Текст книги "Опасные приключения Фридриха (трилогия)"

– Все же я погляжу, может, ты прав и дом пуст.

Тролль зашмыгал по дому, точно крысенок. Но, видно, жадность не давала ему покоя. Испугавшись упустить добычу, он заглянул лишь под стол и разворошил еловый лапник. Убедившись, что никого нет, и подхватив мешок, тролль опрометью пустился догонять товарища.

Фридрих вышел из своего укрытия и немедля перепрятал драгоценности Королевы эльфов. Ведь они принадлежат ей, пускай жадные человечки попробуют их отыскать. Заснуть принцу так и не удалось, немного просушив плащ у огня, он двинулся в путь. Мороз заставлял идти быстрым шагом, глядишь, к концу дня Фридрих сумеет добраться до места. Жаль, что маленькие деревушки были далеко от холмов – ни согреться, ни перекусить хотя бы коркой хлеба. И вот, словно дорога сжалилась наконец над Фридрихом, неподалеку показалась кладбищенская ограда.

Солнце только готовилось опуститься за темную кромку леса, но стоило принцу взяться за ржавую кривую калитку, как небо потемнело. Ну и мрачная же картина предстала перед Фридрихом. Могильные плиты, присыпанные снегом, валялись, как попало, кресты повалены, словно по кладбищу пронесся ураган. Стоило принцу двинуться вперед, как округа наполнилась стонами и тяжелыми вздохами:

– Помолись о несчастных.

– Спаси мою душу, принц.

– Освободи меня, Фридрих.

– Освободи нас…

Принц еле пробирался, спотыкаясь на каждом шагу, словно чьи-то руки хватали его за одежду. Фридриха охватил ужас. Бежать, бежать подальше от проклятого места! Он закрыл уши руками, только бы не слышать жалобных стенаний. Но вдруг ему вспомнился портрет отца. «Если ты не победишь свой страх, страх победит тебя» – словно послышалось ему. Фридриху стало стыдно, сын Хельмута не может быть трусом, и принц решительно двинулся вперед. У края кладбища стояла часовня. Но стоило Фридриху приблизиться к ней, как из разбитого окна черной тенью метнулась кошка. Глаза ее ярко светились в темноте, шерсть поднималась дыбом, и искры пробегали по черной спинке.

Принц едва успел прикрыть лицо руками, злобное животное с диким воем вцепилось ему в волосы. Но, словно наткнувшись на невидимую преграду, кошка спрыгнула на землю и зашипела. В ответ шипение раздалось по всему кладбищу. Черные кошки со сверкающими злобой глазами окружали принца. Они выпрыгивали из окон часовни, выбирались из-под могильных плит. Все пути отступления были отрезаны. Как только Фридрих выхватил меч, кошки, как по команде, бросились на него. Принц только успевал наносить удары да прикрывать глаза от кошачьих когтей. Плащ превратился в лохмотья, глубокие царапины причиняли сильную боль. Пот и кровь струились по лицу.

– Ах, проклятые кровопийцы! – раздался чей-то голос. – Держись парень, сейчас мы мигом расправимся с ними.

Фридрих почувствовал резкий и сильный запах чеснока.

Злобное шипение стало стихать, наступила тишина. Принц оглянулся: кладбище было пустынно, только мелкий снежок тихо опускался на землю, скрывая следы недавней битвы. Возле Фридриха стоял старик.

– Славное время ты выбрал, сынок, для прогулки по кладбищу, – проворчал он.

– Благодарю вас от всего сердца! – воскликнул принц. – Верно, без вашей помощи не выбраться мне из этой переделки живым.

– Думаешь, старому Тобиасу только и дел, что выручать самонадеянных мальчишек, которым вздумалось проверять свою храбрость?

– Да не от глупой бравады зашел я в такое место, господин Тобиас.

– Ладно, негоже торчать посреди проклятого кладбища ночью да вести беседу. Пойдем-ка, хотя в моем домике нет перин и золоченых кубков, но теплый очаг и миска картофельного супа найдется.

