Текст книги "Прими мой облик"

Глава 6: Ещё один час

Десять минут тому назад она довольствовалась удивлением и злостью офицера Уиллиса.

– Моему клиенту предъявили обвинения, исключая из дела весомые улики.

– По-вашему, записи с камеры недостаточно? Он почти признал свою вину. Ещё двадцать минут и согласится подписать чистосердечное.

Тогда-то светловолосая девушка и положила на его стол флешку с копией записи с противоположной камеры видеонаблюдения.

Стивен Уиллис терпеть не мог адвокатов – этих бессовестных проныр, что вечно защищают преступников.

– Он убийца, не забывай, – сказал он напоследок. – Даю слово, я не оставлю его безнаказанным.

Девушка пропустила обещание офицера мимо ушей.

Тем временем Роберт уже час не мог подняться и отлипнуть от холодной стены. Голоса и галлюцинации прекратили свои издёвки, но сердце продолжало колотиться до боли в груди.

Почему это происходит именно с ним?

Безумно думать, что Ламия существует, но если такова действительность, для чего ей нужен Роберт? Он слаб и вымотан, как эмоционально, так и физически.

Вероятней всего парнишка сходит с ума. Кто поверит в его глупую теорию? «Меня подставило мифическое существо!» – даже звучит смешно.

В такт своих мыслей он хлюпал носом.

– Хуже тюрьмы только психбольница, – парень утёр свои слезы рукавом.

Но тот вечер, «после персикового заката», был реален. И незнакомка была реальна. Она затеяла игру. И даже страшно подумать какую.

Послышался скрежет: ключ противно щёлкнул в замочной скважине, железная дверь дернулась.

– Это дядя Моррис! – вскочил Роберт, будто ему снова шесть, а он утомился, дожидаясь порции любимого печенья.

В камеру ворвался ветерок, воздух свободы. На пороге остановился мужчина. За семнадцать лет он поседел и сильно постарел. Прислонился одной рукой к стене, опустил взгляд на свои ботинки.

Скорее всего Моррис сейчас поднимет свою голову, улыбнётся и скажет: «Ну и идиоты здесь работают».

«Дядя знает, я не способен на убийство».

Роберт отдалился от Морриса, как когда-то Моррис от отца.

На протяжении последних трёх лет они изредка звонили друг другу, спрашивая: «Как дела? Что нового?». Обычно звонок длился не больше пяти минут, что в принципе их устраивало. Праздники проводили порознь, в том числе и Рождество.

Много лет тому назад они собирались за одним столом: Эстер подавала сочную индейку – очень вкусную и аппетитную, но слишком большую для троих. Они общались, улыбались и смеялись. Были семьей.

Но всё меняется. Роберт любил проводить этот день в одиночестве, и самое нечестное – ему нельзя было даже немного выпить. Хотя бы бокал вина, который никак не скажется на его разуме. А может и бутылочку, а может…

Зависимость сыграла свою роль в их отношениях: много ссор, сгоряча сказанных слов. Моррис слишком часто видел в Роберте своего отца.

– Дядя Моррис! – парень улыбнулся и чуть было не расплакался. – Как я рад тебя видеть! Произошло недоразумение.

Да, да, сейчас Моррис должен улыбнуться, прямо через секунду.

– Замолчи, Роберт, – с порога рявкнул мужчина. – Даже не смей оправдываться!

Моррис не желал ничего слышать, он был настроен разорвать Роберта в клочья. Его племянник – убийца, больной человек.

Парень остановился, сжал свои губы. Ему хотелось думать, что дядя вытащит его отсюда, хотя в душе он прекрасно осознавал с каким настроем пришел «спаситель». Он пришел без адвоката, скорее всего, чтобы плюнуть в лицо.

Роберту хотелось зарыдать, как пятилетнему ребёнку, упавшему с велосипеда.

– Ты думаешь, я способен на убийство? – очень тихо произнёс он. Потом голос стал звонким, перерос в грубость: – Это был не я!

Глупо оправдываться на словах, когда существует неоспоримое доказательство.

– Я должен поверить тебе? Зачем, Роберт? – задался вопросом Моррис. Он встал перед племянником. – Чего тебе не хватало, паршивец? – мужчина влепил ему громкую пощечину. – Приключений?

Парень почувствовал себя красной тряпкой для быка.

Лучше бы Роберт взял такси, а не спускался в метро.

– Дядя Моррис, выслушай меня, пожалуйста, – его просьба прозвучала тихо. – Меня подставили. Я клянусь, меня подставили!

