Текст книги "Что снится розе. Добрые сказки для детей и… взрослых (сборник)"

Нарисованный волк
(сценарий мультфильма для детей)

Петербургское лето. Зоопарк. Настенька, упертая девочка лет шести в цветастом платье с карманчиками, оседлала папу. Сидя у него на плечах (папа чем-то напоминает покорного верблюда), Настенька уверенно управляет своим «транспортом», используя слегка развесистые папины уши.

Папа и дочка переходят от клетки к клетке. Особенно интересуют Настеньку хищники. После льва она тормозит папу возле клетки с Серым. Волк как волк. Но Настенька – оригинально мыслящий ребенок, о чем свидетельствует ее независимо вздернутый нос. Она сразу замечает в обычном, на взгляд рядового обывателя, Сером что-то необычное, пожалуй, даже привлекательное.

– И что ты в нем нашла? – спрашивает папа, переминаясь у клетки с ноги на ногу.

– Он симпатичный, разве не видишь? – парирует Настенька. – Волков я ваще жии-илею, зачем их с вертолетов стреляют? А этот здорово похож на волка из мультфильма «Ну, погоди!». На этого невезуху, которого заяц совсем достал. Прям ужас каждый раз смотреть!

Тут папу осеняет.

– Настенька, – говорит он. – Хочешь, я тебе этого волка нарисую?

Настенька задумчиво смотрит на папин затылок, потом прыгает на землю. Оба шагают домой, уже почти в ногу. Они наглядно сцементированы одной идеей.

…Дома папа, не откладывая обещанное в долгий ящик (с дочкой такие номера не проходят), присаживается с ней за стол.

Там лежат карандаши, акварельные краски, листы бумаги (видимо, в этом доме рисовать любят). Подальше, на книжной полке (она хорошо видна в кадре), лежат большие любопытные ножницы с круглыми «глазами». Они с этой минуты наблюдают за происходящим.

Папа берет карандаш, лист бумаги и задумывается:

– Какой же он, дочкин волк?

Настенька придирчиво следит за тем, как папа старательно рисует волку голову, лапы. Настенька морщится: перед ней вырисовывается не бедолага и невезучка, а жуткий бандит какой-то! Того и гляди, папу за палец схватит! (Ну, банально взрослые мыслят, что с них возьмешь?)

– Сама дорисую!

И что же? Мы видим, как заулыбался волк, и глаза подобрели. Он все больше напоминает своего собрата из «Ну, погоди!».

Ну, разве что покрасивее. И без хулиганисто завернутого хвоста.

Волк глядит на свою создательницу с благодарностью, как бы приглашая: давай, мол, вместе играть! Настенька смотрит на волка. Она – в раздумье: а что? Неплохо бы! Но волку не хватает главного. Неподвижный он. Рисунок же! (А когда о чем-нибудь серьезно задумываешься, что-нибудь в голову обязательно приходит. Особенно таким выдумщицам, как Настенька.)

– А что, если он полностью оживеет? – спрашивает Настенька.

А папа? Что папа? Он пожимает плечами: кто может угадать, что придет в голову дочке-фантазерке? (Но все же папа продолжает идти у нее на поводу.)

Но о Настенькином желании услышали ножницы – те самые, любопытные. Они спрыгнули с книжной полки и ногами-циркулями прошагали к рисунку.

– Мы его из бумаги вырежем! – лязгнули ножницы.

И что вы думаете?

Волк махнул хвостом, потянулся и… спрыгнул с листа бумаги на стол. (Ножницы с чувством выполненного долга отправились обратно на полку.) Папа искренне удивился (удивляться он еще не устал):

– Вот это да!

А Настенька, если и удивилась, то чуть-чуть.

– Привет, волк! Здравствуй, Серый! – засмеялась она. И дружески тряхнула волчью лапу.

– Но-но, поосторожней, я из бумаги вырезанный, – негромко рычит волк.

И дует на слегка смятую лапу. Настенька, хоть и привыкла потакать своим фантазиям, все же считалась вроде бы воспитанным ребенком. (Она и сама про себя так думала.)

– Извини, я еще не привыкла, – говорит она.

И виновато убирает руки за спину. Папа, все еще недоверчиво, но с возрастающим интересом наблюдает за тем, как у Настеньки с волком налаживаются дружеские отношения. Отношения, можно сказать, с эстетическим уклоном. Настенька старается украсить новоявленного приятеля. Не зная, как это получше сделать, она подрисовывает волку усы, ненавязчиво напоминающие собачьи (а где взять достойный образец: усы должны быть пышные и красивые). Затем Настенька рисует волку роскошный бант (потом выясняется – точно такой, как у ее кошки Пуси Петровны).

