Текст книги "Сокровища дракона"

4

Лампа, до этого ярко освещавшая комнату, вдруг стала гореть вполнакала, и Рикард оторвался от документа, который изучал. Здание архива закрывалось на ночь. В полдень Рикард выходил пообедать и, вернувшись в комнату 4В, обнаружил, что теперь он здесь один. Углубившись в работу, он утратил ощущение времени.

Он выпрямился, с хрустом потянулся. Сделать удалось не много. Несколько часов ушло только на то, чтобы найти папку с бумагами за нужный год. Затем он долго просматривал содержавшиеся в ней документы, прежде чем обнаружил, что кроме терминала, где приземлился его челнок, в космопорте были и другие. Запоздало расшифровав соответствующие служебные отметки, Рикард понял, что полдня потратил впустую. Это было еще до обеда.

Во второй половине дня он в течение часа сортировал относящиеся к разным терминалам документы. После этого отобрал те из них, где были записи, сделанные в тот день, когда отец выписался из гостиницы на станции, а также в два последующих дня. Это не дало ровным счетом ничего – никаких упоминаний об Арине Брете или о ком-либо, кто мог быть идентифицирован как он.

Однако кое-чего Рикард все-таки добился – ему показалось, что он начал постигать используемую здесь систему регистрации и хранения информации, или, вернее, отсутствие оной. У него возникло несколько идей относительно дальнейших поисков, но сегодня этим заниматься было уже поздно. Пора было уходить.

Он сложил документы обратно в папку, поставил ее на полку и вышел из комнаты. Несмотря на отсутствие видимых результатов, день прошел не совсем зря. Рикард многому научился – никогда раньше он не думал, что ему придется иметь дело с хард копи – твердыми копиями[3]3
  Твердая копия (от англ. Hard copy) – обозначение, принятое в компьютерном жаргоне. У документов могут быть либо электронные версии в памяти машины, либо «твердые копии» на каком-нибудь материальном носителе, например на бумаге.


[Закрыть].

Уже во дворе его неожиданно осенило, и он вернулся обратно. На полках в комнате 4В стояли еще несколько папок, которым следовало уделить внимание. Проработав час в полутемной комнате, он наконец нашел то, что искал. В тот день, когда отец предположительно покинул станцию, на его имя был открыт счет в местном банке. И, согласно документу, который Рикард держал в руках, счет этот все еще был действительным.

Рикард откинулся на спинку стула – настроение его резко улучшилось. Впереди было еще много работы, но, зная номер счета отца, он, вернувшись сюда завтра, легко мог получить ответы на все интересовавшие его вопросы. Если, конечно, соответствующие документы не были утеряны или подделаны.

Он чувствовал себя весьма неуютно в этом покинутом всеми здании в такое позднее время и на такой примитивной планете. Люди с пистолетами вполне могли не обратить внимания на его карточку историка. Поэтому Рикард поспешил к выходу, прошел через двор и вышел на улицу.

Был поздний вечер. Огни уже зажглись, но света они давали не много. Осмотревшись, Рикард увидел, что по сравнению с дневным временем ситуация на улице сильно изменилась. Количество автомобилей значительно уменьшилось, все без исключения прохожие были одеты в кожу. Сейчас он был здесь единственным чужаком.

До гостиницы было около десяти кварталов, Рикард хотел есть и раздумывал, где бы поужинать. В гостинице такой возможности не было. Он вспомнил о заведении, где завтракал, и решил заглянуть туда на обратном пути, если у них еще открыто.

Прохожих становилось все меньше и меньше, все они были в местной одежде, и ни один из них ни разу не взглянул на Рикарда дружелюбно. Почти все, мимо кого он проходил во все больше и больше сгущавшихся сумерках, смотрели на него с каким-то пугающим любопытством, взгляды эти вызывали у Рикарда смутное ощущение назревающей опасности. Если знакомый ресторан будет закрыт, ему придется забыть о пустом желудке или попытаться послать кого-нибудь за едой Уже из гостиницы.

