Текст книги "Танец на крыльях"

Глава 7

Июль – 2009

Греция – это восторг!

Возможно, когда-нибудь я куплю для нас с Реми маленький домик на побережье. А пока наслаждаемся тем, что дозволено. Жаль, что так недолго. Но разве мы с мамочкой могли когда-либо мечтать о таких путешествиях? Для неё Париж был пределом мечтаний. И я унаследовала эту любовь.

Три недели в Греции пролетели как один миг. И несмотря на то, что отдых был чудесным, я была рада вернуться в любимый город. Мы с Реми и Мейли, отдохнувшие и загорелые, идём налегке, а недовольный Жак следом тащит наш багаж, кляня меня на чём свет стоит. Я не реагирую на его ядовитые комментарии, потому что мне есть, о чём волноваться.

Я рассеянно кручу на пальце широкое платиновое кольцо с дорожкой бриллиантов – подарок Андре – сюрприз из красной коробочки. Три дня назад мой танцор с молодой супругой прилетели в Париж…

Париж

– Демиан, это не семейное мероприятие, и я не обязана на нём присутствовать, – я стараюсь говорить сдержанно, но очень хочется что-нибудь разбить и, в идеале, об демоническую башку.

Когда-нибудь уже наступит момент, когда я смогу распоряжаться собственным временем?

– Позволь мне решать, какое мероприятие считать семейным, и твоё присутствие не обсуждается.

– Ну, конечно, совершеннолетие единственной дочери – это не повод даже вспомнить о её существовании, зато полвека пластмассовой бабке – это событие столетия!

– Не преувеличивай, Клэр только сорок, и для неё этот приём очень важен, – Демон невозмутим, как… невозмутимый демон.

– А восемнадцатилетие – это так – будничная хрень. Важно для Клэр? Да ради бога, пусть принимает хоть Папу Римского, но я-то здесь причём? Она ведь меня терпеть не может! И, кстати, это взаимно, если ты вдруг забыл.

– Я помню. К шести будь готова, – подытожил Демон и покинул мою комнату.

Отлично поговорили! Могла бы даже и не начинать свой протест – всё равно это игра в одни ворота.

Я осмотрелась в поисках, чего бы грохнуть… Чёртов минимализм! А ноутбук жалко. Если бы Демон подслушал мои истеричные мысли, он бы ещё лет на пять отправил меня в какую-нибудь глухомань постигать дзен.

Клэр – злобная старая сука! По количеству яда этой твари уже должно быть трижды по сорок! И сегодня эта престарелая Барби собирает весь парижский бомонд. Ну где я, а где тот бомонд?!.

* * *

Премиленькая картина – на подъездной дорожке перед замком Реми и Же-Же играют в бадминтон. И никакой бомонд им не страшен – везёт же! Же-Же так заливисто хохочет, что я залюбовалась ею. Ну надо же – она с Реми даже помолодела. Заметив, что я за ними наблюдаю, малыш начал дурачиться и корчить рожицы, а мадам резко посерьёзнела.

– Мышка, ты куда? – Реми зорко подмечает ключи от машины в моих руках и бежит навстречу.

– Мне надо в город за платьем, милый, – я поймала малыша в объятия и покружила.

Понятия не имею, какое мне нужно платье, чтобы не опозорить папочку. А, может, как раз и нужно его опозорить, чтобы больше не втягивал меня в свои помпезные мероприятия?

– А ещё за маникюром, педикюром и причёской, – вставила Же-Же свои пять копеек, смерив меня придирчивым взглядом. – И профессиональный макияж Вам не помешает.

Я закатила глаза.

– Вот верите, мадам, хочется туда напялить майку, шорты и шлёпанцы. И ногти обгрызть.

От Же-Же в ответ я ожидала, как минимум, возмущённого сопения…

– Это не выход, – ошарашила она меня и, повернувшись к Реми, заворковала: – Солнышко, поищи-ка Мейли, а мне надо съездить с Дианой по делам.

