Текст книги "Случайная жертва"

– Пума, осторожно! – воскликнула Алла, когда собака на радостях поставила мощные лапы ей на плечи. – Ты испортишь мне одежду.

Алла старалась говорить строго, но надолго ее не хватило: Пуму все любили. Пума отвечала взаимностью всем, и когда Алла наклонилась, чтобы потрепать собаку за ушком, она была мгновенно облизана.

– Ты решила начать с уничтожения моего макияжа, мерзкая собачонка? – Алла схватила Пуму за мощную шею и прижала к себе: – Как же я по тебе соскучилась!

Аркаша и его молодая жена ворвались в дом, как всегда, вихрем, заряжая всех вокруг своей мощной энергетикой. Высокий, крупный Аркадий и миниатюрная Аллочка каким-то странным образом были настолько гармоничны вместе, что даже трудно было представить их порознь.

Алла была второй женой Аркадия, с первой, приобретенной еще в студенчестве, у него не заладилось, потом были другие романы, но они не оформлялись официально. Аллочка внесла в его жизнь энергию и вдохновение. После развода он некоторое время был полностью погружен в работу: делал карьеру, достигал больших высот. Ему были по карману и длинноногие модели, и юные силиконовые дурочки, но ни одна из них не появилась рядом с ним. Появилась Аллочка – живая, улыбчивая, яркая брюнетка с непокорными, вьющимися волосами и ладной фигуркой. Аркадий познакомился с ней в Таиланде, где Аллочка работала гидом в крупной туристической компании. Она хорошо говорила по-английски и по-французски, была очень активна физически, Аркашу она очаровала во время поездки на райский остров Ранг-Яй, где он возблагодарил Бога за то, что не взял с собой в Таиланд никакую случайную подружку, а поехал один, чтобы немного отдохнуть от людей, подумать и побыть в одиночестве.

В Москву они вернулись вместе и с тех пор уже не расставались. Казалось, что Аллочка совершенно не способна относиться плохо хоть к кому-то, разве только к врагам Аркадия, о которых она, слава богу, знала только понаслышке.

– Наташка, мне немедленно нужно выпить, – заявил Аркадий с порога, – я так устал от этого сидения в машине, хочу пить и жрать.

Только после этого он обнял сестру, нежно поцеловал в щеку.

– Подожди минутку, я принесу, – засуетилась Наташа, – Пума, оставь в покое Аллочку!

Пока Алла разувалась и обнималась с собакой, Наташа достала из бара посуду и бутылку виски.

– Привет, именинница! – воскликнула она, входя в гостиную. – Какая ты красотка!

Аллочка приняла из рук Наташи пузатый стакан, подождала, пока родственница нальет Аркадию и Леше, который уже прискакал из кухни и даже успел обнять гостей.

Все чокнулись. Аркадий выпил налитое залпом и немедленно потребовал:

– Почему экономишь на брате? Еще хочу, я устал.

Наташа немедленно выполнила указание.

В это время Аллочка выразительно переглянулась с мужем и после его кивка на несколько секунд исчезла и появилась в комнате с большим фирменным пакетом.

– В нынешних условиях такое достать невероятно сложно, так что оцени усилия, сестричка, – сказал Аркадий в то время, когда Аллочка вытряхнула из пакета нечто, заворожившее Наташу еще до того, как она успела понять, что перед ней настоящая «блекглама» – черная норка высочайшего качества.

Не в силах выдохнуть Наташа схватила шубу и сунула руки в рукава. Изделие сидело на ней идеально! Боже, как она была восхитительна! Шелковистый мех иссиня-черного цвета переливался, был легким и воздушным. Это был шик в его самом изумительном, самом великолепном проявлении. Особенно сейчас, когда такие вещи купить в России стало невозможно, а за ее пределы многие, в том числе и семья Долгих, попросту перестали выезжать.

После благодарных поцелуев и восторженных всхлипов все выпили за роскошный подарок и здоровье именинницы.

– Слушайте, я не знаю, как вы все распланировали, но я жрать хочу так, что сейчас упаду в обморок, – предупредил Аркадий.

