Текст книги "Волчьи миры"

Снизу за кораблем наблюдала горстка оставшихся в живых воинов племени Стра'бо. Они уже похоронили и помянули своих мертвых. Жизнь продолжалась.

Ди'н, стоявшая во главе своих соплеменников, не сводила глаз с «Турнмаа», пока корабль не исчез из вида, и еще долго была погружена в своим мысли: о печальных событиях последних дней и пришельцах из других миров, исчезнувших в заоблачной дали.

КНИГА ВТОРАЯ
ГАРДЭ

Глава 7

Человеку, стоявшему в реке, на вид было немногим больше тридцати лет. Длинная удочка, которую он держал в руках, выгнулась дугой, прозрачная леска размоталась с катушки почти на всю длину и утопала в грохочущем пороге реки высотой в несколько десятков метров. Из уст мужчины лился целый поток брани и проклятий, переходящих в полумолитву.

– Если ты будешь продолжать в том же духе, вредный паскудник, я упущу тебя. Ну, давай, лосось. Давай же, иди ко мне.

Вдруг лосось вынырнул, его серебристая спина сверкнула в лучах неяркого весеннего солнца, и снова ушел под воду.

На голову рыбы посыпался град самых отборных ругательств. Мужчина нажал на кнопку, расположенную на катушке, придерживая большим пальцем левой руки леску, чтобы та не перемоталась. Метровая рыбина, как торпеда, понеслась прямо на рыбака. Он поспешно отступил назад, покачнулся, зацепившись ботинком о камень, и чуть не упал.

Рыбина изворачивалась теперь у него за спиной, пытаясь удрать. Рыбак снова нажал на кнопку, чтобы леска сматывалась дальше, убрав палец, которого чуть не лишился и который теперь здорово пекло.

Махони заглушил двигатель вездехода, и машина мягко остановилась на поросшей мхом земле. Через ветровое окно он увидел лес, в котором росли высокие красные деревья, и скептически покачал головой. Умом полковник понимал, что это совершенно безопасное место. Но седьмое чувство, благодаря которому он выжил, побывав в пятистах примитивных мирах, подсказывало ему, что здесь должны водиться привидения, кровожадные вампиры и ненасытные четырехрукие твари.

Как обычно, руководствуясь именно этим чувством, Махони выудил из-под заднего сиденья свои доспехи, нацепил на плечи погоны и затянул потуже ремень, на котором висели кобура с минивиллиганом, связка гранат и боевой нож.

– Разрази меня гром, если я не прав, – сказал он самому себе, поднимая с пола небольшую походную сумку.

С опаской оглядываясь по сторонам, Махони вошел в лес. И вдруг прямо перед ним возник маленький кривоногий мускулистый мужчина, одетый в пятнистую коричневую форму охранника. На голове его была залихватски сдвинутая набок фуражка глашатая, за спиной висел виллиган. В правой руке, согнутой под углом в сорок пять градусов, солдат держал, сорокадюймовый нож, лезвие которого так сверкало, что нож казался еще длиннее.

– Я – лейтенант-полковник Ян Махони из подразделения «Меркурий». Состою на службе Его Императорского Величества, – представился Махони, стараясь не делать лишних движений и вспоминая, когда и почему он согласился под гипнозом выучить гуркали.

Солдат застыл, словно завороженный. Махони осторожно вытянул вперед правую руку ладонью вниз. Охранник спрятал нож и включил передатчик, работающий на длинных волнах. Сделав небольшой шаг вперед, он обвел подключенным к компьютеру улавливателем вокруг запястья Махони. Компьютер прочел необходимые сведения и передал их главному компьютеру роты охраны и наблюдения. Раздался короткий сигнал, на улавливателе загорелась зеленая лампочка.

Гурка отступил назад и отдал честь, приставив руку к своему кукри. Махони ответил ему те же и пошел дальше, углубляясь в чащу леса. Он был ужасно рад, что столкновения не произошло. Однажды Махони получил разрешение присутствовать на торжестве, которое отмечала рота преторианцев, где он встретился с солдатом, ростом не больше полутора метров, бросившим ему вызов. Этот солдат снес волу голову одним ударом церемониального ножа.