– Со мной? – я представила себе живенько чопорный салончик с нарядами для синих чулков. Да уж лучше в шортах. – Мадам, я ведь за рулём, а вожу я – сами знаете, – сделала я попытку отмазаться от неугодной компании.

Проследив, как Реми скрылся в доме, Же-Же взяла меня под руку, задавая направление к гаражу.

– Давно я не ездила с ветерком, – рубанула она по устоявшемуся шаблону.

– Ну если с ветерком… – бормочу я.

– И вот ещё что – я знаю, какого цвета платье будет на нашей старушке-имениннице, – добила меня «молодка» Же-Же.

* * *

– Ну и как? – спрашиваю у Же-Же, не в силах оторвать взгляд от своего отражения в зеркале.

Там я и как будто не я. Девушка из зеркала – просто бомба! Маленькое, изумительного жемчужного цвета платье без бретелек лишь на ширину ладони прикрывает бёдра. Мягкая стрейчевая ткань приятно облегает фигуру. Смуглые ноги в серебристых босоножках на высоченной и тонкой, как игла, шпильке кажутся очень длинными.

Из украшений на мне только кольцо Андре и серьги к нему в комплект. Макияж с эффектом его полного отсутствия сотворил с моими глазами волшебство. Даже я не могу отвести от себя взгляд. Волосы мне заплели в объемную косу, а хвостик распушили пальмочкой и прикололи на затылке. Классно получилось.

Я, конечно, в немом восторге, но от мадам продолжаю ожидать жесткую критику.

– Коротковато, конечно… – Же-Же обходит меня по кругу.

Коротковато? Да я в этом платье даже к столу не смогу наклониться, чтобы вся парижская знать не любовалась на мою задницу. Это точно наша суровая монашка Же-Же? Или здесь какой-то подвох?

– Но ведь кто-то должен носить эту красоту, – продолжает мадам. – А кому, как не тебе, юной прелестнице, демонстрировать такие удивительные дары нашего создателя.

Это она о платье, что ли? Я ловлю в отражении задумчивый и серьёзный взгляд Же-Же – никакого злорадства.

– Будь у меня в молодости такое тело, – мечтательно произносит мадам, – я бы ходила голой.

Я бы ещё поразмышляла, что за развратный дух вселился в нашу праведницу и чем это грозит моему Реми, но времени уже нет – внизу в лимузине меня ждёт Жак.

– Мадам, а это не выглядит… пошло? – я снова обращаю её внимание на длину платья.

– На ком угодно, моя дорогая, только не на тебе. Ты, как нежный бутон, – Же-Же смотрит на меня… с любовью?

Не удержавшись, я обнимаю женщину, и она всхлипывает. Но тут же меня отталкивает, промокает глаза платочком и строго приказывает то ли мне, то ли себе:

– Не сметь плакать! – мадам суетливо подбегает к зеркалу, хватает со столика тюбик и протягивает мне. – Теперь последний штрих.

После того как алая помада ровным слоем покрывает мои губы, мне становится страшно – Демон меня сожрёт. Я бросаю неуверенный взгляд на Же-Же и, получив одобрительную улыбку, подхватываю алый клатч-кошелёк и спешу к выходу. Ноги бы не переломать.

Жак, нетерпеливо постукивающий пальцами по крыше лимузина, замирает и неприлично долго разглядывает мои ноги. Тысячу раз их видел, между прочим. Его взгляд медленно ползёт вверх и встречается с моим.

– А-а-ах*енный чехол для туловища! – он быстро щёлкает камерой телефона и со злорадством добавляет: – Доминику твоему сегодня отправлю для поднятия… э-э… тонуса. Всё, погнали шокировать столичную элиту.

* * *

Ресторан, где зажигает сегодня именинница, расположен в очаровательном месте, рядом с садом Тюильри. И здесь нас, кажется, уже заждались…

Демон надвигается на меня, как вражеский танк.

– Не ссы, крошка, – шепчет Жак, помогая мне выйти из автомобиля, – уверен, он не станет стрелять при всех.

