Текст книги "Обещание"

Ну, тем лучше! В смысле, тем лучше им будет в Голландии.

Алла ополоснула руки и вышла.

Сын сидел на кухне в любимой позе – скрючившись на один бок и положив подбородок на коленку.

– Сядь ровно! – Алла привычно шлепнула его по спине. – Горб вырастет.

Артем нехотя спустил ногу и стал нащупывать тапок под табуреткой.

– Какие у тебя планы на ближайшее будущее? – Алла открыла холодильник и достала бутылку минералки.

– Практически никаких.

– Вот и славно! Поедешь в Голландию.

От удивления Артем упустил тапок.

– Мать, ты шутишь?

– Вовсе нет.

– Почему в Голландию? С чего вдруг?

Алла, не спеша, налила воды в стакан.

– На фестиваль тюльпанов. Коллекция из семисот сортов. Когда еще такое увидишь?

– Нет, ты точно с ума сошла! Зачем мне тюльпаны?

– Купишь луковицу и привезешь бабушке. Она посадит на даче.

Артем покрутил головой

– Ну ты, мам, даешь! В Голландию за тюльпанами срочно. Я бы еще понял, если бы за шмалью. Но за тюльпанами?

– Хватит болтать. Я купила путевки вам с Дашей. У нее, надеюсь, есть загранпаспорт?

– Естественно, есть. У кого его нет?

– Звони, пусть срочно высылает скан паспорта. А ты перекинешь его вот по этому адресу. – Алла протянула визитку. – Давай, шевелись, сына.

Артем во все глаза смотрел на мать. Чтобы избавиться от взгляда, Алла отогнула занавеску и посмотрела на улицу.

Артем подошел и прижался к плечу.

– Мам, что-то случилось?

– С чего ты взял?

– У тебя вид странный. И эта поездка… Голландия, тюльпаны, срочно… к чему?

– Просто тебе надо отдохнуть после вчерашнего, вот и все.

– Я тебе не верю.

– Ну и зря, – Алла отстранила сына и отошла.

Артем обиженно вернулся на свое место. Алла с трудом сдерживалась, чтобы не разреветься. Ей так хотелось схватить его, прижать, защитить. Но она боялась потерять контроль. В конце концов, Артем должен понять, она вся на нервах. Она купила путевки. Согласилась на Дашу. Что еще может сделать?

Взгляд сына был растерянным. Он ничего не понимал. А она понимает?

Ложась спать, Алла приняла таблетку снотворного. Она не хотела видеть никаких снов. Никаких кошмаров.

***

24 апреля, четверг

Алла проснулась свежей и отдохнувшей. В ярких солнечных лучах, освещавших комнату, вчерашний день показался дурным сном. Какая старуха? Какой адвокат? Все осталось в темноте, в ночных кошмарах.

Артем сидел на кухне.

– Доброе утро, Тёмкин!

– Доброе утро.

Алла налила кофе, села рядом с сыном.

– С Дашей разговаривал насчет поездки?

– Конечно!

– И как она, довольна?

– Спрашиваешь! Она ведь нигде не была, даже в Турции. Только она не понимает, по какому поводу поездка?

– А какая ей разница? Я так решила, и достаточно. Считай, это подарок на твой день рождения. Очень удачно, что он совпал с фестивалем тюльпанов.

Во время разговора Алла старалась не встречаться с сыном глазами, он же смотрел на нее долгим внимательным взглядом.

– Что ты так смотришь? – наконец спросила она.

– Ты не обидишься, если я скажу?

– А почему я должна обидеться? – удивилась Алла. – Или ты хочешь сказать старой матери какую-нибудь гадость?

– Я не люблю, когда ты такая. – Артем покраснел, но взгляда не отвел. – Ты становишься очень ненатуральной. Фальшивой.

Алла на секунду поджала губы, но тут же расслабилась, не желая углубляться в тему.

– Хорошо, не буду, – кротко согласилась она. – Что еще?

– Еще… Мам, если ты купила две путевки, значит, ты хорошо относишься к Даше?

Тут Алла ни секунды не колебалась.

– Конечно, хорошо. А почему ты подумал, что я к ней по-другому отношусь?

– Да так… Ты все время отзывалась о ней, ну, язвительно, что ли. А теперь путевки купила.

– Ну, положим, путевки я купила для тебя. Хотя и для нее тоже. Отдохните, погуляйте. Она, небось, наряды покупает?

