Текст книги "Птенцы Виндерхейма"

Лис мельком глянул на северян. Те выглядели расстроенными, а их вожак Катайр раздраженно сжимал и разжимал пальцы.

– Баллы начисляются за ваши успехи и снимаются, если вы не продемонстрируете хороших результатов. Наивысшее индивидуальное количество баллов к концу первого года – пять тысяч. Это рекорд, который еще никто не смог побить. А общий рейтинг набора – это общая оценка вашего курса, сумма всех ваших баллов. Все понятно?

– Да, наставник. Благодарю за ответы. – Ардж поклонился и сел на место.

– Есть еще вопросы?

– А как нас будут распределять по командам?! – выкрикнул с места рыжеволосый парень, сидевший неподалеку от Хельга. Его имени Лис не знал. Один из тех, кто ни к кому не прибился, да и вообще особо не мелькал на корабле.

– На основе анализа ваших психопрофилей сделают вывод, насколько каждый из вас сможет раскрыть потенциал другого. Иными словами, чем выше психический и ментальный резонанс двух учеников, тем больше шансов у них объединиться в команду. Это понятно?

– До слова «психопрофиль» я вас понимал… – уныло протянул рыжий.

Часть учеников засмеялась.

– Наставник Валдир, наставник Валдир, а жить мальчики и девочки будут вместе?! – вскочила темноволосая девчонка на другом конце зала от Хельга. Ульна Рагнарсдоттир. После ее вопроса засмеялись почти все, даже Валдир слегка улыбнулся. Ульна покраснела, показала неизвестно кому язык и быстро уселась на место.

– Нет, проживание раздельное, как и душевые комнаты. Впрочем, бассейн общий.

– Наставник Валдир, а как мы будем узнавать свой рейтинг? – спросили из рядов ниже, кто – Хельг не успел заметить.

– На первом этаже главного учебного корпуса расположена таблица, где каждый курсант может увидеть свои и чужие баллы, не только своего курса, но и других. Чем ниже вы находитесь в таблице – тем ближе вы к отчислению. Однако последнее итоговое испытание может все изменить, за него дают много баллов.

– А что это за итоговое испытание?

– Это секрет. Для каждого набора испытание создается каждый раз заново. Исходя, как я уже говорил, из общего балла курса…

Хельг вполуха слушал вопросы учеников и ответы Валдира, всматриваясь в макет академии. Он хотел бы получше разглядеть ее, более точно запомнить, что где располагается. Насколько Хельг видел, макет был точен относительно порта и пути от него до учебных корпусов, а это значит, что и остальные территории обозначены правдиво. По крайней мере, на это можно было надеяться.

Со своего места Хельг не мог разглядеть макет во всех подробностях. «Надо будет пробраться сюда как-нибудь и лучше все изучить, – решил он. – По крайней мере, сейчас это невозможно, когда здесь такой галдеж. И не зря ведь мы только смотрим на макет, а не ходим по территории? Может, академия показывает не все, что у нее есть, а это уже само по себе интересно…»

– Хорошо, если вопросов больше нет, то вы можете быть свободны. – Валдир взмахнул рукой, и помост погрузился в полумрак, в то время как остальной зал ярко осветился. – Наставники проводят вас до жилого корпуса, там вас разведут по комнатам, и вы познакомитесь со своими товарищами. До вечера можете отдыхать и знакомиться с окружением. Завтра с утра начинаются занятия.

Альдис Суртсдоттир

На выходе из зала юношей и девушек опять разделили. Куда повели парней, Альдис не видела. Ее вниманием без остатка завладела высокая женщина в летней форме с нашивками сержанта на рукаве.

Таких женщин ей раньше видеть не приходилось. Поджарая, мускулистая, похожая на большую хищную кошку. Трудно было сказать, сколько точно ей зим – она могла оказаться как моложе эрлы Ауд, так и старше. Волосы на голове были коротко острижены и поднимались едва ли на два пальца. Но примечательнее всего было ее лицо. Правая половина была прекрасна – миндалевидный глаз, резко очерченные губы, нос правильной формы, скульптурная линия скулы. И тем более жуткое впечатление производила левая половина, перечеркнутая тремя уродливыми багровыми шрамами. От того места, где у всех нормальных людей находится левое ухо, начинался еще один шрам, который тянулся наискось к темени. Левый глаз незнакомки был прикрыт черной повязкой.

