Текст книги "Нарисованные сны"

Алла Дхар
Нарисованные сны

Хочу выразить благодарность моей дочери Екатерине Фетисовой и моему мужу Прадипу Дхар за веру в меня, поддержку и помощь в издании книги. А, также моя огромная признательность Михаилу Щиголеву за содействие в оформлении книги.

© Алла Дхар, 2024

Глава I

В этом году весна никак не хотела вступать в свои права. То один циклон, то другой не давал москвичам снять с себя теплые одежды. Но ближе к середине мая установилась по-летнему жаркая погода. И, как бы в благодарность долгожданному теплу, природа щедро делилась разнообразием звуков, красок и запахов. Чтобы насладиться этой красотой, не обязательно было уезжать за город. В Москве даже в центре помимо парков можно найти не тронутые архитектурой оазисы. Один из них находится в Сокольниках. Только не около метро, где панельные многоэтажки сменяются бетонными и стеклянными архитектурными изысками, на фоне которых теряется такой красивый и памятный каждому москвичу вход на самую первую ветку московского метрополитена. Место, о котором пойдет речь, знают не многие, так как оно находится в стороне от центрального входа в парк Сокольники, а точнее, со стороны входа на майский просек, между Богородским шоссе и Большой Оленьей улицей. Когда-то здесь кипела жизнь. Среди дубов и кленов стояли двухэтажные деревянные домики с садами и палисадниками. Между трамвайными остановками «Ул. Короленко» и «Майский просек» в красивом бревенчатом здании с верандой находился однодневный Дом отдыха. До революции здесь располагался ресторан «Олень», расцветом которого были 20-30-е годы прошлого столетия. Этот ресторан считался очень популярным у московской богемы. Своей популярности это здание не потеряло и в советское время, став однодневным Домом отдыха, так как располагалось в очень красивом месте на пруду с мостиком, и окна его выходили на пляж. Летом на пляже было полно народу до самого позднего вечера. При входе стоял ларек с пивом и солеными сушками. Напротив пляжа находилась спортивная база Министерства внешней торговли. Но главной достопримечательностью этих мест был пруд с островком, на котором стоял величавый дуб. В праздничные дни место перед прудом огораживалось, приезжала спецтехника для проведения праздничного салюта. Все местные жители подтягивались сюда и с трепетом наблюдали, как из машины с грохотом выскакивали залпы фейерверков. От шума закладывало уши, но всех переполняла радость.

В 70-х годах людей стали переселять на окраины Москвы в спальные районы. Дома снесли, базу закрыли. Однодневный Дом отдыха сгорел. Все заросло деревьями, среди которых одиноко возвышается пятиэтажное кирпичное здание бывшей школы № 387, куда когда-то ходила многочисленная местная детвора. А сейчас кругом какая-то жуткая тишина, которую изредка прерывают проходящие мимо трамваи. Ничего не осталось здесь от прежней жизни, и лишь пруд с островком несет в себе память и тайны прошлого.

Именно сюда уже несколько дней подряд приезжал Никита Ларионов, чтобы написать картину в подарок своему лучшему другу Олегу. Никита, худощавый молодой человек двадцати лет, немного выше среднего роста, был художником, вернее, хотел стать настоящим художником, поэтому учился в Суриковском училище. Он долго выбирал место для написания пейзажа. Сокольники ему всегда нравились, и не только ему. В разные годы здесь любили проводить время такие выдающиеся живописцы, как Иван Шишкин, Алексей Саврасов, Исаак Левитан. Но Никита не хотел повторять того, что было написано раньше, поэтому искал какое-нибудь необычное место для своего творчества.

Он долго бродил по безлюдным аллеям парка, по лучевым просекам, пока не вышел к этому Оленьему пруду, который одни называли Верхним Оленьим прудом, другие Средним Оленьим прудом. Никита как завороженный смотрел на чудо природы. Это было похоже на сказку. Зеркальная вода отображала деревья, стоящие на берегу. На островке, раскинув могучие ветви, возвышался величавый дуб в окружении молодых березок. «Вот то, что мне нужно», – решил Никита и приступил к работе.

