Текст книги "Легенды Северных Земель. Книга первая. Наследник Хронома"

Глава 9. Решение

В трапезном зале королевского замка царила суета. Из кухни пахло пряностями. Там в огромной печи на вертеле готовился кабан, трофей дозорных. Вчера монаршая охота не увенчалась успехом. Даже принц Фаульн, известный своей меткостью, вернулся с парой зайцев у седла и только. Но неудача не огорчила наследника.

Причина – в проступке, сошедшем Фаульну с рук, чего не случалось никогда прежде. Со старшим сыном король бывал особенно строг, видя в нем приемника. Небывалую отцовскую мягкость сын отнес в счет его болезни. И к вечеру того же дня бросил размышлять об этом. Но карту, на всякий случай, зашил в рукав коронационного наряда. Рассудил, что в ближайшее время надеть его не придется, а значит, в чужие руки она не попадет. Приподнятое расположение духа не покидало юношу еще и потому, что отец позволил ему всю охоту держать при себе Арсунка, любимого своего сокола. А сегодня утром, когда дозорные вернулись со службы с подношением, король затеял пир.

И замок ожил. Засуетились слуги, натирая до блеска полы в трапезной, начищая посуду. Из кухни в кладовую то и дело шныряли поварята, подгоняемые взмыленным и возбужденным важностью события главным королевским поваром Орлеусом. Суматоха заметна была уже на подъезде к главному зданию, внутри замкового двора, в пристройках, где жили придворные.

Повсюду властвовало радостное предвкушение. За время болезни повелителя Уольвига, подданные отвыкли от праздников. И даже если бы отряд дозорных не принес из Вис-ольна обнадеживающих вестей о прекращении оборотнями военных действий, жителям столицы, до которых война еще не докатилась, вряд ли что-то испортило настроение.

Пир в монаршем замке означал бесплатное угощение для горожан. На улицы из кабачков были вынесены лавки и столы. На них расставили фонари, чтоб народ сумел от души повеселиться до рассвета. И забегали посыльные из главного замка страны, таская окорока и бутыли со шрапом. Король запретил подавать горожанам крепкие спиртные напитки, но распорядился достать из кладовых свой лучший шрап. Его подданные не остались в обиде, терпкий, сладковатый золотисто-коричневый шрап лучше, чем в королевских шраповарнях не варили нигде. И потом, что может быть приятнее морозным днем, чем вкусный горячий напиток, который можно давать без опаски даже подросткам.

К вечеру трапезная выглядела так, словно придворные собрались отпраздновать годовщину коронации короля Стауга. Большие окна, залитые полицелумом, тем самым чудодейственным раствором изобретения Тиббелуса Гала, сияли чистотой. После его использования в трапезной не прошло еще ни одного праздника. И были гости, которые, зайдя в зал, тотчас приказывали слугам принести им шубы и плащи. Действительно, в прозрачном полицелуме закат над городом был виден как на ладони. При прежнем правителе трапезная служила ристалищным залом, где куэрты вместе с наследником престола оттачивали искусство сражения на мечах. Но король Стауг любил закаты и решил, что лучше использовать просторный зал в верхней части замка для общих ужинов с подданными. Никто не знал, что владыка Уольвига часто засиживается здесь по вечерам в одиночестве, предпочитая малоприспособленную для трудов трапезную своим покоям. Собравшимся вокруг длинного сервированного стола гостям пришлось подождать.

Чувствуя приятные запахи из кухни, и не имея возможности приступить к ужину, подданные короля Стауга начали скучать. Король вошел в зал с последними лучами солнца. Слуги, спешно зажигавшие факелы на стенах и свечи на столе, замерли на местах. Придворные склонились перед своим монархом, дамы присели в глубоких реверансах. К удивлению гостей, за королем следовали наследники, хотя, согласно этикету, они должны были уже находиться в зале и вместе со всеми приветствовать правителя Уольвига. Придворным, готовым принять естественные для человеческих тел положения в пространстве, пришлось повторить ритуал. Когда же, вслед за уольвигунками, в трапезную вошли братья-книжники, по рядам придворных прошелестел ропот. Неприязнь к братству, замешанная на непонимании, была присуща не только необразованным простолюдинам Уольвига, при дворе представителям братства тоже не бывали рады. Так, под шепот своих подданных, король Стауг занял место за праздничным столом. Рядом – по левую руку от него – сели принцы, и через стул по правую руку – братья-книжники. Придворные в замешательстве толпились посреди зала.