– Спасибо, теперь мне гораздо легче, – я гордо выпрямляю спину и сквозь ткань на груди неожиданно дерзко выпирают соски. От страха, наверное.

Надеюсь, Демон не подумает, что это я на него так реагирую.

– Прекрасно выглядишь, Диана, – голос Демона спокойный и ровный, а в прищуренных глазах бушует адское пламя. – Мадам Жаме видела тебя перед выходом?

– Конечно, видела! – я улыбаюсь папочке так, словно соскучилась. – Но разве мадам способна меня остановить?

Демон согласно кивает и, взяв меня за локоть, сопровождает в ресторан. Ощущение, словно я попала в Версаль. Обстановка внутри чересчур помпезная и гости ей соответствуют. Изобилие украшений слепит и режет глаза. Клэр я замечаю сразу. На ней платье такого же цвета и похожего фасона, только на метр длиннее. И три кило украшений, и… И мне становится понятен замысел Же-Же. Вот ведь интриганка!

Клэр не только не торопится нам навстречу, но даже старается удрать подальше от нашего дуэта. В её взгляде столько ненависти и злобы, что Демон снова обращает свой взгляд на меня, чтобы оценить масштаб катастрофы. И, судя по выражению его лица, дошло, наконец. Если бы я боялась Клэр так же как все мои домочадцы, то решила бы, что Же-Же меня подставила…

– Клэр, – негромкий оклик Демона заставляет споткнуться официанта с подносом и пригвождает виновницу торжества к месту.

– Дорогой, – она нехотя плетётся к нам с вымученным оскалом на пластмассовой роже, а подойдя совсем близко, начинает шипеть: – Демиан, ты разве не сказал Диане о моих цветовых предпочтениях в одежде гостей?

– А должен? – брови Демона удивленно взлетают.

– Привет, Клэр! – я машу правой рукой перед носом именинницы, привлекая к себе внимание. И в тот момент, когда она запоздало тянется ко мне с ритуальными поцелуйчиками, я добавляю: – С пятидесятилетием тебя!

Она резко отпрянула и сквозь тонну пудры проступил неровный румянец.

– Вот и правильно, – одобрила я дистанцию, – а то к концу вечера штукатурка пойдёт трещинами.

– Дрянь! Вырядилась, как шлюха! Ты специально выискала похожее платье? – именинница уже близка к тому, чтобы вцепиться мне в волосы.

– Чтобы быть похожей на старую шлюху? Конечно, нет, Клэр! Просто это платье удивительно гармонирует с цветом моей кожи, а твоим синюшным плечам больше подошёл бы закрытый комбинезон. И с цветом ты промахнулась – учитывая сегодняшний повод, следовало выбрать чёрный. А вот румянец тебе к лицу.

– Демиан! – Клэр обратила полный отчаяния взгляд на Демона, но тот выглядел так, словно присутствовал при светской беседе.

– Держи себя в руках, Клэр, тебе ещё гостей встречать, – напутствовал он будничным тоном.

– Мне надо отойти ненадолго, – пробормотала Клэр и рванула прочь.

– Надеюсь, ты никогда на ней не женишься? – спрашиваю Демона, сверкая улыбкой.

– Тебя это не касается, Диана. Прикуси уже своё жало и пойдём я тебя кое-кому представлю.

«Кое-кому» – это несколько десятков старпёров, каждый из которых капал на меня слюной, если он мужик. Зато женщины… Если бы женские взгляды могли дырявить насквозь, то от меня остался бы только хвостик-пальмочка. И это ещё не все гости пожаловали. Чтобы как-то себя развлечь, я уединяюсь с фужером шампанского и пытаюсь считать гостей. На шестьдесят восьмом я напрочь забываю дальнейший счёт…

Я не сомневалась, что встречу здесь Андре. Но что со мной творится? Я ведь думала, что отпустило… Мне нужна опора и я с силой сжимаю фужер. Сейчас в этом зале я вижу только его, а он неотрывно смотрит на меня.

Мы словно остались вдвоём в каком-то пустом коридоре, в котором исчезли все звуки и блеск праздника.

