Текст книги "Сонный сад"

Глава 5
Гроб

Возле входной двери на виллу Имедема толпились странные люди.

Их одежда была нестиранной и пахучей. А руки серели от старой, сухой и неотмываемой грязи.

Четверо незнакомых мужчин бегали туда-сюда и обратно, вытаскивая нераспознаваемые предметы из грузовика. Самый низкий из них кричал:

– Да не войдет он, чтоб тебя! Надо через окно.

Ему отвечал тот, что был куда крепче и почему-то хрипел:

– Я тебе говорю – зайдет: снимем с петель, и дело с концом.

Еще двое суетились молча.

– Здравствуйте, – без особого интереса бросила Элли и остановилась у крыльца. – А где бабушка?

– О, близняшка, – криво ухмыльнулся низкий и протянув руку, поворошил волосы Элли. Было неприятно. Не из-за жеста, а из-за потных подмышек. – На кухне Серафима, кофе кипятит.

Девочка решила, что про себя будет звать мужичка Гномом-Вонючкой.

– Зачем вам наш кофе? – нахмурилась Элли.

– Грубо как, – фыркнул Гном-Вонючка. – Мы делом заняты. Устали.

– А дело какое?

– Девочка, иди-ка внутрь и побыстрее! Мешаешься.

Громко цокнув, Элли перескочила через порог и застыла напротив двери. Нет уж, не увидев, что происходит, в свою комнату она не отправится!

Вскоре мужчины принесли шуруповерт и сняли входную дверь. Сначала девочка подумала, что на этом их так называемое дело закончится, но Гном-Вонючка раздал всем тканевые перчатки с резиновыми пупырышками и снова отправил в сторону машины.

Когда они вернулись, все стало ясно.

Распределив силы на двоих, мужчины тащили ко входу в дом Грэмов небольшой, но самый настоящий гроб.

Еще двое встали у двери и контролировали процесс.

Элли отшатнулась.

– Боком, боком его давай! – подначивал хриплый.

– Аккуратно переворачивай! – предостерегал Гном-Вонючка.

Девочка зажмурилась и распахнула глаза снова. Потом еще и еще. Но страшная, горькая картинка никуда не уходила.

Больше не в силах наблюдать за происходящим, Элли сорвалась с места и побежала на кухню.

– Бабушка! – кричала она по пути. – Бабушка!

Серафима разливала свежесваренный кофе по четырем гостевым кружкам. Увидев внучку, она испуганно отставила турку и поспешила поймать девочку в свои руки:

– Элли, детка, что такое? Кто тебя обидел?

– Бабушка, у них там!.. – часто дыша, запиналась девочка. – У них, это… Там!

Бабушка тяжело вздохнула.

– Я знаю, знаю, Эльга. Так положено.

Элли почувствовала, как кровь приливает к щекам. Лицо начинало гореть, а в глазах щипало.

– Что положено?! Туда некого положить! Некого! Зачем сюда?! Зачем домой?!

– Я знаю… – только и повторяла бабушка, поглаживая внучку по волосам. – Пойдем умоемся, Эльга, я тебя заплету.

– НЕТ! – крикнула девочка и оттолкнула Серафиму от себя. – НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! ИДИ И СМОТРИ, КАК ЕГО ЗАНОСЯТ! САМА СМОТРИ!

Еще давно, в раннем детстве, бабушка придумала ритуал. Когда маленькой Элли было плохо, она отводила ее в ванную и просила умыться холодной водой. И пока внучка плескала на лицо живительную влагу, Серафима гладила ее по самым нежным местам на голове: у висков, по лбу, по затылку. Расчесывала непослушные кудри, а затем заплетала их в тугую и толстую косу.

К концу процедуры Элли чувствовала себя значительно лучше.

Но это был не тот случай, совсем не тот!

Все это допустила бабушка, на все это она молча согласилась и теперь в их не самый уютный, не самый новый и слишком большой, но все же родной дом заносили деревянную конструкцию шестиугольной формы, в которой предполагалось лежать тому, кто даже не был найден.

Серафима покачала головой.

