Текст книги "Консерватор. Элитизм. Часть III"

Глава 8

Фабрика мелких диктаторов.

При входе на рынок мало кто сохраняет человеческий вид.

Я не имеют в виду европейские нации сегодня. Они сегодня конечно респектабельны и притягательны для всех провинциалов из Азии и бывшего СССР.

Сменились поколения, теперь уже никто из европейцев помнит ужасы собственной модернизации. Про европейскую модернизацию можно прочитать только у европейских классиков конца 19 и до середины 20 века – больше черпать информацию негде. Они описывали ужасы капиталистической Европы, когда миллионы европейских крестьян спасались бегством от голода из своих деревень. (Еще можно спросить у историков. Хотя историки с философами тоже никому не интересны. Для человека постмодерна интересны экономисты, юристы и шоумены). Современные мигранты из республик бывшего СССР (или Азии) в Европу напоминают внутреннею европейскую миграцию середины 19 века вплоть до сороковых годов 20 века включительно. Современные азиаты и бывшие провинциалы из бывших республик СССР и европейцы конца 19 и начала 20 века вообще похожи друг на друга. Между ними только временная разница в сто и более лет. Последние традиционные народы Европы теряли лицо и собственную культуру где-то в 50 -х годах 20 века. Это те народы, которые не участвовали в Первой мировой войне, или воевали короткое время – были всего лишь союзниками-сателлитами европейских монстров – Англии, Франции, Германии. Испания, Италия были последними консерваторами, последними народами традиции. Можно сказать, что и восточноевропейские народы были последними народами модерна: Польша, Венгрия, Румыния, Болгария, Греция. Сюда же можно отнести и Португалию. Я не беру в виде знаменателя экономические показатели данных стран. Даже внешне всем ясно, что Восточная Европа плюс Испания и Италия экономически отставали от своих западных союзников. Поэтому в Восточной Европе, также в Испании, Италии и Португалии правителями были военные люди, а во Франции, Англии, особенно в Англии в это время правили биржевики или дети биржевиков. Англия, Франция перебили всех своих традиционных людей в Первой мировой войне. Можно сказать, что после мировой бойни в Англии и Франции больше не было больших семей, англичанки и француженки не рожали больше двух детей.

Модерн переходил в постмодерн  именно через урбанизацию.

Если смотреть на современных мигрантов из Азии и Африки, то это, как раз, представители традиционного многодетия. В Азии и Африке им просто не хватило места, потому что как было сказало выше: традиция обеспечивает народонаселение в геометрической прогрессии, локальные правители могут обеспечить только арифметическими благами свое быстрорастущее население. Но эти азиаты и африканцы, как раз, понимают до сих пор, что есть такое классическое добро и что такое классическое зло. Даже некоторые католики могут понять, о чем я говорю. Меня могут понять также социалисты и коммунисты. Но не все.

Бывшие граждане СССР меня также   могут понять.

Потому что в СССР социализм был построен не по Марксу, а по русской традиции (смотри мою книгу «Традиция против коммунизма»). Поэтому СССР был самой читающей страной в мире, в книжные магазины выстраивались очереди за новыми книгами. Бывшие советские граждане до сих пор понимают классическое добро и классическое зло. Люди, которые хотят понять истину, и которые еще остались, как раз читают – стараются думать, являются людьми модерна и связь времен не прерывается.

Люди же постмодерна находятся под тотальным влиянием биржевых котировок: где что купить, где что продается, читают бульварную прессу, любят смотреть ток шоу, когда подходит время выборов, выбирают клоунов, извращенцев, стариков в правительство. Хотя мне могут возразить: разве в СССР не выбирали стариков в правительство?

Разве выбор слабого правителя не является неофициальной доктриной всего человечества в постмодерне?

Да, выбор слабого руководителя является современной доктриной человечества. Но на Западе выборы слабого президента имеет другие мотивы. На Западе с помощью, якобы, демократии выбирают шута, чтобы политика напоминала демократический балаган типа show must go on (а на Востоке отбирали слабых сатрапов и раньше, до модерна – чтобы не было сепаратизма (зереф сразу превращается в зелота без стадии показной глупости). В СССР выбирала партийная бюрократия: отбирала старика, либо больного кандидата, чтобы сохраниться наверху подольше – классический феодальный закон выживания.

