Текст книги "Невозможность страсти"

7

Андрей Нефёдов впервые в жизни не знал, что делать.

Последние два года его жизни были непростыми – получив несколько серьёзных ранений в одной из операций, он не смог пройти обязательную переаттестацию, включающую три месяца ада в тренировочном лагере. Ранения что-то сломали в нём, и он мог рассчитывать только на должность в самой Конторе, это было бы повышением, но ему не нужно было такое повышение. Он хотел делать то, что делал, – но уже не мог.

Выйдя в отставку, он поселился в Александровске – не любил больших городов и маленьких не любил, Александровск же был не мал и не велик, в самый раз. Он пытался найти себя в обычной жизни, но ничего не умел, кроме того, чему его учили много лет, а эти таланты не нужны людям, которые приходят домой с обычной работы, смотрят телевизор и ложатся спать, и так изо дня в день. И потому, чтобы не спиться и не взвыть от тоски, Андрей днём спал, а по ночам таксовал, здраво рассудив, что так у него больше шансов остаться вне социальных связей и при этом не сойти с ума и не спиться.

И в одну из таких ночей судьба свела его с Павлом Олешко.

Неподвижная машина посреди пустого проспекта и потёкшее масло – это как раз то, чего опасается каждый автомобилист, а уж в час ночи это и вовсе катастрофа – пойди, найди эвакуатор! Андрей остановился и предложил помощь. Зацепив тросом сломавшийся седан, он дотащил бедолагу до мастерской, где они и оставили машину под присмотром ночного сторожа, а водителя доставил домой. Слово за слово, и пока они доехали до высокой белой новостройки на улице Ладожской, созрела мысль выпить пива. Тогда-то и выяснилось, что свой свояка видит издалека. На следующий день пришёл Андрей Нефёдов наниматься на работу, Павел, конечно, принял его, а через три месяца сделал своим заместителем.

Эта работа пришлась Андрею по душе – конечно, не то что в Конторе, но и не какая-то охранная фирма с уголовными уклоном. Нет, его встретило солидное предприятие, где крутились большие деньги, совершенно честно зарабатываемые. Солидное здание вверили ему, сотрудники, которых надо хорошо узнать и организовать их безопасность, тоже были нормальными людьми, честно зарабатывающими свой кусок хлеба, а не истеричными мажорами. Всё это на поверку оказалось не так просто, как выглядело на первый взгляд. Охранников пришлось постоянно обучать, тренировать, да и сама работа занимала приличную часть жёсткого диска в голове, но коллектив ему нравился, с Павлом сразу возникло полное взаимопонимание по всем основным вопросам, и жизнь, похоже, наладилась.

У них были планы создать своё предприятие. Они умели готовить качественных охранников, их обоих то и дело просили выступить на спецсеминарах, протестировать систему охраны или потренировать группу – фирмы, в которых серьёзно относились к вопросам безопасности. Панфилов предложил им создать тренировочный лагерь и даже обещал это дело финансировать, и уже выбил землю под эту затею, они с Павлом прикидывали, что им там понадобится, и увлечённо спорили, дело двигалось.

Когда Павел вдруг пропал, Андрея не было в городе. Он ездил на полигон, где проходили учения сотрудников. Раньше Павел сам этим занимался, и ему было просто хоть разорвись, но с приходом Андрея его ноша стала легче – они по очереди возили ребят «в поле», одновременно проверяя друг друга – никаких пробелов в навыках быть не должно.

Панфилов позвонил не сразу – исчезновение Павла тоже выявили не сразу. Андрей вернул группу назад, а сам принялся искать зацепки, и первое, что он обнаружил, – запись на сервере. Хитрый Олешко установил в своём доме скрытые камеры, и одна из них записала процесс похищения. Большой внедорожник «Тойота», четверо парней примерно одинакового роста, и Павел, вдруг словно споткнувшийся на ровном месте. Эти четверо затащили его в джип и увезли, злорадно показав заляпанные грязью номера машины. Профессионально, конечно, учитывая, что квартиру Павла вскрыли сразу после похищения и запись в его компьютере обнаружили, как и камеры. Они знали о камерах, это понятно. А вот то, что запись автоматически дублируется на сервер «Радиуса», – не знали и обнаружить не сумели. Предположить такое было немыслимо. Только Павел с его изворотливым умом мог придумать подобный ход.