– Он будет в маминой комнате. Просто не заходи туда, Эльга. Не нужно.

Элли уже знала, как проходят некоторые похоронные ритуалы. Пять лет назад на вилле Коткасов – их дом было видно с набережной зимой и осенью, когда деревья лысели и не закрывали обзор листвой, – умерла Мария. Она работала у мамы на должности секретаря. Марию сбила машина, когда та возвращалась из Тарту, и как только новость о горе четы Коткас пронеслась по всему Ихасте, мама сразу сказала Элли и Лембиту:

– Мы пойдем все вместе.

Близнецы тогда мало что понимали и не грустили, но в день похорон то и дело мучили бабушку расспросами. Серафима рассказала, что по традиции гроб с проуа Коткас стоял несколько дней дома, прямо в гостиной. Сейчас же, когда все собрались для захоронения, его вынесут и повезут на кладбище, а все собравшиеся гости поедут за ним.

– А крышка почему закрыта? – спросил тогда Лембит. – Она точно там?

– Точно, – отвечала бабушка. – После аварии не всегда можно узнать человека, поэтому и закрыли.

– Ну и жуть, – улыбаясь, отвечал брат. – Но все равно интересно. Теперь она под нами, и, надеюсь, там хорошо!

Вспомнив слова Лемми, Элли потерла глаза. Ничего интересного в этом не было, равно как и хорошего тоже! Знал бы ты, Лембит, что происходит теперь… Был бы ты здесь… Ты бы понял.

– Эльга… – шепотом сказала бабушка. – Я отнесу кофе рабочим. Иди в свою комнату, мы поговорим позже.

– Не надо со мной говорить, – хрипло ответила Элли. – С мамой говори. И передай ей, что завтра ее вызывают школу под страхом смерти! Хоть она вот так и смеется над ней.

Бросив на Серафиму уничтожающий взгляд, Эльга зажмурилась и отправилась в свою комнату.

«Был бы ты здесь, Лембит… – вновь подумала про себя девочка. – Ты бы понял все и объяснил мне».

* * *

Мама не пришла к Элли в комнату, даже когда узнала про встречу с родителями Эйнике.

Бабушка заходила дважды: сначала принесла внучке обед, а затем ужин. Оповестила о том, что мама придет к директрисе на встречу. Но больше не сказала ни слова.

Элли лежала на своей кровати, сверлила взглядом спальное место брата и думала, что такое на самом деле смерть.

Сначала в голову пришла все та же Мария Коткас. Премилая женщина возраста мамы ходила на работу каждый день и печатала буквы на клавиатуре. Она была замужем, но не имела детей. Вставала каждое утро рано и наносила макияж. А еще ездила в Тарту к своим родителям по субботам. И вот один раз она собралась навестить стареньких маму и папу, наверняка взяла с собой много вкусного. Провела время с семьей и поехала назад.

Но не доехала. Пуф. Ее жизнь оборвалась из-за того, что кто-то плохо водит машину. И больше не стало у мамы секретаря. Никто не красился по утрам, никто не стучал по клавишам. Никто не приезжал к родителям Коткас по субботам в Тарту и не привозил ничего съестного.

Получилось так, что умерла Мария, а плохо было всем остальным.

Потом Элли вспомнила про Пипу. Кошечку-экзота, которую подарили близнецам на их шестой день рождения. У Пипы были большие милые глазки, круглая мордочка и теплый живот. С Пипой было приятно обниматься и весело играть на заднем дворе. Больше всего Пипа любила бегать за красной ленточкой. Лембит считал, что их кошка была особенной и самой способной, потому что умела высоко прыгать, любила сопровождать брата и сестру всегда и везде и мяукала совсем тихонечко, совсем никому этим не надоедая.

Но потом Пипа чем-то отравилась на улице и много болела. Она прожила в доме Грэмов всего год, а потом очень сильно страдала и в конце концов умерла. Памс. И больше не стало очаровательных глазок, смешной мордашки и пушистого живота. Никто не бегал за ленточкой, не в кого было уткнуться. Никто не мяукал – ни тихо, ни громко.