Расстояние между нами стремительно сокращается, словно действует притяжение… от сердца к сердцу. Взгляд Андре прикован к моим глазам и в этом взгляде столько любви и… столько боли…

Не представляю во что вылилось бы это сумасшедшее притяжение, но неожиданно в наше личное пространство вторгается, режущий слух, голос Клэр:

– Андре, дорогой, наконец-то ты с нами! Скорее представь мне свою очаровательную супругу…

И мощное магнитное поле мгновенно схлопывается, оглушая меня и дезориентируя…

Мой взгляд рассеянно скользит по двум чмокающимся курицам, которые перекрыли мне весь обзор. За их извивающимися телесами стоит такой же потерянный, как и я, Андре.

Когда тошнотворное лобзание с громким кудахтаньем, наконец, прекратилось, обе фурии уставились на меня.

– А это Диана, моя падчерица, – объявляет Клэр гостям, после чего торжественно представляет мне супружескую пару – моего Андре и его Лебедиху.

– Чтобы называться моей мачехой, Клэр, тебе для начала стоит женить на себе моего папочку, – бесцеремонно перебиваю её, когда она перечисляет заслуги моего любовника перед отечеством.

– Диана у нас девочка с характером, – натянуто смеётся Клэр и мысленно крошит мои шейные позвонки.

Лебедиха не делает попытки обменяться со мной ритуальными поцелуями и даже не пытается выглядеть любезной. Она нутром ощущает опасность и правильно делает – пусть держится от меня подальше.

– Удачные линзы, – пренебрежительно бросает она, сверля меня взглядом цвета весенней листвы. Несомненно, он ей идёт гораздо больше, чем её родной – карий.

– А у Вас изумительный цвет глаз! – восхищаюсь я в ответ, – с карими Вы бы потерялись в толпе.

Лебедиха повисает на руке супруга и требует срочно продолжить дефиле перед гостями.

– Твой отец – Демиан Шеро? – спрашивает Андре, не обращая внимания на нервное шипение жены.

– Да, – отвечаю коротко, потому что оправдываться мне не в чем, да и время и место для объяснений неподходящие.

К счастью, Клэр виртуозно отвлекает супругов и быстро уводит их подальше от меня.

Дальнейший вечер превращается для меня в настоящую пытку. Я старательно избегаю любого общения, накидываясь шампанским.

– Это уже шестой фужер, – звучит в моих ушах демонический голос.

А к слуховому глюку добавляются неприятные болезненные ощущения. Я скосила глаза туда, где больно – огромная мужская ручища сжимает моё запястье.

– Уйдись! – приказываю этой руке.

– Прекращай уже напиваться, – снова звучит над ухом и, следуя за звуком, я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Демоном.

– Почему? Боишься, что я описаюсь? – я начинаю хихикать, но даже в собственных ушах это звучит… не очень.

Демон кривит губы и мне становится обидно.

– Я тебе так неприятна, папочка?

– Ты очень красивая, Диана, и очень пьяная.

– Прости, тебе не повезло с дочерью. Я – позорное пятно на твоей безупречной репутации, – искренне каюсь, поднося фужер к губам. – За тебя, Демон!

Демон хмыкает и забирает из моих рук утешительное игристое.

– Сегодня не повезло Клэр, – он подтолкнул меня к маленькому диванчику, скрытому за кадкой с фикусом. – Посиди немного здесь, скоро приедет Жак.

И Демон растворился в толпе гостей. Он сегодня нарасхват. Его персона редко появляется на подобных мероприятиях, поэтому этим вечером мой папочка гораздо популярнее своей пассии. Я им потихоньку любуюсь и очень горжусь… Только – тс-с-с…

Здесь, под фикусом, мне очень скучно, а веселый напиток, скрашивающий мой вынужденный досуг, Демон изъял. Почему я вообще тут сижу? Я поднимаюсь с диванчика и гордо расправляю плечи, стараясь удержаться на высоких шпильках. Ну-у-у!.. Пошла красиво!