Альдис была не единственная из девчонок, кто засмотрелся на удивительную женщину. Однако толком разглядеть незнакомку они не успели.

– Чего уставились, «птенчики»? Знакомьтесь – Сигрид, ваш ротный командир. Теперь от нее люлей будете получать, еще помяните старушку Кейко добрым словом, – объявила наставница Нода и, уже обращаясь к незнакомке, добавила: – Вот, полный комплект – пятьдесят голов и не знавших розги задниц. Разгуляешься…

– Спасибо, Кейко, – кивнула женщина. Голос у нее был под стать внешности – в нем звенела сталь и похрустывал лед.

Еле слышный вздох разочарования пронесся над стайкой девушек. За три дня пути Кейко успела завоевать искреннюю привязанность своих подопечных. При всей своей напускной строгости она была человеком незлым и не слишком серьезно относилась к правилам, чем девчонки беззастенчиво пользовались. Страшная незнакомка же совершенно не производила впечатления человека, способного оставить без внимания какую-нибудь шалость.

– Итак, я – сержант Сигрид Кнутсдоттир, – продолжила незнакомка, не обращая внимания на смутный ропот и явное отвращение, с которым многие девушки разглядывали ее изуродованное лицо. – Я буду вашим ротным командиром на протяжении всех пяти лет обучения. Моя задача – в кратчайший срок сделать из сопливых избалованных малолеток лучших бойцов Мидгарда. Те из вас, кто действительно захочет не вылететь из академии, должны будут усвоить несколько правил. И первое из них… – Тут она повысила голос так, что у Альдис даже в ушах засвербело. – КОГДА Я ГОВОРЮ – РОТА МОЛЧИТ!

Смешки и шепоток, летавшие над строем, примолкли. Когда Сигрид кричала, она выглядела жутко.

– Уже лучше, – продолжила женщина так же спокойно и неторопливо, как говорила до этого. – Я не люблю кричать. Если я кричу, значит, рота меня вынудила. Если рота меня вынудила, она будет наказана. Целиком. Вникать, кто конкретно виноват, я не буду. – Она помолчала и в установившейся тишине обежала взглядом лица девочек. Большинство курсанток предпочло потупиться под прицелом ее единственного глаза, серого, как хмурое осеннее небо.

– Итак, правило номер два: ко мне обращаться «сержант» или «сержант Кнутсдоттир». Никакой фамильярности я не потерплю. Правило номер три: дисциплина важнее всего. Она – ваша мать, отец и Закон Небесный на ближайшие пять лет. Я никогда, запомните, никогда не наказываю просто так, без причины. И я никогда не оставляю виновных безнаказанными. Можете сколько угодно ныть, хныкать и просить прощения. На меня это не действует. Я ясно выражаюсь?

– Ясно, сержант! – выкрикнула Альдис.

Девочки рядом подхватили за ней:

– Ясно.

– Понятно…

– Ясно, сержант! – послышался нестройный хор голосов.

– Хорошо. Правило номер четыре: мои приказы исполняются беспрекословно и не оспариваются. За невыполнение приказа или спор с командиром полагается наказание. Какое – определяет командир. И наконец, правило номер пять. – Она прошлась широкой, мощной ладонью по своей голове. – Это – ваша стрижка на ближайшие годы. Не длиннее двух ладоней, понятно.

– Как?!

– Почему?

– Так же нельзя… – загалдели девушки. Особенно громко возмущались Гурда, обладательница роскошных, тяжелых кос необычного для западных островов золотисто-рыжего оттенка, и две незнакомые Альдис южанки.

Альдис только усмехнулась про себя. И креветке понятно, что их заставят подстричься – достаточно поглядеть на короткие волосы наставниц. Своих крысиных хвостиков до середины лопаток ей было не жалко. Учеба стоила и больших жертв.

