Текст книги "Один из демонов"

– Система динамического гомеостаза стабильна. За последний час предотвращено более десятка ошибочных репликаций. Предположительно – канцерогенез. Индекс гуморальной и клеточной иммунных систем – реактивный.

Проклятье! Я случайно залез в меню функционального отчета.

– Отставить, Червяк! Доложить о неисправностях!

– Наноботы в настоящий момент репарируют поврежденные кровеносные сосуды мозга. Ущерб получен при механическом ударе о стенку черепа…

– Да заткнись ты! Тьфу, отставить! Червяк, у сейчас меня башка лопнет от боли!

– Слик, сообщаю вам о том, что данное положение тела чревато неприятностями в самом ближайшем будущем. Я предотвращаю чрезмерный приток крови в голову, но если вы не перемените…

– Мануальный режим!

– Вы и так в мануальном режиме. Перешли на него перед тем, как взяли на себя управление ховером «Драгонфлай».

– Дьявольщина!

Я высунул голову за кокпит. Ближайший сук был совсем рядом.

– Для правого запястья режим «Тиски»!

Одной ладонью я крепко обхватил скобу на фюзеляже, а другой отключил протекторы сиденья. Под действием земной гравитации меня тут же втиснуло в страховочные ремни. Глубокий вдох – и мой пояс со щелчком вылетел из креплений, а сам я повис как мартышка, раскачиваясь в пятнадцати футах над землей. Огляделся, пошарил по костюму. О чем я только думал и почему не сделал это раньше? Вот вам – еще один опрометчивый поступок зрелого мужчины. Хорошо, что все на месте. Пистолет-пулемет «Блоуган», личный коммуникатор, а большего мне и не надо. Кисть держалась прочно – на имплантах я мог бы проболтаться на поручне целый час, но нужно было двигаться дальше.

– Левое запястье – режим «Тиски»!

Рывком перенес свое тело к ближайшему суку, перехватился. Моя ногти проскребли по скользкой коре, рука беспомощно соскользнула с нее, и я рухнул вниз, ломая по пути ветви и веточки. При ударе о землю получилось сгруппироваться, перекатиться на бок. Зубы клацнули как у стального замка, коленные суставы жалобно взвыли, а голова отозвалась ноющей болью. Червяк недовольно прокомментировал мое падение перегрузкой систем. По–моему, он имел в виду тот очевидный для него факт, что я – идиот. Ныло плечо, которым я врезался в древесный корень. Пахло сыростью, прелой листвой. Ботинки по щиколотки ушли в зловонную жижу, что с пузырями выступила из лесной подстилки.

Встав на ноги, я вытер грязные ладони о зеленую ткань комбинезона. Пальцы повиновались с трудом.

– Отключить режим «Тиски». Задействовать программу «Охрана»!

Где–то внутри моей плоти расслабились усиленные имплантами мышцы, а рецепторы – наоборот, пришли в состояние максимального возбуждения. Я же, наконец, смог перевести дух и осмотреться. Снизу живописная роща оказалась больше похожей на плантацию по выращиванию кустов с вариативной степенью колючести. Почти каждое растение при желании могло стать инструктором по самообороне для новобранцев. Часть этих окаянных шипов в настоящий момент засела у меня в униформе, между прочим. Над головой в зеленых декорациях сиял рваный проем голубого неба – след падения моей машины. Вокруг стеной стоял чуждый мне мир, мир дикой Земли, мир, который мы, ее исконные повелители и хозяева, призваны возделать, искореняя уродство и насаждая красоту и гармонию. Мой скайховер грациозно возлежал на двух соседних стволах, тупым носом упираясь в развилку третьего. Хвостовое оперение было покорежено, с правого крыла беспомощно свисал оторванный кусок ракетного ложемента.

– Наноботами устранены повреждения системы «Сонар» и мозгового коммуникатора, – это Червяк не дает мне расслабиться.

В сознание тут же вплыла проекция окружающего пространства, данные тепло– и инфра–локаторов. Одновременно внутреннее ухо пробуравила отрывистая команда с базы:

– Слик! Здесь майор Эдель. Немедленно дай нам ориентир для посадки!