Ночь сражения

Только оказавшись в тепле маленькой хижины старого Тобиса, Фридрих почувствовал, что силы его на исходе. Жалкий вид был у принца, одежда и без того ветхая, изорвана в клочья кошачьими когтями. Волосы слиплись от крови. Но Фридрих старался не показывать виду, что готов упасть от усталости и голода. Тобиас достал из сундука одежду.

– Возьми-ка, да снимай свои лохмотья. Этот наряд хоть и не богатый, но зато крепкий. Мой сын был ростом с тебя, верно, впору придется. А затем поешь хорошенько. После расскажешь, что за нужда привела тебя в проклятое место.

Фридриха не надо было упрашивать, бедняга был слишком голоден. Старик терпеливо ждал, искоса поглядывая на принца и сплетая в связки головки чеснока. Пахучее растение было повсюду. Над дверью, вокруг оконца, на стенах. Чесноком были набиты карманы камзола Тобиаса, даже на старой шляпе красовалась увесистая головка чеснока.

– Проклятые вампиры не выносят едкий чесночный запах – так я защищаю себя и свое жилище, – сказал старик. – Эх, кабы мне узнать об этом раньше, то мои родные остались бы живы. Однажды мне пришлось уехать в соседний город за покупками. Возвращаясь домой, я радовался, что везу подарки жене и детям, да только радость моя была недолгой. Еще у края деревни услыхал я плач и стенания. Ночью вампиры проникли в наши дома и еще до рассвета, проклятые, успели погубить больше половины жителей. Оставшиеся в живых собрали жалкие пожитки и разбрелись кто куда. Люди боялись оставаться. А я построил хижину возле кладбища да решил отмолить души родных. Эх, если бы я мог запереть нечистую силу в часовне! Да без серебряной печати этого не сделать.

– Господин Тобиас! – воскликнул принц. – Уж не о серебряной ли печати Черного рыцаря вы говорите?

– О ней, сынок, да только мне старику, видно, не достать заветной печати.

– Теперь, господин Тобиас, вы не скажете, что я забрел в это место ради забавы? – принц развязал ворот рубашки. На шее его висела цепочка с серебряной печатью.

– Услышал Господь мои молитвы! – закричал старик. – Конец проклятым слугам барона! Неужто это и впрямь печать Черного рыцаря? То-то силы зла не смогли погубить тебя! Ведь ты пострадал лишь от когтей проклятой нечисти. Если ты сам добыл ее, то, верно, ты редкий смельчак, сынок.

– Сыну короля Хельмута негоже быть трусом.

– Видно, силы добра послали мне утешение, я не смог спасти своего сына, но успел спасти сына короля. Вот что, принц, сейчас ночь, и ты еле держишься на ногах от усталости. Ложись-ка спать да укройся хорошенько. Завтра будет трудный день. Устроим славную битву да расквитаемся с прислужниками барона Блутзаугера.

Тепло от грубого шерстяного одеяла окутало Фридриха, въедливый запах чеснока щекотал ноздри. Принц натянул одеяло до самого носа и мгновенно уснул.

Утром старый Тобиас еще раз тщательно проверил, хорошо ли заперты ставни. Очаг растопил так сильно, что в маленькой хижине стало нестерпимо жарко.

– Уж больно хитры силы зла, сынок, – пояснил он.

– Мало проку будет, коли они подслушают наш разговор. Садись ближе да не вздумай говорить громко, иначе все пропало и придется ждать другого удобного случая. – С этими словами старик достал спрятанный на дне сундучка пожелтевший лист пергамента. – Этот заговор мне дал старый монах, воспользоваться им может только тот, у кого есть серебряная печать. Слушай внимательно да постарайся запомнить все в точности. Перед самым заходом солнца вампиры засыпают в своих тайных местах. Но сон этот длится не больше четверти часа. Потом их силы становятся безграничны. Так что времени у нас маловато. Я знаю, что они облюбовали старую часовню и на закате соберутся там. Мы должны успеть закрыть разбитые окна часовни досками, залить замок двери горячим воском и приложить серебряную печать, читая заговор.