Получилось так, что Пипа не сделала никому ничего плохого – и все равно умерла.

Все это значило, что в смерти не существует никаких правил. Будь ты хоть обычным секретарем, хоть милой кошкой – умереть раньше времени можешь все равно. Тебя не пощадят за пушистость или заботу о родителях, не дадут второго шанса. Однажды тебя положат в деревянный ящик и закроют крышку, а ты даже не сможешь этому сопротивляться.

Полученный вывод прямо намекал на то, что и с Лембитом все это в действительности могло случиться.

Одна только мысль о том, что пропажа ее брата теперь заканчивалась тем, чем заканчивалась, приводила Элли в ужас. Отсутствие тела делало ситуацию лучше, но ровно до сегодняшнего дня. Теперь есть гроб. И это значит, что они просто могут закрыть его крышку. А если крышка закроется, поверить в то, что там есть Лембит, который просто не похож на себя, очень-очень легко.

Точно так же, как с проуа Коткас.

Когда громкость телевизора стала тише, Элли поняла, что бабушка пошла спать, а мама, скорее всего, как и всегда – засыпает на диване, укутавшись в клетчатый плед прямо за просмотром «мыла». Она редко ночевала в своей спальне, а теперь и вовсе туда не пойдет.

Ведь там уже стоит гроб.

Там уже спит несуществующий Лембит.

Можно ли теперь сказать, что мамина спальня стала новой комнатой Лемми?

Или там, в месте под нами, комната была ему уже не нужна?

Когда Элли перестала слышать шорохи в гостиной, она, наконец, поднялась. Но совсем не для того, чтобы переодеться в пижаму и готовиться ко сну. На девочке все еще было надето плохо просохшее школьное платье, а волосы от долгого лежания в одной позе скомкались небрежными вихрами. С неудовольствием осмотрев себя в зеркале на шкафу, Эльга дернула ручку двери.

Она собиралась пойти и проверить то, что занесли на виллу Гном-Вонючка и его команда.

Как самая тихая на свете мышка, девочка прошла мимо дремлющей Лауры, миновала коридор и подошла к ее спальне.

Дверь была плотно захлопнута, но не заперта.

Поджав губы, Элли постаралась отворить дверь бесшумно и отлично с этим справилась. Но когда путь в комнату был открыт, о тишине пришлось забыть.

Гроб стоял в углу комнаты, угрожающе впиваясь в сознание своей ровной, точеной формой. Его углы просматривались во тьме лишь благодаря лунному свету из окна. Видна была только верхняя часть, и на чем именно стоял деревянный ящик понять было невозможно.

Однако, к шоку Элли, совсем не это было самым страшным зрелищем.

Прямо на крышке, по центру, заняв вальяжную позу, расположился длинный мужской силуэт.

Элли закричала.

– Элли? – послышался сонный голос мамы из гостиной. – Элли, где ты?

Ткач приложил палец к губам. В темноте его лицо было плохо видно, но девочка была готова поспорить, что он улыбался.

Если он и был наваждением, то оно охватило сознание Элли снова.

Прямо здесь, у гроба, увидеть который она так боялась.

– Все хорошо, мама, – начиная злиться на незваного гостя, быстро проговорила Элли. – Я вышла в туалет и споткнулась.

– Ты как всегда, – ответила Лаура раздраженно. – Не мешай мне спать.

Девочка включила свет в маминой комнате и закрыла за собой дверь.

Ткач зажмурился и манерно-страдальчески замахал руками:

– Что же ты делаешь, Элли Грэм! Я сейчас ослепну!

– И поделом тебе! – зашептала Элли, чувствуя, как ее ладони все еще мелко подрагивают от страха. – Вон пошел! Так и знала, что ты бандит психованный!

– В чем же заключается мой бандитизм? – привычно захохотал Ткач. – Скажи бабушке, чтобы закрывала на ночь окна-с!

– ТИХО! – шикнула девочка. – Мне не нужны проблемы с мамой!