Ага. Началась спасательная операция по спасению меня. У них есть радар, но инструкция повелевает получить данные и от человека тоже. Анализатор голоса проверит мою искренность. А вдруг на меня уже наставили ствол, и подмога попадет прямиком в засаду? Эдельвейс ни за что не отступит от инструкции, даже если в потерянных секундах будет заключаться моя жизнь.

– Танго, пятый квадрат. Самый центр.

– Принял. Восемь минут. За тридцать секунд провесишь им маячок. Как понял меня?

– Понял удовлетворительно.

– Отбой, Слик.

Экраны радаров по-прежнему умиротворенно поблескивали зеленым цветом. Уровень враждебности среды – ноль, если не считать окаянных колючек. Но я вовремя вспомнил о подбитом врагом «Драгонфлае» и постарался слиться в единое целое с ближайшим растительным исполином. Кора дерева, к которому я прижался щекой, была склизкая, будто остатки желе.

Успел. Тот парень с крыльями, которому небеса поручили за мной приглядывать всегда имел хорошую реакцию. Раздалось свистящее шипение, как при близком ударе молнии, и ховер мгновенно превратился в пламенный бутон. Земля под ногами качнулась, кору перед самым носом взрезала отлетевшая деталь «Драгонфлая», а через несколько секунд вокруг начался листопад и грязные лужи зачавкали падающими осколками. Что за дела?! Откуда они бьют? Я рухнул на землю, захлопнул забрало «Коллара» и вгляделся в экран. Визор тактического шлема не выдавал ни одной красной точки. Крутанулся назад. Тоже все чисто. Звонкий щелчок рикошета заставил меня вжаться в подстилку. Пуля ударила в «Коллар» по касательной. Это потому, что я все время вертелся. «Блоуган» застучал в моих руках короткими очередями. Я бил в направлении возможной директрисы выстрела, не прицельно.

– Червяк, сними со шлема данные о характере повреждения!

В такой ситуации неплохо знать, из чего тебя приложили. Это повышает шансы выжить.

– Команда выполнена. Зафиксировано кинетическое попадание в броневую пластину «Коллара». Выстрел предположительно произведен из снайперской винтовки «Свифт», патрон серийный. Активировать защиту экзоскелета?

– Да, черт возьми!!!

Мой костюм лязгнул, превращаясь в панцирь. Да что толку? Для «Свифта» это не проблема. И словно в подтверждении моих слов, сначала последовал резкий толчок в левое плечо, а потом нахлынула боль.

– Слик, вы находитесь под огнем.

– Спасибо за информацию, Червяк. Очень своевременно.

– Зафиксировано сквозное ранение в левую часть трапециевидной мышцы, пробита лопатка. Ввожу анестетики, завариваю сосуды, чтобы избежать кровопотери.

– Премного благодарен, – процедил я, в паузах между выстрелами.

Сверху снова посыпалась листва и ветки, срезанные очередями.

– Против вас задействовали ручной пулемет «Чаплет».

Ясно. Нужно менять позицию. Я, заранее сжав зубы в предчувствии боли, перекатился за соседнее дерево, а потом ужом пополз влево. Но мир не взорвался для меня раскаленными звездами, лекарство подействовало очень быстро. Вот удобное местечко. Сплетение толстых лиан образовало передо мной почти идеальное укрытие с широким сектором для стрельбы. Я аккуратно выглянул из–за него. Опять ничего. Стоп! А это что за размытые, почти не видные глазу пятна?

– Червяк! Отцифровка и нумерация объектов в панораме! Та–ак…Выделить по контурам объекты семь, восемь и одиннадцать. Ах, вы твари грязные!!!

Именно, что грязные. Неизвестно, чем эти ловкачи вымазали свою амуницию, но в анфас они вообще не просматривались. Лишь в профиль. И то едва-едва. Три фигуры скрючились около ствола с уродливыми воздушными корнями. Вот один из размытых силуэтов поднялся, сделал острожный шаг вперед. Ага. Потеряли мишень? Или желаете добить?