Действительно, кто ему поверит? Парнишка сходит с ума, это видно по его взгляду.

– И кто же?

Роберт знал, как сумбурно прозвучит это имя, но разве у него был выбор?

– Ламия.

Моррис тяжело вздохнул, при других обстоятельствах он бы ухватился за живот и рассмеялся. Сейчас мужчина не нашел подходящих слов. Перед ним стоял не Робби, а кто-то другой.

– Я видел ту девочку. Она была здесь, в камере. Её тело начало гнить, плотью питались насекомые. Мы оба знаем, Ламия не съедает свою жертву, а вкладывает личинки. А ещё, Кэти говорила про персиковые закаты!

– Прекрати нести чушь! – Моррис сжал ладони в кулаки. Этот цирк начинал его раздражать.

– Вовсе нет! Думаешь, мне действительно приснился кошмар в тот вечер? А может Ламия была и есть?

Роберт был похож на больного учёного, который не спит по ночам в поисках эликсира бессмертия – готов расписать всю стену, дай ему только маркер!

– Эстер была права: эти глупые истории ни к чему хорошему не привели. Ты ничем не отличаешься от больного шизофренией!

Роберт не выдержал. Накипевшая злость неожиданно соединилась с беспомощностью.

– Но Эстер здесь нет! – бесстыдно крикнул он, раскинув руками в разные стороны.

Ему хотелось это сказать. Очень хотелось ранить Морриса хоть чуточку, напомнить о чём-то плохом.

Мужчина усмехнулся и покачал головой:

– Я сделаю всё, что угодно, Роберт. Ты выйдешь из тюрьмы только через мой труп.

Моррис плюнул ему под ноги и поспешил избавить себя от общения с «убийцей».

Так прошёл еще один час, ведущий их к ненависти.

Роберт застыл на месте. Он пытался всеми силами сохранить спокойствие и безразличие. Но сейчас он моргнёт и слезы потекут ручьем.

Чего он боится? Своих чувств или одиночества?

– К черту! – заревел Роберт и со злостью пнул железную койку.

Лучше бы его задушил призрак Кэти. А вообще, лучше бы Ламия убила его в шесть.

– Я знаю, ты существуешь! – он схватился за голову и упал на колени.

Ему хотелось выпить неприличное количество спиртного, чтобы утром голова невыносимо трещала, блокируя любые мысли.

Он снова стоял на коленях, зарёванный и потрёпанный, как 18 октября 1999 года.

Почему именно Роберт Хилл? Такой слабый нытик?

Дверь издала знакомый треск. Роберт быстро встал и отряхнул свои штаны. Кто на этот раз? Должно быть офицер Уиллис.

– Я подпишу чистосердечное, – решил он. – Никакой адвокат не сможет защитить меня, ведь существует «неоспоримое, черт бы его побрал, доказательство». Вот же Уиллис обрадуется!

В голове он начал предполагать, какой получит срок. Обычно с наличием чистосердечного делается «поблажка», верно? Ему стало безразлично собственное будущее. «Может, действительно стоит обратиться в психиатрическую клинику? Никакой Ламии не существует. Есть и будет только безумие в моей голове», рассуждал Роберт, пока порог не переступила незнакомая девушка, окончательно сбив его с мыслей.

– Я Грейс Крофтон, ваш адвокат, – представилась она и слегка улыбнулась. Девушка светилась изнутри, излучала счастье и слишком хорошее настроение. – Меня нанял мистер Лонгман.

Роберт был возмущён, и даже не скрывал свою неприязнь:

– У меня есть свой адвокат, мисс Крофтон.

И зачем он сказал это? Какой еще «свой адвокат»? Он действительно до сих пор ждет Эндру Хэмптон, а может кого-то ещё?

– Прошу прощения, я никого здесь не вижу, – Грейс пожала плечами.

Роберт назвал себя безголовым.

– Вовсе нет, – уверила мисс Крофтон, будто знакома с клиентом уже много лет. – Могу вас обрадовать, мистер Хилл. У вас есть алиби.

Он выпрямился. Сначала на его лице читался скепсис, но через пять секунд парень издал облегчающее пыхтение с желанием долго хихикать от радости:

– Алиби?

– Да, – кивнула девушка. – Вы были замечены в одно и то же время на двух камерах видеонаблюдения. Произошло странное недоразумение, но вы находитесь под следствием. Вам запрещается выезжать из города до окончания расследования. Уверяю вас, мы решим этот вопрос.

