Текст книги "Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова"

Начало…

 
Мне хочется сбежать не оглянувшись,
Да так, чтоб за спиной заполыхало.
И после испытаний всех, очнувшись,
Отчётливо увиделось начало.
 
 
Начало, зарождённое в сосуде,
Скрывавшееся много лет в сознании
От самых близких, всё решавших «судей»,
От самых близких…
Нет им оправдания!
 
 
А сердце в страхе жаждало свободы,
Такой необъяснимой – без возврата…
А в двадцать шесть не поздно снять оковы?
А в двадцать шесть ломаются преграды?
 

Портрет памяти…

 
Память… ты снова меня одолела,
Мастерски душишь усталый портрет…
Людям не свойственно верить в пределы,
Как и не свойственно чувствовать смерть…
 
 
Память – с годами красивей и твёрже,
Десять прошедших тебя не берут…
Людям так свойственно тешиться ложью,
Как свойственно видеть в стекле – изумруд…
 
 
Память… держи обгорелый осколок
Счастья, что болью хранилось в груди…
Людям не свойственно маяться долго,
Как и не свойственно верно любить…
 
 
Память… пора нам с тобой распрощаться,
Вместе тревожно, а врозь – знает Бог…
Людям так свойственно вновь возвращаться,
Как свойственно прятать в душе огонёк…
 

Я вижу завтра – забывая про вчера…

 
Я вижу «завтра», забывая про «вчера».
Я слышу взглядом и прикосновением.
Это – какая-то безумная игра,
Которая закончится сражением?
 
 
Ну, здравствуй! «Я» из будущего; что ж,
Поговорим давай с тобой о «Я» из прошлого.
В ней настойчиво живёт холодный дождь,
В ней не осталось ничего хорошего…
 
 
А знаешь, «Я», забыть её я не могу,
Вот так вот просто вычеркнуть из жизни.
В глубине сегодняшней себя – я берегу
Остатки той; она не может же быть лишней…
 
 
Да, ты права, её пора мне проводить
И схоронить; один раз выплакать все слезы.
Смотреть вперёд, продолжая ярко жить,
Не думая про всякие угрозы.
 
 
Та «Я» – жестокая, холодная, чужая.
Родного в ней уж не осталось ничего.
А тебя из будущего «Я» пока не знаю,
Но подружиться мне с тобой предрешено.
 

Вчерашний – ты, сегодняшняя – я

 
Вчерашний – ты, сегодняшняя – я.
Мы эхом отзовёмся в зазеркалье.
Теперь наш враг – слепое расстояние,
В созвучье душ нет песни соловья.
 
 
В ладонях сожжены воспоминания,
Развеян пепел над Москвой-рекой.
Я в отражении твоём – ищу покой,
Но нахожу там лишь холодное дыханье.
 
 
В слезе разлуки видится закат,
Рассвет нам не приносит облегчения.
Не найдена дорога для спасения,
Не отыскало сердце нужный адресат.
 
 
Вчерашний – ты, сегодняшняя – я.
Слова горьки и вкус их неизменен,
Неужели для обид наш век отмерен?
Я так люблю тебя…
Я так люблю тебя…
 

Мой дом

 
Опустевший дом, скрипящая калитка…
Сухими листьями усыпан весь порог…
В латках, дырах твоя старая накидка.
Ты, как и я, в разлуке одинок.
 
 
Продрог с годами, вымучен тоскою,
А был когда-то верной крепостью моей,
Сиял улыбками и счастьем, красотою
И голосами множества гостей.
 
 
Встречай! Вернулась я спустя десятки лет.
Но слышу только веток шум; безмолвный взгляд,
Что уж исчерпан ожиданьями надежд,
И сердце, потерявшее заряд.
 
 
Мой старый дедушка, прощения не ждешь?
Портрет забыт, воспоминанья поседели.
Ты в глубине себя дневник мой бережешь,
Что жизненные помнит «карусели».
 