– ТИХО! – гаркнула Сигрид, и рота снова испуганно примолкла. – Вы опять заставили меня повысить голос, а это значит, что вся рота наказана. На первый раз наказание будет легким. После стрижки подметете плац. Если кому-то не нравятся мои правила, то имейте в виду: «Морской змей» отправляется обратно через два дня, и на нем полно места.

Слова Сигрид камнем повисли в воздухе. Девушки испуганно переглядывались. Никому не хотелось с позором вылететь из академии, даже не приступив к учебе.

– Отлично, желающих уехать нет, – констатировала женщина. – Тогда сейчас на стрижку. Потом – подметете плац, и на получение формы. Потом – заселение в корпус и обед. После обеда будем отрабатывать построения. Посмотрите на себя – это не армия, а балаган. Позор.

Позор, мысленно согласилась с ней Альдис. Девчонки даже не смогли ровно построиться.

– Пока все. Вопросы есть?

Девушки переглянулись. Вопросов накопилось множество, но задавать их было боязно: привлекать внимание грозного сержанта не хотелось никому. Альдис так и подмывало спросить женщину про шрамы на ее лице, но она скорее откусила бы себе язык, чем сделала бы это.

Стригли их прямо тут, на плацу. Женщины из числа обслуги принесли скамью, на которую запускали по пять девушек. Всем надевали на головы глубокие глиняные миски и обстригали волосы ровно по контуру посудины. Скоро территория вокруг скамейки была засыпана локонами, а поднявшийся ветер разметал легкие прядки по всему плацу.

«Да, подмести плац и правда не помешало бы», – отметила про себя Альдис.

А ведь сержант Сигрид знала, что так и будет, когда объявила подопечным о стрижке. Умно – наказанием она одновременно утвердила свою власть и решила проблему с уборкой.

Девушки разглядывали друг друга, теребили подруг вопросами: «Ну как? Мне идет?» Кому-то действительно шло, но большинство походили на встрепанных «птенцов», выпавших из гнезда.

Не зря их тут «птенцами» называют.

Гурда чуть ли не плакала, стоя над своим золотым сокровищем. Вместо рослой, красивой девушки она в одночасье превратилась в неуклюжего подростка, с тоненькой шейкой и трогательно торчащими в разные стороны розоватыми ушками.

Альдис прислушалась к себе. Ощущения после стрижки были… непривычными. Всегда, сколько Альдис себя помнила, она ходила с косами. «Бублики», «плетенки», «колоски» – ежеутренняя морока с заплетанием, особенно в отсутствие зеркала. Теперь задувший с моря бриз ерошил остриженные пряди, а шею за воротником слегка покалывали волоски. Девушка решила, что ей так даже больше нравится. Короткая стрижка подчеркивала ее новый статус. Она теперь тоже солдат.

Метелок, разумеется, на всех не хватило, но сержанта Сигрид это не смутило:

– На первый-второй-третий-четвертый-пятый рассчитайсь!

Девочки озадаченно переглянулись. Командир устало закатила глаза.

– Ну и «птенчики», даже этого не знают. Вот ты, – она ткнула пальцем в стоявшую в начале строя низкорослую чжанку, – будешь первой. Повтори: первый.

– Первый, – покорно повторила чжанка.

– Ты второй. Повтори.

– Второй.

– Ты третий.

– Третий.

– Дальше сами.

Произошла некоторая заминка. Четвертая девушка неуверенно оглядывалась по сторонам.

– Четвертый, – тихонько шепнула ей стоявшая рядом Альдис.

– Четвертый, – повторила за ней соседка.

– Пятый! – звонко выкрикнула Альдис.

– Шестой, – подхватила ее соседка слева.

– Чего? Какой «шестой»? – изумилась сержант. – Я ясно сказала: на первый-второй-третий-четвертый-пятый. Никаких шестых. Ты – первый.

Наконец с горем пополам курсанты закончили со счетом.

– Запомните ваш номер – это номер вашего взвода. Когда я буду говорить «первый взвод», это означает, что я обращаюсь ко всем, кто сейчас называл номер «первый». Это ясно?

Над ротой пронесся разочарованный стон. Подружившиеся на корабле девушки и на плацу выстроились рядом, из-за чего оказались в разных взводах.

– Ясно или нет?

– Ясно, сержант, – хором ответила рота.