Когда Рикард шел по особенно плохо освещенной части улицы, он вдруг обнаружил за собой неожиданный эскорт. Две неясные фигуры, немного приотстав, явно следовали за ним. Было слишком темно, чтобы различить их лица, но, судя по кожаной одежде, это, несомненно, были постоянные обитатели Колтри. То обстоятельство, что Рикард был выше любого из преследователей, их, видимо, нисколько не смущало.

– Довольно безлюдно здесь, не так ли? – странно невнятным, хотя и определенно женским голосом спросила правая фигура.

– Может быть, вам нужны провожатые, чтобы спокойно добраться домой? – Голос слева принадлежал мужчине. Звучал он тоже странно, как будто мужчина был пьян, а то и того хуже.

– Надеюсь, как-нибудь обойдусь.– Рикард постарался, чтобы его ответ прозвучал спокойно и уверенно.

– Может, и обойдетесь,– не отставала женщина,– хотя и старожилам случается заблудиться.

– Мы не сделаем вам ничего плохого,– продолжал мужчина.– У нас маленькие проблемы, а тут, к счастью, вы подвернулись. Не надо шуметь, и все кончится хорошо. С вас майк-другой – и разойдемся друзьями.

– Что такое «майк»? – спросил Рикард. До следующего фонаря казалось невообразимо далеко. И чем быстрее он шел, тем больше тот, казалось, удалялся.

– Шутки шутишь? – недобро осклабилась женщина.

– Давай не будем ссориться.– Мужчина крепко взял Рикарда за руки и потащил вперед.

Когда они вошли в свет фонаря, непрошеные попутчики резко остановились.

– Что за черт,– озадаченно произнес мужчина. Это был совсем еще мальчик, не старше восемнадцати лет, он был самым юным обитателем планеты из всех, кого Рикард встретил за сегодняшний день. Судя по полубессмысленному выражению глаз, он находился под воздействием каких-то наркотиков, возможно – тех самых майков, о которых спрашивал Рикарда.

– Ну и добыча – первый класс! – ухмыльнулась женщина. Было ей лет семьдесят – возраст наивысшего расцвета женской красоты, но выглядела она изрядно потрепанной. Или… безнадежно усталой?

– Что вы делаете на этой улице ночью? – спросил мальчишка и с отвращением отпихнул Рикарда от себя.

– Чертовы инопланетчики! – пробормотала женщина.

Она и ее спутник исчезли в темноте.

Проводив их взглядом, Рикард, не задерживаясь, продолжил свой путь. Теперь он решил не заходить в ресторан, а поспешил прямо в гостиницу и добрался туда без дополнительных неприятностей. Во дворе он нашел скамейку и присел на нее, чтобы перевести дыхание и обдумать то, что произошло с ним.

Сейчас, после двух лет поисков отца, Рикард твердо знал, что все те изобилующие невероятными приключениями истории, которые отец рассказывал ему в детстве, более или менее соответствовали действительности, хотя тот и пытался представить их как плод своего богатого воображения. Рикарду нравились рассказы о подвигах, как ему тогда говорили – выдуманных, которые отец совершил до того, как встретил мать. И если верить этим историям, а верить им было можно и нужно – теперь Рикард это знал наверняка, у отца не было бы никаких проблем, связанных с выживанием в этом городе. С прибытием сюда отца проблемы, скорее, появились бы у коренных обитателей Колтри.

После исчезновения отца все, что было с ним связано, постепенно потускнело в памяти Рикарда. Да он и не особенно держался за все эти воспоминания раннего детства – кроме всего прочего, он вырос на спокойной цивилизованной планете. Лишь однажды он столкнулся с жизнью, подобной той, о которой рассказывал отец,– на Горсхоме. И, проведя там год, пришел к выводу, что это – не для него. Другие члены команды Калентис были грубыми, жестокими и необразованными людьми. Они откровенно презирали местных жителей. Рикард пробыл там ровно столько, сколько было нужно, чтобы скопить достаточно денег, после чего без малейших сожалений улетел. Ему не нравилось вспоминать отцовские истории, равно как и свои собственные детские грезы о том, насколько лучше он вел бы себя, окажись на месте отца.