 
Здесь проржавевшие оконца; на стекле
Из детства письма ветхой зарисовки.
Ещё от пальцев ребятни оставлен след:
Мы все друг другу были полукровки.
 
 
И, вспомнив прошлое, слёзы не сдержать.
Мой отчий дом пустой и одинокий,
Не перестал ты много лет тихонько ждать,
Когда вернусь из дальней я дороги…
 

Жизнь состоит из оттенков…

 
Двести ударов в минуту.
Миллионы – разлук и встреч.
Люди, спеша по маршруту,
Не могут прошлое сжечь.
 
 
В году больше трёхсот ночей,
Но мало ярких моментов?
Жизнь состоит из оттенков,
Тех, что сам ты подаришь ей…
 
 
Мы сами выбираем путь
К рассвету или к закату.
Хотим получить награду,
Пытаясь судьбу обмануть.
 
 
На зло ты получишь зло,
На тепло получишь тепло.
Всё закономерно в мире —
«Пять на два» не будет четыре.
 
 
Береги – бережёным будешь.
Кинул вызов – бой принимай!
С судьбой лучше ты не играй,
А то фортуна тебя позабудет.
 

Нам бы в путь

 
Нам бы в путь, да силы на исходе.
Что, мой друг, изношена душа?
Говорят, любовь уже не в моде,
Предлагая ночью «полежать».
 
 
Нам бы перестроиться под имидж
Пресловутых новых богачей.
Понимаешь, мужественность в гриме
Не дарует силу трюкачей.
 
 
Нам бы злом – на зло, и по живому,
Как другие, травлю продолжать…
Но, поверь мне, ребятня с детдома
Вырастает, обожая мать…
 
 
Нам бы не прощать предавших Бога,
Кто подался прихотям судьбы.
Представляешь, ведь кому-то водка
Затмевает страхи пустоты?
 
 
Нам бы мир перекроить сначала,
Изначально заложив плоды.
Присмотрись: чертоги идеалов
Вызывают смерть у молодых!
 
 
Так давай же отдадим свободу,
А взамен вернём себе – себя.
Говорят: незваный гость приходит,
Красноречьем раны бередя.
 

Ты

 
Ты – свет, что лучами убивает,
Ты – тьма, что покроет с головой,
Ты – огонь, что сердце выжигает,
Ты – водопад из речки ледяной.
 
 
Ты – радость, с безумством утопаю,
Ты – горесть, душу жмёт бытие,
Ты – жизнь, себя в ней забываю,
Ты – ангел любви в моей судьбе.
 
 
Ты – сонет в замученной душе,
Ты – осколок от звезды в сердечной ноте,
Ты – явился в млечном мираже,
Ты – остался в страстном эпизоде.
 
 
Ты – бог, с мольбою поклоняюсь,
Ты – дьявол, об изгнании молю,
Ты – счастье, в котором растворяюсь,
Ты – целый мир, что искренне люблю.
 

С улыбкой проживи свой срок…

 
Мой милый друг, опять грустишь на улице глухой?
Ну почему всё время чем-то недоволен?
И теплый дом – сарай тебе, и яркий день – пустой,
И чувство, что судьбой из жизни ты уволен.
 
 
И звёзд не можешь рассмотреть и ощутить блаженство,
Луной укрыться, загадав желанье в Новый год.
Наверно, не понять тебе, что мир наш – совершенство,
И каждый человек в нём совершает новый ход.
 
 
И правит каждый этой жизнью лучше или хуже.
Имеет право выбрать сам свой самый верный путь.
Ты оглянись, всмотрись: кому-то в зимней стуже
И крошки хлеба негде взять и негде ему жить!
 
 
Кто на фронте воевал, вернулся инвалидом,
А кто-то от роду живёт без рук, без ног.
А тысячи приговорённых в нашем мире СПИДом?
Но все они благодарят за жизнь, что дал им Бог!
 