– Леш, когда мы можем сесть за стол? – засуетилась Наташа.

– Первая партия рыбы готова, – пожал плечами Алексей, – можем приступить хоть сейчас. А вторая партия будет пока тушиться.

– Все-таки будет рыба? – воскликнул Аркаша. – Тогда я требую немедленной подачи блюд!

– Окей, мы не дадим тебе умереть с голоду, – заверил его Леша, – приборы уже на столе, надо только всех созвать. Ужин будет через пятнадцать минут.

Решили пока немного выпить. Аллочка что-то щебетала, Елена играла с Пумой, Роберт разглядывал многочисленные трофеи, которые супруги Долгих привозили из разных стран.

Его особое внимание привлекли картины в стиле «гаитянский наив», которые приехали из Доминиканы, его жене они, похоже, тоже понравились. На каминной полке, в специальной инкрустированной подставке стоял нож, лезвие которого было все изрезано какими-то символами, и Роберт все не мог добиться у Наташи, чтобы она вспомнила, откуда его привезли. Даже Алексей, вернувшийся из кухни, не мог сразу вспомнить его происхождение.

В итоге в столовой все собрались только через полчаса. Аркадий облегченно вздохнул: ну наконец-то его покормят.

Ужин не обманул его ожиданий. Паштет из утиной печени оказался нежным и натуральным, баклажановые рулеты – пикантными, овощи – свежими, суши и роллы стояли на отдельном стеклянном столике, но разбирались медленно, ибо все ждали главное, поистине царское угощение в виде фирменной рыбы. И она никого не разочаровала, получилась замечательно хорошо. Нежная, тающая во рту, удивительно вкусная – ее разбирали практически мгновенно. Надо было закладывать в казаны новую партию.

Когда первая часть ужина была закончена, решили сделать перерыв. Рома, Полькин жених, решил устроить фотосессию, пока все еще находятся в презентабельном виде, и гости, и хозяева с удовольствием фотографировались на фоне уютно потрескивающего камина в обнимку с собакой, перед великолепными напольными ходиками, которыми очень гордились хозяева дома. Можно было выпить по рюмке, послушать музыку, поболтать, потанцевать.

Пума, которой дождь нисколько не мешал отправлять свои собачьи надобности, настаивала на прогулке. Она принесла в столовую свой поводок, положила его на пол и громко тявкнула. Пума любила, когда ее выводил погулять кто-нибудь из гостей, потому что их можно не слушаться, устанавливая свои, собачьи, правила прогулки. Но на зов лабрадора откликнулась Наташа.

– Сейчас пойдем, птичка моя, – сказала она, обращаясь к Пуме, – еще одна рюмочка текилы, прежде чем идти на холод, и вперед!

Пума недоверчиво рыкнула и застыла в ожидании, не отводя от Наташи влажных глаз.

– Леша, плесни мне немного текилки, и я пойду с Пумой, – обратилась Наташа к мужу.

– Роберт плеснет, мне на кухню надо, – отозвался Алексей.

Пума почувствовала ослабление интереса к своей персоне и недовольно заворчала.

– Собачка, не брюзжи, давай я схожу с тобой, – предложила Аллочка и подошла к Пуме, которая сразу же вскочила с места и завиляла хвостом.

– Очень красивая собака, – тихонько произнесла Елена, которой тоже хотелось погладить светлую шелковую шерстку, – вообще лабрадор – моя любимая порода. Мне тоже очень хотелось бы такую собаку.

– С ней надо гулять, дорогуша, – вставил Роберт, – причем в любую погоду.

– По-моему, это не только обязанность, но и удовольствие, – ответила Лена.

– Вот и погуляй с ней в дождь, прежде чем задумываться о собственной собаке, – предложил муж.

– Запросто, если она не будет возражать, – сказала Лена, нежно глядя собаке в глаза.

Пуме окончательно перестало нравиться, какой оборот принимает дело. Все ее хвалили и норовили погладить по голове, но никто до сих пор не удосужился взять поводок и надеть куртку. В конце концов, обиженная до глубины души собака взяла поводок в зубы и отправилась с ним в прихожую, откуда тут же донесся ее возмущенный лай.