Те четыре дня, что они искали Павла, Андрей места себе не находил. За время их знакомства Павел стал его другом – а у таких людей, как они, это что-то да значило! Андрей помнил глухое тупиковое отчаяние, в котором жил несколько тёмных месяцев, колеся по ночному городу без цели и смысла и думая застрелиться. И когда он уже совсем достиг дна, вдруг появился Паша Олешко, который просто выдернул его на поверхность, втащил его в круг, где хороводили хорошие люди, принявшие его со всей душевностью. И были потом весёлые корпоративы, и выезды на природу – с пивом и банькой, и разговоры ни о чём, и возник некий остров стабильности, за который Андрей смог наконец зацепиться и снова обрести смысл своего существования. И появились планы, оказалось, что заниматься любимым делом можно, не работая на Контору. Но если бы не Паша Олешко, ничего этого бы не было, а Андрей умел быть благодарным.

Конечно, с исчезновением Павла всех сотрудников привели в боевую готовность, а друзей Павла круглосуточно охраняли и поставили на прослушивание их телефоны. Он рассматривал вариант, что Олешко похитили те, кто хочет распотрошить его на предмет прошлых дел, когда они оба работали на Контору.

Четыре дня беготни по кругу, и версии, версии, версии, которые не приблизили их к разгадке дела ни на миллиметр. Они пробили номер, с которого звонили Павлу перед похищением, но это никуда их не привело. Телефон был зарегистрирован на человека, которого не существовало в природе, и кто звонил с него, неизвестно. Андрей перешерстил все дела, которые так или иначе касались Павла, и по всему выходило, что вопрос не в его теперешней работе, а в прошлой деятельности, очень неоднозначной в глазах любого обывателя.

А потом на телефон Панфилова позвонила девица с капризным голосом и выдала фразу о потерянных ключах. Он мгновенно пробил адрес, который был продиктован, – оказалось, там живёт двоюродная сестра знаменитого Круглова, который был другом и Павлу, и Панфилову, и Матвееву. Если Павел был в доме сестры Круглова, дамы с совершенно диким именем Ровена, то, значит, всё в порядке.

Или это ловушка. Панфилова хотят заманить туда – неизвестно зачем. Может, чтобы через него надавить на Павла. Или же от Олешко хотели узнать нечто о Панфилове, но не узнали. Или… что угодно могло там оказаться.

А потом ситуация запуталась до невозможности, и когда удалось подключиться к телефонам всех, кто находился в доме, то послушать оказалось много чего, но и это никак не приблизило его к ответу на главный вопрос: кто и зачем похитил Пашу Олешко.

И теперь, слушая перепалку Лены и Павла на кухне Ровены, Андрей думал о том, что у шефа ангельское терпение, он бы эту стерву сразу приструнил. Ишь, как она всех раскидала и шефа совсем запрессовала! Андрей очень не любил таких резких деловых баб – неуютно с ними, неудобно. От такой только и жди упрёков да подковырок. И внешне она ему не понравилась. С фотографии смотрела худая скуластая девка с безжалостными раскосыми глазами, зелёными, как трава. Тёмные прямые волосы, серый деловой костюм, длинные пальцы с короткими ухоженными ногтями – ни дать ни взять иллюстрация в журнале, изображающая идеальную бизнес-вумен. И бизнес тоже был солидным – торговля в Интернете, объёмы продаж поражали, как и число сотрудников. Значит, вот чем занимаются люди, окончив факультет прикладной математики?

То ли дело кузина Круглова – куколка просто. Правда, с куколкой случилась беда, да и то, как она бросилась на Павла, будто разъярённая тигрица, защищающая детёныша, заставило его присмотреться и слегка подправить образ куколки. Видимо, та ещё штучка. Хотя, если баба защищает своего ребёнка, тут чего угодно можно ждать. Андрей покачал головой – нехорошо вышло, конечно… ну, авось обойдётся.