Глава II

Никита родился и вырос в Москве в очень дружной семье. Его мама была провизором, а папа – травматологом. Родители познакомились в институте, несколько лет встречались, а когда закончили учебу, поженились. Через год родился Никита, который с первых дней был окружен заботой и вниманием. Малыша баловали, особенно отец, всегда мечтавший о сыне. А чтобы Никита рос здоровым ребенком, его с раннего детства приобщали к спорту. Зимой они всей семьей ходили на лыжах, летом старались выбраться на море, где отец учил Никиту плавать. Но, несмотря на то, что мальчик был активным, любил спорт и подвижные игры, родители все чаще замечали его с карандашом в руке. Никита рисовал везде: на клочках бумаги, в альбоме, на обоях. Когда родители читали ему сказку, он пытался изобразить героев этой сказки, какими их представлял. Конечно, это были детские рисунки, наивные и немного смешные. Но шло время, и рука становилась увереннее, глаз острее, изображаемые предметы обрели цвет и тень. Родители все больше поражались, откуда у мальчика такие способности. Было ясно, что в медицину он не пойдет и продолжать семейную династию не будет, и тогда сына отдали в художественную школу.

Учился Никита легко и с удовольствием. Кумиров себе не создавал, но преклонялся перед талантом гения. Уважал людей, умеющих делать то, на что многие не способны. Любил музыку, книги, спорт. Среди художников выделял мастеров итальянской школы эпохи Возрождения. Изучал их биографии и все больше и больше поражался многогранности их таланта. Например, Микеланджело Буонарроти был еще скульптором, архитектором, поэтом и мыслителем; Рафаэль Санти – графиком и архитектором; Джорджоне обладал великолепным голосом и вкусом, играл на нескольких музыкальных инструментах. Но больше всего Никита был очарован Леонардо да Винчи, гений которого блистал не только в живописи, но и в науке, скульптуре, архитектуре и изобретательстве.

Знакомясь с искусством великих мастеров, Никита понял: чтобы стать хорошим художником, нужно изучать не только технику изобразительного искусства, но и математику, анатомию, физику, химию. Поэтому родители хлопот с ним не имели, сын всегда был прилежен, аккуратен, всегда выполнял домашние задания.

Вот так легко, весело, интересно протекала жизнь Никиты. В будни днем школа, вечером во дворе с ребятами футбол. В выходные с родителями походы в кино, театр, цирк или поездки за город. Но в один день, когда Никите было 14 лет, все рухнуло. Отец ушел в другую семью. Для молодого человека с совсем еще не окрепшей психикой это стало тяжелейшим ударом, перевернувшим все в его сознании. Все, чем он так дорожил, чем гордился, во что верил, превращалось в прах. Никита не мог понять, как же отец, так горячо любивший его и маму, смог променять их на другую женщину. Хотя, избранницу отца он не видел, но в ее лице возненавидел всех женщин, кроме матери. Напрасно мама уверяла сына, что некого винить, просто так сложилась жизнь, Никита оставался непреклонен. Поддерживать отношения с отцом он не хотел, как тот ни старался, и простить его не мог. Особенно было обидно за маму, которая ничего не говорила, но тихо плакала по ночам.

Семейные проблемы отрицательно сказались на учебе и поведении молодого человека. В дневнике стали появляться тройки, в общении с учителями и сверстниками он становился несдержанным, дерзким, а порой даже грубым. Мать все списывала на переходный возраст, а вечерами проводила с сыном воспитательные беседы.

Со временем Никита успокоился, дерзость и грубость сменились на неизвестно откуда взявшееся тщеславие и стремление всем доказать, и прежде всего отцу, что он многое может и добьется всего без посторонней помощи. Но именно эти, казалось бы, не очень благородные качества заставили его больше работать над собой и серьезнее относиться к учебе.

