Текст книги "Часы. Сборник малой прозы"

Память
Рассказ

Словарь:

Султанцеит – твердое вещество, которое при нагревании выделяет пар, способный очищать разум. Подходит для приготовления бодрящего напитка. Создан по рецепту Отшельника для частичного оттягивания момента отключения памяти.

Отшельник – первый человек, преодолевший отключение памяти путем силы воли, без извлечения чипа. Имеет небольшое собственное лесное поселение с теми, кого сделал «нормальными». Имеет «иммунитет» к Смотрителю, который не трогает его «до первого бунта».

Смотритель – создатель системы чиповки, руководитель глобального производства.

Чип – совершенный в применении механизм, устанавливающийся на полгода человеку для максимального внедрения знаний в той или иной научной области. По истечению срока его данные аннулируются вместе с памятью человека. Чип извлекается, ставится новый.

* * *

Пеласти располагалась в кресле. Она не была расслабленной.

– Вы здесь все в моих владениях, под моим пристальным вниманием. Я прекрасно знаю, чем ты занималась все это время со своими дружками, а именно: вы портили корпоративное оборудование во имя своих тщетных целей, – Тонсен наклонился к ее лицу, опираясь на ручку кресла.

– Тщетных? Я не стану спорить с тем, кто верит в обезличивание человечества.

– Человечества давно не существует, это тупое устаревшее понятие, – плюет на пол с яростью.

– Человечество будет существовать, пока существует любовь. И ваши чипы не работают в отношении любви. Именно поэтому я еще жива и живы такие как я.

– Это вопрос времени, скорого времени.

– Вы можете только это в отношении меня, убить во мне жизнь.

– Твоего дружка тоже взяли.

– О чем вы?

– О том, что он развлекался в деревне с местной красоткой.

Пеласти окаменела.

– Дай мне сигарету. Имею полное.

– Валяй! – Швырнул в нее сигаретами, – жизнь несправедлива, детка. Отсутствие чипа или его наличие этого не изменит.

– А как же мои родители? Помнят ли меня. У меня ничего нет только потому, что вы в чем-то разочаровались. Это навязанная философия. Ваша, не моя.

– Ваш главный генератор идей сбежал. Кто бы сомневался? А ты за ним хоть в ад, да? Все вы люди одинаковые. Вас интересует только жратва и секс, – он расхохотался. – Ничего светлого не было в людях никогда, хоть философия, хоть дерьма кусок! Лучше сделать всех рабочей силой, чтобы очистить планету.

– Но вы отдаете продукты работы людей другим людям! В чем смысл? Объясните мне, раз я такая глупая!

– Это не просто люди, это ученые высшего уровня, планетарные исследователи, они перемещают нас все на новые и новые уровни, это слишком глобально, чтобы уместиться в твоей голове. Ты красивая, больше от тебя и не требуется ничего.

– Неужели вы в это верите? Лучше убейте меня, я не могу больше это слушать.

– Лучше найди мне Отшельника. И я отпущу тебя к родителям.

Пеласти прикусила губу.

– Заодно, убедишься в том, что твой дружок тебе наизменял.

– Какая же ты гнида.

– Давай-давай, я знаю, что ты хочешь.

– Отпустите навсегда?

– Отпущу. Я знаю, где они и что они в полном порядке.

– И память им не отшибло?

– Именно.

– Господи, что здесь вообще творится…

– Так что, ты согласна?

– Делайте со мной, что хотите, вы ничего не добьетесь.

– Ты не понимаешь главного – мы лишаем вас дерьмового человеческого начала, мы делаем вас Просветленными! Наша раса взаимодействует в внеземными цивилизациями благодаря моей корпорации. Скорость развития нашей науки требует высокоскоростной рабочей силы, лучших сотрудников без лишней чепухи в голове. Как это может удивлять тебя? Если все к этому шло! Не нужно выставлять меня злодеем Вселенной, я всего лишь создал программу и навел порядок в этой структуре.

