Текст книги "Обещание"

Ростоцкий сидел, откинувшись на спинку кресла, и вертел в пальцах карандаш.

Минуты две они молча смотрели друг другу в глаза.

Наконец Алла спросила:

– Так о чем вы хотели поговорить?

Геннадий Эммануилович чуть изогнул края губ, что, вероятно, должно было символизировать улыбку.

– А вы не догадываетесь, милейшая Алла Сергеевна?

– Ничуточки не догадываюсь, милейший Геннадий Эммануилович, – в тон ему ответила Алла.

– Значит, не догадываетесь… Так, так… И, тем не менее, приехали минута в минуту, несмотря на пробки, – продолжил он. – Интересно, почему?

Раздражение Аллы росло.

– Вы пригласили меня поиграть в загадки?

– О нет, ни в коем случае!

Он поднял левую руку, и Алла обратила внимание на чересчур длинные пальцы и слишком белую кожу ладоней.

– Просто мне всегда было интересно изучать подсознательное в человеке. Вы даже не представляете, Алла Сергеевна, насколько люди бессильны перед собственным подсознанием. Ид, эго, суперэго – слыхали про такую теорию?

– Вы психоаналитик? – поинтересовалась Алла. – А мне показалось, что по телефону вы представились адвокатом.

– Да, да, конечно, я адвокат, – добродушно отозвался собеседник. – Уже много-много лет адвокат. Психоанализ – мое хобби.

– Нельзя ли поближе к делу?

Геннадий Эммануилович по-птичьи склонил голову набок.

– Я хотел напомнить вам, Алла Сергеевна, что срок долга, отпущенный моей клиенткой, истекает. Пора выполнять обещание.

Алла с подчеркнутым недоумением подняла брови.

– Я не ослышалась? Вы сказали, что я должна вашей клиентке?

– Должны, Алла Сергеевна, должны.

– Интересно, – протянула Алла. – Что-то я не припоминаю ничего подобного в своей жизни. Как же зовут вашу клиентку?

– Боюсь, что в данный момент ее имя вам ничего не скажет.

– Еще более интересно. – Алла полезла в сумку и вынула оттуда диктофон. – Вы позволите? – Она включила запись. – Итак, вы говорите, что существует какой-то долг, который я должна отдать вашей клиентке, чье имя вы не хотите разглашать?

В течение нескольких секунд адвокат оценивающе смотрел на Аллу.

– А вы деловая женщина, Алла Сергеевна.

– А вы в этом сомневались? Напрасно. Теперь ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.

– Извольте, отвечу. Да, существует ваше обязательство вернуть некий долг моей клиентке, чье имя не называю, и которое вы вскоре узнаете. Но обрадует ли оно вас, вот в чем вопрос?

– Позвольте мне самой решать, радоваться или нет. Сейчас хочу узнать, подкреплены ли ваши слова какими-либо документами? Например, моей распиской?

– Нет, не подкреплены. Вы дали моей клиентке обещание на словах.

– Отлично! Удовлетворит ли вас ответ, что я не помню подобного разговора и с трудом представляю, о какой женщине идет речь?

– Не удовлетворит, милейшая Алла Сергеевна, ни в коей мере не удовлетворит.

– Обращаю ваше внимание, господин Ростоцкий, что наша беседа пишется на диктофон.

– Ну и что с того, что пишется? – рассмеялся Геннадий Эммануилович. – Прошу прощения за смех, но уж больно потешный вид у вас, уважаемая Алла Сергеевна. Думаете, включили диктофон и поймали жучилу адвоката?

– Не надо приписывать мне свои мысли, – сухо сказала Алла. – Сейчас я пытаюсь разобраться в ситуации, которая слишком уж напоминает шантаж. Вам так не кажется?

– Нет, – покачал головой Геннадий Эммануилович, – не кажется. Это не шантаж, а восстановление равновесия и, если хотите, даже справедливости. Лично я принимаю участие в этом деле только потому, что защищаю высшие интересы. Я выступаю посредником между моей клиенткой и вами. В некотором роде готов представлять и ваши интересы, когда буду уверен, что они не пойдут вразрез с интересами моей клиентки. Я никогда не допустил бы, чтобы моя профессиональная репутация была запятнана какими-либо неблаговидными делами.

– Много слов ни о чем. Выскажитесь, пожалуйста, по существу вопроса.

