Текст книги "Нью-йоркское Рождество. Святочные рассказы"

Нью-йоркское Рождество
Святочные рассказы
Алина Весенняя

Корректор Елена Величко

© Алина Весенняя, 2019

ISBN 978-5-0050-6776-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Алина Весенняя родилась в шахтерском городке Ровеньки Луганской области. С 1983 г. проживает в г. Одинцово Московской области.

Член МГО Союза писателей России, член ИСП, автор поэтического сборника «Август», лирических историй о любви «Послевкусие», «Лав-Стори», лирических сборников «Грани», «Сентябри…», эротической прозы «Се ля ви», «Шерше ля фам», «Любовь – это искусство, а секс ремесло».

НЬЮ-ЙОРКСКОЕ РОЖДЕСТВО

 
Проросла в этот город мгновенно,
В крепость падших и супергероев.
Мегаполис – удушьем по венам,
По линеечке с шиком устроен.
 
 
Снега нет, но веселые Санты
Беззастенчиво вертят мешками,
Достают разноцветные фанты.
За удачу – расплата стишками.
 
 
День и ночь горлопанят сирены,
Где еще вы найдете такое?!
Влюблена навсегда, без измены,
Не видать больше сердцу покоя.
 
 
Ах! Нью-Йорк, заключаешь в объятья!
Небоскребов немыслимым блеском
Твой браслет полыхнет на запястье,
Мы в сплетенье до чертиков тесном.
 
 
А кругом Мери Крисмас и Хеппи
На одетых для праздника стритах.
Веселимся, что малые дети,
И сердца нараспашку раскрыты…
 

Она еще не знала, что влюбилась в утонченного мучителя, с музыкальными пальцами и бесконечно черными глазами, в которых растворились даже зрачки.

Кто его предки? Может, туркменские кочевники, гордые погонщики ахалтекинцев, или степные колдуны… Но то, что этот мужчина взял свободолюбие от одних и силу от других, было неоспоримым фактом. В противном случае ему бы никогда не одурманить взрослую женщину по имени Аллочка, волей судеб занесенную в Нью-Йорк и так опрометчиво попавшую в сети его магнетизма.

Ах, эти наивные женщины-девочки, у которых за плечами прожита половина жизни, дети выращены и выучены, деревья посажены. Сиди себе на даче и дожидайся внучат, поглаживая кошку по шелковой спинке. Ан нет! Дайте им новых стран, приключений и чувств!

Такие сумбурные желания – своего рода отклонения от нормы. Во взрослой голове должны находиться мозги, а не мягкая вата, посыпанная разноцветным конфетти.

В этой моложавой не по возрасту женщине каким-то образом уживалось все и сразу. Было такое ощущение, что в одно физическое тело поместили несколько личностей, часто противоречащих друг другу.

По логике вещей, она сейчас должна была находиться в Подмосковье, в кругу своей семьи, печь блины и угощать ими близких, но за гостиничным окном разноцветными огнями переливался рождественский Нью-Йорк, прямоугольную архитектуру которого не спутаешь ни с одним городом мира.

Мегаполис громко ревел сиренами пожарных машин, и казалось, что каждые 15 минут где-то на Манхеттене вспыхивает пожар. И слава Богу, что это было не так, а по большей части являлось только антуражем старого города.

Взрослая женщина смотрела в окно и наслаждалась урбанистическим пейзажем. Сейчас она находилась в другом мире, о котором даже и мечтать не смела в годы своей социалистической юности.

Аллочка вздрогнула. Стук в дверь вывел ее из состояния задумчивости. Он! С этого мгновения время потечет совсем в других измерениях. Пришел ее персональный проводник в другие миры.

Женщина машинально поправила рассыпавшиеся по плечам белые волосы, подошла к двери и повернула ключ в замке.

На пороге стоял ее герой: нью-йоркский водила, азиатский эмигрант с двумя высшими образованиями – Иняза и МБА – и необыкновенно звучным именем Назар, что в переводе с арабского означает «взгляд».

– Привет! – он довольно улыбнулся, – как дела?

– Все Ок!

– Чем занималась без меня?

– Гуляла по рождественскому Манхеттену, обедала в ресторанчике рядом с нашим отелем, и официант хотел надуть меня на двадцать баксов.

– Круто!

– Ага! Но я попросила его посмотреть внимательно счет, и он внес необходимые исправления.

– И как ты его попросила, интересно, ты же не знаешь английского.

