Текст книги "Опасные приключения Фридриха (трилогия)"

Старый герцог

День угасал, тучи заволокли небо, накрапывал дождь. Фридрих вышел на проезжую дорогу. Идти предстояло долго, а принц хромал все сильней и сильней. Видно, крепко досталось от зубов оборотня. Эх, добраться бы до охотничьего владения да присесть возле очага и дать наконец покой раненой ноге. Куда там, дождь вскоре хлынул как из ведра, дорогу размыло, принц еле плелся по щиколотку в грязи и дрожа от холода в насквозь промокшей одежде. От воды грубая накидка стала еще тяжелее, и Фридрих совсем выбивался из сил.

Послышался скрип колес. Какая-то карета, готовая вот-вот развалиться от старости, медленно проехала мимо. Обгоняя ее, на крепких резвых конях проскакали всадники. Одежда их была богато украшена, они надменно взглянули на старую карету и усмехнулись. Поравнявшись с Фридрихом, один из всадников крикнул:

– Эй ты, хромой оборванец, проваливай с дороги, видишь, знатные господа едут, так не путайся под ногами!

– Ну и дерзки стали бедняки! Ходят той же дорогой, что и важные люди.

– Глядите-ка, наглец даже не подумал снять свою старую шляпу да поклониться!

– А ну проваливай, упрямый хромоногий осел!

Всадник проскакал мимо Фридриха и сильно толкнул его.

Принц не удержался на скользкой дороге и упал прямо в грязь.

Всадники расхохотались.

– Вот там тебе самое место, оборванец.

И довольные своей жестокой выходкой, смеясь и выкрикивая грубые шутки, они умчались прочь.

Принц пытался подняться, но тяжелая накидка, словно камень, давила на плечи. Нога отзывалась дикой болью при любом движении, голова горела, как в огне. Карета, которую богатые всадники обрызгали грязью по самую дверцу, остановилась возле Фридриха.

– Эй, Уве, помоги-ка поднять парня, сдается мне, еще немного и он останется лежать на дороге без чувств, – произнес кто-то.

– И то правда, господин герцог, еще и окаянные наглецы нарочно сбили его с ног. Вот уж бессердечные людишки, эдак глумиться над калекой.

Фридрих почувствовал, как чьи-то руки подхватили его и бережно усадили на сидение. Как ни старались неизвестные быть осторожней, все же задели раненую ногу принца. Он застонал от боли и потерял сознание.

Очнулся Фридрих в незнакомом месте. Где же он? Комната освещена скудным светом свечи, принц лежит на огромной деревянной кровати, на нем чужая чистая одежда. Возле кровати сидит старушка и вяжет полосатый чулок.

– Где я? – удивленно спросил принц.

– Ох, услышал господь наши молитвы, – зашептала старушка. – Жив, жив! Господин герцог, скорее, он очнулся!

В комнату вошел старик. Видно, одежда его когда-то была богатой, но время не пощадило ее, как и самого хозяина. Лицо прорезали глубокие морщины. Седые редкие волосы тонкими прядями спускались на воротник вытертого бархатного камзола. Старик поклонился и важно произнес:

– Приветствую вас, ваше высочество.

Фридрих удивленно приподнялся на своем ложе:

– Верно, вы с кем-то спутали меня, господин? Кто вы? Как я здесь очутился?

Старик присел на край кровати.

– Только слепой или глупый не признал бы сына великого Хельмута! Хоть я и стар, но глаза меня еще не подводили, а глупцом я никогда не был. Мы возвращались домой с моим слугой Уве. Я заприметил парнишку, который еле плелся по дороге, хромая и пошатываясь. Потом проклятые прихвостни короля Клауса совсем сбили несчастного с ног. Раз слугам короля что-то не по нраву, значит, мне это по душе. Мы подняли беднягу и привезли в замок. В дороге вам совсем сделалось дурно, лицо пылало, верно, жар был не шуточный. Когда мы обтерли вас мокрыми полотенцами да уложили в кровать, я сам чуть не лишился чувств. Я словно вновь увидал нашего благородного короля Хельмута. То-то ищейки Клауса шныряли по дорогам и городам, должно быть, он знал, что сыну короля удалось избежать гибели. В моем замке вы в безопасности, уж я постараюсь надежно укрыть королевского сына.