Если собачьи усы волк еще терпит, то кошкин бант категорически требует убрать:

– Лесные жители всяческие банты презирают! Это ж для диких животных прямое оскорбление! – опять же негромко, но настойчиво заявляет волк.

Настенька растерянно оглядывается вокруг: видит поблизости зеленую акварельную краску (серой нет) и закрашивает волку бант (все ближе по цвету к родным лесам). Приходится прихватить и кусок морды – бант-то был большущий!

– Дай-ка зеркало! – просит волк.

Настенька вынимает из своего карманчика маленькое кокетливое зеркальце и подает Серому.

Волк сокрушенно смотрит на свое изображение. Но, видимо, из джентльменских побуждений (Настенька, как-никак, дама!) только вздыхает. И молчит. Папа молчит тоже, вконец ошарашенный происходящим. (Он не знает, чью сторону принять.) В эту минуту случается неожиданное. В комнату важно вплывает Пуся Петровна, совсем недавно – любимая Настенькина кошка. На ней повязан бант, точь-в-точь такой, какой нарисовала волку девочка. Кошка застывает в дверях, пораженная:

– Брысь-мяу! – восклицает она. – Что это за страшилище? И пач-чему у него шея зеленая? (Пуся Петровна явно ревнует хозяйку к волку. Она, бедняга, не хочет понимать, что ее вот сейчас разлюбили. И, смешно сказать, – смех со слезами на глазах – променяли на нелепого Серого!)

Настенька не отвечает. Ей не до разных там кошек, когда рядом появился новый друг. И не кто-нибудь, а оживший волк, пусть даже с зеленой шеей. Такого ни у кого нет!

Перенести все это – выше сил Пуси Петровны. Она подцепляет когтем Настенькино платье и принципиально требует внимания. И тут Настенька теряет терпение. (Куда подевались приличные манеры вроде бы воспитанной девочки.)

– Уйди, приставала! – довольно грубо говорит Настенька и отталкивает Пусю Петровну так, что она отъезжает в сторону на всех четырех лапах. Папа осуждающе смотрит на дочку: ну, такого он от нее не ожидал! (Пуся Петровна шла у Настеньки первым номером.) Папа собирается с силами, чтобы, наконец, что-то произнести. Но первым и последним высказывается Серый. (Он окончательно подтверждает, что Настенька в нем не ошиблась. Нарисованный волк оказывается не просто добрым, но и способным глубоко переживать за других.)

– Не ожидал, что ты можешь так поступать с четвероногими друзьями (пусть даже это кошка)! – теперь уже громко рычит волк.

В наступившей тишине происходит то, что может происходить только в мультфильмах. Волк прыгает на один из листов бумаги, лежавших на столе. И снова становится рисунком. Вот так!

(Немая сцена.)

Лето на носу
(рассказ)

Кто сказал, что на носу бывают только веснушки?

Лето тоже может быть на носу. Как у нас с Петькой.

Но всё по порядку.

Петька – мой первый друг и заводила. Недостаток у него один, но жить сильно мешает: не любит долго объяснять.

Жили мы с Петькой летом в деревне. Однажды он подходит ко мне и боевито заявляет:

– Я противника обнаружил!

– Какого противника?

– Который мирное лесное население обижает.

– Где ты его нашел?

– В лесу и нашел.

– В каком лесу?

– Обыкновенном. Всегдашнем.

– Разве в обыкновенном, да еще всегдашнем лесу противник водится? Он же только в лесу прифронтовом…

Тут у Петьки кончилось желание разговаривать, тем более – долго объяснять. Он развернулся и пошел. Я – за ним. Интересно было все же узнать насчет противника. Петька впереди, я – сзади. Друг друга не видим и видеть не желаем. Он, во всяком случае.

Пришли в лес. Звонкий такой лес, приветливый. По деревьям солнечные зайчики прыгают, в зеленой вышине какая-то пичуга заливается. Я решил ей подсвистеть. Набрал воздуху и ка-ак свистану! (Правда, переборщил малость.) А Петька меня по затылку ка-ак звезданет! Я остатком свиста чуть не поперхнулся.

– Тшшш-шш, – шипит Петька. – Ты не на футболе за своих «зенитчиков» болеешь!

– А ты чего свистеть не даешь? Закупил этот лес, что ли?

– Может, и закупил!

– Лес не закупается!

Смотрю – у Петьки терпение вышло – даже для недолгих объяснений. А когда у него выходит терпение, он куда-то девается. Раз – и Петька скрылся в кустах. Я – за ним. Петька раздвинул ветки: на траве старый чугунок валяется.