– Господа, вы можете садиться, – достаточно громко, чтобы перекрыть общий гул разговоров произнес король.

Его подданные послушно поспешили к столу. Первый пир со дня долгой болезни короля грозил обернуться катастрофой. Когда все, наконец, расселись, стало ясно, что стул по правую руку от его величества пустовал не зря. Он предназначался для Доктора мага, который, увы, отсутствовал. Истомленные и до того долгим ожиданием, гости «скисли», не желая больше развлекать себя пересудами. Но король сделал знак, стоявшему за спиной Хворобу, тот, силясь держать прямой спину под взглядом стольких страждущих глаз, поспешил из зала. Скоро в трапезную явились пятеро слуг, неся на плечах блюдо с частями кабаньей туши – главным угощением сегодняшнего пира. Голод «победил» правила приличия. Интересом гостей безраздельно завладело чудо кулинарного искусства. Никто не обратил внимания на Доктора мага входящего в зал. Никто не приветствовал его согласно обычаю, лишь принцы повскакивали с мест. Волшебник, как будто испугался, что это привлечет придворных, жестом пригласил их садиться. Некоторое время в трапезной был слышен лишь звон приборов. И даже насытившись, гости короля не смели проронить ни слова, пока их повелитель не начал беседу с кем-нибудь. Редко кто из подданных его величества имел удовольствие общаться с ним, но все ждали, когда король обратится к избранному собеседнику с вопросом. Это послужило бы сигналом для гостей к началу общения. Общество зажужжало бы как растревоженный улей, погружаясь в обсуждение вчерашних новостей. На этот раз счастливый момент никак не наступал. Король молчал, к тому же после своего, как было объявлено подданным, выздоровления, он выглядел хуже, чем до последнего приступа болезни. И гости вечера опасались, что весь ужин придется провести в молчании. Что говорить, никакому кушанью никогда не удастся возместить радость праздного разговора. И все глаза были с напряжением устремлены на короля Стауга. Наконец, его величество обратился к старшему из своих сыновей. Придворные не могли слышать, о чем шла речь, но тотчас там и тут весело зазвучали голоса.

Беседа в окружении короля шла об охоте. Его величество вспоминал забавные случаи, стараясь рассмешить Фаульна, пока Альтур скучал рядом. Когда отец заметил, спросил младшего сына:

– Тебя не очень веселят охотничьи истории, мой мальчик?

Альтур смутился и помедлил с ответом.

– Да. Я давно хотел сказать, – он шумно вдохнул, словно легким не хватало воздуха. – давно хотел признаться вам, отец, из меня никогда не выйдет охотник.

Стауг рассмеялся так громко, что на мгновение замерли все голоса за столом. Вслед за ним расхохотался Фаульн и несколько придворных, не слышавших сказанного принцем.

– Я и не предполагал, что это занятие отвечает склонностям твоей натуры, – отсмеявшись, проговорил король.

Альтур смотрел в стол, выражения глаз было не видно, на губах играла полуулыбка. Король положил руку на плечо сына.

– Не страшно вовремя признаться в своем неумении или незнании. И важно, что ты не заблуждаешься на счет своих способностей. Гибельно для полководца обнаружить слабость только на поле брани. Учитель маг хвалит тебя за успехи в науках. И в искусстве фехтования ты не отстаешь от брата.

– Мой конек – ближний бой, – горячась, перебил отца Фаульн.