– Не знаю, – Артем выглядел растерянным, – наверное, покупает.

– А знаешь, что? Давай я дам тебе денег и скажу, в какой магазин съездить. Купишь ей миленький сарафанчик.

– Мама, что с тобой?

– А что со мной? – на этот раз Алла не смогла совладать с голосом. Тон был почти враждебен.

– Мне кажется, что это не я стукнулся головой, а ты. Голландия, тюльпаны, сарафанчик! Что ты задумала?

– Ровным счетом ничего. Просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Если тебе будет хорошо с Дашей, пусть будет Даша.

Артем встал и возбужденно прошелся по кухне.

– Мама! Ты хоть понимаешь, что говоришь оскорбительные для меня вещи?

– Хорошо, – устало сказала Алла, – считай, что я неправа. Прошу прощения. Просто у меня неприятности, поэтому я так нервничаю.

– Какие неприятности? – подозрительно спросил Артем.

– Неприятности на работе. К тебе они не имеют никакого отношения.

– Значит, дело только в тебе? – не унимался сын.

– Да, да, только во мне!

Артем прижался к ней.

– Я могу тебе помочь?

Алла погладила по волосам.

– Можешь, если будешь счастливым. Больше всего на свете, я хочу, чтобы ты был счастлив.

Они стояли, обнявшись, и молчали.

– Как твоя голова, не болит? – наконец спросила Алла.

– Ни капельки.

– Ну и славно! – она отстранилась. – Но перед отъездом все-таки надо сходить к врачу.

– Хорошо, схожу, если хочешь. А когда мы поедем?

– Через пару дней, как только сделают визу.

– Мамуля, ты у меня такая классная!

– Спасибо, сынуля! Ну ладно, я побежала руководить.

Только в машине Алла позволила себе расслабиться. Она вжалась лбом в рулевое колесо и завыла от безысходной тоски и одиночества. Кто, кто поможет ей защитить Артема?

***

В офисе Аллу встретили сочувственными взглядами.

Коллеги жаждали подробностей, однако она поспешила отделаться от навязчивого внимания и закрылась в кабинете.

Она вспомнила, что у нее есть доказательства. Она же записала беседу с чертовым адвокатом. Из-за всех неприятностей забыла, но теперь-то вспомнила.

Алла достала диктофон и нажала кнопку воспроизведения.

Тишина. Если прислушаться, то как будто где-то далеко-далеко шумит море. А как же разговор? Цифры на дисплее меняются, запись прокручивается, но ничего не слышно.

Что за чертовщина?

Может быть, это не та запись? Да нет, все правильно: двадцать второе апреля, одиннадцать сорок. Странно, очень странно.

Алла задумалась. Получается, что доказательств разговора с шантажистом у нее нет.

Черт возьми!

Размышление прервал телефонный звонок.

Менеджер Вера из турфирмы сообщила, что путевка готова, вылет завтра утром.

Алла обрадовано поблагодарила и с облегчением вздохнула. Одно дело сделано – Артем в безопасности. Артем выведен из игры, у нее развязаны руки.

Телефон снова пискнул, пришло сообщение. Наверное, Вера забыла что-то сообщить. Алла прочла: «Старайся исполнить свой долг, и ты тотчас узнаешь, чего ты стоишь. Лев Толстой».

Нет, это не Вера. На классику потянуло, любезнейший Геннадий Эммануилович? Ну-ну, посмотрим!

Алла отбросила мобильник.

Предположим, что с записью она лоханулась. Наверное, нажала не на ту кнопку. Один – ноль в пользу адвоката. Но это еще ничего не значит. Сейчас она спокойно все обдумает и все решит.

Алла сжала виски.

Надо рассуждать логически. Прежде всего, факты. Какие факты у нее есть?

Адвокат знал о том, что в молодости на нее напали хулиганы и пырнули ножом. Непонятно, каким образом это стало ему известно, но, с другой стороны, не бог весть какая секретная информация. Старые, еще со студенческих времен, друзья это знают. Шила в мешке не утаишь, возможно, что и нынешние коллеги в курсе.

Странно другое. Адвокат упомянул про старуху. Про которую никому – никому! – не известно.

Ни одной живой душе

Мало того, чертов адвокат знал еще и про обещание. Откуда?

Мысли путались. Алла зажмурила глаза, пытаясь восстановить последовательность событий двадцатилетней давности.