Я опять чуть не свистнул. Но вовремя удержался. Только сказал:

– Тьфу, закоптелых чугунков я не видал!

И хотел поддать ногой по этой ржавой кастрюле. Но Петька подставил ножку, и я ухнул на землю.

Тут уж я решил дать сдачи. Но опять удержался. Снова из-за Петьки. Он прижал палец к губам: молчи, мол. И настойчиво показывает на чугунок.

А потом шепчет тише тихого:

– Это мой разведческий ориентир. Я в этом квадрате два раза лисенка засекал.

Я уважительно глянул на Петьку: ему бы на войне разведчиком работать. С такой-то приметливостью… Но вслух ничего не сказал: еще зазнается! И уж точно объяснений больше давать не станет!

Идем дальше. Вышли на опушку леса. На опушке трава и кустики.

И вдруг… мне показалось, что под ногами как бы взорвалась маленькая бомбочка!

Из густой травы вспорхнул небольшой тетерев. Он завис в воздухе, как маленький вертолетик. Тетерев так яростно работал крыльями, что пух и перышки летели во все стороны. Провисел в воздухе секунду, две, поднапрягся и… полетел.

Мы с Петькой разом выдохнули: такое увидели впервые.

Быстрее меня пришел в себя, как всегда, мой дружок.

– Это – его первый полет, – гордо сообщил Петька, будто на минуточку почувствовал себя папой-тетеревом. И добавил: – Некоторые мамы выкидывают из гнезда птенцов, чтобы учились летать. Как наши знакомые мальчишки на речке учат ребятишек плавать, бросая их в воду. А сейчас маленький тетерев, на которого мы чуть не наткнулись, от испуга взлетел сам.

– А теперь куда полетит? – спросил я.

– Наверное, к своим братикам и сестренкам лакомиться черникой. Ее и старшие, и младшие тетерева очень любят. Может, потому они такие зоркие. В чернике – это знают и люди – много витаминов для глаз. Потом Петька как-то странно, изучающе посмотрел на меня и, посмеиваясь, сказал:

– Если бы у нашего тетерева были большие круглые глазищи, как у тебя, сколько бы в них мы увидели страха!

Ну, я перестал сдерживаться и все же высказался в пользу Петьки:

– Ты, Петь, молодец! Откуда все знаешь?

Петька признался:

– Дед мне много интересного рассказывает, когда я приезжаю к нему в гости. Он лесником служит и со зверьем давно дружит. Особенно любит и знает птиц. Он говорил, что тетерев – лесная птица. Его родители строят в траве что-то похожее на гнездо. А взлетают птенцы, когда, как выражаются охотники, готовы встать на крыло.

– А чего ж птенец, которого мы спугнули, остался один? Его братья и сестрички улетели? Выходит, он был просто трусишкой? – спросил я.

– Я бы так не сказал, – задумался Петька. – Хотя что его задержало в гнезде, мы не знаем. Может, приболел… Но ты сам видел, как он взлетел! Все силы бедняга бросил на то, чтоб удержаться в воздухе. От нас спастись! Трусы обычно пережидают опасность.

После таких переживаний и размышлений мы с Петькой подустали. И прилегли на солнечной полянке передохнуть. Пригревшись, не заметили, как задремали.

Первым, как всегда, встрепенулся Петька. Прищурился на солнышко и стал вглядываться в кусты.

– Сейчас оттуда уже никто не вспорхнет, – попытался пошутить я.

– Не вспорхнул, а пробежал, – неожиданно поправил меня Петька.

– Кто? – спросил я.

– Лисенок, про которого я тебе раньше говорил. Живенький такой, с острой мордочкой. Понюхал воздух, прислушался к птичьему гомону и побежал дальше. Помнишь, я тебе чугунок показывал? Как примету? Лисенок в эти места тоже в разведку ходит. Он эту территорию под контролем держит. Мог бы и тетеревенка сцапать, если б мы ему ненароком не помешали.

– И что же ты? Пытался его поймать?

– Было дело, – согласился Петька. Кинулся к нему, он – от меня. Куда глаза глядят И я туда же. А он мелькнул рыжим хвостом и пропал.

Тут я захотел немножко отыграться: не все же мне вторым номером ходить!

– Вот, – подытожил я, – и ты остался с носом!

Петька глянул на меня и, вместо того, чтобы рассердиться или, на худой конец, обидеться, давай хохотать!

– Чего надрываешься? – спрашиваю. – Противник-то смылся!

А Петька знай хохочет и на мой нос показывает.