Я быстро переключил подствольник «Блоугана» на термобарический боеприпас и произвел пуск гранаты. Жаль, что детонация произошла не между ними, куда я, собственно и метил, а чуть в стороне. Видимо ракетный патрон задел какой-то сук. Сначала хлопнул воспламенительный заряд, а потом мой визор ослеп от яркой вспышки. Область избыточного давления и сверхвысокой температуры всегда смотрится на экране очень эффектно.

– Подтверждаю контакт с противником.

Теперь я и сам отчетливо видел врагов на теплолокаторе. От пламени вся их маскировка выгорела мгновенно.

– Объект номер восемь уничтожен. Повреждения не совместимые с жизнью. Объекты семь и одиннадцать имеют ранения средней тяжести.

И я снова пополз, обходя их левым полукругом. От соседнего дерева высунулся на миг. Где там мои новые знакомцы? Но было уже поздно – они отходили, теряя бруснично–теплые капли. Я для острастки дал вслед несколько очередей.

– Два попадания.

Да что толку? «Блоуган» – оружие ближнего боя, а у этих специалистов костюмчики явно не хуже моего. Пули на пути к цели посшибали невесть сколько листьев и сучков, поэтому не причинили им никакого вреда. Наверняка их броню с такого расстояния пробьет только штука, на вроде «Свифта». Которой со мной не было. И времени тоже не было, потому что сработал таймер.

– Тридцать секунд до подлета спасательной группы.

Мой пистолет выплюнул в воздух шипящую трассу маячка. Очень скоро сверху послышался авиационный гул. Первым, проламывая зеленую гущу, опустилась палевая туша «Брока» – десантного модуля. Ветер от его винтов еще не успел улечься, как вместительное чрево транспортника разверзлось, и из него, рассыпаясь в цепь, выпорхнула группа веселых зеленых человечков со штурмовыми винтовками «Спайрон» наперевес. Вполне убойная штуковина, широкоугольный прицел и пять видов боекомплектов. Ребята мгновенно заняли позиции, и вперед выдвинулся «нюхач» со сложным комплексом обнаружения. Этот возьмет след даже по запаху перегара, причем сразу сможет сказать, есть ли у антропоморфов кариес.

Следом за авангардом, лениво разбрасывая вокруг ложные тепловые цели, спланировал медицинский скайховер «Васп».

– Отключить все программы! – спохватился я, и мой нашпигованный биотехнологией организм мгновенно повиновался. – Произвести обмен данными «Колларов» с командиром отряда.

Два санитара хотели сразу взять меня в оборот, но я дождался старшего группы – невысокого офицера в полевой рейнджерской броне. Нашивки на плече сказали мне, что передо мной капорал, а более ничего я узнать не смог, поскольку парень даже не поднял забрало шлема.

– Контакт с тремя антропоморфами. Один обезврежен, двое ранены и пытаются скрыться. Будьте начеку. Там пулемет и снайперская винтовка.

Офицер кивнул:

– Стандартная диверсионная тройка. Боец с тяжелым вооружением, снайпер и пулемет прикрытия. Ладно, время дорого, мы начинаем преследование.

– В добротную сбрую они упакованы. Полностью экранирует на сканере. Я их проявил, когда поджарил, но все равно не рискуйте, используйте управляемые ракеты.

– Не подходит. Эдель хотел получить живым хотя бы одного, а лучше обоих, так что попробуем больше не дырявить объекты.

– Удачи.

Все, теперь можно отваливать. Дальше ищейки обойдутся без меня. Они скрытно проследуют за антропоморфами до их логова, обозначат его метками на картах, после чего профессионально проведут операцию по задержанию бунтовщиков. Или вызовут подкрепление. Это зависит от того, куда приведут следы диверсантов. Может нам посчастливится накрыть их опорную базу?

А началось с планового облета сектора. Когда я получил приказ провести рекогносцировку, то даже и подумать не мог, что дело закончится перестрелкой, в которой мне самому проштопают шкуру. Моя предыдущая нашивка за ранение датировалась бирманской командировкой. С тех пор минуло уже почти восемь лет.

