Текст книги "Мисс Страна. Шаманка"

– Звучит как настоящая сказка, – глаза у Сандугаш заблестели. – Хорошо, когда можно себе позволить делать, что хочется. И когда при этом ты не просто прожигаешь дни, а устраиваешь что-то вот такое интересное.

– Пойдешь со мной на этот бал? У меня нет спутницы. Но нам придется брать уроки танцев…

– Где бы еще взять на это время. У меня почти никогда не бывает выходных… Только не подумай, что я жалуюсь.

Спустя час Сандугаш спохватилась – завтра рано вставать, ей необходимо вернуться домой. Как Федор ни предлагал хотя бы зайти в какой-нибудь бар и выпить вечернего глинтвейна – ни к чему это не привело. Пришлось отвезти ее на край земли, где располагалась модельная квартира.

– Вот Марианна дает. Не могла тебя ближе к центру поселить.

– Так это квартира для начинающих моделей. Которые только что приехали. Или не очень успешных. Даже при мне одна девушка уже переехала в другую, на Рижскую.

– Прекрасная карьера! – не удержался от презрительной ухмылки Федор. – Из общежития в Бутово в общежитие на Рижской. Тебе есть к чему стремиться.

– Ну зачем ты так.

6.

Сандугаш вроде бы и не отвергала его, но вела себя так, словно ее осаждает целый отряд таких Птичкиных. Поэтому потерять одного не жаль. Одним больше, одним меньше.

Вскоре он с удивлением осознал, что это не игра, направленная лично на него. Это суть ее отношений с окружающим миром. В этом нет никакой хипповской отстраненности. Наоборот – Сандугаш чувствует мир настолько своим, что ей не жаль распрощаться ни с одной из его деталей.

Это была настоящая внутренняя свобода. И это завораживало.

Сам Федор считал себя человеком свободным. Но годами работал над этим состоянием, дрессировал себя, воспитывал. Добился высот. И вдруг пожалуйста – рядом с человеком, которому этот клад достался от природы, он вдруг почувствовал себя учеником. Это был почти конфликт Моцарта и Сальери.

В школьной программе неправильно рассматривают этот конфликт, внушая детям о том, что это зависть бездарности к таланту. А на самом же деле это была зависть таланта к гению.

И тогда Птичкин сделал то, чего он никогда не делал раньше. Он привык брать уже капитулировавшие города. Но в этом случае решил развернуть настоящую военную операцию. В конце концов, это новый опыт. И так даже интереснее добиться своего. Это игра, война, охота.

А противник у него был сильный.

И сила его заключалась в равнодушии. Сандугаш всегда была ему рада, но сама не звонила, встреч с ним не искала. Прощалась легко, продолжить вечер в его доме с вежливой улыбкой отказывалась.

Но у него в этой войне было преимущество – возраст, опыт, интеллект. Постепенно он подбирал ключики к этой диковинной китайской шкатулке.

У Сандугаш вечерняя съемка на Цветном бульваре, а в шесть часов утра – продолжение там же. Птичкин снимает номер в гостинице через дорогу от фотостудии. Номер на одного человека. Он ни на что не претендует, не пытается обменять ее комфорт на физическую близость. Просто дружеский жест для приятного человека. И Сандугаш не смогла отказаться. В те дни у нее было так много съемок, что она даже осунулась, ее шатало от усталости. Ночь в отеле – это как минимум три лишних часа сна. Спокойного глубокого сна, не прерываемого хохотом или громкими ссорами соседок.

Однажды она обмолвилась, что любит лошадей. Федор организовал для нее вышколенного арабского скакуна. Такую лошадь может оседлать только избранный. Это слишком дорого.

В другой раз прислал за ней Мерседес с водителем – чтобы она избежала утренней давки в метро. Этот же водитель ждал Сандугаш и вечером. Она отказывалась, ей все казалось, что это делает ее обязанной. Такой напор Птичкина и услаждал ее эго, и казался опасной игрой, в которую ее затянули против воли. Но он границ не переходил, даже не пытался поцеловать ее на прощание. Но все равно за всем этим явственно ощущался мрачный подтекст.

