Текст книги "Уровни Мидгарда"

– В пятый номер, пожалуйста, – улыбнулась мадам. – А молодой господин определился?

Раз уж говорили о феях, решил Хельги, пусть будет фея.

Их он вживую видел впервые. От силы полтора метра ростом, с упругими стрекозиными крылышками, они напоминали стайку разноцветных бабочек. Однако все было при них: аккуратная попка, грудь, талия. Задорные фантазийные прически всех цветов радуги, большие наивные глазищи, губки бантиком, трогательные длинные ушки врастопырку.

Олег пьяно, но решительно рубанул воздух ладонью.

– Не-не, я, пожалуй, еще не готов к такой ассимиляции, ик!

Уж слишком они, несмотря на свои вполне аппетитные формы, напоминали ему старшеклассниц из Реальности.

– Вот ты, – сказал он, коснувшись подбородка длинноногой царственной эльфийки с сияющими зеленоватыми глазами, одетой в голубую тунику. Эльфийка многообещающе улыбнулась и взяла его за руку.

– Меня зовут Айнулиндалэ, – чистым звонким голосом сказала она.

– Язык поломаешь в трех местах…

– Можно просто Линда…

Ладошка у нее была мягкой и прохладной.

– Одиннадцатый номер, пожалуйста.

Линда потянула его за собой и буквально затащила в номер. Подобной роскоши он не ожидал: необъятная кровать под атласным покрывалом занимала половину номера, в оставшемся пространстве разместились кушетка, несколько пуфиков и столик на гнутых ножках, изысканно сервированный на две персоны. Краем глаза он успел заметить блюдо с фруктами и бутылку в соломенной оплетке. Номер мягко освещался настенными газовыми рожками. При их появлении невесть откуда заиграла легкая музыка. Пока воин стягивал камзол и кольчугу, красавица подплыла к столику и ловко распечатала бутылку, наполнив бокалы.

– Викинг угостит девушку вином? Он такой большой, красивый, сильный! Он будет со мной нежным? Я не люблю грубых… – голосок ее звучал, как перелив колокольчиков.

Господин, сидя на кровати, стягивал сапоги. В ответ он пробурчал что-то маловразумительное. Хельги был в состоянии полутранса – глаза видели реальность, мозг отказывался верить. Эльфийка глотнула вина, откусила от персика, скинула туфельки и замерла в эффектной позе, скрестив длинные ножки. Хельги наконец разделся догола и зашлепал к столу. Вино оказалось легким игристым напитком темно-розового цвета, с цветочным букетом и почему-то с первого глотка ударило в голову. Линда грациозно подошла к нему и потянула за руку к кровати. Хельги оглядел ее с головы до ног, и его бросило в жар от нахлынувшего желания. В девушке необъяснимым образом сочеталась кокетливая прелесть хищницы с застенчивостью нимфетки, очарование и сексуальность опытной соблазнительницы с эльфийской величественной, победительной, неприступной красотой. Она была тонкой и стройной и казалась хрупкой, как фарфоровая статуэтка, но туника не скрывала налитую грудь, и Хельги почти касался телом ее тугих атласных бедер.

«Этого не может быть. Это магия», – подумал Олег и рухнул на кровать, в вожделении подминая под себя это безупречное, готовое к наслаждению тело. Она подалась к нему, обвивая его шею тонкими изящными руками.

То, что произошло дальше, лишь отдаленно напоминало нежные ласки, о которых просила Линда. Это было скорее горячечным экстазом воина, вернувшегося из длительного похода. Сначала девушка сдержанно реагировала на бурные порывы Хельги, но потом все больше и больше начала поддаваться охватившему его исступлению, сквозь ее прерывистое дыхание стали прорываться стоны, все закончилось ее страстным криком, и девушка забилась в конвульсиях экстаза. Позже они лежали рядом в постели, переводя дыхание и набираясь сил, чтобы подняться и выпить по бокалу вина. Олег повернулся к ней, чтобы еще раз насладиться видом ее прелестей, и встретился с ней взглядом.