Один из гостей, в очередной раз отбившийся от своей половины, движется мне наперерез – достал меня сегодня. Ничего так мужчинка… Улыбается, падла, словно выиграл джекпот. Я ловлю его на подлёте за модный галстук, подтягиваю ближе и оставляю на его выбритом подбородке смачный отпечаток своих алых губ.

– Свободен, амиго, зови следующего.

– Сумасшедшая, – мужик яростно трёт подбородок, делая только хуже. Отличная помада!

– Ах ты, шалава! – а вот и жёнушка. Похоже, сидела в засаде.

Симпатичная тётка лет тридцати – ухоженная, фигуристая… И что этим мужикам надо? Ну, ей-то от меня – понятно что надо. Ревнивица больно хватает меня за руку и пытается выкрутить. Я свободной рукой сжимаю крепко её нос, отчего из глаз налётчицы брызгают слёзы, и шепчу:

– Пошла вон от меня, корова, иначе передумаю и затрахаю твоего мужа до такого состояния, что ты никогда больше не увидишь его член в боевой готовности. Брысь! – отпускаю тёткин посиневший нос и отталкиваю от себя.

Руку больно – синяк теперь будет.

Но настырная дура не остаётся в долгу и резко дёргает лиф моего платья вниз, стянув его до самой талии. Теперь она оторопело пялится на мою обнажённую грудь. И если бы только она одна!..

– И кому ты сейчас хуже сделала? На муженька своего глянь. Теперь его жизнь уже никогда не станет прежней – ему же мои сиськи каждую ночь будут сниться. Вон и остальные мужчинки занервничали, тебя ведь теперь затопчут их спутницы.

Среди множества гостей Андре я замечаю сразу, и он стремительно приближается ко мне. Нет – хватит на сегодня представлений. Под щелчки камер я не спеша возвращаю платье на место и разворачиваюсь к выходу. Если эта швабра ещё раз протянет ко мне свои руки – убью на месте.

* * *

На улице многолюдно и слишком душно. Я стреляю сигарету у одного из гостей и ищу уединения. С торца здания в тени деревьев ни души. Прислонившись спиной к дереву, зажимаю губами сигарету… Чёрт – а прикурить?

Почему я до сих пор здесь? Дома меня ждёт Реми, там всегда мне рады. А здесь я, как белая ворона…

– Ты же не куришь, малыш, – раздаётся рядом голос Андре, и его рука вытаскивает из моих губ сигарету. – Ты меня обманула… Поговорим?

Я молчу, потому что знаю – Андре сам меня оправдает. Всегда так делает.

– Точнее, ты не сказала мне всей правды. Наверное, у тебя были на это причины. Хотя, если бы я знал, чья ты дочь, я бы в меньшей степени чувствовал себя предателем. Я сам лично плохо знаю Демиана, но наслышан достаточно, чтобы понять – он никогда бы не позволил мне быть рядом с тобой.

– Сейчас ты рядом, – я улыбаюсь.

– Это сильнее меня, моя девочка, – Андре гладит моё лицо… шею, целует плечи. – Не представляю, как стану жить без тебя…

– Как делал это до меня, – грусть всё же просачивается в мой голос.

– Ты можешь считать меня законченным эгоистом, но мне невыносимо жить, не прикасаясь к тебе, – Андре опускается на корточки и обнимает мои ноги, прижавшись к ним лицом.

Я могла бы ответить грубо или сказать, что всё остаётся в силе… Но я не решила, готова ли продолжать отщипывать своё счастье по кусочкам. Красть его у другой. И счастье ли это?..

Я запускаю пальцы в волосы Андре… И в этот момент к нам сквозь заросли кустов пробирается злая Лебедиха. Откуда-то внезапно собираются зрители, среди которых я замечаю Демона и Клэр, снова слышу щелчки камер… Я вздыхаю – не хочу воевать… К маме хочу… Мне хочется зажмуриться, но в этот момент я вижу пробирающегося ко мне Жака и протягиваю к нему руки, как утопающий.