– Да разве это великий труд, господин Тобиас? – воскликнул принц.

– Эх, сынок, да кабы так просто все делалось, верно, и нечисти на свете уже бы не осталось. Ведь я не сказал тебе самого главного, в гробы с вампирами надо вбить осиновые колья.

Фридрих нахмурился: – Да вы, видно, принимаете меня за неженку и труса?

– Дело не в трусости, принц. Вампиры способны принимать любое обличье, хватит ли у тебя духу поднять руку на родного или близкого, коли нечисть вздумает принять его облик?

Принц промолчал, но решил, что старик просто испытывает его: вот еще сложность вбить осиновый кол да расквитаться с кровопийцами.

– Ну, не будем терять время, пойдем соберем все, что нам понадобится.

Принц и старый Тобиас прошли под навесом хижины в маленькую пристройку. В темноте Фридрих услышал чье-то дыхание.

– Тут кто-то есть, господин Тобиас, – шепнул он старику.

– Конечно есть, – усмехнулся Тобиас.

Когда свеча скудным светом осветила пристройку, Фридрих увидел прекрасного белого коня. Видно, что бедняга еле помещался в тесноте. Конь вздыхал да встряхивал головой. Грива его в пламени свечи переливалась, словно серебристый шелк.

– Томится взаперти вместе со мной, – поглаживая коня, грустно сказал старик. – Прочно я застрял на проклятом кладбище, не отпускать же бедолагу в лес на съедение голодному зверю. А знаешь, сынок, коли сегодня удастся нам выполнить задуманное, то вернешься домой, как полагается принцу, верхом.

– Благодарю вас за такой щедрый подарок, но вряд ли я решусь оставить старого человека без помощника. Мне не впервой мерить ногами долгую дорогу.

Тобиас засмеялся: – Пожалуй, мы рановато начали уступать друг другу да раскланиваться, еще неизвестно, как повернется дело. Не будем же тратить драгоценное время на пустые разговоры. Когда солнце начнет садиться, все должно быть готово.

И вот принц и старый Тобиас, дождавшись, когда солнце начало клониться к закату, не мешкая двинулись к часовне. Вдруг словно из-под земли на узкой тропинке показались женщина и двое детей. Девочка держала мать за руку, мальчик стоял чуть поодаль.

– Что-то неладное ты задумал, муженек, – глядя на старика, произнесла незнакомка.

– Отец, ты, верно, идешь на злое дело! – воскликнул

мальчик, протягивая к Тобиасу руки.

Лицо старика исказилось от боли.

– Убирайтесь прочь, проклятая нечисть! – крикнул он.

Из глаз девочки закапали слезы.

– Милый отец, неужто ты меня не узнал, ведь я твоя любимица, Катарина. Разве ты не качал меня на руках и не привозил в подарок игрушки и сладости? Ты же не причинишь вреда своей дочке? Иди к нам, отец, иди – я обниму тебя, и мы снова будем вместе.

Фридрих увидел, как у несчастного старика задрожали губы, и глаза наполнились слезами. Он протянул руки и сделал шаг вперед. Принц обхватил его и закричал:

– Опомнитесь, господин Тобиас! Ведь ваша семья погибла!

– Оставь меня, парень! Вот они, мои дорогие дети и жена! Дай же мне обнять моих родных.

Но принц готов был сражаться до конца.

– Да поглядите же, упрямый старик! Это не ваши родные, верно, это проклятая нечисть дурачит нас, время уходит, мы не успеем до захода солнца. Смотрите, тени от деревьев становятся все длиннее!

– Тени? Точно, как же я сразу не догадался! – воскликнул Тобиас. – Ведь вампиры не отбрасывают тени! Ах, проклятые убийцы, мало что извели мою семью, так еще решили поглумиться над несчастным стариком!

Лица женщины и детей скривились от злобы. Не прошло и минуты, как вместо них на тропинке оказались три черные кошки. Зашипев, словно змеи, нечисть юркнула в часовню.

Фридрих и Тобиас принялись заколачивать разбитые окна часовни досками, поглядывая на опускавшееся солнце и подгоняя друг друга.