– Благодарю вас за спасение, добрый господин, но кто же вы?

– Я слуга короля Хельмута, герцог Манфред. Многих преданных королю слуг проклятый Клаус отправил на виселицу. Меня же он объявил сумасшедшим, выжившим из ума стариком. Когда мой замок дочиста разграбили и отняли все владения, подлый Клаус решил, что я сам вскорости помру, и попросту забыл обо мне. Он считает, что я не могу принести никакого вреда, и его слуги зовут меня «полоумный Манфред». Как бы стар я ни был, я поклялся, что ни за что не помру, пока самозванец владеет короной! А теперь, когда я убедился, что сын Хельмута действительно жив, то готов сражаться с Клаусом.

– Должно быть, вы были преданным слугой отца, господин герцог, – улыбнулся Фридрих. – Но для сражения неплохо бы иметь солдат и оружие.

– На этот счет можете не беспокоиться, ваше высочество. Жадные слуги Клауса тащили из замка золото, драгоценности, дорогие ткани и одежду. Они-то не знали, что в подземелье, за винным погребом, я спрятал славное оружие. Жаль только, что оно отсырело да нуждается в хорошей починке. А что до солдат, так крестьяне из моих бывших владений нипочем не хотят служить новому королю и попросту сбежали. Теперь живут у меня в конюшне, кухне, да словом, где придется, лишь бы за стеной замка и подальше от Клауса. Пожалуй, у них руки чешутся отомстить королю за свои разоренные деревни.

Вот счастливый случай привел принца в замок старого герцога. Эх, теперь бы сообщить друзьям. Сам принц отправиться в дорогу не мог. Он еле-еле начал вставать с кровати да проходить несколько шагов до кресла, и то, опираясь на плечо герцога. Надо послать кого-то к Рихарду и предупредить его. Герцогу ехать нельзя, все знают его старую разбитую карету, а пешком старику не добраться. Вызвался идти Уве, молчаливый и верный слуга.

Осталось надеяться, что он благополучно доберется до места, и с ним не приключится беды. Когда Уве почти добрался до охотничьего дома, откуда ни возьмись, появилась королевская стража. Жадные солдаты давно заприметили увитый плющом дом. Хотя все знали, что дом заброшен и королевские слуги давно обчистили все владения короля Хельмута. Они решили все же убедиться, что дом пуст и взять там уже нечего. Несколько дней стражники бродили вокруг охотничьего дома, вообразив, что их никто не видит. Да только зоркие глаза Тилля Забияки давно следили за ними.

– А ну стой! – окликнули стражники Уве.

– Что, ворюга, решил поживиться в заброшенном доме? Ишь, какой умный нашелся. Разве не знаешь, что все имущество мертвого Хельмута принадлежит королю Клаусу?

– Видно, вы сами решили поживиться, господа-жадюги, – пробурчал Уве. – Слетелись, словно воронье. Небось Клаус давным-давно обчистил все, что можно, а вам и крошек довольно, было бы хоть что-то.

– Ах ты, разбойник! Как ты смеешь так говорить о великом короле? Мы мигом доставим тебя прямиком на виселицу, проклятый бунтовщик!

Но Уве не собирался сдаваться, и хотя противников было трое, рослый крепкий слуга уверенно вступил в бой. Стражники пыхтели и сопели, стараясь одолеть Уве. Может, ему и удалось бы раскидать противников в разные стороны, да один из солдат ловко подставил ему ногу. Уве упал, стража с победными криками бросилась на несчастного. Но вдруг, словно молот обрушился на их головы. Солдаты и пикнуть не успели, как оказались на земле. Рихард Оружейник и Тилль Забияка только руки отряхнули. Они помогли Уве подняться и отвели в свое убежище. Конрад ловко перевязал ему рану на голове, крепко досталось бедолаге от солдат. Вильгельм пододвинул ему чашу с горячим травяным напитком. Уве отдышался и наконец-то рассказал, с каким поручением шел сюда.

– Ну, так тому и быть, – подумав, сказал Рихард. – Видно, и нам лучше будет перебраться за крепкие стены замка герцога.