В итоге Никита успешно окончил художественную школу и поступил в Московский государственный академический художественный институт имени В. И. Сурикова на факультет живописи.

Когда Никите исполнилось 18 лет, мама вышла замуж, предварительно посоветовавшись с сыном. Он не возражал, понимая, что мама еще молодая и ей трудно одной, но переехать вместе с ней отказался.

Вот так Никита остался жить один в двухкомнатной квартире, куда часто приходили его друзья, а также девушки, у которых он пользовался успехом, так как был хорош собой: немного прикрывающие уши темные волосы, карие миндалевидные глаза, небольшой нос, красивые губы. Все черты лица были аккуратными и нежными, облик, с одной стороны, утонченный и трепетный, а с другой – холодный и неприступный. Он умел держать между собой и окружающими дистанцию, но не потому, что высокомерен и надменен, просто Никита был немного закрытым человеком. Он не любил обсуждать свои дела и проблемы с окружающими, не отвечал на глупые вопросы и почти никому не открывал душу. Только со своим другом Олегом наш герой был открыт и откровенен. С девушками всегда предупредителен, учтив, галантен, весел и даже игрив. А так как не заводил ни с кем серьезных романов, то становился еще более привлекательным для лиц противоположного пола.

Но как Никита ни бегал от любви, она настигла его в собственной квартире, куда пришли его приятели вместе с девушками, среди которых была красивая стройная блондинка с голубыми глазками на кукольном личике и длинными ногами. Ее звали Кристина. Никита, как истинный художник и почитатель всего прекрасного, весь вечер не мог отвести от нее глаз. Девушке, в свою очередь, польстило внимание этого обаятельного и талантливого юноши. Узнав, что Никита художник, она попросила написать ее портрет. Естественно, наш герой согласился. Так начался первый в его жизни серьезный роман. Никита влюбился и буквально потерял голову.

Все, вроде бы, шло хорошо, Кристина часто оставалась у Никиты дома, но красивая девушка требовала больших расходов. А что мог дать ей бедный художник? Конечно, Никита зарабатывал, продавая свои картины. Но чтобы написать картину, нужно время, а Кристина хотела, чтобы все свое свободное время он тратил только на нее. Начались ссоры, а потом Кристина стала появляться все реже, ссылаясь на занятость, и позже Никита узнал, что она встречается с каким-то бизнесменом. Молодой человек страдал, потерял сон и аппетит, никого не хотел видеть. А когда, примерно месяц спустя, пришел в себя, то решил, что любовь приносит только страдания и проблемы и не стоит того, чтобы тратить на нее свои силы, время и здоровье. Лучше полностью посвятить себя творчеству, тем более, что большинством девушек, как он считал, движут исключительно корыстные цели.

С тех пор прошел год.

Глава III

Итак, вернемся к тому моменту, когда наш герой нашел в Сокольниках пруд с островком, чтобы запечатлеть его на память другу. Никита увлеченно работал, но одного дня было недостаточно, поэтому он вернулся сюда в выходной, чтобы закончить картину. Было прекрасное солнечное утро. Легкий ветерок играл на ветвях деревьев. Вокруг пустынно и тихо, лишь изредка проезжавшие трамваи нарушали эту тишину.

Никита пребывал в хорошем настроении, работа шла к завершению, и похоже, что все задуманное ему удалось. Главное, чтобы подарок понравился другу. Вдруг Никита почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Он испуганно оглянулся. Перед ним стоял совсем небольшого роста старичок лет восьмидесяти, в поношенной фетровой шляпе, из-под которой выглядывали седые волосы. Лицо обрамляла такая же седая бородка, глаза лукаво улыбались. Серый пиджачок и рубашка в клеточку, по всей вероятности, были еще из прошлого века, но выглядели аккуратно и чисто. Как видно, старичок за собой следил. Он походил на сказочного персонажа, во всяком случае, именно такими представлялись Никите старички в сказках, которые ему читали родители в детстве.