– Просветленными? Вы заставляете нас работать, отбирая свободу, которая подарена нам Богом. Спросите меня, хочу я работать с вашей программой? Хотят мои родители увидеть меня еще раз? Хочу ли я вспомнить моих родителей? У вас нет такого права, – она заерзала в кресле, но не посмела встать. Она швырнула потухшую сигарету на пол.

– Я могу предложить лично тебе работать на меня, ты согласна?

– Лучше вернемся к варианту с моей казнью или как это у вас называется?

– У меня ни с кем не возникало таких сложностей! Только с вашим тупым поколением, начиная с сопливого 20 года. Вам единственным все не нравится. Мы следим за вашим здоровьем, за продолжительностью вашей жизни.

– А ради чего? Никто не принадлежит себе.

– Мы создали новое общество, такое, каким оно должно быть.

– Общество – это болезнь, вы только усугубили это.

– Как бы ни было, у вас не хватит сил и власти, чтобы обратить это против меня.

– Отнимая память, мы делаем вас подобными Буддам, память – то, что мешает этому процессу.

– Без памяти не может быть Просветления, и вы это знаете. Почему вы не ставите чип себе?

– У меня много других чипов, поэтому я на том месте, на котором нужно, – Он сделал паузу. – Тридцати процентов дебилов в этом обществе достаточно. Не говоря о том, что такие как Отшельник и его приспешники увеличивают постоянно эту цифру! Но только до того момента, пока я на это согласен! Долбанный Иисус! Осла только не хватает, тогда точно получится вылитый спаситель.

– Да? Откуда у вас чипы? Расскажите, как и когда вы на это согласились, – разваливается в кресле.

У него в голове всплыла картинка – маленькому мальчику режут руку, он кричит, сопротивляется, ему ставят чип. Рядом стоит отец: «Ты должен быть мужчиной».

– Это уже неважно.

Впервые я увидела настоящего Отшельника, когда мне было около двенадцати лет. На несколько секунд мои глаза впились в его взгляд, когда он, убегая от полиции в безлюдном полуночном метрополитене, задел меня плечом с невероятной силой. На нем была потрепанная одежда. Небритое лицо, он был похож скорее на лешего, но какой взгляд! Эти сияющие бирюзой глаза!

После я часто рассматривала свои глаза, глаза окружающих людей и каждый раз разочаровывалась в их темной пустоте. Я пообещала себе навсегда запомнить этот день, запечатлеть эти глаза.

Бледно-зеленый диван выглядел остывшим и неуютным, на столике из черного стекла дымился султанцеит. Мое полугодие подходило к концу, по всеобщему сценарию мне должно отключить память через шесть дней. Предшествующие потере дни сопровождает невозможное состояние – чувствуешь себя отравленным, еще живым, но уже вдохнувшим яд. Прошлые дни врываются в голову отрывками, мысли неразборчивы, дыхание учащенное. Но не смерть.

Смерть – когда тебя нет рядом. Мы нашли-таки способ через несколько лет перерывов находить друг друга достаточно быстро. Следующая мечта – стать другими, научиться сохранять исключительную память.

Глядя в окно, пытаюсь задержать внимание хотя бы на окружающей местности, на этот раз не успела вовремя все подготовить. Султанцеит не выручает, слишком поздно. Продолжаю судорожно собирать «коробку» с посланиями для тебя. Одному недоброму Богу известно, где тебе придется искать меня. «Коробка» выходит бестолковой – расческа, султанцеит, часы (хотя для чего), полторашка воды, фантики «Turbo», сигареты (уж их не забыть), записка с одним словом (отшельник), сонник Юнга.

Я просыпаюсь ночью в духоте, вентилятор ненавистен за свою бесполезность. Сознание прояснилось, встаю с кровати и подхожу к зеркалу. Рядом с ним лежат ножницы, их тут раньше не было… Пора проветриться. В прихожей стоят чужие тапочки, спускаюсь вниз босиком. Вокруг глухая ночь, мне нужно что-то сделать, но только что… И кому… Мне? Да, определенно мне, но кто я? Мне просто нужно пройтись, тогда все станет ясно. Впереди лес, туда-то я и отправлюсь. Рюкзак, мне нужен рюкзак.