Санитары предприняли отчаянную попытку уложить меня на носилки, но я пренебрежительно отмахнулся и устроился рядом с пилотом «Васпа». Зачем делать из капитана Слика посмешище? Червяк самостоятельно ликвидировал кровопотерю, а обезболивающее я и так получил. Вполне могу дотерпеть до госпиталя, без неотложных реанимационных процедур. Медики решили не настаивать, потому что знали – инструктор Слик не терпит, когда ему докучают. Такова моя репутация в «Фореконе» и я не жалею матюгов, чтобы ее поддерживать.

Всю дорогу до базы пилот геликоптера спал, доверив управление системе навигации. Это был знающий толк в службе старый солдат с располагающей внешностью ободранного ежа. Его бесцветные глаза равнодушно просканировали мою фигуру, после чего боец нажал на запуск движка, ввел полетную программу и отрешенно отвалился на сиденье. Все ясно – ветеран отпахал свое на переднем крае и теперь дотягивал возрастной ценз, получив тепленькое местечко в медслужбе.

Едва дикий ландшафт леса отрезала широкая нейтральная полоса, наш скайховер резко нырнул вниз. Этот болван даже не почесался взять на себя «мануалку», в результате чего автомат заложил лихой противозенитный маневр на радость всех диспетчеров. Мы приземлились на площадку возле терминала госпиталя. Воздух пронизывал низкий гул авиационных винтов. Его движение приносило флюиды горячей смазки – одного из ароматов войны, что будоражат кровь лучше всяких фармпрепаратов. Высоко в небе воздушный горизонт был истыкан черными точками дронов. Время от времени беспилотники вспыхивали искрами разрядов – так они реагировали на пролетающих птиц и даже насекомых. Ну как реагировали – просто глушили живность импульсными стрекалами, и поэтому у нашего внешнего периметра беспрестанно сновали механизмы и вольнонаемные – подбирали сбитую органику для биоконвертера. Можно сказать, что на служивых «Форекона», постоянно лился дождь из дерьма и всяких останков. Очень чувствительные штуковины эти дроны. Их задача – не дать проникнуть внутрь гражданского сектора ничему живому через небесную потайную калитку. За «агрессорами» с импульсными пушками в воздухе висел шахматный порядок «дезинфекторов». Их цели не хлопали крыльями и не жужжали, а струились с потоками ветра. «Дезинфекторы» отсекали чуждые нам бактерии и вирусы. Это потому что база «Форекон» находилась на остром зубце 35-го арриала, почти пограничного района. Отсюда подготовленные ей бойцы отправлялись прямо на передовую, сюда же отводились части на переформирование. С кем же мы столь ожесточенно воюем, возникает вопрос? А противник у нас очень серьезный. Планета – прародительница собственной персоной. Возмужавшее человечество заявило матушке-Земле: «Все! Баста! Никаких больше пандемий, коралловых аспидов и малярийных москитов. Надоело! Отныне игра идет по нашим правилам». Нет, почти все животные, конечно, останутся. Только после генетической обработки, они перестанут нас кусать и разносить опасные болезни. В мире наших детей не будет медведей-людоедов и смертоносных медуз. Карапуз сможет искупаться в одной ванне с португальским корабликом без всякой опаски. Род людской встанет над эволюцией. По всей Земле там и сям уже появляются оазисы новой жизни – Райские парковые зоны. Там красиво, комфортно, безопасно. Эдемские островки станут расширяться пока не поглотят всю поверхность планеты целиком. Такова наша идеологическая доктрина. Конечно, не все люди в Метрополии поддержали ее. У каждого великого замысла найдутся скептики, завистники и открытые противники. Последних, тех, кто рискнул вступить с цивилизацией в открытое противоборство лишили звания людей и теперь именуют антропоморфами. Несмотря на очевидную бесполезность их борьбы, эта организация нам крепко досаждает. И снаружи, на передовой, и внутри Метрополии. Мерзавцы тщательно конспирируют свою деятельность, но в мире чипов, нейросети и меток–арфидов мы рано или поздно доберемся до каждого отщепенца. В этом не может быть никаких сомнений.