Черная платформа… Ужасный локомотив, пышущий огнем, одноглазый… На станции пахло какой-то дрянью, селедкой кажется. Даже сейчас, при одном только воспоминании, к горлу подкатила тошнота.

Алла потрясла головой, стремясь избавиться от нахлынувших образов – липких, точно руки, шарящие по телу. Зато с неожиданным удовольствием вспомнила, как врезала насильнику. Как тот согнулся от боли, а в глазах, тупых, как пуговицы, мелькнул страх – значит, он испугался – ее испугался!

Потом… что же было потом?

Потом все, как в тумане. Сознание блокировало попытки проникнуть в опасную область.

Алла сжала виски сильнее – под пальцами запульсировала жилка.

Старуха! Потом появилась старуха. Которая сказала, что поможет… спасет. И тогда она пообещала…

Неожиданно мысли перескочили на семь лет вперед. Да, да, Артему тогда шел седьмой год.

На Новый год Алла купила ему подарок – настольную игру, про Буратино, кажется. Кусочек картона с нарисованными кружочками, белый кубик с черными точками и четыре фишки – голубая, зеленая, желтая и красная.

Сын настолько увлекся, что готов был играть часами. Какой бы усталой после работы Алла ни была, она всегда играла с ним в эту дурацкую игру. Из вечера в вечер и все выходные напролет.

И однажды Алла заметила, что сын постоянно выигрывает. Красная фишка, а Артем выбирал только ее, приходила к финишу первой. Не потому, что Алла поддавалась, нет! Просто кубик в руках Артема всегда – всегда! – показывал нужное число точек – именно столько, сколько нужно было, чтобы не съехать по стрелке вниз или пропустить ход.

Сын хотел выиграть – и всегда выигрывал.

Как и четырнадцать лет назад, Алла ощутила безотчетный страх. Потому что сын всегда – опять это ужасное слово! – всегда знал, где лежат потерянные вещи, знал, когда придет бабушка или заболеет воспитательница.

Глаза у Аллы широко раскрылись, потому что она вспомнила еще один эпизод. Боже! Она совсем забыла про него!

В то время у нее еще не было машины, и она ездила на работу на метро. А около входа, на ступеньках в подземный переход, просила милостыню бабка. Старуха в облезлом синем пальто с цигейковым воротником. Стоило бабке посмотреть на Аллу мутноватыми глазками, как тут же случались неприятности – карманники разрезали сумку и вытаскивали кошелек, Алла наступала на решетку и ломала каблук, теряла часы или золотую цепочку, сгорал холодильник или стиральная машина. Короче, не везло – иногда по мелочи, иногда по крупному.

Уловив эту закономерность, Алла трусливо поменяла маршрут. Примерно с неделю проезжала лишнюю остановку на автобусе и спускалась в метро через другой вход. Это было неудобно – лишнее время, приходилось переходить оживленную площадь, долго стоять на светофоре. Неудобно, зато… безопасно?

А потом второй вход в метро обрушился. В газетах писали, что просела почва или что-то в этом роде. Провал огородили забором, и Алла вернулась.

И впервые подала бабке милостыню.

Воспоминание сделалось таким отчетливым, точно все случилось только что.

Алла подошла к старухе и сунула в цепкую горсть монету. Она воочию ощутила прикосновение холодных пальцев. Бабка пошлепала губами – с правой стороны из-под губы торчал зуб, как у настоящей Бабы-Яги – и что-то прошамкала.

В тот день повезло – по-настоящему повезло. Случилась первая крупная сделка. Алла радовалась безмерно, и хоть проценты на руки еще не получила, все равно купила торт «Птичье молоко».

А на следующий день, все еще радуясь, сунула старухе бумажную купюру. И сразу по приходу в офис директор выдал причитающиеся проценты – пухлый конверт с деньгами. С той поры так и повелось, Алла платила старухе дань, и деньги моментально возвращались в трехкратном размере.

Однажды бабка задержала ее руку в своей и прогнусавила:

– Такая молодая… Детишки, небось, есть?

– Сын, – запинаясь, ответила Алла.

– Приводи, я хочу посмотреть.

Алла вырвала руку, ушла.

На следующий день, как обычно, сунула бабке купюру и быстро отвела глаза.