Незнакомец вежливо поклонился:

– Извините, я, кажется, напугал вас, юноша?

– Есть немного, – ответил Никита, – вы так тихо подошли, и я просто не ожидал увидеть здесь кого-то в столь раннее воскресное утро.

– Для тех, кто не работает, каждое утро воскресное, – пошутил старичок и продолжил, – я люблю ранние прогулки, так как в моем возрасте уже не позволительно долго спать. Время быстро бежит, а еще хочется получить много впечатлений.

– От моей картины, например, – съязвил Никита.

– Почему нет, очень хорошая картина. Вы художник? – спросил старичок.

– Вроде того, во всяком случае, очень хочется им стать, я имею в виду настоящим художником, – ответил молодой человек.

– Ну что ж, я думаю, у вас это получится, – старичок лукаво улыбнулся. – А как вас зовут, юноша? Может быть, я разговариваю с будущим гением и даже не знаю его имени.

– Скажете тоже, гением, – засмущался наш герой, – а зовут меня Никита Ларионов, а вас?

– А я Прохор Петрович, вот и познакомились. – И старичок пожал Никите руку.

– Прохор Петрович, а вам правда понравилась моя работа? – спросил юноша, с интересом глядя на нового знакомого.

– Правда, только ты на меня не обижайся, но… ничего, что я перешел на «ты»? – прервал свою речь старичок.

– Да, конечно, ничего, а на что я должен не обижаться – насторожился Никита.

– Так вот, не обижайся, но мне кажется, что в твоей картине нет главного, – и Прохор Петрович многозначительно посмотрел на молодого человека.

– А чего главного? – не понял Никита.

– В твоей картине нет музыки, – сказал со знанием дела старичок.

– Но я вроде не музыкант, и кисть в моей руке – не дирижерская палочка, – сострил Никита.

– Ты, наверное, считаешь, что я выжил из ума? Хотя в моем возрасте это с некоторыми случается. Постараюсь тебе объяснить, что я имею в виду. – Прохор Петрович не спеша уселся на траву и продолжил. – Как человек воспринимает окружающий мир? Он видит и слышит. Правда, я встречал людей, у которых все нормально и со зрением, и со слухом, но они не видят, а смотрят, не слушают, а хлопают ушами. Но не о них сейчас речь. Так вот, в отсутствие одного из этих ощущений: зрения или слуха – деятельность человека станет очень ограниченной, к тому же эти ощущения взаимосвязаны: звуки создают зрительные изображения. Вот, например, мы с тобой сейчас слышим грохот приближающегося трамвая и, естественно, надеемся увидеть трамвай, и мы будем очень удивлены, увидев вместо трамвая велосипедиста или наездника. Так и в изобразительном искусстве, как мне кажется, должна быть неуловимая связь изображения и звука. Если на картине изображен лес, то человек, который смотрит на эту картину, должен услышать пение птиц и шелест листьев. Если изображен водопад – то грохот падающей воды, если поле – жужжание насекомых, море – тихий всплеск набегающей волны и так далее.

Можно подобрать краски и написать очень красивую картину, но чтобы она стала великим произведением, картина должна звучать. Вот это я и называю музыкой. – Старик замолчал. Воцарилась тишина. Никита, не мигая, смотрел на Прохора Петровича и не мог понять, как этот маленький, старый человек так легко и просто объяснил то, что Никита так долго искал, чего ему не хватало в работах. Старичок, заметив удивление Никиты, спросил:

– Ты сейчас думаешь, откуда я это знаю?

– А вы еще и мысли читаете? – в свою очередь спросил молодой человек, продолжая удивляться.