– Помилуйте, – Ростоцкий развел руками. – Мне кажется, прежде всего, мы должны четко понять друг друга. Мы ни к чему не придем, если вы, Алла Сергеевна, будете подвергать сомнению мотивы моего поведения.

– Пока ваши мотивы мне не ясны. Объяснитесь, пожалуйста, почетче.

– Почетче? – он опустил карандаш в идеально чистую пепельницу и сложил руки на груди. – Тогда слушайте. Достаточно давно, Алла Сергеевна, в вашей жизни произошел один весьма неприятный случай…

Он замолчал, глаза продолжали немигающе смотреть на Аллу. Под его взглядом она почувствовала, как по телу пробежал тревожный холодок.

«Неужели я его боюсь? – подумала она. – А он мастер манипулировать людьми. Ни в коем случае нельзя показать, что я испугана. И чем я испугана? Он еще ничего не сказал!»

– В моей жизни было много случаев, – Алла говорила почти спокойно. – Какой именно вы имеете в виду?

– Это случилось двадцать лет назад. Припоминаете?

– Пока нет.

– Вспомните пустынную платформу… Электричка опоздала… Вы замерзли и пошли на автобус… Припоминаете?

Пронзительно-светлые глаза собеседника разгорались странным серебряным светом. У Аллы похолодела спина.

– Да, – тихо сказала она. – Да…

Губы онемели настолько, что два коротких слова выговорились с трудом, сердце стиснула безжалостная ледяная рука.

– Вы пошли на автобус одна… в темноте…

Как странно светятся его глаза… Он обволакивает меня! Как будто паук. Он похож на паука, который забавляется с мухой, запутавшейся в паутине.

Но она не муха! Она человек и у нее есть воля!

– Я помню. – Алла с силой потерла виски. – Я все прекрасно помню. На меня напали хулиганы. Украли сумку с деньгами и ударили ножом. Только не могу понять, откуда вы узнали эту историю. Впрочем, это никакая не тайна. – Алла уже вполне овладела собой. – Меня нашли прохожие и доставили в больницу. Рана оказалась не опасна. Не понимаю, какое отношение это имеет к нашему разговору.

– Самое прямое. Да, ваша рана была не опасна – но только в больнице. Там, на снегу у платформы, вы истекали кровью. И умерли бы, не помоги вам моя клиентка.

– Ваша клиентка?

– Да, Алла Сергеевна, моя клиентка. Поэтому я и не называл ее имени – вам бы оно ничего не сказало.

Алла облизнула пересохшие губы.

– Там действительно была какая-то женщина. Старуха. Я даже не уверена, что она существовала по-настоящему. Она могла привидеться мне из-за потери крови.

– О, поверьте, она существовала. Вы разговаривали с ней. И, более того, дали обещание.

– Нет! – Алла затрясла головой. – Ничего не помню!

– А вы постарайтесь, – голос адвоката звучал вкрадчиво. – Постарайтесь и вспомните.

В голове звенели колокола. Алла в отчаянии закрыла глаза.

– Нет. Нет. Не могу.

– Что ж, придется вам помочь, милейшая Алла Сергеевна. Смотрите сюда.

Ростоцкий медленно сблизил узкие и даже на вид горячие ладони, оставив между ними небольшой промежуток. Движения его были плавны и ленивы, словно у кошки. Странная помесь – кошка и паук.

– Смотрите сюда! – приказал адвокат.

Алла попыталась отвернуться, но не смогла. Против воли взглянула в промежуток между ладонями. Там была чернота склепа, в которой она увидела…

…прямо у своих глаз она увидела сухую ветку, торчащую из снега. А рядом чьи-то ноги. Ноги вздымались, как гигантские колонны, которые Алла видела в храме Ваала во время экскурсии в Пальмиру.

Окружающее раздвоилось. Сидя в кожаном кресле в кабинете Геннадия Эммануиловича, Алла смотрела на его руки, и одновременно прижималась щекой к подтаявшему снегу, и смотрела вверх, туда, где в немыслимой высоте темнело лицо.

Нечеловеческое лицо. Покрытое сетью глубоких морщин, будто оно было землей, растрескавшейся от нестерпимого жара.

Алла моргнула. Потекли слезы, они были единственными каплями влаги в пустыне.

Ростоцкий сблизил ладони, изображение исчезло.