– Да вот как-то на жестах объяснила. Видимо, официант подумал, что если я не знаю английский язык, то и считать не умею.

Назар снисходительно улыбнулся.

– Хоть обед был вкусный?

– Сойдет. «Цезарь» во всем мире приблизительно одинаковый. Вот ирония судьбы – Цезарь и не ведал при жизни, что салат с его именем завоюет весь мир без единого выстрела. Ты голоден?

– Нет. Но от бокала красного вина и сыра Бри не откажусь.

– Отлично! Бри у меня имеется, сегодня в маркете за углом купила.

– А у меня есть вино. Как все удачно складывается! – ему шла ироничная улыбка.

Назар ловко поставил на стол коробку с краником, в которой благополучно вместились пять литров красного сухого вина.

– Чье?

– Чили.

***

Пока мужчина мыл руки, Аллочка пластиковым ножом нарезала Бри и разложила его на одноразовой тарелке. Потом тщательно протерла салфеткой два стеклянных фужера, являвшихся принадлежностью четырехзвездочного отеля на Лексингтон-Авеню.

Белоснежная приталенная рубашка и классические черные брюки удачно обрисовывали фигуру Назара.

– Это твоя рабочая форма?

– Да, не люблю этот прикид, но профессия обязывает.

– А мне нравится! Ты такой сексуальный в этой одежде, – она немного призадумалась, сделала губы уточкой и игриво добавила: но без одежды, конечно, еще интересней.

– Всему свое время, Аллочка!

Он открыл краник и налил два фужера красного сухого.

– Ну что?! Понеслась душа в рай!

Они чокнулись и выпили за встречу. Это была их вторая встреча, которая состоялась через полтора года после первой в преддверии католического Рождества.

Красное вино – какую силу оно таит в себе? Может, аккумулированную энергию Солнца, которую ягоды впитали на виноградных плантациях далекого Чили? Или буйство земной крови, выпитой лозой на высокогорных плато Анд?

Всего несколько глотков – и минус двадцать лет!

Каких-то полбокала – и выросли крылья за спиной!

Одна бутылка – и полная, безоговорочная свобода!

Вот ты и готов к самым отчаянным сексуальным подвигам, а человек, который сидит напротив тебя со вторым бокалом, это и не человек вовсе, а самый настоящий античный бог или богиня, это небожитель, сошедший с небес!

И вот уже обнажена постель, скомканное покрывало небрежно брошено на видавшее виды кресло, и два голых нетерпеливых тела сплетаются в одно, в надежде утолить неистовую жажду друг в друге.

Бывает просто хороший секс, а бывает нечто совершенно неописуемое: соитие, слияние, полное растворение в партнере, восхождение к вершинам внеземных откровений!

На одной из таких вершин Аллочка томно прошептала:

– Я хочу от тебя ребенка…

Назар резко отстранился.

– А ты меня об этом спросила? Хочу ли я сейчас ребенка, да и вообще.

Упс! Аллочку обдало ушатом холодной реальности.

– Извини. Это вырвалось непроизвольно.

Почему ее подсознание хотело этого? Любовь сейчас ей давала столько сил, что казалось, даже море по колено. Ей хотелось прожить еще одну жизнь с мужчиной, которого она полюбила так некстати и так не вовремя. Но, видимо, это было только ее желание.

Нужно было как-то выходить из сложившейся ситуации, и Аллочка не смогла придумать ничего более умного, чем напиться.

– Я хочу выпить, налей мне вина, – попросила она Назара.

– А может, уже хватит, что-то ты разошлась.

– Не хватит!

– Ну тогда встань и сама себе налей.

Женщина даже поперхнулась.

Аллочка поняла, что ее власть на этом закончилась и началась его.

Она пила мелкими глотками красное чилийское вино, перемешанное с горькими слезами женской обиды.

Назар смотрел фильм в ноутбуке и делал вид, что ничего не замечает.

Аллочка прикрыла глаза. Она понимала, что с этой минуты больше не сможет ни жить, ни дышать без знания, что он есть в этом мире!

«– Что делать?! Боже, что же теперь делать?!

– Жить!

– Но как жить, Боже?! Я не могу быть с ним и не могу без него!

– Делясь… Ты сильная, ты сможешь…

– Прости меня, Всевышний!

– …»

– Что притихла? – Назар легонько тронул ее за плечо, – спишь?

– Нет. Просто.

– Завтра Рождество, я хочу пригласить тебя в ресторан. Что бы ты хотела попробовать?