– Ну, сынок, сейчас пора взяться за работу потруднее, – прошептал старик, отворяя двери часовни.

Не по себе стало принцу, когда он вошел в мрачный зал. Внутри царили холод и сырость. Стены сплошь в пятнах плесени и нависшей по краям паутине. Свет от факела старика отбрасывал зловещие тени. И кругом – на столах и скамьях стояли гробы. Странно: при таком запустении гробы были обтянуты дорогим шелком и бархатом, украшены жемчугом и расшитой золотом парчой.

Фридрих взял остро заточенный осиновый кол и решительно двинулся вперед. Но вдруг ужас охватил его. Лицо принца стало белее снега. Прямо перед ним в гробу лежала его приемная матушка Урсула.

– Ты пришел погубить меня, Фридрих? – прошептала она. – Неужели сможешь поднять руку на старую женщину, которая была тебе вместо матери?

Сердце принца отчаянно забилось, и рука, занесенная над гробом, беспомощно повисла.

– Принц, помнишь меня? – послышалось рядом. – Я тот самый мельник, что спас тебя от королевской стражи.

– Посмотри на меня, принц, я сестра Олле, Эрика. Ведь это я помогла тебе найти Озерную фею.

– А меня ты помнишь, Фридрих? Я – трактирщик, что приютил тебя.

Принца била дрожь, он с ужасом смотрел на знакомые лица. Нет, никогда он не сможет причинить им вреда.

– Очнись-ка, парень! – крикнул Тобиас. – Ты сегодня спас мне жизнь, не позволив проклятой нечисти обмануть меня! Что же теперь сам застыл, словно столб у коновязи? Солнце почти опустилось за лес, будешь медлить, и силы зла разорвут нас в мгновение ока. А ну-ка вперед, коли ты действительно сын короля Хельмута.

Сердце несчастного Фридриха рвалось на части, голова пылала, словно в огне. Стиснув зубы, он взял в руки осиновый кол и, зажмурившись, со стоном занес его над гробом. Злобная гримаса исказила лицо добродушного трактирщика. Глаза его стали красными, острые клыки опустились на нижнюю губу.

– Погоди же, проклятый щенок! – прошипел он. – Барон Блутзаугер уничтожит тебя!

– Замолчи, убийца, надеюсь, я сам вскоре доберусь до барона!

– Нет, жалкий человечек, барон давно покинул королевство и нападет, когда ты совсем не будешь этого ожидать. А тебе не погубить Блутзаугера никогда!

– Отправляйся в ад, кровопийца! – закричал принц и вонзил осиновый кол прямо в сердце трактирщика.

Миг – и вместо гроба, обтянутого бархатом, оказались гнилые, источенные жуками доски и истлевшие кости. Фридрих и Тобиас торопились, вот-вот последний луч солнца скроется за лесом. В часовне поднялся ветер, он становился все сильнее. Сами собой со стен отлетали железные подставки для факелов, доски кружились в воздухе, ударяясь о стены и разлетаясь в щепки. Страшный вой заполнил часовню. Фридрих едва успел увернуться от тяжелого медного подсвечника, что пролетел, едва не задев голову. По лицу старика струилась кровь, острая щепка рассекла ему щеку. Дубовая ножка стола, словно дубинка, ударила несчастного Тобиаса по руке. Старик вскрикнул.

– Пора запирать часовню, господин Тобиас, – стараясь перекричать злобный вой ветра, позвал принц. Ему пришлось вытаскивать старика почти насильно, бедняга совсем ослаб, и рука его, видно, была сломана.

Всем телом навалившись на двери часовни, Фридрих пытался повернуть ключ в старом ржавом замке. Но двери, словно живые, пытались вновь и вновь распахнуться. Метель закружила вокруг принца и старика, сбивая их с ног и заставляя отступить. Заколоченные досками окна ходили ходуном, как будто их пытались выбить изнутри. Ветер бросил старика на землю, бедняге пришлось ползти к дверям часовни, метель не давала ему подняться на ноги.

– Воск, скорее воск, господин Тобиас, – кричал принц. – Надо запечатать двери!

