Текст книги "История воина"

Он поклонился и ушел вниз на палубу, где сидели гребцы.

– Если он будет постоянно здесь шататься, я могу случайно наступить на него или случайно выпихнуть за борт, – заметила Полилло. – Я слышала, некоторые моряки не умеют плавать.

Корайс показала в улыбке свои острые лисьи зубы.

– Займемся этим потом, дорогая. Когда будем на твердой земле, пригласим его на свидание на утес, пообещав удовлетворить все его самые дикие фантазии, а потом я встану за ним на четвереньки, а ты можешь от всей души толкнуть его.

Когда солнце село, мы свернули паруса, убрали мачты, так что из замка должно было показаться, что мы уплыли за горизонт. В темноте низкие силуэты кораблей были почти невидимы. Галеры развернулись в сторону Ликантии, и гребцы дружно налегли на весла. Мне было непонятно, как люди могут посвящать всю жизнь перемещению вперед-назад куска дерева, я решила, что гребцы – рабы. Но когда я спросила об этом Корайс, которая знала многое, та сказала – нет, они свободные. Галеры, оказывается, ходят на веслах, когда нужна большая скорость, а чаще используют только паруса.

За два часа до полуночи мы подошли ко входу в гавань Ликантии. Я видела в темноте очертания утесов, обступивших залив со всех сторон, и черный силуэт замка. Ночь была тихая,, теплая – все благодаря колдовству Гэмелена. Ничего не могло случиться в такой тишине, часовые будут спать до конца своей смены, командиры не часто будут проверять караулы и так далее.

Мы пересели в лодки. Что бы там ни говорил Холла Ий о моих женщинах как о никудышных моряках, не было слышно ни одного звука, никто не потерял оружия, никто не свалился в воду. Мы тихо поплыли ко входу в гавань. Лодки идеально подходили для нашей миссии. Вместо весел с каждого борта у Них было по гребному колесу. «Гребцы», если их можно так назвать, сидели у колес и бесшумно вращали их. Не было ни всплесков весел, ни команд рулевого, характерных для обычных лодок. Однако правильно держать курс при таком способе передвижения было нелегко, колеса должны были вращаться с одинаковой скоростью, или мы принялись бы выписывать зигзаги по воде, как водомерки.

Пока мы плыли, я еще раз перепроверила свой план. Как мне казалось, его большим преимуществом была простота. Изощренная тактика редко выживает под дождем стрел. Я собиралась вместе со своими стражницами вскарабкаться по ликантианской цепи у входа в гавань на скалу, примыкающую к замку. Добравшись до замка, мы должны были постараться найти достаточно большое окно, чтобы можно было влезть. Потом надо было быстро и по возможности скрытно добраться до главных ворот замка. Генерал Джинна к тому времени подведет свой отряд к воротам снаружи. Когда ворота распахнутся, начнется общая атака.

План вовсе не был таким безнадежным, как казалось на первый взгляд. Множество неприступных крепостей было взято именно таким способом. Если мы погибнем, как все предсказывали, что с того? Вдесятеро больше стражниц было убито в ходе безуспешных атак на замок. Джинна, этот самец, вряд ли будет жалеть, что избавился от «слабого» пола – так он нас называл.

Пришло время испытать свой меч, который я выковала сама, – хорошо ли он рубит или только гнется и выщербливается при ударе. И еще у меня была одна цель, ради которой я попросила Гэмелена об услуге, не объясняя, впрочем, зачем мне нужна его помощь.

Гавань внезапно открылась перед нами, как пасть чудовища. Мы поплыли вдоль цепи, находившейся под водой близко к поверхности, к замку. Теперь раздумывать было некогда. Мышцы, тренировка и осторожность – от этого зависела наша жизнь.

В этом месте мой писец недоуменно поднимает бровь, думая, что в свободное время стражницы тренируются лазить по огромным цепям. Наверное, он удивлен, что не видел таких упражнений на наших показательных выступлениях. Но сам процесс залезания на что-нибудь высокое не имеет больших различий, будь то гигантская цепь или искусственное препятствие на праздничном параде. Одна женщина становится у подножия, вторая залезает ей на плечи и помогает залезть третьей. Если не считать нескольких тысяч вражеских солдат над нами и того, что ржавые звенья были усеяны ракушками и обросли водорослями, все было как на тренировке. Полилло и другие стражницы, отличавшиеся силой, составили живую лестницу, а остальные полезли вверх.