– А ну, пошли на х*й, стервятники е*учие! – огромный Жак бесцеремонно расталкивает сливки общества и рычит: – Стадо озабоченных пенсионеров решило полакомиться ребёнком?!

Мой грозный спаситель отталкивает Андре, который силой удерживает брызжущую слюной Лебедиху.

– Убери отсюда свою кобылу страшную, пока я вас обоих не убрал.

– Жак, – я обнимаю его за мощную шею.

Он одной рукой обхватывает мои бёдра, приподнимает и прижимает к себе:

– Испугалась, мелкая? – и тут же рявкает в сторону: – Люк, собери у всех любопытных телефоны, а кто не захочет отдавать, выбей глаз.

Жак выносит меня из этого кошмара, и через его плечо я вижу ухмылку Демона, на глазах которого охрана потрошит карманы и сумочки неприкосновенных людей. И это… мой папочка.

* * *

Уже две недели я – узница замка Ла-Шер. Добровольная узница. Первые дни мне было очень страшно – я каждый день ждала кары от Демона и мои нервы были на пределе. Но он явился спустя неделю, и как ни в чём не бывало, поинтересовался, не желаю ли я слетать на неделю в Таиланд. Это специальный экстремальный тур, где Реми делать пока нечего, зато мне должно понравиться.

Мне очень-очень хотелось, но без Реми – это уже экстрим. Я ведь ещё не знаю, какие у Демона планы на учебный год – вдруг нас снова разлучат на месяцы? О местном университете я заговорила сама и выразила уверенность в том, что смогу поступить без проблем и протекций. Зря я, что ли, столько времени вгрызалась в знания?

К разговору об учёбе Демон пообещал вернуться позднее, а отказ от поездки даже не прокомментировал. Мне очень хотелось поинтересоваться, чем завершился праздничный вечер Клэр, и как удалось избежать скандала в прессе. Но это ведь всё равно, что сунуть голову в пасть крокодилу. Почему он не наказал меня – остаётся загадкой. Никогда не знаешь, чего ждать от этого человека.

Вот и в этот раз буря грянула внезапно. Демон неожиданно уволил горничную и охранника за пустяковые оплошности и пообещал уволить всех остальных, включая Лурдес, Же-Же и Мейли, за то что якобы все расслабились и обнаглели. Это было что-то новенькое – не иначе как кризис древнего возраста. Два выходных дня до его отъезда все обитатели замка, кроме Реми, ходили по струнке. Птицы не пели, и комары сдохли. А после его отъезда в замке ещё неделю воняло сердечными каплями.

Август – 2009

В очередной приезд Демона предчувствие чего-то недоброго накрыло меня сразу. Не знаю почему – интуиция… Я прислушивалась, вглядывалась в лица… и ждала беды. Даже Жак, которого я не видела две недели, зубоскалил не слишком остро.

Я не спала почти всю ночь, проведя её возле Реми. В какой-то момент захотелось схватить малыша в охапку и сбежать. Я даже стала продумывать план, но очень быстро уперлась в глухую стену. Реми – свет в окне для Демона, и он никогда не причинит ребёнку вред, в то время как я продумываю как бы обречь своего малыша на скитания. Дура! Это была последняя яркая мысль перед тем, как я, наконец, уснула.

Словно и не спала вовсе. Проснулась от щекотки Реми и тут же встретилась взглядом с Мейли.

– Диана, хозяин ждёт к завтраку, – Мейли отвела глаза и выскользнула из детской.

Хозяин! Терпеть не могу это слово, но Мейли так было удобно называть Демона.

После завтрака, во время которого в меня вместился только кофе, Демон позвал меня в свой кабинет. Я шла туда, словно на расстрел. И Демон меня убил…

Сегодня вечером мой ребёнок улетает в Шанхай. На целый год! В ту же минуту, как была озвучена эта новость, скудное содержимое моего желудка выплеснулось наружу.