– Да ты на свой нос посмотри, – говорит. – Теперь у тебя вместо твоей картошки – печеная свекла.

Только теперь я почувствовал: нос мой огнем горит. Потом полегчало – в тот момент, когда я увидел, что Петькин нос и вовсе лупится.

А лисенок, я так думаю, больше в тех местах не появлялся. Понял, наверное, что не один он тут разведчиком работает. А двум разведчикам на одной территории делать нечего!

По дороге домой я спросил Петьку:

– А если б ты лисенка поймал, что бы мы с ним сделали?

– Когда поймали б, тогда и решили. Главное, чтоб мирное население не тер-ро-ризировал.

Потом Петька призадумался в который раз и решительно заключил:

– Может, отругали бы и отпустили. Он же не просто так охотится. Лис, как говорит мой дедушка, пропитание себе добывает. Так что зла на него держать мы не станем. Пускай живет, как живется. А наш тетерев лакомится черникой и в лапы ему не попадается!..

А вы, юные читатели, не огорчайтесь, если у вас на носу лето проявится. Главное, чтоб вы научились понимать лес и его обитателей. Они ответят вам любовью и светлой радостью.

Пусть лисенок Петьку перехитрил. Пусть лето на носу. Все равно хорошо!

Как отдыхают наши дети
(Юмореска. Но в чей адрес?)

Наступило лето. Таня поехала в детский лагерь, а ее подружка – в деревню к бабушке.

Первую неделю Таня отдыхала от школы и родителей. Но неделя закончилась, и Таня начала скучать. А когда наши дети скучают, они иногда шлют эсэмэски. Таня написала:

– Дорогие мама и папа! Приезжайте ко мне в гости и привозите кота Барсика. Я по нему соскучилась больше всего.

Мама и папа, получив послание, временно успокоились. Дочка жива-здорова и даже скучает по Барсику. Значит, в лагерь можно пока не ехать.

Прошла неделя, и Таня послала вторую эсэмэску:

– Дорогие мама и папа! Вы все-таки приезжайте. Можно и без Барсика. Я знаю, с ним проблемы из-за дурного характера.

И дописала:

– Недавно нас водили мыться в баню. А потом сфотографировали. Мы хотели сняться до бани, но воспитательница сказала, что тогда родители могут нас не узнать.

Таня была умным ребенком и помнила: родители обожают бытовую конкретику.

Конкретика сработала. Родители поняли, что пора ехать. Быстро собрались и сели в электричку. Таня была очень рада их приезду, хотя и без Барсика. (Родители чутко уловили Танино настроение и облегчили себе жизнь, не взяв Барсика: кот обычно дико орал в метро, особенно при виде дежурной.)

Таня ходила с мамой и папой в лес и на озеро. А когда они вечером уехали, она отправила эсэмэску. Кому? Не родителям же, которые только что здесь были!

Она написала подружке в деревню (тоже, небось, скучает…):

– Милая Машенька! Ко мне в лагерь приезжали мама с папой, хотя и без Барсика. Мы хорошо погуляли вокруг. Только вода в озере мне не понравилась. Какая-то масляная. Папа вылез весь жирный. Мама попробовала воду ногой и сразу пошла на берег загорать. Так что мы отдохнули хорошо.

Жизнь в лагере шла своим чередом. Таня участвовала в художественной самодеятельности, ходила в кино.

Своими зрительскими впечатлениями она поделилась с Машей:

– Ты же знаешь, что я, как все младшеклашки, обожаю фильмы про любовь. К нам в лагерь привозили такой фильм про первую любовь – «Вам и не снилось».

Но нам его не показали. Сказали, что мелюзге еще рано. Потому его смотрел взрослый обслуживающий персонал. Зато на следующий день нас запустили на картину из Англии «Музыку остановить нельзя». Фильм очень музыкальный. Хотя секса в нем было маловато.

Когда я вернусь в город, мы с тобой, Машуля, оторвемся на фильмах, которые взрослым и не снились.

Вопрос читателям (если не возражаете, от автора):

– А как отдыхают ваши дети? Не скучают ли по своим «барсикам» и хватает ли им секса в зарубежных фильмах?

ДЕТИ – САМИ О СЕБЕ

Лучший номер
(эссе юной любительницы искусства)

Концерт нам понравился. Куклы выступали, как живые люди, а дяди и тёти – как куклы. Особенно хохотливым был номер с львёнкиным рычанием.

Мы рычали за компанию и от смеха хватались за что могли. Родители пришли в театр с нами, но больше смотрели на дверь. Потом они сунули нам денежку и убежали по своим делам.

На эти денежки мы устроили в буфете лучший номер: кто больше съест конфет-великанов?