– Ты поразительна, деточка, – ночной гость продолжил издеваться над Элли, но все же перешел на шепот и теперь прикладывал огромные усилия для того, чтобы хихикать тихо. – Только что сказала, что я бандит, но продолжила со мной разговаривать и теперь боишься не меня, а свою маму!

– Нужен ты мне, бояться тебя еще. – Элли обняла себя руками и опустила взгляд на гроб.

– А… – Ткач ядовито улыбнулся. – Это.

Так же тихо и почти беззвучно, как в прошлый раз, Ткач спрыгнул вниз. Он отряхнул свой сюртук от невидимой пыли, а затем склонился в полупоклоне и жестом пригласил девочку к гробу.

– Прошу, – вновь обнажил зубы он.

Сжав ладони в кулаки, Элли проследовала к деревянной конструкции.

При свете люстры было видно, что гроб стоял на чем-то похожем на обеденный стол. Четыре металлические ножки выглядывали из-под черной бархатной ткани, упираясь своим основанием в половые доски.

Сам гроб был сколочен из дерева светлых оттенков и был почти крохотным. Глядя на него, Элли думала, что едва ли поместилась бы туда сама. Размер посмертного ящика делал общую картину какой-то совсем не страшной, а грустной и… жалкой.

– Откроем крышку, а, Элли Грэм? – начал пританцовывать на месте Ткач. – Вдруг там сюрприз?

– Какая тупая идея, – огрызнулась девочка.

– Тупая идея – закрывать пустой гроб, – почти серьезно отозвался гость, но в его лиловых глазах все еще плясали дикие огонечки. – Но что с вас взять. Любите вы драму на ровном месте.

– Мы – это кто?

– Живые люди.

– А ты, значит, разбираешься в мертвых?

– А то.

Ткач картинно развел руками, будто представляя самого себя.

– Все знаю, все понимаю. Спрашивай.

– Хорошо. – Элли отвернулась от гроба, чтобы не отвлекаться на странные эмоции, которые он вызывал, и в упор уставилась на Ткача. – Давай, расскажи мне, что ты знаешь про ристипуу, и почему его надо вырезать на кладбище.

– Хи-хи. – Гость отзеркалил позу девочки и сделал вид, что задумался. – Ну, скажем так. Это может понадобиться, если всерьез соберешься на другую сторону.

– Другую сторону?

– Ага. Но это не для тебя, Элли Грэм, даже не думай.

– Не тебе решать!

– Даже интересно, кого к тебе приставят.

– Что?

Ткач сел на мамину кровать, но тут же был согнан Элли и получил шлепок по спине. В ответ он лишь мученически застонал, и девочка треснула его еще раз.

– Драчливая какая, – буркнул гость. – Я про референта говорю. Это…

– Знаю я, кто такой референт! – перебила Элли. – Нашелся умник.

– Я знаю, что ты знаешь! – передразнил Ткач. – Просто я тебя проверял.

– Ну конечно, – закатила глаза Элли.

Гость поправил шляпу и снова вкрадчиво уточнил:

– Откроем крышку гроба, Элли Грэм?

Девочка посмотрела на черную ткань и торчащие ножки.

– Нет.

– Я так и думал.

Ткач подмигнул Элли.

А потом махом взобрался на подоконник и выскочил в окно.

Глава 6
Ватрушки

Мама и бабушка отправились к директрисе вместе.

Они позавтракали молча, не приглашая Элли к столу. Только так девочка и поняла, что все-таки наказана.

Когда в доме не было совсем никого, казалось, что количество неисследованных комнат, ненужных коридоров и запертых дверей увеличивалось само собой. Вжух! И вилла Имедема разрасталась до необъятных размеров, без какой-либо на то нужды.

Ждать приговора в тишине и безделье совсем не хотелось. А домашнюю и классную работы можно было получить только после того, как все уроки закончатся.

Лучшим развлечением на ближайшее время стала бабушкина книжка.

Элли плюхнулась на диван в гостиной и раскрыла ее на том самом месте, где описывался ритуал «ристипуу».

– Другая сторона, – сказала девочка сама себе. – Обязательно туда попаду, как только мне будет нужно, противный ты клоун.