И тут же осекся. Король Стауг взглянул на отпрыска строго.

– Ближний бой годится для младшей дружины куэрты1717
  Куэрта – регулярное войско короля Уольвига.


[Закрыть] больше, нежели для наследника престола. Очень надеюсь, что тебе никогда не пригодятся твои навыки.

Он опять обратился к младшему сыну:

– Я слышал, ты сочинил новую песню к празднику.

Альтур покраснел.

– Отец, я хотел сделать сюрприз.

– Это и будет сюрприз, ведь ни мелодии, ни слов я не знаю. До меня лишь слухи дошли.

Альтур с обидой взглянул на брата.

– Знаю, откуда эти слухи.

Фаульн вспыхнул.

– Ты не должен! Я не…

У него не хватило слов от возмущения.

– Принцы, на вас обращают внимание, – негромко урезонил наследников Доктор маг.

– Это не повод для ссоры, – поддержал его король Стауг.

Фаульн никак не мог успокоиться, и все нерастраченное раздражение обрушил на кусок мяса в тарелке. Альтур нахмурился. Неожиданно для всех, отец Вигнат, сидевший рядом с волшебником, обратился к королю:

– Ваше величество, прошу у вас позволения для себя и для братьев, покинуть пир.

Короля точно подменили. Лицо осунулось, глаза приняли озабоченное выражение.

– Уважаемый отец, не верю, что вы готовы нанести королю публичное оскорбление.

– У меня нет подобного намерения, ваше величество, но мысли о неотложных делах не оставляют нам возможности в полной мере насладиться угощением и приятной беседой.

Глаза короля потемнели от гнева.

– Я знаю, дорогой отец, какие мысли не дают вам покоя, – едва сдерживаясь, ледяным тоном произнес король. – И все же я прошу вас остаться. Быть может, эту мою просьбу вы исполните охотнее чем то, что обещали вчера. Дать мне время…

– Мы связаны словом, не позволяющим нам иметь право выбора, ваше величество, – коротко и так же холодно откликнулся его собеседник.

Братья-книжники заметно напряглись, готовые покинуть свои места по первому знаку отца Вигната.

– Прошу вас, здесь не место, – вполголоса произнес Доктор маг.

Только тут король и отец-книжник заметили, что за столом сделалось тихо. Король увидел испуганные лица сыновей. Он оглянулся и посмотрел в окно, туда, где над городскими кварталами, как тарелка, повисла ослепительно желтая луна.

– Хорошо, – наконец выдавил он, обратившись к сыновьям. – Похоже, уже очень поздно. И если кому-то пора покинуть нас, пусть, к глубокому моему сожалению, это будут их высочества.

Братья переглянулись. На этот раз они походили друг на друга не только внешне, выражение на их лицах было одно на двоих. Они не успели попросить дозволения остаться. Король громко произнес:

– Господа, их высочества покидают нас!

Нахмуренный Фаульн и растерянный Альтур поспешили к выходу. Задвигались стулья придворных, но никто из них не успел подняться, братья очень быстро исчезли в дверях. Король наблюдал за сыновьями, пока они не скрылись из виду. Потом он повернулся к отцу-книжнику.

– Ради нашей прежней дружбы, отец, что заставило вас нарушить все мыслимые приличия?

– Задержка. Непростительная заминка в решении важного государственного вопроса, ваше величество, – твердо начал книжник. – Я прошелся сегодня по улицам Альткарника. Всюду веселье. И это в столице страны находящейся на грани войны! Неужели известие о временном перемирии тому виной?! А мне кажется, причина тому – всеобщая беспечность. Ваше величество, мы с братьями при дворе второй день, но успели многое увидеть. На что и у самого правителя страны не ложится взгляд. Разве мыслимо, чтобы волю короля Уольвига представлял такой глава Ипастриума, которого мы видели вчера? Вы попросили нас об отсрочке, ваше величество, и отправились на охоту! Я ждал, что после этого вы предпримите какие-то шаги, которые позволили бы нам исправить ситуацию, но вместо приглашения на совет, я получил приглашение на ужин. В запасе не так много дней до того момента, как оборотни, не получив ответа, смогут казнить братьев, оставшихся в плену. И тогда в долину снова хлынут стаи детей Волеволда.