Кое-как размяв замерзший воск в руках, принц запечатал вход в часовню. Осталось прочитать заклинание да скрепить замок серебряной печатью. Но старик совсем выбился из сил. Он и пошевелиться не мог, несчастный привалился к стене и только тяжело дышал.

– Потерпите, господин Тобиас, я скоро помогу вам, – крикнул Фридрих.

Но стоило ему достать пергамент с заклинанием, как порыв ветра страшной силы буквально вырвал его из рук принца.

– Не медли, сынок, – прохрипел Тобиас. – Приложи печать, я помню заклинание и прочту его.

Из последних сил старик подполз ближе. Фридрих прижал серебряную печать к воску, и Тобиас начал произносить заветные слова, наперекор колючему снегу, летящему в лицо:

 
Сила зла луны коварной,
Черный всадник, ночь,
Покидай людей и землю,
Убирайся прочь!
Пусть твоим приютом станет
Подземелья тень.
И всегда тебя сильнее
Будет ясный день.
Пропадай же, злая сила,
Кровожадный зверь!
Я серебряной печатью
Закрываю дверь.
 

Печать вдруг начала нагреваться, да так, что вскоре раскалилась, словно в горне кузнеца. От боли в обожженной руке у Фридриха в глазах потемнело. Ноги подкашивались, ладонь нестерпимо жгло. Но заклинание надо было произнести трижды. И принц, скрипя зубами от боли и почти теряя сознание, продолжал прижимать раскаленную печать к двери часовни.

Вдруг ветер стих, наступила звенящая тишина, только снег тихо падал, покрывая землю белым одеялом. Фридрих упал на колени, прижав обожженную руку к груди. Взошла луна, осветив молчаливую застывшую часовню. Над кладбищем загубленных душ появился голубоватый туман, прозрачные белесые струйки дыма поднимались над могилами. Тихий, едва различимый шепот слышался вокруг:

– Благодарим тебя, принц…

– Помолись за нас, Тобиас…

– Помолитесь о несчастных, добрые люди…

Фридрих медленно поднялся. Чудо – страшная боль в руке прошла, словно ничего не было. Но на ладони остался небольшой шрам, как напоминание о произошедшем. Старик тоже смог сам подняться на ноги и ощупывал раненую руку.

– Глазам не верю, – пробормотал он. – Я же ясно слышал, как хрустнула кость, а теперь рука моя цела и невредима. Славный бой мы выиграли, сынок! Конец проклятой нечисти! Думаю, мы заслужили горячей похлебки с салом и теплого ночлега.

Защита крепости

– Что ж, господин Тобиас, точно ли вы решили остаться?

– Да, сынок, хочу провести остаток жизни рядом с могилами родных. Только и осталось мне, что ухаживать за заброшенным кладбищем да поминать в молитвах невинные души. Садись верхом, принц, верно, твои друзья заждались тебя, а может статься, и им нужна помощь.

– Ох, господин Тобиас, не по сердцу мне оставлять вас одного, да еще забирать единственного коня.

– У тебя доброе сердце, Фридрих, неужто оставишь резвое животное доживать свой век в тесном загоне? Верно, бедолага зачахнет от тоски. Так что нечего и говорить, садись на коня да задай жару солдатам проклятого Клауса!

– Благодарю вас за все, господин Тобиас, спасибо вам.

– И мне есть за что благодарить тебя, принц. Славный сынок вырос у благородного Хельмута.

Фридрих обнял доброго старого Тобиаса. Белый конь, привязанный возле изгороди, косился в их сторону. Сколько же еще продлится прощание? Он слишком долго томился взаперти, пора бы поразмяться хорошенько.

Ах, как чудесно было мчаться, словно ветер, а не тащиться пешком по заметенной снегом дороге, дрожа от холода. Эдак к вечеру можно будет добраться до леса возле замка герцога Манфреда. Удалось ли им отстоять замок?