На Западе руководителей превращают в амеб с помощью толпы выборщиков, политические выборы превращаются в шоу, в представление. Эти выборы надоели всем, и ничего почти не решают. Победители, победившая группа выборщиков получает своего премьера, другую часть электората этот клоун не устраивает, но все остается как есть, ничего не меняется. Потому что в обоих случаях главная цель выбора – это фрик. Демократия мобилизует только эмоции и самолюбие. Эти эмоции, как раз, старается собрать каждый популист во время избирательной компании. Это и есть деградация системы с использованием больной массы людей (то есть, с помощью физически большой глупости, потому что глупых людей много).

На Востоке все проще.

Элита недолюбливает таланты, любое амбициозное лицо, а талантливы человек, как правило, амбициозен, кажется подозрительным. Кругом собирается либо родня, либо партийные соратники и лицемерят. Правитель назначает скромных на вид, безобидных людей – «глупцов», воспитанных в нужном пиетете (часто это выскочки из низов, чтобы помнили свою грязь, были преданы диктатору лично). Основное занятие людей – это подыгрыш элите, раболепие, лицемерие, беспринципность. Эта деградация, насаждаемая сверху, но каждый чиновник подбирает себе люди по таком уже принципу – я хозяин, а ты дурак. В конце такого режима создается ощущение тотальной серости и застоя, отсутствия перспектив. Пока режим еще дышит, все издержки списываются на «тупое» инерционное население, потому что якобы законы традиции и культура не дают прорваться лучшим. Чтобы произошли изменения, приходится полагаться только на случай: а вдруг из толпы глупцов прорвется скрытый реформатор. Каждый зереф, которого жмут сверху феодалы – ждут от него подобострастных улыбок, старается толкнуть в свою очередь слабого, беззащитного, чтобы насладится уже своей маленькой победой. Это мелкое самолюбие чиновников прибито сверху таким же мелкими самолюбиями элиты. Официально талантливы только родственники феодалов, и конечно сами феодалы, – талантливее, исключительнее и, конечно, незаменимее всех. Их обзывают по разному – в зависимости от ситуации и времени (но самое главное тут это зерефная рефлексия, она остается неизменной, несмотря на все реформы). Каждая мелочь и субъект системы боятся конкуренции не менее, чем чиновники. Эти люди не пропустят никого. Такой народ соглашается видеть таланты только в виде певцов и спортсменов – всех прочих интересных категорий, что развлекают, отвлекают, не обращают на себя внимание и не задевают самолюбие. С приходом рынка такие люди помолодели внезапно все: боятся постареть и оказаться ненужными раньше времени.

Как же так, ведь западный обыватель тоже хороший.

Он также знает, что такое добро и что такое зло.

Сытость западного обывателя, его устроенность и гарантии правительства не являются панацеей от глупости. В постмодерне нет официальных философов, мыслителей, писателей. Последние классические писатели модерна Анри Барбюс, Ромен Роллан, Анатоль Франс покинули этот мир вместе с объединенной совестью человечества. Писатели, которых современная европейская бюрократия выдвигает на Нобелевскую премию – это политизированные середнячки, они никакие не совести мира, а очередные клоуны для очередного шоу мелкого самолюбия.

Где находится современная "совесть".

Современная «совесть» обывателя мира находится в социальных сетях, где любая проститутка, шоумен, фокусник, спортсмен имеет значительно большую аудиторию.