Весь день не везло. Шеф наорал и пригрозил уволить за какую-то ерунду, проезжавшая мимо машина обляпала грязью новый светлый плащ, на работе обварила руку паром из чайника, а в детском саду сказали, что объявлен карантин из-за ветрянки, и всех детей распускают по домам.

Несчастья продолжились и на следующее утро. Позвонила мать и сказала, что не приедет, потому что сломала ногу. Весь день Алла металась по городу – возила мать в травмпункт, потом ездила за костылями в специальную аптеку на Красносельской. Сын, некормленый, просидел дома один. А когда Алла позвонила шефу и попросила отгул, тот, не отошедший от недавнего гнева, ледяным тоном заявил, что в ее положении надо думать о сохранении работы, а не об отдыхе.

– Куда же я ребенка дену? – робко спросила она.

– Куда хочешь. Хочешь, привози с собой.

Хватаясь за соломинку, Алла позвонила Вадиму, они года два были в разводе, но как интеллигентные люди поддерживали видимость хороших отношений. Тот, конечно же, оказался очень занят.

И Алле не осталось ничего другого, кроме как взять сына с собой в офис.

Память осыпалась, как песок, и обнажала правду.

Она не хотела брать Артема на работу только потому, что боялась проводить его мимо бабки. Однако обстоятельства сложились таким образом, что другого выхода не было. Ей пришлось провести сына мимо старухи.

Та стояла на обычном месте. Даже издалека Алла заметила, как блеснули ее глаза, когда увидели в толпе двоих – мать и сына.

Внутренне содрогаясь, Алла достала из кошелька купюру и протянула Артему.

– Видишь бабушку? Пойди, отдай ей денежку.

Сын принял десятку и деловито переспросил:

– Вон той, бедной?

– Да, – кивнула Алла, – иди.

Она точно не принадлежала себе, действовала, как механическая игрушка, заведенная чужой рукой. Замерла и смотрела, как маленькая фигурка в красной курточке лавирует между прохожими, приближаясь к старухе. Смотрела, как Артем протянул десятку, как старуха уцепилась за детскую ручку. Как что-то говорила своим шамкающим ртом с торчащим зубом.

Алла была точно под водой.

Наконец сын обернулся, пошел обратно. Дернул за руку, и Алла очнулась, побежала прочь, в раскрытые двери метро.

– Мама, постой! Я не успеваю.

Тогда она спохватилась, присела, обняла сына, вгляделась в прелестную мордочку. Глаза Артема были, как всегда, серьезны.

– Мама, да что с тобой?

– Со мной? Со мной ничего, – забормотала Алла. – Ты о чем говорил с бабушкой?

– Ни о чем. Мам, а почему она бедная?

– Пойдем, – Алла повела его дальше. – Бедная потому, что старенькая и одинокая.

– Вот и она так сказала. А еще она сказала про приемник.

– Какой приемник?

– Не знаю. Сказала, что ей приемник нужен.

– Может быть, ей скучно одной, – предположила Алла, просовывая жетон в турникет. – Проходи давай. А еще что она говорила?

– Больше ничего. Пожелала мне здоровья и сказала до свиданья. Еще сказала, что я приемник, – Артем расхохотался. – Какой же я приемник? Я мальчик! Только она как-то странно говорила. Не приемник, а преемник. Мам, а что такое преемник?

…Алла разжала пальцы и резко встала с кресла.

Она вспомнила все. Даже запах, царивший тогда в переходе – неистребимый запах подгорелого мяса, доносившийся из палатки с шаурмой.

Потерла лоб. Когда же она обратила внимание на необыкновенную удачливость Артема? До или после этого?

А на свою?

Ее-то звезда только начала восходить. Удивительным образом стало везти – во всем. Купила машину, квартиру, наняла няню, очень хорошую, настоящую Мэри Поппинс. Жизнь наладилась.

Алла нервно прошлась по кабинету.

Нет! Разумеется, ее жизнь устроилась без участия нищей бабки в цигейковом пальто. Она сама трудилась, как каторжная, всего достигла собственным умом, а не через чью-то постель. Так чего же она боится?

А она боится – боится до ледяных мурашек, до боли в сердце.

И страх связан с Артемом.

Но почему с Артемом?

Алла рассердилась настолько, что с размаху бухнула кулаком по столу.

Бред! Просто бред!

Никакой мистики! Никаких старух и никакого обещания не было. Есть она, хозяйка преуспевающего агентства. Есть офис, стол, стул, компьютер. Все можно пощупать. Все реально! Мир материален. Это закон природы. За-кон!