Он вздохнул и прислушался. В доме просыпались люди, звучали голоса – нет, здесь никакой угрозы, всё так, как выглядит, никакого подвоха. Видимо, те, кто забрал Павла, потеряли его след, иначе они бы себя уже как-то обозначили. Или они ждут, когда в доме останется только Павел, – ведь и мальчишка, и эта Лена поедут в больницу навестить Ровену. Чёрт знает, что за имя – Ровена. Видимо, папаша-художник так назвал дочурку, не иначе. У художников в голове вертится всякое, чего обычному человеку никогда не понять.

Вот от дома отъехала машина – это сестра Матвеева, Ника, с мужем, в салоне сидит жена Круглова, Лариса, с ребёнком. Вслед за ними тронулась машина Панфилова, и в доме остались только Павел, Елена и сын хозяйки Тимофей. Более удобного времени для нападения представить невозможно, и Андрей подал сигнал сотрудникам, чтобы были наготове. Но вокруг пусто и тихо.

Андрей вышел из фургона и пошёл вдоль ограды, прикидывая, как ему попасть в дом, когда уедут жильцы. По всему видать, придётся сигать через забор. Ну, это дело нехитрое. Теперь главное, чтобы Павел его вспомнил. Кто знает, что перепуталось в его башке.

– Андрей Васильевич, мы кое-что нащупали.

Это ребята, которые выполняют поиск всего, что может показаться необычным в происшествиях за последние сутки.

– Слушаю.

– Сегодня в районе набережной найдена женщина. Обнажённая, со следами пыток, память стёрта. Бригада, приехавшая за ней, приняла её за мёртвую, а в машине обнаружилось, что она жива.

– Как это – память стёрта?

– Судя по отчётам полиции, ей вкололи какое-то вещество.

– И где она?

– В городской больнице номер шесть, в отделении кардиологии, что-то с сердцем у неё. Вряд ли её пытали, похоже, просто наказали за что-то.

– Перебрось фотографии и отчёт мне на почту.

Хоть какая-то зацепка… если зацепка.

– Пусть Киреев и Митягин едут в больницу и охраняют эту даму. – Андрей прищурился, глядя на солнце. – Только тихо, не привлекая внимания.

Улица была пуста, солнце, поднимаясь, начинало припекать. В доме Елена переговаривается с пацаном, потом объясняет своему компаньону, что не придёт сегодня в офис, звонит помощнице… Андрей зевнул – обычная рутина. И то, что Павел молчит, означает одно: они с Еленой не поладили, а пацан вообще его игнорирует. Что, конечно, по-человечески можно понять.

* * *

– На маминой машине поедем? – Тимка переоделся в чистое и пригладил волосы щёткой. – Тёть Лен!

– Нет, вызовем такси, я свою машину заберу из сервиса – и поедем на моей, она уже готова. Мама не любит, когда кто-то трогает её машину, ты же знаешь. – Лена поправила пацану воротник рубашки. – Тим, она ещё спит, мне сказали.

– Мы просто посидим там. – Тимка опустил голову. – Тёть Лен, как ты думаешь, сколько она ещё будет спать?

– Пусть лучше спит, так ей хоть не больно. – Лена обняла поникшего мальчика. – Тимофей, отставить хандру! Она обязательно проснётся, поправится и будет твоих детей нянчить, обучая их всяким коварным штукам. Сейчас я такси вызову, и поедем.

Лена вышла в коридор и достала телефон. Увидев Павла в открытую дверь гостиной, она вошла в комнату и прикрыла дверь.

– Слушай, мы к Роне поедем, ты останешься один. – Лена старалась говорить нейтрально, без неприязни, и это получалось. – Можешь спать или смотреть телик, я тебя запру в доме. Ключ вот, но если всё плохо, то лучше не ходи никуда. Еда есть, захочешь чего-то ещё – вот тебе сотовый, мой номер в нём забит, позвонишь – я привезу.

– Сотовый?

– У меня их три штуки, этот номер только для личных звонков. Не отвечай ни на один, разве что звонить буду я или Тимка. Ну, или Валентин – у меня в контактах он забит как Сундук.

– Сундук?

– Неважно. Просто запомни.

– Ладно, я понял.

– Ну, вот и хорошо.

Лена вышла из гостиной и прикрыла дверь. Ничего не хорошо. Рона в больнице, работа стоит, Тимка старается держаться, но всё с ним ясно. А в доме Ровены придётся оставить какую-то тёмную личность, а учитывая, что эта личность накануне сотворила, то… Нет, лучше об этом не думать, так никаких нервов не напасёшься.