Да еще и соседки масла в огонь подливали. В модельном мире секретов нет – по всей Москве быстро разнеслась сплетня, что Федор Птичкин потерял голову от какой-то малоизвестной и ничем не примечательной провинциалки.

– Ты с ним осторожнее! Знаешь историю про Элизу?

– У тебя такое лицо. Я даже не уверена, что хочу это знать.

– Девушка была такая, все с Птичкиным твоим тусовалась. А потом куда-то пропала. Вроде все хорошо у нее, в социальных сетях фоточки какие-то постит. Но модельную работу бросила и общаться со всеми перестала. А потом девочки разнюхали, что она заперта в частной клинике. Позвоночник у нее перебит. Восемь операций, но так и не встала на ноги. И ей хорошо заплатили за молчание. И за то, чтобы она всем говорила, что все у нее хорошо. Ты ведь знаешь, что Птичкин – садист?

– Перестаньте, девочки, – поморщилась Сандугаш. – Я все знаю. Но это слишком личное.

– А некоторые девочки, которых с ним вместе видели, вообще пропадали бесследно. Была красавица – и нет ее. Поэтому его называют Синей Бородой.

– Ну вот я пропаду, вам же только хорошо будет! – отшучивалась она. – Пространства больше.

– Если бы. Марианна тут же еще кого-нибудь подселит.

7.

Федор тоже встретил непонимание в своем кругу.

Один из его близких друзей, некий Антон Семенов, ресторатор, не мог прийти в себя от удивления.

– Неужели ты влюбился? Этого не может быть. У тебя же нет сердца!

– Нет, мне просто интересно. Я люблю интересные сюжеты. А любви не существует, это фантазия слабых духом.

– И что в ней такого особенного, – Семенов рассматривал фотографию Сандугаш. – У тебя и намного лучше женщины были.

– Антон-Антон, – вздохнул Птичкин. – Тебе вот уже сорок три года. А баб по-прежнему выбираешь как коней на базаре. По особенностям экстерьера, выбраковывая за какие-то мелочи. В нашем возрасте пора научиться видеть совокупность.

– Какая там совокупность. Она хоть совершеннолетняя?… Неужели ты на ней женишься?

– Ну что за бред. Но, думаю, в ближайшем будущем, она переедет в мой дом.

– Она согласна?

– Она еще об этом не знает. Но, разумеется, она согласна.

– Ай да, Птичкин, ай да сукин сын! Всегда завидовал твоей самооценке.

8.

Все получилось именно так, как предсказывал Птичкин. Однажды Сандугаш осталась ночевать в его доме. Федор все заранее подстроил:

– Я вынужден улететь в Лондон по делам, на три дня. Хочешь, дам тебе ключи от моего дома? Кроме тебя и прислуги никого не будет. Только не стоит устраивать модельные вечеринки, ненавижу посторонних на моей территории.

Сандугаш удивилась, но отказаться не смогла. Она очень уставала от толкотни и тесноты модельной квартиры. Постоянное присутствие посторонних выматывает интровертов, лишает их жизненных соков.

В другой раз Птичкин отлучился в Майами, уже на неделю. Сандугаш приехала со всеми своими немного численными пожитками.

Чтобы утвердить ее в своем пространстве, Федор подарил ей роскошный белый купальный халат и заполнил одну из полочек ванной кремами Ля Прери. В его доме у девушки появилась личная комната. Федор пригласил декоратора, манерного молодого человека в костюме от Пола Смита, который записал ее пожелания – что следует изменить в интерьере. Сандугаш не очень нравилась комната. Холодная и пустая. Но вносить серьезные изменения она постеснялась. Во-первых, еще не окрепла в статусе хозяйки, во-вторых, боялась задеть Птичкина. Ей было известно о его педантичности. Дизайн-проектом дома он занимался сам.