После ночной перепалки с Ткачом Элли больше не заходила в комнату с гробом и не хотела про него вспоминать. При свете дня сам факт нахождения уродливого ящика в доме уже пугал не так сильно, но лишний раз смотреть на него нужды не было.

До выдуманных, «игрушечных», как их назвала про себя девочка, похорон оставалось пять дней.

Успеет насмотреться.

Прямо за описанием того, как именно нужно выцарапывать крест на дереве, шло еще больше непонятных фраз и названий. Больше всех Элли понравилось слово «НИЗОВЬЕ», жирно выведенное в начале пятой страницы.

Именно о том, как выглядело это Низовье и шла речь в тексте. По мнению автора записей, Низовье было жутким и холодным пространством, в котором не было места живым людям. Зато мертвым там всегда были рады. А еще в Низовье никого не заботили чужие происшествия. Каждый житель неведомого местечка думал только о своих страхах.

«Может, это про Ихасте?» – подумала Элли про себя.

Девочка вспомнила о том, что Ткач хвалился своими безграничными познаниями о мире мертвых. Было бы здорово помучить его и как следует расспросить обо всем.

Не будь он таким противным и важным!

Низовье точно было большим, потому как другие страницы были посвящены нудным и долгим описаниям всех его окрестностей. Дурацкие очевидные названия вроде «Долина света», «Тихое озеро», «Малая башня» встречались там и тут и мозолили глаза своей банальностью.

Кто вообще называет местность, используя прямое описание?

Долистав до «Угасших костров» Элли захлопнула книжку и отбросила ее куда подальше. Бесполезная писанина, напоминающая придумки Лемми, но в самой что ни на есть скучной форме! Фантазии брата всегда были яркими и детальными, понятными и даже захватывающими. В них все было интересно и обосновано.

А это… Плохая подделка на сказки Лембита, вот что это.

Если бабушка хотела утешить ее таким образом, то совсем не додумалась до того, что Элли ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотелось узнать.

Больше всего девочку интересовало то, что случилось в тот день, когда Лемми исчез. Кто дал описание для ориентировки, на которой, как оказалось, изображен мерзкий Ткач.

И что на самом деле произошло с ее братом после его пропажи.

* * *

Когда стрелка часов достигла трех, в дверь постучали.

Элли направилась в коридор без особой охоты. Где-то на дне желудка журчала тревога.

В конце концов, Эйнике первая начала! Она сказала гадость про Лемми и получила по заслугам!

Оставалось надеяться, что директриса Мяги упомянула об этом в разговоре.

Девочка повернула щеколду и потянула за ручку. После того как Гном-Вонючка и его команда сняли и повесили входную дверь в проем, она больше не скрипела. Теперь привычный звук не встречал гостей. От этого почему-то было грустно.

На пороге виллы Имедема стоял Марк Клаван. В руках у него была большая черная сумка.

– Чего?! – с порога бросила ему Элли. – Ты что здесь забыл?

– Я… – парень опешил, явно не ожидая такого приема. – Да почему ты с порога хамишь? Дай мне зайти.

– Не пущу я тебя! Я жду маму и бабушку и готовлюсь к наказанию. Мне вообще не до гостей.

– Я принес кое-что, – нахмурился Марк.

Элли скрестила руки на груди и оценивающе осмотрела старшеклассника.

– Это сладкое?

– И сладкое тоже, – все так же, почти обиженно, отозвался парень.

– Тогда заходи.

Пропустив Марка внутрь, Элли заперла дверь, обернулась и тут же пронзительно вскрикнула.

Прямо за его спиной стояла знакомая усмехающаяся фигура в шляпе.

– Уходи! – закричала девочка на Ткача.

– Но я только зашел! – ответил Марк.

– Да я не тебе! – злобно рыкнула Элли. – Ты что, не видишь?!

Марк огляделся, повернулся вокруг себя и возмущенно уставился на девочку.

– Кого?!

Ткач развел руками и изобразил удивление.

– Н-никого, – поджала губы Элли и сжала руки в кулаки.