– Ты уж прости, с долгими предварительными ласками сегодня не получилось, – смущенно сказал он. – Кстати, сама отчасти виновата, тут хрен устоишь.

Линда медленно и лениво, как кошка, перевернулась на живот и несколькими неожиданно точными фразами охарактеризовала произошедшее. Это было настолько по-человечески, что Хельги расхохотался.

– Ты еще закури в постели после секса! С ума сойти можно от тебя…

– Некоторые сходят, – снисходительно сказала Линда. – У нас за последний год несколько девушек вышли замуж.

– В смысле за людей? – брякнул Олег и понял, что сморозил чушь.

– В смысле за владетельных господ. Почти все за людей. Только одна – за минотавра. Но она – ифритка, эти всегда предпочитают что-то остренькое, с перчиком.

– Угу, одной сегодня перчика мало не покажется, – ухмыльнулся Хельги, вспомнив про Браги.

Линда наклонилась над ним и поцеловала в живот. Потом положила руки на грудь, к чему-то прислушалась и произнесла:

– Ты сегодня сражался, – пауза, – убивал… Чудом избежал смерти. Очень устал. Хочешь, я сделаю тебе массаж?

– Ты и массаж умеешь?

Девушка фыркнула и легкими движениями принялась разминать Хельги плечи.

Время исчезло. Постепенно воин начинал чувствовать себя куском мягкого воска, который мнут и формируют заново тонкие легкие пальчики. Потом движения эльфийки стали более быстрыми, игривыми, и Хельги почувствовал, как его снова охватывает желание. Он нетерпеливым жестом положил ее на кровать и впился в губы поцелуем. На этот раз все произошло плавно, чувственно, как хотела Линда.

Потом они с Браги долго и шумно пили внизу и перепоили в лежку весь персонал веселого дома, включая мадам.

Рассвет застал их на пути к пещере Хельги. Браги вез полубесчувственного соратника поперек седла, как седельный перекидной мешок, к месту, где Хельги мог вернуться в Реальность, заботливо придерживая голову, когда последнему от тряски становилось дурно. Браги добродушно ухмылялся, слушая бессвязный лепет Хельги о грандиозных планах на будущее, о Линде, которую тот заберет с собой в реал. Он и сам когда-то проходил через подобное. Браги смотрел на юного воина и вспоминал свои годы сражений, битвы ради славы и призрачных почестей или улыбок женщин, годы смертельного риска и приключений, и ему отрадно было думать, что впереди молодого викинга ждет такая же жизнь.

Хельги непрерывно икал.

Наконец они остановились.

– По-моему, где-то рядом, а, партнер?

– Угу, ик! За тем холмом, ик… пещера… брреререерр!

– Ага. На-ка прими лекарство. – Браги достал из сумки маленький пузырек с молочно-белой жидкостью.

– Эт еще, ик, что за дрянь, ик?

– Пей давай.

Хельги выпил. Его как будто обдало морозным паром. Хмель выветрился за несколько минут. Он спрыгнул с коня и недоуменно сжал голову руками. Дурноты и чудовищного надвигающегося похмелья как не бывало. Осталось только легкое дрожание рук, и сердце колотилось как сумасшедшее.

– Зелье трезвости, – любезно пояснил ярл.

– Ну ты, Браги, и идиот!!!

– Надо было, чтобы ты прочувствовал.

– Чертов садист! Хоть и сволочь, но порядочная!

– Не дуйся, как Дуся, а слушай меня внимательно, викинг. Тебе сегодня свезло просто неслыханно. Но Фортуна – дама ветреная и, по моим подсчетам, ее кредит ты исчерпал вперед месяца на два. Так вот, если у тебя присутствуют зачатки чувства самосохранения, недельки две от своей берлоги ни ногой. Ты уходишь сейчас в реал со скольких метров от входа и за какое время? Полагаю, где-то с шестисот шагов? И где-то за пять минут?

– Около того, – хмуро буркнул Хельги.

– Вот и держись так недели две, чтобы все время задницей чувствовал стену своей пещеры.

– Задница замерзнет, – попробовал улыбнуться Хельги и понял, что его улыбка не к месту.