Пеласти открыла глаза и увидела синеву неба над головой. Сколько прошло времени?

– Я в отчаянии, дико хочется пить, сколько я не пила. Ноги грязные и в ссадинах, вокруг только кусты ежевики, я сплю под ними и никак не могу проснуться, как же болит голова.

Она неумело встает и видит рюкзак, в нем есть вода и салфетки. Она умывается и пьет. И снова засыпает.

Когда я открыла глаза, я увидела его. Это Отшельник – единственное создание, которое я ни с кем не перепутаю, сколько раз бы меня не выключали. Он похож на мессию. Он словно прочитал меня всю внутри.

– Тебе лучше не вставать пока, ты еще слишком слаба.

– Где я?

– А кто я, ты знаешь?

– В горле пересохло, нужна вода.

Он протянул мне чашку.

– Да, я знаю, я видела тебя, когда была ребенком.

– Что ж.

– Где Джейкоб?

– Я не знаю, где Джейкоб. Ты в моем поселении. Здесь живут только восстановленные. Тебя я нашел неподалеку, прости, не мог бросить.

– Почему я ясно соображаю?

– Я ввел тебе небольшую порцию лекарства. А еще я нашел у тебя в рюкзаке кое-что. Ты знаешь, что это? Откуда оно у тебя?

– Да, это то, что я использую, чтобы оставаться в своем уме.

– Джейкоб тоже это использует?

– Да, это его идея.

– И как? Помогает?

– Да, мы держимся на султанцеите около трех недель, потом как огурчики. Мы хотя бы имеем надежду вспомнить прошлое.

– Почему не вытащили чип?

– Не знаю, справляемся так. Насколько мне известно, это очень опасно. Те, кто умеет это делать, явно нам не друзья.

– Ясно, тогда предлагаю сделать это сейчас. Султанцеит не так безопасен.

– Но…

– Можешь не благодарить.

Подходит близко с ножом к руке, где накладка после капельницы.

– Стой! Не так быстро.

– Скоро тебя опять начнет отключать, если я правильно понял, а значит, скоро станет совсем плохо. Думаю, если ты в стенах корпорации используешь султанцеит, трусливой тебя не назовешь.

– Ладно, в туалет мне можно сходить?

– Давай. Он на улице, сразу за домом.

Пеласти окинула взглядом поселение, оно было уютным, в огнях и сиянии.

– Я готова. Но что потом? Если меня поймают, то просто растерзают, так?

– Прекрасно, что ты все понимаешь. Ложись.

Он постелил клеенку под руку на кровати. Они встретились взглядами.

– Придется терпеть. Я не буду вводить анестезию, дурно влияет на заживление.

– Я хожу с этим почти десять лет и не могу представить себе…

– Тебе жалко! Эта микросхема отравляет все твое существование, а ты еще раздумываешь. Пойми, мне все равно. Я могу не делать этого.

– Режь уже!

Лезвие скользнуло по плоти.

– Потерпи, девочка, будет неприятно, – он протянул ей палку, которую Пеласти тут же закусила.

Отшельник раскрыл рану зажимом. В руке у него был инструмент, напоминающий магнит, размером с ладонь. Он поднес его к выглядывавшей шляпке чипа. Медленно серебристые волоски потянулись к магниту, обхватывая его. Их было не меньше восемнадцати. Когда за волосками потянулся чип, Пеласти завыла от боли и закинула голову назад. У нее потекли слезы. Сердцевина чипа слегка переливалась. Когда он присосался к магниту, Отшельник заметил, что несколько волосков так и остались внутри раны.

– Мне нужно достать несколько, потерпи еще.

Глаза Пеласти были красными. Пот стекал на лицо.

Отшельник взял длинные щипцы, вроде пинцета и аккуратно потянул за серебристый волосок. Это был спутавшийся комок – проводки обросли плотью. Отшельник принялся зашивать надрез.