– Хорошо. Делим мысленно плац на четыре части. Левый верхний квадрат убирает первый взвод, правый верхний – второй и так далее. Пятый взвод относит мусор к печке и убирает метлы. Если работа на участке будет выполнена плохо – отвечает весь взвод. Рота, к работе приступай…

Хельг Гудиссон

– Думаю, нам знакомиться незачем. – Сержант Вальди Хрульг усмехнулся. – Так что, думаю, занимайтесь, парни, своими делами. Походите тут, осмотритесь. Возле жилого корпуса красивый парк… Впрочем, зачем вам, настоящим мужикам, его красоты, верно? Короче, кто хочет – может идти селиться, а остальные пусть шляются до вечера, территорию исследуют.

Парни одобрительно зашумели. Они не сразу поняли, что их отделили от девчонок, когда наставники повели новобранцев к жилому корпусу. Там парней ждал сержант Вальди Хрульг, старый знакомый по «Морскому змею».

Сержант не выглядел воякой. Низенький, толстый, постоянно небритый. Крупный нос сломан в нескольких местах. Волосы, похоже, никогда не знали, что такое расческа. Одевался сержант небрежно. Новенький мундир лучше выглядел бы на медведе, чем на Вальди Хрульге. Когда сержант говорил, он всегда улыбался, а когда шел, то казалось, что сейчас покатится.

По первому впечатлению Хельга, сержант больше походил на завсегдатая портовых кабаков, нежели на военного. Впрочем, это не мешало Вальди быть душой компании, а парни его просто обожали. Сержант навещал родню в Йелленвике и возвращался на Виндерхейм вместе с набранными в академию новичками. На «Морском змее» он постоянно травил байки о военной жизни, а также рассказывал множество старинных легенд. А как он исполнял драпы! Боевые песни о подвигах древних конунгов разрывали спокойное течение времени и окунали благодарных слушателей в те дни, когда славные воины боролись с чудовищами, порожденными Катастрофой. Затаив дыхание, парни и девчонки слушали о том, как Грон Краснозубый поражает царя кракенов, как Эйвинд Оборотень похищает мед поэзии из Асгарда и как королева альвов воюет с Мани, богом луны…

В общем, несмотря на внешний вид, Вальди Хрульг сумел завладеть сердцами парней. Хельг видел, что все они обрадовались, когда оказалось, что именно он будет их ротным. Сам же Лис, памятуя о первом обманчивом впечатлении, к Хрульгу относился с подозрением. Учитывая случай на «Морском змее» со Свальдом, сержант был не так прост.

– В мои обязанности входит следить за вашим поведением и проверять, как вы чистите зубы, – под общий смех сказал Вальди Хрульг. – Я вас попрошу только об одном: если будете проказничать, то делайте это так, чтобы подумали на девчонок, ясно?

– Ясно! – ответил нестройный хор голосов.

– Вечером я пройдусь по вашим комнатам и проверю, все ли на месте. И не обессудьте: кто опоздает к закрытию корпуса, тот будет ночевать под открытым небом, а ночи на Виндерхейме холодные.

– Ротный, а вы будете еще рассказывать истории?! – спросил лопоухий Кананда. Он больше всех любил слушать легенды и драпы, исполняемые Вальди, и все три дня на борту «Морского змея» рыбой-прилипалой торчал возле сержанта. Хельг знал, что эпические сказания южных островов не хуже песен западных скальдов, но бхат прямо прикипел сердцем к чудесным историям свандов.

– Конечно, буду! – порадовал парней Хрульг и похлопал Кананду по плечу. – Вам же каждый день голову всякой учебной ерундой забивать будут, как же вы без моих историй расслабитесь-то? Лопнут ваши головы от переизбытка знаний, а мне потом влетит. Начальству лопнувшие головы не нужны, начальству нужны здоровые парни, вот вроде него. – И ротный указал на Свальда, выделявшегося среди одногодков, как дуб среди осин.

Посмотрев на Свальда, многие глянули и на Хельга. Повисла тишина.

– Что такое? – удивился Хрульг. – Чего вы замолчали?

– Ротный, скажите, а какое наказание бывает за драку?