Этот клоун что, все-таки был ненастоящим?..

Неужели она сошла с ума?

– Ладно, слушай. – Марк спешно поставил на пол сумку и присел рядом с ней. – Я вообще-то сам хотел тебя повидать, но раз ты такая негостеприимная, просто передам тебе то, что мне мама с папой положили, и дальше одна разбирайся.

Парень вытащил большой поднос, крепко замотанный в полотенце и протянул его девочке.

– Это мульгикорп[6]6
  Мульгикорп – традиционные эстонские ватрушки с творогом и изюмом.


[Закрыть]. Я рассказывал родителям про то, как прошел Мартов день, и теперь они за тебя переживают. Но, видимо, зря, потому что ты и вправду какая-то злая, Элли. Так нельзя.

Элли почувствовала, как во рту стало очень неприятно.

Интересно, почему обидные слова от одноклассниц ее злили, а замечание от Марка заставляло чувствовать себя так плохо?

Ткач потер свои уродливые тощие ладони.

Кажется, он думал, что ватрушки предназначались и ему тоже!

– Что там у тебя еще? – уже не так сердито спросила девочка.

– Вязаная шапка. – Марк вытащил из сумки мягкий головной убор с помпончиком и продемонстрировал Элли. – Мама вязала для меня, но решила отдать ее Лембиту, раз такое дело.

– Какое дело? – растерялась Элли.

– Ох. – Парень покачал головой и повесил шапку на дверную ручку. – Ладно, Элли, пока. Я пошел.

– Стой! – Элли схватила Марка за руку. – Пожалуйста, скажи мне, я правда не знаю! А мама и бабушка сейчас придут злые и ничего, ничего мне не расскажут! Ну, пожалуйста, Марк!

– В загробном мире, Элли… – серьезно произнес парень, уже собираясь выйти за дверь. – Очень холодно. Такая традиция. Твоя бабушка наверняка свяжет Лембиту варежки или что-то вроде того. Просто положи это куда-то и все.

– Мне положить это в гроб? – еле слышно уточнила девочка.

– Наверное.

Марк ушел не прощаясь.

Прежде чем Элли успела разобраться с ватрушками, полотенце с подноса начало сползать.

Разумеется, не само по себе.

– Ну-ка фу! – закричала девочка на Ткача, уводя гостинцы в сторону.

– Я тебе что, собака? – обиженно отозвался незваный гость. – Я просто хочу вот эти ватрушечки… Так я их люблю! А как давно их не ел, уж, пожалуй, целую вечность!

Элли хмуро оглядела Ткача. А потом хитро улыбнулась.

– Мульгикорп, значит?

– Да, да, да!

– С творогом и изюмом?

– Там и изюм добавили?! – практически верещал Ткач. – Элли Грэм, пожалуйста, угости меня ватрушечкой! Одной всего ватрушечкой!

– А если сверху полить сметаной или вареньем?

– О-о-о-о-ох! – затанцевал на месте чудак в шляпе.

– Так и быть, будут тебе ватрушки. – Горделиво задрала нос девочка. – Но не бесплатно.

– Я не пользуюсь деньгами! Они мне ни к чему!

– Не за деньги. За ответы. Договор простой: одна ватрушка – один ответ. Что ты ска-жешь?

Ткач задумчиво скрестил руки на груди. Спустя мгновение завел их за спину. И снова скрестил.

– Ладно, – вполне доброжелательно отозвался он и направился в гостиную.

Где незамедлительно плюхнулся на диван в уже привычную вальяжную позу и подпер щеку длинной ладонью.

– Отлично, – ухмыльнулась Элли, медленно вошедшая следом. – Вопрос номер один: почему тебя не видел Марк?

– Ой, глупость какая. – Ткач обнажил зубы и стащил с себя шляпу. Взору девочки открылись торчащие кудрявые вихры. – Я ожидал от тебя большего, Элли Грэм.

– Ну ладно. – Элли откинула полотенце, взяла одну из ватрушек и потянула в рот.