 
А ты, мой друг, здоров, и в этом твоё счастье!
Проблемы, что приходят, – это Божий нам урок.
С любовью принимай в игре земной участие!
С улыбкой проживи свой данный свыше срок!
 

«И что же принесёт нам новый век…»

 
И что же принесёт нам новый век?
Представьте только технологии в сознанье:
На что способен будет скоро человек?
Ни веры, ни любви, ни состраданья.
 
 
Не выходя из дома, можно всё:
И полюбить, и сбегать на свидание;
А если надо, в руки взять ружьё
И расстрелять обидчика заранее.
 
 
И будет магазин любых забав:
Сегодня я король, а завтра нищий.
Когда король, тогда хитёр, лукав;
Когда же бедный, всем вдруг в мире лишний.
 
 
И можно дёшево купить таблетку Зла
На час, на день и даже на полвека.
Сложней намного найти флакон Добра,
Как и с душою чистой человека.
 
 
А честность, сердца боль – отдать в ломбард,
Взамен улыбку на лицо да фальшь глазам.
– Подзаработать на обмане бы деньжат!
– Вот договор, мы всё решим за полчаса!
 
 
И душу там же схоронить, зачем она,
Легкоранимая от слов и недослов,
Мечтами, страстью, нежностью полна?
Но разве роботу нужна любовь?!
 

Отпускайте боль в небо жжёным листом…

 
Отпускайте боль в небо жжёным листом,
Вырванной частью страницы из жизни!
Не надо себя оставлять на «потом»:
Играя с судьбой, останешься лишним…
 
 
А сердце зовёт снова в прошлый этюд:
Встречает, ругает, жалеет, прощает,
Дыханием ищет на месяц приют
И вскоре не раз без причин изменяет.
 
 
А ваше «люблю» стоит пачки сигар,
В три ночи бокала ирландского виски…
Что преданность в мире сейчас – Божий дар?
Последняя строчка в жизненном списке?
 
 
Вы продали души беспутным телам.
Разврат, алкоголь – дорога надежды?
Тем радость приносите только врагам,
Делая их абсолютно безгрешными!
 
 
За дверь выставляйте слабость-минуту
И с прошлым прощайтесь, веруя в Бога!
Временно всё – и любовь, и простуда.
Безвыходность – это лишь крышка от гроба…
 

Час итога

 
Мелькают дни в нависшей темноте,
Мелькают судьбы чёрно-белой плёнкой.
А мы стоим под слоем немоты,
Тем самым приближая час итога.
 
 
С боязнью, с отчуждением и злом
Глядим противоречьями друг в друга.
Сегодня успокоюсь я вином,
Сегодня успокоишься супругой.
 
 
И станет прошлым: каждый первый вдох
Вчерашнею слезой омоет сердце…
Ты думаешь, за нас решил всё Бог?
Ты думаешь, обманом отвертелся?
 
 
Словами наполняются уста,
Внушая слитку разума тирады.
Что хуже наивысшего суда?
Что хуже леденеющего ада?
 
 
Не знать, кому доверить сон и явь?
Не знать, кто прав – не в истине, а в воле?
Возможно, в сердце верная стезя,
Бывающая в разной униформе.
 
 
Мой разум не в согласии со мной,
И, памятью покрыв асфальт до дома,
Вымучивает мысли немотой,
Добившись черт – с годами незнакомых…
 

Мои тщетные поезда

 
Мои тщетные поезда,
$$$Не кричите устало!
Громче-громче, чтоб сердца стук
$$$Опустился на «ноль».
Мне себя не найти.
$$$Новый путь не начать сначала.
Каждый день как один —
$$$Сигареты и алкоголь…
 
 
Мои странные поезда
$$$Видит только сознание.
Мысли сжаты в тиски,
$$$И с годами их не разжать.
Вижу, как города
$$$Изменяют «L» пребывания,
А «театр теней» в голове
$$$Не унять, не понять…
 