Махони улыбнулся, вспомнив о большой пьянке, последовавшей за религиозными обрядами и освещением боевого оружия роты. Традиция. С каких времен низкорослые непальцы с планеты Земля стали нести солдатскую службу? Вероятно, с незапамятных, до начала существования Вечной Империи.

Вдруг Махони услышал шум быстрого речного потока. Пройдя через заросли кустарника, он остановился на обрывистом берегу и увидел рыбака.

Картина была еще та. Удочка взмыла высоко над головой рыбака и зацепилась за корзину, висящую у него за спиной. Лосось извивался в бурном потоке воды, застряв между колен рыбака.

– Ох, если бы у меня была еще одна рука... Иди сюда, проклятая рыбина!

Махони решил, что проблема заключалась в сачке, который рыбак держал в левой руке. Он был слишком мал для такого чудовища. Рыбак выругался покруче, повесил сачок на крюк, находящийся у него на поясе, вытащил из бокового кармана какой-то предмет, отдаленно напоминающий булыжник, и огрел им рыбу. Лосось трепыхнулся и обмяк.

– Оказывается, тебе не хватало именно этого, – пробурчал довольный рыбак. – Я просто облегчил твою участь.

Он снял со спины плетеную корзину, открыл крышку и принялся запихивать длиннющую рыбину.

– Приятно видеть человека, старания которого не пропали даром, сухо сказал Махони. Рыбак насупился, а затем повернулся к Махони и смерил его холодным взглядом.

– У тебя ко мне дело?

Махони снял берет и почтительно встал на колени.

– Так точно. Нижайше прошу принять мои самые искренние извинения за причиненное беспокойство, за прерванный отпуск и приветствую Ваше Императорское Величество, Властелина Половины Вселенной со всеми ее обитателями, включая и это полумертвое пресноводное существо, лежащее в вашей корзине.

Вечный Император фыркнул и стал выбираться на берег.

– Я всегда почитал за великую честь, – продолжал Махони, – служить человеку, который, несмотря на свое высочайшее положение, ценит маленькие радости жизни.

Император остановился, как вкопанный, в довольно глубоком месте.

– Маленькие, говоришь, чертов придурок? Да знаешь ли ты, чего мне стоит этот сраный лосось? Трех сотен лет, глупец! Сперва мне пришлось заверить правительство Земли, что проведение мною небольшого отпуска на крошечной территории ни в коем случае не помешает претворению в жизнь их местной политики, унаследованной от полоумных предков. Император вылез на берег и направился в сторону лагеря. – Затем я выкупаю у провинции Орегон всю хренову реку Ампука. Потом покупаю города, находящиеся в верховье и в низовье этой реки и переселяю каждого лоботряса на любую планету, которую он только пожелает, причем обеспечивая приличной пенсией. После этого я трачу несколько миллионов кредиток на очищение реки от нечистот и реализацию программы, в результате которой эти дерьмовые рыбины плывут вверх по течению и откладывают свои сраные яйца!.. Так что не говори мне о маленьких радостях жизни.

Махони пошел за Императором, улыбаясь своим мыслям. Очевидно, властитель прекрасно проводил время, наслаждаясь коротким отпуском. Полковник надеялся, что настроение Императора останется таким же приподнятым и после ознакомления с докладом Стэна.

Властитель жил в самом настоящем походном лагере, где прямо посреди зарослей кустарника были разбиты низкие, укрепленные кольями палатки. На плоском валуне лежало полусгнившее бревно. Рядом находился треугольный очаг, выложенный из камней. Ничто не указывало на то, что в этом месте на протяжение пятидесяти лет останавливался сам Император.

В очаге, под сложенными в форме вигвама сухими ветками и небольшими поленьями, лежал трут. Вечный Император вышел из кустов, насвистывая какую-то веселую мелодию, и помахал зеленой веткой над грилем, выполненным в форме лыжи. Проходя мимо очага, властитель вынул из него первую попавшуюся палочку, зажег и бросил на хворост. «Вигвам» загорелся ярким пламенем высотой в четыре фута.

– Видишь, полковник? Хороший домик для огня. А все благодаря знаниям особенностей древесины... и литру бензина. Теперь, пока огонь будет потихоньку затухать, я почищу этого монстра.

Махони с любопытством наблюдал, как Император взял в руку небольшой нож и ловко разрезал здоровенную рыбину от жабр до анального отверстия. Счистив с лосося чешую, он спустился к реке и обмыл его.