– НЕТ! – воскликнул Ткач и тут же занял куда более серьезное положение: сел как нормальный человек и сложил ногу на ногу. – Знала бы, как давно я не ел нормальной еды, так бы не издевалась!

– Может, тебя еще пожалеть? Выкладывай давай.

– Хорошо! Тууни всемогущий[7]7
  Тууни – владыка загробного мира в эстонской мифологии.


[Закрыть], могла бы догадаться сама! У него никто не умирал, вот и не видит.

– Врешь ты все, – сказала девочка и все-таки откусила маленький кусочек от мульгикорп. – Я его видела на похоронах проуа Коткас. Все там были, весь Ихасте.

– Да по крови, по крови же! – громко декларировал Ткач и вскочил с места. Казалось, одно то, что Элли уже ела гостинцы, а он еще нет, его очень нервировало. Хотя мама Марка постаралась на славу: под полотенцем скрывалось не менее двадцати ватрушек. Хватило бы целой толпе. – Никто из родственников не умирал! Ни мама, ни папа, ни бабушка… Все живы, вот и вся причина.

– Значит, тебя видят только те, у кого умер родственник?

– Те, кто пережил смерть родного. Или переживает, Элли Грэм.

На последней фразе, незваный гость расплылся в ухмылке.

– Прямо как ты.

Элли почувствовала, как кровь приливает к щекам.

Нет, отвечать на это было нельзя!

Иначе опять начнет издеваться.

– В таком случае тебе надо быть осторожнее, – хмуро буркнула Элли. – Бабушка пережила смерть дедушки, прадедушки, прабабушки и своего брата, а мама иногда говорит о папе так, как будто он умер! Придут домой, увидят тебя и…

– Следующий вопрос, – перебил Элли Ткач.

– Зачем нужна шапка в гробу? – выпалила девочка, начиная жевать ватрушку яростнее.

Элли очень не нравилось, когда ее перебивали.

– В гробу вообще ничего не нужно, деточка. А на другой стороне пригодится теплая одежда. Холодно там, тебе же сказал этот мальчонка! Кстати, неплохой. Заботится, да-с?

Девочка смутилась, но на бойкость ее духа это не повлияло.

Слишком уж велик был интерес узнать как можно больше! И как можно скорее.

– Его зовут Марк, – уточнила Элли. – И мало ли что он говорит! Все это глупые традиции и придумки!

– Все традиции идут от некогда засвидетельствованной истины, – развел руками Ткач и гордо водрузил свою шляпу обратно на голову. – Так что доля правды в них всегда присутствует. Только если они не про драму и хотя бы немного логичны. Драму я страсть как не люблю.

– Я сейчас ничего не поняла, – растерянно пробурчала девочка.

– Рано тебе еще, – усмехнулся незваный гость. – А мне положено уже целых две ватрушки.

– Разговор не окончен! – запротестовала Элли. – Есть еще вопросы!

– Тогда давай быстрее! – насупился Ткач. – Иначе я за себя не отвечаю.

– Ой напугал, – цокнула девочка.

Утомившись дразнить гостя жеванием, Элли поставила поднос на диван, на то место, где только что сидел Ткач.

– Кто такой референт? – медленно произнесла она.

– Ты сказала, что знаешь это слово! – захихикал незваный гость. – Врушка Элли Грэм.

– Я не отрицала, что знаю, – нахмурилась Элли. – Зачем он нужен и как связан с ритуалом ристипуу, вот что мне нужно знать! Вчера ты ничего не сказал и просто ушел.

Ткач зевнул.

– Очевидно, что на той стороне самой ни в чем разобраться невозможно. Нужен помощник. Местный, деточка, скажем так.

– И он будет делать все, что я скажу, беспрекословно?

– Ну-у-у… – мужчина взъерошил себе волосы. – Можно сказать, что ристипуу – это некий контракт.

– Контракт?

– Договор. Сделка. Условность. Элемент, связывающий тебя с местным одной общей целью. Тот, кого тебе пришлют, обязан подчиняться. Такие дела.

Элли скривилась.

– Та сторона – это Низовье?

– Чудесная проницательность, Элли Грэм! И откуда тебе это известно?