В считаные минуты столовая опустела. Рома пролил на себя бокал красного вина и побежал в свою комнату менять штаны. Аркадию позвонил кто-то очень важный, и он тоже ушел к себе, чтобы спокойно побеседовать. Алексей скрылся на кухне. Роберт изъявил желание осмотреть библиотеку. Женщины, оставшись на какое-то время без сильного пола, тоже нашли себе каждая свое занятие, самым интересным из которых было разглядывание и примерка подарков.

Когда через некоторое время с улицы донесся взволнованный собачий лай с подвыванием, никто не насторожился. Мало ли кого в жухлой осенней траве узрела любопытная лабрадориха.

Потом в дверь громко постучали, и это уже было странно: неужели тот, кто гулял с Пумой, закрыл дверь на ключ? Зачем?

Алексей из кухни добрался до прихожей первым, пересек холл, взялся за входную дверь и обнаружил, что она открыта. Какой тогда смысл стучать? Кто-то чужой?

Пума, нисколько не заботясь о чистоте лап, хотя была воспитана в строгом соблюдении правила – сначала в ванную, потом в дом – ворвалась в помещение и истошно завопила. За ней в дверь протиснулся сосед, владелец соседнего коттеджа, лысоватый дядька, чиновник городской администрации. На руках у него трясся от холода и испуганно моргал глазками крошечный мопс.

– Перед вашим домом кто-то лежит, – сообщил мужик, – я гулял со своей, – он кивнул на малышку, – слышу, собака громко лает и бегает вокруг чего-то. Подошел, а там женщина. На земле. Ничком. Посмотрите, вдруг кто-то из ваших? У вас же гости?

В этот момент в прихожей показался Аркадий.

– Что-то случилось? – поинтересовался он, вопросительно глядя на соседа.

– Вроде перед домом кто-то лежит, – объяснил Алексей, – это же перед домом, да?

Сосед кивнул.

– Пойдем посмотрим, – бросил Аркадий и снял с вешалки куртку.

Алексей поплелся за ним.

Аппетитные кулинарные ароматы, тепло обжитого уютного дома, ненавязчивая джазовая музыка – все мгновенно растворилось в темноте холодного, промозглого октябрьского вечера.

Мужчины подошли к калитке, перед ней действительно что-то виднелось: нечто ярко-розовое на фоне земли. Пума бесновалась и завывала.

– Это Наташина собачья курточка, – оцепенело произнес Алексей, она в ней всегда с Пумой гуляет.

Аркадий решительно наклонился к лежащей на земле женщине и осторожно перевернул ее лицом вверх. Света из ярко освещенных окон было достаточно, чтобы различить даже веснушки на ослепительно-белой коже. И понять, что капюшон курточки залит кровью.

– О боже! – истерически взвыл Алексей. – Полька! Это моя Полька! Надо срочно «Скорую»!

– Боюсь, для «Скорой» уже поздно, – мрачно заметил Аркадий, поднимаясь на ноги, – ее убили выстрелом в голову.

Алексей замер и, казалось, окаменел. Его словно парализовало, он не мог ни говорить, ни двигаться.

– Ее нельзя трогать до приезда полиции, – сказал Аркадий.

– Ей холодно, она не может лежать здесь, в темноте. Одна. Как она будет здесь?

Аркадию потребовалось некоторое время и определенные усилия, чтобы увести родственника в дом. Он обещал ему, что останется ждать полицейских рядом с Полиной, но через несколько секунд у калитки появился потрясенный Рома.

– Нет! Нет! Нет! – кричал он, давясь слезами, и Аркадию пришлось переключиться на него.

Потом Романа, конечно, кое-как увели домой, дали ему коньяку и чаю, он затих, но его вид пугал еще больше.

Алексей никак не мог выйти из ступора, не выпил ни глотка из предложенных ему напитков, смотрел в пустоту и только периодически беззвучно шевелил губами.