Хельг взглядом отыскал спросившего. Фридрик. Один из тех, чей Дом Хельг так и не смог определить или хотя бы разузнать, к какому роду он относится. Но не эрл, видно уже по тому, как держится.

– За драку? – Ротный нахмурился. – Ну, чистка туалетов, душевых. Может, работа на кухне или в ангаре. Уборка прилегающих территорий. Однако если драка будет серьезной или неоднократно повторяющейся, могут возникнуть серьезные последствия. Например, значительное снижение рейтинга. Не говоря уже об отстранении от занятий.

– Ну а если мы свалим вину на девчонок? – спросил рыжий парень, тот самый, который спрашивал у наставника Валдира о том, как будут создаваться команды. – Скажем, что это они нас избили?

Хрульг расхохотался:

– Ну, тогда вас не накажут, однако говорить о побитых девчонками парнях будет вся академия!

– Ну, зато рейтинг не снизят, – рассудил рыжий, почесывая нос.

– Ладно, смех смехом, однако у меня есть еще сегодня дела. – Ротный начал выбираться из окружившей его толпы, хлопая парней по плечам и взъерошивая им волосы. – Напоминаю, к вечеру вы все должны быть в своих комнатах.

– Да! Хорошо! Будем!

– Однако перед тем как уйти, я назначу старшего. И советую вам, парни, слушаться его. Это приказ. – Вальди пробежал взглядом по осветившимся надеждой лицам и, недолго выбирая, ткнул пальцем в Гривара Скульдссона.

Скульдссон тут же надулся от важности и высокомерно стал посматривать на парней. Гривар был почти одного роста со Свальдом, но не таким крепышом. Ничем особенным он не выделялся и авторитетом особым не обладал, к тому же был эрлом. Стоило ротному уйти, «птенцы» разбились по компаниям, совершенно игнорируя Скульдссона.

– Всем построиться! – кричал Гривар, пытаясь перекричать гам разговоров. – Все пройдем в холл на поселение!

Но его никто не слушал. Часть парней ушла бродить по окрестностям, часть зашла в корпус, остальные стояли перед входом и шумно обсуждали прибытие в академию. Покрасневший Гривар попытался навести порядок кулаками, но «старшего» пинками отогнали и продолжили заниматься своими делами. Обидевшись, Гривар куда-то убежал. Возможно, искать Хрульга и жаловаться ему.

Тяжело глянув на Хельга, Свальд зашел в корпус. Лис только хмыкнул. В ближайшее время Вермундссон не будет его трогать. Свальд не сумел победить Хельга при помощи Ульда. Свальд опозорен. И он будет выжидать подходящего момента, когда сможет отомстить Хельгу. Наверняка Вермундссон так думает. Потомки Дома Огня все как один похожи на своего основателя Дома – Ульвара Льётссона, обидчивого, но гордого, для которого честь была дороже всего.

Жилой корпус первокурсников был построен в старом стиле четвертого конунга. Двухэтажное здание с рядом колонн перед входом, плоская крыша, квадратные окна. Все монументальное, на века. Никаких украшений. На крыше, понятное дело, развевается флаг Мидгарда.

Хельг обнаружил, что находится в полном одиночестве. Никто не хотел заводить с ним разговора. Усмехнувшись, Лис зашел в корпус. На первом этаже рядом с дверьми за столиком сидела смуглая черноволосая женщина и строго следила за входившими новичками, спрашивая имена и направляя в нужную комнату. Ее взгляд цепко пробегал по лицам, запоминая всех. Когда Хельг подошел к ней и представился, он почему-то подумал о том, что она сняла с него визуальную копию и поместила в специально отведенное для этого в сознании место.

Номер его комнаты был 2-13, то есть 13 комната на втором этаже. Йотунова дюжина, надо же. Ну да ладно. Хельг не был суеверен.

Коридор расходился вправо и влево, в обеих сторонах заканчиваясь лестницами. Женщина следила, чтобы парни шли только в левую сторону: в противоположной части корпуса располагались комнаты девочек.