Мир снова фашизируется, потому что доминируют эгоизм и низменные инстинкты. Трудности, которые испытывали миллионы первых беглецов из голодной деревни Европы давно прошли. Цивилизованный мир, его города переработали лишнюю массу конкурентов на полях двух мировых воин. Официальный коммунизм и нацизм (фашизм) в 20 веке собрал именно эту энергию отчаяние традиционных людей. Посмотрите на фотографию Гавриила Принципа и его товарищей сербских заговорщиков в 1914 году. Эти молодые ростом в полтора метра и больные туберкулезом парни. Теперь посмотрите на современную сборную Сербии по футболу. Каждый футболист – это атлет под два метра ростом. Я уверен, что Гавриил Принцип и революционеры знали, что такое добро и что такое зло, на свой деревенский манер, но знали. Современные посетители социальных сетей имеют свое понятие добра и зла. Чем отличается добро модерна от добра постмодерна? Все перевернуто верх ногами, добро – это зло, зло – это добро. Ранняя конкуренция мигрантов крестьян – основа старого национального фашизма перешла в массовый эгоизм и субъективизм обывателей «личностей». Еще раз, у постмодерна нет философов, есть звезды шоу. Новый фашизм недоволен недополучением нужных эмоций, как недополучением нужных товаров при старом фашизме. Нужные эмоции формирует толпе богатая поп звезда. Порно актриса, известный спортсмен, голливудская штучка могут легко управлять эмоциями таких «мыслителей», потому что они сами точно такие же. Постмодерн размывает все старые классические понятия, оставляет культуру потребления, возможностей и культ силы. Если у тебя нет возможностей (денег), у тебя всегда есть сила. Или есть право ненавидеть, кого ты захочешь. Формируется специфическая любовь и специфическая же ненависть, в основе – выгода, но на первом месте эмоциональное удовлетворение. Современный фашизм полагается на медийные средства и фиксирует, собирает эмоции миллионов. Новый (современный_ фашизм направляет ненависть на каких то там диктаторов, автократов, потому что создает из мелких самолюбий большую диктатуру мелких самолюбий. Миллионы мелких самолюбий не терпят старое классическое добро, потому что они сами «добро». Не любят моральных наставлений, избегают моралистов из-за комплексов и даже ненавидят. То есть мы видим фабрику, инкубатор мелких диктаторов, которых никто не видит. Из-за конкуренции диктаторов они ненавидят официального правителя-автократа. Такое количество мелких диктаторов, обитающих в социальных сетях, мир еще не видел. Но именно мировой фашизм может собирать эмоции, комплексы, раздражение, гнев с помощью лайкой и смайликов, потому что он сам надул этот эгоизм до планетарных размеров.

Традиционный мир еще живет.

И он сопротивляется. Хотя всю его элиту уже сожрали.

Глава 9

Профессионалы денег

Нацию в западном мире составляют профессионалы денег (рефаги). Люди которые понимают и принимают сегодня законы. А законы это как граница частного и обоюдного.

В посттрадиционном мире, коим является все пространство бывшего СССР, нацию составляют – цементируют профессионалы долга, люди принципов и веры. Здесь принципы не частного, но полезного на первом месте, полезного для общества.

И наконец, народы, которые еще помнят родоплеменные отношения, немного отретушированные профессионалами долга от социализма или их остатками, нацию составить никак не могут. Они не могут быть ни профессионалами денег (потому что получили деньги за одно поколение и причем от приватизации), ни ответственными людьми. Чиновники такого государства, кроме того, не являются профессионалами долга, они хотят только денег и показухи, что они богаче других. Кроме того, население, которому близко родство, а не профессионализм будет стараться создавать кланы, чтобы на любом месте избавится от людей чести и долга. Здесь не нужны такие высокие люди. Здесь родство ближе. Это родство во имя создания профессионалов денег по западному образцу окажется сборищем дилетантов, которое будет видеть в соседнем точно таком же сборище врагов добычи этих самых денег, а значит все эти дилетанты, собранные по родству, возрождают доисторический мир на основе подражания рынка. Все дилетанты вместе с вожаками родственных кланов будут кричать про нацию и прочие модные слова, а на деле будут готовится к битве друг с другом почти как до капитализма и до социализма.

Глава 10

Между пенисом и вагиной.

Фарисеи и книжники марксизма.

11:44. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что вы – как гробы скрытые.

Когда столкнулись два лагеря, у мира не оказалось Интернационала. ОНН -это не Интернационал. Это делегированная бюрократия. А как отбирают в элиту, му уже узнали.