Хотя, с другой стороны, на Горсхоме ему было всего шестнадцать. И вот теперь, сидя на скамейке, он проделывал те же сравнения.

Более или менее отдышавшись, Рикард подошел к стойке администратора.

– Загулялись допоздна? – не без симпатии приветствовал его вчерашний портье.

– Заработался и не заметил, как пролетело время. Могу я отсюда послать кого-нибудь за едой?

– Конечно. Едва ли вам захочется опять выходить на улицу. Но это будет стоить дороже.

– Сколько?

Портье ответил. Это было дороже, чем хотелось бы, но не настолько, чтобы предпочесть сидеть голодным.

– Договорились,– сказал Рикард и, как и накануне, шлепнул ладонью по стойке, чтобы уплатить.

Портье рассмеялся:

– Вы быстро учитесь. И если будете держаться подальше от ночных улиц, то даже сможете прожить достаточно долго, чтобы извлечь из своих знаний какую-нибудь пользу.

– Я и не знал, что у вас тут такое делается.

– Отлично, теперь вы это знаете. Единственное место, которое считается более опасным, чем улицы ночью,– это «Тройсхла» в любое время суток. Что же касается вчерашней ночи, то вы прибыли настолько поздно, что на улицах уже никого не было. Только поэтому вы добрались сюда целым и невредимым. Тот, кто отправлял ваш челнок в это время, либо не знал, что делает, либо, наоборот, знал это очень хорошо.

– Скорее – последнее,– сухо ответил Рикард и пошел в комнату дожидаться ужина.

5

Пока он ждал, мысли его то и дело возвращались к двоим людям, которые требовали у него майки – какие-то наркотики, насколько можно было догадаться. Хотя реальная опасность ему не угрожала, недавнее приключение было совершенной неожиданностью для Рикарда и в общем-то его испугало. Но сейчас он с удивлением обнаружил, что наряду с испугом испытывает какое-то странное и не то чтобы неприятное возбуждение.

До этого он никогда в жизни не подвергался насилию или хотя бы угрозе насилия. Даже на Горсхоме он поддерживал хорошие отношения с остальными членами команды Калентис и старался не ссориться с местными жителями. Рикард никогда не испытывал желания с кем-то подраться или помериться силами каким-нибудь другим способом, и он с трудом понимал отца, который добровольно выбрал образ жизни, полный такого рода приключений, более того – активно их искал.

Тем не менее, судя по тому возбуждению, которое он сейчас ощущал, что-то от отцовского характера в нем все-таки было. Стал бы он драться, если бы они попытались его ограбить? Рикарду не хотелось думать, что ему, быть может, еще представится возможность это проверить. Сейчас, когда возбуждение понемногу Угасало, он говорил себе, что все, что ему нужно,– это отыскать отца и затем вернуться в более цивилизованные миры.

Последнее могло оказаться не таким уж и простым. Посадка на межзвездные корабли производилась только с орбитальной станции. Денег у него все еще оставалось достаточно, чтобы улететь с Колтри на Хиггинс и далее, на следующую ближайшую планету, но для этого было необходимо как-то разойтись на станции с Сольвеем. Рикард не был уверен, что он знает, как это сделать.

Спустя полчаса его размышления над этой проблемой были прерваны стуком в дверь. Это был юноша в коже, но без пистолета, в руках он держал белую пластмассовую коробку.

– Вы – Брет? – спросил он.

– Да, что это?

– Ваш ужин.– Он вручил коробку Рикарду.– Это будет вам стоить восемь монет.

– Я уже заплатил портье за стойкой администратора.