* * *

Они уехали в аэропорт без меня – боялись, что я распластаюсь по взлётной полосе. Реми перед отъездом плакал, а я напоминала ему, что он мужчина и обещал никогда не плакать. Я рассказывала, как мы почти каждый день будем общаться по видеосвязи, и что он даже не успеет соскучиться. Зато в своей крутой школе он узнает много интересного и сможет рассказать мне.

А ведь я тоже могла бы там учиться, работать, да что угодно могла бы!..

Они забрали с собой Же-Же, чтобы малыш не забывал родной язык и не растерял манеры. Я рада, что мадам рядом с моим мальчиком. А в Шанхае их ждёт уже Странник. Они забрали даже Доминика в качестве личного телохранителя, потому что он очень привязан к Реми. Они только меня отвязали.

Теперь я понимаю, для чего Демон собирался сплавить меня в путешествие. Но разве я способна ему помешать или он надеялся, что я никогда не вернусь из экстремального тура? Знать бы, чего на самом деле хочет Демон…

Жак остался со мной в Ла-Шер и с фальшивым упоением рассказывал о перспективах для Реми, но держался очень настороженно. Ему было бы намного легче, если бы я билась в истерике – со мной притихшей он не понимал, что делать. И я не понимала, что мне делать дальше…

* * *

Третий день подряд я приезжаю к храму и провожу здесь по несколько часов. Оставаться дома невыносимо – меня раздражают сочувствие Лурдес и ее постоянное желание меня накормить, наигранная веселость Клода и шутки Жака. Но я не могу обижать дорогих мне людей и поэтому сбегаю на остров. Разговариваю с мамой. Она очень давно мне не снилась, а здесь… Где ещё она сможет услышать меня, если не там, куда рвалась её душа – в самом сердце Парижа.

* * *

– Нет, мне не сдохнуть своей смертью! И мои дети останутся нищими голодранцами! – рычит Жак. – А ведь Доминик, сукин сын, оказался охеренным стратегом! Я бы тоже не отказался, чтобы мне переломали ноги и руки, зато теперь прыгал бы беззаботно с пацаном по китайским маковым полям и ловил бабочек сачком.

– На сломанных ногах? – я с улыбкой смотрю на беснующегося Жака, но на душе становится тревожно.

– Поговори мне ещё, пигалица богомольная!

– Жак, что случилось?

– Под жопой кресло намочилось! В интернет залезь – ты у нас гвоздь столичных новостей. Вот как теперь?.. Что?.. Мне самому, что ли, застрелиться?

Искать долго не пришлось – лихо сработано – «…Юная и порочная Эсмеральда замаливает свои грехи…»

Ну и видок у меня на фото – овца овцой! В глазах тоска, на лице скорбь и ни капли интеллекта. Демон будет в ярости.

– Жак, это надо удалить, – бормочу я, вчитываясь в хлесткие строки писаки. Они и Андре сюда приплели.

– Спасибо за совет, благодетельница моя недалекая! Большая часть уже уничтожена. Только вряд ли в Париже остался хоть один безграмотный француз! Сегодня даже бомжи уткнули свои носы в газетки. Поздравляю, Эсмеральда, ты звезда, чтоб тебя всю жизнь драли одни горбуны! Босс уже в курсе, мне бы теперь с семьёй успеть попрощаться.

– Но при чём здесь ты? В таком скоплении туристов сложно вычислить папарацци – там все с камерами… – я растерянно оправдываюсь, понимая насколько жалко это звучит.

Жак долго сверлит меня яростным взглядом и, наконец, выдаёт:

– Выползешь из дома – и я осуществлю свою навязчивую мечту – сверну тебе шею и вырву ноги. Один хер – отвечать, так хоть за дело.

– Ноги-то зачем? Я же без головы всё равно никуда не уйду… – пытаюсь мрачно пошутить.

– Ну в храм же ходила!.. – припечатывает Жак и, толкнув плечом тяжелую дверь, покидает замок.

– Обойдётся, деточка, – со спины тихо подходит Лурдес и обнимает меня. – Пойдём, я тебя вкусненьким накормлю, а то исхудала совсем.