Меж тем, после того как Фридрих покинул друзей, пробравшись тайным ходом к лесу, жадный предатель Питер поспешил незаметно уйти из замка. И направился прямиком к начальнику королевской стражи. Он шел, поминутно оглядываясь, ступая на цыпочках, уверенный в своей ловкости.

Питер очень гордился, что перехитрил всех, да только не Вальтера Проныру. Вальтер не зря носил свое прозвище, Проныра ловко прошмыгнул вслед за предателем. Питер выбрался из потайного хода и вскоре наткнулся на караульных.

– Господа королевские солдаты! – закричал он. – Скорее проводите меня к курфюрсту, у меня есть важное дело.

– Ишь, чего захотел! Прямо-таки сразу к самому курфюрсту. Может, ты подослан бунтовщиками. Пусть начальник стражи сперва допросит тебя.

Спрятавшись за усыпанными снегом кустами, Проныра все слышал. Как только стража увела Питера, он опрометью кинулся в замок и рассказал обо всем герцогу и Оружейнику. А Питер, стоя перед начальником стражи и поминутно кланяясь, говорил:

– Стало быть, за мое донесение мне полагается награда? Ведь я знаю, сколько народу прячется в замке да какое оружие в руках проклятых бунтовщиков. А самое главное, я могу показать потайной ход. Солдаты смогут проникнуть в замок полоумного Манфреда, не ударив палец о палец, безо всякого труда.

Начальник стражи задумался:

– А не подослали ли тебя проклятые заговорщики? Должно быть, доверившись твоим словам, угодим в ловушку.

– Что вы, господин! Уж я-то верный слуга славного короля Клауса. Да и в замок пробрался нарочно, чтобы разведать планы заговорщиков. Так сколько золотых монет мне причитается?

– Слишком ты скор и, видать, жаден, словно тролль. Сперва покажи нам потайной ход, потом получишь пятьсот золотых монет.

– Пятьсот? За такое важное донесение? Добавьте еще, добрый господин, ведь я терпел холод и голод в проклятом замке. Да надрывался на непосильной работе у полоумного старика Манфреда.

– Вот что, пойдешь в замок потайным ходом вместе с нами. Коли все окажется правдой, получишь тысячу золотых и медный наградной крест. Но, если мы попадем в западню, пикнуть не успеешь, как тебя вздернут на первом же попавшемся дереве.

Очень не хотелось Питеру идти с солдатами в замок, да жалко потерять обещанные деньги. А медный крест могут оставить себе, золотой был бы куда лучше.

И вот солдаты окружили замок герцога. Вряд ли придется сражаться. Говорят, в замке еле ноги таскают от голода. Куда нищему сброду тягаться с бравыми вояками? Пожалуй, еще к полудню можно будет отряхнуть руки и доложить королю о победе.

– Эй, голодранцы! Не тратьте свои жалкие силенки, открывайте ворота и дело с концом. Может, великий король Клаус смилуется и повесит не всех, – кричали солдаты.

Из-за высоких стен крепостной ограды не раздалось ни единого звука.

– Должно, вы со страху языки проглотили или полоумный Манфред не велит вам носа высовывать?

– Нет, они, видно, попрятались в подземелье и дрожат от страха.

– Неужто собрались сражаться с нами нищие крестьяне да куча тощих сопливых ребятишек? А ваш полоумный герцог небось боится двинуться с места, не то рассыплется от старости.

– Вот упрямые ослы, не желают по-хорошему открыть ворота, ну так мы зайдем сами, и вам придется горько пожалеть об этом.

Солдаты, посмеиваясь, приготовили веревочные лестницы и огромный таран для ворот. Но стоило им начать карабкаться на стены, как из бойниц замка смертельным дождем хлынули стрелы. Раненые падали вниз, словно яблоки с яблони. Солдаты на минуту опешили, но вскоре королевские лучники осыпали замок градом стрел. Под их прикрытием солдаты вновь начали взбираться на стены. Да не тут-то было, на бедолаг посыпались камни, кипящая вода обрушивалась на их головы. Ничего не вышло и у солдат, пытающихся пробить ворота. Из башенки на них опрокинули целый котел кипящей смолы! С криками, падая и толкая друг друга, солдаты кинулись врассыпную.