Алла осознала, что сидит в кресле и настолько сильно вцепилась с подлокотники, что кончики пальцев побелели.

– Что это было? – хрипло спросила Алла, усилием воли заставляя пальцы разжаться.

Ростоцкий молчал. Руки его были сложены на груди, лицо непроницаемо.

Алла закашлялась. Достала платок из сумочки и вытерла мокрые щеки.

– Что это было? – повторила она.

– Сожалею, что вынужден был напомнить об этом печальном событии, но вы сами, собственным упрямством, вынудили меня сделать это. Теперь вспомнили?

– Да, – глухо ответила Алла. – Кажется, я действительно пообещала расплатиться за помощь. Сколько я должна?

– Ровно столько, сколько пообещали.

– Тогда я была студенткой и не знала, какие бывают деньги, – Алла криво усмехнулась. – Да и сумма, насколько я помню, не оговаривалась. Сколько ваша клиентка хочет сейчас?

– Ей не нужны деньги.

– Не нужны деньги? А что ей нужно?

– Ваш сын, – просто сказал адвокат.

– Что? – Алла нахмурилась, думая, что ослышалась. – Мой сын?

– Да, ваш сын. Вы обещали отдать его в благодарность за свое спасение. Время расплаты пришло, уважаемая Алла Сергеевна.

– Да вы соображаете, что говорите? – мгновенно рассвирепела Алла. – Да вы просто псих! Нет, вы не псих, а гораздо хуже!

Геннадий Эммануилович с жалостью посмотрел ей в лицо, из-за чего на секунду показался более человечным.

– Не тратьте попусту слова, милейшая Алла Сергеевна. Я не должен этого говорить, но все-таки скажу. В жизни случаются моменты, когда приходится отвечать за свои слова. Для вас как раз наступил этот момент. Выполните обещание.

Алла решительно поднялась.

– Думаю, наша встреча закончена, Геннадий Эммануилович.

Адвокат приподнял бровь.

– А я думаю, что нет. Не стоит торопиться, Алла Сергеевна. Зачем вы встали? Присядьте и продолжим разговор.

– Ну уж нет! Разговаривать с вами я больше не буду.

– И даже не спросите, зачем моей клиентке понадобился ваш сын?

– Бред меня мало интересует.

Адвокат сокрушенно покачал головой.

– Ай-яй-яй, как же вы поспешны! Даже суетливы. Перед вами открылась невероятнейшая возможность взглянуть чуть дальше границ, определенных среднему человеку, а вы… Разочарован вами, Алла Сергеевна, искренне разочарован.

Алла повернулась спиной и направилась к двери.

– Так что мне передать моей клиентке?

– Чтобы она катилась к черту! – Алла обернулась.

Углы его рта изогнулись в полуулыбке.

– Это ваше взвешенное решение?

– Вполне.

– Ну что ж, я так и думал.

– Вот и прекрасно!

– Алла Сергеевна, вы забыли диктофон, – заботливо сказал адвокат. – Негоже оставлять в руках противника столь грозное оружие. – На его губах порхала сардоническая усмешка.

Алла вернулась и забрала диктофон.

– Спасибо, – в короткую реплику она постаралась вложить максимум яда.

Она была уже в дверях, когда Ростоцкий произнес:

– И все-таки я не рекомендую торопиться с отказом. У вас в запасе девять дней. Ответ нужен к тридцатому числу сего месяца.

– Полагаю, вы поняли мой ответ, – бросила Алла через плечо.

– Вполне. Тем не менее, не делайте поспешных движений, о которых потом будете сожалеть. Время подумать у вас есть. Мой телефон вы знаете.

– Уверена, что он мне не пригодится, – сказала Алла и захлопнула за собой дверь.

– Воля ваша, – пробормотал Геннадий Эммануилович, оставшись в одиночестве, – воля ваша. Однако уверен, что мы еще вернемся к этому разговору, милейшая Алла Сергеевна.

Адвокат сложил пальцы домиком и глянул сквозь них на карандаш в пепельнице. В ту же секунду карандаш вспыхнул, и через мгновение от него осталась только кучка пепла.

***

Дверь, обитая дерматином, захлопнулась, и Алла оказалась в длинном пустом коридоре. Ни единого человека, здание словно вымерло.

Алла вытащила из сумки бумажную салфетку, вытерла лоб и руки. Как же в кабинете было жарко! Жарко и душно.