 
Мои радужные поезда,
$$$Измените маршрут!
Скоро некому будет встретить
$$$«Пыльные очи»…
На замену всему
$$$Черти в «ангельской» боли придут,
Вы ж не рады будете
$$$Поглощающей встрече…
 
 
Мои мнимые поезда —
$$$Слёз незримых тайна.
Ради вас я тяну груз души,
$$$Дышу и живу…
Счастье может быть
$$$В одиночестве шума-обмана.
Не в последний раз
$$$Я на старый вокзал побреду…
 

Вчера мы говорили о любви…

 
Вчера мы говорили о любви.
Нам не понять —
Она непредсказуема:
То, как дитя, никем не наказуема;
То, как вулкан, отсутствием гневит…
 
 
Вчера мы говорили о любви.
Нам не понять —
Глаза её сакральные:
То по-собачьи предано-печальные;
То по-людски загнивший зуб вонзит…
 
 
Вчера мы говорили о любви.
Нам не понять —
В ней панацея здравствует:
То, счастие послав, годами властвует;
То шёпотом могил благословит…
 
 
Вчера мы говорили о любви.
Нам не понять:
Зачем приходит к лживому?
Зачем уходит от богатых к нищему?
Пытаясь их «по-своему» оживить…
 

«Я исписал последнюю тетрадь…»

 
Я исписал последнюю тетрадь.
В ней многоточий больше, чем скитаний…
Мне не понять, как души воспарят
Средь монотонных, монолитных зданий?
 
 
Я исчезал… с креста снимая боль,
Не побоявшись отзвуков сословий.
Вам не понять, что сыгранная роль
Не прославляет, а лишает воли.
 
 
Я отрицал существованье цифр,
Сопоставляя трагику и время.
Мне не понять, как многие, простив,
Беспрекословно продолжают верить?
 
 
Я был – как все; один в своём роду —
Первопроходец, живший одичало.
Вам не понять, что смерти часто ждут
Не там, где слышен голос её наглый.
 
 
Я врал себе: окончен век утрат,
Пересмотри забытые законы…
Мне не понять, как мнимый маскарад
Перекрывает праведность иконы?
 
 
Я врал другим: душевной боли нет,
Самообманом правят «человеки»!
Вам не понять, что значит каменеть,
Бесперспективной становясь калекой.
 

Неизвестность янтарного сна…

 
Я уеду прочь
В неизвестность янтарного сна.
Пусть забудутся дни,
Безымянного эха заветы.
На обрыве судьбы
Стеклянная небо-стена
Пробуждает из прошлого
Ярких картинок фрагменты.
А я снова стою,
Задыхаясь последним письмом.
 
 
А я снова страдаю
Навзрыд в одинокой прихожей…
Впереди что-то есть?
Позади для меня – ничего…
Как ты мир ни одень,
Он останется в блеклых одеждах.
 
 
Замолчи! Я сыта
И ложью, и слякотью луж!
И года, что за ширмой прошли,
Оказались чужими.
Лишь тревожному сердцу
Никогда ты не станешь чужд,
Лишь тревожное сердце
Примет безмолвно любым.
 
 
Будь счастливей меня!
Это счастье пусть льётся с небес.
Я спокойно сожгу
Твой последний обрывок письма.
Жизнь не может быть сложена
Из нескольких сценок и пьес.
Уезжаю прочь —
В неизвестность
Янтарного
Сна.
 

«Я расскажу тебе свои видения снов…»

 
Я расскажу тебе свои видения снов,
Что так открыто проникают в подсознание.
Моё привычное сменяют мироздание,
Так искажая все «основы из основ».
 
 
Я притворюсь скульптурой – не дыша, не плача.
Плащом укрою плечи; а душа натужно
Проникнет в новый мир, который обезлюден,
Но существует сновидений передача.
 
 
Нет, не подумай, вовсе я не одержима!
Тоскую сердцем по рассветам и закатам,
По летним дням и грязно-белым снегопадам,
И по людям без лживо-каменного грима.
 