Напротив входа (или выхода?) на стене висела огромная таблица. Это было расписание на первое полугодие. Хельг внимательно изучил его, прежде чем отправиться в свою комнату. Каждый день недели полон занятий. С утра – зарядка и физические упражнения. Затем – лекции. Много занятий по метафизике и логике, а еще больше – по военному делу. Иностранные языки, поэтика, геральдика, математика, физика… Так, а вот и занятия по безоружному бою, фехтованию и стрельбе. Будут проводиться во второй половине дня. Да уж, график получался довольно насыщенным, только в воскресенье, день солнца, вторая половина дня полностью свободна.

Так, а где турсоведение? Хельг еще раз внимательно прошелся по расписанию, но данного предмета так и не нашел. Странно, ведь Валдир говорил, что на учебные турсы их переведут через три месяца, значит, какие-то зачатки знания управления боевыми машинами им должны дать? Не будут же их, так сказать, кидать в море и смотреть, выплывут они или нет? Ладно, на лекциях этот вопрос, наверное, прояснится.

Чувствуя дискомфорт от того, что чего-то не знает, Хельг поднялся на второй этаж, отыскал нужную комнату. Но он даже не успел постучать в дверь с цифрами «2-13», когда она сама распахнулась. Лис осторожно вошел.

– Будем знакомы! – Рыжий балагур, запомнившийся Хельгу еще по залу-амфитеатру, хлопнул себя растопыренной ладонью по левой стороне груди и протянул руку Хельгу. – Я – Фридмунд Кнультссон.

То, как рыжий встретил Хельга, сразу выдало в нем принадлежность к Ожерелью Виндланда. Именно на этих островах принят подобный способ приветствия – прикосновение к груди со стороны сердца и последующее рукопожатие означали что-то вроде: «Я делюсь с тобой своим сердцем».

Прикоснувшись к груди в ответ и крепко сжав ладонь Фридмунда, Лис быстро окинул взглядом комнату. Здесь ему предстояло провести будущий год.

Первым делом Хельг отметил, что кроме Фридмунда ему в соседи достались еще северянин Катайр и незнакомый парнишка-сванд, которого он раньше нигде не замечал. Судя по количеству кроватей, а именно пяти, к новичкам должен был присоединиться еще один.

Средних размеров комната, шесть на семь метров, однако этого хватало, чтобы поместились кровати, тумбы рядом с кроватями и книжный шкаф. Даже оставалось еще достаточно свободного пространства.

Незнакомый парень возился возле шкафа. Доставая книги из рюкзака, он сосредоточенно расставлял их по алфавиту. Хельг мельком успел увидеть пухлый томик Ранглейва Сигурдссона, выдающегося героя и знаменитого стратега эпохи присоединения восточных островов. Ранглейв лично участвовал в боях, управляя вначале «Яростью», а затем, когда его повысили, и «Разрушителем». В первую очередь он прославился победой над воинственным кланом Ода, чья военная мощь и удивительная способность лучших бойцов этого клана чуть ли не голыми руками сражаться с «Дварфами» долгое время сдерживали продвижение Мидгарда на восток Архипелага.

Все эти знания мигом промчались в уме Хельга, пока он прикидывал, как будет строить отношения с соседями.

– Хельг Гудиссон. Приятно познакомиться.

– Тот, который сидит на кровати, это Катайр. А тот, который таскается с книгами, это Рунольв. – Фридмунд деловито вводил Лиса в курс дела. – Представляешь, он притащил с собой целый рюкзак книг! Как будто их здесь нам мало дадут!

– Думаю, не мало, – сказал Хельг, размышляя, как себя вести. Стараясь разглядеть товарищей по комнате и при этом не показаться назойливым, Лис думал, кто из них может ему пригодиться.

Фридмунд Кнультссон. Сванд, хоть и рыжий. Лицо без веснушек. Простоватое такое лицо. Из эрлов, судя по всему. Раздолбай. Точно раздолбай. Вряд ли закончит академию, вылетит после второго года, а если особенно постарается, то попрощается с «валькириями» уже после первого.

Катайр Круанарх. Гальт. В планах Хельга уже отмечен как потенциальный союзник. Угрюм и недоволен. Видимо, расстроен, что его не поселили ни с кем из сородичей. Вряд ли принадлежит к северному Горнему Дому, скорее из хёвдингов Дольнего Дома.