* * *

Никогда в жизни Павел не чувствовал себя более неудобно, чем сейчас. Эти люди вынуждены терпеть его в своём доме, потому что куда-то выходить ему не время – за ним вполне могут прийти те, кто на него охотится, а он понятия не имеет, кто это. И лучше, если он будет здесь, чем посреди улицы, полной прохожих. Потому что любой, кто сюда войдёт без спросу, однозначно враг. А на улице пойди знай, когда столько народу.

Он подошёл к полке – несколько фотографий в простых рамках давали представление о хозяйке дома. Ровена оказалась высокой, фигуристой, с кукольным лицом и весёлыми голубыми глазами в длинных тёмных ресницах. Павел вздохнул – это не его леди Ровена. Это кукла с капризным характером и гламурными привычками.

Дверь стукнула, щёлкнул замок, шаги под окном затихли, заурчала машина, ворота закрылись. Павел пошёл осматривать дом.

Спальня хозяйки была довольно большой. Белая мебель, розовые занавески и покрывало, розоватые обои и книжные полки с книгами. Комната Барби. В платяном шкафу висели кукольные наряды – голубые, розовые, зелёные топы, юбки, платья, в ящиках – кукольное кружевное бельё с вышивками и прочими красотами. На туалетном столике несколько флаконов тонких духов и большая шкатулка с украшениями – бижутерия, блестящая и довольно качественная. Дама любит наряды и цацки, как и положено кукле. Павел вздохнул. Надо же было вот так – встретить женщину, которую зовут как его мечту, а это имя ей совершенно не подходит! Такую куколку надо называть Лялей, или Бэллой, или, может, Викой, но Ровена – имя не для куклы. Она та, кого он ищет во всякой встреченной женщине и до сих пор не нашёл. И не найдёт, потому что Вальтер Скотт – старый негодяй, который её придумал, чтобы все остальные женщины казались ему, Павлу, пустыми и глупыми куклами.

У окна розовой комнаты две полки с книгами. Павел видел в гостиной большой книжный шкаф, но здесь хозяйка, видимо, держала книги, которые не прочь почитать перед сном. Павел посмотрел на корешки и ухмыльнулся. Вампирские хроники Энн Райс, двухтомник Лавкрафта, вампирские романы Лорел Гамильтон – и двенадцать томов Дональда Гамильтона. Рядом тома о Гарри Поттере, томик пьес Мольера и «Гаргантюа и Пантагрюэль» – старый, зачитанный до дыр, один из первых полных переводов. Да, фотография лжёт – та, которая в гостиной. Лгут платья и топы, лжёт кружевное бельё – леди Ровена вовсе не кукла. Она просто родилась в теле куклы, но внутри у неё живёт совсем другой персонаж, которого она, видимо, умело скрывает.

Павел включил компьютер – боже мой, никакого пароля, – и пролистал историю. Леди Ровена смотрит фильмы онлайн и предпочитает сериалы о криминалистах, CSI и «Морскую полицию», а также «Дневники вампира» и молодёжные комедии об американских школьниках. В закладках у неё мультики и прочие несерьёзные ленты. Ухмыльнувшись, Павел открыл шкатулку с украшениями – так и есть, в одном из отделений полный набор: кулон Кетрин Пирс, кулон Елены Гилберт и жёлтый кулон Бонни Беннет. Дитя малое, ей-богу. Совершенно неподходящий набор для взрослой женщины.

Павел закрыл шкатулку, отключил компьютер и задумался. Нужно обязательно пробить номер, с которого ему поступил последний звонок, но его собственного телефона больше нет, он канул куда-то. Выходить в Сеть, чтобы найти информацию, он не хочет – не отсюда, этот дом могут отследить, а он уже достаточно горя принёс его обитателям. Он сел на кровать, застланную розовым покрывалом с оборками. Какое-то смутное воспоминание всплыло вдруг в его сознании: боль в глазах, почти слепота из-за яркого света и чей-то голос, спрашивающий, всё ли в порядке. Волосы – светлые, длинные… Павел поднялся и вышел из комнаты. Невыносимо просто сидеть и думать о произошедшем, не находя ни объяснения, ни воспоминаний. Хорошо уже то, что он знает: всё, что его окружает сейчас, – настоящее. А воспоминания прячутся за стеной из кирпича, которую он построил сам, и если разрушить её, кто знает, что там окажется, может быть, безумие. Но если он не вспомнит, то… Нет, он должен вспомнить. Но он не может быть при этом один. Кто знает, что именно он вспомнит и способен ли будет себя после этого контролировать.