Аркадий лихорадочно куда-то звонил, чего-то требовал, кого-то просил о помощи и к глубокой ночи добился наконец обещания, что дело будет передано лучшему следователю из всех возможных.

Женщины все это время были сбиты в кучку, Роберт поил их кого – успокоительными, кого – коньяком. Сам он был пьян уже к десяти вечера. Не рассчитал дозу, безопасную при стрессе.

Прибыла полиция, ждали следователя, которого выхлопотал Аркаша, но тот появился только ранним утром.

Глава 2

Сережа скорее приполз, чем пришел домой около половины одиннадцатого вечера, голодный и измочаленный до последней степени.

– Фантик, ты один меня ждал, мой мальчик, – ответил он на приветственное мяуканье большого дымчатого кота-подростка, который смотрел полным надежды взглядом.

Фантик подтвердил предположение еще более убедительным мяуканьем.

– Неужели твоя мамаша тебя не покормила?

Фантик сел на попу и потупил взгляд своих небесно-голубых глаз.

– Безобразие! – продолжал возмущаться Сережа, пока снимал куртку и вешал ее на вешалку, чтобы просушилась не в шкафу. – Маленький котенок умирает с голоду, я, кстати, тоже, и никому до этого нет дела. Вот так к нам относятся в этом доме.

Эскапада, впрочем, не возымела действия, никто не отозвался, и Сережа, удивленно подняв брови, вошел в комнату.

– Ничего себе, – заявил он, – Феофан, ты куда дел мамашу?

В квартире было тихо и пусто. Не работал телевизор, не горел верхний свет.

Сережа прошел по коридору, добрел до спальни и понял, что Ксюша заснула спонтанно. На прикроватной тумбочке горела настольная лампа, на груди у нее покоилась раскрытая книга.

– Вот, значит, как, – протянул Сергей, – одни работают, другие спят. Гражданка Кондрашова, не желаете ли покормить служивого человека, честно исполнявшего свой долг в течение весьма долгого рабочего дня?

Тут Ксения, конечно, проснулась, открыла глаза, но не сразу сообразила, какое время суток застало ее врасплох.

– Ты пришел? А я ждала-ждала и заснула… Прощения просим. Я сейчас.

Ксюша вскочила, чмокнула Сережу в щеку и заспешила на кухню.

Из холодильника она извлекла большую тарелку и прокомментировала ее содержимое:

– Холодный цыпленок-корнишон с чесноком, – пояснила она, – могу разогреть, но холодный он круче.

– Мне надо что покруче, – отрезал Сережа и взглянул на распластанного на блюде цыпленка голодными глазами, – ты даже не представляешь, какие блюда бывают на свете. Я сегодня такое ел, что тебе и во сне не приснится. Ой! Совсем забыл! Я же одну котлетку Фантику украл. Не украл, конечно, угостили.

Сережа сбегал в прихожую и вернулся со своим портфелем, из которого извлек маленький контейнер.

– Тебе не дам, это Фантику, – предупредил он.

– Погоди, – запротестовала Ксюша, – значит, ты ел, теперь Фантик поест, а я, значит, изгой в этой семье? Что за жлобство? Дай хоть попробовать.

– Так и быть, – согласился Сережа, – попробуй.

Ксения выложила рыбную котлетку из контейнера и отломила с помощью вилки небольшой кусочек. Фантик, почуяв запах, уже орал благим матом, нарезая круги и изображая несчастного кота, которого никто и никогда в жизни ничем не кормил.

– Это что-то потрясающее, – не веря в реальность поглощаемого, сказала Ксюша, – я такого никогда не ела. Это просто неприлично вкусно.

– Имей совесть, дай кусок ребенку! У него уже глаза на лоб вылезают! Ты слышишь, как он орет?

Фантик действительно разрывался, казалось, еще секунда и он заплачет по-человечески.

Сережа протянул ему кусочек рыбы и немедленно отдернул руку.

– Ты рукой закусить решил, паразит? Вот так приноси тебе лакомства!