Однажды настал день, когда Федор вернулся из очередной командировки на день раньше обещанного. Нарочно так сделал. Они провели прекрасный вечер у камина, вместе ужинали, а потом разошлись по своим комнатам спать.

Сандугаш постепенно привыкала. Научилась считать его безопасным. Все-таки, несмотря на природный дар и развитую интуицию, она еще была очень молода. А молодым свойственно ошибаться. И верить в красивые сказки.

9.

– Хочешь сказать, что ты даже ее не трахаешь? – присвистнул Антон Семенов, когда Птичкин упомянул об этом странном сожительстве.

– Все было. И будет.

– А вдруг она просто тебя разводит? Вдруг это золотоискательница высшей марки?

– В таком случае, я готов заплатить ей за профессионализм.

– Хочется напроситься к тебе в гости и посмотреть на эту фамм фаталь.

– Всему свое время, – усмехнулся Федор. – Я научился быть острожным.

– Ты имеешь в виду… Хм… – Семенов замялся.

Дружили они давно, но Антон иррационально побаивался Птичкина, хоть тот никогда поводов не давал. Чуял его внутреннюю силу. Понимал, что если возникнет конфронтация, ему не продержаться против Федора и минуты. Тот его сожрет, плюнет на его могилу, а через четверть часа забудет его имя.

Но в этой силе была и притягательность. Семенову нравилось находиться в ее поле. Каждая встреча с Федором – даже банальный ланч между дел – как будто бы насыщала его самого кусочком этой силы.

– Да, я имею в виду Элизу, – спокойно подтвердил Птичкин.

– Как она, кстати? Давно ее видел?

– Я вообще не видел ее с тех пор, как это произошло, – равнодушно пожал плечами Федор. – Ты же знаешь, я не сентиментален. С ней общается мой секретарь.

– Она до сих пор…

– Да. Прогнозы неутешительные. Но в следующем месяце ее смотрит один бразильский врач. Говорят, кудесник. Может быть, что-то и получится.

– А она… Даже не пыталась связаться с тобой? Посмотреть тебе в глаза?

– Поверь, она бы в моих глазах ничего нового не увидела. Элиза кто угодно, но не дура. Она это сама прекрасно понимает. Но секретарь говорит, что она довольна.

– Довольна? Ей же всего…

– Двадцать семь, – подсказал Птичкин. – Она под опекой лучших врачей. У нее личный водитель и домик на озере Сенеж. Четыре раза в день ей приносят деликатесы из новиковских ресторанов. С ней занимаются массажисты и физиотерапевты. Она на хороших антидепрессантах. Ее родителям я купил двухэтажную квартиру неподалеку. Ее младшей сестре оплатил учебу в МГУ. Отца пролечил в Израиле. Я купил ей БМВ с ручным управлением, японское инвалидное кресло. И даже любовника.

– Любовника? – Брови Антона поползли вверх.

– А что в этом такого, – пожал плечами Птичкин. – Ей двадцать семь лет. Ей нужно, чтобы рядом был влюбленный мужчина. Она, конечно, не знает, что я за это плачу. И никогда не узнает. Кроме того, ее ждет операция в Бразилии. Можно сказать, девушка вытянула счастливый билет.

– Да уж… – поежился Семенов. – А эта Сандугаш? Она тоже вытянула счастливый билет?

– Жизнь покажет, – улыбнулся Федор Птичкин.

10.

Дни сменяли друг друга. Сандугаш методично пробивалась наверх. Полгода назад приехала в Москву никому не известной девочкой. Одной из миллиона смазливых куколок, искательниц славы. А теперь ее имя было на слуху. Иногда ее приглашали на съемки без кастинга. Она снялась в эпизоде известного сериала. И в телевизионной рекламе – молочный шоколад, который Сандугаш поглощала перед камерой с таким сладострастием, словно это был не десерт, а тончайший сексуальный опыт. Ее стали приглашать позировать для модных страничек журналов. А это уже работа другого ранга.