Павел лёг на кровать и закрыл глаза, прислушиваясь к звукам. Вот во дворе послышался шорох, кто-то пробежал под окнами. Он мгновенно собрался и за миг занял позицию у двери. Там место, которое не просматривается ни в одно из окон. Хотя, если с улицы бросят, например, гранату, то…

– Паш, это я, Нефёдов!

Голос знакомый, и Павел рад, что это он вспомнил сам, не напрягаясь.

– Подожди минуту.

Он, прихрамывая, пошёл за ключом. Раненая нога вдруг стала очень ощутимой, но это неважно. Верный друг и заместитель нашёл его, и теперь всё будет намного проще.

* * *

Лена припарковалась у больницы, заняв место в тени, у стены. Это Ровена любит садиться в обжигающе-горячую машину, а ей сие удовольствие всегда казалось сомнительным.

– Тим, давай скорее, что ты копаешься?

Они поднялись по ступенькам и вошли в больничный вестибюль. Доставая на ходу бахилы, почти побежали вверх по лестнице.

– Как ты думаешь, мама проснулась?

– Валентин сегодня на сутках, вот у него и спросим. – Лена искоса посматривала на Тимку. – Только говорить буду я.

– Почему ты?

– Потому что я старше, балбес.

– А я – его племянник. – Тимка тоже покосился на неё. – Тёть Лена, а та страшная тётка, что вчера была в больнице, кто она?

Лена вздрогнула. Она и думать забыла о Варваре и о конверте, лежащем в сумке.

– Никто. – Они вошли в коридор, ведущий в хирургию. – Тим, я не хочу об этом говорить.

– Но я слышал. – Тимка пытливо смотрит на неё. – Я же всё слышал, тёть Лен, ведь там малышка. Её забрали, и она где-то находится! И ты обещала её найти! Когда мы начнём её искать?

– Мы? – Лена остановилась и повернула к себе Тимку. – Мы?! Тима, о чём ты говоришь! Ты хоть понимаешь, если она сказала мне правду, в какую беду я попаду, если посмею влезть в эти дела? Торговля людьми, а в частности детьми, – очень прибыльное дело. Прибыльнее наркоторговли или торговли оружием. В общем, я не хочу, чтобы ты даже думал об этом, не то чтоб… ты меня слышишь?!

– Слышу. – Тимка знакомо нахмурился – уступать он был не намерен. – Но там маленькая девочка. И ты же обещала!

– Я что-нибудь придумаю. – Лена расстроенно посмотрела на него. – Но не сейчас, можно? Я съезжу к тому адвокату, поговорю с ним, а потом обращусь в полицию. Или в частную структуру. Я что-нибудь обязательно придумаю, именно потому, что обещала, но ты держись от этого подальше, я очень тебя прошу.

Лена сурово смотрела на Тимку, который хмуро сопел и совсем уж было собрался возражать до последней капли крови, но тут из отделения хирургии показался Валентин, и они оба повернулись в его сторону.

– А я-то думаю: кто здесь шумит. – Валентин рассматривал их, словно прикидывая, что от них можно отрезать. – Чего орёте?

– Ничего. – Лена вздохнула. – Пубертатный период у твоего племяша. Как Рона?

– Как и положено. Состояние стабильное. – Валентин посмотрел на племянника: – Как ты, Тимыч? Ничего не болит?

– Нет. – Парень вытянул шею, демонстрирую её целостность. – Я даже не знаю, как это произошло. Вот только я сидел, а тут – бац! – он метнулся ко мне, я даже испугаться толком не успел. Дядь Валь, я к маме пойду.

– Иди. – Валентин кивает. – Бахилы надень и возьми у сестёр халат, я распорядился, чтоб тебя к ней провели. Но она спит, Тим.

– Ничего, я просто посижу.

Проводив его взглядом, Валентин повернулся к Лене:

– Ну, что?..