– Кто вам дал повод думать, что слово короля не будет исполнено?! – вскричал Стауг, ударил кулаком по столу и громко объявил притихшим гостям: – Господа, к сожалению, неотложные дела требуют немедленного обращения к ним. А потому я спешу сообщить, что был рад видеть всех вас сегодня и надеюсь, буду иметь удовольствие принять вас на годовщине коронации…

По рядам гостей разнесся одобрительный шепот.

– Но, несмотря на радость нашего общения, я объявляю, что ужин закончен. Вы можете не торопиться покидать трапезную. Но ваш король должен покинуть вас сейчас же.

Правитель Уольвига поднялся из-за стола, следом за ним – Доктор маг. Они направились к выходу, придворные поторопились проводить их согласно обычаю, братья-книжники последовали за королем.

Выйдя из трапезной, Фаульн не пошел вслед за Альтуром в свои покои. Он решил спуститься к северным воротам замка. Сегодня там дежурил патруль Старка Кнута. Старк записался в куэрту полтора года назад. И почти сразу попался на глаза старшему уольвигунку. Как и принц, он был заядлым охотником. Им хватило переброситься парой слов на осеннем охотничьем празднике, где куэрт стоял в карауле возле принца, чтобы почувствовать симпатию друг к другу.

И сейчас Фаульн сбегал по винтовой лестнице сторожевой башни в нижний этаж. На его счастье он никого там не встретил. Пройдя по коридору к караульной комнате, принц услышал шум и голоса за прикрытой дверью. Остановился в нерешительности, прислушался и узнал голос Кнута. Тот говорил громко, но слов за тяжелой дубовой дверью было не разобрать. Голос его звучал ожесточенно, точно он распекал подчиненных. Внезапно дверь распахнулась, едва не задев плечо Фаульна. Принц отшатнулся и спрятался в тени. Из комнаты выскочили двое караульных и поспешили в западное крыло. Дверь осталась приоткрытой и Фаульн, выскользнув из каменной ниши, сделал шаг и заглянул в просвет.

– Ну, кто там мается? Ты, Кислор? Заходи, да хлопни за собой дверь!

Слова, обращенные к несуществующему караульному, поторопили наследника. Он распахнул дверь и вошел. Зажмурился от яркого, после темных коридоров, света. Пятнадцать факелов чадили на стене, как если все караульные были на месте. Когда Фаульн перестал жмуриться, он увидел Кнута. Тот стоял в центре комнаты, перед ним на стуле сидел мальчик лет пятнадцати. Оба изумленно глядели на принца. Фаульн почувствовал себя неловко.

– Ваше высочество, – наконец произнес Кнут растеряно.

– Я проходил мимо и…

Наследник никак не мог придумать причину.

– Я вам нужен? – подсказал куэрт.

Фаульн кивнул.

– А я тут, – Кнут замялся. – вот, одному приходится разбираться, ваше величество.

Фаульну польстила вольная или невольная оговорка караульного.

– Я отправлю за тобой позже, – с подобающим для мнимого короля величием, отозвался Фаульн.

Развернулся, намереваясь уйти.

– Раз я вам нужен, так я быстро! – раздалось за спиной. – Дело-то пяти минут.

Принц сделал шаг к двери.

– Расколоть этого щенка!