– Я приготовлю тебе постель в своей комнате, там тебе будет спокойно. Но перед этим мне посчастливится обработать твои ноги, которые ты так здорово изодрала.

– Я так мечтала встретиться с тобой и спросить обо всем, а сейчас не нахожу слов. Ты – мой герой, ты знаешь.

– Я не герой. Тебя могут искать?

– Через пару дней…

– С чипом я разберусь, проходи дальше по коридору.

Пеласти было сложно двигаться, и Отшельник приобнял ее, чтобы отвести.

Комната была залита мягким светом, по центру маленький камин, справа диван, а рядом с ним был телевизор! Вот уж настоящее свободолюбие. Отшельник аккуратно посадил Пеласти на диван. Он поставил ей под ноги деревянную емкость, провел смоченной водой губкой.

– Нужно делать быстро, тебе сейчас вредно.

– Такое чувство, что я вот-вот усну.

– Это организм переживает утрату, – он слегка рассмеялся. – Хочешь посмотреть телек? – Он помог ей лечь и накрыл одеялом.

– Я его смотрела в четырнадцать лет последний раз.

– Потом тебя забрали?

– Да. Но я не боялась. И ко мне относились всегда хорошо. Я способная и послушная.

– Раз так, засыпай. Завтра я послушаю твою историю.

Отшельник на мгновение застыл, рассматривая как волосы Пеласти спадали с подушки.

Ранним утром глава корпорации сидел за столом с человеком, у которого в руку была встроена небольшая панель.

– Сколько пропавших на этот раз? – Он затягивается дымом из трубки.

– Четверо. Их местонахождение установить не удалось, пол также пока не установлен.

– Найти всех. Я не желаю больше слышать ваши отговорки.

– Мы прочесали весь город по периметру, ничего.

– Значит, обыщите красную зону.

– Но как же договоренность?

– Мне плевать на договоренности! – Это шестой случай за месяц! Если это не бунт, то что?

– У них, что есть мозги на бунт? – он заржал.

– А у тебя есть мозги? – Делает паузу. – Спросите по-хорошему, обыщите там все. Держи разрешение на досмотр. – Достает карточку, протягивает второму, тот прикладывает к руке, загорается индикатор и пищит.

– Возьмите, сэр, – протягивает карту обратно. Какие указания, в случае обнаружения беглецов?

– Привести мне всех сюда, живыми. И Отшельника тоже.

– Да, сэр.

Пеласти умывалась у реки. Отшельник тихо подошел.

– Какие планы?

– Ты меня напугал.

– Так какие планы? – Он держал в руках бутылку с какой-то жидкостью.

– Пока никаких.

– Держи, пей это сегодня весь день, это восстанавливающий напиток.

– Спасибо.

– Я предлагаю сходить со мной за водой, это на другой стороне поселения. Там наше водохранилище и родник.

– Я хотела бы переодеться, – она намекнула на свои изодранные вещи.

– Я отведу тебя по пути к кое-кому, она тебе поможет.

– Хорошо.

Они шли молча, Пеласти рассматривала

маленькие домики, возле домов росли цветы, на улице гуляли дети; казалось только у этого места и есть завтра.

Наконец, они остановились возле одного дома, Отшельник постучал в дверь.

– Мару, ты дома?

– Дома, дома, – дверь открыла роскошная девушка, с толстой черной косой, которая спадала через плечо к животу. На ней было красное платье в рюшах, на шее множество украшений. Пышная грудь бросалась в глаза. – Кто это тут с тобой? А хочешь, я угадаю? – Она посмотрела пристально на Пеласти так, что та немного пошатнулась.

– Так, сегодня без твоих фокусов.

– Малышка, пойдем, – она взяла Пеласти за руку, – он просто редкостный зануда, боится, что я могу озвучить лично ему, поэтому привел тебя сюда, хочет поиграть со мной в игру.

Пеласти ничего не понимала.

– Пеласти, это Мару, она наш астролог и прорицатель, так сказать.

– Ой, не говори так, я этого не люблю.

– Вы просто очаровательны, кем бы вы ни были, – Пеласти улыбнулась.