Фантик мгновенно проглотил деликатес и снова уставился на Сережу. Фаршированная рыба ему сильно понравилась, он съел всю котлетку, долго не мог поверить, что она кончилась и другой взять негде. Осознав, что продолжения банкета не будет, Феофан, он же Фантик, гордо удалился, запрыгнул на диван и стал неистово облизываться и мыть мордочку.

– Новое дело? – спросила Ксюша, наливая Сергею виски в стакан. – Расслабься. Расскажи, если есть что.

– Новое дело, да. Девочку убили. Так жалко ее. Рыженькая, хорошенькая, в таких веселых конопушках. Двадцать три года всего. Не могу понять. Ну кому помешала-то? Чем? Малышка ведь совсем, безобидная совершенно. И все ее любили вроде бы.

– Раз убили, значит, не все…

– Дай доесть-допить, потом расскажу.

Сергей поужинал, увлек Ксению на диван, устроился с ней поудобнее.

Еще совсем недавно они считали себя чужими людьми. Когда-то в студенческую пору они были безумно друг в друга влюблены и даже чуть-чуть не поженились, но в самый последний момент историческое событие сорвалось. Они снова встретились, когда у Ксении, успешного адвоката и дочери председателя районного суда Кондрашова, погиб сводный брат, сын судьи от второго брака. Сережа расследовал это дело, Ксения помогала ему, и поиск истины неожиданно сблизил их. Заставил понять, что они по-прежнему являются родными людьми. Даже гораздо более близкими, чем раньше. Котенок Феофан (в миру Фантик) исправно выполнял роль сводника, добиваясь полной семьи. И сейчас он устроился посерединке, всем своим видом показывая, что его покой теперь нарушать нельзя.

– Странное какое-то дело, – задумчиво произнес Сережа, – я сегодня пробыл у них с раннего утра до самого вечера, но далеко не все понял. Если вообще что-нибудь понял. Семья вроде бы дружная, но есть свои противоречия, есть подводные вулканы. Где они рванут, откуда? Вопросов много.

Сережа вкратце рассказал то, что узнал о семействе Долгих и поводе, по которому они собрались. Охарактеризовать их отношения с гостями пока не спешил, боялся ошибиться.

– Я допрашивал их целый день, и вот что мне бросилось в глаза. Девочку некому и не за что было убивать. Понимаешь? Девочку все любили. Брат убит горем. Застыл как соляной столб, разговаривать с ним трудно. Не притворяется, это точно, он как парализованный. Другие члены семьи говорят, что он любил младшую сестру безумно. Помогал ей во всем.

– И остальные в семье тоже?

– Так я ж говорю, по рассказам, она лапушка была.

– А чем занималась эта девочка?

– У нее была своя фотостудия, всякие там фотосессии делала на заказ, рекламу, оформление интернет-продукта, – объяснил Сережа, – талантливая, хорошая девочка. Жалко ужасно. И совсем не понятно, кому она могла помешать.

– Но ты сказал, у нее был жених? А он что?

– Тоже вроде хороший мальчик, – пожал плечами Сережа, – специалист по компьютерной графике. Говорят, неплохой специалист. Работал с невестой вместе, брали заказы на оформление интернет-рекламы, и вроде как хорошо получалось у них. Даже муниципальные заказы имели.

– Странно все это. Когда девчонке двадцать три года, легче всего предположить преступление страсти. Она ж не наследница арабских шейхов? Не шантажистка?

– Не наследница, это точно. Насчет шантажа пока ничего не знаю, хотя род деятельности у нее не тот, чтобы такая версия среди первых приходила на ум. Вот преступление страсти – это еще хоть как-то можно предположить. Может, она изменяла своему жениху, может, имела серьезный роман с кем-то? А может, наоборот – закрутила интригу и разорвала ее ввиду грядущей свадьбы? И тогда под подозрением будет и будущий муж, и его возможный соперник. Разбираться надо.

– И у всех, кто был в доме, небось алиби железные?