Марианна была довольна. Она не ошиблась в этой девочке. Еще чуть-чуть – и можно будет показать ее итальянским партнерам.

Сандугаш окончательно перебралась из модельной квартиры в особняк Федора. Марианна пыталась ее отговорить.

– Поверь мне, милая. Не смотри на мое гладкое лицо, мне очень много лет. Вдвое больше, чем тебе. Да неважно, сколько. Федор Птичкин – скользкий тип. С ним можно один раз встретиться, удовлетворить страсть к приключениям. Но не больше. Ты рискуешь потерять все.

– А мне кажется, вы ошибаетесь, – упрямилась девушка. – Вы не знаете его так хорошо, как я.

– Ну конечно, ну конечно! Классика жанра – «он не такой»! Или мое самое любимое – «рядом со мною он изменится».

– Вы просто не знаете всего. Я не могу этого объяснить. Не делюсь чужими секретами.

– Сандугаш, ты девушка взрослая. Только вот если ты делаешь это ради физического комфорта, знай, что я и так собиралась переселить тебя из этого клоповника.

– Да не волнуйтесь так, все со мной будет хорошо. И комфорт тут ни при чем.

– Ты много работаешь. И, конечно, приятнее, когда тебя возит по кастингам личный водитель, а дома ждет горячий ужин, который приготовил для тебя повар. Приятно спать на шелках, сидеть в пенной джакузи и расслабляться у камина. А по утрам пить хороший кофе в саду… Но… Ты просто подумай о том, что ты продаешь. Знаешь, у меня есть квартирка на Чистопрудном бульваре. Самый центр! Небольшая, но уютная. Могу пока дать тебе ключи. Будешь там совсем одна.

– Спасибо вам большое за такое неравнодушие, но правда не стоит. У меня все будет хорошо, – твердо повторила Сандугаш.

11.

Время шло, отношения Сандугаш и Птичкина развивались. Девушка расслабилась и почти совсем не чувствовала меняющихся настроений, интонаций. Федор же управлял реальностью как талантливый маг.

Со стороны могло показаться: отношения деградировали в дружбу, будто бы никогда не было между ними той ночи. Давным-давно. Что это непоправимо, из такой дружбы нет пути обратно в страсть.

Но Федор знал, что это не так. Ему просто нравилось с этой девочкой играть. Она была ему интересна.

Он методично прощупывал почву. Изучал Сандугаш, наблюдал за ней и складывал выводы во внутреннюю копилочку. Ежевечерние чаепития. Водитель привозил Сандугаш к полуночи, и Федор встречал ее в кухне, как идеальная немецкая жена. Сам варил для нее какао или заваривал белый улун. Выслушивал ее впечатления от прожитого дня, делился своими. Мягко, как сорная трава, прорастал в нее.

И не сокращал дистанцию. Птичкин и пальцем ее не тронул. Позволял ей считать, что рядом с ним она в полной безопасности. И его совсем не пугало, что она может привыкнуть к этой дружбе и перестать воспринимать его как мужчину. Федор точно знал, что, несмотря на внутреннюю свободу Сандугаш, хозяином положения остается он. В этих отношениях только он может диктовать правила. Впрочем, как и в любых других.

Только раб борется за статус. Статус же короля неотделим, ему не надо ничего никому доказывать. Король может позволить себе любую игру. Даже такую, в которой он выглядит жалким и смешным. Потому что в конечном счете все равно будет понятно, что это всего лишь стратегия.

Но он не мог ожидать, что ключ к ее заветной территории окажется таким простым. Таким чертовски простым! Этот ключ подходил к каждой его знакомой женщине!

Банальная ревность.

