Текст книги "О’кей, Игрек!"

В 1990-е. Россия скатывается в демографическую яму.

Российское поколение Y – искусственно малочисленное: после развала СССР детей просто боялись рожать. В это время старшие поколения были заняты выживанием: работали на нескольких работах, пробовали себя в бизнесе, поднимались и падали, пытались хоть где-то найти денег на прокорм, переживали, как бы не вылететь с работы, решали квартирный вопрос, как могли справлялись с нищетой, нестабильностью и кризисами. Они челночили, торговали, устраивались на подработку. От безысходности спивались, уходили в наркотический угар, становились на скользкий путь, шли в бандиты, а некоторые, не выдержав, сводили счеты с жизнью…

Родители моих друзей: одни стали челноками, другие работали с утра до вечера в кооперативах, кто-то гнал в бане самогон. Многие семьи в погоне за длинным рублем развалились, а дети, предоставленные сами себе, сначала выпивали, а потом и до наркоты докатились. Я благодарен родителям, что уделяли мне с сестрой много времени, заставляли работать на огороде, смотреть за скотиной.

Российские миллениалы – дети безвременья. Ни государство, ни школа, ни родители-Иксы не знали, как их воспитывать в новых условиях. По-советски учить честности, человеколюбию, патриотизму, высокой морали? Но все же прекрасно видели, что «на коне» – люди с альтернативным набором качеств и гибкой нравственностью. Воспитательная дилемма: с одной стороны ясно, что порядочность зачастую в проигрыше, а с другой стороны – с детства готовить сына в бандиты, а дочь – в проститутки не очень и хотелось…

Начался рост разводов – распадались и молодые семьи, и со стажем. Причем разводились и от напряженно-удушающего безденежья, и от внезапно появившегося и ударившего в голову богатства. Кстати, Игреки стали первым российским поколением, не по кино узнавшим об угрозе киднеппинга и что такое детство под личной охраной.

Еще один очень важный момент. По школьной статистике, начиная с 1995 года, в России в среднем половина учеников живут только с одним родным родителем – в основном с мамой. И эта тенденция пока что только нарастает. Мамы-Х первыми в России после развода перестали стремиться выйти снова замуж. «Я там была, и мне там не понравилось!» – распространенная женская фраза (произносится задорно, с вызовом и кокетством).

Так появилась (слабо представленная в СССР) широкая прослойка формально одиноких разведенных женщин и мужчин – самостоятельных, не зависимых от общественного мнения и не ограничивающих свое интимное общение с противоположным полом, не заморачиваясь их семейным статусом. Сексуальная революция и моральная раскрепощенность постсоветского периода негативно повлияла на институт семьи – адюльтер в российском обществе перестал табуироваться и быть чем-то постыдным. Мало того, для финансово обеспеченных мужчин параллельная жизнь стала «необходимой» составляющей статуса и имиджа. Дети-Y росли в этой атмосфере и впитывали ее с детства. Возможно, негативный опыт родительской семейной модели повлиял на миллениалов – наблюдается массовое откладывание создания семьи на потом и вообще нежелание вступать в официальный брак.

Ребенок, лишившийся полноценной семьи, необходимой ему отцовской или материнской заботы, будет строить отношения во взрослой жизни по схожему сценарию. Он не видел примера дружбы, заботы и уважения между родителями, ему будет сложнее построить крепкую семью.

Отношение к миру в мужском сознании формирует женский круг. Причем большинство женщин, брошенных и отвергнутых мужчинами, таят скрытую ненависть ко всем мужчинам, кроме собственного сына.

Не хочу утомлять Вас лекцией по воспитанию, но все-таки не удержусь от учительства и дам краткую историческую справку.

Во всех странах и у всех народов до середины ХХ в. методы воспитания и обучения мальчиков и девочек кардинально отличались. Первый глобальный эксперимент по всеобщему унифицированному совместному образованию школьников начался в СССР в 1920-х, но домашнее отношение к воспитанию дочек и сыновей оставалось традиционным вплоть до 1980-х.

После Второй мировой войны прогрессивные (т. е. западные) страны начинают вводить обязательное базовое школьное обучение для всех детей. Беби-бумеры (1944–1962) стали первым мировым поколением, получившим всеобщее базовое образование. Повсеместно, как и в СССР, открываются массовые совместные школы (в дополнение к уже существующим раздельным мужским и женским), а профессия учителя становится распространенной и все более женской. Как следствие, к 1990-м годам мировая образовательная система основательно феминизировалась.