– Давно мечтала попробовать утку по-пекински.

– Заметано! Завтра вечером попробуешь.

Она повернулась к нему и покорно поцеловала его живот. Он не стал возражать.

***

Рождественский Нью-Йорк больше походил на весеннюю Москву: тепло, безветренно, сыро и пахнет новой жизнью. Может, это были только Аллочкины ощущения, ведь рядом шел ее близкий мужчина, а, как известно, с любимым весна даже на Северном полюсе.

Ярко украшенные витрины магазинов, елки в праздничных гирляндах, ангелочки, дующие в трубы, веселые Санты с красными мешками наперевес, то и дело встречающиеся на пути, создавали атмосферу рождественской сказки.

Ночной Манхеттен был тих, его полупустые улицы отдыхали от суеты и людской толчеи. Редкие прохожие семенили в гости или по своим делам, и каждый раз весело приветствовали пару: «Мери Кристмас!»

Этой ночью казалось, что город принадлежит только им двоим. Большой, серый, разномастный праздничный Нью-Йорк.

Аллочка плохо ориентировалась на местности, но сейчас в этом навыке не было необходимости, ведь рядом шел Назар. Сейчас он думал, куда следует идти, на какой станции метро выходить и в какой ресторан пригласить ее на праздничный ужин. Женщина пьяно перебирала ногами и безоговорочно следовала за любимым мужчиной. И если бы сейчас Назар позвал ее на край света, она бы пошла не задумываясь. Ей было так хорошо, что даже не хотелось разговаривать, а просто хотелось идти молча, держа его под руку.

Чайна-Таун – это маленький Китай в южной части Манхеттена. Здесь изобилуют всевозможные лавочки, магазинчики, кафе. Разношерстные здания украшены красными и желтыми плакатами с иероглифами, праздничной иллюминацией и фонариками. Все тесно, скученно и красно-желто.

– Я выбрал ресторанчик, который пользуется популярностью у местных жителей. Это гарантия того, что с чистотой все будет в порядке. Здесь законы суровые: один промах – и к тебе долго никто из местных не придет.

Назар подвел Аллочку к украшенному китайскими фонариками ресторану. В одной части его праздновалось бракосочетание китайской пары, а вторая была доступна обычным посетителям, большинством из которых являлись местные жители.

– Действительно, где еще попробовать настоящую утку по-пекински, если не здесь.

Аллочке нравилось все – и этот китайский квартал, и этот неприметный ресторанчик в одном из его переулков, и даже сами китайцы, хотя при чем здесь китайцы, было совсем непонятно.

– Плиз! – Назар открыл тяжелую дверь заведения.

– Тсенкью! – улыбнулась Аллочка.

Они прошли в помещение, разделись и проследовали в обеденный зал за симпатичной китаянкой хостес. На их счастье, в ресторане были свободные столики. Они заняли место у окна. Миниатюрная официантка принесла меню.

– Что ты хочешь? – поинтересовался Назар.

– Мне интересно попробовать утку по-пекински, а там на твое усмотрение.

– Ну тогда я предлагаю по супчику с курицей и овощами, утку по-пекински и зеленый чай, а по дороге в отель купим чизкейк и продолжим в отеле с красным вином.

– Отлично! Предложение принимается!

Назар заказал ужин.

– И все же странно устроена жизнь, – ударилась в легкие философские рассуждения Аллочка, – люди перебираются в другие страны, а потом снова начинают объединяться по национальному признаку, открывать свои ресторанчики, готовить те блюда, к которым привыкли с детства, тем самым как бы сохраняя связь со своей покинутой родиной. И вообще, сегодня Рождество, а ресторан полон.

– Ну не любят американцы готовить дома, да и зачем заморачиваться, когда сеть общепита в Америке развита и может удовлетворить любой вкус и кошелек.

– Согласна. Правда, для россиян посещение ресторана – это скорее праздник, – задумчиво произнесла женщина.

– Может, когда-то и Россия доживет до лучших времен.

– Может…

Услужливая официантка принесла пиалы с дымящимся супом. В прозрачном бульоне плавало несколько кусочков отварной курицы и разноцветные кубики овощей. Есть суп полагалось коротенькими керамическими ложками. Собственно, на ложках начиналась экзотика, на них же и заканчивалась.

– Ну как тебе супчик? – Назар с удовольствием поглощал горячую жидкость.

– Сойдет! Но я супчики готовлю вкуснее.

– Здесь готовить негде, поэтому поверю на слово, а пока ешь китайский. Приятного аппетита!