Роберт не верил её словам. Будто выиграл в лотерею, вытянул самый счастливый билет – свой билет на свободу. Проблемы на работе выглядели ничтожно по сравнению с реальным тюремным сроком. Чёрт, его жизнь могла быть закончена!

Парень был готов крепко обнять девушку, стоящую перед ним, чтобы убедиться, не очередная ли она галлюцинация.

– Спасибо, – пробормотал Роберт. – Спасибо большое.

Моррис сел в свою машину, злостно ударил по рулю с криком:

– Во всём виновата ты, Эстер!

Больше нет того маленького Робби, как и его рыжих кудряшек. Образ мальчика в воспоминаниях Морриса умер в одно мгновение, как умерла Кэти Тейт.

Глава 7: Помощь

Моросил дождь.

Два часа, проведённые под арестом, стали роковыми. Отныне звук дождя – услада для ушей, никак иначе!

Роберт по-прежнему чувствовал себя ужасно. На записях с камер его личность раздвоилась: один засыпает стоя, а другой толкает девочку под поезд.

Всё происходящее было похоже на идиотский сон или фантастический триллер. Может он действительно спит? Он проснётся, вспомнит сновидение о существовании мифического существа, принимающего чужие облики, задумается о написании романа, но посчитает идею слишком странной. Он возненавидит этот сюжет слишком сильно, чтобы начать над ним работать. К тому же, Роберт никогда не задумывался о писательстве. Его работа – журналистика, где нужен анализ, а не воображение.

Одним вечером он не выдержит и сядет за свой ноутбук, прочувствует каждое слово и набросает несколько страниц. Процесс увлечёт так, что Роб неохотно попрощается с рукописью до следующего дня.

Главный герой будет иметь самую простую и скучную жизнь, проблемы с самим собой, алкоголем и семьей. (Становится легко, когда все мысли и чувства из реального мира ты перекидываешь на выдуманного персонажа). В его жизни случится переломный момент – он станет свидетелем несчастного случая: девочка попала под поезд. Позже не поверит своим глазам – на записях камер видеонаблюдения чётко видно, как девочку толкает он же. Придётся противостоять СМИ, сопротивляться собственной семье, а главное ей, существование которой невозможно доказать.

Через год Роберт закончит роман. Рукопись очень понравится Теодору Лонгману, и он возьмёт на себя поиски издательства. Всё станет замечательно. Он влюбится, но не как прежде. Она появится в его жизни совсем случайно, именно в тот момент, когда парень забудет об одиночестве. Благодаря ей он станет другим человеком – изменится в самую лучшую сторону, а его постель пропитается теплом.

Как жаль, что всё происходящее является не сном и не сюжетом для никому ненужного романа.

Возможно, он и мечтал написать книгу, но точно не желал становиться главным героем подобной истории.

Во всём виновата Ламия. Разве не этот монстр умеет принимать обличья других?

Вот только, как он должен противостоять ей? Все посчитают его психом! (Один человек уже считает). Почему это происходит с ним? Происходило ли подобное с кем-нибудь ещё?

Цирк, да и только.

Из хорошего: желание выпить улетело в порыве сильного ветра.

Алкоголь никогда не помогал ему забыться. Да, эти пьяные вечера были весёлыми: иногда в барах, где играет хорошая музыка, иногда дома, где есть любимый мини-бар (от которого пришлось избавиться, чтоб глаза не мозолил). Кому не хочется лишний раз повеселиться?

Бывало, что эти «весёлые» вечера доходили до драк. Это случалось в дешёвых барах, где выпивка ужасней, но лучше по цене. Они находились в неблагополучных районах, далеко от центра города. Роберт часто заглядывал туда один. А когда пьянел – не управлял своими словами, как и телом. Однажды лицо Роберта было не отличить от раздавленного помидора.

От рассуждений его отвлекла адвокат:

– Я могу вас подвезти, – Грейс была довольно настойчивой.

Когда они покинули злополучный участок, Роберт увидел в ней другого человека.

По её тону и речи, по цоканью её каблуков, можно заметить, как бывает дерзка.

Кажется, что она слишком чопорна, живёт одной работой, не оставляя места для чего-то другого и, может быть, не менее важного.

Но всё не могло быть так легко. Что скрывали её пустые, глубокие, грустные глаза? Из чего состоял её мир?

– Спасибо, но я откажусь, – он попытался улыбнуться, но не вышло. – Хочу пройтись пешком, слишком сильно люблю дождь.

– Я хороший водитель, – добавила девушка. – Прошу, мистер Хилл.