Параллельно в обществе начинают внедряться идеи бесполой педагогики: мальчики и девочки учатся и отдыхают вместе, а значит, на разделение по половым различиям и особенностям развития и психики времени остается все меньше.

Ну, так кто же и как воспитывал поколение Y?

• Дома – бытовой матриархат

Мамы и бабушки зачастую распоряжались семейным бюджетом, определяли векторы развития и полностью контролировали жизнь юных Игреков: водили в поликлиники, следили за школьным расписанием, помогали в учебе, ходили на родительские собрания и даже сопровождали усатое чадо в военкомат [338].

Многие мамы-Иксы так часто брали на себя руководство всеми семейными делами, что своими же руками фактически отлучали мужей от дома и воспитания детей. У Беби-бумеров жены тоже были активными, но в обществе все еще сохранялась патриархальная традиция восприятия мужа как главы семьи и хозяина в доме.

В итоге многие папы-Иксы (как и многие папы-ББ) из контура воспитания были как бы вычеркнуты: не умеешь с ребенком обращаться, не так держишь-кормишь-моешь-одеваешь-воспитываешь, неправильно играешь и гуляешь и т. д. Но как же можно стать и почувствовать себя настоящим отцом, если тебя постоянно одергивают и поправляют? Возникнет ли после этого желание заниматься ребенком? И вообще сохранится ли семья, если тебя в ней не ценят? Когда мужчина насильно исключен из домашнего контура, то он фактически не живет делами семьи, не вовлечен в детские проблемы и в общую жизнь! А значит, это ему уже не настолько близко и дорого. На этой почве возможно постепенное отдаление и отчуждение супругов. В такой ситуации отец, не отягощенный родительскими заботами, достаточно легко уходит из семьи «туда, где меня уважают и понимают», а мама, как и раньше, все «сама-сама-сама».

Раньше дочерей воспитывала мама, сыновей – папа. А теперь везде матери-одиночки, если даже семья полная, то в основном папы на заработках – на Севере и в больших городах. Свое отсутствие они компенсируют деньгами, дорогими подарками.

Когда же наступает подростковый кризис и мамы начинают не справляться, они «вдруг» вспоминают, что в доме есть отец! Но, во-первых, это неожиданно для всех членов семьи. Во-вторых, зачастую отцы не имеют опыта близкого и доверительного общения со своим ребенком. А в-третьих, мать все равно продолжает контролировать и направлять отцовский педагогический процесс (чем только еще больше нагнетает атмосферу и настраивает всю семью друг против друга).

Женственных мужчин лепит не природа, а образ жизни семьи. Нерешительными, слабыми и инфантильными мужчины вырастают чаще в тех семьях, где нет нормального примера отца.

Не с этим ли женским засильем связано то, что сейчас молодежь сплошь и рядом называет матерей токсичными, душными и т. п.? Именно та, которая опекала, оберегала и решала все вопросы, но (вполне ожидаемо) ошибалась, наказывала и срывалась, легко становится мишенью для любых претензий повзрослевших дитяток. Мамы захотели стать главными в воспитании детей – и неизбежно оказались заложниками своей гипертрофированной заботы. Их недостатки в тысячи раз увеличены под микроскопом и демонизированы на психотренингах и расстановках. А вот отцам такого предвзятого внимания достается гораздо меньше.

• В детском саду – воспитательницы и нянечки: представительницы Молчаливых (1921–1943), Беби-бумеров (1944–1962) и поколения Х (1963–1980)

Я лично знаю только двух русских детсадовских воспитателей-мужчин – это герои советских комедий «Джентльмены удачи» и «Усатый нянь».

Кстати, в западных детских садах мужчины уже появляются, но пока в основном в мультигендерных дошкольных заведениях, типа шведских «Эгалия» и «Николайгарден» [82, 191].

• В школе – учительницы (и их было в разы больше, чем учителей-мужчин)

По воспоминаниям моих студентов, в их школах (больших и маленьких, сельских и городских, элитных и простых) мужчин-учителей было от 5 до 20 %, и в основном это были достаточно пожилые Молчаливые и Беби-бумеры). И только в мужских учебных заведениях, например в кадетских классах, мужчин-учителей было уже ближе к 40 %.