– Мару, помоги ей переодеться, сочтемся.

– Сочтемся? – Мару ему вульгарно подмигнула.

Они спустились в небольшое помещение. Это был маленький склад с одеждой.

– Я одену тебя в светлое, потому что ты чистая. Еще чистая. – Она взяла грубо ее за руку. И резко перевернула ее ладонь. – Запомни, ты не будешь с ним, слышишь?

– Но я и не собиралась.

– Я не про Отшельника, дорогая. Я о том, кого ты собираешься спасти. Запомни одно – он уже тебя предал! Не рискуй, сиди здесь. Рядом с тобой сильный мужчина. Доверься ему.

– Мне не нравится, что ты говоришь, – она одернула руку.

– Я не со зла, но твое сердце разобьется. Мару отрешенно протянула одежду Пеласти.

– Совсем другое дело. Теперь выглядишь, как человек.

– Очень смешно, но спасибо! Еще бы помыться.

– Прости, неделю запрещается, пока токсичные пары контроллера выходят. Им нельзя взаимодействовать с водой, рискуешь остаться без кожи, – Отшельник обратил внимание на лезвие, которое лежало на столе Мару.

– Приятно было познакомиться, Мару.

– Береги себя.

Они проследовали к водохранилищу. Рядом стояло деревянное строение, в котором из-под земли текла родниковая вода. В углу был шкаф. Отшельник достал оттуда две кружки.

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне все.

– А я хочу понять, почему ты сидишь здесь и живешь тихой спокойной жизнью.

– А что не так?

– То, что ты можешь спасти миллионы людей, не только в этом городе.

– Я дал обещание. Я получил свободу в обмен на согласие сидеть, как ты говоришь, здесь.

– Но ты мой герой, ты моя легенда. За тобой пойдут все, я уверена. Заставить пробудиться память не так сложно.

– Нет. Мне это не нужно.

– Ты только за себя, как это у вас здесь называется?

– У нас здесь это называется – наш выбор.

– Это неправильно.

– Это правильно для нас! – Ответил он нервно.

– Я не хочу ничего рассказывать, – Пеласти развернулась и пошла быстрым шагом назад.

Глубокой ночью Отшельник склонился над постелью Пеласти.

– Пойми, они убьют всех, я хочу для них другого будущего. Так спасается хоть кто-то.

– Они дороги тебе, я понимаю, но можно что-то придумать.

– Я не буду этого делать, прости.

– Я познакомилась с Джейкобом на производстве. Мы работали в паре несколько дней, пока мой сменщик проходил новое обучение. У меня не было нарушений, я работала и обучалась множество раз, никаких сбоев, пока я не встретила его. Нам было весело вместе работать, я тогда занималась кибернетикой сущностных шаттлов, инженером была, одним словом. И он помогал мне с составлением карты пространств. Ничего особенного, но он мне так запомнился, что в процессе нового обучения, мне постоянно казалось, что вот-вот случится что-то хорошее. Предчувствие. Но я не понимала, что это значит. И этот момент вскоре настал – я начала видеть сны. Эти картинки в моей голове во время сна, сводили меня с ума. Я видела там Джейкоба. И когда я случайно, проходя по коридору с кучей пробирок, в защитных очках, увидела его, я его вспомнила! Я вспомнила все и сразу. Ну или почти все. Я уронила все пробирки, он подошел ко мне и поздоровался, так, будто он меня не помнит. И тогда я рассказала ему, что мы были знакомы и что мы работали вместе. А потом, представляешь, он принес мне в комнату султанцеит! И мы приняли его и всю ночь разговаривали, и целовались, и ничего не было лучше в моей жизни, чем тот момент.

– А как вы?..

– Как запомнили?

– Да.

– Мы стали делать заметки в тетрадях, альбомах, мы по всему городу оставляли следы друг другу и султанцеит, обычно он находит меня, так получается по срокам. И у нас есть дом, он секретный.

– Ты любишь его?

– Да, у меня нет никого ближе.

– Любовь – это нечто другое.