– Почему вы не поручите это сделать одному из гурков? – удивился Махони.

– Ты никогда не станешь настоящим рыбаком, раз задаешь такие дурацкие вопросы, – сказал Император и тут же перешел к делу. – Ну, что там у тебя? Выкладывай.

– Слухи подтвердились, – сказал внезапно помрачневший Махони.

– Дурак! – Император начал ругаться, а его руки, казалось, сами по себе, разложили тушку лосося и аккуратнейшим образом разрезали по хребту на две равные части.

– Образцы, добытые группой Богомолов в созвездии Эрике, согласно предварительным анализам, полностью соответствуют «Империум-Х».

– Да будет тебе известно, что впервые за последние десять лет мой отпуск будет испорчен. И виноват в этом ты!

– Есть сведения и похуже. Дело не только в том, что Х-минерал может полностью заменить «Империум-Х» в оборонной промышленности, но, как оказалось, он вполне доступен. Из четырех планет, исследованных моей группой, месторождения этого Х-минерала имеются, по крайней мере, на трех.

– Я уже слышу шум золотой лихорадки, – проворчал Император, – и начинаю чувствовать себя так же, как Джон Саттер.

– Простите, сир?

– Так, ничего. Это из истории, которую ваш брат отказывается изучать.

– Да, сир. Желаете слушать дальше?

– Валяй. Между прочим, ты не против выпить? Император зашел в свою палатку и вышел оттуда со стеклянным графином, наполненным светло-коричневой жидкостью. Махони подозрительно посмотрел на сосуд. Стоять во главе имперской разведывательной службы, командовать подразделением «Меркурий» и считаться личным адъютантом-телохранителем властителя было не просто. Одна из проблем заключалась в том, что Махони приходилось подстраиваться под вкусы Императора-чревоугодника. Вспомнив, каким крепким было адское зелье под названием «Чили», полковник вздрогнул.

– Этот напиток называется «Сияние», – пояснил Император.

– Его трижды продистиллировали, что было не сложно сделать, затем прогнали через радиатор, добавив какую-то смесь – я так и не разобрался во всех этих тонкостях, – а затем поместили в карбонизированную бочку на день или около того. Попробуй. Приобретешь новый опыт.

Махони поднял графин. Желая поскорее пройти испытание, он сделал большой глоток, почти не почувствовав вкуса напитка.

Река вдруг показалась ему светящимся океаном, а в желудке запело так, слоено туда бросили раскаленные угли. На глаза навернулись слезы, предметы стали, раздваиваться, но полковник не выронил графин и даже смог передать его Императору.

– Вижу, ты носишь виллиган, – доверительно сказал властелин. – Не мог бы ты направить его на меня, чтобы я не хлебнул лишку?

Махони все еще с трудом переводил дыхание, когда Император влил в себя небольшую дозу крепкого напитка.

– Продолжайте докладывать, полковник. Вы же планируете остаться на ужин, не так ли?

Махони утвердительно кивнул. Император терпеть не мог трапезничать в одиночестве, а его телохранители гурки предпочитали более скромную пищу вроде риса, дхаля и соевого стейка.

– Был получен компьютерный прогноз, сир. Мы можем скрывать сведения о существовании Х-минерала в течение двух, максимум трех лет. Затем каждый авантюрист, каждый искатель приключений и каждый предприниматель начнет крутиться вокруг Эрикса в надежде разбогатеть.

– Я же сказал – начнется золотая лихорадка, – проворчал Император, приправляя рыбу. Он сорвал немного ягод с ближайшего куста, росшего у края поляны, и несколько листьев с каждого из двух кустов, росших неподалеку от лагеря.

– Ягоды дикого можжевельника; два сорта местных специй – базилик и тимьян. Я посадил эти кусты двадцать лет назад, – объяснил властитель, выдавливая сок из ягод на обе половины разделанной туши лосося и посыпая их крошенными листьями.

Махони продолжал свой доклад:

– По вашему приказанию, сир, я проинструктировал группу Богомолов возвращаться обратно с Эрикса прямо в столицу.

– Очень благоразумно, если учесть, что по этому маршруту в поисках добычи могут отправиться все авантюристы, прослышав о минерале хотя бы краем уха.

– Судьба забросила их в Волчьи миры, – продолжал Махони.