Лена знала его столько же лет, сколько знала Ровену. Она завидовала, что у подруги есть такой большой умный брат. И все эти годы, несмотря на то что Рона с кузеном пребывали в состоянии тлеющего конфликта, Лена относилась к Валентину по-прежнему – тепло и дружески, с известной долей восхищения. Он принимал это, если вообще замечал. Но своим невозмутимым видом и спокойной уверенностью в собственной непреложной правоте он всегда вселял уверенность во всех, кто был рядом, кто обращался к нему за помощью и советом. Как говорила иногда Лариса, Валентин очень практичен, когда речь идёт о других людях.

И сейчас он стоит перед ней с видом провинившегося школьника, и это так не похоже на него, так необычно и нехарактерно для него, что она не знает, что сказать.

– Ничего, Валь. Тимка уснул, как только мы приехали домой, проспал всю ночь, утром подъел все оладьи. Я всех утром накормила и выпроводила, сын твой съел большую тарелку каши и даже не сопротивлялся. Кстати, вот… – Лена протянула ему пакет, в котором оказалось два судка. – Картошка с отбивными и салат, утром готовила, отбивные приятель твой жарил. Поешь, ведь не ел же до сих пор, небось завозился с работой и забыл, знаю я тебя.

– Спасибо…

Он взял пакет и виновато посмотрел на неё.

– Валь, ну что ещё?

– Ничего. – Он вздохнул. – Из-за моей оплошности вчера чуть не погибли Тимофей и Рона. Ведь я предполагал, что его реакция может оказаться бурной. И если бы не ушёл, если бы Павел, проснувшись, увидел меня, а не Тимку, он бы меня узнал и успокоился сразу, а так…

– А так ты избавил Рону от болезни, которая могла её убить. – Лена сердито фыркнула. – Что показала гистология?

– А вот что я предполагал, то и показала. – Валентин вздохнул. – Утром сделали МРТ, полностью. За исключением кисты на левом яичнике, которую я прооперирую сегодня лапароскопией, больше никаких отклонений. Уж такой спец её смотрел, я верю ему как себе.

– Ну, вот видишь. – Лена толкнула его в бок. – Хватит упиваться чувством вины. Что случилось, то случилось. Валь, ну так карта легла, что ж теперь.

– Так-то оно так…

Из двери вышел Тимка, и они умолкли.

– Дядь Валь, а когда мама проснётся?

– Завтра, Тимыч. – Валентин потрепал племянника по голове. – Сегодня ещё рано, пусть организм немного соберётся с силами.

– Там кровь на повязке…

– Ну, это уж как водится. – Валентин заглянул в пакет. – Пахнет отлично, пойду, пожалуй, и поем. Спасибо, что принесли еды. Идите, не надо здесь торчать, раньше чем завтра я её из сна не выведу, ей и так тяжело придётся.

– Она хоть приходила в себя? – Лена старалась не смотреть на расстроенного Тимку. – Или всё время спит?

– Утром даже говорила со мной, хоть и недолго. Я же сказал, трудно ей пока. – Валентин вздохнул: – Ну, что я могу поделать. Тяжёлая травма, тяжёлая операция, по-другому не будет. Ничего, через пару дней ей станет легче, вот увидите, а пока надо набраться терпения и надеяться на лучшее.

Кивнув им, он ушёл в отделение, а Лена с Тимкой направились к лестнице.

– Бахилы-то сними. – Лена кивнула на его ноги. – Идём, отвезу тебя домой.

– А ты? К тому адвокату, да?

– Ага, съезжу. Что он скажет, интересно?

– Я с тобой, можно?

– Мы это уже обсуждали. – Лена подтолкнула Тимку к машине. – Не стоит тебе впутываться в это дело, и не надо, чтобы тебя там видели.

– Кто?!

– Откуда я знаю кто! – Лена завела машину и вырулила со стоянки. – Мало ли кто ещё знает, что Варвара удумала сделать. Может, сам этот адвокат нашёл тех, кто этим занимается, да мало ли что может быть. Опасно в это соваться.

– А тебе не опасно?

– И мне опасно, да только я взрослая сознательная тётка, а ты мелочь пузатая. – Лена притормозила у светофора и, выудив из кармана телефон, набрала номер помощницы: – Тамара, вчерашний посетитель оставил визитку?