– В этом мире, в котором мы живем, уже ни одно существо не знает по-настоящему, что такое любовь. И, наверное, нет теперь точного определения того или иного чувства.

– И ты бесконечно права…

– И?

– И не так проста как кажешься.

– Я пойду за ним.

– Я знаю. И поэтому хочу сказать тебе кое-что.

– И что же?

– У смотрителя есть то, что называется деактиватор чипа.

– Это то, что может помочь всем, так?

– Да, это устройство, которое просто подносится к руке и одним нажатием кнопки деактивирует модуль памяти.

– У меня нет слов.

– Я крайне не советую тебе охотиться за ним. Но я не мог не сказать.

– Да, ведь я ни с кем не договаривалась.

– И это правда. Ты сказала, что я твой герой, ты меня помнила?

– Я всегда помнила твои глаза. Я искала их всю свою жизнь.

– Нашла.

– Но это не любовь.

Отшельник опустил глаза.

– Здесь все сделано своими руками?

– Это тебе не кибернетика.

– А ты не можешь не уколоть, так?

– Я не специально.

– Это от бессилия.

– И какого же?

– Я нравлюсь тебе. Но я верна другому. И это тебя бесит. Что кто-то может быть верен чему-то или кому-то.

– Я смог бы быть верен тебе.

– Да что ты.

Пеласти поднялась со стула и ушла в другую комнату. Отшельник прошел за ней.

– Я тоже тебе нравлюсь. Теперь можешь спать.

Пеласти каждый день обещала себе отправиться на поиски Джейкоба, но что-то ее останавливало.

– Пора вставать, я должен показать тебе кое-что важное.

– И что же?

– Мне нужно на несколько дней отлучиться.

– Что значит отлучиться? – Пеласти зевнула и потянулась в кровати.

Отшельник строго посмотрел на нее со словами:

– Шутки закончились. И отдых тоже. Нас могут накрыть, мне нужно в соседние селения, предупредить людей.

– А откуда ты знаешь?

– Это неважно.

– Важно! Вдруг это ловушка?

– Хм, об этом я и не подумал. Но, это не так. Одевайся, я жду тебя на улице.

Они подошли к водохранилищу, Отшельник аккуратным движением спустился ниже, к воде. И тут же исчез.

– Я здесь, спускайся.

– Куда? – Пеласти наклонила голову вниз, но ничего не увидела. Встав на ступеньку, она почувствовала как он гладит ее по ноге. Пригнувшись, она проскользнула в узкий пробел между плитой водохранилища и толщей воды. Они спустились в подземное убежище.

Первое, что Пеласти увидела в подземелье, было что-то вроде музея. Несколько стеклянных шкафов. Внутри, на витринах лежали чипы.

– Ты сам это сделал?

– Что, вытащил чипы?

– Нет, придумал коллекционировать их?

– Сначала складывал в доме, потом расставил их на полке, потом решил сделать здесь витрину. Потом насобирал еще. Приходя сюда, мы вспоминаем, что нам было нелегко когда-то. И так мы не забываем, что «нечто» нас будет объединять всегда.

– Ты так говоришь как будто я часть всего этого.

– Теперь так и будет. Твой чип я принес, чтобы оставить здесь. Ты не можешь вычеркнуть это из своей истории.

– История может победить меня. Мне могут поставить новый чип.

– Хочешь посмотреть, что там дальше?

– Наверное, я не знаю.

– Я думаю, что все будет в порядке.

– Мне нужно найти Джейкоба. Здесь остаться я не могу. Все вроде бы логично. Но мне не кажется правильным.

– Так и есть. Я хочу, чтобы ты осталась. И на Джейкоба мне плевать.

– Что еще скажешь? – Она подошла к нему ближе.

– Скажу, что тоже помню тебя. Твои глаза.

– Часто здесь бываешь?

– Не очень.

– Для чего существует это место? Чтобы прятаться?

– Может быть использовано и для этого.

– Зачем ты показал его мне?

– А тебе нельзя доверять?

– Не знаю. Неизвестно, будут ли меня искать.

– Вот и посмотрим.