– Да нет, мысли я еще читать не научился, – ответил Прохор Петрович, – а все знания – это багаж, приобретенный за мою жизнь. Бог дал мне возможность видеть, слышать, думать, чувствовать, анализировать. А почти все наши восприятия – это результат предшествующего опыта. Все просто.

– Да… – процедил Никита. – Просто… А как это сделать?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду музыку в картине, – пояснил Никита.

– Для этого нужно время, терпение и путь, который ты пройдешь, приобретая знания и опыт, друзей и врагов, пережив разочарования и сомнения, ощутив надежду и удачу, испытав любовь и верность. Тогда, может быть, ты и найдешь свою музыку, – сказал Прохор Петрович, поднимаясь и отряхивая брюки.

– А если не найду? – недоверчиво спросил юноша.

– Тогда, найдешь что-то еще, не менее важное в твоей жизни. Главное – знать, что ты хочешь, не пасовать перед трудностями, не поддаваться слабостям, падая, подниматься и опять идти вперед, верить в свои силы и трудиться. Да что я тебе рассказываю, ты все это знаешь, – и старичок подмигнул Никите.

– Нуда, «Бороться, искать, найти и не сдаваться!» – процитировал Никита девиз из романа «Два капитана».

– Вот-вот, именно так. Ищи, сынок, ищи, – и Прохор Петрович с отцовской нежностью похлопал молодого человека по плечу, затем посмотрел на старенькие часики и заторопился:

– О, сколько времени! Мне уже пора идти, да и тебя я своими разговорами от работы отвлек.

– Что вы, Прохор Петрович, мне было интересно с вами беседовать, к тому же, для меня очень важно то, что вы сказали. А что касается работы, то я успею. Эта картина – мой подарок другу на день рождения, который будет только через месяц. Просто я решил подготовиться заранее, а то мало ли что: погода может испортиться или времени не будет.

– Ну, хорошо если так. Рад был с тобой познакомиться. Может быть, еще свидимся. А за то, что ты был внимательным слушателем и на память о нашей встрече я хочу сделать тебе небольшой подарок, – и Прохор Петрович полез в боковой карман пиджака, достал черную коробочку и протянул Никите.

– Спасибо, – поблагодарил юноша, открывая коробочку, в которой лежала кисть для рисования. На первый взгляд это была обычная колонковая кисть на длинной ручке, но приглядевшись, он заметил, что волоски кисти переливаются, как будто выкрашены золотой краской.

– Какая необычная кисть, – сказал Никита, подняв глаза, но никого не увидел. Старичок буквально испарился. Никита посмотрел вокруг и громко позвал:

– Прохор Петрович! Вы где? – Но никто ему не ответил, только послышался шум отъезжающего от остановки трамвая. «Может быть, старик уехал на трамвае? Хотя говорил, что он гуляет. Все это очень странно», – размышлял про себя Никита. Ему потребовалось немало времени, чтобы постараться отбросить все мысли, связанные с таинственным старичком, и закончить наконец картину.

Вернувшись домой, Никита положил подарок старичка на стол и лег на диван. Мысли о Прохоре Петровиче его не покидали. Размышляя о недавнем разговоре, он незаметно уснул. Его разбудил телефонный звонок. Сняв трубку, он услышал голос Олега:

– Никита, ты где пропал?

– А, Олег, привет, – потягиваясь произнес Никита.

– А мобильник почему недоступен? – не унимался Олег. Взяв в руки телефон, Никита обнаружил, что закончилась зарядка. Странно, что за все время он даже не вспомнил о нем.

– Мобильник разрядился, у тебя что-нибудь срочное? – спросил Никита, ставя на зарядку телефон.

– С тобой так всегда, когда нужен, тебя не найти, – констатировал Олег и продолжил, – есть дело. У одного знакомого скоро день рождения дочери.

Ей исполняется 8 лет, а поскольку она любит сказки и любит рисовать, то он решил подарить ей картину с изображением ее любимой сказки «Золушка».

– Не понял, а я-то здесь при чем? – спросил Никита.