Наконец Корайс, Полилло, Исмет и я достигли последнего звена, которое прикреплялось к кольцу, вмурованному в стену замка. Я посмотрела вниз, остальные мои подруги ждали каждая на своем звене, напоминая этим украшения гигантского браслета. Я тряхнула головой. Видимо, от близости могучей магии мое воображение разыгралось как у подвыпившего ветерана.

Мы втроем принялись изучать стену башни, а Исмет наложила стрелу на тетиву и смотрела только вверх, на самый край стены, на тот случай, если вниз посмотрит часовой.

Заклинание Гэмелена звучало у меня в голове. Пусть зрение стали… будет у девы…

Мы внимательно осматривали каменный пояс, шедший вокруг башни. Там были бойницы для стрелков и световые отверстия. Несколько окон не имели ни ставен, ни решеток. Архонты, как многие другие слишком узкие специалисты, чересчур доверяли своему единственному могучему оружию – магии. Высоко наверху я разглядела еще несколько больших окон и решила, что там и была тюрьма, где сидел Амальрик. Но нам не надо было снова упражняться в лазании, потому что в двадцати футах правее и в пятнадцати футах над нами было почти такое же широкое окно.

Полилло радостно и тихо засмеялась, когда Корайс сняла с плеч мешок, где были веревки и абордажные крюки. Я знала, о чем она думала, – столько времени, столько крови, а теперь мы влезем в замок, словно это гора Афена недалеко от Ориссы.

Полилло легко забросила кошку, и две стальные лапы прочно зацепились за подоконник. Дернув несколько раз, чтобы убедиться в надежности захвата, она приступила к единственной сложной задаче – надо было убедиться, что веревки не запутались (к крюкам прикреплялись две параллельные веревки, связанные перпендикулярными отрезками каната, как корабельные ванты). Полилло привязала свободные концы к последнему звену цепи и произнесла заклинание – мы все знали его наизусть. Несколько лет назад, до того как Амальрик и Янош заставили воскресителей рассекретить для солдат несколько заклинаний, с нами бы тут был профессиональный волшебник, но теперь мы обходились без него. Любой сержант, с разрешения воскресителей, мог использовать магию самостоятельно. Полилло говорила:

– Мои слова сказаны другим человеком, и я использую их с его дозволения. Стань твердой, стань прямой, стань как копье!

Веревки мгновенно стали твердыми и прямыми благодаря заклинанию. Теперь к окну вела наклонная плоскость, по которой мог промаршировать батальон. Полилло оглянулась назад и прошептала:

– Я пойду первой.

Но я отодвинула ее и вступила на «мост», держа наготове меч. Быстро добравшись до окна, чтобы не дать врагу лишнего шанса заметить нас, я пролезла внутрь и по-кошачьи бесшумно спрыгнула на каменный пол. Оказавшись в комнате, я отступила от окна вбок в полумрак и там затаилась. Комната оказалась пустой. В дальней стене я разглядела дверь, засов оказался не задвинут. Стражницы одна за другой проникали в комнату. Тихонько приоткрыв дверь, я вышла в коридор, остальные бесшумно последовали за мной. В коридоре было совершенно темно, тихо и мрачно, но никто из нас не чувствовал страха. Благодаря Маранонии мы оказались в логове архонтов! Я уже ощущала вкус крови, предвещающий битву. Наши отцы разрушили этот замок во время первой войны с Ликантией, мы доказали, что достойны их. Теперь надо сделать так, чтобы не было Третьей Ликантианской войны.

Бесшумно, как текучая смерть, мы спускались по винтовой лестнице на нижний этаж замка. Вот на пути оказался ликантианец, второй, четвертый. Меч каждый раз делал свою работу до того, как они успевали понять, какой смертью умирают. Часть из них были воины, остальные – слуги, не важно. Мы вошли в большую комнату с высоким потолком, на стенах висели гобелены. Свечи в комнате еще не догорели. Я подумала, что мы попали в кабинет для аудиенций, но сейчас, далеко за полночь, никого не было, разумеется. До нас доносились далекие звуки, обычные для осажденной крепости: перекличка часовых, глухие команды, изредка – топот сапог. Мирные обыватели обычно думают, что война – ужасно шумная вещь, и это так и есть, но осада – совсем другое дело. Все было тихо, хотя свежий, не привыкший к военной жизни человек услышал бы еще кое-что – неумолчный гул или, вернее, далекий хищный рев, издаваемый двумя огромными армиями, ждущими битвы.