– А это еще что такое, черт побери?

– Несколько сотен планет, большинство из которых населены... Одним словом – край света.

– Заселены кем, позвольте поинтересоваться? – удивился Император.

– Корабль моей группы подвергся нападению со стороны одного из списанных крейсеров Вашего Величества, класса «Турнмаа».

– С ними все в порядке? – обеспокоенно спросил Император. Напускная небрежность, с какой он разговаривал до этого, исчезла, словно ее и не бывало.

– Да, все обошлось благополучно. Когда крейсер начал обстрел, моя команда посадила корабль на примитивную планету. «Турнмаа» погнался за ними. Ну, ребята и захватили крейсер. Оставив на планете две сотни трупов в черных формах, они вернулись домой на «Турнмаа».

– А ты, я вижу, воспитываешь в своем отраде Богомолов мальчиков и девочек, которым палец в рот не клади, – сказал Император, немного успокоившись. – Вопрос заключается в том, почему эти говнюки напали на мой корабль?

– Переговоры они начали с воплей «Во имя Таламейна», – сообщил Махони, как обычно предпочитая давать уклончивые ответы.

Император присел на край бревна.

– Таламейн! А я-то думал, что вбил осиновые колья в поганые сердца каждого из этих псов еще десять поколений назад!

Ни одному психоисторику за весь период существования истории, как науки, так и не удалось выяснить, почему лжемессии возникают и исчезают, подобно волнам, и почему в одно и то же время их появляется сразу несколько. Одна волна накатилась на Галактику каких-нибудь четыре сотни лет назад. С тех пор как Император понял, что для процветания культуры необходимо разрешить свободу вероисповедания, он с трудом справлялся с самозванцами – пока один привередливый мессия не провозгласил себя Самым Последним Осуществителем Надежд рода человеческого и не объявил священную войну. Все, что мог сделать Император до того – пытаться поддерживать мир и порядок. А это было делом хлопотным. Некий мессия Эндимион IV объявил, что все женщины являются его духовной собственностью, а все мужчины – вообще не нужны. Огромный интерес вызвало сообщение, в котором говорилось, что мужское население, все верующие и несколько новоиспеченных атеистов покончили с собой. Еще более интересным было сообщение о том, что мессия оказался импотентом.

Целая звездная система поверила, что все существа, включая их самих, являются порождениями зла и должны быть уничтожены. Император так и не узнал, каким образом зачинщику бунта удалось достать на черном рынке планетарный бластер и как они смогли пульнуть из него по своему солнцу, после чего оно стало светить еще сильнее, а движение внезапно прекратилось.

Дюжина или около того мессий установили политику геноцида и начали преследовать своих ближайших соседей, но были незамедлительно схвачены войсками и высланы с планеты.

Мессия одного из движений обосновал наиболее приемлемую монотеистическую теорию, изобретательно разбавляя свои проповеди жаргонными словечками, пользующимися успехом у простонародья, и обратил в свою веру несколько планетарных систем. Император был несколько обеспокоен таким поворотом событий. Но вскоре спаситель удрал в один из игорных миров Империи, прихватив с собой казну движения.

Один мессия стал утверждать, что нирвана есть долгий путь вперед. Его последователи выкупили несколько старых кораблей-монстров, объединили их в эскадру и отправились на поиски нирваны. Поскольку, согласно учению, нирвана находилась где-то на краю Вселенной, Император сильно переживал и за них.

А затем возникла вера в Таламейна. В тот период, когда теология находилась в упадке, объявился некий молодо" воин по имени Таламейн, проповедовавший чистоту морали и призывавший людей посвятить свои жизни цели, которой можно будет добиться в Реальной действительности. Этот воин не колеблясь опускал карающий меч на голову каждого, кто отказывался принимать его веру. Между представителями старой и новой религий назревал серьезный конфликт, который мог закончиться вооруженным столкновением. Но тут вмешался Император. Он предоставил последователям Таламейна и их Пророку достаточное количество транспортных средств, чтобы они нашли себе другую систему, в которой жили бы по своим законам. Осмеянные воины, присягнувшие на верности Таламейну, сели на корабли и исчезли в космосе, бежав от «сознания смертного человека».