– Рихард прав, верно, еще найдутся охотники проверить, не осталось ли чем поживиться. Глупо избежать смерти в бою и попасться королевской страже, сидя у очага и покуривая трубку.

– Да, но не бросать же оружие, которое мы так старательно правили и начищали! На себе мы не сможем унести все.

– Надо раздобыть повозку и лошадь.

– Уж это я возьму на себя, – ухмыльнулся Тилль.

И впрямь, под покровом ночи Забияка исчез и вернулся на рассвете, сидя на старой повозке, запряженной тощей кобылой.

– Экая резвая лошадь! – захохотал Вильгельм. – Видно, ее вели на убой, пока ты не запряг беднягу в оглобли.

– Скажи спасибо и за это, господин Одноглазый, думаешь, я купил ее на ярмарке?

Ну, как бы то ни было, телега у них есть. Аккуратно погрузили оружие, забросали его сеном и для верности уложили сверху вязанки дров. Несчастная кобыла еле тронулась с места. Пришлось усадить на козлы Конрада Хромого, а остальным идти пешком.

Вот и до замка герцога осталось полдня пути, как на дороге их остановил отряд солдат.

– Что везете, бродяги?

– Мы лесорубы, господин стражник. Эти дрова для герцога.

– А-ха-ха, для герцога! Да полоумный Манфред беднее церковной мыши, откуда ему взять денег расплатиться.

– Мы люди бедные, и нам не следует знать, откуда важные господа берут деньги.

– Да замок полоумного старика давно разорен, только ветер гуляет в голых стенах, там и топить-то незачем.

– Это не наше дело, господа стражники, нам велено наколоть да свезти дров, мы и везем.

– Да вам не заплатят и медной монеты, простофили!

– Это уж наше дело, не заплатят – так повернем восвояси да продадим дрова в другом месте.

– Пусть едут, коли ума у них не больше, чем у еловой шишки. Посмеемся, когда они поедут обратно с груженой телегой.

– Да, разини, коли ваша лошадка помрет у ворот замка, не надейтесь, полоумный старик не даст вам другой лошади, впряжетесь в телегу сами.

Возчики ничего не ответили и молча двинулись в путь, радуясь, что стража не догадалась обыскать телегу.

Ну и закипела же работа в замке старого герцога! Укрывшиеся под защитой высоких стен крестьяне с радостью начали помогать славному Рихарду и его друзьям. Герцог открыл тайный ход в подземелье, где хранилось множество оружия и доспехи. Вот счастье-то, что жадные слуги короля Клауса не знали об этом. Для каждого нашлось дело. Чинить пики и копья, укреплять обветшалые стены замка. Да тайком охотиться в лесу, чтобы прокормить эдакую ораву. Женщины под присмотром старой экономки, тетушки Марии, ухаживали за огородом, готовили скромную еду. Даже ребятишкам, что вместе с родителями прятались в замке, нашлось дело. Те, что постарше, старательно собирали ягоды и листья остролиста для Оружейника. Малыши, сбившись в стайку, часами торчали возле кузницы, восхищенно таращась на работу своих отцов и старших братьев. Только принцу почти ничего не позволяли делать. Стоило Фридриху сунуть нос в кузницу или хотя бы помочь наколоть дров, как Тилль Забияка сердито кричал:

– Что это ты вздумал выбраться в самое пекло, парень? Сначала начни крепко стоять на ногах, а уж потом будешь размахивать молотом. Не залечишь как следует свою рану, то, верно, получишь прозвище Фридрих Колченогий.

Старая Мария тоже вечно причитала, увидев, как принц хромает по двору с охапкой хвороста. Герцог Манфред закатывал глаза и кричал, что совесть его не будет чиста, если он не сбережет сына короля Хельмута!

Принц сердился и проклинал свое ранение. Не привык он сидеть сложа руки да смотреть, как другие работают. Его так и подмывало сбежать из замка. И волшебная книга, как назло, была пуста, словно предсказания в ней никогда и не появлялись. Видно, прав Рихард, отпущенное время дается неспроста. Можно и впрямь постараться и собрать войско. Будет с чем идти против проклятого самозванца Клауса.