Я подала сигнал замереть. Все задержали дыхание. Если бы кто-нибудь увидел нас в тот момент, то несомненно решил бы, что мы молимся. Но мы не молились. Маранония – добрая и разумная богиня, она знает, что время молитвы – до и после битвы, но не во время ее. Я мысленно представляла себе карту замка, составленную со слов пленников. Да, да. Должно быть, где-то рядом выход во внутренний двор, а оттуда, пройдя сквозь резервные линии обороны замка, можно выйти к воротам. В худшем случае мы находимся на этаж выше.

Полилло и Корайс ждали моего решения. Их глаза сверкнули, когда я коснулась рукой сначала гребня на своем шлеме, а потом – поочередно – на их… Это значило: теперь вы командуете в соответствии с ситуацией… Все было оговорено заранее, мы долго тренировались. Я взмахнула мечом.

В атаку!

В этой последней команде не было нужды. Мои легаты и рядовые стражницы были, естественно, удивлены такой неожиданной переменой планов, но они были храбрыми солдатами, поэтому беспрекословно подчинились. Слитный глухой топот множества ног, как будто шел один человек – и я осталась в комнате одна. Одна, если не считать сержанта Исмет. Я не успела прийти в ярость, как она показала два пальца, напоминая мне, что мы всегда, всегда сражались парами. Она протянула руку ладонью вверх: жду ваших приказаний.

Я улыбнулась. Даже здесь, в замке кошмаров, нашлось время для веселья. Ах ты, глупая капитанша, прослужившая всего лишь пятнадцать лет, неужели ты думала, что сможешь командовать сержантом? Не выйдет, думала я. Мы будем сражаться вместе и вместе умрем.

Теперь пришло время для колдовства Гэмелена. Я вытащила из кошелька амулет – всего лишь две связанные между собой полоски кожи, на которые маг соскоблил пыль со своих игральных костей. Я дотронулась амулетом до своего носа, затем коснулась амулетом каменного пола. Потом я принюхалась… Ничего.

Хотя нет! Появился новый запах, сладкий, неприятный, похожий на запах мертвечины. Я вспомнила, как Гэмелен говорил, что, может быть, придется увеличить энергию амулета. Я оглянулась. Если я права и это действительно комната для аудиенций, и архонты использовали ее, они должны были стоять… там, на низком каменном возвышении. Я подошла туда и снова коснулась амулетом камней, а потом еще потерла его о гобелен.

Я принюхалась снова. Теперь запах был сильнее. Я невольно сморщилась. Теперь я знала, куда идти, и обернулась к Исмет. Она стояла там, где должна была стоять, в трех шагах позади, в трех шагах сбоку, и следила за дверями, не обращая внимания на мои действия.

Мы вышли из комнаты. Нам надо было подняться на четыре этажа, но не по той лестнице, по которой мы пришли, а по другой. По ней можно было шагать широко и не красться – на ступеньках лежали толстые ковры. Я постоянно останавливалась, но амулет вел меня, и запах становился сильнее.

Вдалеке я услышала крики и лязг стали. Бой начался. Я с усмешкой подумала, скольких успели уложить мои стражницы, прежде чем их обнаружили. Замок ожил, удары гонга будили солдат. Я слышала крики: «Измена! Они внутри!» Визжали женщины.

Коридор привел нас на балкон, откуда был виден огромный внутренний двор. На нем могла поместиться целая армия, если бы не сторожевые башни и наскоро возведенные укрепления второй линии обороны. В этом дворе архонты приносили свои чудовищные жертвы, с помощью магии заставляя несчастного медленно разрезать себя на куски. Так они хотели разделаться с моим братом, но его спасло защитное заклинание. Ну а теперь во дворе шел бой. Ликантианцы с факелами в руках бежали к своему оружию и доспехам. Лязг мечей доносился с противоположной стороны. Я едва не засмеялась от радости, видя, что мои женщины уже почти достигли своей цели и были в нескольких шагах от ворот. Стоит только открыть их, и наша армия ворвется внутрь.