– Да при том, что эту картину будешь рисовать ты, чего непонятного. Этот мужик узнал, что у меня друг художник, вот и попросил. Он хорошо заплатит, так что с тебя вискарик за заботу о ближнем, – подытожил Олег.

– А когда у девочки день рождения?

– Точно не знаю, он сказал, что картина нужна через пять дней. Рамку он подберет сам. Детали можешь у него уточнить. Так что, старик, дерзай.

– Олег, но я смутно помню эту сказку, – недовольно произнес Никита.

– Тебе что, бабки не нужны? Я, понимаешь, стараюсь, его заказами обеспечиваю, а он еще артачится. Найди в интернете фильм «Золушка», освежи в памяти, заодно и детство вспомнишь. Кстати, посмотри еще какие-нибудь сказки, может, заказы будут. Сделаем тебе рекламку: художник-сказочник или художник по сюжетам русских народных и зарубежных сказок. Как тебе больше нравится? – веселился Олег, подтрунивая над другом.

– Олег, да ты просто Вольф Мессинг, читаешь мысли на расстояниии. Все последнее время я только о сказках и мечтал, – решил подыграть Никита.

– Тогда я звоню знакомому и говорю, что ты согласен, – уже серьезно произнес Олег.

– Ладно, виски за мной, – согласился Никита.

– Может быть, пойдем где-нибудь посидим по поводу принятия заказа? – предложил Олег.

– Нет, не получится, дел много – сессия на носу, а у меня еще конь не валялся. Надо к зачету готовиться, реферат писать. Давай в другой раз.

– О’кей, сэр! С нетерпением буду ждать вашего звонка, – бодро отрапортовал Олег и повесил трубку.

«Да, не было печали. Только сказок мне и не хватало, – размышлял Никита. – Сколько знаю Олега, он не перестает удивлять». А знал он Олега действительно давно.

Они раньше жили в одном доме и с детства дружили. Учились, правда, в разных школах – Никита в художественной, а Олег в школе с углубленным изучением английского языка. Но зато после уроков они во дворе гоняли в футбол и всегда играли в одной команде. Зимой вместе катались с ледяных горок и играли в хоккей. И когда Олег с родителями переехал в другой район, дружба мальчиков не закончилась. Они были абсолютно разными, но при этом прекрасно дополняли друг друга.

Олег – симпатичный молодой человек среднего роста, блондин с голубыми глазами. Всегда подтянут, аккуратен, учтив, деликатен, общителен, с хорошими манерами и чувством юмора. В общем, такие очень нравятся противоположному полу. Вдобавок ко всему, он был умным и образованным, владел тремя иностранными языками, что не удивительно, ведь Олег учился в МГИМО. Его родители – состоятельные люди и поэтому не жалели средств на образование и воспитание сына. В восемнадцать лет у Олега были уже своя квартира и машина, но он не злоупотреблял материальным доверием родителей и в свободное время помогал отцу вести бизнес. Олег вообще любил помогать, но делал это очень деликатно и ненавязчиво. Зная, что Никита нуждается в деньгах, но никогда не попросит и не возьмет их просто так, Олег помогал другу продавать картины или давал заказы, как сегодня. К тому же Олег любил изобразительное искусство и часто приходил к Никите просто посмотреть, как тот работает. Иногда друзья вместе ходили на различные выставки и в музеи. У них во многом вкусы совпадали. А вот к слабому полу они относились по-разному. Никита, как уже говорилось, перестал верить в высокие чувства, встречался с девушками редко, и то только для того, чтобы приятно провести время. Олег же, напротив, был повелителем женских сердец, но не коварным искусителем и сластолюбцем, а скорее всего романтиком, ищущим свой идеал. Каждый его роман был полон страстей и эмоций, правда, оказывался недолгим. Олег мечтал найти девушку, от которой можно было потерять голову, сон и желание встречаться с другими. Такую, чтобы самому себе завидовать.