Она ускорила шаги, желая как можно быстрее выбраться на свежий воздух. Рассохшийся паркет жалобно пищал под ногами. Алла прошла еще шагов десять и остановилась. Коридор был безлюдным, с однообразными плотно закрытыми дверями.

Похоже, она пошла не в ту сторону.

Алла повернула обратно.

Пол уже не просто скрипел, а пронзительно трещал, точно снег в сильный мороз. Коридор впереди был по-прежнему бесконечен и пуст – никаких признаков лестницы или лифта. Что за черт? Куда же идти?

За спиной скрипнуло, и Алла быстро оглянулась. Никого.

Ужасно глупая мысль, но ей показалось, что за спиной кто-то стоит. И этот кто-то хочет остаться незамеченным – пока незамеченным.

Страх был детским, иррациональным. Но настолько сильным, что свело мышцы на шее – так она напряглась, чтобы случайно не повернуть голову и не встретиться взглядом с тварью, стоявшей за спиной.

Господи, как же отсюда выбраться?

Алла сделала еще несколько шагов, и впереди, метрах в двадцати, увидела выход на лестницу. Это расстояние она скорее пробежала, чем прошла.

Вылетела на лестничную площадку, захлопнула за собой дверь и придержала створки, точно желая удостовериться, что никто не последовал за ней. За дверью пронзительно скрипнула паркетная шашка, и все стихло.

Все! Она победила! Тварь осталась запертой в душном коридоре вместе с психом-адвокатом. Пусть теперь упражняются друг на друге в подсознательных импульсах.

Алла стала спускаться по гулкой прокуренной лестнице. Каблуки звонко щелкали о каменные ступени. Новый звук рождал новую тревогу.

Она спустилась на три пролета и уже не могла видеть дверь, через которую вышла из коридора. А ведь вполне возможно, что та тварь тоже смогла открыть ее. Открыть и выйти на площадку.

Вслед за этой мыслью пришло новая – безошибочная – уверенность, что за ней наблюдают. Чьи-то зловещие хищные глаза бесстрастно и внимательно изучают, ощупывают липким плотоядным взглядом ее тело… и запоминают.

Алла застыла на месте.

Ей показалось или по ступенькам действительно что-то прошуршало?

Шорох был еле слышен, но он был!

Алла инстинктивно вскинула руки, стараясь защитить сумкой грудь.

Шорох смолк.

Алла прислушивалась так напряженно, что в ушах зазвенело.

Нет, нет, ей показалось! Все тихо.

Алла сделала маленький шажок. Прислушалась. Тихо.

Осмелев, сделала еще несколько шагов и застыла в ужасе. Шорох возобновился!

Только теперь тварь была очень осторожна. Почему – Алла не знала, но что-то мешало чудищу в два прыжка преодолеть оставшееся расстояние и вцепиться в горло. Да, эта тварь всегда кусает за горло, рвет сонную артерию, перегрызает шейные позвонки.

Однако сейчас что-то не дает ей так сделать. Поэтому она только крадется вдоль стены, выкрашенной синей масляной краской. Выжидает. Ловит момент. Но рано или поздно она осмелеет… прыгнет – и тогда!

Паника усилилась настолько, что Алла стремглав понеслась вниз по лестнице. В голове была только одна мысль: не упасть. Только бы не упасть! Потому что если она упадет, все, конец. Тварь догонит ее.

Очнулась только, когда в живот уперлась железная палка турникета. Она застряла между двумя створками проходной!

Охранник в будке выпучил от изумления глаза. Алла отчаянно замахала рукой – открывай! Вид у нее был настолько безумный, что охранник, не говоря ни слова, нажал на кнопку. Загорелась зеленая стрелка, и Алла выскочила на улицу.

Ярко светило солнце.

Алла стояла на крыльце и чувствовала себя очнувшейся от внезапного кошмара. Тяжело дыша, на негнущихся ногах доковыляла до стоянки, трясущимися руками открыла машину и села за руль. Чтобы успокоиться, сделала несколько глубоких вздохов.

В голове немного прояснилось. Однако спина по-прежнему была липкой от пота, и внутри все подрагивало. Нужно взять себя в руки.

Это был всего лишь кошмар. Сон. Неправда.

Но неужели она могла заснуть? В чужом кабинете, в разгар дня?