Все были впереди.

После переменки на концерте мы дожёвывали остальное и потому шумели не так громко, как хотелось. Наши воспитательницы вовсе не шумели, но не потому.

Они ещё не добежали в зал из театрального буфета. Так что нам никто не мешал любить искусство.

Нелегко расти в чемпионы

Вообще-то непросто расти в чемпионы. Например, по теннису.

Сначала надо отбивать мяч о стенку. Мяч назло не слушается и закатывается куда подальше. Пока его найдёшь, проходит пол-урока. Потом на детскую площадку приходят переросшие тёти и дяди.

Они начинают учить нас играть в теннис, в котором ничего не понимают.

Для того, чтобы мячи далеко не улетали, на кортах устроены ящики с песком.

Получается совсем наоборот. Мячи зарываются в ящики поглубже, и мы их ищем опять пол-урока.

Зато как бывает здорово откопать чужой мяч! Это немножко уменьшает нашу сердитость от того, что играть в песке нам не разрешают.

Везёт тем, у кого выросли спортивные бабушки. Они носятся за мячами как угорелые. Мам и пап, которые ленятся, мы потихоньку перевоспитываем.

Некоторые родственники так втягиваются, что их от ракетки не оторвать.

А мы в это время всё-таки играем в песке.

Через раз всё портит тренер, который иногда приходит на площадку.

Он разгоняет бабушек, нам начинает ставить руку и говорить, что надо кидать мяч, а не ракетку.

Как будто мы не понимаем.

И вообще, зачем так убиваться?

Пускай бабушки забивают мячи, если им так нравится, а мы будем сами по себе расти в чемпионы…

Когда я остаюсь дома одна
(немного грустная история)

Я здоровски люблю оставаться дома одна, когда мама и папа уходят в гости.

Можно досыта потанцевать и попеть!

И никто не будет говорить, что у меня все песни на один мотив.

А ещё я читаю артисткой стихи. И дружно хлопаю себе за всех зрителей, у которых имею большой успех.

Боюсь я одного: чтобы мама и папа не пришли немножко раньше и не застали меня врасплох.

Они считают, что такие игры не делают мне чести.

И говорят, что в то время, как я бессмысленно скачу, наш сосед Алик доучивает второй язык.

А зачем ему второй, если он собственный показывать не умеет?

Один раз мама и папа всё-таки пришли в разгар песен и танцев.

Я быстренько всё прекратила и в платье и туфлях залезла под одеяло.

Но всё равно рассмеялась… потом, во сне.

Мне снилось, что мама и папа симпатично слушают мою весёлую песенку.

И смеются и хлопают ещё дружнее, чем мои зрители.

КОШАЧЬИ БАЙКИ

Подарок судьбы

В нашем доме маленькая кошка появилась случайно. После того, как умер кот Лизоня (он, к сожалению, отжил свой кошачий век), мы никого брать не собирались. Переживали утрату.

Но однажды я увидела кошку, которая пробиралась по нашему дачному участку: ну, точно Лизоня, только в женском варианте! Живот белый и «носочки» на лапах белые, а на спине – как бы чернобурка наброшена.

Я решила познакомиться с кошкиными хозяевами. Они оказались очень милыми людьми. А кошка – приветливой ласковой мамой, у которой недавно родились котята. Один из них (как потом выяснилось – одна из них) – точь-в-точь Лизоня в детстве. Пока этот крошечный комочек сосал маму и о будущем не задумывался.

Но через пару недель, когда он стал лакать молоко из блюдечка, его принесли нам в большой круглой «селёдочнице» на мягкой подстилке. Котёнка мы назвали Лизошкой, учитывая возможные родственные связи. И приготовились радоваться, так сказать, подарку судьбы.

Сижу я как-то, смотрю телевизор. Ни о чём плохом, ясное дело, не помышляю. Вдруг слышу адское завывание. Ну, думаю, коты дерутся под окном. Да нет, что-то очень близко. Я встала со своего любимого кресла-качалки. (В нём особенно уютно читаются под вечер детективы.)

И что я вижу? Лизошка подложила лапу под «качалкину ногу» и сражается с ней.

На мои охи и ахи примчался недовольный муж:

– Ну, что тут у вас?

Быстро уловив главное, он вытащил Лизошку из-под качалки и намертво закрепил «качалкины ноги».

Удобная качалка вмиг превратилась в неподвижное нелепое сооружение. Сидеть можно, а качаться – ни-ни!

Но я терплю.

Вывод мы сделали верный, хотя и банальный: за подарки судьбы в лице четвероногих ещё не такие жертвы наш брат человек приносит!