– Алиби как раз ни у кого нет. Вроде как они собрались за столом наслаждаться этой самой фаршированной рыбой. Само собой, выпили, поболтали. По ходу дела первую партию рыбы съели подчистую. Тогда хозяин дома пошел закладывать в казаны вторую партию, а гости разбрелись кто куда. Побыли еще немного вместе и как-то незаметно разошлись.

– Ты хочешь сказать, что эту волшебную рыбу делал тот мужик, брат жертвы? – воскликнула Ксения.

– Именно так, – подтвердил Сергей.

– А ты не успел узнать, он с женой разводиться не собирается?

– А что?

– А то я бы хотела познакомиться.

– Я тебе познакомлюсь…

Сережа захватил подругу в удушающий прием, она засмеялась, заколотила его по спине. Фантик проснулся, недовольно и укоризненно посмотрел на дерущуюся парочку, шикнул для порядка и перевернулся на другой бок.

– Не буду тебе больше ничего рассказывать, – подвел итог Сергей, высвобождаясь, – раз ты не способна делать правильных выводов.

– Я постараюсь, – заверила его Ксения.

У них были разные специальности и разные профессиональные задачи, но они, несмотря на это, удивительно понимали друг друга. Может быть, именно поэтому за время своей разлуки никто из них не нашел себе другой достойной пары. Ксения ни на ком не могла сосредоточиться, потому что не любила подпускать к себе слишком близко посторонних людей. А не став близким, мужчина так и оставался чужим, на которого жалко было тратить время. Сергею с женщинами, которые хоть немного уступали в уме Ксении Кондрашовой, было откровенно скучно. Он пытался кого-то заинтересовать, но, чтобы хоть что-то получилось, нужно было как минимум заинтересоваться самому. Он пытался, не получалось. Так и вышло, что Сергей Николаевич Винник, будучи следователем по призванию, а не только по должности и званию, которое в свои годы, кстати, имел весьма значительное, был покорен женщиной-адвокатом с профессиональными интересами, не совпадающими с его собственными. Ксюша от этих противоречий отмахивалась.

– Какая разница? – говорила она, когда они порой обсуждали свои профессиональные противоречия. – Следователь, судья, прокурор, адвокат… Все мы служим одной цели: чтобы правосудие было объективным и справедливым.

– Но тебе-то как раз хорошо, чтобы преступник вообще избежал наказания. Только такой вариант будет твоей безоговорочной победой.

– Сережик, если ты, как следователь, хорошо поработаешь, – парировала она, – а мой папа, как судья, вынесет вердикт, строго следующий букве закона, то преступник – если он действительно преступник – не останется безнаказанным. Я лишь обеспечу соблюдение его прав и меру наказания, которая будет адекватна совершенному преступлению. Справедливость и правосудие – это коллективный труд. И если каждый на своем месте будет работать без халтуры и в строгом соответствии с законом, справедливое правосудие обеспечено. Разве нет?

– Адвокаты берут деньги не за справедливость, а за выгодный для клиента результат.

– Следователи тоже порой берут деньги за то же самое. И прокуроры, и даже судьи. Так что ж, мы будем ориентироваться на взяточников? Они есть во всех сферах, не думаю, что это для тебя секрет. И не думаю, что человеческие пороки нужно делать ориентирами. С ними приходится жить как с неизбежным злом, но заранее делать их частью устоявшихся правил все-таки не стоит. Их надо ограничивать, а не признавать и укладывать в рамки существующей системы.

Сережа с Ксенией соглашался. Он любил с ней спорить, не меньше любил и соглашаться, потому что эти разговоры давали возможность поразмышлять о профессии, о юридической этике, обо всем том, чем он интересовался по-настоящему. Ему было с ней легко и уютно, они понимали друг друга.

– Что-то в этом убийстве мне не нравится, – подытожил Сережа, – что-то в нем не так, только я пока не могу понять, что именно.

– Ну, во-первых, еще не хватало, чтобы тебе нравились убийства! – отозвалась Ксюша. – А во-вторых, девушку убили вот только что, просто еще слишком рано, чтобы сформулировать какую-то версию.