Алла потрясла головой. Бред какой-то!

Нет, нет, не надо на этом зацикливаться. Случившееся имеет какое-то объяснение – должно иметь! И оно обязательно найдется. Просто она устала. У нее просто расшатались нервы.

Алла перевела дух. Поправила волосы. Потом нащупала цепочку и перевернула сбившийся медальон.

Все это ерунда, уговаривала она себя. Минутное помрачение сознания. Всего лишь заурядный шантажист. И не очень умный к тому же. Надо как можно скорее забыть всю эту историю. А если и вспоминать, то только в хорошей компании, чтобы посмеяться. Рассказ из серии «Как меня шантажировали».

Ну вот, она почти успокоилась. Пора ехать в офис.

Алла собралась, было, кинуть сумку на заднее сиденье, и страх опять сковал ее. Шея окаменела, а рука так и застыла на полпути с зажатой сумочкой.

На заднем сидении кто-то был.

Мертвец! Там был мертвец!

Она даже почуяла его запах. Она никогда не ощущала трупного запаха, но та вонь, что была в салоне, могла исходить только от трупа.

Что делать? Как на это посмотреть?

Алла сама не поняла, как все-таки ей удалось повернуть голову и не сломать при этом одеревеневшую шею.

На заднем сидении никого не было. Там валялась только любимая подушечка, веселая, голубая, с оранжевыми подсолнухами.

Алла смотрела на нее дикими глазами и была готова поклясться, что секунду назад была в машине не одна. Был еще кто-то.

Что происходит? Она сходит с ума?

Алла перегнулась и взяла подушку. Потрясла, понюхала: легкий запах порошка от последней стирки.

Алла швырнула подушку обратно, резко повернула ключ зажигания.

Когда выруливала со стоянки, поймала себя на том, что все еще принюхивается. Что за бред?

Она опустила стекло. Влетевший ветерок охладил лицо и шею. Вот и отлично! Никакого запаха!

Алла включила радио. Чем дальше отъезжала от страшного дома, тем легче становилось на душе.

В самом деле, чего она испугалась? Адвокат – явный псих. Она уже не помнила и половины того, что он нес. Психически неуравновешенный шантажист. Так она и попалась на его удочку! Против неадекватно настроенных людей есть хорошее средство – предусмотрительность.

Алла почти машинально повернула руль влево – от остановки отъезжал автобус, водитель которого даже не обращал внимания на такие мелочи, как едущие рядом машины. Вот еще одно свидетельство правильности ее рассуждений. В жизни, как и на дороге, надо быть предусмотрительной. Такой вот маленький секрет. Кто знает его, тот живет долго и спокойно.

На светофоре образовалась небольшая очередь машин. Пользуясь моментом, Алла достала телефон.

– Артем, ты?

– А ты кому звонила, мам? – произнес любимый голос.

– Как твои дела? – спросила она, стараясь говорить беспечно.

– Отлично, а что?

– Где ты сейчас?

Зажегся зеленый, Алла, придерживая трубку плечом, стала поворачивать.

– Где я могу быть? – удивился Артем. – Ясен пень, в универе.

– А вернешься когда?

– Мам, ну я же сказал, что не поздно! А что?

– Да так, ничего, думаю, успею ли я приготовить ужин к твоему приходу.

– А-а… Мам, ты извини, я больше не могу разговаривать.

– Все, пока, я сама за рулем. Целую!

Все было в порядке. Алла готова была посмеяться над собой. Испугалась, как ребенок.

Ну и зараза же этот Геннадий Эммануилович! Гипнотизер хренов. Шантажист. Тоже мне, нашел жертву для опытов!

Когда она подъехала к офису, запах, если он вообще был, этот запах, исчез. Несомненно, все происшедшее было всего лишь галлюцинацией.

***

В офисе Алла почувствовала себя гораздо уверенней.

Работа значила в ее жизни многое, если не все. Хотя нет, конечно, не все – был еще Артем. Она и работала-то исключительно для сына.

Алла вошла в свой кабинет, села в кресло. Включила компьютер, провела рукой по пачке бумаг, которые секретарша принесла на подпись. Пережитый страх казался нереальным, точно ночной кошмар. Только тело еще чувствовало слабость, было ватным, и плечи ломило, как от гриппа. Алла вытянула из сумочки обезболивающую таблетку и проглотила, не запивая. Потом подтянула к себе документы, стала просматривать, однако мысли то и дело возвращались к утренней встрече.