– Да. Елена Юрьевна, тут макеты пришли, и я…

– Брось мне их на мыло вместе с адресом и телефоном с визитки. – Лена раздражённо хлопнула по рулю. – Вот чёрт, пробка!

– Что?

– Ничего. Просто сбрось всё мне на электронный адрес. Только прямо сейчас.

– Уже отправляю, ловите.

Поток машин двинулся, Лена бросила телефон Тимке:

– Открой почту и прочитай мне адрес.

Тот вывел почту на экран и прочитал:

– Улица Панфиловцев, четырнадцать. – Удивлённо взглянул на Лену. – Это отсюда недалеко совсем, через три… нет, четыре светофора, но с проспекта поворачивать нельзя, поверни на площади Маяковского и проедешь по улице Правды… о, там направо тоже нельзя… тогда поворачивай здесь, и от крытого рынка…

– Заткнись. – Лена забрала у Тимки телефон и спрятала в карман. – Я живу в этом городе на четырнадцать лет дольше, чем ты.

– На пятнадцать.

– Нет, на четырнадцать. Неважно. – Лена выполнила поворот, пристроившись в хвост серой «Мазде». – Я ориентируюсь в городе. Когда мы с твоей матерью были маленькими, она придумала интересную фишку: где бы мы ни оказывались, начинали запоминать названия улиц и порядок расположения домов. Навигаторов тогда не было, и мы создавали собственные, у себя в голове. До сих пор у меня осталась привычка, она не раз и не два оказалась мне полезной. Советую обзавестись аналогичной. Вот, приехали.

Она припарковалась чуть ниже по улице и вышла из машины.

– Сиди здесь.

– Чёрта с два. – Тимка выбрался на улицу с таким видом, что Лена поняла: он будет спорить до хрипоты. – Я всё-таки мужчина.

– Ты весь в своего папашу. – Лена злорадно прищурилась. – Тот тоже спорил до усрачки по любому поводу, и неважно, прав или нет, ему был важен сам принцип – настоять на своём.

– Если это оскорбление, то мне по барабану. – Тимка хмыкнул. – Я этого лузера вообще привык считать просто донором спермы, так что не пытайся меня троллить, идём, послушаем, что скажет адвокат.

Сокрушённо вздохнув и всем своим видом давая понять, как она относится к наглым соплякам, решившим отметить свой переходный возраст плясками на её костях, Лена щёлкнула брелоком сигнализации и направилась к двери с вывеской «АДВОКАТ». Помещение располагалось в цокольном этаже трёхэтажного кирпичного дома. К нему вели ступеньки, и Лена с Тимкой, поднявшись, оказались перед массивной дверью.

– Здесь закрыто. – Лена была рада, потому что она так и не придумала, как начать неприятный разговор.

– Может, и нет.

Тимка толкнул дверь и вошёл. Лена машинально вошла вслед за ним, а он уже миновал небольшой пустой вестибюль, бывший когда-то кухней, и заглянул в открытую дверь одного из кабинетов.

– Тёть Лен, здесь нет никого… ох ты…

Лена в два прыжка оказалась рядом, потому что голос у Тимки стал напуганным и растерянным.

На полу, скорчившись, лежала молодая девушка – видимо, помощница адвоката. Кровь под ней всё прибывала, и Лена поняла, что надо что-то делать.

– Звони Валентину, немедленно!

Она метнулась по коридору в поисках ванной за полотенцами. Толкнув дверь, в ужасе отскочила: в ванной, привязанный к сушилке, был распят её вчерашний знакомец Васильев. Кто-то изрядно потрудился над ним, и то, что он мёртв, не вызывало никаких сомнений.

Схватив полотенце, свисающее с крючка, Лена побежала туда, где Тимка безуспешно пытался помочь раненой, сорвав с себя рубашку и зажимая рану на её животе. Руки девушки закрывали рану на горле, и каким образом она оставалась жива, Лена не знала. Рассыпавшиеся бусины едва не стали причиной её падения – крупные искусственные жемчужины были повсюду. Они выглядывали из крови, отсвечивая перламутровыми боками, и выглядели живыми.

– Тёть Лен…

– Зажми ей рану. – Лена прижала полотенце к ране на горле девушки. – Валентину позвонил?