Мой вклад в общее дело – работа с гражданскими волонтерами, что прибывают к нам по линии культурологического центра. Служба не пыльная, потому что обучаются штатские на виртуальных тренажерах, а роль капитана Слика сводится к нескольким лекциям на тему моральных ценностей и напутственной накачке перед миссиями. Миссии у добровольцев, как правило, чрезвычайно важные и ответственные – собирать дерьмо после трех степеней зачистки. Кроме того, я посильно участвую в прочих общебазовых делах, типа сегодняшней воздушной разведки. Конечно, у нас полно дронов, которые постоянно барражируют над секторами. Каких беспилотников там только не летает – от ударных до целеуказателей и постановщиков помех. Но личное наблюдение всегда дает больше сведений. Человеческий глаз, особенно в тандеме с подходящим мозгом способен заметить то, что наверняка пропустит машина. Правда, кроме сведений, нынче мы получили выстрел из ЗРК в фюзеляж моего «Драгонфлая».

Ох, и вой теперь поднимется! До самой столицы. А это значит – будет полноценная фронтовая операция. Внимание прессы и все такое. В штабе, наверное, потирают руки. У службистов «Форекона» появилась возможность отличиться в резонансном деле. Для общественности это – триумф закона и очередная победа наших военных, а для самих военных – лычки, нашивки и новые звания. Все довольны.

До восстановительных капсул мне оставалось ступить лишь пару десятков шагов, и я проделал их ногами, вопреки нытью санитаров.

Госпитальный зал «Форекона» походил на змеиную кладку, как их показывают на каналах о природе. Только яйца блестели пластиком и были отложены рептилией величиной с жилой дом. Я проследовал за медиком к нужному кокону, поднялся наверх по стальной лесенке и, стараясь не треснуться левым плечом, улегся в ложе старшего брата Червяка – Реабилитационного Автономного Модуля, или, как мы выражались – «вписался в РАМку».

Вся процедура заняла не более часа. Напоследок сканер прошелся по мне полосками теплого света, а компьютерный диагност выдал вердикт:

– Раневой канал чист. Реабилитационный процесс проходит нормально. Полное выздоровление наступит через тридцать шесть часов. Внешний приоритет над встроенным медцентром «Червяк» снят.

На этих словах я выплюнул загубник и вытащил изо рта трубку с подачей увлажнительной жидкости. Верхняя половина «скорлупы» мягко отъехала в сторону.

– Свободен! – торжествующе возгласил я и сел, но механический голос вернул меня на место:

– Пожалуйста оставайтесь неподвижным до окончания перевязочной процедуры.

Ложе подо мной приподнялось, выпуская инъекторы и бинтовой валик. Если бы я не находился под анестетиками, наверняка бы почувствовал, как на входное и выходное пулевые отверстия накладывается заживляющий состав, после чего мое плечо было аккуратно покрыто несколькими слоями бинта.

– Перевязочная процедура завершена. Пожалуйста исключите из своего рациона алкоголь до завершения процесса репарации тканей.

– Много ты понимаешь, – пробурчал я, вылезая из медицинского яйца. – В армейском рационе.

– Кое-что «РАМ» все-таки понимает, – раздался снизу голос. – Сигналы синапсов должны быть чистыми, а спиртное блокирует нервные импульсы.

С удивлением я узрел рядом со своей «скорлупой» кудрявого начальника службы «ПО» Гиллиса. «ПО» – одновременно и Программное Обеспечение и Психологическая Обработка. Понятия тесно смыкаются и кто–то там, наверху, видимо, решил их не разделять.

Властитель наших тел и душ отличался незлобивым нравом, а также пристрастием к экзотическим головным уборам. Несмотря на то, что в помещении было тепло, сегодня Гиллис упаковал свою луноликую физиономию в очередную забавную треухую кепку, от чего теперь походил на туго зашнурованный арбуз. Его личный диагностический короб, как всегда, болтался сбоку, на матерчатом ремне.

– Как дела, Слик? – дружелюбно поинтересовался он.