Барон Блутзаугер

Тем временем король Клаус пробирался тайной дорогой в черный мрачный замок повелителя зла барона Блутзаугера. Отвесную скалу, где расположился замок, окружал мертвый лес. Высохшие корявые деревья торчали из голой, черной, словно обугленной земли. Серая мгла накрывала лес, и даже одинокий лучик никогда не проникал сюда. В могильной тишине иногда слышалось чье-то завывание, или стон. На корявых ветвях сидели стаи ворон, хищно сверкая непроницаемо черными глазами.

Клаус ежился со страху, то и дело озираясь по сторонам. Когда над ним пролетала летучая мышь, задевая крыльями его шляпу, Клаус вскрикивал и приседал, дрожа от ужаса. Если бы не нужда, разве решился бы он отправиться в логово барона.

Вот и черная скала, из которой словно вырастает мрачный замок, нависая над землей жуткой тенью. У ворот Клауса встретил огромный оборотень, слуга барона. У короля мурашки побежали по телу, и струйки пота стекали на лицо. Ну и страшен же! В два человеческих роста, клочья свалявшейся рыжевато серой шерсти покрывают тело. Клыки жутко поблескивают от света факела.

– Иди за мной, – прорычал оборотень.

Клаус на полусогнутых от страха ногах двинулся за слугой в замок. Уж и впрямь врагу не пожелаешь эдакое путешествие! Вдоль стен стоят скелеты, одетые в черные доспехи рыцарей. Холод склепа пробирает до костей, еле слышно доносится чей-то жалобный плачь и стенания, верно, души несчастных, загубленных бароном. Пол в зале вымощен могильными плитами. На возвышении стоит трон черного дерева. Вот он, повелитель злых сил, барон Блутзаугер. Лицо его бледно, глубоко посаженные глаза горят, словно угли. Барон одет в богатый камзол черного бархата, украшенный драгоценными камнями, и мантию, подбитую кроваво-красным шелком. Длинные черные пряди волос спадают на высокий воротник и поблескивают при свете факелов, словно змеиная кожа. Бледные руки с длинными острыми ногтями держат трость, украшенную золотым черепом. В глазницы черепа вставлены рубины.

У Клауса от страха пропал дар речи. Он лишь кланялся да сипел, пытаясь приветствовать барона.

– Должно быть, ты совсем оробел, славный храбрый король? – глухим низким голосом произнес барон.

Клаус закашлялся и заплетающимся языком наконец сказал:

– Приветствую вас, господин барон. Простите, что решился потревожить ваш великий покой.

– Да я знал, что ты, трусливый человечек, обязательно придешь просить моей помощи, – усмехнулся барон. – Что, не смог справиться с паршивым мальчишкой?

– Что вы, великий господин! Проклятого щенка давно утопили в реке мои верные слуги. Просто что-то странное творится в королевстве. Деревни и целые города перестали преклоняться и трепетать перед моим именем. Зловредные людишки нападают на стражников, не платят налоги. А стоит выслать в деревеньку отряд солдат, как выясняется, что проклятые голодранцы куда-то ушли целыми семьями!

– А ты еще больший глупец, чем я предполагал, Клаус. Ты глуп настолько, что не видишь и того, что творится у тебя под самым носом. С чего ты взял, что мальчишка утоплен?

– Стража поклялась мне, что щенка утопили в реке, сунув в мешок с камнями.

– Твоя стража такая же глупая, как и ты. Принц жив-здоров и скоро соберет свое войско. Тогда я не поставлю за твою жизнь и медного гроша!

Клаус побледнел и начал заикаться:

– Как, как, жив? Нет, не может этого быть! Войско? А солдаты, оружие? Нет, никогда мальчишке не собрать этого!

Барон скривил губы в злой усмешке:

– Ах, как ты самонадеян, жадный и глупый осел! Фридрих давно в замке герцога Манфреда, с ним Рихард Оружейник. Да не меньше сотни крепких вояк, готовых отдать жизнь, чтобы расквитаться за короля Хельмута! Прослышав об этом, в замок каждый день прибывают люди, которые ненавидят тебя, Клаус. Они готовы сражаться до последнего. А твои солдаты и стража жадны и трусливы, как и ты. Проклятый мальчишка смог добыть серебряную печать, погубить ведьму и добраться до книги предсказаний. Как ты собираешься избавиться от него теперь, коли не смог избавиться от него раньше?