Рунольв, непонятно откуда. Если приглядеться, как он осторожно достает книги, как аккуратно раскладывает их в шкафу, как почти благоговейно перечитывает имена авторов, шевеля губами, то можно сделать однозначный вывод: книжный червь. Что он забыл в академии?

– Слушай, Хельг, ты где хочешь лечь? Рунольв занял одну у окна, а мы с Катайром хотим спать возле двери. Осталась одна у окна и одна у двери.

– Я, пожалуй, у окна, – сказал Хельг. – Мне там больше нравится.

«Да и покидать корпус в случае надобности будет легче, – добавил он мысленно».

– А ты что, совсем без вещей? – удивился Фридмунд.

– Ну да… – Лис обратил внимание, что на кроватях Кнультссона и Круанарха лежат рюкзаки. Более того, Катайр расставлял на тумбочке резные фигурки из дерева.

Большинство парней и девчонок взяли с собой вещи из «старой жизни». Перед плаванием их сдали наставникам, а теперь те, кто собирался скучать по дому, получили свои безделушки обратно. Хельг ничего не взял с собой. Он не хотел, чтобы в академии ему что-то напоминало о доме.

Фигурки, которые расставлял Катайр, при ближайшем рассмотрении оказались статуэтками северных богов. Ставя фигурку на стол, гальт закрывал глаза и бормотал неразборчивые слова. Может быть, просил богов помочь ему учиться в академии. А может, просил богов отчислить всех свандов, бхатов, ниронцев и чжанов еще после первого курса и оставить только гальтов.

Если бы Хельг верил, что боги отзовутся на просьбы, он бы тоже обращался к ним с молитвами. Но боги заняты более серьезными делами, чем человеческие желания. Без толку их просить, если сам ничего не можешь сделать. Небожители помогают только тем, кто сам стремится схватить удачу за хвост. А все остальные могут молиться, сколько хотят.

– Слушай, – Фридмунд хитро подмигнул Хельгу, – я тут пытаюсь Катайра заставить рассказать об ихних друидах, а он молчит, точно его голос альвы украли!

– Никто мой голос не крал, ты, рыжий чурбан! – вскипел гальт, прерывая обращение к богам. – В который уже раз тебе повторяю, что говорить о друидах у нас запрещено, поэтому я и молчу!

– Так то у вас! – беспечно махнул рукой Фридмунд. – Мы ж теперь в академии. Вспомни второй параграф Устава.

Вспомнил ли этот параграф Катайр – неизвестно, но Хельгу он сразу пришел на ум: «Учащиеся академии освобождены от всех обязательств своего происхождения и подчиняются только законам академии».

– Через пять лет я хочу служить на родном острове, а у нас не очень любят болтунов, – буркнул северянин.

– Ну, куда нас распределят, зависит не от нас, – заметил Хельг. Круанарх вызывал у него все больший интерес. Помимо его гальтского происхождения, было что-то еще в этом мрачном парне интригующее. Хельг не мог пока понять, что именно.

«Хорошо, что нас поселили вместе, – подумал он. – Катайр – стихийный лидер северян, а когда он под боком, то легче будет на него влиять».

– Лично я буду служить на Крух-Айтане! – непреклонно заявил Круанарх.

– Крух-Айтане? – переспросил Хельг. Было в названии родины северянина что-то знакомое…

В разговор неожиданно вмешался Рунольв:

– Крух-Айтан? Остров, который находится на самом краю Северного Обрыва?

Северный Обрыв! Ну конечно же! Огромная аномалия на дальнем севере Архипелага, нарушающая все привычные законы мира. Разлом прямо посредине Серого моря, протянувшийся на сотни километров на восток и на запад. Дыра, в которую без остановки выливаются океанские воды, бездна, которая никак не заполнится. И из этой пучины постоянно лезут чудовища, один вид которых заставляет задуматься о безумии бога, который дает им жизнь.

– Ну да… – недовольно, будто злодей, которого поймали на месте преступления, сказал Катайр. – Ну и что?

– Как – ну и что? – поразился Рунольв. – Это же Северный Обрыв! Реликт эпохи Катастрофы! Наследие Катаклизма! Я всю жизнь мечтал увидеть нечто подобное!