Но их обнаружили в самый неподходящий момент. Ликантианцы в самом слабом месте обороны держали особенно много воинов. Наружные ворота узким проходом соединялись с внутренними, по краям проход был ограничен высокими стенами с бойницами. Стражницы успели открыть внутренние ворота, но тут их заметили, и пришлось обороняться. Теперь мои подруги бились у наружных ворот, отражая атаки ликантианцев, стремящихся загнать их внутрь, в проход, где их быстро уничтожили бы лучники со стен.

Но тут случилось кое-что похуже. Я услышала сверху громкое шипение – словно от разъяренной гигантской змеи.

С земли поднялись два смерча, совершенно черные, раза в три-четыре выше человека. Они врезались в толпу сражающихся, подняли стражниц и ликантианцев и ударили их о стену. Я почувствовала новую волну тяжелого запаха магии архонтов и бросилась внутрь коридора. Нам нужно было подняться еще на один этаж. Мне пришлось бросить своих сестер в час величайшей опасности, но нам с Исмет смерть грозила в не меньшей степени.

Я еще раньше тайно решила, что у нас будет два плана. Один – для моих стражниц, а второй – для меня, или, как теперь выяснилось, для меня и Исмет. Я решила – думаю, что вам затея покажется сумасшедшей, – в одиночку напасть на архонтов. Я держала все в секрете, иначе бы меня просто засмеяли. Но я уже тогда понимала, как много может сделать воин, решивший отдать свою жизнь ради последнего подвига. В современной войне, когда мужчины говорят об огромных армиях и десятки воскресителей участвуют в битвах, мои идеи кажутся чепухой. Может, это и так, но я вручила тогда свою судьбу Маранонии, и вот что из этого вышло.

Шипение усилилось, когда я подбежала ко входу в зал архонтов. У дверей не было ни одного охранника, это меня удивило сначала, но кто осмелится беспокоить архонтов?

Из-за двери я слышала обрывки слов: «брат… опасность… всего лишь женщины!» Мне хотелось остановиться на минутку, перевести дыхание, собраться с мыслями, но на это времени не было. Я слышала из зала еще какие-то непонятные фразы: «изнутри», «опасность», когда толкнула дверь и вбежала в апартаменты архонтов.

Я увидела дымчатое стекло, золото, призмы и свитки, горящие конусы с запахом ладана, скелеты и чудовищ, но не стала их рассматривать, потому что у смертного может быть только один шанс, чтобы напасть на магов, да и то если использовать быстроту и неожиданность.

Двое высоких мужчин с хищными, недобрыми лицами резко повернулись ко мне, один показал на меня пальцем, словно выставил копье. Передо мной появилось что-то серо-черное, оно бросилось на меня и выбило меч из моей руки, но я рванулась к архонту и ударила его наотмашь ребром щита, попала ему в живот и услышала совершенно человеческий крик боли и ярости. Я покатилась по полу, увлекая за собой архонта. Его руки были сильнее, чем у любого другого мужчины, с которым мне приходилось бороться. Он опрокинул меня на спину, и его страшные пальцы сомкнулись у меня на горле. Слава богам, он не знал, как сдавливать сонные артерии, но я все равно задыхалась. Мир стал черным, и последним усилием я ударила сомкнутыми пальцами, целясь в глаз архонта. Он взвизгнул, я почувствовала на пальцах что-то влажное и сбросила его. Мы оба мгновенно вскочили на ноги, по его лицу текла кровь и слизь… но некогда рассматривать, и я бросилась на него, ударила кулаками с двух сторон в виски. Архонт изогнулся в конвульсии и упал на спину. Он умер раньше, чем коснулся пола.

В стороне я увидела свой меч, подбежала к нему, подняла, потом – назад к поверженному архонту. Придавив его ногой, как поступают с ядовитой змеей, я рубанула его по шее. Меч отделил его голову и с лязгом и искрами отскочил от каменного пола. Да, один мертв, по крайней мере сейчас, но оставался еще второй. И я развернулась, замахнувшись мечом, готовая продолжать бой.

В этом не было нужды. В зале были только я и сержант Исмет.

– Убежал, – сказала она. – Он протягивал руки к тебе, собираясь что-то наколдовать, но я швырнула в него кинжалом. Он попал ему в грудь и отскочил, как будто на архонте был панцирь.

– Куда он сбежал? В какую сторону?

Исмет показала на маленькую открытую дверь. Там было темно, как в норе. Гэмелен предупреждал меня о чем-то подобном.

– За мной! – приказала я.