– Я, я, я – великий король! – завизжал Клаус. – Они все поплатятся за это! Я сотру с лица земли замок полоумного старика Манфреда! Я казню всех бунтовщиков! Это мое королевство, только я буду править им. Помогите мне, великий барон! Ведь вы повелеваете вампирами и оборотнями, троллями и ведьмами. Что вам стоит поддержать мое сражение с проклятыми бунтовщиками. Ведь вы всемогущи, даже Королева эльфов не смогла противостоять вам. Вы должны мне помочь, ведь это я выпустил вас на свободу.

– Не думаешь ли ты, жалкий червяк, что я буду благодарить тебя? Пожалуй, ты решил, что прячась за моей спиной, не ударишь пальцем о палец? Ты хочешь лишь устраивать свои жестокие развлечения да грабить и казнить по своей прихоти и беситься с жиру и лени? А я буду охранять тебя? С моей помощью ты уже получил корону и погубил своего брата, Хельмута. Считай, что я расплатился сполна за мое воскрешение. Запомни, никчемный человечишка, барон Блутзаугер служит только себе и больше никому. Не смей больше беспокоить меня, иначе я раздавлю тебя, словно муху. Убирайся прочь и забудь сюда дорогу.

Клаус присел со страху, уж больно жутко сверкнули глаза барона. Видно, и впрямь придется убираться восвояси не солоно хлебавши. Пятясь и дрожа, король покинул замок и опрометью бросился во дворец.

К барону подошел слуга, огромный оборотень, и почтительно склонившись, прорычал:

– Господин барон, отчего вы не хотите отомстить проклятому принцу? Ведь щенок погубил всех моих подданных. Не лучше ли наконец расправиться с ним раз и навсегда?

– Не будь таким же глупцом, Вервольф55
  Вервольф (Werewolf – нем.) – оборотень


[Закрыть], как этот недоумок Клаус. Он настолько уверовал в свое могущество, что сам не позаботился о сохранении власти. Ведь так легко было расправиться со щенком Фридрихом, пока мальчонка жил у старика Майера и знать ничего не знал. Да и найти волшебную книгу надо было раньше, чем до нее доберется принц. А теперь слишком трудно и опасно бороться с мальчишкой. Больше всего меня беспокоит серебряная печать. Сейчас Фридрих окружен друзьями, да и привык все время быть настороже. Мы должны выждать, когда он забудет об опасности. Пусть на это уйдет время, я не желаю снова на целую вечность быть замурованным в башне Фергельтунг. Если дураку Клаусу удастся расправиться с принцем, отлично, если нет – спрячемся и будем дожидаться своего часа. На свете достаточно стран, на наш век хватит поживиться людскими душами. Вернемся еще сильнее и покончим с Фридрихом навсегда. Не будем же медлить.

Вервольф поклонился, подошел к узкому окну и приоткрыл тяжелый занавес. Свет луны проник в зал. Бледные лучи светили прямо в глаза страшного оборотня. Вот он скорчился и протяжно завыл. Должно быть, увидав и услыхав такое, у любого храбреца волосы встанут дыбом. Мерзкий оборотень извивался на полу и царапал когтями могильные плиты. На камнях пролегли борозды от его когтей. Не прошло и четверти часа, как перед бароном склонился в поклоне обычный с виду человек.

Вервольф обернулся богатым горожанином, ни дать ни взять солидный торговец. Теперь настала очередь барона. Слуга открыл золотой медальон, усыпанный драгоценными камнями.

Барон Блутзаугер поднял вверх трость. Рубины в глазницах черепа засверкали, зал окутал багровый туман. Когда же он рассеялся, трон был пуст, а в медальоне оказался портрет барона. Вервольф бережно закрыл его и повесил на шею. Выйдя из замка, он поднял вверх руки: в ту же секунду полчища летучих мышей покрыли стены замка до самых башен. Словно черная волна прокатилась по стенам и окаменела. Перед слугой барона возвышалась высокая скала, покрытая причудливыми выступами, словно замка здесь никогда и не было.