– Спасибо!

Не успели они доесть суп, как официантка принесла чистые тарелки и блюдо с уткой по-пекински. На пресном тесте, что-то наподобие лаваша или блина, возлежала золотисто-коричневая грудка знаменитой на весь мир утки. Блюдо было украшено зеленым луком и ломтиками огурца. Отдельно подавался фирменный соус.

Гости не успели и глазом моргнуть, как фея общепита острым ножом виртуозно нарезала грудку тонкими ломтиками. Она отрывала кусочки блина, помещала на середину мясо, поливала соусом, украшала луком и огурцом, сворачивала конвертики и раскладывала их по тарелкам.

Это было необычно и достаточно вкусно, но Аллочка попросила Назара, чтобы он остановил процесс и позволил им самим продолжить трапезу, уже без официантки.

Назар извинился и передал официантке просьбу. Девушка вежливо поклонилась, улыбнулась и отошла от стола.

Аллочке хотелось попробовать блюдо без блина и без соуса. Утка была приготовлена действительно вкусно, и вся прелесть заключалась в хрустящей сладковатой корочке.

– Спасибо, дорогой, жизнь прожита не зря, теперь и я знаю, что такое утка по-пекински.

– На здоровье, – он тщательно вытер салфеткой пальцы, – можем переходить к чаю?

– Да. Хорошо, что мы не заказали десерт, был бы явный перебор.

Великолепный зеленый китайский чай с жасмином поставил точку в рождественском ужине на китайский манер.

Гости расходились. Назар расплатился картой и оставил официантке чаевые наличными. Они, сытые и довольные, отправились в отель.

Шли пешком и по дороге заходили в круглосуточные маркеты, чтобы купить чизкейк. Но, как назло, ни в одном из них десерта не было.

– Ладно, давай обойдемся без десерта, я устала.

– Потерпи немного, мы обязательно его найдем.

Он за руку, практически на буксире, тянул Аллочку по ночному городу до тех пор, пока в одном из магазинов все же не нашелся чизкейк «Нью-Йорк».

– Спасибо, мое солнышко! – Аллочка с благодарностью поцеловала его в щеку.

После ночных похождений отель на Лексингтон-Авеню показался родным домом. Это было маленькое гнездышко, временное пристанище их странной и поздней любви.

По очереди освежившись в ванной комнате, они легли на кровать, а потом смотрели комедию, ели настоящий нью-йоркский чизкейк и запивали его красным вином. Бесспорно, на сегодняшний день их жизнь удалась! Счастье – это мгновения радости, часто созданные самими людьми!

Аллочка даже не заметила, как отключилась от реальности. Ей снился рождественский Нью-Йорк, черные глаза Назара, в которых растворились даже зрачки и утонула ее глупая бессмертная душа.

ЧЕРНОЕ МОРЕ И НЕМНОГО КРАСНОЙ ПОМАДЫ

 
Рождение пурпурного заката
Из чрева белоснежных облаков…
Он ляжет ярко-алою заплатой
На горизонт заморских берегов.
 
 
Вот уцепилось красное светило
Рукою света в краешек земли.
В нем пламенеет яростная сила
К волнам лазурным взбалмошной любви.
 
 
А ночь зовет в холодные объятья,
И, чуть родившись, нужно умирать…
Луна надела золотое платье
И собирает звезд небесных рать…
 

Вязкие струйки рубинового «Мерло» тяжело сползали по тонким стенкам винного бокала. Алый маникюр на длинных, совершенной формы пальцах отражал приглушенный свет одинокого светильника.

Джаз легко скользил по начищенному до блеска паркету и растворялся в плохо освещенных углах сочинского приморского ресторана.

Анна плавным движением руки поправила на лбу густую прядь черных волос и задумчиво посмотрела вдаль на темное декабрьское море.

Она смаковала вино маленькими глотками, оставляя следы красной помады на прозрачном стекле. Сегодня вечером женщине хотелось побыть одной, подумать, возможно, переосмыслить жизненные ценности, чтобы перейти в новый временной отрезок все понимающей зрелости.

***

Отметить жемчужную свадьбу в отеле «Жемчужина», а заодно и встретить Новый год – эта идея показалась московской супружеской паре весьма романтичной. Но сценарий праздничного дня сбился в самом неожиданном месте.

Анна и Павел прогуливались по сочинской набережной, дышали морским воздухом, слушали песню прибоя и любовались ярким закатом. Красное светило медленно садилось за темный горизонт остывшего Черного моря.