– Я ничего об этом не знаю.

Секунду или две Рикард смотрел на него сверху вниз:

– Пойдем и поговорим с ним?

– Ладно, забудьте об этом.– На лице юноши промелькнула неопределенная гримаса, он повернулся и быстро зашагал прочь.

Рикард закрыл дверь и отнес коробку на кухню. Он не знал, выиграл ли он этот маленький спор благодаря своему росту или же благодаря тому возбужденному настроению, в котором сейчас пребывал, но в любом случае он чувствовал себя удовлетворенным.

В коробке было все, что он заказал, но все было холодным. Поставив на стол пиво, Рикард сложил остальное в кухонную консоль и включил ее.

Даже если предположить, что ему удастся улететь с Колтри, следовало подумать о том, что делать дальше. Если попытка отца «бросить кости в последний раз» увенчалась успехом и деньги у него еще оставались, никаких проблем не было бы. Рикард просто потребовал бы свою долю, взял бы, сколько смог, и оставил отца продолжать вести тот образ жизни, который он предпочел.

Если же деньги уже закончились, или последняя попытка отцу не удалась, или если он погиб, на всю дорогу домой оставшихся денег Рикарду не хватило бы. Ему бы пришлось искать какую-нибудь работу, скорее всего – преподавателем в каком-нибудь университете. Именно так обычно поступали историки.

А что он станет делать, добравшись в конце концов домой?

Он открыл первую банку пива и отпил половину. Кухонная консоль звякнула. Рикард вытащил свой ужин, сел к столу и начал есть.

Ему не хотелось заниматься преподаванием. Теперь уже не хотелось. Продолжавшиеся второй год поиски отца ничего, кроме неприятностей, ему пока не принесли, но за это время Рикард успел полюбить ощущение полной от кого бы то ни было независимости, отсутствие необходимости перед кем бы то ни было отчитываться за свои действия.

Быть может, теперь, когда он имеет ученую степень историка, ему удастся открыть какое-нибудь частное научно-исследовательское предприятие. Однако в данный момент даже это не очень его привлекало. Подобный род деятельности едва ли даст возможность вновь испытать то ощущение приятного возбуждения, которое он чувствовал, когда шел по следам отца. Рикард действительно не имел ни малейшего понятия о том, чем бы ему хотелось заняться.

После смерти матери Рикард всю свою жизнь подчинил стремлению стать непохожим на отца. Как на того Арина Брета, которого он знал, так и на того Арина Брета, которого он себе придумал. В любых своих поступках он старался действовать вопреки всему тому, чему отец в свое время пытался его научить, старался позабыть о бессмысленной операции, которая оставила шрам на его ладони.

Только после окончания университета Рикард осознал, что вся эта его месть отцу местью вовсе и не была. Ведь того не было рядом, чтобы все это увидеть. Именно тогда он решил его разыскать и показать, каким он вырос. И получить свою долю того, что отец нашел.

И теперь, когда отец был где-то здесь, на Колтри, Рикард не собирался отступить и сбежать, испугавшись двух незадачливых ночных грабителей. То-то посмеялся бы отец, узнай он об этом.

Он покончил с едой и открыл вторую банку пива. Необходимо было подумать о том, что делать дальше. Решив остаться здесь и продолжить поиски, Рикард тем самым откровенно признал бы, что как бы то ни было, но он все же настоящий сын своего отца. В этом его все больше и больше убеждал опыт последних двух лет жизни.

Сейчас наступил поворотный момент. Он еще мог махнуть на все рукой – даже зайдя так далеко, мог попытаться вернуться домой и пополнить собой ряды почтенных законопослушных граждан. Но он мог и принять брошенный ему вызов, закончить поиски и в процессе этого стать кем-то очень похожим на того человека, каким некогда был отец. Ему придется это сделать, чтобы выжить здесь. Вопрос в том, настолько ли ему хотелось посмотреть в лицо отцу?