Вервольф спустился к реке. На поблескивающей, при лунном свете воде, покачивалось небольшое торговое судно. Слуга барона прошел по шатким мосткам и скрылся на корабле.

Молчаливые матросы подняли парус, и судно отчалило от берега.

Кладбище загубленных душ

Приближалась зима, неся обитателям замка герцога Манфреда холод и голод. Охотиться стало опасно, королевская стража так и шныряла вокруг замка, словно лисы у кроличьей норы. То-то радости было, когда однажды ночью в замок явился Ханс-мельник с телегой, наполненной мешками с мукой. Мельница его стояла у самой дороги, и сыновья богатых горожан, верных подданных короля Клауса, повадились разорять несчастного забавы ради. С горечью и тоской смотрел бедный мельник, как с хохотом молодчики протыкали кинжалами мешки, и чудесная мука так и сыпалась на каменный пол. Прослышав от соседей, что старый герцог укрывает противников короля, мельник с женой, кое-как заштопав оставшиеся мешки, тайком сбежали под защиту замка.

Всем находилось дело. И Фридрих наконец совсем поправился. Люди только удивлялись, как принц ловко управляется с любой, даже самой тяжелой работой. То-то славно было бы, стань Фридрих их королем. Видно, он и впрямь пошел в своего отца, справедливого Хельмута.

Один из слуг старого герцога вечно отлынивал от работы. Таскать тяжелые камни, обтесывать колья, носить воду – он был не охотник. Зато любопытен до крайности. Так и шмыгал по двору, словно гончая, берущая след. И вечно оказывался совсем не там, где его ожидают. Герцог сердился, слуги посмеивались и называли любопытного хитреца «Вальтер Проныра». Но даже для Проныры нашлось задание. Теперь каждую ночь, переодевшись то странствующим монахом, то стареньким нищим или бродячим музыкантом, Проныра покидал замок и шнырял по всей округе, навострив уши. Благодаря любопытному Вальтеру в замке узнали, что король Клаус решил захватить владение герцога.

– Ну что ж, война, так война! – решительно сказал старый герцог.

– Защитим замок! – зашумели люди.

– Пора поквитаться наконец с жестокими солдатами королевской стражи!

– Да и с самим Клаусом неплохо бы покончить!

– Что-то больно расшумелись. Ишь, храбрецы. Солдаты короля, поди, едят досыта и одеты в доспехи, а у нас лишь лохмотья да тощие животы, – пробурчал один из крестьян, Питер.

– Может, у нас маловато оружия, и спим мы на соломенных тюфяках, да и одежда наша давно пришла в негодность, но храброе и справедливое сердце стоит подороже железных доспехов, – сердито сказал Рихард Оружейник.

Люди еще долго шумели, а Питер тихонько отошел прочь и задумался. Всю жизнь он мечтал разбогатеть разом, ничего не делая. Когда жители деревни ушли к герцогу, он отправился со всеми. Пожалуй, думал он, старый Манфред прикидывается

бедняком. Уж коли он прячет у себя принца, стало быть, и золото в замке припрятано. И свою долю получит тот, кто будет на его стороне. Но герцог действительно оказался бедней церковной мыши. Вон ходит в полинявшем и вытертом бархатном камзоле да стоптанных башмаках. А принц, хоть и красив лицом, да одет не лучше любого бедного парня. И работает, словно простой слуга. Нет, не о такой жизни мечтал жадный Питер. А что, если сбежать из замка да прямиком к курфюрсту? Должно быть, его осыплют золотом, если рассказать, сколько в замке народу да где потайной ход. И пока остальные готовились к осаде, Питер решил дождаться ночи и сбежать.

Фридрих тащил мешок углей в кузницу, как ему прямо под ноги кубарем скатился чумазый мальчишка.

– Эй, малыш, – засмеялся принц, – верно, ты привидение увидел, что мчишься не разбирая дороги?

– Ох, господин Фридрих! Я впрямь увидел что-то странное. Герцог отправил меня наверх, за своей трубкой, но не успел я и дверь приоткрыть, как меня ослепил голубоватый свет. Я уж решил, что в замке начался пожар, но дымом не пахнет и голубоватого огня я отродясь не видывал.