А вдруг все-таки за этим адвокатом кто-то стоит? Странный какой-то наезд. Только непонятно, кому это надо? И что надо? Денег? Или… Не денег? Алла вздрогнула.

Нет, нет, конечно, им нужны деньги, а что же еще? Все остальное бред. Полный бред.

Алла нажала кнопку, вызывая секретаршу.

– Подписали, Алла Сергеевна?

– Да, сейчас отдам, – Алла зашуршала листами. – Кто-нибудь звонил?

– С производства звонили. Опять у них что-то не складывается.

Алла недовольно поморщилась.

– А вы, Алла Сергеевна, в банке были?

– Нет, у адвоката. Минут через сорок пригласи Олега со всей командой. Будем совещаться.

– Хорошо, – секретарша забрала документы. – Только это еще не все. Я сейчас договора принесу, их тоже надо подписать.

– Потом, – отмахнулась Алла. – И откуда у нас столько писанины?

– Работаем хорошо, Алла Сергеевна, вот и договоров много.

– Ну и хорошо, что хорошо. И не забудь про совещание.

Секретарша ушла, Алла погрузилась в работу.

Рекламное агентство, принадлежавшее ей и Ирине, было небольшим, но успешным. В основном это была ее заслуга, и она не собиралась сдавать завоеванные рубежи. Бизнес требовал собранности, поэтому долой посторонние переживания. Алла всегда гордилась своим умением управлять чувствами.

В положенное время в кабинет гуськом зашли Олег, Татьяна и Илья. Совещание началось.

А потом случилось страшное.

***

Алла запомнила время: семнадцать пятнадцать.

Длинная стрелка настенных часов вздрогнула на цифре «3», дверь открылась, на пороге появилась секретарша.

– Алла Сергеевна, извините, ради бога, но бухгалтерия просит срочно подписать договора. У них платежи.

– О кей, – Алла кивнула. – Прервемся ненадолго.

– Я курить, – Илья, не дожидаясь разрешения, поднялся.

Олег дернулся следом, но поймав директорский взгляд, остался за столом. Татьяна с досадой зашуршала страницами ежедневника.

Алла принялась подписывать документы. В этот момент зазвонил мобильный.

Алла, не прерываясь, прижала телефон к уху плечом.

– Алло! – В трубке так трещало, что Алла не могла разобрать ни слова. – Алло, кто это?

Секретарша забрала подписанные бумаги и подсунула новые. Алла заметила на первом листе опечатку и ткнула пальцем.

– Что это?

Секретарша сконфуженно выдернула лист.

– Я сейчас переделаю.

Алла вздохнула и задержалась взглядом на следующем листе. Телефон мешал сосредоточиться, поэтому она сказала:

– Алло, вас не слышно, перезвоните.

Хотела отключиться, но вдруг все посторонние звуки разом пропали, и раздался голос:

– Мама! Мама, это я!

– Артем? – удивленно спросила она. – Это ты?

– Да, ма, это я.

В трубке снова затрещало.

– Артем, ты где? Почему так плохо слышно?

– Мам, я попал в аварию. У меня нет денег на мобильном, положи, пожалуйста.

Алла резко встала. Пачки договоров свалились на пол. Секретарша отпрянула, а Татьяна с Олегом застыли, во все глаза глядя на директора.

– Какая авария? Что с тобой? – В трубке продолжало трещать, она не различала ни единого слова. – Артем, что с тобой? Ты где? – изо всех сил закричала Алла.

Голос ее был страшен. Олег втянул голову, а Татьяна, ахнув, зажала рот рукой.

– Мам, со мной все нормально. Просто здесь связь плохая. А телефон я взял у мужика… – Голос звучал глухо и едва пробивался сквозь помехи.

– Какого мужика?

– У соседа по палате. Мам, я тебя прошу…

Связь оборвалась окончательно.

Алла отвела телефон от уха и оторопело посмотрела на дисплей, с которого подмигивала кошачья морда.

– Артем попал в аварию, – медленно сообщила она.

Секретарша громко охнула.

– Но ведь он жив! – воскликнула Татьяна.

– Да, жив, – медленно, точно не веря, подтвердила Алла.

Олег кашлянул.

– Может, это разводка? – осторожно предположил он.