– Грандиозно. В джунглях надумал было наложить в штаны от страха, но сфинктеры, усиленные вашими молитвами, выдержали.

Док уцепил меня за руку, привычно закатал левый рукав комбеза, откинул предохранительную заглушку на запястье и воткнул в гнездо штекер своего волшебного чемоданчика.

– Да меня же только что просветили по полной программе, – простонал я.

Но Гиллис, как обычно, не обратил внимания на мою реплику. У начальника «ПО» имелся собственный «пунктик» – иногда проверять работу санитарных капсул. Он поводил пальцем по дисплею, с умным видом пожевал рыбью губу:

– В целом – все в порядке. Импланты на коленях поизносились, я запишу тебя на замену в следующем месяце.

– Сердечно признателен, док. Когда я потом буду скрипеть суставами с подружкой в своей берлоге, вспомню вас с благодарностью.

– Я сбросил ошибки в процессоре лекаря. Погоди, не дергайся… качну тебе в кровь свеженькую порцию наноботов. Эти – модифицированные и служат вдвое дольше.

– Отдельное спасибо, Гиллис. Скоро я уже начну светиться, как полноценный торшер? Или хотя бы, как захудалая лампочка? Мне, правда, надоело зажигать свет в сортире. Опять же – экономия для Метрополии.

– Ладно, капитан. Заканчивай резвиться. В сводках об операции ты, конечно, герой – в одиночку атаковал диверсионную группу противника, но я называю такое поведение безрассудством. Помнишь наш разговор?

– Ни на секунду не забываю.

Хм. «Мозгоправ» определенно начал возводить подкоп в районе бруствера моей репутации. Не по душе мне его вежливые замечания. Надо бы попробовать вести себя приличней, а то так и под врачебную комиссию недолго угодить. Пока мы топали на выход, Гиллис успел выдать еще несколько глубокомысленных замечаний, относительно моей психологии, над которыми я предпочел не задумываться.

– У тебя скрытый темперамент, Слик, – заявил он, опуская вниз дверную ручку. – Ты разносторонне развит, образован, хотя любишь изображать из себя солдафона.

– Вам, штатским, не понять, но в армии это называется «без рассуждений выполнять приказы командования», – фыркнул в ответ я.

Гиллис вновь пропустил мои слова мимо ушей:

– Ты способен на большее, Слик. Вопрос лишь в полярности твоего внутреннего «я», которое ты предпочитаешь утаивать. Темное оно или светлое?

– Предлагаю сделать спектральный анализ, – с этими словами я шагнул наружу. – Счастливо, док!

В «Фореконе» мне осталось сделать самое ответственное – разыскать Эделя, чтобы получить итоговый приговор по «ЛоДЖо». «ЛДЖ» – «Лидерство, Дисциплина, Жесткость», наш динамический диплом офицера. Его три зубца – показатели профпригодности командного состава. Средний пик Дисциплины на моем горном перевале графика «ЛДЖ» в последнее время как–то просел. И сегодня я не ждал в нем прогресса. Эта скотина наверняка найдет, к чему прицепиться. Поэтому мне и хотелось пообщаться с майором лично. А вдруг жестокосердное чудовище дрогнет, когда взглянет в мои честные глаза?

Напрасные надежды. Эдель смотрел на меня исподлобья и, судя по всему, не испытывал ни малейших иллюзий в том, что я и армия – два несовместимых понятия. Тяжелые надбровные дуги придавали ему вид встревоженного орангутанга. Майор не стал себе отращивать модную начальственную долговязость, а предпочел остаться ниже большинства своих подчиненных. Этакий подсушенный примат с запавшими глазами покойника.

– Почему не катапультировался?

– Пытался спасти аппарат, сэр.

Он принял меня в своем кабинете, который напоминал фасетчатый глаз насекомого изнутри – сплошные экраны. По некоторым ползли донесения, остальные ритмично переключались между визорами тактических шлемов. Пока он думал над следующей фразой, я успел понаблюдать за развитием нескольких наших боевых и тренировочных операций.

– Значит инструкции пишутся не для тебя, капитан?

– Майор, меня бы расстреляли, как рябчика эти парни, пока бы я парил над лесом на реактивном ранце.