– Минутку. Надо доделать дела.

Прежде чем я открыла рот, чтобы рявкнуть «Отставить!», Исмет подняла свой кинжал, опустилась на колени возле обезглавленного трупа и сделала разрез орла. Она встала с колен, держа в руке сочащееся кровью сердце. А потом мы бежали по темному коридору за вторым архонтом.

Этот туннель был специально подготовлен для отступления. По обеим сторонам то и дело попадались альковы и ниши, удобные для засад, но там никого не было. Часто встречались ловушки и разные хитрые устройства для убийства пришельцев, но они не были заряжены. Я лихорадочно размышляла: почему архонт не остался, чтобы помочь брату? Страх? Паника? Вряд ли человек, который правил так долго и так кроваво, испугался бы. Я не знала ответа, и мы продолжали погоню, постоянно ожидая ловушки.

Туннель вел вниз, становясь все уже. Теперь его стены не были выложены камнем, он был пробит в цельной скале. Нам оставалось только молиться, чтобы туннель не превратился в нору, по которой можно только ползти, откуда не было выхода, кроме магической двери. В таком случае мы бы погибли здесь, в ужасном подземелье.

А потом туннель кончился, и я увидела луну и звезды. Я высунула голову. Под нами в десяти футах плескались волны. Над нами на скале возвышался замок. Мы прошли через толщу горы и оказались над гаванью Ликантии. И я нигде не видела архонта. Тут я вздрогнула от оглушающего всплеска. Гигантская цепь, закрывающая вход в гавань, опускалась!

Исмет закричала: «Смотри!» – и я увидела, как взвиваются флаги над ликантианским кораблем, на котором, как мы думали, не было экипажа. Я знала эти флаги. Нижний был длинный, двухвостый, с красной пантерой. То был флаг нашего кровного врага, Нису Симеона! А верхний флаг – государственный флаг Ликантии, черный двухголовый лев, держащий в лапах перекрещенные меч и скипетр. Каким-то образом архонт добрался до него. Там были и другие корабли, я слышала, как Исмет бормочет «девять», но на них я почти не смотрела. Маленький флот проплывал мимо меня к выходу из гавани. Я застонала, видя, как уходит архонт.

В тот момент к моим глазам словно приставили магическое стекло, я могла видеть прямо перед собой двух мужчин возле рулевого. Первый был Нису Симеон. Я никогда не видела его раньше, но узнала по обезображенному ожогами лицу, которое когда-то было прекрасным, как у женщины. Это мой брат и Янош Серый Плащ нанесли ему эти раны. А за Симеоном стоял архонт!

Я услышала рев, долетевший с корабля, и поняла, что меня тоже заметили. В меня выпустили несколько стрел, но Исмет втащила меня в туннель, и стрелы безвредно застучали по камням. Я бессильно смотрела, как уплывают корабли. Если бы мы догадались заблокировать выход пиратским флотом! Но кто знал, что все так обернется.

Рев стал громче, из глубины вод высунулось щупальце. Оно обвилось вокруг моей талии и сильно дернуло. Я потеряла равновесие, оступилась, схватилась за выступ в стене, и тут рев перешел в торжествующий вой. Я сопротивлялась изо всех сил, но меня оторвали от спасительного выступа, как ракушку, предназначенную для морского пикника. Я посмотрела вниз, на взбаламученную воду, – там извивалось еще с десяток щупалец, ждущих добычи. И желтый клюв чудовища сухо щелкал, глаза светились холодным огнем.

Мимо моей головы сверкнул кинжал и вонзился в воду. Чудовище окуталось облаком черной мути, и щупальце разжалось. Когда чернота рассеялась, в воде уже никого не было видно.

– Никогда не промахиваюсь больше одного раза, – донесся сзади голос Исмет.

Мы обе оказались забрызганными каплями чернил спрута, которого архонт вызвал из глубин.

– Он ушел, – сказала я.

Девять кораблей Симеона быстро удалялись от берега, ветер раздувал их паруса.

Исмет ничего не ответила, но показала наверх.

Я посмотрела туда. Над бастионами замка поднималось золотое знамя Ориссы.

Один из них спасся, подумала я. Но что может сделать маг, даже такой, как архонт, – без своего замка, без амулетов, без волшебных свитков?

Война была окончена. Орисса победила, Ликантия потерпела поражение.

Власть архонтов уничтожена.