 
Жизнь состоит из утешений и упрёков.
С утра вино, в обед вино и сигареты.
Потом неделю, месяц в поиске ответов,
Как обойти и не попасть в капкан осколков.
 
 
Я покажу тебе всю боль минувших дней,
Где нету места пыткам, в смерти видят счастье,
Где чёрной тенью унесёт многоэтажье
В невозвратимый, неизменный плен чертей…
 
 
Не уходи, прошу, постой, здесь очень страшно,
Одну меня не оставляй в изгнанье Божьем,
Ты ближе стал мне, чем простой ночной прохожий,
Иль что же, исповедь моя была напрасна?
 

«Я снова говорю себе: „Постой…“

 
Я снова говорю себе: «Постой!
Не верь глазам, что раньше предавали».
Но разве сердцу нужен тот покой,
Который душам верных предлагали?
 
 
Мы ищем рай на острие ножа.
Мы счастья ждем, пройдя огонь и воду.
С любовью не встречаемся дрожа,
Даруя этим вечную свободу…
 
 
Я снова проклинаю доброту
И от судьбы не жду благословенья.
Так в чем сейчас находят красоту?
И что же поддаётся восхищению?
 
 
Потерян смысл; чёрно-белый фильм:
На первом месте – ложь, богатство, похоть.
Зачем же каждодневный нам экстрим?
Зачем же миру внутреннему – голод?..
 

Годы спустя – что с нами будет?

 
Ваши сердца больше не чувствуют боли,
Радости, бед и побед – близких или чужих.
Стали жить свободно, но точно в неволе,
То судьбу, то Бога виня, позабыв лихих
Лет, где сжигали себя в ненужных ссорах,
Где любовь меняли на похоть, добро на зло.
Выпивка стала важнее степных просторов.
В недра пучины когда дрейф-судьбой занесло?
 
 
Жизненный смысл в дыме сигар растворился.
Ложь правит миром, а правда людьми убита.
Души детей слезами у дев отразились —
Не будет никто рождён на земле паразитом.
Старость встретим впотьмах безродного дома,
С полным сердцем морщин, сознавая ошибки.
Нужно сейчас возвести фундамент основы,
Чтобы не было «завтра» у нас двуликим…
 

Ворона-плебейка

 
Твой дом опустел.
В свете фар только шорохи крыс.
Ни единого прошлого вида,
На сердце тревога…
Сколько лет прожила,
Не приняв этой жизни смысл,
И не выйдет сегодня у нас,
Как тогда, диалога.
 
 
Я училась прощать,
Получая удары судьбы.
Почему же в душе поселилась
Ворона-плебейка?
Год из года всё больше её
Проявлялись черты
На моем безнадёжном лице,
Превратив в лицедейку.
 
 
Я когда-то любила весну
И толкучку людей,
Прибывая в метро, наслаждаясь
Бродячим движеньем.
Разум письма писал для души:
В них безумность идей,
Как прожить новый день,
Чтоб вчерашним не стал отраженьем.
 
 
Мой дом опустел.
В свете фар только шорохи крыс.
Потеряла тебя,
Тихой смертью окутались мысли.
Ломом вышибу дверь,
Разнесу «углы боли» вдрызг,
Лишь потом осознав,
Что не дом – память душу прогрызла.
 

«Я снова хриплю безнадёжием…»

 
Я снова хриплю безнадёжием,
Сжимая в руке Божий крест,
А мрачные окна неволием
Стращают, заметив протест.
 
 
Я снова препятствую мыслям,
Что жаждут свободы в толпе,
Желая прекрасных полжизни
Вернуть неизменной судьбе.
 
 
Гримасы сменяются ролью
Беспомощных, кукольных лиц —
Сегодня я буду княжною,
А завтра – в мир самоубийц
 
 
Отправлюсь легко, добровольно,
Усталость снимая с души.
Впервые не будет мне больно,
Ловя свет озябших вершин…
 
 
Но жажда остаться собою
Важнее остаточных дней.
И так я частично покоюсь
В палате «известных» людей.
 