Отец… С чего начал отец? Насколько Рикарду было известно, изначально он был ничем не примечательным гражданином Федерации. Он не родился искателем приключений, он им стал.

Если Рикард покинет Колтри сейчас, последние два года жизни можно будет считать потерянными. Ему придется переоценить свое отношение к самому себе. До, выбрав этот вариант, он останется жив – если предположить, что ему таки удастся благополучно улететь с Колтри.

Рикард потрогал пальцем шрам на ладони правой руки. Когда перед глазами возник образ концентрических окружностей, он, как всегда безуспешно, попытался сфокусировать на них внимание. Кольца дрогнули и, поблекнув, исчезли.

Он убрал со стола, допил третью банку пива, вышел из комнаты и направился к столику ночного портье. Тот как раз регистрировал очередного постояльца – судя по одежде, приезжего. Рикард подождал, пока они закончат, затем подошел к стойке.

– Парень, который принес мне ужин, просил восемь монет,– сказал он.

– Вы заплатили?

– Нет, я предложил выйти и обсудить это дело с вами.

– Остроумно. Когда дело касается денег, с Черепом нужно держать ухо востро, хотя вообще-то ему доверять можно.

Рикард облокотился на стойку и попытался привести в порядок свои мысли.

– Помнится, я говорил,– медленно сказал он,– что у меня нет обратного билета на станцию.

Некоторое время портье молча смотрел на него, потом в выражении его лица что-то едва уловимо изменилось, и Рикард понял, что заиметь обратный билет в общем-то можно – за соответствующее вознаграждение, разумеется.

– Интересно,– продолжал Рикард,– можно ли прямо отсюда купить билет до Хиггинса или, к примеру, до Килспланет?

– Конечно,– понимающе ответил портье,– при этом наверху, на станции, об этом никто и не узнает. Небольшая доплата, конечно.

– Сколько? Портье ответил.

Почти вдвое дороже обычной цены. Столько у Рикарда было. И еще осталось бы примерно на пять дней жизни после прибытия куда-нибудь, на Хиггинс к примеру. Ему тогда, конечно, пришлось бы срочно искать себе работу, но уже завтра можно было улететь.

– Просто интересно было узнать,– сказал он удивленному портье и, повернувшись, ушел обратно в свой номер.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1

Ранним утром следующего дня Рикард уже сидел в номере 4В, готовый и этот день полностью посвятить исследованиям. Информацию о банковских операциях отца он нашел почти сразу. Открыв банковский счет, отец в течение восьми месяцев после этого регулярно снимал оттуда деньги. В течение следующих одиннадцати лет, вплоть до сегодняшнего дня, никаких операций с банковским счетом отца не производилось. На счету все еще были деньги.

В документах указывался почтовый адрес владельца счета, но это был всего лишь номер абонентского ящика. Здесь это было обычным делом, и именно этого Рикард и ожидал от отца.

Оставалось последнее: проверить списки умерших и погибших. Рикард откладывал это, сколько мог, подспудно надеясь, что, быть может, такой необходимости не возникнет вовсе. Кроме того, не было смысла рыться в документах, сперва хотя бы приблизительно не установив дату предполагаемой смерти отца.

Соответствующие папки хранились в соседней комнате. Рикард внимательно просмотрел списки за нужный год. Они были поразительно неполными: в некоторых записях о массовой гибели людей – видимо в результате несчастных случаев даже не приводились имена погибших. Некоторые страницы то ли отсутствовали вообще, то ли хранились в другом месте. Если отец умер одиннадцать лет назад, его смерть вполне могла остаться незарегистрированной. Во всяком случае, ни свидетельства о его смерти, ни указания о местонахождении могилы Рикард так и не нашел.

Здесь ему, пожалуй, делать больше было нечего. Дальнейшие поиски следовало вести другими методами. Логично было предположить, что пребывание в этом городе такого человека, как отец, в течение восьми месяцев не могло остаться никем не замеченным. Следовательно, нужно было попытаться разыскать людей, которые его знали и помнили.