Такой гендерный перекос приводит к тому, что дети (и мальчики, и девочки) остаются без сбалансированного мужского и женского влияния. А поскольку на разных уровнях жизни ребенка женщин уже стало чересчур много, то женская точка зрения становится привычной, доминантной и априори непогрешимой. В итоге все дети неизбежно начинают воспитываться по женскому сценарию, который пагубно влияет как на мальчиков, так и на девочек.

Начиная с 1960-х гг., в школах СССР количество учителей-мужчин постепенно снижалось: старшее поколение учителей-фронтовиков, которых в довоенное время было большинство, выходило на пенсию, а молодые мужчины в школу уже не стремились. Но мужское влияние на детей компенсировалось широкой сетью бесплатных кружков и секций с педагогами и тренерами мужчинами.

А теперь, чтобы понять, что такое «женский вектор» в воспитании, вспомним азы детской психофизиологии. Девочки в массе взрослеют и развиваются быстрее, чем мальчики, они лучше и легче социализируются. У девочек раньше начинается половое созревание. Это известные факты. Из-за этого учительницы начальных классов (тоже бывшие девочки) предпочитают опираться именно на девочек, которые меньше хулиганят и быстрее адаптируются к новым правилам, ставят их мальчикам в пример. Что в итоге? В классе больше порядка, но девочки начинают верить в то, что они лучше и, как следствие, гнобить мальчишек и понукать ими. А мальчики так и привыкают подчиняться мамам, бабушкам, воспитательницам, учительницам, одноклассницам. И чем больше появляется аморфно-послушных и немаскулинных мальчиков, тем чаще встречаются агрессивно-напористые и неженственные девочки. И эти две современные тенденции теснейше взаимосвязаны. Мужчины и женщины в обществе – как соединяющиеся сосуды в физике. Здесь нужен баланс.

Со всей своей ответственностью женщины принимаются холить и лелеять своих сыновей, не предполагая, что воспитывают из них потенциальных «девушек», которые любят посплетничать, чрезмерно ухаживают за собой и перенимают прочие женские привычки.

И когда сегодня женщины спрашивают, почему их рыцарь на коне превратился в тюленя на диване, мы должны с горечью признать, что мамы-бабушки-воспитательницы-учительницы уже полвека слишком усердно воспитывают для себя удобных и комфортных мальчиков, а потом сами же и удивляются: «Он такой милый и послушный, но почему-то совсем не похож на героя моего романа», «Куда делись настоящие мужчины?», «Сын у меня хороший, но такого мужа своей дочери я не пожелаю» или «Почему он не хочет жениться или хотя бы съехать от родителей?» Так может, в этом и кроется одна из многих причин массовых разводов среди поколения Y?

Как ни странно, в патологическом желании все контролировать и быть причиной всему и вся у женщин проявляется инфантилизм. Ведь в детстве ребенок всегда считает, что мир вертится вокруг него и без него ну никак, нигде и никому не обойтись.

Инфантилизм больше присущ парням, нежели девушкам. И это неудивительно. Все женщины – мамы и бабушки, девушки, состоящие в отношениях с молодыми людьми, сестры – чувствуют обязанность оберегать и опекать особей мужского пола. Пример? Мой старший брат (1989 г. р.) живет с мамой, не торопится заводить семью и не хочет жить отдельно.

Но зато прослеживаются и позитивные сдвиги: представители поколения Y, став родителями, более гармонично распределяют обязанности по дому и уходу за детьми. Фактически Игреки – это первое поколение по-настоящему равноправных родителей.

Психологические особенности поведения детей неразрывно связаны с семьей. Родители поколения Y (1981–1995) – это младшие Беби-бумеры (1944–1962) и поколение Х (1963–1980), на постсоветском пространстве их называют «поколение детей с ключом на шее» [99]. Некоторым надо объяснить: в СССР квартиры и дома в основном запирались одним (!) ключом, который для пущей сохранности вешали детям на шею на шнурок.