И адвокат материален тоже. Он просто хочет денег. И пытается шантажировать ее сыном. Не выйдет!

Телефон зазвонил так резко, что Алла подпрыгнула.

– Алла Сергеевна? – осведомился мужской голос.

– Да, это я. А кто говорит?

– Меня зовут Аркадий Валентинович.

– К сожалению, не припоминаю. Мы с вами знакомы?

– Лично – пока нет. Но я наслышан о вас.

– Кто же вам рассказал обо мне? – подозрительно спросила Алла.

В трубке засмеялись, и по этому смеху Алла догадалась об ответе раньше, чем он прозвучал.

– Ваш номер мне дал Геннадий Эммануилович.

Черт вас всех возьми!

Алла нажала кнопку диктофона.

«На этот раз все запишется, будьте спокойны!» – мстительно подумала она.

– Значит, мой номер вы взяли у Геннадия Эммануиловича. А с какой целью вы мне звоните?

– Хочу поговорить.

– Вас там целая команда, что ли?

– Угадали, – собеседник омерзительно захихикал. – И даже больше, чем команда. Нам имя легион, ибо нас много.

– И о чем вы хотите поговорить? – ледяным тоном спросила Алла, про себя добавила «легионер хренов».

– Геннадий Эммануилович поручил передать вам еще одно предупреждение. Не делайте лишних движений, Алла Сергеевна. По мнению Геннадия Эммануиловича, вы готовы совершить большую ошибку.

– Не понимаю, о чем это вы.

– Пока не понимаете. А завтра вы получите ответы на все свои вопросы. Убийственные ответы.

Алла шумно вздохнула.

– Вы что-то хотели сказать, Алла Сергеевна?

– Да! Идите вы к черту!

В трубке загоготали, это был даже не смех, а нечто, напоминающее хрюканье свиньи и тявканье шакала.

– Еще Геннадий Эммануилович просил передать, что время, отпущенное вам для раздумий, истекает, – проговорил собеседник, все еще гогоча.

И тут Алла сорвалась.

– Мерзавец! Негодяй! – завизжала она. – Я найду на вас управу! Да я вас по стенке размажу! Вы очень пожалеете, что позвонили!

Однако кричала она напрасно, собеседник отключился. В трубке была тишина. Тишина и пустота.

А еще страх.

Алла сидела, обхватив руками голову руками, и плакала в голос. Плевать, что секретарша может услышать, плевать, что кто-то зайдет. Никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной. Мерзавцы хотели запугать ее, она не поддалась. Но, боже мой, как же она устала! За что? За что она так одинока? Почему так несчастна?

Алла распечатала новую упаковку бумажных платочков. Весь стол перед нею был усыпан комками влажных салфеток. И все были с черными разводами – потекла тушь.

Алла достала зеркальце.

Снова зазвонил телефон. Руки задрожали.

«Не знаю, кто они на самом деле, но они не успокоятся, пока не сведут меня с ума», – подумала Алла.

Как завороженная, она смотрела на стол, на котором из-под груды салфеток слышался мелодичный перезвон. Наконец протянула руку и взяла сотовый.

Какое счастье – Виктор!

– Слушаю!

Голос получился хриплым и неестественно бодрым.

– Алла? С вами все в порядке? – осторожно спросил Виктор.

– Да, – сказала Алла и откашлялась. – У меня все хорошо.

Возникла мимолетная пауза.

«Он что-то подозревает», – подумала Алла.

– Какие новости? Вам больше не звонили?

– У меня все хорошо, я купила Артему и Даше путевки. В Голландию, на фестиваль тюльпанов.

– Тюльпаны – это прекрасно. Когда они улетают?

– Завтра.

– Замечательно. Кто повезет их в аэропорт?

– Как кто? – удивилась Алла. – Я, конечно.

Еще одна мимолетная пауза.

– Это не совсем удачное решение. Если позволите, это сделаю я.

– Вы? Но почему?

– Мне кажется, так будет лучше. А вы попрощаетесь дома и в аэропорт не поедете.

– Но как я объясню Артему, кто вы? И почему я не еду провожать?

– Потому что у вас срочная встреча в офисе. А я – ваш коллега, который едет в аэропорт по делу. Еще вопросы?

Алла молчала и смотрела в зеркало, висящее на стене. Там отражалось ее лицо с кругами размазанной туши под глазами. А в глазах был страх.