Эдель хмуро опустил голову.

– Возможно.

И тут же задал следующий вопрос:

– Слик! По–твоему, чем тебя сбили?

– Откуда мне знать? Могу лишь предположить, судя по характеру повреждений, что удар пришелся в хвостовую часть.

– А задействовать систему диагностики ховера ты, конечно, не догадался? – со всем, отпущенным ему от природы сарказмом, поинтересовался мой начальник.

– Не имел на это времени. К тому же моя нейросеть была повреждена…

– Ты даже не сделал ни одной попытки!

– А сделал бы, то как раз попал бы под их второй залп, сэр! – не утерпел я.

Да кем он себя вообразил в конце концов? Заместителем Творца по огневой подготовке?

– Слик, ты – инструктор тренировочной базы, а сам постоянно проявляешь авантюризм и поспешность в решениях. Не катапультировался, не проверил систему, вступил в бой без поддержки. А насчет второго залпа… Вернемся к их оружию. Нет идей, чем тебя зацепили?

Я пожал плечами:

– Может быть, переносным ЗРК?

– Гениально. Откуда он у антропоморфов? В тебе здравомыслия не больше, чем в анчоусе, Слик. Клатчером!!! Ховер срубили направленным лучом клатчера! Это можно было понять даже взрыву! Пошла молекулярная реакция, а потом сдетонировали боеприпасы. И никакого второго залпа!

Мне не нужно было обращаться к внутреннему банку данных, чтобы припомнить, что есть клатчер. Их применяли геологи, как средство для формирования рельефа. Ими удобно распылять булыжники или целые пласты земли. Похоже, что мне крепко подфартило. Или кто–то плохо умеет пользоваться своим оборудованием. Прицельный выстрел подобной штуковины легко мог разложить мою персону на сотню маленьких сликов. Но все же ответ на выпад майора у меня имелся. И неплохой ответ.

– Сэр, мне некогда было анализировать их технологию. Но что касается вопроса, откуда у антропоморфов мог взяться ЗРК, то попробую высказать предположение – наверное они были в состоянии прикупить его там же, где обзавелись винтовкой «Свифт», пулеметом «Чаплет» и специальными отражательными камуфляжами.

Выпад пришелся в точку. Эдель прорычал:

– Свободен.

Вот так. И никакой благодарности за проявленное мужество в бою. Наоборот, в спину мне полетели обидные слова:

– Слик, их камуфляж работает только в статичном режиме. Поэтому, они не стали бы преследовать тебя. Все, что нужно было сделать в данной ситуации – уйти с линии огня и дождаться подкрепления. Но это, конечно, было выше твоих сил.

Я обернулся:

– Но ведь все получилось!

– Сегодня – да. А завтра твоему примеру последует кто-нибудь из солдат и, не будучи чертовски удачливым сукиным сыном, погибнет зазря. Ты – инструктор, командир, а не герой-одиночка, – с горечью произнес Эдельвейс и повторил. – Капитан Слик, вы свободны. Двое суток на лечение, потом явитесь в санчасть.

– Слушаюсь, сэр.

Очень обидно. Тем более, что в словах старого служаки была немалая толика правды.

Я набрал номер Кундиса, а он ответил, что находится рядом с полосой препятствий. Чтобы попасть на тренировочный плац, мне пришлось прогуляться почти через всю базу. Я видел, как на спортивной площадке занималась толпа новобранцев, все, как один, по пояс голые, но в штанах и тяжелых армейских ботинках. Когда-то и я сам так же подрыгивал под зычные команды сержанта-инструктора. В учебных корпусах шли занятия, со стороны тира слышалось злобное рявканье штурмовых винтовок. Вообще сегодня в «Фореконе» было необычно людно. Очередная фронтовая ротация?

Тощую фигуру своего однокашника я заметил издалека. Вытянутая физиономия Кундиса всегда выражала озабоченность и жуткий дефицит времени. Бойцы часто гадали, сколько ему лет, время было не властно над его выскобленным бритвой черепом, отчего молодежь иногда за глаза шутливо величала моего приятеля Вечным Жидом. Кундис всегда знал больше всех, служил на «Фореконе» с самого мезозоя и держался с солдатами запросто. А те почитали его больше поваров, вместе взятых.