Книга! Вот что может так светить! У Фридриха отчаянно забилось сердце.

– Послушай, малыш, я сейчас сам все проверю, а ты будь умником и никому не говори об этом.

– Хорошо, господин принц, я умею хранить тайны, только девчонки да малые ребята не могут держать язык за зубами. А я уже взрослый.

Фридрих улыбнулся и стремглав кинулся к лестнице. Так и есть, вот оно новое предсказание. На прежде пустой странице чернела надпись: «Кладбище загубленных душ».

Ни старый герцог, ни Рихард, ни, конечно, сам принц знать ничего не знали о кладбище. Экое несчастье! До ночи сидели они, понурившись да пытаясь разгадать предсказание.

Старая служанка герцога, Мария, сердилась. На дворе давно полночь, хороши будут вояки, если не выспятся как следует. Вместо славного боя, станут клевать носом да зевать на потеху врагам. Наверняка, королевские солдаты давно видят сны да набираются сил. Никто не обращал внимания на ворчание старухи. Уж очень хотелось разгадать тайный смысл послания.

– Да чьи же загубленные души покоятся на кладбище? – воскликнул Фридрих.

Старая Мария вздрогнула и обернулась к принцу:

– Уж не про кладбище ли загубленных душ я слышу, господин Фридрих?

– А вы, тетушка, должно быть, что-то знаете?

– Да уж лучше бы вам про это не знать, – поджала губы Мария.

– Э нет, тетушка, рассказывайте, не то мы совсем не ляжем спать этой ночью.

– Да что хорошего слушать перед сном эдакие россказни! То было давным-давно, когда еще ваш отец был мальчиком. Пока проклятая нечисть не попала в башню да не стала томиться взаперти, вампиры облюбовали старое кладбище возле часовни. Люди боялись хоронить погибших на деревенском кладбище. Поминальную молитву по ним не читали, и священники не хотели отпевать усопших. Хоронили несчастных в лесу у заброшенной часовни. Верно, их души не получили покаяния. Говорят, они блуждают, словно неприкаянные, и страдают. Должно быть, проклятый барон Блутзаугер потирает руки от удовольствия. Чем больше неприкаянных душ, тем сильнее становится его власть. Такую душу легко обратить на служение злу.

– Ох, тетушка, где же кладбище загубленных? Далеко ли отсюда?

– Надеюсь, господин принц не решится туда идти. Заброшенное кладбище в чаще леса, за холмами. Ложитесь-ка лучше спать. Боюсь, не успеете приклонить голову, как начнет светать.

Да уж какой там сон! Пожалуй, надо собраться в дорогу. Да как оставить товарищей, ведь завтра их ждет сражение. Битый час спорили герцог, принц и Оружейник. Пока Рихард сердито не хлопнул по столу.

– Вот как решим. Пока не рассвело, Фридриху надо выбираться из замка да следовать предсказанию. Мы справимся с королевскими солдатами сами. Неизвестно, сколько продлится осада, а так ты будешь уже в пути. За нас не беспокойся, сумеем отстоять и себя и замок герцога. И помни, мы ждем твоего возвращения, принц.

Скрепя сердцем, Фридрих собрался в путь. Экая напасть, проклятый Клаус со своими солдатами! Ну погоди же, придется держать ответ за все. Герцог и Рихард обняли принца на прощание. Им остается только выдержать нелегкий бой да молиться, чтобы с Фридрихом не приключилось беды.

Пройдя узким и темным подземным ходом, принц очутился на скрытой от посторонних глаз лесной тропинке. В предрассветных сумерках виднелись темные деревья, слегка припорошенные первым снегом. Морозец пощипывал лицо и руки.

На замерзшей земле гулко слышались шаги. Фридрих направился в глубь леса, стараясь ступать по жухлой траве как можно тише. Вскоре холод стал сильнее, и принц торопливо шагал, стараясь согреться. Одежда его была ветхой, впрочем, как и у всех обитателей замка. Фридрих дышал на замерзшие пальцы и вспоминал, какое славное тепло царило в кузнице Рихарда.