– А если не задницей, то максимум – рукой. Качайся себе на всякой мелочи в округе, держи глаза открытыми и смотри на все триста шестьдесят градусов. Наши бродяги-наемники пока добудут нам нужные сведения. Я говорю предельно серьезно. Арии будут искать тебя. Слух о том, что недозрелый пятый викинг съел в очной стычке их пятнадцатого боевого мага, очень подмочит репутацию арийских бойцов. Независимо от обстоятельств драки. Через полмесяца накал страстей спадет, за это время может всякое случиться, да и нам с тобой придет пора действовать. В реале не светись особо. Могут всякие горячие головы найтись. Усек?

Хельги твердо глянул в глаза ярла. Увидел в них тревогу и кивнул:

– Усек.

– Вот и ладненько. Ну, хорошего тебе утра, партнер, и приятных сновидений, а мне еще домой пилить. Бывай, – Браги стиснул руку Олега в железном пожатии, развернул жеребца и через минуту всадника и лошадь скрыла густая лесная листва.

Виса шестая

Философия насилия и Военный Совет в реале

Несколько раз Олег предпринимал попытки рассказать своей половинке о Мидгарде, но безуспешно. Лизавета решительно пресекала все разговоры об Игре, заявляя, что чем бы дитя ни тешилось – лишь бы не вешалось, а у нее и так полно интересных занятий. Олег несколько раз пытался начать издалека и рассказать ей о существовании Мира, но его, что называется, сбивали на взлете. В конце концов он бросил эти бесполезные попытки. Решил так: сначала они с Браги закончат операцию, а потом он в один прекрасный день отведет туда жену за руку, явится перед ней в блеске и славе. А пока он для нее честно отрабатывал по шесть и более часов в день за компьютером в сетевой версии игры и начал получать первую прибыль.

Увлекшись новой жизнью, он как-то отдалился от своей пассии. Фоном в голову стучала мысль: не исключено, что у Лизаветы роман на стороне. Слишком частыми стали ее командировки. Да и с настроением начались перепады. «Хрень. Меня бесит!» – вот самые популярные слова, которые Олег в последнее время слышал из уст своей благоверной. Впрочем, сейчас ему было почти что все равно. Он постигал Мидгард, дав себе слово, что через некоторое время серьезно вернется в реал, чтобы окончательно разобраться со здешним бытием и своей пассией. А пока оставил все как есть, решив до поры не будить спящую собаку.

Браги звонил ему два раза, дал понять, что занимается подготовкой операции в Реальности. Один раз виделись в Мире, ярл получил своих бесов, а Хельги – триста монет. По требованию Лизаветы пришлось записаться в тренажерку и бассейн, чтобы не раскиснуть в кресле. Он, конечно, и сам об этом думал, но жена как всегда опередила.

У нее на работе начался какой-то аврал, или якобы аврал, грозивший стать бесконечным, и Лизавета пропадала целыми днями, а два раза подряд не пришла ночевать. Олег повонял для вида, хотя ее отсутствие развязывало ему руки, но жена притащила пятьдесят тысяч премиальных, намекнув, что это только начало. Пришлось заткнуться. И сделать вид, что это его устраивает, вернее, наврать себе, что не устраивает, но он делает вид, что все тип-топ. Короче, он в который раз решил не усложнять.

Он не ревновал, прекрасно понимая, что этому подвижному и ветреному созданию устраивать сцены бесполезно. Захочет – махнет хвостом и уйдет, не удержишь. Надо отметить, что и она никогда не спрашивала, чем он занимался в ее отсутствие. Олег и раньше позволял себе редкие интрижки на стороне, так что по поводу недавних ночных скачек с Линдой совесть его особенно не мучила. Олег вообще всегда полагал, что чистая совесть – это признак плохой памяти.

В те вечера, когда они были вместе, Лизавета по-прежнему требовала внимания и ласки и в постели была хороша собой. В общем, ничего между ними как будто не изменилось. И слава богу.