– А ну назад, трусы, никчемные овцы! Вы что, испугались ушата воды и пары камней? – кричал начальник королевской стражи.

– Охота нам свариться вживую да получить дырку в голове, – бурчали солдаты.

– Всех, кто покинет поле боя, велю повесить! Вперед! За короля Клауса! – надрывался начальник стражи.

Нехотя солдаты повернули обратно, но, как ни старались, проникнуть в замок не смогли. Только и дел было увернуться от стрел и камней да не попасть под кипящую воду, разве в проклятом замке полным-полно обученных солдат? Вот бы все разинули рты от удивления, заглянув за стены замка Манфреда. Ведь охранять крепостные стены встали все обитатели замка. Мужчины, вооружившись луками, женщины, под началом старой Марии, грели на кострах воду и смолу да опрокидывали на головы неприятелей. Даже ребятишкам нашлось дело. Малыши старательно собирали камни, а мальчишки и девчонки постарше метко кидали их в королевских солдат.

Проныра, Рихард Оружейник, Тилль, Уве и Конрад Хромой устроили засаду у потайного хода. Вскоре начальник королевской стражи отдал приказание проникнуть в замок со стороны леса. Как не отнекивался жадный Питер, пришлось ему идти вместе со всеми. Но стоило солдатам спуститься в тайный ход, как они мигом попали в западню. Выскочить успел только Питер да один из солдат. Он опрометью кинулся бежать, крича, что Питер привел их в засаду. Так жадный крестьянин и не смог получить обещанной награды, ведь начальник стражи распорядился повесить предателя.

К полудню жалкие остатки разбитой армии Клауса скрылись в лесу, и никакие уговоры и угрозы начальника стражи не могли заставить их продолжать бой. Разбив на опушке леса лагерь, солдаты перевязывали раны да подсчитывали убитых.

В это время Фридрих и показался на опушке. Завидев королевских солдат, принц выхватил меч да приготовился к сражению. Солнце осветило его, всадника на белом коне со сверкающим мечом в руках.

– Там призрак! Призрак! – завопил один из солдат.

– Призрак короля Хельмута, помилуй нас, силы небесные!

Фридрих и понять ничего не успел, как солдаты бросились врассыпную. Даже начальник королевской стражи, неловко взгромоздившись на лошадь, унесся прочь, оглядываясь и шепча молитву.

Вот тебе и сражение: придется убирать меч в ножны да ехать восвояси. То-то радости было у старого герцога и всех обитателей замка, когда Фридрих вернулся жив-здоров. Счастье, что среди защитников крепости никто не погиб. Раненых было всего пятеро. А малыш Курт очень гордился, что, подавая камни, зашиб палец, словно он пострадал в сражении, как заправский воин.

Начальник королевской стражи мчался во весь опор во владения короля Клауса. Едва не загнав до смерти несчастную кобылу, он грубо оттолкнул стражников и побежал прямо в королевские покои. Король Клаус пировал со своей свитой, празднуя победу. Столы были щедро накрыты множеством блюд, вино текло рекой. Славную пирушку устроил Клаус.

– Ваше величество! – поднимая чашу, сказал один из министров. – Я хочу выпить вина за вашу победу и смерть жалких бунтовщиков!

– Верно, верно! За короля Клауса! Смерть бунтовщикам!

– Смерть жалким нищим!

– Смерть полоумному Манфреду и его голодранцам!

– Слава королю! Слава великому Клаусу!

Двери в зал отворились, и появился начальник королевской стражи. Он упал на колени и закричал:

– Ваше величество! Господин король, случилась беда!

– Что ты орешь, словно осел, которого тянут за уши? Какая еще беда приключилась?

– Беда, беда!

– Хватить голосить! Говори толком!

– Проклятые бунтовщики отстояли крепость! Больше половины моих людей погибли, остальные ранены. Мы еле ноги унесли от проклятого замка.

– Что?! – зарычал Клаус. – Ты посмел явиться сюда сказать, что кучка оборванцев победила бравых солдат короля! Как ты посмел, глупый старый боров, принести такую весть?