 
… Я снова хриплю безнадёжием,
Сжимая в руке Божий крест,
А мрачные окна неволием
Стращают, заметив протест.
 

Ты мне говорил…

 
Ты мне говорил, что погубят меня вино
И дом, в котором людские души не видят свет.
Но я поняла за недолгую жизнь одно —
Не всякий живущий в тепле им реально согрет.
 
 
Мой друг, расскажи, помотали тебя года?
И ты гонялся за счастьем сколько? – А счастье в нас!
Не где-то «там», в больших и маленьких городах,
Не в смене лиц и даже не в смене смешных гримас.
 
 
А есть ли смысл искать, теряя в себе – себя,
Пытаясь сжечь своё Я в утеху таким, как сам?
Да так, чтобы можно было взять самого ферзя —
Ударить мгновенно и по друзьям, и по врагам!
 
 
А жить в одиночестве… вовсе не приговор.
И пить вино, мой друг, не самый тяжелый грех.
Гораздо хуже, когда ты по жизни «стажёр»
И никем не любимый, не любящий человек.
 
 
Ты мне говорил, что погубят меня вино
И дом, в котором людские души не видят свет.
Как жаль, что в свои тридцать пять
Ты не понял одно —
Не всякий живущий в тепле им реально согрет…
 

«А как давно ты чувствовал любовь…»

 
А как давно ты чувствовал любовь?
Такую, чтоб ломались все преграды,
Горели необузданностью взгляды
И на двоих один – всю жизнь – покров?
 
 
А как давно ты чувствовал уют?
Такой, чтоб в кофе счастье отражалось,
Любимая тобою восхищалась
И дети завершали прочный круг?
 
 
А как давно ты чувствовал себя?
Таким, как десятью годами раньше,
И мир, казалось, к сердцу не обманчив,
День прожитый считал лицом дитя?
 
 
А как давно иссякли миражи
В твоём уж неживом воображенье?
Кого ты видишь в рваном отражении?
Того, кто нелюбовью дорожит?..
 
 
В беззвучии – решительное «нет»!
И чем тебе наскучила свобода?
Ты выбрал сам «ту сторону восхода» —
Один – уже растраченный – билет…
 

«Мне боль перекрыла дыханье…»

 
Мне боль перекрыла дыханье
Неистовой силой огня…
Способна ли тень расставанья
Безжалостно душу отнять?
 
 
Всё меньше я верю прохожим,
Всё больше – немым поездам.
Ты знаешь, бывают святоши,
К которым бесчувственен храм?
 
 
Ты знаешь, как страшно в квартире,
Лишённой живого тепла,
Прожить не жильцом – пассажиром,
Скрывая в лице зеркала?
 
 
И с каждой секундой рассвета
Подыскивать взглядом приют,
Закрывшись от натиска пледом,
Встречая того, кто спасёт…
 
 
И прятаться между столетий,
Пытаясь понять суть себя.
Я чей-то сторонний посредник,
Кого ж в моём теле казнят?
 
 
Мне боль перекрыла дыханье
Неистовой силой огня…
Способна ли тень расставанья
Безжалостно душу отнять?
 

«Позабытая сущность молитв…»

 
Позабытая сущность молитв
Заблудившегося сознанья.
Ты от внешнего мира закрыт,
Не надеясь на оправданье.
 
 
Человеческий разум иссяк,
За пределами комнат – темень…
Как отчаянный – якобы – враг
Смог свободой себя отмерить?
 
 
Не ходи, в закоулках – «итог»,
Отхаркнувший всю нечисть люда…
Есть толпа, но… в ней ты – никто,
Ты им вроде мясного блюда.
 
 
Бездыханным, измученным сном
Одинок и душой, и телом…
Как бы справиться с этим лицом,
Нарисованным чёрным мелом?
 