Он много думал о том, что произошло с ним и в нем самом. Видимо, решил Олег, в каждом человеке живет кто-то другой, и этот другой часто бывает безжалостным хищником. Попав в тиски обстоятельств, цивилизованный горожанин мгновенно сбрасывает с себя тонкую шелуху гуманизма и начинает убивать, безжалостно и не рассуждая. Потом, конечно, бывает шок, но если обстоятельства вынуждают убивать снова и снова, человек быстро привыкает. Олег много читал, в том числе и на военную тему, и хорошо представлял, как это бывает.

И вот сейчас он должен был испытать этот процесс на себе. Из скромного горожанина начала двадцать первого века, воспитанного в школе на идеях человечности и толерантности, превратиться в хладнокровного средневекового воина, способного просто так, только из прихоти, намотать на рожон своего копья внутренности разумного существа. Превратиться добровольно.

Во время войны на волне патриотизма огромные массы людей добровольно отправляются убивать друг друга, но это совсем иное дело. Их сознание заранее обрабатывается гигантской пропагандистской машиной, исподволь, а иногда и явно взращивая чувство превосходства над противником и ненависть: национальную, классовую, расовую, религиозную – исходя из подробностей исторического момента. А потом эти молодые ребята возвращаются по домам, чувствуя себя обманутыми и ограбленными. Потерянное поколение Ремарка, жертвы афганского и чеченского синдромов.

А все потому, понял Олег, что им желание убивать прививалось извне, и пропагандистская машина совершенно не заботилась о том, чтобы мотивация была естественной. Вот в чем дело, вдруг понял он. В естественности процесса! Каждый должен сам для себя решить, хочет ли он быть хищником, или его больше привлекает мирное существование. Не всегда это должен быть осознанный процесс, чаще всего наоборот, но естественный – обязательно. Бандиты, киллеры, наемники Иностранного легиона пришли к своему образу жизни сами, и никакая пропаганда их к этому не толкала.

А теперь к этому должен прийти он. Естественным путем и осознанно. Стоп, а почему должен?

Выбор есть, понял он. В Реальности дела пошли хорошо. Денежная работа на дому, интересная красивая женщина, достаточная степень личной свободы. В перспективе своя квартира и приятная сумма на банковском счете. Мидгард можно оставить в качестве места для экзотических пикников. Охота и тренировка на юнитах и монстрах средней силы, пьянки и сексуальные оргии. Появляясь там раз в неделю, не чаще, можно медленно и безопасно подняться уровня эдак до двадцатого. Вполне достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно и вкушать все доступные блага. Наверняка многие так и поступили. Но чем такая жизнь отличается от той, которую проживают состоятельные люди в Реальности? Да ничем, по большому счету! Они отдыхают в экзотических странах, устраивают пьянки и сексуальные оргии, при желании охотятся или занимаются экстремальными видами спорта. Устраивает ли его такая жизнь? Совсем недавно не только устраивала, она была пределом его мечтаний. Что же изменилось?

Совсем недавно он пережил ярчайший, ослепительный день и понял, что таких дней может быть множество. Он испытал восторг обретения силы и возможностей, гордость победителя, хитростью и ловкостью, силой и скоростью сразившего врага, на долю секунды опередившего грозящую ему гибель и теперь попирающего ногой окровавленный труп, скрывая невероятное облегчение от того, что смерть в очередной раз прошла мимо. Но главное, он познакомился с сильными мира сего: с Комтуром и Браги.

Эти люди вели себя так, словно весь мир принадлежал им. Они делали все, что считали нужным, с великолепной непринужденностью и без тени сомнения. Они были восхитительны и богоподобны. И Олег-Хельги знал, что может стать таким же.

Вот он и докопался до сути. Никаких моральных самооправданий – мол, такова человеческая природа, бизнесмены и политики хуже убийц, или таковы обстоятельства – норги, мол, в состоянии войны, и если не ты убьешь, то убьют тебя. Ничего подобного! Только чистый, ничем не замутненный человеческий эгоизм. Он хочет и может быть богатым и могущественным.