– Ваше величество, смилуйтесь, позвольте мне рассказать все. Полоумный Манфред, видно, не так беден, как мы думали. И в замке никто не падает от голода, и народу там видимо-невидимо. Видать, там полно хорошо обученных солдат, одни стреляли, другие метали камни и поливали нас кипящей водой и смолой.

– Надо было получше искать в замке старика, – вставил один из министров. – Наш король очень добр и оставил проклятому герцогу слишком много.

– Наверное, он припрятал свои богатства в тайниках, я точно помню, что мы разорили старикашку дотла.

– Вот что значит проявлять милость! Надо было повесить полоумного герцога, а замок сжечь!

– Это еще не все, ваше величество, – промямлил начальник королевской стражи. – Когда мы решили отдохнуть да перевязать раненых, явился…

– Кто еще явился? Старик Манфред с хворостиной и испугал вас до полусмерти?

– Ох, господин король! Если бы старик, мы мигом связали бы его да привезли к вам. Прямо перед нами словно из-под земли появился призрак!

– Да, со страху, вы там все ума лишились! Скажешь ты наконец в чем дело, упрямый осел?

– Нам явился призрак короля Хельмута!

Гости за столом так и замерли с открытыми ртами. Быть того не может! Откуда взяться Хельмуту? Верно, его кости давно истлели в могиле.

– Я точно видел его, господин король! Можете спросить моих солдат. Ну и натерпелись же мы страху!

Король Клаус побледнел, и струйки пота побежали по его спине. Неужто Хельмут стал призраком и теперь явится требовать свою корону и королевство?

– Ваше величество, – вкрадчиво произнес министр, – а может, тупицы приняли за призрак сына Хельмута? Я слыхал, что щенок Фридрих вылитый отец.

– Да ведь паршивому мальчишке едва минуло тринадцать! Как его спутаешь со взрослым?

– Нет, нет, ваше величество! Он высок ростом и широк в плечах.

– Замолчи, трусливый осел! Министр прав, вы точно видели проклятого Фридриха. Значит, щенок опять избежал смерти! Вот беда, он словно крыса, что завелась в амбаре с зерном и ловко обходит крысоловку! Хороши солдаты короля, испугавшись жалкого мальчишку! Убирайся прочь, осел! И если ты не сотрешь с лица земли замок Манфреда вместе с голодранцами и проклятым щенком, я велю повесить тебя на площади! Все убирайтесь прочь! Я хочу остаться один и подумать. Пошли вон, стадо тупоголовых баранов!

Гости, кланяясь, мигом бросились из зала, подальше от королевского гнева. Лишь хитрый министр, согнувшись в почтительном поклоне, остался стоять в дверях.

– Великий король, позвольте мне кое-что сказать.

– Чего тебе? – грубо спросил Клаус.

– Господин король, – зашептал министр, – боюсь, врагов у вас набралось больше, чем вы предполагаете. Мои шпионы донесли, что в городах и деревнях королевства стало слишком много недовольных. Прознав о победе герцога, они пойдут к нему и встанут под знамена принца. Если их соберется слишком много, наша армия может потерпеть поражение.

– Да я прикажу вешать и сжигать на площадях всех недовольных и живо покончу с этим!

– Не думаю, что это удачное решение, народ обозлится и станет еще больше поддерживать принца. Я предлагаю другое.

У короля соседней страны есть дочь. Женитесь на ней, и его солдаты станут вашими. Против такой армии не устоят никакие бунтовщики.

Злобная улыбка появилась на лице Клауса.

– Ну и хитер же ты, настоящий пройдоха! Когда король помрет, пожалуй, и второе королевство достанется мне! А уж поскорее отправиться на тот свет мы ему поможем. Славно придумано! Бунтовщики будут разбиты, королевство станет больше, Клаус еще могущественней! Эх, кабы захватить все да править миром! То-то богатства и славы!

Министр удалился, потирая руки. Он получил в награду славный городок. Можно будет обложить непосильной данью жителей. Богатство прямо-таки само плывет в руки.