Дети-Х были очень самостоятельными: с первого класса сами добирались в школу и обратно (в городах – на транспорте с пересадками, а в деревнях – иногда и пешком в соседнее село), сами на плите разогревали себе обед (микроволновок еще не было). Иксы росли в стране с отлично развитой организацией детской занятости: детские сады и ясли, продленка в школе, всевозможные (бесплатные!) кружки, секции и студии – все это было и в городах, и в селах. И их родители знали, что дитя на улице в беде не останется и чуткие сердобольные граждане всегда помогут. Да-да, раньше это было нормой, а сегодня опасно подойти к чужому плачущему ребенку – можно запросто получить обвинение в педофилии или в покушении на неприкосновенность личности.

В 90-х годах, когда поколение Х начало обзаводиться собственными детьми, на волне очернения СССР появилось много статей, телепередач и экспертов, нагнетающих негатив: «Бедное-несчастное-брошенное поколение 1960-1970-х! Ваши родители постоянно и много работали на советскую власть и вами совсем не занимались! Вы ходили в круглосуточные детские сады, сами готовили еду и делали уроки». В итоге многие Иксы, и так пребывавшие в состоянии перманентного стресса и неустроенности в переломном периоде от социализма к капитализму, искренне в это поверили и забыли, как им классно и вольготно жилось, как они быстро взрослели и становились самостоятельными, что у них было нормальное свободное детство. Каюсь, и я грешна: у меня тоже по молодости мелькали такие крамольные мысли…

От искусственно выращенной жалости к себе – «Мною родители не занимались, но я своего ребенка одного не оставлю!» – у поколения Х начался перекос в другую сторону: их дети-Игреки нередко залюблены гремучей смесью дружбы, контроля и самостоятельности. Например, в угоду новым демократично-либеральным веяньям часть родителей-Х старалась избегать иерархии в отношениях со своими детьми. Объясняли это тем, что в свое время наелись домашнего тоталитаризма и подчинения старшим, а их дети не должны страдать так, как они, – стоять в углу, лишаться сладкого и даже мыть за собой посуду.

Я частенько слышала от мамы: «Мои дети – как рассада, выращенная дома. Как я их одних отправлю куда-то? А вот нас никто за ручку не водил». Раньше я не обращала на это внимание.

Родители жалеют детей, стараются оградить их от труда и обязанностей. Но это медвежья услуга. Мой папа говорит: «Личность растет только в сложных условиях, а в тепличных – чахнет».

Но это достаточно распространенная и стандартная ситуация, когда взрослые начинают транслировать на детей свои (зачастую надуманные, гипертрофированные и вызванные околонаучной литературой) детские психотравмы, проблемы и желания.

Воплощение в жизнь воли родителей (даже исходящей из лучших побуждений) никогда не доставит человеку внутренней удовлетворенности. Каждый должен испытать и груз ответственности, и чувство вины, и вкус собственной победы.

Многие заводят детей не с целью воспитать, а ради того, чтобы сделать идеального «себя», воплотить свои мечты о правильном детстве. Если родители в детстве забивали на ребенка, то его дети, возможно, будут находиться под тотальным контролем, или наоборот, дети из строгих семей будут баловать своих детей и ни в чем им не отказывать, выращивая истеричных и невоспитанных эгоистов.

И напомним: в 1990-х годах началось катастрофическое падение рождаемости на постсоветском пространстве, что привело к массовой малодетности семей. Некоторые «оттягивали» рождение ребенка (особенно второго) на попозже – когда сами встанут на ноги. Но чем старше родители, тем они мудрее и тревожнее… И тем меньше детей в семье. Российское поколение Y – это чаще всего поколение единственных или старших детей (с большой разницей).

Мои студенты-Y говорят, что, по сравнению с поколением Z, они росли еще достаточно свободными: фактически это последнее неконтролируемое поколение со своей собственной «детской» жизнью. У их родителей еще не было ни технической возможности тотальной слежки за детьми (мобильные телефоны, умные часы, радионяни, видеокамеры), ни большой необходимости в этом, ни особого желания.

Мне 32, а я рассуждаю о падении нравов и об ужасах нашего городка. Я до сих пор не понимаю, как мы все выжили в подростковом возрасте от 8 до 19! Старперство – это страх, что придется опять привыкать и осваиваться в этом новом дивном мире контент-мейкеров.

Если бы во времена наших дедов и прадедов сказали, что есть кто-то, кому больше 18 лет, проживающий с родителями, не стремящийся к самостоятельности, не имеющий взгляд на будущее, то такого бы человека просто высмеяли. Моя бабушка в пятнадцать лет уже работала дояркой и помогала своей матери.