– Думаешь? То есть я еще не совсем отупел? Просто мало информации…

– Конечно, ты же следователь, а не ясновидец. Давай пить чай.

Ксюша всегда могла найти нужные слова.

После чая Сережа опять запросил виски, и Ксения присоединилась к нему. Уютное тиканье часов, спящий под боком котенок, удобный диван и умная, заинтересованная беседа с близким человеком – он был по-настоящему счастлив.

– У жениха нет мотива, – решительно заявил Винник, – вроде бы на поверхности только один он, потому что у остальных-то нет не только мотива, но даже и намека на него. А тут, если порыться, может, и можно что-то накопить. Его любовницу, например, ее любовника… Но все равно это нелепость какая-то! Если изменил он, то девчонку-то за что убивать? Ушел себе, да и всех дел. Если она изменила, другое дело, но тогда мог бы задушить, что ли, избить до полусмерти, из окна выкинуть. Что-нибудь спонтанное, понимаешь? Приревновал и зарезал, допустим. К чему изображать любящего жениха? Ехать с ней на праздник и там стрелять из пистолета, который, кстати, еще надо где-то раздобыть. К чему такие сложности?

– Ну, например, к тому, чтобы следователь задался именно этими вопросами.

– Думаешь, он решил таким образом себя обезопасить? Но ведь он все равно первый подозреваемый. Смысл?

Ксюша пожала плечами.

– Чужая душа – потемки, я же не знаю, что это за парень, на что он способен. Измена и ревность – это серьезный мотив, но здесь как-то на это не очень похоже.

– Вот именно, – воскликнул Сергей, – вот именно! Убить человека не так легко, на это еще решиться надо, надо иметь очень вескую причину преодолеть в себе какой-то рубеж. Тем более если речь о близком человеке. Любишь ты его или вчера любил, но решиться на такое можно только под влиянием сильнейшего чувства. Вот ты смогла бы меня хладнокровно убить?

Ксюша задумалась, отпила глоточек.

– Если ты будешь украдкой продолжать кормить Фантика со стола, то я не исключаю такого варианта развития событий, – серьезно сказал она.

– Но это ты воспитала котенка патологическим побирушкой! Я бы ему ничего не давал, если бы он не попрошайничал и не смотрел на меня своими голубыми глазами. Так что не снимай ответственности с себя. Я с тобой серьезно…

– И я тоже, – сказала Ксюша и засмеялась.

– Угрозы должностному лицу при исполнении, гражданочка, это вам не шутки, – рыкнул Сережа.

– Ты не при исполнении, – парировала Ксюша.

– Что значит не при исполнении? Я всегда при исполнении, у меня ненормированный рабочий день. Вот так.

Ксюша хихикнула, скинула халатик и побежала в спальню, более чем ясно давая понять, чем прямо сейчас и закончится ненормированный рабочий день. Сережа не стал сопротивляться.

Сергей Николаевич Винник считал подгон объективной информации под удобную для следствия версию методом, неприемлемым не только с точки зрения качества следствия, но и унизительным лично для себя. В этом было что-то от шулерства, и он считал, что так работают только явные взяточники или неоспоримые дураки, неспособные установить правду и совершенно непригодные для такой работы.

Как ни привлекательно выглядел в качестве подозреваемого жених жертвы Роман Жолудев, вцепляться в него мертвой хваткой Винник не собирался, пока для того не появятся веские причины. А пока ни у кого из присутствовавших на дне рождения не было видимых мотивов для убийства.

Оперативники опрашивали всех, кто был в доме, на предмет нахождения в тот промежуток времени, когда было совершено убийство. С момента, когда Полину Долгих видели в последний раз, и до прихода соседа с плохими известиями прошло каких-то полчаса или сорок минут, если учесть, что в той ситуации вряд ли кто смотрел на часы и фиксировал время.