Фаульн тут же замер. Он-то решил, что подросток – мостящийся на краешке стула – еще один страждущий попасть в куэрту. С последней репликой караульного наследник преисполнился любопытства. Он никогда не видел лазутчика и принялся разглядывать. Тот оказался щуплого сложения, одет в коротенькую не по росту куртку на волчьем меху. Ее воротник топорщился, скрывая часть лица. Мальчик смотрел на Кнута, и принц пожалел, что не рассмотрел его лица раньше. Сейчас он мог видеть лишь плотно сжатые губы и чуть курносый нос. На карий глаз падала густая русая челка. Кнут молчал, он явно надеялся, что принц оставит их вдвоем с задержанным. Но Фаульн осматривался в поисках стула или скамьи. Ничего подходящего не обнаружил и прислонился к стене. Лицо куэрта «скисло». Он нехотя повернулся к пленнику.

– Итак, вернемся к началу. Ты околачивался у кабачка Мориуса…

– Я не околачивался, я зашел выпить швапеля с друзьями, – безмятежно поправил парень.

– А я еще не закончил, – нависая всей своей громоздкой фигурой над ним, прошипел Кнут. – Что-то дружков твоих я там не видал? А может они все разбежались?

– Я просто задержался поздно.

– Свина лысого ты задержался! Скажи лучше, никто в дружки к тебе не записался. У нас хорошие-то парни пришлым отворот-поворот дают. Твоя ошибка в том, что ты решил с королевской куэртой познакомиться. Оно конечно, губа – не дура. Только от души скажу, не стоило.

Кнут слегка поддел ногой стул под пленником. Тот качнулся. Подросток на мгновенье потерял равновесие, вцепился руками в сиденье.

– Качает?

Кнут усмехнулся.

– Еще не так закачает, если опять трепаться станешь.

– Я все вам сказал, – начиная нервничать, ответил «лазутчик». – Зовут Лён Мысик. Моя деревня в трех тысячах пятистах семидесяти шагах от западных ворот. Решили на праздник с братом пойти. Только мы в городе растерялись. Вот я зашел в кабачок, дорогу узнать.

– Как же! Я твою волчью натуру до печенки отбитой чую.

– Почему отбитой? – заинтересовался парень.

– Потому что это твое ближайшее не радостное, заметь, будущее. Я его тебе предсказываю, – Кнут склонился над юношей. – И спорить тебе со мной  не резон.

Принц поморщился. Ему сделалось не по себе. Фаульну пришло в голову, он должен сейчас же что-то совершить, может даже остановить Кнута.

Но если этот парень и правда лазутчик? Фаульн даже прикрыл глаза от напряженного обдумывания. Когда он их открыл, его приятель все также нависал над пленником. Тот вжался в спинку стула, сгорбился. Фаульну по-прежнему не удавалось разглядеть его лицо. На какие-то секунды повисла тяжелая тишина. Кнут раскачивал стул под мальчишкой, вцепившимся побелевшими пальцами в сиденье. Когда стул был готов опрокинуться, караульный ловил его, возвращал на место и снова принимался раскачивать.

– Я же сказал. Я – Мысик из деревни рядом. Я на праздник пришел поглядеть. Вот и папаня мне говорил, не стоило бы, а я… – на одной ноте канючил пленник.

Кнут замахнулся кулаком ему в лицо, и отдернул руку у самой щеки. Паренек отпрянул, откинулся на спинку стула, едва не скатившись с ее раскачивающейся поверхности.

– Уворачиваешься? Молодец! Хорошая реакция. Может в дозорные тебя взять? Нам такие парни нужны.

Куэрт наклонился к самому лицу пленника.

– А? Что скажешь, волчья твоя морда?

Фаульн наблюдал за сценой широко открытыми глазами. Ему не довелось встречаться с оборотнями, а в связи с последними событиями, это было особенно любопытно.

– Ты скажешь правду, наконец?! – взревел Кнут так, что принц вздрогнул от неожиданности.

– Что говорить? – тонким звенящим голосом отозвался лазутчик.