Олег облегченно вздохнул. Ну вот и все. Выбор сделан. Посмотрел на часы, вызвал на монитор карту местности и начал готовиться к Погружению, изгоняя все лишние мысли.

Степан и его собеседник сидели в «Эрмитаже» на Покровке, являя собой весьма контрастную пару. Степан, шатен среднего роста, среднего телосложения, с открытым, дружелюбным, но ничем не примечательным лицом, был одет в темно-серый костюм, бледно-лиловую рубашку, фиолетовый галстук, аккуратно завязанный крупным узлом. Напротив него сидел брюнет в невообразимом коричневом свитере, купленном в Стокгольме за триста евро, узких кожаных штанах и «казаках» почти по колено. Степан пил кофе и курил легкую ароматную сигариллу, брюнет предпочел пиво и красные «Мальборо».

– Борис, ты не прав, – Степан задумчиво пожевал губами. – Мы не можем до бесконечности уклоняться от плановых сражений. Это традиция, и арии вот-вот предложат время и место очередной встречи. Я могу потянуть резину, но максимум через три недели мы обязаны драться. Иначе просто потеряем лицо. К тому же я пока не представляю, что может так радикально измениться за два месяца. То есть я понимаю, что у тебя есть какой-то план, но не понимаю какой.

– Есть, есть, – ухмыльнулся Борис. – Но сначала я хочу узнать, что ты думаешь о той каше, которую я заварил. Только давай по-чесноку, без вихляний.

– Хорошо, выскажусь. – Степан потушил окурок в пепельнице, отпил маленький глоток кофе. – Если ты заметил, я спокойно отреагировал и на первое убийство, и на разгром патруля, и на то, что ты вчера сделал с отрядом арийских дриад. Мало того, я никак не реагирую даже на твои контакты с продавцами оружия на черном рынке. Дело в том, что произошло именно то, что должно было произойти. Арии набрали силу, и конфликт был неизбежен. Может, он начался бы по-другому, скажем, арийский ведьм ради тренировки натравил бы юнитов на какого-нибудь неофита из наших. Это не важно. Важно то, что сначала они стопчут нас, а потом сцепятся с русами за господство на территории города. У нас выбор небогат. Мы можем принять вызов с призрачными шансами на успех или после двух-трех поражений уйти в тень. Спрятаться, вести себя скромно, избегать масштабных операций и следить за тем, как русы и арии рвут друг друга.

– Малопочетная роль, – хмыкнул Борис. – Полагаешь поступить именно так?

– Пока думаю. Окончательно, как обычно, решит тинг. Старейшины, я знаю, примут любой вариант, за который проголосует большинство.

– И все равно у тебя есть свое мнение.

– Имеется, – Степан криво усмехнулся. – Не привык я прятаться, ярл. Но, увы, мне нужно думать о судьбе всего клана. А войну нам не выиграть, факт. Вот и мечусь, как свинья на веревке.

Борис снова хмыкнул, потом оглянулся, ища взглядом официантку. Девушка заметила сразу, благо посетителей было мало, и оторвалась от стойки. Заказали еще пиво и кофе, ярл дождался, когда принесут заказ, достал сигарету и задумчиво выпустил струю дыма в потолок.

– Ну так что? – Степан сверлил собеседника глазами. – Что придумал? Не тяни.

– Надо принимать бой. Ни ты, ни я, ни другие из сильных не выдержат тусклого существования в Мире. Я предлагаю рекомендовать молодежи не высовываться ни здесь, ни там, а самим обрушиться на ариев всей своей мощью. Их патрули ищут нас? Так они нас найдут! Я вырезал один патруль, вырежу еще пять. А ты? А Шаман? А Странник? А Ингрид и Асмунд? Уверен, через пару месяцев арии понесут такие потери, что им будет не до идей о мировом господстве. У нас в бой идут одни «старики». Вырежем их среднее звено – пятнадцатый – двадцать пятый уровень, быстро и без жалости.