– Вот и хорошо, что вопросов больше нет, – подытожил Виктор. – Диктуйте адрес и время вылета.

25 апреля, пятница

Утро прошло в предотъездной суете. Алла долго не решалась признаться сыну, что не поедет его провожать. Наконец, набравшись мужества, сказала:

– Знаешь, Темкин, я с вами в аэропорт не поеду. Попрощаемся дома.

Артем, который в это время застегивал чемодан, поднял удивленное лицо.

– Как это не поедешь? А Даша? Ее надо забрать из общаги.

– Вас отвезет мой коллега. Поедешь за Дашей с ним.

– Мам, что случилось? – Артем выпрямился.

– Ничего, просто у меня срочная встреча в офисе.

– Это все те же неприятности по работе?

Алла кивнула.

– Я могу чем-то помочь?

– По-моему, такой разговор уже был. Ты ничем помочь не можешь, так что поезжай спокойно.

– Но точно ничего серьезного нет?

– Зуб даю!

Шутка далась легко, тон получился естественным.

– Зачем мне твой зуб? Лучше денег дай, – сказал Артем, улыбаясь.

– Расплачивайся картой, – ответила Алла, – я положила на нее деньги.

– А что за коллега? – Артем вернулся к чемодану. – Я его знаю?

– Нет, не знаешь. Это Виктор… – Алла запнулась, потому что поняла, что не знает ни отчества, ни фамилии. – Мы работаем вместе. А теперь давай звони Даше, человек сейчас подъедет.

Артем кинулся к телефону, а Алла подошла к окну и прижалась лбом к стеклу.

«Все будет хорошо, все будет хорошо», – твердила она, как заклинание.

Зазвонил мобильник. Она вздрогнула и сразу же облегченно воскликнула:

– Виктор!

– Я внизу, – коротко сказал он. – Спускайтесь.

– Тёмкин! – закричала Алла. – Выходим!

Виктор припарковал машину у самого подъезда.

– Привет! – он пожал Артему руку. – Виктор.

– Артем, – представился сын, хотел что-то спросить, но Виктор перебил:

– В машине поговорим. Давайте прощайтесь, а то мы опоздаем.

Артем рассеянно поцеловал мать. Видимо, душой он был уже в путешествии.

Алла помахала рукой удаляющейся машине и вернулась в квартиру.

***

Она подъезжала к офису, когда позвонил Виктор и сообщил, что все в порядке – ребята прошли регистрацию, и он уезжает из аэропорта.

– Спасибо большое, – сказала Алла. – И знаете, Виктор, что я поняла?

– Что вы поняли?

Ей показалось или его голос стал чуть более настороженным?

– Я поняла, что не знаю ни вашего отчества, ни фамилии.

– Ах, это…

Теперь она точно знала, что он улыбается.

– Фамилия моя Раскатов. А отчество Иннокентьевич. Я предпочитаю без отчества, а то длинновато получается.

– Согласна, необычное отчество, – Алла заулыбалась.

А почему бы и не улыбаться? Светило чудесное весеннее солнце, пробивались молодые листья, сын улетел на выставку тюльпанов, и собеседник оказался весьма симпатичным.

– Спасибо, Виктор, вы мне очень помогли.

– Да бросьте, ничего я не сделал. Предлагаю встретиться завтра и продолжить разговор.

– Давайте, – легко согласилась Алла.

Впервые за последние дни на душе сделалось спокойно. Все страхи показались далекими и нелепыми, и появился соблазн пустить все на самотек.

На пороге офиса ее перехватил главный бухгалтер с вопросом продления договора аренды, потом явился Игорь с запутанной историей о том, как он борется с дебиторской задолженностью в своем отделе, потом секретарша принесла документы на подпись…

Только через час Алла добралась до компьютера и на сайте аэропорта узнала, что Темкин рейс задерживается.

Она сразу же перезвонила сыну.

– Да, мамуль, рейс задерживают, уже два раза объявляли по радио. Мы не скучаем, я же ноутбук взял. Играем. Короче, у нас все чудесно. Пока!

Алла вздохнула. Артемка еще ребенок! Летит в Голландию с девушкой и в аэропорту играет в комп. Чисто дитя!

Алла вернулась к работе, а часа через два спохватилась: что там с ребенком?