Левые всего планеты разделились «за Россию» и против России «за Америку». Хотя в США левые партии под полным контролем демократической партии, то есть по сути являются левой фракцией демократии и либерализма. Становится ясно, чей государственный аппарат является флагманом англосаксонской эскадры и какие левые сидят на кораблях и покрикивают. Неясно, почему другие левые поддерживают, когда все американские левые против и суфлируют своих же либералов, поддакивают. Как же так? На планете два мира – традиции и антитрадиции вступили в схватку, а так называемые левые болтаются как презервативы – между пенисом и вагиной.

Кто же ведет теперь?

Если империализм является высшей стадией, как говорят фарисеи и книжники марксизм, почему же нет международного Интернационала? Почему нет идеи сплочения левых сил? Если впереди революция, то где революционная партия? Кого, или что мы видим кроме фашистов – реальных представителей империализма.

Есть только разные бюрократы марксизма, которые спекулируют трудами Ленина столетней давности, как будто мир застыл во времени, застыл навсегда (как то Маркс воскликнул: «Тогда я не марксист!» Потому что Макс всегда был за развитие, за критический анализ и диалектику, чтобы это помогло людям, помогло делу социализма). Нет, мир не застыл, просто нет настоящего марксистского анализа. Если слушать всяких разных современных фарисеев и книжников марксизма, то застыли именно современные бюрократы – книжники марксизма. Из-за постмодернизма в мире развелось разных профессоров марксизма, довольных только собой и своими религиозными знаниями о трудах Маркса и Ленина. Они пудрят мозги как первобытные жрецы, – цитируют старые догмы, чтобы современные рабы молились на них – на фарисеев и книжников.

Пролетариат не является современной революционной силой, потому что он не является пролетариатом времен Маркса и Ленина. Произошла модернизация, и случился постмодерн. Классический капитализм усовершенствовался и обеспечил людям средний уровень достатка. В современном мире нет классов в чистом виде, оттого кажется, что есть только один общий класс, этот класс финансистов эксплуатирует мировой фашизмом с помощью финансовой спекуляции, если говорить еще проще: мировой фашизм создал денежных наркоманов. Если во времена Маркса и Ленина фашизм грабительски присваивал труд рабочих, то современный фашизм отнял душу среднего класса. Самый несчастный на сегодня – это средний класс: произошло отключение (отчуждение) огромной массы людей от критического сознания. Пропала элита. Исчезла совесть. На смену религиозным фанатикам средневековья пришли современные фанатики денег. Единственная цель рефагов – это деньги! Финансисты и новый фашизм вовлек средний класс в свои аферы, сделал вкладчиками, акционерами, наркоманами валютных котировок, потребителями эфемерных благ. Произошло оглупление миллионов, миллиардов. Из-за отсутствия элиты модена случилась образовательная и культурная деградация. Миллионы и миллиарды эгоистов постмодерна стали адептами исключительно экзистенциального удовольствия. Единственный критерий, где отличаются все потребители на сегодня, только одна область отличает всю массу друг от друга – это рефлексия. Постмодерн раздробил миллиардную массу на толпу автономных субъектов, на полчища несчастных спесивых одиночек. Рефаги – люди рыночной рефлексии, в третьем и четвертом поколении отрицают любое насилие, что выразилось в химере толерантности. Миллионы опытных эгоистов, несколько поколений воспитанных на потреблении, как правило, имеют средний достаток и миллионы потенциальных эгоистов, не имеющих денег, но стремящихся когда-нибудь и обязательно заиметь деньги, отрицают любое насилие над «личностью». В данной системе эта спекуляция перекидывается на каждого человека независимо от его реального развития и настоящей человечности. Очевидно под личностью понимается банальный покупатель. Кто покупает – тот личность! С другой стороны, кто отбирает: не продукт, как раньше делали грабители или отбирает частную собственность, как раньше делали коммунисты, тот преступник или субъект, заслуживающий наказание. Все автократии, все социализмы – все традиционные режимы, использующие опыт предков, автоматически объявляются врагами демократии. Если бы у финансового капитала не было столько рефагов – автономных, горделивых эгоистов, современный фашизм не мог бы состояться. Для современного фашизма нужны люди, рожденные на рынке и готовые умереть на рынке (рефаги пятого, шестого, седьмого поколения и далее, рефаги 5—7).