Рикард не имел ни малейшего понятия, каким образом полицейский инспектор или же частный детектив стал бы вести соответствующее расследование, но он чувствовал, что используемый ими метод едва ли сильно отличался бы от методов исторических исследований. Просто вместо того, чтобы рыться в документах в поисках ответа на интересующие вопросы, вопросы эти нужно задавать живым людям. Оставалось только надеяться, что люди эти захотят с ним разговаривать.

Рикард вернулся в главное помещение архива и отыскал пожилую женщину, которая накануне направила его в комнату 4В. На ее лице было все то же выражение совершенно невероятной усталости, но Рикард уже знал, что это не более чем видимость. Он остановился у стола, за которым она работала, и, когда та наконец подняла на него глаза, спросил:

– Простите, не могут ли отчеты и документы храниться где-нибудь еще?

– Насколько я знаю – нет. Просмотрели все, что было?

– Да.

– И ничего не нашли?

– Не то чтобы совсем ничего… Попытаюсь отыскать людей, которые могли встречать отца, когда он здесь появился.

– Удачи вам.

– Спасибо, она мне понадобится.– Он секунду поколебался.– Знаете, я здесь всего второй день, и еще десять дней назад я вообще ничего не слышал о Колтри. Но за эти два дня я успел убедиться, что это мое невежество может оказаться фатальным.

– Вы попали в точку,– сухо, но вместе с тем дружелюбно ответила женщина.

– Поэтому я подумал, что, прежде чем продолжить исследования, неплохо было бы разузнать: что нужно для того, чтобы здесь выжить.

– Что ж, похоже, вы начали соображать, что к чему. И что именно вы хотели бы узнать? – Она протянула руку, пальцами как бы ощупывая отрез ткани.

Чуть поколебавшись, Рикард вытащил из бумажника небольшую банкноту и вручил ей. Женщина улыбнулась, деньги исчезли, документ, над которым она работала, был отложен в сторону.

– Итак, что вы уже знаете о Колтри?

– Только то, что успел увидеть с момента прибытия: припортовую зону, гостиницу, где остановился, эти вот здания архива. Единственное, что я знал раньше,– это то, что шахты играют большую роль в экономике планеты.

– Шахты – это и есть экономика, но о них лучше говорить не со мной. Если вас интересуют шахты – скажите только, и у вас найдется куча собеседников, хотя вы и чужеземец.

– У меня сложилось впечатление, что законность и порядок не так строго соблюдаются на Колтри, как в других уголках Федерации,– очень дипломатично продолжил Рикард.

– Вы что, действительно ничего не знаете о жизни на Колтри? Сынок, пистолет и умение с ним обращаться – вот единственное, что обеспечивает здесь какое-то подобие законности и порядка. Вне сомнений, вы уже заметили, что каждый гражданин Колтри имеет при себе оружие.– Женщина сделала почти неуловимое движение, и в ее руке появился нидлер[4]4
  Нидлер – оружие, стреляющее иглами с усыпляющими, парализующими или отравляющими веществами (фант.).


[Закрыть].– Каждый, если только за ним твердо не утвердилась репутация человека, во-первых, совершенно безобидного, а во-вторых – не стоящего того, чтобы из-за него напрягаться.– Она спрятала оружие и продолжала: – Знаете ли вы, что из себя представляют граждане Колтри? В той или иной степени не в ладах с законом – любой из нас. Все мы прибыли сюда, всего на шаг опережая полицию. Вы можете мне не поверить, но взгляните вокруг. Все, кого вы увидите, за исключением немногочисленных гест, искателей приключений и чужеземцев, которые прилетели в поисках острых ощущений, находятся здесь потому, что в любом другом месте они были бы арестованы и посажены в тюрьму. Это – в лучшем случае.

– Даже вы?