Кнут замахнулся и теперь уже кулак «просвистел» в дюйме от носа паренька. Фаульн похолодел. Ноги стали ватными. Он знал, что должен остановить караульного. Но чувствовал, что не в силах это сделать. Отвращение к тому, что делал Кнут, смешивалось в нем с брезгливым отношением к оборотню. И все же Фаульн понимал, своим невмешательством он оправдывает жестокость приятеля и невольно помогает ему. Кнут схватил пленника за шиворот и принялся трясти, стараясь стащить со стула, в сиденье которого тот вцепился мертвой хваткой. Вдруг, караульный нелепо взмахнул правой рукой и с силой пнул ногой стул, так что лазутчик слетел с него и ничком упал на пол.

– Гаденыш! – завопил Кнут. – Кусаешься? Так значит?!

Он подскочил к волчонку. Тот едва успел подняться на колени.

– Вот ты и сознался! Волчье племя! Лучше, чем сознался! – он потрясал укушенным кулаком у носа испуганного паренька. – Повадки из себя не вытравишь!

Он с размаха ударил пленника в ухо. Оно сразу побагровело. Подросток уронил голову на грудь и схватился руками за покалеченное место. Кнут указательным пальцем левой руки поддел его подбородок и вновь замахнулся. Сердце Фаульна бешено колотилось. Он всем сердцем чувствовал раскаяние за свое бездействие. Но руки словно «приросли» к телу, а язык «присох» к небу. Принц уже и хотел, да не мог остановить приятеля.

Внезапно дверь в караульную комнату распахнулась. Фаульн с облегчением повернулся лицом к входящему. На пороге стоял Доктор маг. Всего мгновенье. И в один шаг очутился рядом с Кнутом. Тот не успел нанести удар. Волшебник схватил за руку и с силой развернул караульного к себе. Принц увидел, что лицо Кнута покраснело, глаза лихорадочно блестели. Казалось, он не помнит себя, впал в какой-то непонятный азарт, словно игрок в трикет, которому идет карта. Кнут не понял, что случилось, глядел на волшебника невидящим взглядом. Фаульн перевел взгляд на пленника. Тот все еще – на коленях, раскачивался из стороны в сторону, обхватив голову руками. Фаульн вздрогнул и прикусил губу, ощутил, как тому больно. Услышал голос Доктора мага:

– Вам следует подняться к сотнику.

Фаульн перевел взгляд. Волшебник стоял, положив обе руки на плечи куэрта. Кнут с бессмысленным видом таращил глаза на Доктора мага и все старался развернуться к пленнику. Но вырваться из цепких рук волшебника было не просто. Эта сцена привела принца в чувство. Он осознал, чем для него может обернуться визит к куэрту, и сделал несколько робких шагов к двери. Благополучно выбравшись из караульного помещения, Фаульн надеялся незаметно проскользнуть наверх, в свои покои, но любопытство победило благоразумие. Он притаился в нише стены, подсматривая в дверную щель. Едва он расположился, как волшебник сделал то, чего никак нельзя было ожидать. Все еще держа караульного левой рукой за плечо, правой – он схватил его за подбородок и резким движением дернул вниз и в сторону. Удивительно, но таким образом, ему удалось «отрезвить» караульного. Глаза Кнута обрели осмысленное выражение и сделались злыми. Он, наконец, вырвался из рук Доктора мага и повернулся к оборотню. Но тут же дернулся обратно. Фаульн догадался, его приятель догадался, кто перед ним. Лицо Кнута не изменило выражения, но движения утратили уверенность. Фаульн никак не мог видеть лицо Доктора мага, но слышал голос:

– Вам тотчас следует явиться к сотнику.

Кнут сник и воззрился на волшебника беспомощным взглядом.

– Отправляйтесь немедленно! – прикрикнул волшебник.

Как ни странно, обычно вспыльчивый Кнут без единого возражения поспешил к двери. Фаульн вжался в стену, надеясь, что темнота скроет его от взгляда приятеля. Но тому, похоже, было не до наследника. Кнут пролетел мимо с прытью едва предсказуемой при его телосложении. Когда куэрт скрылся из вида, Фаульн снова подумал, что стоило бы убраться отсюда подобру-поздорову, но любопытство все еще удерживало его на месте.