– А вы настойчивы.

– Не привыкла получать отказы, – усмехнулась Грейс и потянулась в карман брюк за ключами от машины. – Вы меня боитесь?

– Должен? – озадаченно спросил он.

Впрочем, приключений на сегодняшний день хватило, зачем сопротивляться? Девушка села за руль, а Роберт устроился на соседнем сидении.

Если бы у него была собственная машина, то вечер прошёл бы иначе – никакого метро, никаких обвинений. Однако бессмысленно жалеть о произошедшем. К тому же, если причастно мифическое существо, то Ламия его из-под земли достала бы, не так ли?

У него отняли права после первой стычки с законом. Вождение в нетрезвом виде подобно рулетке в казино, в распоряжении колеса фортуны: всё может кончиться столкновением с деревом или со столбом, испорченным газоном, сбитым гидрантом, летальным исходом для самого водителя или пешехода.

Роберт отрицал любые проблемы с алкоголем, утешая себя: «Это нормально. Я выпиваю с друзьями и не так часто». Вскоре, после ареста, Моррис настоял на лечении в стационаре. «Первая стадия алкоголизма», – таким являлся диагноз.

Несколько месяцев он провел в частной клинике. По его мнению, она была настоящей психушкой. Наступила абстиненция – ломка. Каждая терапия не отличалась от пытки, а главное – они были напрасны. Врачи предупредили: «Алкоголизм – неизлечимая болезнь. После длительной ремиссии в любой момент может произойти срыв».

Когда двигатель завёлся, Грейс медленно отъехала назад, поглядывая в зеркало заднего вида, выкрутила руль в правую сторону и выехала на трассу.

– Как Тео узнал?

– Если вы давно знаете Теодора, наверняка слышали об его таланте знать всегда обо всём. Имя подозреваемого останется неизвестным, как бы желтая пресса не старалась. Лонгман об этом позаботился.

– Вы давно знакомы?

– Довольно-таки, – ответила Грейс. – Я всегда рада ему помочь.

«Помочь именно Теодору – вот что она имела в виду».

Тео был жизнерадостным и хитрым. Он управлял интернет-редакцией – своим любимым детищем. В его руках имелась и отцовская типография – дело было расходным, ведь легче купить подписку на журнал, чем хранить в своём шкафу макулатуру.

Пусть Роберт и был хорошим журналистом, его странное поведение настораживало Теодора и подгоняло мысли об увольнении. Однако Лонгман был терпелив.

Проблемы Роба подлили масла в огонь. Теодор будет помогать до последнего, ибо ситуация может знатно подорвать его репутацию.

«Это не должно задевать меня, ведь она помогает именно Теодору», – думал Роб.

Пока Роберт любовался однотипным пейзажем за окном автомобиля, Грейс незаметно поглядывала на него. Девушка знала: её клиент скрывает что-то важное. Вдруг это связано с Моррисом Бруксом? Грейс слышала их ссору в камере, и ей не хотелось смущать Роберта этим фактом. Предчувствие говорило ей: «Всё закончится плохо. Говорить с ним бесполезно».

Но она обязана задать несколько вопросов. Адвокат не станет доверять внутреннему чутью – адвокат будет действовать по протоколу. Защитник должен помогать, владеть информацией. А предчувствие – слабость каждого человека.

Да, был риск, что Роберт разозлится и попросит остановить машину. Двадцать минут назад он ругался с дядей, и скорее всего, предпочёл бы не слышать его имя минимум месяц.

– Ваш дядя плохо настроен, – сорвалось с её губ. – Стоит ли беспокоиться?

Парень даже не посмотрел на неё:

– Вы всё слышали – это ожидаемо.

– К сожалению, не я одна.

Роберт тяжело вздохнул. А он ведь вёл себя как сумасшедший, кричал и ревел в углу, когда увидел мертвую девочку, а далее, пытался убедить дядю в своей безумной теории.

Он задал глупый вопрос:

– Мои слова могут быть использованы против меня?

«А как же Кэти? Галлюцинация? Моего поведения в камере достаточно, чтобы меня признали психом?» – рассуждал Роберт.

– Не беспокойтесь, всё сказанное вами можно объяснить – стресс, – девушка не оставляла попытку вернуться к прошлой теме: – Насколько серьезны угрозы Морриса Брукса?

– Я не думаю, что Моррис сдержит своё обещание, но вот родители девочки точно поднимут шумиху, когда узнают, что убийцу их дочери выпустили.