Игра – важнейший элемент развития ребенка. Именно в игре с ее условностями, полетом фантазии и безграничными возможностями дети примеряют к себе разные социальные и профессиональные роли, учатся строить отношения с другими детьми, взрослыми и окружающим миром, пробуют различные варианты поведения, моделируют образы и примеры будущей жизни. Детские игры крайне важны для развития полноценной сбалансированной психики: они делают нас нами.

Для ребенка очень важно научиться самостоятельно играть, творить, фантазировать и воплощать это в жизнь: создавать, рисовать, лепить, вырезать, клеить, конструировать. Традиционные игрушки – куклы, машинки, конструкторы, мозаики и др. – формируют воображение, учат занимать и развлекать себя без посторонней помощи. Выполнение многочисленных действий гармонично развивает мелкую моторику и ловкость рук и тела. К тому же обычные игрушки позволяют ребенку менять позу и фокус зрения, свободно двигаться, включать в игру других детей [89].

До пяти лет (до того, как я узнал LEGO) моя самая любимая игра – доставшийся по наследству старый деревянный строительный конструктор 1970-х гг. Чего я только ни строил из этих кирпичей, цилиндров, конусов, арок и пирамид! Я научился объемному мышлению, выстраивал равновесие и балансировку – я уже тогда в душе стал инженером.

Мне подарили гоночную машину с дистанционным пультом, ВАУ! Но играть с ней вдоволь не получалось – батарейки были очень дорогие.

Мечта (иногда недостижимая) мальчишек 1990-х – это конструкторы LEGO. Многокомпонентные, яркие, со всевозможными механизмами (например, реечная и червячная передачи), а самое главное – многофункциональные и совместимые друг с другом. Шикарные буклеты с новинками, конкурсы в детских журналах с призом-набором, красочно-манящие полки магазинов. Да что уж, многие папы с увлечением играли вместе с сыновьями. На эти конструкторы копили деньги, экономили на школьных перекусах, их просили «под елочку» и на день рождения, даже покупали б/у через газету «Из рук в руки».

С детства я помогала папе в гараже копаться в машине, мотоцикле или в тракторе. В школе мое техническое мышление проявилось в начертательной геометрии – и я полюбила это. Сейчас я инженер конструктор-технолог.

Для девочек открытием такого же вселенского масштаба стала кукла Барби: не какой-то там примитивный целлулоидный пупс, а настоящая взрослая девушка-женщина! С потрясающе идеальной (для ее маленькой хозяйки) фигурой и умопомрачительными нарядами с пайетками-перьями-стразами. У нее даже был бойфренд Кен – девочки их сразу укладывали спать вместе. Это же «взрослые» куклы – им можно и нужно «чем-то» заниматься (благо по телевизору «про это» уже подробно все объяснили и показали).

Испокон веков стандартными игрушками для девочек были пупсики-младенцы и куклы-дети. С ними девочка чувствовала себя старшей: пеленала их, кормила, водила гулять, пела колыбельные и ругала за непослушание. С пупсом у девочки возникает эмоциональная связь по типу «мама-ребенок». И то, что куклы-младенцы в основном бесполые (или со слабым намеком на половую принадлежность), – это только плюс. Ребенку в нежном возрасте гендер не важен, а пол игрушки определяется по имени, прическе и одежде, а не по первичным и вторичным половым признакам.

А что происходит, когда в доме появляется Барби? Роли меняются: Барби – взрослая девушка, ее наряды – для клуба и вечеринок. Эта кукла намного старше хозяйки, и теперь уже она руководит игровым процессом. Девочка из творца фактически переходит в разряд наблюдателя за чужой кукольной жизнью. Глубокой душевной и эмоциональной связи и вовлеченности тут нет, но зато может проявляться неосознанная зависть к красоте и возможностям Барби. Не говоря уж про психологические травмы и комплексы девочек из-за непохожести своей фигуры на силиконовый идеал.

То, во что мы играем в детстве, во многом определяет сценарий нашей взрослой жизни. Так может, не стоит удивляться, что все больше девушек-миллениалов планируют жизнь чайлдфри, живут завышенными ожиданиями и хотят всего и сразу – дорогие подарки, походы в рестораны, отдых на курортах, ухажера с машиной и квартирой.