Стоило шагам Кнута на лестнице стихнуть, в караульной комнате затеялся тихий разговор. Принц весь превратился в слух.

– Поднимайтесь, Гройл.

Голос волшебника звучал непривычно мягко.

– Как вы… – промямлил пленник.

Было ясно, ему трудно говорить. Принц сморщился. У Кнута тяжелая рука, не зря на королевских турнирах ему непросто отыскать достойного противника, даже среди воинов старшей дружины куэрты.

– Вы удивляетесь, что я вас признал? Это тем более непостижимо для меня, раз вас разгадал даже такой тугодум как Старк Кнут.

Фаульна передернуло от оскорбительного эпитета, которым наградил волшебник его приятеля. В конце концов, оборотни – низшая раса, чтобы там Учитель маг не твердил. И разговаривать с ними более почтительно, нежели с сыном человеческим не полагается. Тем временем за дверью послышался шорох, потом какая-то возня. Принц припал к щели, щуря один глаз. Доктор маг помогал оборотню подняться на ноги. Тот встал неуверенно, шатаясь. Волшебник, поддерживая его за подмышки, недовольно произнес:

– Вы так рисковали. Явись я чуть позже, вы бы ввергли нас в страшную трагедию. А сами за это поплатились жизнью.

Фаульн задрожал. С ним такое случалось порой, когда доводилось сильно нервничать. Сейчас Фаульн все больше злился на волшебника, и от невозможности высказать тому свое недовольство в лицо, его буквально трясло.

Как виклонд смеет клеветать на королевскую куэрту! Чтобы воины его величества казнили кого-то без суда, подобно разбойникам! Да что он себе позволяет?! Посреди этого гневного внутреннего монолога, наследнику вдруг удалось рассмотреть лицо лазутчика. Оно порядком опухло, после удара Старка Кнута, но прежние черты можно было угадать, а круглые серые глаза смотрели на Доктора мага ясно и упрямо. Мальчишка с усилием распрямился.

– Я только хотел узнать, убедиться…

– Узнать что?! – взбешенно отозвался виклонд. – Удастся вам украсить своим телом площадь столицы Уольвига, как вашему названному брату – площадь Игена? Убедиться в том, что куэрты способны на убийство, как и многие подданные короля Стауга?

Голос мага гремел все громче. Он словно совсем забыл об осторожности.

– Вы уже не щенок. Вам пора понимать! Вы поставили нас в крайне тяжелое положение!

Он осекся и перешел почти на шепот.

– Вы сейчас же покинете столицу. Я выведу вас за ворота, караульный Кислор с верными нам воинами проводят вас до границы Вис-ольна.

Наследник похолодел.

«Заговор!» – догадка поразила его словно молния, лишая сил.

Он заметался мыслями, обдумывая, что предпринять.

– Я не могу. Я должен встретиться с королем.

Реплика оборотня прервала его размышления.

– Правитель Уольвига не сможет принять вас. Сейчас он собрал совет. Там, кстати, должен быть и я. После совета у его величества вряд ли хватит сил для встречи с послами, тем более такого рода.

Фаульн видел, как оборотень побледнел. Это было заметно даже на раскрашенном во все цвета радуги избитом лице.

– Значит, то что сказал Скэрл – не шутка, Гат решил довести дело до конца?

– Вам не следует вести подобных речей, – нахмурился волшебник. – Не следует смотреть на конфликты свободных народов как на игру в трикет. Даже вам.

Последняя фраза показалась наследнику особенно загадочной. И именно она заставила его все-таки покинуть убежище. Фаульн метнулся к лестнице, ведущей в его покои. Прыгая через ступеньки, он услышал внизу шаги и обрадовался, что вовремя убрался восвояси. Наверху Фаульн проскочил мимо дремавшей на скамьях коридора стражи. Благодарностью за легкость его походки стало безмятежное похрапывание караульных.