– Даже я. Колтри – это убежище, сынок. Это место, которое Федерация терпит только по одной простой причине: находясь здесь, мы не создаем никаких проблем там. Это – своего рода добровольная тюрьма. Любой из нас может улететь отсюда, когда ему вздумается, но никто никогда этого не делает. Таким образом, здешнее общество состоит из закоренелых индивидуалистов. Здесь каждый – лидер, здесь каждый – сам по себе, здесь никто не подчиняется ничьим приказам, разве что эти приказы подкреплены угрозой немедленных репрессий. Ну как, картина проясняется?

– М-да… Но, если то, что вы рассказываете, правда, можно только удивляться, что кто-то заботится, чтобы хранились вот эти архивы или функционировали всякого рода необходимые для выживания общества службы.

– Вы правильно сказали – необходимые для выживания. Мы должны что-то есть, даже здесь. Мы работаем здесь точно так же, как работали там. К примеру, я всегда была архивариусом. То обстоятельство, что пятьдесят лет назад я убила своего мужа, никак на это не повлияло. По всей видимости, я – одна из самых милых людей, которых вы можете здесь встретить.– И женщина негромко засмеялась.

Рикард чувствовал себя обескураженным и беззащитным. На мгновение он пожалел, что вчера вечером не воспользовался предложенной гостиничным портье возможностью купить обратный билет.

– Мне кажется, такая жизнь не для меня,– сказал он,– но, с другой стороны, у меня нет выбора, и, судя по всему, не похоже, что я смогу убраться отсюда очень скоро.

– В таком случае вам придется как можно быстрее овладеть наукой выживания на Колтри.

– Как это сделать лучше всего?

– Единственный способ, который знаю я,– это ходить по улицам, внимательно наблюдая за тем, что делают другие, и делать то же самое. Действуя таким образом, вы разок-другой нарветесь на неприятности, но, если вы наблюдательны и сообразительны, а самое главное – удачливы, вы овладеете этой наукой. Я поступила именно так.

Она вдруг утратила к нему всякий интерес, отвернулась и вновь углубилась в работу.

Рикард вышел из здания архива и пошел по направлению к гостинице. Ему казалось, будто все люди в кожаной одежде незаметно за ним наблюдают, выжидая первой же возможности как-нибудь надуть его или же попросту схватить за горло. Он, в свою очередь, стал наблюдать за ними, надеясь чему-нибудь научиться. Но те не делали ничего интересного. Если не считать одежды, пистолетов и того выражения презрительного превосходства, которое появлялось на их лицах, когда они видели чужеземцев, обитатели Колтри вели себя так же, как вели бы себя прохожие на любой другой планете.

Рикард стал обращать внимание и на приезжих. Теперь он знал, чем объясняется та напряженная недоверчивость, с которой они поглядывают по сторонам. Он и сам чувствовал себя более чем неуютно, хотя и прилагал все усилия, чтобы внешне это никак не проявлялось.

Рикард подумал о ночном портье в гостинице – тот вел себя дружелюбно и старался быть предупредительным, хотя и не без собственной выгоды. Этот человек мог бы ему кое-что посоветовать, не бесплатно, конечно. Рикарду многое нужно было узнать о Колтри, если он хотел тесно общаться с ее обитателями и при этом остаться живым и невредимым. А делать это явно придется – продолжать поиски отца, прячась в комнате гостиницы, было невозможно.

Сворачивая во двор гостиницы, Рикард увидел стоявшую на противоположной стороне улицы женщину, она как будто кого-то дожидалась. Несколько секунд он смотрел на нее, не узнавая, затем, ошеломленный, застыл на месте. На женщине были типичные кожаные одеяния граждан этой планеты, из кобуры на ее бедре виднелась рукоятка автоматического пистолета.

Когда он видел ее последний раз, она была одета, как любой другой постоянный обитатель станции Колтри, а на поясе имела джолтер. Это была Емет Закроян.