– Я тоже думал об этом, – признался Степан. – Мало того, уже говорил об этом со Странником и Ингрид, они согласны. Но! Ты думаешь, что другие останутся в стороне? Твои хирдманы будут спокойно сидеть в Реальности и ждать, пока старшие выиграют войну без них? Да они полезут в драку как наскипидаренные! Если ты полагаешь, что будет иначе, – ты не в своем уме, соратник!

– У меня была справка, что я нормальный, но я ее сожрал. А если серьезно, прикажем – будут сидеть. Соберем внутренний круг тинга, объявим военное положение и заставим. Будем выдавать лицензии на отстрел, в конце концов, чтобы не обидно было. Но только групповые. Если арии формируют патруль из пяти-шести человек, в наших дружинах будет по двадцать!

– Мало в этом чести.

– Действие равно противодействию. Арии первыми выбрали подобную тактику. Шаман объяснит политику партии, у него работа такая. В конце концов, будем брать с собой напарников из перспективной молодежи, заодно прокачаем. Кстати, как тебе твой сосед, Хельги?

– Перспективный мужик. Один его выбор навыков чего стоит! Если не оторвут башку, далеко пойдет. Но горяч, слишком форсирует события. Хочет всего и сразу. А тебе до него какое дело?

– Я бы с ним в паре поработал, если ты не против. Он следопыт, а у меня с этим сам знаешь как.

– Да уж! Тебя в лесу за километр слышно.

– Вот именно. Заодно и парня подтяну. По-моему, ведьминского потенциала в нем – ноль, он скорее воин.

– По-моему, тоже. Хотя может состояться и как маг.

– Возможно, но это когда еще будет. А пока он у нас единственный воин с навыком Разведки. Моя епархия, разве нет? Хочу присмотреться к нему, понять, чем он будет полезен хирду.

– Понятно. Ну что ж, потаскай, если он не против.

– Я пока с ним не говорил. Собственно, и видел-то один раз. Интересно, в Реальности он какой?

– Умный. Достаточно осторожный, не раскрывается и не подпускает близко. Интересный собеседник с неожиданными ходами. Не враг доброй попойке. Есть авантюрная жилка, но не безрассуден. Амбициозен, но, по-моему, равнодушен к власти над людьми как таковой. Просто очень хочет быть лучше большинства.

– Любопытный экземпляр.

– Плохих не держим, – Степан самодовольно ухмыльнулся, и Борис почувствовал укол – военный координатор действительно регулярно вербовал талантливых рекрутов, а он, ярл, за этот год привел двоих. Причем оба оказались законченными разгильдяями и потенциальными алкоголиками.

– Ладно, уел, – примирительно буркнул он. – Ты этого Хельги пока не дергай, ему и от меня достанется, а прокачает Боевые и Разведку, научи его работе с Огнем. Поставлю его в центр хирда, с луком и Огнем – в самый раз.

– Посмотрим, может, он сам себе место найдет.

– Не исключено. Значит, договорились?

– Договорились.

– Стратегию принимаем?

– В общих чертах да. В деталях будем обсуждать внутренним кругом. Но до этого нужно поговорить с каждым тет-а-тет. Возьми на себя Асмунда и Сигни, я – Шамана и Оттара. Рагнар и Лодин, понятное дело, тоже твои.

Последние двое считались сильными викингами, лидерами хирда, хотя до уровня ярла им оставалось очень далеко. У Лодина имелся тридцатый, у Рагнара – тридцать второй, но оба были прекрасными тактиками и виртуозно владели любым оружием. Много их голоса не весили, однако традиция требовала, чтобы на внутреннем круге присутствовали минимум по три представителя от каждой из Ветвей Силы. Оттар, ведьм тридцать восьмого уровня, был некромантом клана, держался отчужденно и в плановых сражениях не участвовал. Прокачанные одновременно Смерть и Природа позволяли ему экспериментировать с созданием каких-то жутких и запредельных тварей, чем он и занимался с удовольствием в своем некрополисе большую часть времени, стараясь не отвлекаться на всякую ерунду. Подробности его исследований были известны только Комтуру.

– С Асмундом я увижусь через час, – кивнул Борис. – Вчера решили в «Рок-бар» сходить, бильярд погонять. Очень кстати.