Император был несказанно горд собой, приняв такое «гуманное» решение. Не потому, что сильно беспокоился, кто победит в гражданской войне, а потому что знал: а) старая теократия была бы уничтожена; б) приспешники Таламейна могли создать целую сеть мощных военных баз; в) вера неизбежно распространилась бы по всей Галактике.

Во всей этой катавасии Императору не хватало только молодой сильной религии, последователи которой, в конечном счете, объявили бы его меркантильную Империю ненужной. В результате была бы развязана внутригалактическая война, которая завершилась бы уничтожением обеих сторон.

Император не только урегулировал конфликт, но и гарантировал своим соотечественникам, что сумеет защитить их, если последователи Таламейна не угомонятся. Все эти факты истории властитель прекрасно помнил, но, будучи человеком вежливым, терпеливо выслушал Махони.

– Положить вам еще кусочек рыбки, полковник? Не в состоянии выговорить ни слова из-за сильной икоты, появившейся после второго выпитого кувшина, Махони просто утвердительно кивнул.

Когда березовые поленья догорели и превратились в угли, Император положил на гриль лосося и продержал его там несколько минут. Затем быстро сбрызнул кожу рыбы пшеничной водкой и ловко перевернул на обратную сторону. После того, как кожа лосося хорошо подрумянилась. Император снял его с гриля. Махони никогда в жизни не ел ничего более вкусного.

– Итак, приспешники Таламейна прочно обосновались в этих... этих Волчьих Мирах, – произнес властитель.

– Вслед за ними к созвездию устремились все ренегаты, дегенераты и отпетые бандиты. Словно паломники, потянулись они к своему святилищу, потому что, конечно, были истинными верующими и все это время искренне поклонялись Таламейну, – продолжал Махони.

– Расскажи мне о них поподробнее, – попросил Император, – хотя я очень болезненно отношусь к подобным вещам. Что может быть хуже слепого фанатизма?

– Сложилась очень серьезная ситуация. Около ста пятидесяти лет назад люди, уверовавшие в Таламейна, разделились на две группы: первая, назовем ее условно «Таламейн-А», поселилась в одной части созвездия, имеющего форму сдвоенного полумесяца; вторая, или «Таламейн-Б», устроилась в другой его части. У группы «Таламейн-А» был «истинный Пророк» – человек, провозгласивший себя наследником самого Таламейна. Но эта «подлинная» вера деградировала и превратилась в обыкновенную жажду стяжательства, проповедуемую политиками-раскольниками и преемниками более чем абстрактных Пророков.

В сложившейся ситуации, когда в рядах верующих произошел раскол, подлинная власть перешла в руки Торговцев. В их совет входили представители торговых семейств баронов, с готовностью вносивших сумятицу в ряды руководства. Естественно, каждое семейство понимало, что совет – лишь временное явление и что он просуществует до тех пор пока его члены не добьются расширения полномочий и не возьмут всю власть в свои руки.

Итак, кроме того, что этот «истинный Пророк», безусловно, являлся видной фигурой на политическом небосклоне, он был ярым противником установления на одном «полумесяце» Волчьего созвездия абсолютной анархии.

На другой стороне «полумесяца» находились «изменники» – люди из группы «Таламейн-Б», ратовавшие за возвращение чистоты идеалов и первоначальной веры. Пуристы нуждались в прокторах, а по сему «фальшивый» Пророк группы «Таламейн-Б» создал правящий класс воиновсвященников. Облаченные в черную форму, на людях они демонстративно избегали мирских благ, хотя их мрачные крепости славились именно тем, что изобиловали этими самыми мирскими благами.

Таковы Дженнисары. Через одно поколение главный дженн должен был стать правителем людей из группы «Таламейн – Б».

– Итак, с одной стороны, мы имеем принцев торговли, – сказал Император, – во главе которых стоит...

– Некий нарумяненный хлыщ по имени Паррел. Он временно возглавляет совет.

– А кто у него в Пророках?

– Теодомир. В дни своей молодости этот тип принес в жертву множество неверующих, руководствуясь, скорее всего, не желанием очистить ряды, а страстью к антикварным вещам, отобранным у мучеников веры. Недаром столица главной планеты Санктус названа Городом Могил. Теодомир – разложившийся, погрязший во взяточничестве мошенник.

– А кто Пророк у дженнисаров?