Когда пошло соединение, сообразила, что зря звонит, они же в полете. Хотела, было, отключиться, однако Артем ответил после первого же гудка

– Вы где? – удивилась Алла. – Разве посадки еще не было?

– Нет еще. Рейс по-прежнему задерживается. Мы в дьюти-фри. Дашка себе такую забавную собачку купила, просто умора! Хочешь, мы и тебе купим такую же?

«Дети!» – подумала Алла.

И она будет сражаться за сына. Зубами загрызет всяких там Эммануиловичей и прочих легионеров.

– Ты же знаешь, я больше люблю кошек.

– Мам, – Артем понизил голос, – а можно я Даше духи куплю?

– Купи, конечно. У тебя же есть деньги на карте.

Хорошо, что она сделала ему кредитку!

– Спасибо! Ты самая славная мама!

Алла улыбнулась и отключилась.

Через пару минут пришло сообщение, что сумма по карточке уменьшена на восемьдесят семь евро. Интересно, кто проявил хороший вкус – Артем или девочка?

Вздохнув, Алла вернулась к делам. Совещание, звонки, почта, снова совещание…

Она совершенно забыла о времени. Совершенно!

Когда телефон в очередной раз зазвенел, она обрадовалась, увидев Артемкин номер.

Ну, слава богу, долетели!

– Алло! Мам, это я! – голос сына был неестественно возбужденным. – Ты только не волнуйся. С нами все в порядке. Это не с нашим самолетом.

– С каким самолетом? – непонимающе переспросила Алла.

Она еще ничего не знала – мозг ничего не знал! – а тело уже ощутило ужас, даже пальцы на ногах поджались от страха.

– Что? Что с вами?

– С нами ничего, мы живы и здоровы.

Слова были почти неразличимы из-за гула возбужденных голосов и рева сирен на заднем плане.

– Где вы? – выкрикнула Алла, не в силах совладать с приступом паники.

– Мы в аэропорту. Тут самолет взорвался на взлетной полосе! Прямо рядом с нами, представляешь? Но с нами все хорошо!

Алла застыла в кресле, до боли сжав пальцами телефон, точно хотела раскрошить его, и напряженно прислушивалась. Не к сыну – к самой себе!

Ее точно затягивало в прорубь, вокруг была ледяная тяжелая вода. Сердце билось короткими трудными толчками.

– Мама? Мама, что с тобой?

– Немедленно возвращайтесь домой! Бери такси за любые деньги и домой! – глухим голосом приказала Алла.

***

Она не помнила, как доехала до дома. Что делала в ожидании сына, не помнила тоже. Очнуться заставил звонок в дверь.

Слава богу, приехали!

Возбужденные, Артем и Даша сразу бросились к телевизору.

– Мама, иди сюда! – заорал сын из большой комнаты. – Новости!

Алла взглянула на телевизор. На экране из огненного шара и клубов черного дыма торчал хвост самолета, когда-то белый, а теперь покрытый пятнами сажи, точно плавник беззащитного кита, выброшенного на берег.

Люди в оранжевом бегали с брандспойтами в руках, на крышах белых машин скорой помощи мигали синие стаканы, и на фоне всей этой пестрой картинки прилизанная дикторша подчеркнуто спокойно зачитывала последние новости.

Алла не поняла и половины произнесенных слов. Поняла только, что Артем и на этот раз уцелел, и порывисто обняла сына. Ощупала его голову, руки, спину…

– Мам, ну не видно же! – Артем отпихнул ее руку, не отрываясь от экрана. – Дашка, смотри! Помнишь этого мужика?

– Которого? – Девочка была захвачена происходящим на экране не меньше. – Ах, да! Ну, конечно, это же он!

На какое-то мгновение Алле показалось, что оглохла и перестала воспринимать звуки извне. Только шум крови в ушах.

– Пойду сделаю вам ужин, – пробормотала она и вышла.

Машинально включила чайник, не думая, достала кастрюлю, сковородку, поставила на плиту.

Странное оцепенение овладело ею. Движения и мысли сделались вялыми, она точно плыла на огромной глубине. Даже звонок Виктора не смог вывести из этого странного состояния. Алла почти равнодушно подтвердила, что да, с Артемом все хорошо, они дома и ужинают. Виктор был озадачен ее реакцией, но тему продолжать не стал и, договорившись встретиться на следующий день, отключился.

За ужином ребята были настолько возбуждены, что не замечали состояния Аллы, и это ее устраивало.