– Никогда не налюбуюсь этим потрясающим зрелищем, – Анна, словно маленькая девочка, с восхищением смотрела на оранжевые отблески тающего декабрьского дня.

– Да, милая, закаты на Черном море необыкновенно красивые. – Павел нежно обнял жену за плечи и поцеловал в разрумянившуюся от свежего ветра щеку.

Так они и стояли, обнявшись, пока последние отблески солнца не погасли в черной воде.

– А ты знаешь, чего я сейчас хочу больше всего? – Анна с хитринкой посмотрела на мужа.

– Чтобы я тебя поцеловал в губы? – в предвкушении страстного поцелуя Павел потянулся к любимому лицу.

– И это тоже, – улыбнулась Анна, быстрым поцелуем прикоснувшись к губам Павла, – но ты не угадал, я хочу ванильный пломбир на палочке.

– Только мороженое и все?! – в голосе мужчины прозвучала легкая досада.

– Пока так, но до новогоднего карнавала еще есть время, возможно, появятся и другие желания, – томно блеснула карими глазами женщина.

– Даже и не знаю, где я сейчас найду мороженое, – огляделся по сторонам мужчина, – ты постой здесь, а я пробегусь по набережной, надеюсь, хоть где-то его продают.

– Хорошо, дорогой! Жду тебя, не сходя с этого места.

Она посмотрела вслед уходящему мужу. В свои пятьдесят пять лет Павел был достаточно свеж и подтянут и еще привлекал женское внимание. Если отбросить все разногласия и недоразумения, случившиеся за тридцать лет супружеской жизни, и вспомнить их взрослых дочерей и маленьких внуков, то нежность к мужу явно перевешивала все остальные чувства и даже временами могла переходить в спокойное сексуальное желание.

Через десять минут довольный Павел торжественно нес в вытянутой руке пломбир на палочке.

– Фух! Я думал, что уже никогда не найду это чертово мороженое для тебя, моя королева!

– Спасибо, дорогой! Охота – она же пуще неволи, – довольно улыбнулась Анна, – ты мой рыцарь!

Женщина взяла мороженое и, в предвкушении сладкого удовольствия, разорвала обертку.

– Е-мое! Но почему шоколадное?! Ты же знаешь, что я не ем шоколадное мороженое!

– Ну извини, другого не было, только такое, – виновато пробубнил Павел.

– Мы живем вместе тридцать лет, а ты все никак не запомнишь, что у меня аллергия на шоколад, – с нескрываемым раздражением ответила женщина.

– Тебе никогда не угодишь. Вместо спасибо снова упреки.

– Так я еще и виновата! В кои-то веки захотела ванильное мороженое, а ты принес не то. И так всегда! Вот бери и сам его ешь!

Анна резко протянула мужу пломбир. Павел взял его машинально, повертел в руках, бросил на асфальт, развернулся и быстрым шагом ушел в темный сочинский вечер.

Анна замерла. Она не ожидала подобной грубости, слезы накатились на глаза. Женщина с трудом удерживалась, чтобы не разрыдаться. Ну почему это должно было случиться именно с ней и именно сегодня, 31 декабря, в день их жемчужной свадьбы, накануне Нового года? Что теперь с этим делать, как дальше жить?

***

С моря подул холодный, пронизывающий ветер, пробирая до костей. В гостиницу идти не хотелось. Анна решила зайти в прибрежный ресторан, заказать бокал красного вина, чтобы немного согреться и расслабиться.

Она отрешенно смотрела, как рубиновые струи медленно сползают по стенкам бокала.

– Может, еще чего желаете? – любезно спросил вышколенный официант.

– Еще бокал «Мерло» и счет, пожалуйста.

Выпив залпом второй бокал вина и расплатившись за удовольствие, Анна снова вышла на набережную. Ветер стих. Редкие отдыхающие совершали вечерний променад. Ноги сами понесли женщину к пирсу. Хотелось быть ближе к морю. Может, оно подскажет, как смирить гордыню и первой пойти на примирение.

В тумане легкого опьянения ссора показалась не такой уж и серьезной. После прогулки Анна решила возвратиться в отель и извиниться перед мужем за свою несдержанность. До новогоднего праздника еще оставалось ровно столько времени, чтобы помириться и привести себя в порядок.

– Девушка, вам не страшно одной гулять вечером? – незнакомый мужской голос прозвучал слишком близко и неожиданно.