– Убийца по имени Ингильд. Мои агенты доложили, что, кроме прочих недостатков, у него сильная тяга к наркотикам.

Император задумался, медленно потирая пальцами виски.

– Наш анализ...

– Хватит, полковник Махони, – оборвал властитель. Он вдруг полностью протрезвел, в голосе появились металлические командирские нотки. – Вот ваш анализ.

Во-первых, нет никакой возможности добывать Х-минерал, удерживая информацию об этом в абсолютной секретности.

Во-вторых, как только стяжатели-добытчики прознают о минерале, они тут же ринутся на его поиски в Волчье созвездие.

В-третьих, либо Торговцы обратят каперов в свою веру, либо дженны займутся разбоем.

В-четвертых, начнется жуткая кровопролитная резня, инициаторами которой станут люди, рвущиеся к «золотым копям»... Открой-ка бутылку виски, полковник.

Махони откупорил бутылку и передал ее Императору.

– В-пятых, после кровавого побоища я буду вынужден выслать войска для наведения порядка на межзвездных маршрутах и обеспечения безопасности кораблей в космосе.

В-шестых, мои действия будут истолкованы как нарушение священнейшего слова Вечного Императора и преследование религиозных убеждений. Ну, давай выпьем... Хотя, «в – шестых» можно исключить, я уже выполнил этот пункт.

В-седьмых, прежде чем сведения об открытии месторождений минерала станут общедоступными, Волчье созвездие должно находиться под контролем одного правительства. Между прочим, сколько Теодомиру Зарвавшемуся осталось еще коптить воздух?

– Вероятно, лет сто, – ответил Махони. – Имя его главного наследника – Матиас. Ему около тридцати. Он думает, что религия и политика – понятия несовместимые. Холост. Живет простой жизнью. Считает веру в Таламейна священной.

– О-хо-хо, – пробормотал Император.

– Но Матиас свято убежден, что ряды поборников веры Таламейна должны расширяться, он сам об этом заявил. И собрал небольшой отряд молодых людей. Они много занимаются спортом, охотой, ведут уединенный образ жизни.

– М-м-м, – Император снова задумался.

– В чем проблема, босс?

– Не могу вспомнить, на каком пункте я остановился на седьмом или восьмом?

– Думаю, на восьмом. Открыть еще одну бутылку?

– У каждого властителя есть свои привилегии, – сказал Вечный Император, отпив два глотка прежде, чем передать бутылку Махони. Итак, в-восьмых, мы хотим, чтобы созвездие находилось под контролем одного, но очень ответственного и надежного правителя. А это значит, что надобность в отправке войск отпадет, потому что он будет слушать меня безоговорочно.

В-девятых, дженнисары просто несносны. В любом случае, мне придется не спускать глаз с горстки этих священников-головорезов.

– Тем самым вы хотите сказать, что нужно скинуть старину Тео с пьедестала?

– Вовсе нет. Я хочу приставить к нему своего человека.

– Кого конкретно вы имеете в виду? Император пожал плечами.

– Да какая мне, к черту, разница? Сам выбирай достойного.

Махони начал трезветь. – Очевидно, это будет тайная и опасная операция?

– Вы прекрасно все поняли, полковник. Конечно, я не хочу огласки. Никто не должен знать, что Император сует свой нос в политику независимого созвездия.

Махони решил сделать вид, что не заметил, с каким сарказмом произнес Император последнюю фразу.

– Значит, отряд Богомолов.

– Кстати, – сказал Император, аккуратно устанавливая бутылку между ног Махони, – не этот ли экипаж раздобыл образцы?

– Так точно, сир. Группа «Богомол-13» под командованием лейтенанта Стэна.

– Стэна?

– У него такая сложная фамилия, сир, что мы стали называть его просто Стэн.

– Вручите ему пару медалей, что ли, – вслух подумал Император.

– Что ли? – смутился Махони.

– Будут какие-нибудь соображения, полковник? Пока мы не ужрались, как свиньи, скажите – какой корабль вы намерены использовать?

Махони поднял бутылку и залпом осушил ее" Странно, но когда полковник был пьян или зол, он начинал проглатывать гласные буквы, что считалось признаком провинциального акцента.

– Могу ли я попрсить один из вших «Шайнов», Император? И, отвечая на прдыдущий вопрс, хочу скзть, что у мня есть на примте один парьнь.