– Разводка? – непонимающе переспросила Алла.

– Да, да, это обычная разводка, – энергично поддержала Татьяна. – Так всегда делают. Они же просили положить денег?

– Кто «они»? Это Артем звонил!

– Вы в этом точно уверены?

– А ты думаешь, что я не узнаю голос собственного сына?

– Ну, тогда я не знаю, – стушевался Олег, а Татьяна предложила:

– А вы позвоните сыну на мобильный. Сразу все узнаете. Может, это розыгрыш.

– Но Тёмка сказал, что у него нет денег.

– Алла Сергеевна! – воскликнула Татьяна. – Входящие бесплатно! Звоните.

– Ах да, – Алла потерла висок. – Что-то у меня голова отключилась.

Алле показалось, что гудки шли вечно. Наконец услышала знакомый голос.

– Алло, мамуль! Хорошо, что ты позвонила. Ты только не волнуйся. Со мной все в порядке. Просто меня забрали в больницу.

– Тёмочка, сынок, какая больница?

– Склиф, но ты не волнуйся.

– Я сейчас же приеду!

Алла схватила сумку и выскочила из кабинета.

***

– Мам, ну что ты в самом деле? – Артем смущенно вывернулся из-под ее руки. – Я же не маленький, в конце концов!

– Да, да, конечно, извини, – рассеянно ответила Алла, не слушая. – Плечо болит, да? Перелома нет? – Она сидела на краешке больничной кровати и гладила сына – по волосам, плечам, рукам. – Голова кружится?

– Нет у меня перелома, – отмахнулся Артем. – Врач сказал, легко отделался. И ходить могу.

Он приподнялся с подушки.

– Не вставай! – перепугалась Алла. – Вдруг у тебя сотрясение?

– Да нет у меня сотрясения, ну сколько тебе раз говорить? Ну, честное слово, мамуль, со мной все хорошо!

– Да уж, парню повезло, – раздался голос с соседней койки. – А водилу этого надо бы достать. Обязательно найти и под суд. Слышите, гражданка?

Алла обернулась. На соседней кровати, свесив ноги, сидел мужчина неопределенного возраста и быстро-быстро вращал грани кубика Рубика.

– Что вы сказали?

– Сказал, что заявление в милицию надо подавать, вот что, – сказал мужчина, разноцветные грани так и мелькали под его пальцами. – Парень-то ваш дорогу переходил, как полагается, на зеленый свет. А тот хорек вылетел на красный. Сбил и не остановился. Это, гражданка, как минимум, лишение прав. А то и до пяти лет. И адвокат не поможет.

При слове «адвокат» Алла вздрогнула.

– Спасибо за совет, я подумаю. Давай, Тёмкин, вставай потихонечку, поедем домой.

– Вряд ли его отпустят сегодня, – подал голос сосед.

– Это еще почему? – удивилась Алла.

– Правила такие. Завтра лечащий врач посмотрит, тогда и скажут, сколько ему лежать. Может, у него сотрясение. – Мужчина крутанул еще пару раз и, довольный, положил собранный кубик на тумбочку.

– Да нет у меня никакого сотрясения, – запротестовал Артем. – Чего мне тут лежать?

– Погоди, сейчас я во всем разберусь, – пообещала Алла и вышла в коридор.

Она долго блуждала от одного сестринского поста к другому, потом безуспешно стучала в закрытую дверь ординаторской, и не выдержав напряжения сегодняшнего дня, накричала на палатную медсестру, которая, наконец-то, вызвала дежурного врача.

– Ничем не могу помочь, – сказал тот. – Ваш сын доставлен после наезда автомобиля с подозрением на черепно-мозговую травму. Таких больных мы родственникам не выдаем.

– Что значит «не выдаем»? – возмутилась Алла. – Он что, посылка, что ли?

Врач почесал подбородок.

– К сожалению, ничем не могу помочь. Ждите лечащего врача.

– Меня зовут Алла Сергеевна, – представилась Алла.

– Что? – не понял врач.

– Меня зовут Алла Сергеевна. А вас?

– Андрей Евгеньевич.

– Очень приятно, Андрей Евгеньевич.

– Взаимно, – буркнул врач и повернулся, желая уйти.

– Минуточку, – Алла удержала его за рукав халата. – Андрей Евгеньевич, вы действительно считаете состояние моего сына опасным?