Почему же нет Интернационала.

Все первые Интернационалы были созданы посттрадиционными людьми (ремидами). Все традиционные люди, начиная от зерефов имели родовую, племенную солидарность. Для все традиционных людей характерна динамика коллектива. Коллектив родственников в прошлом преодолевал любой кризис. Именно традиционный народ мог накормить, помочь в беде, дать отпор агрессору. Каждый традиционный человек обязан заботиться о ближнем. Сначала он заботился о родных братьях (зереф, зеремид). Потом он заботился о народе (ремид, зелот). Человек модерна мог создавать партии и Интернационалы. В партии собирались братья по духу. Партия – это религиозный орден модерна.

В постмодерне нет братьев.

Нет родителей, нет родственников. Каждый рефаг надеется только на себя. В постмодерне добро и зло меняются местами. Потребителям скучно жить, они все время ждут развлечений и сенсаций. Обслуживающие СМИ поставляют им каждый день криминальные новости. Рефаги собираются в корпорации, становятся акционерами, они посещают тусовки по интересам, ничем никому не обязаны. Многие рефаги стараются не иметь семью и детей. Это мешает свободе, избавляет от обязанностей. Средний класс старается не иметь детей. Если рефагу не нужны дети, зачем ему братья? Партия – это отживший институт модерна. В постмодерне нет родства, есть исключительно интересы. Современные партии существуют благодаря большому бизнесу. Олигархи, финансисты оплачивают свое лобби, своих слуг. Даже левые партии существуют благодаря поддержке олигархии. Поэтому левые политики напоминают больше марионеток финансистов и поддерживают любые их аферы (в том числе и фальшивый вирус)

В таких условиях левые партии влачат жалкое существование.

Главные причины упадка.

1. Теоретический кризис.

Существует слой марксистов фарисеев и книжников, они питают свое самолюбие. Они ничего не могут противопоставить постмодерну – ни знания, ни поиск, только трактуют свои красные библейские персонажи – Маркса, Ленина, Троцкого, Сталина. Все сектанты мира поддерживают свои секты только старыми молитвами.

2. Финансовый фашизм раздробил все общество на автономные субъекты. Дробление традиционного мира – мира братьев на кусочки эгоистов – это результат постмодерна. Мир раздроблен, все организации собирают только деньги. Современный пролетариат – та часть среднего класса, что не имеет денег, но хочет иметь деньги. Они избегают левых фарисеев и книжников, потому что те не дает деньги, но охотно бегают за олигархами (4 Интернационал) и за бюрократией государства (КПРФ в России) из-за денег. Собственно единственным «пролетариатом» современности является обширный средний класс. Этот обширный класс включает в себя рабочих в том числе. Рабочие сегодня входят в средний класс, отказываются иметь детей.

Что делать, если существуют два вида фашизма. И они вступили в схватку.

Старый, классический фашизм, выросший из эгоизма и солидарности крестьянства. Крестьяне сбежали от перенаселения и голода в города и превратились в нацистов. Все провинциалы из-за холода горожан и конкуренции хотят взломать очередь. Обойти, обогнать всех и получить блага. Это база оранжевого майдана современности. Факты случившегося постмодерна: добро превращается в зло. Как отражение напряжения везде стяжательство, недоброжелательство, ненависть. Президент постмодерна везде формален, он обязательный клоун.

Новый и финансовый фашизм организован самыми богатыми олигархами с целью манипуляции средним классом, всеми народами  и правительствами мира, а значит и классическими нацистами-фашистами.

Не все традиционные режимы и автократии (социализмы, в том числе) согласны подчиниться новому фашизму, потому что существует угроза потери абсолютной власти и денег.

Какой фашизм дает гарантии? Какой фашизм лучше?