Одним вечером в гости к Птичкину пришла женщина. Честно говоря, с его стороны это и не было игрой. Если он сомневался в уместности такого визита, то только несколько минут. Мелькнула мысль – может быть, снять люкс в Мариотте, – но Федор ее отверг. Ему нравилось принимать женщин в специальной комнате. Он не мог позволить, чтобы даже такая интересная девушка как Сандугаш лишила его этого скромного удовольствия.

И женщина пришла.

Не любимая, не друг, не любовница. Как обычно – незнакомка. Когда-то Птичкин вручил ей визитную карточку на показе мод, в котором она блистала. Обычный для него сценарий. И через несколько недель манекенщица вспомнила о нем и позвонила. Он ее тоже сразу вспомнил. Впечатления от нее остались приятные. Она была уже взрослой для модели – под тридцать. Но некоторых женщин возраст только украшает. Тело еще остается упругим, лицо еще не разлиновано морщинками, а во взгляде уже такая глубина, такой омут. Звали ее Настя.

Настя не волновалась как многие другие, впервые пересекавшие его порог. Она точно знала, что именно ее ожидает, и не питала никаких иллюзий. Птичкину показалось, что ею движет не только жажда получить щедрый гонорар, но и любопытство. А любопытных он любил. Любопытные – это романтики, это пираты. Те, кому доступно вдохновение.

Настя специально приготовилась – на ней было неуместное вечернее платье из алого бархата. Но ему понравилось, что женщина так старается для него. Ее кожа блестела от какого-то золотого масла, которое он, конечно же, попросил смыть. У нее были приятные духи – сандал и ваниль. И сама она была приятная – с обволакивающей энергетикой. Такая спокойная, уверенная в себе, расслабленная. Как будто бы коронованная особа. У нее была плавная речь и очень богатый для модели словарный запас. Он даже пригласил эту Настю в гостиную и предложил ей вина, хотя обычно предпочитал вовсе не разговаривать с такими вот оплаченными случайными любовницами.

И вот в тот момент, когда Настя, томно закинув длинные ноги на каминный диванчик, своим глубоким грудным голосом рассказывала что-то о дождях в Париже, – в тот момент в гостиную и вошла ни о чем не подозревавшая Сандугаш. Явно только что из душа, мокрые волосы небрежно заколоты на затылке, чисто умытое лицо, дешевый спортивный костюм с вытянутыми коленками, который она носила дома.

Она увидела Настю и оторопела – в первый момент попятилась даже. Слишком привыкла к тому, что Птичкин живет бирюком.

– Ой… простите меня, не хотела вам помешать! Я пойду.

– Да нет, что ты, проходи, – пригласил Федор.

Он и Сандугаш вручил бокал, в который плеснул каберне.

Настя подняла холеную бровь и смерила девушку оценивающим взглядом.

– Познакомьтесь, – Птичкин представил их друг другу. – Тем более, вам есть о чем поговорить. Настя тоже работает с агентством Марианны.

– Ну да, – лениво подтвердила женщина, закинув руку и поправив тщательно уложенные волосы, которые блестели как зеркало. – Ты ведь тоже едешь в Нью-Йорк со всеми?

– В Нью-Йорк? – удивилась Сандугаш, которая даже не поняла, что это была неприкрытая атака, маневр, призванный уничтожить внезапную соперницу.

– Все ведущие модели едут. Я, Сальма, Венера, Рита, Василиса. Ну, ты их наверняка знаешь.

В небрежной интонации она перечислила имена всех самых известных моделей агентства. Ни с кем из этих звезд Сандугаш знакома не была. Их портреты украшали кабинет Марианны, эти девушки были визитной карточкой агентства. «Когда-нибудь и твое лицо будет среди них», – улыбнулась однажды Марианна, перехватив ее заинтересованный взгляд. Местечковые топ-модели. Девушки, лица которых уже начали узнавать во всем мире, а не только в Москве. Совсем другой уровень. Правда вот самой Насти среди них не было – и вообще, Сандугаш до того вечера ничего о ней не знала.

– Ничего страшного, – смягчилась Настя. – Будет и на твоей улице праздник… Может быть.