Девушка задумчиво посмотрела на него:

– Вы не убийца, мистер Хилл.

Теперь и он посмотрел на неё. Ситуация казалась до жути неловкой.

– Но вы правы, – Грейс тут же отвела свой взгляд на дорогу, её ладони еще сильнее обхватили кожаный руль. – Для родителей Кэти Тейт не помеха задействовать СМИ.

«Страшнее оказаться вдали от общества или же стать его врагом?»

Запись со второй камеры даёт Роберту алиби, но «неоспоримое доказательство» абсолютно отрицает его.

Мир решил свести с ума (или сойти с ума?). Ещё и Ламия. Роберт не знал, можно ли доверять своим воспоминаниям, которым больше девятнадцати лет?

Грейс заметила, как её пассажир трясётся и стучит зубами:

– Не беспокойтесь, все проблемы решаемы.

– Как? – отрезал он.

Девушка еле слышно вздохнула, ведь определенного ответа не нашла. В салоне вновь повисла тишина. Наверное, даже к лучшему.

Она всегда хотела помогать людям. Это прозвучит немного наивно, но каждого человека, кому предъявили ложные обвинения, она считала родным. Роберт был одним из таких, и он нуждался в помощи.

– Мистер Хилл, какие у вас были отношения с дядей до текущих обстоятельств? – спросила Грейс.

Ведь не зря Моррис отверг племянника?

– Это деловой вопрос или личный? – вопрос прозвучал агрессивно. – Кроме моей защиты от вас ничего не требуется.

«Зачем мисс Крофтон так усердно пытается завести разговор? Она помогает исключительно Теодору».

Отчасти, Грейс понимала его. Она – незнакомая девушка, пытается залезть к нему в голову.

– Я доверяю Вам, Роберт, – добавила она спокойно. – И я останусь на вашей стороне.

Парень был готов рассмеяться, спросить: «А если я убийца?», если бы не хотел поставить жирную точку на разговоре:

– Повторюсь, мисс Крофтон, вам платят не за моральную поддержку, – его нервы слетали с катушек слишком быстро. – Вы не должны успокаивать меня или пытаться разговорить. На днях я отдам Теодору всю сумму за вашу работу. Я готов заплатить за обратную дорогу домой, лишь бы вы перестали задавать мне вопросы.

Теперь Грейс была готова остановиться и высадить его на обочине. «Пусть идет домой пешком. Он же любит дождь!», но попыталась ещё раз объяснить:

– Я выполняю свою работу не ради материального блага, мистер Хилл. Я здесь, чтобы помочь.

Роберт только заметил, как машина его адвоката стала частью нарастающей пробки. Всё из-за проблемы со светофором – такая редкость произошла именно на этом перекрестке и именно в это время! «Почему бы не постоять в пробке, пока в тесном салоне разгорается ссора?» – заметил он.

– Я не держусь за ваше дело, мистер Хилл, ничто не помешает мне уйти, – парень услышал в её голосе самодовольство.

Значит, теперь Роберт должен быть на седьмом небе от счастья, раз его адвокат – сама Грейс Крофтон?! «Мисс лучше всех» не просто слышала, а именно подслушивала их разговор с Моррисом. Разве это входит в обязанности адвоката? И, конечно, он не мог держать язык за зубами:

– Какая разница, раз вы помогаете не мне, а Теодору?

Как ссора разгорелась, так и потухла. Повисла тишина.

Он задумался: сколько глупостей наговорил за этот вечер? Больше, чем когда-либо. Язык мой – враг мой.

Грейс повернулась к нему, не скрывая своего удивления. Роберту стало неловко – кресло начало казаться слишком узким.

– Я не знаю, зачем сказал это, – еле слышно промямлил он, пытаясь не смотреть на неё.

Прекрасный вечер. Прекрасное знакомство.

– Простите меня, – её голос прозвучал мягко и немного задумчиво. – Если это возможно, забудьте то, что я вам наговорила. Это было крайне нетактично с моей стороны.

Роберт не знал, как реагировать; в горле пересохло, он мечтал о глотке воды, (но лучше водки). Мотая головой, произнес:

– Не стоит, мисс Крофтон.

– Вы сломлены, но никак не убийца – добавила девушка. – И вы не обязаны отвечать, Роберт. Просто вы должны знать, что я на вашей стороне.

На несколько секунд они встретились взглядами, парень снова увидел в ней другого человека – не просто холодного адвоката. Может, в нём говорила усталость, но сейчас он хотел по-детски обнять её и сказать краткое: «Спасибо».