Женщина обернулась и увидела двух подвыпивших кавказцев. Из-за густой растительности, покрывавшей их лица, сложно было определить возраст мужчин: то ли тридцать, а может и все сорок лет.

– Нет, не страшно. Еще не так поздно, всего восемь часов, – как можно вежливее, сохраняя спокойствие, ответила Анна.

– А почему такая красивая девушка и гуляет одна? – один из мужчин явно набивался на знакомство, – может, вы составите нам компанию для встречи Нового года?

– Спасибо, ребята, но я уже приглашена.

– Тамази, ты слышишь, нам отказывают. Мы для этой красотки рылом не вышли.

Тот, которого назвали Тамази, стоял и нагло улыбался.

– Я же говорил тебе, Коба, что нужно побриться, наши бороды пугают девушек.

– Ну, эта девушка уже взрослая, ее бородой не испугаешь. Правда, милая? – Коба попытался обнять Анну.

Анна отстранилась.

– Да куда ты убегаешь, – Коба крепко ухватил ее за руку, – мы не сделаем тебе ничего плохого.

– Хватит, ребята, мне нужно возвращаться в отель! – голос Анны предательски задрожал.

– Не бойся, он тебя не обидит, – хохотнул Тамази.

– Какая у тебя красивая помада, – Коба бесцеремонно провел пальцем по женским губам, размазывая красную помаду по лицу.

Анна зажмурила глаза, неужели это все происходит с ней наяву?

– Мужики, вы что, не видите – женщина не хочет с вами знакомиться!

Этот голос она бы узнала из миллиона других голосов.

– А это еще кто такой? Разберись, Тамази!

– Ты кто такой, мужик?! Чего тебе надо? Иди куда шел, пока в глаз не получил, – Тамази вплотную подошел к Павлу.

– Я, так, на минуточку, муж этой женщины! Не нарывайтесь на неприятности, парни!

– Из тебя муж, как из меня балерина. Последний раз повторяю – иди куда шел, старпер!

Тамази был молод и на полголовы выше интеллигентного Павла.

– Да что ты себе, козел, позволяешь? Давно на нарах не сидел? – Павел пошел в наступление.

– Павел, не нужно, они пьяные! Мужчины, он правда мой муж, давайте разойдемся по-хорошему, – Анна попыталась предотвратить конфликт, но было уже поздно.

Мужчины сцепились, нанося кулаками увесистые удары друг другу по голове.

Женский пронзительный визг разнесся над пирсом.

– Ах ты, гад такой! – алые ноготки впились в лицо Кобы.

От неожиданности кавказец разжал руку.

– Что же ты, сука, делаешь! – взвыл Коба.

Анна подбежала сзади к Тамази и повисла на нем, ухватив крепко за шею.

Не удержав равновесие на краю пирса, все трое кубарем упали в море.

Ледяная вода обожгла разгоряченные тела. Клубок распался.

– Идиоты! – Тамази напоследок изо всей силы пнул Павла ногой в живот и по металлической лестнице выбрался на пирс.

– Пошли отсюда!

Тамази шел к набережной, оставляя за собой мокрый след, а за ним семенил Коба, вытирая расцарапанное в кровь лицо.

***

– Анечка, держись, милая, – Павел подталкивал жену к металлической лесенке.

Одежда, пропитанная холодной соленой водой, камнем тянула ко дну. Анна ухватилась за скользкие перила и при помощи Павла выбралась из воды. Ее примеру последовал и муж.

Супруги, как две мокрые курицы, обнявшись, стояли посередине пирса. Им казалось, что никогда в жизни они не любили друг друга так сильно.

Павел гладил Анну по мокрым волосам.

– Любимая моя… любимая моя… Я больше никогда ни на минуту не оставлю тебя одну.

– Прости меня, прости, это я во всем виновата. Я так испугалась за тебя, – слезы раскаяния и радости текли по ее щекам и перемешивались с холодными морскими каплями.

– Не плачь, родная! У меня для тебя есть подарок.

Павел достал из кармана мокрого пальто черную бархатную коробочку, открыл ее – на красной подбивке красовалось жемчужное ожерелье необыкновенной красоты. Крупные жемчужины переливались в холодном свете выплывшей из-за облаков Луны.

– С праздником, любимая! Спасибо за то, что ты есть у меня!

Их поцелуй был так жарок, что они не замечали ни холода, ни мокрой одежды, мерзко прилипавшей к телу, и только море и Луна были приглашены на их жемчужную свадьбу, только море и Луна…