– Не считаю. – Врач аккуратно высвободил рукав. – Состояние у него удовлетворительное. Вашему сыну повезло. Как правило, наезд на такой скорости ведет к более плачевным последствиям. А у вашего сына фактически одни ссадины.

– Тогда почему же я не могу забрать его домой? Ведь состояние удовлетворительное, вы это подтвердили.

– Потому что его должен посмотреть лечащий врач.

– А когда он посмотрит?

– Завтра на обходе, примерно в десять часов. Если скажет, что с вашим сыном все хорошо, его выпишут.

– А с Артемом может быть не хорошо?

– Гражданка… то есть Алла Петровна, я же сказал – с ним все хорошо.

– Так зачем ему здесь ночевать? Давайте как-то решим этот вопрос.

Врач впервые взглянул на Аллу с интересом.

– И как же вы собираетесь решать этот вопрос?

– Думаю, что с вашей помощью. Объясните мне, как это делается.

– Понятия не имею.

– Я, в общем-то, тоже. Давайте я напишу расписку.

– Расписку о чем?

– О том, что забираю сына домой и претензий к вам предъявлять не буду, – с раздражением произнесла Алла.

– Пишите, – разрешил врач.

– Диктуйте.

Алла отдала расписку, и пока врач рассматривал ее, достала из сумки сто долларов.

– Ко мне еще вопросы есть? – спросила она, протягивая врачу деньги.

Тот засунул купюры в карман халата и смущенно пробормотал:

– Сейчас вам отдадут одежду сына. Но завтра все-таки покажите его невропатологу. Сотрясения не проходят бесследно.

Через пятнадцать минут Алла вернулась в палату с пакетом в руках.

Она смотрела, как Артем натягивает джинсы, порванные на колене, и теребила в руках куртку с оторванным рукавом. Господи, бедный мальчик! Если так разорваны вещи, какие же раны у него на теле?

– Мам, ну чего ты? – спросил Артем, смущаясь под пристальным взглядом.

– Ничего, – Алла заморгала, желая справиться со слезами. – Ты, наверное, весь поцарапанный.

– Вовсе нет! – радостно воскликнул Артем. – Только локоть разбил и все, представляешь?

– Он, наверное, в рубашке родился, – сказал сосед по палате. – Говорят, после удара парень отлетел метра на три. И смотрите, практически никаких ран. А одежда в клочья. Это же просто чудо!

– Да, да, – торопливо согласилась Алла, – это действительно чудо. Спасибо вам за участие, мы пойдем.

Ей не хотелось задерживаться в больничной палате, думать о том, что могло было быть, если…

– Видимо, кто-то за него хорошо молился, – продолжил сосед, разглядывая собранный кубик так, точно ему было жаль разбирать его.

– Что? – замерла Алла.

– В таких случаях говорят, за человека кто-то молился, – отозвался сосед и, вздохнув, быстро, в пару движений, раскрутил кубик. – Покровитель есть у парня, вы, мамаша, имейте в виду. – Пальцы замелькали, вновь упорядочивая грани. – А в милицию все-таки заявление подайте. Земной суд тоже не помешает.

– Да, да, – Алла сгребла с тумбочки бумажки. – Спасибо вам за все. Тёмкин, пойдем.

***

Дома Алла насильно уложила сына в постель. Тот сначала протестовал, но усталость и напряжение взяли свое, и Артем согласился лечь.

Алла отправилась на кухню, чтобы внимательно прочесть выписку из больницы.

Когда вернулась в комнату сына, Артем уже спал. Свет не горел, а телевизор, хоть и без звука, но работал. Шла запись какого-то рок-концерта. Длинноволосый солист сгибался пополам, прижимая к коленям ярко-красную гитару. В этот момент копна волос падала ему почти на ботинки, а когда певец распрямлялся и вскидывал руку вверх, гитара подпрыгивала и била по животу. Камера металась, показывая то солиста, то беснующийся зал, то ударника негра, который самозабвенно лупил по сияющей установке, и на его бритой голове блестели капли пота. Без звука действо производило странное впечатление.

Алла отыскала в складках одеяла пульт и выключила телевизор. Потом присела на кресло около дивана. Балконная дверь по случаю теплого вечера была открыта, занавеска раздувалась, как парус. Из коридора проникал свет, и Алла ясно видела сына.