– Позвонил, он уже мчится… как же так?

– В ванной труп. – Лена вздохнула и прислушалась. – Ничего, милая, потерпи, сейчас Валька приедет, спасёт тебя, вот увидишь! Он всех спасает, и тебя спасёт, и будет осень, а потом зима, Новый год – потерпи, девочка, не уходи, слушай меня и не уходи!

Девушка смотрела на неё большими серыми глазами и судорожно цеплялась за её руку.

– Кто-то зашёл…

Тимка с опаской оглянулся, и Лена похолодела. Ведь это может быть убийца, вернувшийся проверить, хорошо ли он сделал свою работу. Она оглянулась в поисках хоть какого-то оружия, но на глаза не попалось ничего, что можно было бы использовать, и Лена кивнула Тимке – прячься, мол, но он упрямо помотал головой: нет, и не мечтай!

– Это было очень глупо.

Голос она помнила, но то, что этот человек оказался здесь, просто невозможно.

– Зайти сюда – ладно, полбеды, спишем на природную беспечность. Но остаться здесь, когда обнаружили такое…

В комнату вошёл Павел. За ним маячил высокий, очень грозного вида мужик, белёсый, коротко стриженный, в чёрных брюках и тёмной футболке. Ещё один безмозглый качок.

– В ванной труп, – тут же наябедничал Тимка. – Тёть Лена его нашла.

– Другие люди клады находят, а тётя Лена трупы. – Белёсый тип протиснулся в комнату и отстранил Тимку. – Я сам. Иди, руки вымой.

– В ванной же труп!

– Там кухонька есть сто пудов – поищи и вымой руки. – Он склонился над раненой. – Да, досталось тебе…

По лестнице загромыхали шаги, в помещение ввалился Валентин, с ним ещё двое везли каталку с капельницей. По одному виду Семёныча Лена поняла, что он в ярости.

– Грузим. – Сопя, он склонился над раненой и ловко подсоединил её к капельнице. – Крови много, знать бы группу… быстро тест на группу, чего вы возитесь! Не спать, не спать, смотри на меня! Чёрт, печень разрезана, горло тоже, не довезём! Физраствора хватит… должно хватить… Как ты могла потащить Тимофея сюда, а главное – зачем?!

– Дядь Валь, я сам…

– Молчи. Ты несовершеннолетний, а она должна была… Елена, как ты могла! Ну, подожди, я с тобой ещё не так поговорю.

Он спешил за каталкой, на ходу что-то делая с горлом девушки, и её руки наконец прекратили судорожную пляску.

– Всё, я поехал, дождитесь полицию. – Валентин обернулся к Олешко: – Паш, я рассчитываю только на тебя. Очень прошу: сохрани мне этих двоих в целости, пока я найду время, чтобы убить их к чертям собачьим.

Машина, взвыв, помчалась по проспекту, а белёсый громила заглянул в ванную.

– О как. – Он хмыкнул и склонился над телом, рассматривая его. – Ну, с ним кто-то изрядно повеселился. Девчонку убили, уходя, – просто попалась под руку не в том месте не в то время, а этого поспрашивали. Что ж такое ты знал, а? И конторка у тебя не из богатых, и сам ты занюханный сморчок, а поди ж ты, умелый человек потратил на тебя своё время.

– Меня другое интересует. – Павел задумчиво смотрел на Лену и Тимку. – Зачем вы оба сюда вообще пришли?

Лена вздохнула и покосилась на Тимку.

– Давай, Елена, рассказывай, пока полиция не приехала. – Павел подтолкнул её к выходу. – И мы решим, та ли это история, чтобы рассказывать её полиции, или мы придумаем что-то более для них приемлемое.

Лена молча пошла по коридору и нашла небольшую кухоньку. Старательно отмывая руки от крови, она изо всех сил пыталась сдержаться и не блевануть, и ей это удалось. Хлебнув холодной воды прямо из-под крана, она вышла на крыльцо.

Лето изо всех сил старалось изжарить всякого, кто находился днём на улице, и Лена вспомнила, как Ровена радовалась такой погоде. Пожав плечами, она села на ступеньки, достала из сумки конверт и протянула Павлу. Похоже, выбора всё равно нет.