Разговор с осенью…

 
Осень, прими меня доброй подругой!
Сыщи оправдания злобе, хандре.
Вера приходит, когда сердце, в муках
Карабкаясь, ждёт перемен в голове…
 
 
Осень, прости… Я из крайности в крайность,
Рискуя свободой, меняю черты!
Знаешь, иного не видит реальность —
В глазах её мир опустел и застыл…
 
 
Осень… Я брежу твоими слезами:
Они очищают земной календарь.
Мало кому удаётся словами
Заставить держать этой жизни удар.
 
 
Осень… Прощаюсь… На дне откровений
Искала «себя» атрибутом «других».
Время – притихший вулкан исцелений,
Который живёт в глубине нас самих…
 

«Будь рядом со мною, шёпот небес…»

 
Будь рядом со мною, шёпот небес,
Огради от недоброго взгляда.
Наш мир существует наперевес
Беспринципно идущим распадам.
 
 
А сколько дорог придётся пройти,
Отказавшись от брата и друга?
Обманом целостность душ обрести
И подвергнув тела жёстким мукам?
 
 
А сколько кроватей нужно сменить,
Чтоб тебя полюбила удача?
Понятие лучшего определить
По карманно-накопленной сдаче?..
 
 
А сколько свободы сокрыто в тисках,
А тюрьмы – в очевидной свободе?
Как часто бывает добрым оскал,
Как улыбка – опасной в исходе.
 
 
А сколько тебя существует «в тебе»
На распутье меж связанных истин?
Мне больно, невыносимо теперь
Проживать средь других эту жизнь…
 

Отголоски судьбы

 
Отголосок судьбы слышен из прошлого,
Остаточный дым предвещая в груди
После бед от любви.
Разорвутся узлы обмана порочного,
Куски рваных нитей уже позади.
На них капли крови.
 
 
Отрешённый взгляд, убивающий плоть,
Разыграет спектакль на краю, для меня,
С кулисою тёмной.
Остановит ледяной пронзающий дождь,
И звук с дальнего голубого корабля
С тайной бездонной.
 
 
Чужой, позабытый сердцем мужчина
После страшных предательств хочет вернуться,
Начать всё сначала?
Я смотрю с огорченьем – в чём же причина?
Даже ангел-хранитель за спиной смеется,
Росчерка ждёт финала.
 
 
С ненавистью уничтожаю осколки
Последние, с горьким ароматом любви,
Без сожаления.
От боли в горло впиваются иголки,
Убивая слабую клеточку внутри,
Обещая возрожденье.
 
 
Отголосок прошлого, уйди в ураган.
Плакать, вспоминать райский замок – не буду!
Я устала прощать…
Не принесёшь больше сердцу сладкий обман.
В эту ночь отгоревшую жизнь позабуду.
Все! Пора исчезать.
 

«Близка я к безверию. Как ни крути…»

 
Близка я к безверию. Как ни крути,
Мой жизненный путь одиночеству верен —
Мне некому в ссоре промолвить «прости»
И не с кем в кино сходить на премьеру.
 
 
Близка я к безверию. Тысячи лиц
Мне кажутся лживыми (нет предела) —
У многих доходит до самоубийств,
Не многим дано себя переделать.
 
 
Близка я к безверию. Тщетность умов
Приводит меня в зачерствелый символ,
А сколько несут непроглядных грехов
Простой человек и священный идол?
 
 
Близка я к безверию. Матовость дня
Играет «наш век» в итоговой пьесе.
Тону не в придуманных снах бытия,
Тону между злобой наточенных лезвий.
 
 
Близка я к безверию. Явь, как устой,
Диктует всю новь современной вере.
Сегодня «мирок» молодёжи пустой,
Сегодня «другое» стоит в примере…
 
 
Близка я к безверию. Как ни крути,
Мой жизненный путь одиночеству верен —
Мне лучше законы души соблюсти
И лучше б не видеть себя в потере…