– Вот и ладно. Я тоже тянуть не буду. Так, ну все, мне пора.

– И я пойду, пожалуй.

Борис надел длинный кожаный плащ с воротником из волчьего меха, нахлобучил кожаную же фуражку и вышел в сумрак и морось осеннего вечера. Центральная улица города была многолюдна несмотря на погоду. Фонари тщились создать приподнятое настроение прохожим, но большинство людей почему-то счастьем не светилось. Скоро кафе и ресторанчики начнут заполняться посетителями, хоть на дворе и середина рабочей недели. Борис остановился под фронтоном ДК Свердлова, достал еще одну сигарету. Надо было подумать, как убить час, оставшийся до встречи с Асмундом.

Разговором с Комтуром он остался доволен. Теперь война поможет замаскировать его операцию. Браги часто действовал интуитивно. Только на импульсе он за огромные деньги подрядил на слежку Бармалея и Выкуси, подбросив в качестве мотива откровенную лажу – никакой кражи он не планировал. Такой способ решения проблемы просто был ему не по нутру. Он как будто предчувствовал появление Хельги, и теперь узлы головоломки сошлись в понятную задачу. Когда Комтур говорил о том, что выбор навыков Хельги – редкость, он явно скромничал. Не просто редкость – уникум. Никто не брал Разведку, Скрытность, Природу, Огонь, Мудрость и Стрелковый Бой. Причина очень проста. В Мире было три специализации, каждая по-своему сильная – Маги, Ведьмы, Воины. Шпион в открытом бою не мог справиться ни с одним из них. И поэтому заведомо был обречен. Рано или поздно каждому суждено встретиться с врагом на узкой тропинке. А никто в Мире не хочет быть обреченным. Как бы ни давили на неофитов координаторы кланов, никто не хотел быть физически слабее равных по левелу противников, даже во благо своих. А качать навыки под принуждением – все равно что не качать их. Олег сам выбрал свою судьбу и тем был особенно ценен. Он пришел в Мир помочь Браги устранить верхушку клана ариев. Они стали практически неуязвимы для воинского меча, но оставались не очень защищенными для стилета шпиона. Или стрелы. Оставалось локализовать их жилище в реале, поймать в точке перехода и нанести удар. И это мог сделать только Хельги. Следопыт, Шпион и Разведчик.

Ярл докурил, бросил бычок в лужу и огляделся. Как провести оставшийся до встречи час, он еще не решил. И вдруг увидел двоих молодых мужиков, идущих вдоль трамвайной линии вниз, к Алексеевской. Обычные такие мужики слегка неформального вида, в кожаных куртках и джинсах, у одного за спиной гитара в чехле. Только вот того, что без гитары, он три года назад чуть не зарубил во время очередного планового сражения. Тогда арийский неофит, еще не успевший сменить реальную морду на что-то более приличное, отделался разрубленной ключицей – на Браги обрушился сам Манфред Кляйст, и два высших воина кланов долго, умело, но безуспешно рубили друг друга в капусту. Потом, вспомнил ярл, он несколько раз мельком видел этого типа в Реальности, сразу по окончании очередной драки.

Те двое пересекли Алексеевскую и, ни разу не оглянувшись, направились дворами к «Юпитеру».

«Случайность или предупреждение?» – спросил себя Борис и не смог дать ответа. Скорее случайность, потому что предупреждать о чем-то в Мире его, Браги, было абсолютно бессмысленно. Это так же, как предупреждать трамвай о повышении цен на энергоносители.

Дойдя до Пискунова, Борис наконец пошел к «Рок-бару».

Несмотря на произошедшее, на душе было спокойно и легко. Он знал, что сможет за себя постоять. Дома в одной из ничем не примечательных коробок из-под какой-то компьютерной ерунды лежал завернутый в промасленную ветошь боевой и пристрелянный «Стечкин».

«Придется теперь таскать с собой. На всякий случай», – решил Борис и открыл тяжелую дверь кабака. Из помещения, перекрываемые гитарными рифами, шли приглушенный гул голосов и бряцанье пивных кружек.