Уже в своей спальне принц все никак не мог утихомириться. Он то садился на кровать, то вскакивал и принимался кружить по залу, спотыкаясь о расставленные повсюду стулья. Тайна, скрывавшаяся за беседой виклонда и оборотня, «язвила» своей неразрешимостью. Зная лишь то, что ему удалось услышать, принц не имел возможности ее раскрыть или хотя бы приблизиться к разгадке. Сознание этого мучило Фаульна. В довершение, ударившись уже не о деревянный стул, а об окованный железом сундук, что было чувствительно для его тощей фигуры, принц внезапно отважился. Приоткрыв дверь из спальни, он легко как прежде по пути сюда, проскочил мимо стражи, не потревожив ее покоя.

Слетел стремглав вниз по лестнице. Дверь в караульную комнату была распахнута настежь. Не раздумывая ни секунды, Фаульн вбежал внутрь. На этот раз она освещалась тусклым светом пары факелов на стене. Королевская стража пошла в обход, сообразил принц. На том же стуле, где раньше сидел вражеский лазутчик, широко расставив ноги, сгорбившись (что смотрелось совсем уж нелепо для его крупной фигуры) и, спрятав голову в ладонях, сидел Старк Кнут. Он не встрепенулся при появлении наследника, точно не слышал или не ждал от ночных визитеров ничего хорошего. Фаульн подошел к караульному и, поддавшись внезапному порыву, положил руку ему на плечо. Секунду Кнут оставался неподвижен. Затем поднял голову. Принц увидел в глазах караульного отчаяние и отдернул руку. Взгляд Кнута не поменял выражение, когда он узнал наследника.

– Что-то случилось, Кнут? – почти с безразличием от сознания слабости своего фаворита, которая была ему неприятна, поинтересовался Фаульн.

– Меня лишили возможности верно служить вашему высочеству, – горько усмехнулся Кнут.

Погруженный в свои мысли, он не заметил холодности наследника. Его сообщение мгновенно изменило чувства принца. Фаульн испугался. Уволить королевского куэрта означало опозорить не только его, но и всю его родню. Регулярное войско Уольвига отбирали тщательно. И как правило, куэрт покидал службу, лишь погибнув на поле брани или достигнув весьма почтенного возраста. Изгнания случались редко, для чего необходим был серьезный повод. К тому же грамота об увольнении должна была пройти через руки короля, и Фаульн не помнил случая, чтобы решение принималось так спешно. Пока Фаульн обдумывал сообщение куэрта, тот жаловался вслух:

– И как я буду кормить семью? На что, подумайте, буду содержать Игальну?

Принц оглядел караульного рассеянным взглядом. Он не мог взять в толк, действительно воин «лишился головы» настолько, что задает вопросы своему повелителю. Но по глазам Кнута понял, что тот попросту рассуждает сам с собой. Похоже, горе его действительно велико.

– А пойдемте, ваше высочество, отметим что ли мое изгнание? – неожиданно предложил караульный.

«Он, несомненно, сошел с ума, раз делает такие заявления», – успел подумать принц, но неожиданно для себя, согласился.

Неизвестно чем руководствовался наследник Уольвига, любопытством или безрассудством, но он кивнул головой. Кнут встал со стула, оказавшись на голову выше Фаульна.

Четверть часа спустя разжалованный куэрт короля Стауга и его наследник без приключений выбрались и дворцового замка, благодаря связям Кнута в дворцовой страже. В десятке шагов от западных ворот Фаульн оглянулся на замок, так долго служивший ему родным домом. Его одолело вдруг мрачное предчувствие разлуки. Кутаясь в теплый плащ, он окинул стены и башни дворцового замка печальным взглядом, будто прощаясь.

– Идемте, ваше высочество. Вы успеете вернуться. Никто не заметит вашего отсутствия, – оторвал его от мрачных раздумий Кнут.

Вдруг, его голос почудился принцу даже веселым. Фаульн вздохнул и зашагал рядом с приятелем в незнакомый для себя мир.