И вначале Сергей Николаевич порадовался, что это облегчит ему задачу. Но не тут-то было. Все-таки это был момент, когда все чувствовали себя расслабленно, никто не следил за временем. Да и друг за другом тоже не следили, если уж на то пошло. Вошел человек в гостиную, вышел из нее… Кто бы стал обращать на это внимание? Ведь никто не готовился к трагическому повороту событий. Если старший брат хозяйки дома, большой московский человек, говорил, что ему позвонили по телефону и пришлось подняться в свою комнату в поисках уединения, ему приходилось верить. Хотя он охотно подтвердил свои слова, предъявив телефон: там действительно были отражены вызов и время разговора.

Все совпадало. Даже то, что персона, совершившая звонок, была настолько значительна, что с нею не стоило разговаривать в присутствии членов веселой компании. Его жена Алла после ужина немного покрутилась в гостиной, где угостилась парой рюмок текилы вместе с именинницей. Затем обе они прошли с спальню Натальи Борисовны, чтобы еще раз примерить шубу. И чтобы Аллочка смогла как следует разглядеть комплект с бриллиантами, подаренный имениннице мужем. Елена, жена Роберта, к ним не присоединилась и как-то очень путано объяснила, где она находилась в течение отрезка времени, интересующего следствие. Заходила на кухню, смотрела на рыб в аквариуме, читала журнал в маленькой гостиной, подальше от всех. Роберт, ее муж, удалился в библиотеку – небольшой кабинет со стеллажами книг – и копался в изданиях, пока в доме не начался шум. Роман Жолудев показал, что испачкал брюки вином и уходил в свою комнату переодеваться.

Вроде бы все были, но никто не мог подтвердить ничьего алиби. Разве что хозяйка дома Наталья Борисовна провела какое-то время вместе с Аллой, женой своего брата, но сколько в точности они были вместе, никто, конечно, не помнит. На часы не смотрели, время не засекали. Вокруг местоположения участников банкета можно было ходить не просто часами – днями и неделями, но результат, как предчувствовал Винник, не изменится. Он сейчас нулевой и останется нулевым, пока не будет найден мотив. А вот тогда уже… придет время сопоставлений.

Однако сопоставлять тоже было нечего. Роман Жолудев, 29 лет, уже несколько лет работает дизайнером компьютерной графики в типографии государственного университета. Полина, как перспективный и действительно талантливый фотохудожник, также часто сотрудничала с типографией и работала в паре с Ромой. Опера притащили следователю роскошное подарочное издание о городских храмах, заказчиком которого была областная епархия, книгу о реконструкции исторического памятника, который превратили в новую онкологическую поликлинику, сборник о легендарных хирургах, который медицинская академия заказала в университетской типографии, так как их собственная имела малые возможности. Работая в паре, ребята постепенно приобретали репутацию, а пока она приобреталась, зарабатывали на оригинальных фотосессиях, сотрудничали с двумя бьюти-агентствами. В общем, работы у них хватало, заработки, видимо, тоже стали появляться. Во всяком случае, парочка довольно дорого и стильно обустроила небольшую квартирку, которую купил обожаемой младшей сестричке Алексей Долгих.

Брат действительно любил девчонку, трясся над ней, все опрошенные в один голос говорили о том, что она заменяла ему ребенка, которого в семье Долгих, по непонятным причинам, не было. Сходным образом относилась к девочке и жена Долгих, Наталья Борисовна. Делала подарки: эксклюзивную парфюмерию и косметику, одежду, обувь, бижутерию. Все не копеечное, все от известных брендов. На день рождения семья старшего брата подарила Полине машину, новенькую маленькую «Тойоту».

Нет, в этой семье трещин не было: над милой, трудолюбивой, ласковой девочкой чуть ли не дрожали ее родственники. Тем более что Полина была совершенно неконфликтным и немеркантильным человеком, витала в эмпиреях своего творчества. Все свободное от работы время читала книжки, писала маленькие рассказы, надеясь когда-нибудь в будущем их издать, слушала музыку и готовилась к свадьбе, которую предполагалось устроить весной следующего года. Хорошенькая, нежная, милая девочка. Не слишком общительная, больше погруженная в себя и в свою семью, она не могла никому помешать.

У Винника в голове не помещалась мысль о том, что кто-то мог желать смерти этому невинному и совершенно безобидному существу.