– Мам, а можно Даша останется у нас ночевать? – спросил сын.

Алла безразлично кивнула.

Они быстро поели и убежали в комнату Артема. Щелкнула задвижка.

Через несколько минут Алла медленно подошла к двери и прислушалась. В комнате шла веселая возня. Потом секундная пауза. Потом заскрипел диван. Вроде бы Дашин возглас, снова шепот… потом пошли другие звуки.

Алла так же медленно отошла. Она не могла понять, что сейчас чувствует.

Блуждая по квартире, вышла на балкон и глянула вниз, на лежащий у ее ног город. Впереди Алла видела голубые купола Болгарской церкви, чуть дальше – кирпичный прямоугольник театра, а вокруг – однообразные современные дома, простые и безликие.

И так – до самого горизонта, который окутывала легкая дымка – не то смог, не то вечерний туман.

Алла провела пальцами по щеке – мокрая. Оказывается, она плачет.

Солнце еще не село – вон его лучи пробиваются через фиолетовую тучу. Страшный день продолжал растягиваться, как резина, и не было ему конца.

Алла достала из кармана салфетку, вытерла глаза, высморкалась. Потом бросила вниз и долго смотрела, как белая бумажка планировала над деревьями.

«Слишком много тревожащих знаков, – думала Алла, и мысли были такими же замедленными, как полет салфетки. – Слишком много».

Солнце быстро садилось, неотвратимо накатывала темнота. Темнота…

Она даже не вздрогнула, когда в кармане халата зазвонил телефон.

– Слушаю вас, Геннадий Эммануилович. Я ждала вашего звонка.

В трубке раздался характерный смех. В отличие от прошлого раза Алла не испугалась мифического таракана и не отстранила трубку, а напротив, еще плотнее прижала, точно пыталась таким образом проникнуть в мысли собеседника.

– Вижу, вы уже стали кое-что понимать, Алла Сергеевна. Кстати, добрый вечер!

– Почему бы вам не оставить меня в покое?

– Не могу. Вы сами дали слово. Пора выполнять обещания.

– Вы понимаете, что ваши слова – это бред?

– Вовсе нет, уважаемая Алла Сергеевна. Мои слова – это слова делового человека, а вы сегодня повели себя, как истеричная, простите, баба. Из-за вашего упрямства погибло сто три человека. Что за наивность? Хотели спрятать сына в Голландии? Тюльпаны, Даша?

– Вы следили за нами? – задохнулась Алла.

– Еще одна наивная глупость. Неужели вы не понимаете, насколько серьезные материи задействованы в вашем… м-м-м… обещании? Ну-ка, обернитесь!

– Куда? – не поняла Алла.

– К телевизору, – терпеливо, словно ребенку, объяснила трубка.

Алла обернулась и сквозь окно увидела, как телевизор сам собой включился, и замелькали кадры – кричащие рты, обугленные лица, перекрученные куски железа.

Белая полупрозрачная штора шевелилась от ветра и на мгновение заслоняла экран. Кошмарные картины пропадали, но тут же появлялись вновь. Алла видела искореженные человеческие тела.

– Это только кино! – воскликнула она, защищаясь.

– А вы хотите посмотреть, как это выглядит в действительности? – вкрадчиво спросила трубка.

– Нет!

– То-то же! – сказал собеседник, удовлетворенный ужасом, прозвучавшим в ее голосе. – Аркадий Валентинович назвал вам сроки?

– Не помню.

– Мне становится все трудней и трудней сохранять спокойствие, Алла Сергеевна. Напоминаю еще раз. У вас осталось пять дней для принятия верного решения. Вы уловили слово «верное»?

– Да подите вы к черту! – в сердцах бросила Алла.

В трубке довольно хохотнули.

– А я он и есть, – сказал собеседник и отключился.

***

Алла осторожно положила телефон на подоконник и постояла рядом, тупо глядя в сам собой включившийся телевизор. Шла очередная серия несмешной комедии. Актеры, изображавшие мужа и жену, оживленно беседовали, но Алла не понимала ни слова, точно кино шло на китайском. Она зашла в комнату, протянула руку и выдернула шнур телевизора из розетки. Мелькнула мысль, что телевизор, включенный дьявольским образом, так просто не выключишь, но опасение оказалось напрасным. Изображение сузилось до размера булавочной головки и исчезло в темноте. Экран был, как черная вода, под которой происходило непонятно что.