– Ответь мне только на один вопрос, – Пеласти строго посмотрела на Отшельника, – Что дальше?

– В каком смысле?

– Что дальше будет в твоей жизни? Какая у нее цель или какой смысл?

– Все так как есть сейчас. Жизнь заключена в самой жизни. В этом и весь смысл. Я ответил на твой вопрос?

– Это странно, потому что мне казалось, твоя цель в освобождении.

– Думаешь, смысл моей жизни – борьба, – он почти рассмеялся.

– А почему нет?

– Да потому, что мне все равно, Пеласти. Хватит летать в облаках.

– Я не могу ничего ни делать, не могу сидеть на месте, не могу успокоиться. Не понимаю, почему ты можешь. При всех своих возможностях.

– Потому что ты еще не почувствовала вкус.

– Уж лучше тогда работать на корпорации, от этого больше пользы.

– Зря ты так говоришь.

– Ты еще хуже, чем пытаешься казаться.

– Мне жаль, что ты так думаешь.

– Я пока еще не научилась думать. Я хочу уйти.

Отшельник сразу понял, что она ушла. Он вышел и пошел вглубь поселения. Дверь в дом Мару.

Пеласти почти добралась до хижины, когда ее схватили люди во главе с человеком из кабинета смотрителя. Он поднес руку к плечу Пеласти, но код не считался.

– То, что нужно. Вы двое – ведите ее к Тонсену, – мы пойдем дальше.

– Мару, кто у тебя в доме?

– Кроме меня никого.

– А может быть Джейкоб? И может быть, ты пробовала удалить ему чип? – При этих словах он схватит ее крепко за предплечье.

– Здесь нет никого, – она дернула руку.

– Это не шутки!

– Уходи!

– Ты вылетишь отсюда, – он ткнул пальцем ей в

лоб.

Джейкоб вышел из кладовой: «Мне лучше уйти».

– Только не говори, что испугался. Или хочешь к своей девчонке? Она будет с ним. Никогда с тобой.

– Я должен идти за ней.

– Тебя схватят. Здесь хотя бы можно спрятаться!

– Я не смогу вечно прятаться.

Он вышел за дверь.

– Я предупреждал, – сказал Тонсен.

– Где Пеласти?

– С ней все в порядке, можешь не переживать. Кстати, это она показала нам, где вы скрываетесь.

– Прекрасно, – он наклонил голову.

– Объясните мне вот что. Вы избавляетесь от чипов, одержимые идеей стать снова такими, какими якобы вас предусмотрел некий Бог. Вы хитрите, выдумываете способы деактивации, но ради чего? Ради любви, ах да. А потом вы быстро забываете про любовь и прыгаете в другую постель. Ради чего? – Он удивленно смотрел на Джейкоба.

– …

– Она, в свою очередь, вообще никем из вас не заинтересовалась. И правильно. Ведь тупее вас и придумать сложно!

– Может, все-таки скажешь, где Пеласти? – Отшельник уверенно хотел получить ответ.

– Ты ее больше не увидишь. А если и увидишь, то никогда не вспомнишь, потому что я поставлю тебе такой чип, который невозможно будет деактивировать, не убивая тебя.

На столе в палате лежал Отшельник, на другом Джейкоб. Их пристегнули всевозможными ремнями. Отшельник пытался кричать сквозь кляп. Шесть охранников по периметру. Отшельнику делают несколько уколов в живот и укол в плечо. Входит специалист и достает их небольшого ящика чип, напоминающий большого паука.

Пеласти едет на пикапе (за рулем не она). Машина останавливается, она выходит и, осматриваясь, идет к дому. Отец выглядывает с кухни, мать застыла в коридоре. Никто не произносит ни слова. Пеласти продолжает стоять в дверях. Она оглядывается. За рулем сидит Тонсен.

– Будем на связи.

– Неделя.

– Спасибо тебе за твою смелость, – он показывает пальцем ей на грудь и потом пальцем показывает жест – «круто».

На груди у Пеласти орден (медаль). Одета она по аналогии с Тонсеном.