их тучи, разбивающиеся о крошащиеся стены ущелья огромные камни, оседающая вниз масса из песка и камешков, дерево, неведомой силой подброшенное над потоком, раскинуло свои корни и ветви, напоминая огромного паука.

– Привет, – спокойный голос, казалось, наполнял все пространство, – я Создатель. – Лия вдруг успокоилась, ее услышали, значит осталась надежда на… На что? На жизнь? Какую жизнь ей могут предложить?

– Поговорим? – Создатель продолжал. – Постараюсь говорить на твоем сленге, мне нужно, чтобы ты меня правильно поняла, без всяких недомолвок и кривотолков. Ты боишься?

– Нет, я надеюсь. – Лия уже была готова к разговору. Предположение о том, что это еще не конец, оказалось верным, и теперь она должна быть спокойной и уверенной в себе.

– Надеешься? На что? Разве этот апокалипсис может вселять что-нибудь, кроме страха? – неведомая сила обернула девушку вокруг оси.

– Надежду. Раз ты пришел, значит, есть какие-то варианты.

– Логично, – раздалось что-то похожее на смешок, – и это твое спокойствие и рассудительность радует. Ты права.

– А что значит «Создатель»? – Лия тянула время, ища выход из положения. Но его не было. Оставалось слушать и ждать.

– Создатель, то и значит – Создатель. Что, в школе не учила? Создатель это тот, кто создает. Я сотворил эту планету и все, что на ней. Сотворил и сказал, что это хорошо, читала, небось. Не будем вдаваться в подробности, что да как, не об этом сейчас речь. Но не перебивай, не сбивай с мысли.

Есть у меня два помощника, можно сказать друга – Бытие и Сознание, и задумали мы провести эксперимент. Не спорили, нет, просто захотели проверить, сможет ли кто-нибудь повторить часть пути, по которому мы провели человечество.

– Ого, ты хочешь найти того, кто сможет сравниться с тобой?

– Не перебивай! – в голосе прозвучали сердитые нотки, – еще раз перебьешь, будем считать эксперимент неудавшимся, а твою надежду ложной. Последствия этого объяснять тебе, надеюсь, не надо. О чем это я? Да. Так вот, задумали мы эксперимент – сможет ли индивидуум из твоего мира прожить в теле, принадлежащем человеку из другой эпохи, и пройти жизненный путь так, чтобы не нарушить уже известный и описанный ход истории. Кроме того, после его кончины не должно остаться ни одного новшества, которое могло бы привести к замедлению или ускорению развития жизни на планете. Подвернулся удобный случай проверить это, и тебе представляется выбор. Ты можешь отказаться, и мы оставляем все, как есть. Это самый простой вариант, подождем следующего удобного случая, не вопрос. Чем это закончится для тебя, надеюсь, рассказывать не надо, результат понятен. Если ты соглашаешься, я переношу твое сознание в другую эпоху, и это будет началом эксперимента. Исходные данные, требования и поставленная задача тебе, надеюсь, ясны. Можно вопросы.

– Даже не знаю, с чего начать, – задумчиво произнесла Лия, – уж слишком много навалилось сразу. Отвечу на самый важный вопрос. Согласна – несогласна? Особого выбора мне не предоставлено, я жить хочу, а та декорация, которую ты передо мной развернул, особого оптимизма не внушает. Согласна! – слово прозвучало. Раздался звук гонга. Он прокатился по ущелью, затих, но ответа от Создателя не последовало. – А вопросы? Вопросов масса. Некто, пока неизвестный мне, ведь этот путь прошел. Как можно повторить его шаг за шагом и ничего не изменить? Ты же знаешь, «нельзя дважды войти в одну и ту же воду», сам, наверное, фразу подсказал.