– Точно будет.

– Вот и славно, что ты так веришь в себя… Федор? – она исподлобья посмотрела на Птичкина приглашающим кошачьим взглядом. – Может быть, мы пойдем?

И Птичкин, конечно, понимал, что это невежливо по отношению к Сандугаш, но вдруг интуитивно почувствовал, что этот дешевый трюк может сработать. И как показало время – он был прав.

Приобняв Настю за плечи, он попрощался с Сандугаш.

И они ушли, оставив удивленную девушку одну, перед теплым камином, с бокалом красного вина в руках.

Правда, расслабиться в тот вечер у Птичкина не получилось. Не получилось целиком отдаться своему темному естеству. Во-первых, эта Настя ужасно переигрывала. Наверное, она считала, что ее визги и чересчур сладострастные для жестоко избиваемой женщины стоны возбудят его. Но вышло все наоборот – это возвращало его в реальность, мешало уплыть по тусклой лунной дорожке и раствориться в бездне. И она не реагировала на боль. Совсем. В тот вечер он позволил себе большее, чем обычно. На нежной Настиной коже остались кровавые полосы и фиолетовые синяки. Женщина же вела себя так, словно ее шутя шлепнули по ягодице. «Она заранее накачалась обезболивающим, – понял Птичкин. – Или какой-то наркотой!» Это понимание лишило его остатков вдохновения.

Во-вторых, где-то на заднем плане маячила мысль – а прислушивается ли Сандугаш к тому, что происходит в этой комнате? То есть, услышать ничего она не могла – Федор хорошо позаботился о звукоизоляции. Но думает ли она о том, что он сейчас делает с холеной красивой Настей? Представляет ли себе то, что происходит совсем рядом с нею, за несколькими стенами? Может быть, даже представляет себя на Настином месте? Там, у камина, у нее был такой взгляд…

Все это мешало ему получить искомое наслаждение. В итоге уже через час Птичкин отвязал женщину и вручил ей конверт – ровно три тысячи долларов. Базовая ставка. На большее она не тянула.

Настя пыталась предложить продолжить вечер в каминном зале, но он даже не стал с ней пререкаться и придумывать какие-то вежливые поводы.

Просто, выходя из комнаты, бросил через плечо:

– Там тебя проводит горничная. Она же вызовет для тебя такси. Спасибо и прощай.

12.

В ту ночь он долго не мог уснуть. Это было странно. Обычно сон мгновенно забирал его как безоружного пленника. А тут – ворочался, вставал, подходил к окну полюбоваться на красиво освещенные улицы коттеджного поселка, пил чай, пил коньяк, пробовал читать, пробовал работать, отвечать на какие-то письма. Только к рассвету с трудом погрузился в нестабильный прерывистый сон.

Зато следующим вечером случилось чудо.

Сангудаш сама подошла к нему. И на ней был не привычный растянутый спортивный костюм, а простое белое платье в модном «бельевом» стиле. Новое платье – отметил Федор. Нарочно купила для того, чтобы ему понравиться. Чтобы он посмотрел на нее новым взглядом.

И волосы распустила, а обычно собирала их в тугой пучок.

Она могла бы начать издалека – ведь каждый вечер между ними были какие-то светские разговоры почти ни о чем. Но ведь оба понимали, что на самом деле происходит. И оба были из тех, кто может себе позволить не притворяться.

Поэтому Сандугаш подошла к нему несколько ближе, чем следует «просто другу» и погладила его по щеке. Федор не очень любил такого рода нежности. Но в данном случае ему было любопытно. И его внутренний полководец ликовал. Он выиграл эту войну! Вот так просто, так внезапно! Ему казалось, что враг может еще держаться и держаться, а тот вдруг пришел на его территорию, размахивая белым флагом.

Она погладила его по щеке. И в тот же момент – без произнесенных слов и пустых обещаний, без иллюзий и пустых надежд, без веры в светлое будущее и прочей романтики – все между ними было решено.