Экое несчастье: небо затянуло серыми низкими тучами, и повалил снег. Мокрые хлопья налипали на одежду, таяли и стекали ледяными струйками за шиворот. Пожалуй, хорошо бы развести костер да немного погреться, но дело не ждет. Да и принц не привык быть неженкой. Сколько довелось ему бродить по дорогам, терпя холод и дождь. Да и голодать пришлось немало. Хорошо бы выпить кружку горячего молока.

Герцог Манфред собрал принцу в дорогу скудный узелок с пресными лепешками, но Фридрих тайком выложил его. В замке и так не хватает еды, пусть уж лучше лепешки заберут другие. Ведь им, бедолагам, придется не сладко. Коли разразится сражение да придется держать осаду, из замка никто не сможет выйти.

Принц шел почти целый день, а видневшиеся вдалеке холмы не становились ближе. Намокший плащ к вечеру стал словно деревянный от мороза. Ресницы и брови покрылись инеем. Эх, согреться бы хоть немного! На счастье, уже в сумерках Фридрих увидал развалины старой мельницы. В дырявую крышу намело снега, дверь еле держалась. Внутри остался лишь колченогий стол да закопченный очаг. Однако дырявая крыша лучше, чем никакая. Принц собрал ветки возле мельницы и развел в очаге огонь. Ах, как славно протянуть к огню озябшие руки! Вот и черный от сажи котелок нашелся. Фридрих зачерпнул воды с льдинками из обмелевшей речушки и бросил в котелок несколько ягод рябины, что росла возле мельницы. Вот и королевская трапеза готова, весело решил принц.

Пожалуй, постелив еловый лапник за очагом, выйдет хорошее место для ночлега. Ноги его гудели от усталости, горячий отвар с рябиной немного согрел. Принц заснул, свернувшись калачиком и накрывшись своим старым плащом. Во сне ему почудился шорох. Да во сне ли это? Должно быть, чьи-то голоса слышны у самой мельницы. Принц быстро вскочил и спрятался за прислоненной к стене дверью. Так и есть, голоса приближались, и вскоре показались два тролля.

Они громко сопели и пыхтели, волоча по снегу увесистые мешки.

– Ох, думал, не донесу поклажу до места, – вытирая пот со лба, сказал один тролль.

– Уж не собирался же ты, братец, расстаться с мешком драгоценностей? – ухмыльнулся второй.

– Как бы не так, даже не надейся, что я брошу свою добычу и она достанется тебе.

– Да, славно мы почистили замок Королевы эльфов!

– Славно. Да только, если бы господин барон не превратил проклятую королеву в статую, не видать нам такого богатства.

– Давай-ка спрячем его хорошенько да отправимся за новой добычей. Я помру от жадности, если еще кто-нибудь из троллей доберется до разрушенного дворца.

– И то правда, братец! Спрячем сокровища в подпол и присыплем землей. А мешки пригодятся для следующего похода.

Тролли, кряхтя и охая, открыли крышку погреба и долго возились в темноте, видно, стараясь получше спрятать награбленное. Наконец, они выбрались наружу и тщательно прикрыли тяжелую крышку.

– Ох, моя спина! Эдак недолго и надорваться, – застонал один.

– Кто жалеет спину, останется нищим, – хихикнул второй. – Глупцы надрывают спину на работе, умные – таская мешки с золотом.

– Верные слова, братец! Ради драгоценностей можно и надорваться.

– Ну, немного передохнем и в путь, пока солнце не встало.

– Постой-ка, братец тролль! Сдается мне, что кто-то есть в доме.

– С чего это, братец? Видать, от жадности тебе мерещится всякое.

– Да посмотри сам, разиня! Угли в очаге еще тлеют. Не иначе, сама Королева эльфов позаботилась, чтобы мы согрелись.

– Точно, кто-то топил очаг, должно быть, крестьянин, собиравший хворост. Но, видно, он уже давненько вернулся домой и видит сны.

– Нет, надо бы проверить. Не желаю я потерять свое добро и остаться в дураках!

– Вот упрямец! Да обыскивай весь дом, коли тебе охота пришла. Кто станет ночевать под дырявой крышей в эдакую пору? Как хочешь, братец, я лучше отправлюсь за алмазами и бриллиантами. Уж не обижайся, если к твоему возвращению поживиться будет нечем.