Когда я подошел к Кундису, он увлеченно разносил какого–то ветерана. Парень имел форму штурмовика и лицо, покрытое десятком шрамов. Все его плечо занимали нашивки за ранения. Рядом с ним стоял молодой медик и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Много о себе полагаешь! Он – мастер-сержант, дьявол тебя побери! Ты хоть понимаешь, кого послал?! Или ты скакнул через два звания, а представление еще не пришло?

– Сэр, никак нет, сэр.

– Готов принести извинения? Я поговорил с Мидгейтом, он согласен не раздувать дело.

– Так точно. Я извинюсь, что сказал мастеру-сержанту: «Сэр, вы ни черта не понимаете в службе, сэр!».

– Хорошо. И внешность, – Кундис повернулся к медику. – Можно с ним что–то сделать или пусть остается таким же уродом?

– Я предложил рядовому ввести наноботы на восстановление кожных покровов, но рядовой отказался.

Кундис смерил взглядом штурмовика. Лицо того осталось бесстрастным, как иссеченная вековыми ветрами каменная статуя.

– Ладно. Похоже, что тут уже ничего не исправишь, – старший инструктор заметил меня и рыкнул. – Марш в распоряжение своего взвода, солдат. И чтобы я неделю о тебе не слышал. Ни плохого, ни хорошего!

Медик, поняв, что он тоже не нужен испарился рассветной дымкой. Кундис же мотнул головой в сторону удаляющегося бойца:

– Видел красавца? Штурмовой батальон «Навал» перевели к нам на переподготовку. И судя, по всему, парней впереди ждут не танцы под пляжными тентами.

– А на что их натаскивают?

– Вскрытие эшелонированной обороны, действия в окружении и рейды вглубь вражеской территории.

– Ого. И где такое возможно? Мы же их почти раздавили.

– Честно? Сам задаюсь такими же мыслями. Тебя уже заштопали?

– Угу.

– Хорошо. Ладно, гляну, что там тебе насчитали, – Кундис отцепил от лацкана мундира коммуникатор и полистал информацию на экране. – Общий индекс «ЛДЖ» у тебя в пределах нормы – двести шестнадцать, но Дисциплины осталось пятьдесят три пункта. Советую срочно стать хорошим мальчиком, если не хочешь вместо нового шеврона в петлице угодить под полную переаттестацию. Зато Лидерство теперь – девяносто. Поднимем до двух нулей? Получишь поощрение за максимальный балл.

– А что нужно для этого?

– Проведешь развод? Зачистка третьего уровня. Песочница для малышей. Их как раз строят на восьмом плацу. Справишься?

– Конечно. А смысл?

– Ты же в перевязочном реестре, чувак. Получил ранение, но остался в строю. Эдельвейсу деваться некуда будет. Давай двигай, а у меня дела. Позже созвонимся.

Пока я неторопливым шагом добирался до пополнения, у меня было время обратиться к вживленному накопителю данных. Там у нас хранилась информация обо всем – от боевых систем оружия и пилотирования всех видов техники до строевых уставов. Развод – чистая формальность, основное задание им уже сбросили. Так, дань традиции. Обычно офицеры общаются с подчиненными подчеркнуто официально, а нарочитая грубость – атрибут колоритных сержантов учебных лагерей, но для порученного дела я выбрал из электронной памяти именно унтер–офицерский мотивчик. Им сейчас нужна моральная накачка, а не снисходительное презрение старшего по званию. Молодняк стоял навытяжку и, как положено, ел синтетическое покрытие плаца глазами.

– Всем слушать меня! – официальное представление я счел излишним. – Вы выдвигаетесь на вспомогательную зачистку. Это значит, что вам положено истреблять на своем пути все, что крупнее хомяка. Следом пойдут волонтеры с биопылесосами для органики, и я не хочу, чтобы эти славные люди бегали по кустам за пропущенными вами живыми кроликами. Ясно?