– Поверь мне, – помрачнел Катайр, – на самом деле ты этого не хочешь.

– А это правда, что у вас еще водятся левиафаны и кракены? – спросил Фридмунд с заблестевшими от любопытства глазами.

– Жир левиафанов и радужные чернила кракенов являются основой экспорта Крух-Айтана, – с умным видом сказал Рунольв. – Конечно же они там водятся!

– Левиафаны… – проворчал Катайр. – Могу вам сказать, что левиафаны – самые безобидные зверушки Обрыва. А ведь есть еще акулы-единороги, не говоря уже о летающих китах.

– Летающие киты… – мечтательно произнес Рунольв. – Вот бы увидеть их вживую…

– Увидишь вживую Воздушную Смерть – умрешь. – Голос гальта стал жестким. – Только «Молния» может совладать с летающим китом. Без драупниров и скорости «валькирии» с Воздушной Смертью не справиться. Из «эйнхериев» им не страшны даже «Разрушитель» и «Громовержец».

– Ого, – сказал Хельг.

– Ого? – Катайр скептически прищурился. – «Молния» может справиться с летающим китом, а может и не справиться. А если появится целая стая, то не поможет и эскадрилья. На «валькирий» надежда потому, что они могут заставить мигрирующего летающего кита свернуть с привычных воздушных путей. А это означает спасение десятков жизней. На Крух-Айтане турсы необходимы!

– Может, проще покинуть этот ваш Крух-Айтан? – поинтересовался Фридмунд. – Подумаешь, жир! Я так понимаю, жизнь у вас там не мед.

– Что ты можешь понять, сванд? – Катайр смерил Фридмунда взглядом. – На Крух-Айтане находятся Святые Камни моего народа! Это великая честь – жить рядом с Айве-лон-Гахен!

– О, друидские камушки! Расскажи о них!

Хельг прикрыл глаза. О Всеотец, этот Кнультссон – полный идиот.

– Если ты, рыжий чурбан, еще раз назовешь Айве-лон-Гахен «камешками», – глаза Катайра опасно сузились, – я переломаю тебе все кости. И посмотрим, как хорошо ты будешь учиться после этого.

– Чего? – набычился Фридмунд. – Ты мне угрожаешь?

– Ребята, вы что? – пролепетал Рунольв, на всякий случай отступая к своей кровати.

Катайр зло смотрел на Фридмунда, его правая ладонь сжалась в кулак. Он действительно готовился атаковать, хоть и сидел на кровати, а Фридмунд стоял, находясь в более выгодной позиции. Но Круанарху, как видел Хельг, было все равно. Сванд посмел оскорбить святое место гальтов, сванд должен поплатиться.

Впрочем, судя по тому, как внезапно расслабился Фридмунд, а его ноги начали подрагивать, рыжий тоже собирался разобраться с нахальным северянином. И это плавное покачивание с носка на пятку и с пятки на носок подсказывало, что Хельг не совсем правильно оценил вначале рукопашные (точнее – «ногопашные») навыки рыжего.

И кому из них помочь? Йотунство, Хельг не знал, что делать, а обстановка накалялась. Катайр уже чуть напряг плечи, слегка поменял позу Фридмунд, они уже готовы были начать действовать, а Хельг не знал, ну никак не мог рассчитать, кто из них окажется полезнее…

Хлопнула дверь.

Фридмунд и Катайр вздрогнули, оглянулись на вошедшего.

Хельг тоже вздрогнул, но не от звука, а потому, что в комнату зашел Свальд. С ярким зеленым рюкзаком за плечами.

«Как? Почему? Нас поселили вместе? Что за ерунда? Наставники не могли… – От удивления Лис потерял самообладание и никак не мог взять себя в руки. – Он не должен был…»

Вермундссон подошел к свободной кровати возле двери, положил возле спинки рюкзак, молча на всех посмотрел, задержав взгляд на Хельге, лег на кровать и…

И моментально заснул.

И захрапел. Да так, что, казалось, стекла в окнах задрожали.

– Он что… – вылупился Фридмунд.

– …будет вот так вот… – Катайр заткнул уши руками.