Девочка пожала плечами. Кто вел записи в бабушкиной книжке, она не знала. И с какой целью Серафима отдала их ей – тоже.

– Значит, мне пришлют в помощь какую-то страшную тварь?

– Очень грубо судить существ по их внешности, – закатил глаза Ткач. – Кого пришлют – того пришлют. Это тебе не магазин.

– Отвратительно.

Девочка принялась мерить гостиную шагами. Непонятно! Ничего непонятно. Сначала Ткач сказал, что знает, где Лембит, и даже отведет ее к нему, когда она будет готова. А теперь все сводится к тому, что крест на дереве, референт, Низовье и даже эта клавановская шапка связаны с той стороной и Лемми находится именно там, а та сторона – это?..

– Последний вопрос. Низовье – это загробный мир? Ты оттуда и поэтому все знаешь про мертвых? И был готов отвести меня к Лембиту, потому что он…

Элли сделала паузу.

– Потому что Лембит на самом деле умер?

Ту-дум. Страшное слово на букву «у» было произнесено в том самом смысле, которого так сильно боялась девочка.

Назад дороги не было.

– Это целых три вопроса, – скорчил мину Ткач.

– Это три ватрушки, – ответила Элли.

– Задачка из легких. На все три ответ «да», Элли Грэм. Да, но все не так просто, и объяснить тебе это сродни пикника на территории «Угасших костров», честное слово.

– Ешь свои ватрушки, – подытожила престранный диалог девочка. – Семь штук, как и обещано.

Незваный гость поспешил сорвать с подноса полотенце и принялся набивать рот гостинцами от Клаванов.

Элли чувствовала себя ужасно.

– Что за мрачный вид? – с полным ртом уточнил Ткач. – Ты недовольна тем, что узнала?

– Я в это не верю, – хрипло отозвалась девочка, чувствуя, как в уголках глаз начинает щипать.

– В этом и проблема, – прошамкал мужчина.

Элли зажмурилась. Знала ли она, что затеянный разговор закончится именно так? Возможно, иногда правды лучше было не знать вовсе.

– Проблема в том… – вдруг продолжил Ткач, которого явно не устроило то, что он не получил реакции на свое предыдущее высказывание. – Что страх смерти удерживает тебя от принятия истины и не дает прийти к цели. Страх – самая противная штука и во всем Низовье. Все мы в нем погрязли, знаешь ли.

– Ты сказал, что сможешь отвести меня к Лемми, когда я буду готова. Значит ли это, что мне тоже нужно умереть?

– Этого я не говорил-с.

– Значит, я могу сходить за ним и вытащить его оттуда?

Ткач дожевал третью по счету ватрушку и предпочел оставить еще четыре на потом. Он собрал с подноса нужное количество и быстро распихал их про запас: две – в карманы сюртука, а еще две – в карманы брюк. Элли поморщилась: какими же грязными и противными они станут! И как он собрался есть их после?!

Несмотря на свои абсурдные действия, незваный гость принял крайне серьезный вид.

Он сел подле Элли, приобнял ее за плечо и произнес:

– Послушай, я не тот, кто должен тебя уговаривать, Элли Грэм. Но то, что все не так просто, – чистая правда. А говорить об этом мне не просто лениво, я сам не знаю и половины.

Девочка почувствовала, как горечь сменяется злостью. И что за существо этот Ткач! Сначала вываливает на нее всю эту информацию, насмехается над ее незнанием, а теперь пытается сочувствовать, сам не понимая того, о чем говорит? Да грош цена его словам!

– Не знаешь?! А с чего мне вообще тебе верить?! – вспыхнула Элли. – Я тебя сюда не звала! Приходишь, хозяйничаешь, издеваешься! Уходи с концами, понял?! И не возвращайся! Тошнит от одного твоего вида!

Ткач поднялся с места, но на его лице не было и тени прежней усмешки.

– Не надо мне верить. Возьми и проверь сама. Дом у тебя большой.

В дверь постучали.

Незваный гость прищурился.

– И времени тут у тебя будет еще предостаточно.